Текст книги "Если замёрзнет ад"

Глава 18

– Давай, Хэнк, поднимай свой задницу. На дело идём, – сказал Джон Карпентер, верзила с абсолютно лысой головой, бугристым черепом, и маленькими, близко посаженными глазками.

Средством передвижения банды служил студебекер пикап, раздолбанный и грязный. Они расселились на скамейки, из которой торчали ржавые шляпки гвоздей.

Моросил мерзкий дождик, ледяной, не по-осеннему, ветер пробирал насквозь. Воздух наполнял запах гари и разлагающейся плоти. Город лежал в руинах, останки некогда великолепных особняков зияли чёрными провалами, разрушенными стенами, сгоревшими дотла садами. На улицах валялись трупы и почерневшие остовы машин, которые никто не убирал. Редкие прохожие, боязливо втянув головы в плечи, перебегали быстро с одного места на другое и шмыгали в незаметные щели, как мыши. Тёмные личности торговали в подворотнях неопределённого вида тряпьём. Машина зафырчала и понеслась, грохоча, как танк по улице.

– А почему мы не поехали в квартал Джона Голта? Там же все богачи и живут. Блейтон, Хаммерсмит, – поинтересовался его сосед.

Карпентер высокомерно взглянул на него, как на полного идиота. Хэнк появился в банде недавно. На первый взгляд, он мало отличался от остальных бандитов, бывших работяг – скуластое лицо, словно грубо вылепленное из глины, крупный рот, длинный нос, вечно растрёпанные тёмные волосы. Он быстро приобрёл доверие главаря, неплохо стрелял, умел отлично водить тачку, но, главное, здорово разбирался в технических устройствах города и мог вскрыть сейф любой сложности за секунды. Но Карпентер не доверял ему. В этом парне ощущалось что-то чуждое.

– Ты спятил? Там же охрана дай боже, – сплюнув бычок, проворчал Карпентер. – Элитное подразделение полиции, заборы под электротоком. Охнуть не успеешь, как в головешку превратишься. Ты что не видел, какой там контроль стоит на въезде? Вышки, охранники до зубов вооружённые.

Мимо промелькнул длинный, остроконечный, металлический забор, почти заслонивший небо за ним. Пикап свернул на улицу и остановился около одного из кирпичных домов с треугольной крышей. Главарь ногой вышиб дверь, и остальные гурьбой вкатились в прихожую.

Двое громил притащили немолодого мужчину с аккуратной стрижкой бобриком.

– Ключи от сейфов! – приказал главарь.

Хозяин дома вдруг вскрикнул:

– Эдвард? Как вы можете?! Я Кливленд, директор… директор вашего завода. Вы же хорошо меня знаете!

– Заткни пасть. Быстро ключи, или от тебя мокрое место останется! Директор он, – проорал главарь недовольно.

Кливленд, ощутимо дрожа, вытащил из кармана связку и подал ему.

– Показывай, – высокомерно изрёк он. – Где держишь награбленное у рабочего класса добро.

Бандиты ворвались в кабинет, и радостно ухмыляясь, стали тащить из открытого сейфа пачки банкнот, мешочки с драгоценностями. Они обошли дом, сорвали со стен пару гобеленов, картин, опрокинули сервант с посудой. Удовлетворившись, вывались из дома, и отправились на новое место. В одном из особняков они наткнулись на слишком строптивого хозяина, который отказался отдавать ключи. Главарь приказал его избить и сам с садистским наслаждением наблюдал, как двое здоровых бандитов метелят щуплого, небольшого роста хозяина в пенсне.

– Я могу вскрыть эти сейфы, зачем с ним возиться?

Главарь бросил взгляд на новичка и кивнул. Хэнк подошёл к сейфу, начал прослушивать щелчки кодового замка.

– Негодяи, подонки! – закричал вдруг хозяин в отчаянье. – Я всю жизнь работал, чтобы это накопить!

Парень прервался, и, перехватив хозяина, бросил в объятья Карпентера, который тут же приставил к виску бедолаги револьвер.

– Заткнись, паскуда! – проревел верзила. – Заработал он. На нашем горбу ездили. Хапуги. Теперь мы – хозяева. Понял? Давай, Хэнк, чего возишься!

