Текст книги "Рубеж Стихий. Книга 2. Иные знания"

– Да пребудут с тобой Четыре, Дая, – поздоровался в ответ Орион.

Он сел в кресло напротив и мгновенно ощутил навалившуюся усталость. С годами дорога давалась ему все труднее. В этот раз он до последнего не хотел уезжать. Интуиция чтящего подсказывала, что что-то не так, вот-вот случится непоправимое, но Дая в письме настаивала на личной встрече. Орион хотел было взять с собой Мика и Рут, но передумал. Ярту оставалось чему научить Мика, и Рут все еще была слабее, чем казалось.

– Как твои подопечные? – спросила Дая.

Орион ухмыльнулся про себя: «подопечные». Не «дети», но тоже не намного лучше.

Дая протянула чашку травяного отвара. Острый пряный запах, исходящий от питья, бодрил.

– Сложно сказать. Мик моя самая большая надежда, но Рут однозначно его больное место. И то, как Мик это воспринимает, просто недопустимо. А Кай с Дариной… – Орион задумался, осторожно подбирая слова. – В них скрыта мощная Стихия, но я, честно говоря, по-прежнему сомневаюсь, что им можно доверять. Ему, конечно же, в первую очередь. Но если Каю, являйся он предателем, еще и Дарину каким-то образом удалось переманить на свою сторону, и они просто выжидают – дела наши совсем плохи.

– Все, как я и думала, – невесело усмехнулась Дая. Она набрала в грудь побольше воздуха, прежде чем сказать следующую фразу: – Мы не можем выступить вместе с ними в борьбе за Знание, Орион.

На несколько секунд в комнате повисла гнетущая тишина. Даже шум с кухни почему-то исчез.

– О чем ты? – Орион старался казаться спокойным. Возможно, он и правда не совсем верно все понял.

– Война придет в Себерию куда раньше, чем мы с тобой думали. Я не могу отправить армию в Предел за Знанием, в то время как мои люди будут страдать и гибнуть тут. Я правда желаю смерти и режиму Аврума, и ему самому и разделяю боль за несправедливость в твоей стране. И мы оба оказались бы в выигрыше, пади завтра династия Тысячелетников. Но моя земля мне важнее.

– Это не одной тебе решать, – как Орион ни пытался сохранить самообладание, голос его подвел.

– Остальные главы краев уже согласны, Орион, – сказала Дая. – Собственно, это даже и не моя идея была. Мы не можем рассчитывать на истинных даллов, как бы нам ни хотелось. Ни Рут и Мик, ни Кай с Дариной не кажутся сейчас теми, ради кого можно рискнуть всем и выступить первыми против Предела. Я всегда дам им кров и приют и буду счастлива, если они решат сражаться на нашей стороне. И прекрасно пойму, если нет.

– Но… – Орион уже пришел в себя, и теперь его выдавала только мелкая дрожь в руках, державших чашку. – Но это же вечно обороняться вместо того, чтобы нанести действительно стоящий удар.

– Однажды мы уже оборонялись успешно. А вот ты можешь быть уверен, что Мик и Рут или Кай с Дариной приведут тебя к победе? Рут едва творит и через день забывает, кто она. А Кай еще вчера пытал твоих соратников в Водных тюрьмах.

Орион не был готов к этому разговору и не знал, что ответить.

– Армия пойдет за Яртом, Орион, – Дая встала и встала рядом. – Он – командир, готовящий их к бою, плечом к плечу с ними, день за днем. А кто из твоих людей в Элементе знает Мика? Кто он для них? В Себерии шепчутся о сыне Яха-Олы, но едва ли это сильно тебе поможет.

– Значит, пришла пора и империи узнать, кто такие Мик и Рут, – Орион сам не ожидал от себя такой решимости. – В этом ты права. Войскам нужны знамена и символ их единства. А еще лидер, ведущий к победе, – настал час его провозгласить. Я займусь этим.

