Текст книги "Методология и философия права: от Декарта до русских неокантианцев"

В целом можно согласиться с оценкой А. С. Лаппо-Данилевского в утверждении номотетического направления в области исторического знания: оно получило широкое распространение в основном благодаря французской литературе, под влиянием которой находились и английские, и немецкие, и русские авторы (например, Щербатов)[168]168
  Там же. С. 139.


[Закрыть].

Дальнейшее развитие номотетического направления связано с позитивизмом О. Конта и эволюционизмом Г. Спенсера. Конт выступал против метафизики, придерживался теорий Д. Юма, Д. Дидро и других философов – сторонников относительности познания. Предшественниками его «социальной физики» можно назвать Тюрго, Кондорсе, Сен-Симона.

Так, А. С. Лаппо-Данилевский высоко оценивает вклад О. Конта в номотетическое знание истории. В целом О. Конт не отрицал рациональности в научных исследованиях, склоняясь к мысли, что наука должна отличаться единством и потому ей следует быть обобщающим знанием. Но он признавал относительность генезиса знания: оно зависит от нашего организма, воспринимающего действия внешнего мира. В начале своей эволюции человек выстраивает абсолютные системы познания мира (поиск конечных причин вещей), позднее – останавливается на знании относительном. Ограничиваясь разумным констатированием наблюдаемых им отношений и явлений, человек познает только феномены, а не абсолютное бытие или первопричины, и не конечные цели. Человек должен удовлетвориться ответом на вопрос «как», а не задаваться вопросами «почему» и «для чего». Таким образом, он придает своему знанию «позитивный характер»[169]169
  Там же. С. 146, 147.


[Закрыть].

О системе наук О. Конт рассуждал так: более сложные по своим объектам, значит, и менее абстрактные науки должны пользоваться методами менее сложных и более абстрактных наук. Он располагал науки по степени возрастающей их сложности и убывающей абстрактности: математика, астрономия, физика, химия, биология, социология. Психологию О. Конт включал частично в биологию, частично – в социологию.

Социологии мыслитель уделял наибольшее внимание: она исследует явления наиболее сложные, следовательно, наиболее конкретные. Это обобщающая наука, которая на основе методов индукции рассматривает социальные явления, причем признает их подчиненными неизменным законам природы (подобно астрономии, физики, химии, биологии). Кроме этого, социология имеет особую сферу изучения – исследует действие индивидуумов друг на друга, в связи с чем выясняет строение и развитие общества и стремится к пониманию «социальной эволюции» или «совокупности человеческого прогресса». А. С. Лаппо-Данилевский справедливо полагал, что, отличая социологию от биологии, О. Конт сближает ее с историей и приходит к обобщающему их пониманию.

В социологических обобщениях О. Конт опирался на принципы естествознания: он признавал законосообразность социальных явлений, как явлений природы, стремился формулировать законы социального развития с помощью «принципа условий существования» и принципа единообразия человеческой организации. В понимании среды (совокупность условий существования) О. Конт устранял влияние телеологии, заменив этот принцип причинно-следственными отношениями. Он рассуждал о биологической и социальной среде, но при этом осознавал взаимодействие между индивидом и средою. Эти принципы Конт применял к построению социальной статики и динамики. Социология изучает в социальной статике законы сосуществования, в социальной динамике – законы последовательности.

Огюст Конт отмечал постепенно возрастающее влияние предшествующего поколения на последующее, при этом каждое из состояний, последовательно переживаемых обществом, характеризовал как необходимый результат предшествующего и такой же двигатель последующего. Наряду с принципом непрерывного развития он использовал понятие прогресса, суть которого сводится к улучшению способностей и условий жизни человечества, взятого в целом. По замечанию А. С. Лаппо-Данилевского, прогрессивное развитие человечества требует преобладание духовных, преимущественно умственных способностей над чувственными и общественных стремлений – над личностными[170]170
  Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 150.


[Закрыть].