Замок щёлкнул, тяжёлая дверь приоткрылась, в глубине что-то блеснуло. Бандиты бросились жадной толпой, но обнаружили лишь небольшой слиток золота и пару шкатулок с кучкой бус из жемчуга и янтаря. Не найдя ничего особо ценного, пошли громить дом. Хозяин остался один на один с парнем, вскрывшим сейф. Тот отошёл к окну, прислонившись к подоконнику, молча закурил.

– Как вы можете, – плачущим голосом пробормотал хозяин, подойдя к нему и вглядываясь в лицо. – Зачем… вы это делаете?

Он присел, и, всхлипывая начал собирать разбросанные бусинки.

– Вот, возьмите, – услышал он тихий голос.

Парень протягивал горсть собранных драгоценностей. Кливленд вгляделся в его лицо, ему показалось, что он уже слышал этот голос раньше.

Банда переместилась к другому дому. Они ввалились в сад, состоящий из сожжённых деревьев, растоптанных клумб прекрасного некогда сада, прошли, всматриваясь в окна, закрытые плотными, металлическими ставнями. Главарь взошёл на крыльце, подёргал ручку и с досадой смачно харкнул на землю.

– Кодовый замок. Эй, ты, как тебя, новичок. Вскрыть сможешь?

Новичок молча кивнул. Главарь, пережёвывая сигаретный бычок, понаблюдал, как тонкие, изящные пальцы парня легко пробежали по кнопкам, замок услужливо щёлкнул.

– Быстро, – не выдержал бандит. – Где ж ты так научился, а Хэнк?

В его голосе ощущалась явная зависть и подозрительность.

– Хорошие учителя были, – ответил тот коротко.

Бандиты завалились внутрь, стали бродить по комнатам, удивлённо цокая языками, осматривая роскошное убранство.

– Нет, ну ты подумай, эти зажравшиеся буржуи сосут кровь из рабочего класса. А сами-то как живут! – крикнул Карпентер.

Он открыл дверцы серванта из красного дерева, стал доставать тонкий фарфор со сценами охоты и разбивать об пол, забавляясь тонким, жалобным звоном, который издавала посуда, рассыпаясь на мелкие осколки.

– Эй, ты, как тебя там. Хэнк, – заорал главарь. – Сюда мигом.

Бандит стоял рядом с большим сейфом.

– Здесь надо осторожно, – сказал новичок. – Защита.

– Какая ещё защита? Ты откуда знаешь? – с подозрением поинтересовался отморозок.

– Вот здесь, – парень подошёл к стене, повернул незаметную ручку. Со скрипом отошла панель, открыв ряд кнопок и перемигивающихся лампочек. Новичок, даже не глядя, пробежал пальцами, как по клавишам рояля. Лампочки погасли. Вернувшись к сейфу, отодвинул тяжёлую дверцу и отошёл в сторону.

– Что-то ты слишком быстро это сделал, – пробурчал главарь. – Может ты уже был здесь? Или с хозяином знаком?

– Можно сказать так. Работал здесь. Охранником.

– Да ну. И ты охранял? – ухмыльнулся бандит, с удовольствием перебирая содержимое сейфа. – Кто здесь жил-то?

– Эдвард. Эдвард Кармайкл с женой, – ответил тот спокойно, с чуть заметной усмешкой взглянув на главаря.

Главарь замер, выплюнул бычок.

– Ну-ну. Возможно, – сузив с подозрением глаза, пробурчал он.

– Ну и чего тут нашли? – закричал Таннер, тощий субъект маленького роста, с жидкими волосёнками и липкими руками. Жадный до невозможности, тащивший, как сорока, в свою конуру любую мелочь, лишь бы она ярко блестела.

Он с нескрываемой завистью не сводил взгляда с длинной коробки. Главарь, не сводя злобного взгляда с новичка, сунул её в руки Таннера. И медленно удалился. На бархатной подушечке переливалась всеми цветами радуги бриллиантовая диадема.

– Моё! – вскрикнул Таннер в отчаянье, засовывая драгоценную добычу за пазуху.