– Прости, – сказала Дая. Было видно, что ей действительно жаль. – Что бы ты ни сделал, нашего решения это уже не изменит. Времени больше нет.

– Я понял тебя, – Орион склонил голову. – Значит, пусть будет так, и да поможет нам всем Стихия.

В этой бесконечной войне невозможно было противостоять еще и тем, кого считал друзьями. Он обязательно что-то придумает, просто не сейчас – позже.

1009 год от сотворения Свода,

13-й день второго зимнего отрезка Себерия, Край Озер

Дарина

Через несколько дней, накануне поездки в Предел, пришло неожиданное потепление, и в воздухе повис липкий дрожащий туман. Мик даже высказал опасения по поводу завтрашнего полета, но пилот уверил его, что все будет в порядке.

Дарина, присутствовавшая при этом разговоре, раздосадованно вздохнула. Поворачивать назад было поздно, но в глубине души она надеялась, что из-за погоды им все-таки не придется садиться на корабль и удастся каким-то чудом избежать ненавистной поездки.

Тремя днями ранее Дарина попробовала было вновь заикнуться, чтобы ей тоже лететь со всеми, но и Кай, и Мик были против. Другого ответа она и не ждала.

Творцов Воздуха часто полушутя называли высоколобыми, но Дарина никогда не относилась к этому всерьез. Люди ее Стихии создавали удивительные точные механизмы, собирали огромные архивы и библиотеки, выступали в театрах и частенько пробивали себе путь наверх с помощью сложных интриг. Хитрецы, кукловоды, эрудиты. Но семья Дарины никогда не была во всем этом заинтересована, они жили в вечной тени кулис, на окраине Дворов, в маленьких тесных мастерских, верные своему многолетнему труду. Что ж, видимо, пришло время оправдать принадлежность к Воздуху и до мелочей продумать изощренный, как хотелось верить Дарине, план.

Она бесшумно проскользнула к комнате, где жила Рут, молясь всем Четырем, чтобы никого не встретить. Дом уже погрузился в вечернее молчание, и Дарине казалось, что каждое ее движение слышно всем его обитателям.

«Войдите!» – раздался негромкий голос.

Дарине нравилась Рут. Она казалась спокойнее и рассудительнее своего далла и уж точно была куда мягче и тише. В ее Земле чувствовались живительные исцеляющие силы и удивительное умиротворение. Заметно было, как непросто Рут иногда приходится в Себерии после потери памяти, и все же, кажется, она отлично держалась. В мыслях даже мелькнул порыв рассказать о своих планах, но идею быстро пришлось отбросить.

– Дарина? – густые брови Рут удивленно поднялись. – Проходи.

– Я ненадолго, – Дарина растерялась.

Они впервые разговаривали один на один. Вдруг страшно захотелось расспросить Рут о том, как она справилась со всем свалившимся на нее, смирилась с мыслью об истинных даллах, приняла необходимость вступить в войну. Дарина только сейчас поняла, насколько похожими были их с Рут истории, и подумала, что они легко бы поняли друг друга.

– Я могу тебе чем-то помочь? – осторожно спросила Рут.

Погрузившись в свои мысли, Дарина не заметила, что молчание затянулось.

– Угу, – поспешно кивнула она. – Ты ведь занимаешься целительством? Я видела, как ты на днях давала одному бойцу обезболивающие травы. Я совсем не могу уснуть в последние ночи от волнения и подумала: вдруг у тебя найдутся какие-нибудь сонные отвары? Я так устала.

Дарине оставалось только надеяться, что история звучит достаточно правдоподобно. Она действительно очень вымоталась за последнее время и плохо спала. Дарина ненавидела лгать и чувствовала, как полыхают сейчас щеки.

– Конечно, – улыбнулась Рут. – Надо было прийти раньше и не мучиться. Я тоже места себе не нахожу, – призналась она.