Интеллектуальное развитие может быть понято независимо от других процессов в жизни человечества. Закон развития О. Конт сформулировал так: человечество последовательно проходит три «состояния» – теологическое, метафизическое, позитивное, которые могут и сосуществовать применительно к разным явлениям, и взаимно исключают друг друга только относительно одного и того же явления. Разные народы переживают эти состояния в различные времена. Что касается наук, то математические науки развиваются быстрее естественных, причем последние уже достигли позитивного состояния, а социальные науки еще не вышли из теологической или метафизической стадии развития. По существу «закон интеллектуального развития» О. Конт связывал с понятием об умственном совершенствовании человечества, позитивная стадия – конечная его цель.

А. С. Лаппо-Данилевский доказывал, что О. Конт в большей степени рассматривал идею прогресса человечества и в меньшей степени останавливался на идее регресса, утверждая, что оно не упраздняет общего совершенствования человечества. Французский мыслитель полагал основополагающей характеристикой социальной жизни порядок, без которого не может быть и прогресса. Развитие порядка и есть прогресс, который проявляется в возрастающей солидарности все более специализирующихся функций общественного организма. С этой обобщающей точки зрения он рассматривал исторический процесс развития цивилизации в смысле упорядочения прогресса человечества.

Вслед за А. С. Лаппо-Данилевским[171]171
  Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 154.


[Закрыть] можно заметить, что О. Конт придерживался весьма консервативных взглядов на науку: пренебрегал статистическим методом применительно к исследованию социальных явлений, отрицал биологическую теорию изменчивости видов, смешивал психологию с моралью, недоверчиво относился к политической экономии и юриспруденции. Позднее он стал склоняться к «синтетической» позиции, согласно которой не отдельный человек, а человечество в целом становится реальностью, заслуживающей внимания: оно образуется из бывших, будущих и настоящих существ, свободно содействующих совершению всеобщего порядка.

Позитивизм О. Конта оказал значительное влияние на последующее развитие номотетического направления, в частности, на мировоззрение Дж. Ст. Милля, который под влиянием Джона Локка полагал, что душевная жизнь человека зависит от внешних восприятий. Логика основывается на психологии. Понятия логической необходимости и причинно-следственной зависимости возникают только из опыта. Исходя из этого, он в большей степени увлекался индукцией, которая, с его точки зрения, обусловливает дедукцию.

По мнению А. С. Лаппо-Данилевского, Дж. Ст. Милль не усматривал принципиальной разницы между естественными и нравственными науками. Он полагал, что законы простейших явлений должны быть применимы к изучению сложных социальных и исторических фактов[172]172
  Там же. С. 155–157.


[Закрыть]. В своей системе логики он рассматривал комплекс проблем, имеющих отношение к истории, например, вопросы свободы и необходимости, но решал их в психологическом плане, т. е. в смысле внутренней мотивации действий.

Природа социальной жизни, полагал Дж. Ст. Милль, может формулировать общие законы, но он не считал возможным выделять какой-либо отдельный метод изучения социальных явлений. Только лишь «в совпадении между результатами априорного рассуждения и апостериорного наблюдения, как отмечал русский историк, Милль усматривал некоторое ручательство правильного социологического вывода» и называл этот метод «конкретно-дедуктивным» или «физическим». Однако для исследования сложных социальных явлений он, как и О. Конт, считал оправданным прибегать к историческому методу: ученый начинает свое исследование с установления эмпирических обобщений исторических фактов, которые он позднее подвергает более глубокому анализу.

Как и О. Конт, Милль интересовался понятиями прогресса и развития общества. Прогресс общества он связывал с умственными способностями человека, с верованиями и знаниями, которые и определяют социальный прогресс.

Можно согласиться с А. С. Лаппо-Данилевским, что в своих работах Милль высказывал много ценных идей, однако его мало интересовали принципы познания. Задача его учения иная – изучить механизм познания. Исходя из этого, он, например, не объяснял отличия в познавательном отношении истории и естествознания, истории и социологии и других «нравственных» наук. Не раскрывая своих взглядов относительно принципов исторического познания, Милль рассуждает об историческом методе преимущественно с точки зрения эмпирического подхода и не рассматривает особенности собственно исторического изучения социальных явлений.