Новичок даже не пошевелился, только в глазах сверкнуло презрение и гадливость. Разгромив весь дом, бандиты вышли во двор, подошли к гаражу. Кто-то сорвал замок и, ввалившись внутрь, они замерли на пороге, увидев невероятной красоты машину – белый Форд «Шелби» кабриолет. Главарь обошёл машину, присвистнув, провёл волосатой ручищей по белым, кожаным сидениям, никелированным рычагам переключения скоростей и ручного тормоза, вытащил, цокая языком, расшитый золотыми нитями коврик. Унести добычу они не могли, поэтому решили её уничтожить. Начали вспарывать сиденье, вытаскивать позолоченные колпаки, разбивать приборную панель. До боли, напоминая этим разбойников из «Снежной королевы», которые с гоготом и воплями растаскивали на куски золотую карету Герды.

В следующем доме жил католический священник отец Филипп Каллахен. Он жил в маленьком, скромном домишке, за которым начинался пустырь. Бандитам не пришлось даже взламывать дверь, которую отец Филипп всегда держал открытой.

– Что же вы делаете, сын мой?

Голос звучал без раздражения, лишь с сожалением.

Главарь перестал рыться в шкафу, медленно подошёл к хозяину и, сопя, пробурчал:

– Давай, пастырь божий, показывай, куда награбленные деньги трудящихся спрятал. Иначе мы тебя к твоему Богу тут же отправим.

Отец Филипп, с грустью взглянув на разбойника, которого раньше знал, как хорошего человека, подошёл к деревянному ящичку, и достал оттуда пачку мелких купюр, которые собирались на строительство церкви. Бандит, жадно выхватив купюры, засунул в карман, и, оглядев с презрением нищее жилище, проследовал к выходу.

У следующего дома их ждала засада, хозяин приготовился к нападению. Как только банда вступила на двор, раздался выстрел. Карпентер охнув, схватился за руку. Грязно выругался, спрятавшись за забор. Главарь, насупившись, приказал расстрелять хозяина. Залп из гранатомёта разнёс в щепки окно. Прячась за деревьями, бандиты добрались до дома и ворвались внутрь. Хозяин лежал неподвижно в луже крови, выронив из рук дробовик. На втором этаже, куда вела эллипсоидная лестница с изящными чугунными перилами, находился кабинет. Вытащив ящики стола и, выбросив книги из шкафчика красного дерева, бандиты наткнулись на сейф, спрятанный в укромном углу за картиной.

– Как тебя там? Хэнк? Разберись, – скомандовал главарь.

Он отошёл к столу массивного красного дерева, уселся в большое кожаное кресло, положив ноги в мокасинах с белым орлом на стол. Сбросив пару бронзовых подсвечников, приготовился ждать, когда новичок сделает своё дело.

Тот оглядел сейф, начал прокручивать ручки кодового замка. Раздался подозрительный звук. Открылась небольшая ниша с турелью, которая обрушила проливной огонь по похитителям. Купер, приземистый бугай, один из телохранителей главаря, рухнул вниз всей тяжестью своего тела и затих.

– Твою ж мать! – пробормотал главарь, проворно убрав ноги, спрятался под стол. – Косой, быстро уничтожь эту хрень.

Губастый, молодой человек, у которого глаза смотрели в разные стороны, невнятно пробормотал, в нос:

– Отошли все. Чичас рывать буду.

Главарь, к которому уже вернулось спокойствие и самообладание, гордо прошествовал из кабинета. Все остальные, кроме Косого, последовали за ним.

– Что нашу детку ранило? – кривляясь, поинтересовался Таннер, увидев, как новичок засучил рукав, на котором расплывалось кровавое пятно, достал носовой платок. – Какая жалость, мамочки нет, она бы тебя пожалела, сопли вытерла. Новичок только усмехнулся.

Послышался негромкий хлопок. Из кабинета гордо ухмыляясь, выплыл Косой.

– И усё делов, – изрёк он. – Учитесь, придурки. Эй, ты, как тебя, Хэнк, давай работай. Чего сидишь, салага?

Хэнк вернулся к сейфу, прокрутив ручку, уловил код и отодвинул массивную дверцу. Бандиты, бесцеремонно отпихнув труп Купера, жадно кинулись вытаскивать с полок коробочки с драгоценностями, пачки банкнот.

Удовлетворившись, бандиты вернулись в логово, начали увлечённо делить награбленное добро, периодически возникали перепалки, с воплями и потасовками. Карпентер заметил – новичок вновь не пришёл делить добычу.

В маленькой комнатушке, представлявшей собой импровизированную кухню, Ирэн чистила картошку. Она услышала шорох и обернулась. Увидев новенького, равнодушно вернулась к готовке.