Рут сняла висевшую на спинке стула холщовую сумку и быстро нашла в ней связку каких-то корешков. Немного подумав, добавила туда несколько темно-красных листьев.

– Вот, – она протянула все это подошедшей Дарине. – Нужно просто раскрошить эти корешки в стакан с теплой водой. Они тут же растворяются и почти не дают вкуса. И проспишь до самого утра. Только осторожнее, не перестарайся, иначе можно и сутки не встать. – Рут продолжала давать наставления, не заметив, как Дарина облегченно вздохнула. – А вот эти листья, ясенник, спасут от головной боли наутро – она часто бывает после сонного корня. Просто выпей за завтраком.

– Спасибо, – с чувством поблагодарила Дарина.

Ей снова сделалось очень стыдно за то, что она обманывает это доверие и заботу. Но мысль, что корешки еще и не оставляют ни осадка, ни вкуса, мгновенно поднимала настроение.

– Отдыхай, – тепло улыбнулась Рут. На круглых щеках появились две ямочки. – Я всегда рада помочь.

– И ты отдыхай. Все будет хорошо, – Дарина выдавила из себя подобие благодарной улыбки. На душе было тревожно и противно.

Попрощавшись, она бесшумно выскользнула в полумрак коридора. Из большой комнаты теперь доносились негромкие голоса. Мик собрал последний совет перед завтрашним днем, как и рассчитывала Дарина.

Следующим пунктом плана было пробраться в небольшую каморку, примыкавшую к кухне, где обычно проводила день Лита. Так Эе, на чье попечение по-прежнему оставляли девочку, было проще за ней приглядывать. Дарина расправила плечи и зашагала увереннее: если кто-то заметит ее здесь, всегда можно будет сказать, что она просто шла забрать Литу в спальню.

Девочка молча сидела в углу, угрюмо перебирая какие-то не слишком чистые на вид тряпки. Дарина испытала привычный приступ вины. Ребенку не место в Краю Озер.

– Эй, – она тихонько окликнула Литу и опустилась перед ней на колени. Увидев, что Дарина пришла одна, Лита слабо улыбнулась.

– Спать? – она почти всегда говорила резко, короткими, рублеными фразами.

– Уже скоро, да, – Дарина осторожно убрала выбившуюся грязную прядь с лица девочки.

У кухарки хватало своих забот, и Лита почти весь день, если только Дарина не улучала время, была предоставлена самой себе. Вид у нее частенько был неряшливый и запущенный.

– Но сперва мне нужна твоя помощь. Сделаешь для меня кое-что?

Лита подняла на нее огромные удивленные глаза и неуверенно кивнула.

– Я сейчас выйду за дверь, – Дарина старалась говорить очень спокойно и чуть шутливо, как будто речь шла о веселой игре. – А ты подождешь чуть-чуть. И позовешь Эю, только не голосом, а мысленно, как ты умеешь, чтобы все услышали. Громко-громко, ладно?

– Эя заругается, – насупившись, ответила Лита.

– Нет. Ну или совсем немножко, – Дарина успокаивающе погладила ее по голове. – Я почти сразу же приду и заберу тебя. Это будет наш секрет, ладно?

Лита несколько секунд раздумывала, а потом опять неуверенно кивнула. Дарину в который раз за этот вечер охватил жуткий стыд. Снова она обманывает чужое доверие.

– Я скоро вернусь, – пообещала Дарина. – А ты немножко подожди и зови Эю.

Она выскочила за дверь и едва успела зайти за угол коридора, как виски пронзила боль, а уши заложило от визга. Она постаралась дышать как можно глубже, чтобы легче пережить эту пытку. Как только крик прекратился, на кухне с металлическим лязгом что-то грохнуло на пол и послышались громкие причитания и торопливые шаги. Дарина со всех ног бросилась туда.