Основатель «синтетической философии» Г. Спенсер дополнил замечания Дж. Ст. Милля о принципах и методах исторической науки. Учение Г. Спенсера оказало существенное влияние на построения социологических и исторических систем. Спенсер рассуждал о непознаваемости абсолютного – знание субъекта об объекте может быть только относительным. На основании методов индукции и дедукции философ сосредоточился на построении целостного учения об эволюции. С механистически-органической точки зрения он выстраивал процесс развития социальной жизни: выяснял влияние «внешних» факторов на человека (действие холода и жары, влажности и сухости, почвы, флоры, фауны и др.) и «внутренних» факторов жизни человека (телесных и духовных). Развитие общественных организаций он усматривал в постепенном переходе от принудительного к кооперативному строю, «военный» тип общества сменяется «промышленным». Характеризуя принципы социальной эволюции, Г. Спенсер рассматривает ее пределы. Свободное развитие индивидуальной жизни, обеспеченное государством, может закончиться, по его оценкам, наибольшим его совершенством и полнейшим счастьем человечества.

Процессы эволюции и диссолюции, как полагал Г. Спенсер, чередуются в течение больших отрезков времени, и, тем самым, возвращался к древнегреческим учениям о круговороте форм государства. Общий вывод его теории заключался в возможной смене циклов человеческого существования и введении принципа законосообразной их повторяемости в философию истории[173]173
  Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 161, 162.


[Закрыть].

Положительное направление, которого придерживались О. Конт, Дж. Ст. Милль, Г. Спенсер, способствовало сближению науки с философией, имевшей существенное значение для развития номотетического направления в области истории.

Общее понятие о законосообразности исторических явлений, представленное в трудах мыслителей эпохи Просвещения, получило дальнейшее развитие в специальных областях (например, в области сравнительного языкознания). В одно время с работами по лингвистике возникла историческая школа права, представители которой выводили право из народного духа и признавали его не случайным продуктом законодательства, а одним из сложнейших проявлений народной жизни и ее истории (Гуго, Савиньи, Пухта придавали особое значение обычному праву, указывали на непрерывность развития права)[174]174
  Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 184.


[Закрыть].

Обобщающее направление исторических явлений нашло свое продолжение в дальнейшем в истории культуры, которая стала развиваться под влиянием прежде всего философии И. Канта и его последователей и воздействием системы Г. В. Ф. Гегеля, выделившего науки о духе и о культуре. С обобщающей точки зрения можно было приступать к построению специальных групп исторических явлений.

На этот факт обратил внимание А. С. Лаппо-Данилевский: рассуждая о методе, которого следует придерживаться в исследованиях в области истории культуры и права, специалисты пришли к заключению, что в этих сферах необходимо выбрать из многочисленных рядов однородное и устранить любую связь его с чужеродными элементами. Принципиальное требование для исследований в области культуры и правоведения – обнаружить типическое. (Например, признавалось важным исследовать тип древнего грека для того, чтобы надлежащим образом понимать произведения их гениев, этот же прием использовали для изображения французского общества и его нравов эпохи Просвещения. Стремление изучать типическое в истории находилось в связи с отысканием ее законов)[175]175
  Там же. С. 189, 191, 196.


[Закрыть].

В целом можно отметить, что общее движение научно-обобщающей мысли XVIII века отразилось и на понимании задач исторической науки: она восприняла понятия о естественной среде, естественной истории человека, о законосообразности его действий, о цикличности развития в истории и др. С помощью этих понятий мыслители в последующем приступили к обработке эмпирических данных в области правоведения и всей культуры.

В Новейшее время возникли два основных направления, определивших мировоззрение этой эпохи: материализм и психологизм. Они получили самостоятельное развитие со второй половины XIX века. По оценкам А. С. Лаппо-Данилевского, между историческим материализмом и историческим психологизмом было много общего в понимании задач обобщающего научного знания, но имелись и существенные отличия: исторический материализм придавал принципу причинно-следственных отношений преимущественно механический характер, исторический психологизм – психологический смысл. Кроме того, каждая доктрина по-своему обобщала явления социальной жизни и ее историю.

В «Методологии истории» А. С. Лаппо-Данилевский большое внимание уделил вопросу формирования материалистического понимания истории и его развитию в XIX – начале XX века.