– Помочь? – спросил он тихо.

Она вновь бросила на него взгляд. Этот парень, как только появился в банде, неотступно следовал за ней. Ирэн привыкла к подобному вниманию со стороны мужчин, а новичок ничем не отличался в лучшую сторону от остальных бандитов. Может быть только излишней вежливостью, которая порой раздражала своей навязчивостью. Он не пытался к ней приставать, как остальные, которые лапали её при первой же возможности. Но не сводил с неё печальных, голубых глаз, которые притягивали, как магнит, и контрастировали с остальной, мало симпатичной внешностью.

– Почисти вот, – указала она равнодушно на чисто вымытые картофелины в кожуре в кастрюльке.

Он взял нож, засучил рукава рубашки. Она заметила, какие у него изящные, тонкие запястья, длинные пальцы. «Красивые руки, как у…».

– Тебе нравится здесь? – вдруг спросил он.

Она вздрогнула, оторвавшись от своих мыслей.

– Мы ведём борьбу. Против Райзена.

Он криво усмехнулся.

– Борьбу? Это же настоящие бандиты. Людей грабят, убивают. Борьбу.

– А что ты можешь предложить? – в её голосе звучала только злость и раздражение.

Он вдруг подошёл к ней, мягко обнял сзади, чуть заметно коснувшись губами шеи. Она брезгливо высвободилась.

– Я так сразу поняла, что тебе нужно. Ходишь за мной, как приведение. Одно только на уме. Затащить в постель. Больше ничего.

Он выдохнул воздух, сжал полные губы, став, похожим на обиженного ребёнка.

– Ирэн, я могу тебе помочь сбежать от этих мерзавцев, – быстро предложил он. – К остальным твоим друзьям. Берте, Доку, Роджеру.

– Что ты несёшь? Они все погибли, – в её голосе звучала досада и отчаянье.

– И все из-за этого подонка. Он их предал. Их повесили.

Он покачал отрицательно головой.

– Ирэн, они не погибли. Они все живы. Клянусь.

– В газетах писали, что их всех повесили. Потому что Фолькленд их всех предал. Сдал Райзену. Почему он это сделал? Как он мог!

– Ирэн, бывают такие обстоятельства… Райзен подверг его таким пыткам. Он не выдержал. Пойми.

– Как ты его защищаешь рьяно, – насмешливо протянула она. – А то, что он был на самом деле маньяком-убийцей?! Тебе все равно?

– Это ложь! – возмутился он, голубые глаза мгновенно вспыхнули, как огонь в газовой горелке такой ненавистью и злостью, что она отшатнулась. – Райзен его оклеветал! Роджер знает, как Фолькленд выглядел на самом деле. Ты можешь сама его спросить! Пожалуйста, Ирэн, – добавил он мягче, попытался взять за руку.

Она вырвала её.

– Почему я должна тебе верить? Я же вижу, что ты в меня втюрился. Может быть, просто хочешь увезти куда-то. В свою банду. Вы все одинаковые, – она бросила недочищенную картофелину в воду, и вытерла кончиком рукава глаза.

– Да, я тебя люблю, Ирэн. Я и раньше тебя любил. Я был на премьере «Кармен». У тебя потрясающий голос, пластика. Ты – совершенство. С тобой ни одна певица сравниться не может.

– А кем ты был раньше? Почему не познакомился со мной?

– Ты же была замужем за Эдвардом. Ну, то есть, за Фольклендом.

– Я не всегда была за ним замужем. Я была просто певицей.

Он тяжело вздохнул, ощущая безнадёжность своей попытки.

– Я раньше в банке работал. Мелкий клерк. Кто я, и кто ты. Я даже и не помышлял с тобой познакомиться, – объяснил он спокойно.

– Врёшь ты все. По глазам вижу, что врёшь.

Ей захотелось разрыдаться. Она отвернулась к столу, вновь принялась чистить картофелину, опустив голову.

– Так. И что у нас тут?

Ирэн вздрогнула. В дверях стоял Карпентер, с подозрением разглядывая их. Ухмыльнувшись, вразвалочку подкатился к Ирэн, бесцеремонно полез под юбку, стал лапать. Она сжалась от омерзения, но не попыталась высвободиться.

– Карпентер, оставь её. Ты что не видишь, ей не нравится.