Стихия сегодня была на ее стороне. Поднос с дымящимися травяными отварами и плошкой меда стоял на маленьком кухонном столике. На полу под ним лежал опрокинутый заварочный чайник, вокруг которого уже расползалась лужа.

Дарина приметила одну кружку со сколотым краем и раскрошила туда все корешки, которые отдала Рут. Теперь главное было не перепутать чашки.

Едва она успела отдернуть руку от стоящей на подносе посуды, как в кухню из подсобки вошла недовольная Эя, ведущая за руку рыдающую Литу.

– Опять? – Дарина изо всех сил постаралась придать себе виноватый и возмущенный вид. – Я прибежала, как только услышала…

– Да, опять, – кухарка казалась очень раздраженной. – Меня наняли готовить, а не угомонять детей. Да еще таких, – Эя наградила Литу недовольным взглядом.

– Извините, – Дарина понимала, что этим двоим приходится очень непросто друг с другом.

«Это все равно лучше, чем смерть в Водных тюрьмах», – напомнила она себе.

– Я сейчас же заберу ее, – Дарина жестом позвала Литу к себе. И как бы между делом спросила: – Эти отвары и мед для тех, кто в гостиной? Я слышала их, когда шла сюда. Нам все равно почти по пути. Давайте я помогу? Вы, наверное, страшно устали за день, еще и хлопоты с Литой…

Заметно было, что Эе нечасто кто-то предлагал хоть в чем-то подсобить. Ее черты смягчились.

– Конечно, устала: на такую ораву готовить, – пробурчала кухарка, но видно было, что она довольна. – Отнеси уж, ладно.

– Спасибо за помощь с Литой, – Дарина улыбнулась.

– У меня и самой когда-то были несмышленыши, правда, все мальчики, – вдруг вздохнула Эя. Взгляд ее затуманился. – Еще до войны… Иди уже, отвар стынет, – она резко оборвала сама себя и махнула рукой.

Выйдя в коридор, Дарина, с трудом удерживая поднос одной рукой, все же для надежности добавила в нужную чашку щедрую ложку меда. Так она надеялась окончательно перебить вкус сонных трав. Лита молча наблюдала за этими действиями, прижавшись к ее ноге, и Дарина заговорщически ей подмигнула.

В гостиной все были так увлечены обсуждением, что не сразу заметили их. Кай поднял недоуменный взгляд, но Дарина изо всех сил старалась казаться невозмутимой. Она нашла глазами Тару: именно она должна была лететь с остальными как мастер по связи. Значит, Мик не поменял своего решения, о котором неосторожно обмолвился при Дарине пару дней назад.

– Вот, я принесла отвар, – она старалась говорить как можно естественнее, будто каждый день этим занималась.

Мик вскинул брови, но промолчал, остальные приветствовали ее коротким кивком и вернулись к обсуждению. Дарина опустила поднос на стол, рядом с жуткими масками, и поспешила расставить чашки, чтобы никто не опередил.

Уходя, она заметила, как Тара, сморщившись, отпивает из стакана и поспешно отставляет его. Теперь оставалось только ждать.

* * *

Дарину буквально колотило от волнения, когда она привела Литу укладываться спать. Малышка заразилась беспокойством и долго ворочалась, прежде чем уснуть, но сегодня Дарине это было только на руку. Сжимая маленькую ладонь, она молилась всем Четырем, чтобы травы подействовали. Тара, как заблаговременно выяснила Дарина, ютилась одна в маленькой чердачной комнатке на втором этаже. Когда дом уснет, останется прокрасться к ней и забрать маску и форму. Даже Кай не поймет, что Дарине удалось пробраться на корабль. Надо будет только потуже обвязать косу черным платком, остальное сделает маска. Тара же проспит до завтрашнего вечера, если, конечно, ее не начнут будить раньше, заметив пропажу Дарины. Но это все будет уже не важно: воздушное судно к тому времени преодолеет полпути.