В качестве философской системы материалистическое мировоззрение утвердилось в учениях Демокрита и Эпикура, позднее возродилось в теориях П. Гассенди и Т. Гоббса. Согласно взглядам последнего, самосохранение формирует формы общественности. В эпоху Просвещения материализм отразился в наибольшей степени в «Энциклопедии» Д. Дидро и «Системе природы» П. А. Гольбаха.

В учении последнего мысль о безусловном круговороте природы переносится на внутренний мир человека: он подчинен той же необходимости, процессы деятельности его мозга – это частный случай действия всеобщих сил природы. По мнению П. А. Гольбаха, материя «может мыслить» и потенциально обладает чувствительностью. Философ стремился обнаружить в естественных свойствах человека основу «науки о нравах», изучающей необходимые отношения между людьми, и вскрывал в них законы всеобщего круговорота природы, определяющие судьбы человеческого рода[176]176
  Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 198–200.


[Закрыть].

Эту физическую точку зрения он применял к объяснению исторических фактов. Усматривая закономерности механической составляющей в человеческих отношениях и их истории, П. А. Гольбах рассуждает о материальных интересах, побуждающих людей к действиям, о борьбе классов, вызываемых столкновением этих интересов. По его мнению, основным мотивом естественной морали является интерес, который испытывает каждый человек, каждое общество, каждый род во все времена, во всех странах, при всяких обстоятельствах.

С этих позиций П. А. Гольбах определял содержание «науки о нравах». Человек действует во имя собственного интереса, он становится гражданином государства, необходимого ему для обеспечения безопасности и благосостояния; в связи с этим человек способствует формированию правления, а последнее влияет на нравы, обычаи, законы людей.

В области социальных отношений П. А. Гольбах противопоставлял бедных богатым, класс земледельцев, обогащающих народ, – классу торговцев, способствующих накоплению денежных средств в руках отдельных лиц, наживающихся за счет земледельцев. Таким образом, он обратил внимание на классовые отношения, учение о которых было развито в Новейшее время.

В связи с материалистическими взглядами Гольбаха возникло учение К. А. Гельвеция, который сочувственно относился к материалистическому направлению, однако воспринял его не без оговорок. В развитие идей Джона Локка он полагал, что человек – это «машина, приводимая в движение ощущением», именно ощущение производит все наши действия. Насколько физический мир подчинен законам движения, моральный мир подчинен законам интереса; себялюбие, связанное с сохранением вида, составляет основу утилитарной морали и теории общественного договора[177]177
  Там же. С. 202.


[Закрыть]. Тем не менее, по его учению, частный интерес должен подчиняться публичному; законодателю следует с помощью наград и наказаний побуждать людей действовать на благо общей пользы.

Гельвеций не остался в стороне от темы классового противостояния. При неравномерном распределении земных благ богатые господствуют над бедными, которых они эксплуатируют. Классовая борьба отражается в законодательстве и в системе управления: законы становятся более жесткими, управление – тираническим. Особенностью теории К. А. Гельвеция явилась связь форм правления с чувствами и впечатлениями людей. Сильные эмоции вызывают социальное движение: например, страх, скупость порождают новые религии и суеверия, извращают вкусы людей и ведут общества к упадку, высокие чувства, напротив, двигают их по пути прогресса: побуждают совершенствовать науки и искусства, что характерно, скорее, для республик как наиболее свободолюбивых образах правления.

Одним из разновидностей материалистического понимания истории явилось «реально-эгалитарное» социальное движение, возникшее в период Французской революции, которое было связано с именем Бабефа. В «Манифесте равных», составленном Марешалем, есть ссылки на ту периодизацию исторических процессов, которая будет впоследствии развита представителями «научного социализма». Природа предоставила все всем, поэтому изначально люди были равны, позднее, с введением частной собственности, равенство исчезло, общество раскололось на классы, началась борьба между богатыми и бедными; в будущем, после успешной революции, пролетариат восстановит утраченные права, упразднит сословное деление общества, и др.[178]178
  Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 206, 207.


[Закрыть]

А. С. Лаппо-Данилевский высоко оценивал вклад мыслителей Нового времени в формирование теоретических основ материалистического понимания истории: они, например, рассуждали о преимущественном значении экономических факторов на исторический процесс, наметили главные периоды его развития, обусловленные классовой борьбой, рассматривали будущее состояние общества с уравнительной точки зрения.