Бандит словно ждал этих слов, бросив Ирэн, с гнусной ухмылкой направился к новичку.

– А ты что возникать стал много, салага? – пережёвывая бычок, процедил он сквозь зубы. – Будешь выпендриваться, мы не её, а тебя раком поставим. Ты и на мужика-то не похож.

Он мерзко захохотал, закинув голову назад. И тут же отлетел назад, получив удивительно мощный, но безошибочно точный удар в нижнюю челюсть. С трудом удержавшись на ногах, Карпентер размахнулся волосатым кулаком, который бы мог размазать противника по стенке, но тот отскочил в сторону. И нанёс ещё один удар под дых. Карпентер задохнулся, глаза вылезли из орбит. Но в ту же секунду пришёл в себя. Схватил со стола нож.

Треск разрываемой материи, на рубашке новичка начало быстро расплываться кровавое пятно. Карпентер размахнулся ещё раз и тут же охнув, схватился за руку, на которую обрушился удар такой силы, что верзила выронил нож, отскочивший прямо к ногам перепуганной до смерти Ирэн. – Все, ты меня разозлил. Вот теперь точно разозлил! – взревел отморозок.

Всей здоровенной тушей налетев на парня, прижал и начал бить головой об пол. Как вдруг обмяк, схватившись за голову. Его противник пружинящим движением отшвырнул его, вскочил на ноги, встав в защитную боксёрскую стойку.

– Так, твою мать! Чего тут затеяли?

В проёме показался главарь и пара его прихлебателей.

– Да вот, салага, выпендриваться стал много, – пробасил Карпентер, не сводя взгляда, полного ненависти и злобы с новичка. – Решил его поучить.

– Да? Ну и как? И кто кого? Карпентер, ты кулачищами размахивать горазд, а по делу – ни хрена, – оглядев взъерошенного Хэнка и сильно помятого Карпентера, загоготал главарь.

– Ну, я тебя прирежу, суку, – прошипел Карпентер, проходя мимо противника. – Яйца оторву и в твою задницу засуну.

Парень, вытащив из кармана идеально чистый носовой платок, медленно вытер с губы кровь и, бросив чуть заметный взгляд на Ирэн, вышел в коридор.

Ирэн не могла заснуть, ворочалась с бока на бок. Разговор с новеньким никак не выходил из головы, как она не старалась. И вновь перед глазами вспыхивали его нежные руки с изящными запястьями, белый платок, которым он вытер кровь. И боксёрская стойка, будто он знал приёмы профессионалов. «Откуда он взялся здесь?» Она не выдержала, выскользнула в коридор и прошлась мимо мужского «общежития», где спали рядовые бандиты. Койка новенького была пуста.

Она продвинулась вперёд и вдруг наткнулась на него. Он протянул руки, она чуть не упала в его объятья. Даже в скудном свете лампочки, свисавшей со шнура, было заметно, какой радостью горят его глаза.

– Ты действительно сможешь отвезти меня к Берте? – прошептала она.

– Ирэн, я специально сюда проник, чтобы увезти тебя отсюда, – объяснил он просто. – Я люблю тебя.

– Но я-то тебя не люблю, – бросила она холодно. – И никогда не полюблю. А ты ведь что-то захочешь. Взамен.

– Ничего не захочу. Поверь.

– Откуда ты такой альтруист взялся? – усмехнулась она с откровенной горечью. – Все вы одного хотите. Ладно, как ты собираешься это сделать?

– Там на улице, у мусорных баков, стоит моя машина. Пошли.

Они быстро направились к выходу. Распахнулась дверь сортира. Карпентер, зевая, застёгивал ширинку. Увидев беглецов, он чуть не подпрыгнул и проорал на весь дом так, что зазвенели стекла:

– Суки! Сбежать решили!

– Ирэн, беги! – крикнул парень.

Он подпрыгнул, и ударил обеими ногами Карпентера в живот. Тот хрюкнул, согнувшись, но мгновенно выпрямился. И ринулся в погоню.

Ирэн, не ощущая ног под собой, вылетела во двор, увидев рядом с мусорными контейнерами, заполненных вонючим хламом, обтекаемый тёмный корпус.

– Ирэн, быстро садись!

Перед ней распахнулась дверь. Она юркнула на заднее сиденье.

– Пристегнись! – крикнул он.

И в тот же миг невероятное ускорение вжало её в мягкую обвивку. Парень легко переложил руль, резко свернув в переулок, виртуозно объезжая ржавые остовы машин, разбросанные по мостовой.

Чёрный зев туннеля открылся перед ними, как пасть чудовища.

– Там провал! – в отчаянье воскликнула она.

– Держись, – коротко бросил он, почти не разжимая губы.

Машина на полном ходу влетела внутрь. Ирэн вздрогнула от звона пуль, барабанящих по корпусу. Но водитель был абсолютно спокоен. Тачка выскочила из туннеля и Ирэн с ужасом увидела зияющую пропасть, разверзшую перед ними. Прыжок. Каким-то невероятным способом машина взвилась вверх, приземлившись на другой стороне. Лихо развернулась, остановившись, как вкопанная.

Водитель вылез, подошёл ближе к краю. Внизу догорала груда металлолома. Он выплюнул жвачку и достал из нагрудного кармана сигареты.

– Мерзавец, негодяй! – Ирэн бросилась на него. – Зачем ты это сделал?! Зачем! Мы могли погибнуть!

Парень, поморщившись, пытаясь отстраниться от её слабых ударов.

– Ирэн, успокойся. Эта мразь отправилась к праотцам. Сейчас мы будем на месте. Садись.

Он бросил недокуренную сигарету вниз и сел за руль.

– Ты использовал меня, как приманку, – глухо сказала она. – Куда ты меня везёшь?

– Изнасиловать хочу, – бросил он спокойно. – Могу я себе позволить? Все равно ты в моих руках.

– Так и знала, – спокойно произнесла она, отвернувшись к окну.

– Ирэн, я пошутил, – миролюбиво пояснил он. – Эй, там, спите, что ли? Принимайте гостей, – сказал он в шуршащую эфиром рацию.

Заурчал мотор, они быстро промчались по опустевшему городу. Свернули в незаметную подворотню. Машина притормозила на миг перед абсолютно глухой стеной дома. Медленно поднялась незаметная дверь. Авто почти бесшумно покатилось под уклон. Они оказались в помещение, напоминающим заброшенный ангар, с высокими потолками, стены из серого необработанного камня, куда были встроены незаметные светильники.

Она выскользнула из машины, минуя протянутую им любезно руку, бросив попутно злой взгляд. Он ухмыльнулся, устало вытянул руки на крыше, стал ждать.

– Боже, Ирэн! Слава Богу!

Берта бросилась к ней, прижала к себе. Оторвавшись на мгновение, взглянула в лицо.

– Все в порядке?

Ирэн кивнула. Парень медленно, как будто нехотя, подошёл к ним.

– Берта, представь меня нашей гостье.

Берта лукаво улыбнулась.

– А ты не сказал? Ирэн, ты знаешь, кто это? Ни за что не догадаешься! Это Фрэнк. Фрэнк Фолькленд. Понимаешь, мне удалось перестроить камеры жизни, и я его воскресила. Ну как это было сделано для Райзена.

Ирэн остолбенела. Стояла, открыв рот, пытаясь осознать сказанное. Кажется, она не обрадовалась, испугалась. Берта, обняв Ирэн за талию, прижала её к себе.

– Ну ладно, пойдём, я чаем угощу тебя с пирожными. Расскажу, как мы тут живём. Фрэнк, а тебя ребята ждут. Погулял и хватит. Делом займись.

Фрэнк вздохнул, бросил взгляд на исчезнувших в дверях Берту и Ирэн и побрёл за ними. Захватив одежду, зашёл в душевую, сбросил грязную рубашку с бурым пятном около сердца. Тёплые струйки потекли по коже. Он потёр лицо руками, не в силах отогнать видение изумлённого лица Ирэн. Он вышел из душа, переоделся. Взглянул в зеркало. Недовольно скривился.

И направился к конференц-залу. Из-за двери доносился шум, взрывы смеха, чей-то голос в лицах рассказывал анекдот. Он решительно распахнул дверь, сел за стол, бросил папку. И сразу ощутил, как пять пар глаз уставились на него. Все заулыбались.

– Привет, Фрэнк! Ну чего, чего ты решил? – воскликнул Док. – Когда едем?

– Куда? – спросил Фрэнк равнодушно, достав сигареты, обвёл глазами помещение.