Мировоззренческие положения исторического материализма были высказаны давно, однако сама теория сложилась во второй половине 40-х годов XIX века благодаря работам К. Маркса и Ф. Энгельса. Следует заметить, что К. Маркс выделял два вида материализма: научный и политический. Согласно его учению, научный материализм ставит задачу разрушить теологию и метафизику и построить истинную науку о природе, основанную на опыте. Политический материализм имеет цель разрушить существующий общественный строй и построить социализм[179]179
  Там же. С. 215–227.


[Закрыть].

Ко времени создания работ К. Маркса научный материализм уже разрабатывался на концептуальном уровне. Маркс обращался к его изучению: философиям Демокрита и Эпикура, Гоббса, Гольбаха, французских писателей, которых был готов признать «логическим базисом коммунизма».

При раскрытии процессов мышления, культуры, политики, истории К. Маркс и Ф. Энгельс считали механистический подход недостаточным для понимания этих сложных социальных явлений. Согласно их учению, человек подчинен законам, которые не зависят от его сознания, намерений и воли; культура – это результат экономических факторов, которые только и имеют реальное значение и создают духовную культуру. С этой позиции основоположники марксистского учения критически относились к философиям И. Канта и Г. В. Ф. Гегеля, противопоставляя им свое учение.

Подобно Л. А. Фейербаху, Маркс и Энгельс полагали, что сознание людей объясняется их бытием, что диалектические законы его движения находятся в самой природе, а не выводятся из абсолютной идеи, что история создает принципы, а не принципы – историю, и др. В то же время они стремились сочетать материалистическое учение с диалектическим методом (Маркс, например, выработал теорию диалектической смены производственных отношений), при этом уделяли большое внимание вопросу связи теории и практики: человек познает предмет в процессе воздействия на него; объективная истина, ее значение и сила доказываются только путем практического применения.

В отличие от Л. А. Фейербаха, который в большей степени ценил внутренний мир человека, К. Маркс и Ф. Энгельс подчиняли человека «железной необходимости», с которой человек зависит от материальных условий своей жизни. Под влиянием идей Бабефа, Сен-Симона, Фурье, Прудона, в той или иной мере способствовавших возникновению социализма, они глубоко интересовались поставленными проблемами и перешли к социальному или политическому социализму.

С этих позиций К. Маркс выяснял зависимость «общественного сознания» от «общественного бытия»: он стремился установить «экономический закон движения современного общества» и выделить самостоятельную роль экономических факторов общественного развития. Люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие, производственные отношения, которые соответствуют определенной степени развития их материальных производственных сил. Таким образом, совокупность производственных отношений образует экономическую структуру общества, реальный базис, над которым возвышается политическая надстройка и которому соответствуют формы общественного сознания.

Способы производства материальной жизни обусловливают социальные, политические, духовные процессы. С разрушением прежних отношений одинаковым темпом идет разрушение идеологических форм: юридических, политических, религиозных, философских[180]180
  Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 229.


[Закрыть]. В этом контексте он оценивал борьбу классов, содействующую прогрессивному ходу истории: «История всякого общества состояла, до наших дней, в истории борьбы классов», – и утверждал, что «без антагонизма не может быть прогресса». С точки зрения классовой борьбы К. Маркс понимал государство или политическую власть как организованное давление одного класса на другой, которое должно прекратиться после того, как наступит власть пролетариата, который упраздняет свое господство как класса.

Выдвинув экономический базис на первое место, К. Маркс и Ф. Энгельс придавали второстепенное значение идеологической надстройке: право, государство, религия, наука, нравственность, искусство зависят от определенной формы государства, которая обусловлена «определенной социальной функцией». Наука получала свое оправдание только как технический способ производства; нравственность выводилась из практических отношений и становилась «классовой моралью»; искусство обретало черты партийности. Буржуазный строй завершает «предварительную историю» человеческого общества, и далее наступает водворение социалистического строя, в котором «свободное развитие каждого становится условием свободного развития всех».