Он сделал здесь конференц-зал и пульт управления одновременно. Насколько хватило его знаний и технологий, которые смог раздобыть. Огромный экран, встроенный в стену, и множество видеотабло. Посредине находился круглый стол красного дерева, с кожаными креслами вокруг.

– Убивать Райзена, ты забыл? – захихикал Боб. – Короче, Фрэнк, когда отправляемся? – добавил он серьёзно.

– Никогда. Я считаю, что убивать Райзена совершено бессмысленно. Он уже ничего не решает. Сидит тихо в своём особняке, как мышь в норе, и нос боится высунуть. Надо расправиться с этим отморозком, который терроризирует город. Это первоочерёдная задача.

– Ты достал всех своим гуманизмом, – проворчал Шон. – Райзен тебя пытал, казнил, а потом ещё выдал за маньяка-убийцу. А ты его простил?

– Спасибо, что напомнил, – проронил Фрэнк ледяным тоном. – А то я уже начал об этом забывать. Начал забывать, как я вас всех сдал Райзену, так что вы все могли болтаться в петле. По моей вине…

– Так. Я думал, мы пришли делом заниматься. А чувствую, опять будем выслушивать покаянные признания Фолькленда в предательстве, – сарказм в тоне Дока зашкаливал, он достал трубку, кисет и стал аккуратно набивать табаком. – Фрэнк, это очень интересно. Ты всегда так трогательно каешься.

– Фрэнк, Стэнвуд нас предупредил, – мягко сказал Боб. – И никто не пострадал. Кроме тебя.

– Тебя никто не считал предателем, – отозвался Стэнвуд. – Все понимают, что это вина Райзена. И хаос в городе возник тоже по его вине.

– Фрэнк, мы должны отключить камеры хотя бы потому, что это сделает Райзена простым смертным. А там уже тебе решать, что делать, – подытожил Док, закурив трубку, расслабленно откинулся в кресле и зажмурился от удовольствия.

Фрэнк задумался, подперев голову ладонью.

– Ну, действительно, Фрэнк, – миролюбиво сказал Боб. – Мы все хотим отомстить Райзену. И ты в первую очередь. Ты же говорил, что у тебя уже готов план. Почему ты передумал?

Фрэнк сжал губы. Они ждали от него вполне определённых действий. И не могли понять, почему он медлит. Что ему мешает сделать последний шаг? Он не мог объяснить, почему оказавшись в шаге от того, чтобы нанести последний удар, он остановился. Они верили ему, были готовы идти хоть в рай, хоть в ад. А он медлил.

– Хорошо, план такой, – Фрэнк достал пульт и над столом раскрылся голографический экран. – Три панели управления. Одна высоко в горах. Другая – под землёй, в заброшенной канализации. Ну и последняя, естественно – у Райзена в особняке. Взламывать панели одновременно, смысла нет. Райзен уже не может выставить охрану. Поэтому будем действовать последовательно.

Сменились одна за другой схемы, фотографии местности.

– Ну вот, отлично! – наконец, сказал Боб, потягиваясь. – Теперь все ясно. Тебя отпускать одного никуда нельзя. У тебя крыша едет и тебе надо периодически вправлять мозги.

Все загалдели, бурно обсуждая услышанное. Фрэнк поморщился. Мыслями он был далеко отсюда.

– Ладно, ребята, – бросил он. – Готовьтесь.

Он вышел из зала и быстрым шагом направился к лаборатории Берты. Распахнул дверь. Берта рассматривала что-то в микроскоп, делала быстрые пометки в блокноте.

– А, Фрэнк, заходи! – обрадовалась она.

– Берта, а где… Где Ирэн?

– Она уснула. Намучилась сильно. Я её спать отправила. Тебе бы тоже стоит отдохнуть. Ты уже на тень стал похож.

Он тяжело вздохнул, уселся на диванчик напротив стола. Помолчал.

– Она смотрела на меня, как на кусок дерьма, – бросил он хмуро.

– Не преувеличивай. Ну да, лицо у тебя изменилось. Но это не страшно, Фрэнк. Сделаем тебе какое хочешь. Будешь опять красавчиком.

– Дело не в этом, Берта. Она считает меня предателем. И правильно делает.

– Опять начинается, Фрэнк. Твои муки совести уже всем надоели. Тебя никто никогда не упрекал. Ты прошёл такие пытки в руках этого мерзавца Райзена, что никто бы тебе ни одного слова не сказал.

– Дело не в этом. Не в этом. Понимаешь. Я бы любые пытки выдержал.

Берта осеклась, удивлённо всматриваясь в его лицо.

– А в чём?

Он вздохнул так тяжело, что, казалось, разорвётся сердце.

– Стэнвуд, Камилла знает в чем.

– Камилла? Она тут при чем? Райзен тебя кастрировать, что ли хотел?

– Да нет же! – взвился он так раздражённо, что Берта чуть на месте не подпрыгнула. – Кастрировать. Какая разница, с яйцами или без, я болтался бы на виселице! Не в этом совсем дело. Не важно все это. Если узнаете, все меня проклянёте.

– Фрэнк, знаешь, я не психиатр, не психолог. Но, по-моему, у тебя что-то с головой. Может это моя вина, что я слишком задержалась с твоим оживлением… Извини, что так получилось. Понимаешь, я никак не могла понять, почему вижу другое лицо. Потом решила, что вообще взяла не твой генетический материал. Стала думать, где раздобыть ещё. Столько времени упущено! И тут пришёл Роджер…

Фрэнк поморщился, он слышал это уже сто раз. Ему до смерти надоело.

– Странно, Берта, – вдруг проронил он, задумчиво обхватив рукой подбородок. – Все говорят, что после смерти душа попадает в какой-то туннель, движется к свету. Я ничего не помню. Только боль, сожаление, досаду, что ничего не успел. И тьму. Куда делась моя душа? И потом как она вернулась? В моё тело. Может вообще не вернулась?

– Не знаю, я учёный-материалист, – саркастически возразила Берта. – Мне чужда идеалистическая теория происхождения человека. – Тогда и душа Райзена куда-то делась. Он-то воскресал много раз. И никогда, по-моему, его это не интересовало.

– Ну да, Берта, в том-то и дело. Стэнвуд мне говорил. Райзен был романтиком, идеалистом. Поначалу. А потом стал диктатором. Может быть, потому что потерял свою душу?

– По-моему, он так и родился. Без души, – голос Берты стал жёстким. – С холодным, расчётливым разумом. Ты боишься, что тоже стал бездушным?

– Я изменился?

– Незначительно. Стал более нервным. Все время дёргаешься, мучаешься. Что ты решил с Райзеном?

– Завтра отправляемся. С ребятами. Все отключим.

– Ну, это прекрасно! Что тебя смущает, Фрэнк? Что ты так мучаешься?

Фрэнк откинулся на спинку дивана, заложил руки за голову.

– Берта, ну вот я убью Райзена. Но разве мне вернёт это два месяца жизни? Что мне даст эта месть? Он сидит в своём особняке. Брошенный всеми. Все его близкие люди у нас – Роджер, Камилла. Стэнвуд.

– Тебе надо памятник поставить за твой гуманизм, – язвительно бросила Берта. – Ты какой-то не от мира сего. Иди отдохни.

Фрэнк вышел в коридор и медленно направился к одной двери, заветной. Тихо отворил, проскользнул внутрь. Прислушался.

Железная кровать со старинными набалдашниками. Ирэн спала, положив руку под подушку. Так сладко, как маленький ребёнок. Он тихо присел рядом, вглядываясь в её лицо. Она выглядела такой беззащитной. Наклонился, поцеловал в щёку. Она вздрогнула, медленно раскрыла пушистые ресницы, поморгала, пытаясь разглядеть в полутьме нежданного гостя.

– Фрэнк, господи! – она вскочила, прижавшись к нему, всхлипнула. – Почему ты сразу не сказал, что это ты. Что ты жив? Ты просто негодяй. Я столько страдала…

Его глаза непроизвольно наполнились слезами. Он прижал её к себе, зарывшись в спутанные, мягкие волосы. Сердце заколотилось где-то около горла, перехватило дыхание так, что стало трудно дышать.

– Прости, я боялся, ты не поверишь, – прошептал он. – Я ведь изменился. Очень сильно.

Она выскользнула из его объятий, сжала его голову в руках, вглядываясь со счастливой улыбкой в глаза.

– Ты дурачок. Как ты не понимаешь. Разве это имеет значение? Твои глаза, улыбка, руки, все твоё. Господи, если бы ты знал, как я тебя люблю.