Материалистические идеи К. Маркса и Ф. Энгельса обусловили их исторические и политико-правовые построения: концепцию исторического процесса и законы социального движения. Выдвинув понятие о причинно-следственной обусловленности всех исторических систем, К. Маркс представлял социальное движение как подчиненное естественно-историческим законам, которые определяют сознание и намерения людей. В связи с этим научный интерес представляет вопрос соотношения исторических законов и свободной воли человека, насколько последняя с точки зрения марксистской идеологии имеет право на существование.

Согласно учению марксизма свобода состоит в познании законов природы и, тем самым, в предоставлении им возможности планомерно действовать ввиду определенных целей. В таком же плане они размышляли, например, о господстве человека над самим собой и над внешней природой. Как заметил А. С. Лаппо-Данилевский, К. Маркс и Ф. Энгельс значительно содействовали развитию номотетического построения истории, но при этом первый признавал и индивидуализирующую точку зрения на исторический процесс. (Однако сам он вряд ли придавал принципиальное значение идиографических задач исторической науки: скорее он пользовался этим подходом лишь как средством для обнаружения временного характера тех категорий, которые отражали буржуазный строй и должны смениться принципами социализма)[181]181
  Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 248.


[Закрыть].

У сторонников исторического материализма имелись разногласия. Ученики и последователи марксизма (Каутский, Лафарг, Плеханов и др.) по-своему видели исторические судьбы этого учения и по-разному оценивали исторический процесс. Так, Плеханов полагал, что материалистическое объяснение истории имело прежде всего методологическое значение, и допускал, что человеческий разум, будучи продуктом истории, при необходимости стремится преобразовать историческую действительность по своему образу и подобию, сделать ее разумнее и т. п. С этих позиций он рассуждал о «взаимодействии» между материальными и идеальными факторами истории[182]182
  См., напр.: Плеханов Г. В. Основные вопросы марксизма. М., 1959. С. 34–49; Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 253.


[Закрыть].

Постепенно исторический материализм перерабатывался под влиянием идеалистических и психологических воззрений, которые вряд ли совсем отсутствовали у К. Маркса и Ф. Энгельса (возьмем, например, их рассуждения о будущем господстве человеческого духа над общественным производством, о «развитии свободной индивидуальности рабочего»). Ряд авторов конца XIX – начала XX века (Дитцген, Жорес) заявляют о примирении и взаимном дополнении исторического материализма и исторического идеализма, по сути, о том, что первоначально экономическая жизнь обусловливает моральную, а дальше дух, «раз овладевши истиной», высвобождается из «деспотизма экономических форм» и разумно управляет производством во имя «справедливости»[183]183
  См., напр.: Плеханов Г. В. Основные вопросы марксизма. М., 1959. С. 34–49; Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 255, 256.


[Закрыть].

Методологическое значение исторического материализма, по оценке А. С. Лаппо-Данилевского, прояснилось во многом благодаря трудам итальянского философа Антонио Лабриолы и его последователей, утверждавших, что учение К. Маркса еще не сложилось и представляет собой «только метод исследования и известное понимание действительности». Лабриола разделял основные идеи Маркса с некоторыми поправками. Он полагал, что экономическая структура «в последней инстанции» «объясняет» «все исторические факты», т. е. представлял эту проблему в методологической плоскости и утверждал экономическое «объяснение», а не экономическую «причинность» исторических явлений[184]184
  Там же. С. 257, 258.


[Закрыть]. Методологический подход А. Лабриолы и его сторонников мог привести к сближению марксистской доктрины с критицизмом и пониманию исторического процесса с позиции какой-либо регулятивной идеи (по мнению А. Лабриолы, «идея прогресса» может служить «руководящей нитью и мерилом для установления значения исторического процесса»)[185]185
  Labriola A. Essais sur la conception materialiste de l’histoire. 2 ed. Par., 1902. P. 269 (Цит. по: Лаппо-Данилевский А. С. Методология истории. Вып. 1. Пг., 1923. С. 259).


[Закрыть].

Более внимательное обращение к гносеологии привело к формированию направления, приверженцы которого стремились применить принципы трансцендентального идеализма к обоснованию социализма. Такая концептуальная переработка устраняла его материалистические основы и порождала разрыв между доктриной ортодоксального марксизма и теоретиками новой социалистической доктрины. Замену материалистических основ социалистического понимания истории трансцендентально-логическими пытались совершить различными способами «ревизионисты», «социальные философы» и др.

«Ревизионисты» доказывали необходимость обеспечения свободной личности и ее нравственных устоев. Так, Н. А. Бернштейн обращал внимание на множественность факторов социального движения, среди которых, по его мнению, наибольшее значение должны иметь этические. Близкие идеи обосновывались прежними сторонниками марксизма, которые под влиянием неокантианства стремились преобразовать положения исторического материализма. Например, М. И. Туган-Барановский считал, что материалистическое понимание истории после некоторой переработки может быть пригодным орудием научных исследований, что «историческая мощь нового социального идеала основывается не только на его соответствии классовым интересам рабочих, но и на его соответствии моральным идеям нашего времени, признававшего равноценность каждой человеческой личности». Исторический прогресс, по его мнению, заключается «в одухотворении человека»[186]186
  Туган-Барановский М. И. Теоретические основы марксизма. СПб., 1905; Он же. Современный социализм в своем историческом развитии. СПб, 1906.


[Закрыть].

Аналогичных идей придерживался П. Б. Струве, но находился скорее под влиянием теории А. Риля о социальном происхождении логического и нравственного сознания (Алоизу Рилю принадлежат работы «Философский критицизм и его значение для позитивной науки», «О научной и ненаучной философии», «Логика и теори познания», «Теория науки и метафизика с точки зрения философского критицизма», «Введение в современную философию» и др.)[187]187
  Струве П. Б. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России. СПб., 1894. С. 30–72.


[Закрыть].

Последовательные сторонники неокантианской философии высказывались в духе И. Канта и основоположника марбургской школы неокантианства О. Когена, который исходил из этического идеализма с целью обосновать социализм, а также П. Наторпа и Р. Штаммлера, обращавших внимание на конечную нравственную цель социального развития.

Сторонники марбургской школы, по мнению А. С. Лаппо-Данилевского, не отрицали идеологии К. Маркса и Ф. Энгельса, но придавали ей подчиненное значение. Так, Г. Штаудингер и К. Форлендер считали возможным «комбинировать критико-аналитический метод И. Канта с каузально-генетическим методом Маркса», причем первый делал акцент на том, что как только марксизм признает своей задачей «сознательно и планомерно преобразовать данные отношения», он придет к философии И. Канта, т. е. оценит понимание различных факторов развития в причинно-следственном аспекте, которое установится между ними с точки зрения нравственной цели. В итоге, марксизм сможет прийти к «законам образования целей, которые разумно самоопределяющийся человек ставит себе».

В то же время К. Форлендер настаивал на том, что воля человека должна быть направлена на осуществление целей, поэтому необходимо отдельное учение о целях, для чего следует обратиться к разработке этики, которая носит нормативный характер – ее предписаниями и необходимо руководствоваться на практике. В методологическом плане данные мыслители были готовы использовать в переработанном варианте исторический материализм[188]188
  Staudinger F. Ethik und Politik. Berl., 1899. SS. III, IV, 39, 131, 153, 158, 159. (Цит. по: Лаппо-Данилевский А. С. Методология истории. (Вып. 1). Пг., 1923. С. 263).


[Закрыть].

Эти теории оказали заметное влияние на некоторых русских философов из бывших «марксистов». М. И. Туган-Барановский отметил, что единственно возможным обоснованием социализма является кантовская идея самоцельности человеческой личности и что такое этическое обоснование «знаменует собой не дополнение марксизма, проникнутого принципиальным отрицанием этики, а коренное преобразование марксизма, точнее – разрушение его»[189]189
  Туган-Барановский М. И. Современный социализм в его историческом развитии. СПб., 1906. С. 9–19, 56–59, 120, 131, 132.


[Закрыть].

Такое движение в сторону трансцендентального идеализма расходилось с материалистической сутью марксистской идеологии и изменяло понимание истории, поэтому некоторые представители марксизма приняли взгляды Маха и Авенариуса. В русской литературе эмпириокритицизм, распространению которого содействовали Лесевич, Луначарский и другие, оказал влияние на писателей, стремившихся комбинировать марксизм с эмпириокритицизмом, – Базарова, Валентинова, Юшкевича[190]190
  Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 263–265.


[Закрыть].