Она зажмурилась на миг посильнее, представляя, каким счастьем было бы отыскать Флама! Если бы только у нее была хоть одна возможность прорваться через глухоту Тюрем и выйти на мысленную связь с ним. Или у Кая имелись бы хоть малейшие представления, где может находиться его камера. Или же попросту случилось бы какое-то чудо… Но все это было несбыточными мечтами.

И все же Дарине надо лететь.

Она не оставит Кая одного. Не в этот раз.

* * *

Она позволила себе облегченно выдохнуть, только когда корабль взлетел у Рубежа. Теперь случайно выдать себя было уже не так страшно.

Получилось.

Все пять человек, отправленных Миком на задание, оделись в одинаковые черные рубашки, лица и Стихии прятались под грубыми деревянными масками.

Дарина каким-то шестым чувством догадывалась, кто из четверых неотличимых друг от друга спутников на самом деле был Каем, но сказать наверняка было невозможно. Творение, которое хранила маска, и правда будто размывало сам воздух вокруг ее обладателя – и полностью похищало из сознания его образ. Дарина содрогнулась, представив, каково это – сражаться друг с другом в таких масках.

Чтобы заглушить парализующий страх перед Водными тюрьмами, Дарина старалась думать исключительно об отвлеченных вещах. Она перебирала в голове схемы воздушных механизмов, в мельчайших деталях вспоминала чертежи и то, как с помощью сложных творений оживляла холодный металл. Дорога пронеслась удивительно быстро, несмотря на гнетущее молчание на корабле. Есть и пить сквозь узкие прорези маски было не очень удобно, но Дарина слишком хорошо помнила, что такое настоящие голод и жажда, чтобы обращать внимание на такие мелочи. В середине пути ей даже удалось немного поспать.

Когда в окнах показались очертания башен Предела и стало ясно, что путь подходит к концу, один из сопровождающих подошел к пилоту и начал негромко что-то объяснять. Маска искажала голос до неузнаваемости, но Дарина была уверена, что говорившим был Кай. Значит, тогда, в самом начале пути, она не ошиблась.

Они высадились на неприметном пустыре, хорошо знакомом Дарине. Именно тут, покинув Тюрьмы, она впервые за долгие месяцы жадно глотала морозный, жгучий свежий воздух, прижимая к себе рыдавшую Литу, и никак не могла насмотреться на непривычно огромное небо над головой. От этих воспоминаний вдоль позвонков побежал холодок. Ей снова предстояло пройти тем же путем, только в обратную сторону.

Кай – теперь Дарина еще больше уверилась в том, что это он, – вышел чуть вперед и кивком пригласил остальных следовать за ним. Никто не проронил ни слова.

У входа в Тюрьмы Дарине уже казалось, будто сердце колотится у нее где-то в горле, и так громко, что остальные просто не могут не слышать. От ужаса она едва различала дорогу, перед глазами стали мелькать размытые черные пятна, так что ей оставалось только шагать вперед и надеяться не упасть.

Тюрьмы остались точно такими же, какими приходили к ней в кошмарах каждую ночь. И теперь она снова шла по этим мрачным коридорам за Каем, только на этот раз за спиной оставалась свобода и какая-то иллюзия безопасности. Дарина каждую секунду напоминала себе, что на этот раз она очень скоро выйдет отсюда, и только эта мысль, кажется, еще удерживала ее на ногах. И то, как один из сопровождающих оставлял на пути пометки – маленькие цветные камни на полу.

«Дар, я знаю, что это ты», – чужие слова прозвучали в голове так неожиданно, что она все-таки потеряла равновесие и оступилась. Шедший впереди Кай обернулся на ее вскрик и успел подхватить, не дав упасть, но потом тут же отвернулся и продолжил путь.

Дарина сочла за лучшее мысленно промолчать и сделать вид, что ничего не было.

«Прекрати. Я все равно достаточно сильно слышу твой Воздух. И ты споткнулась ровно в ту секунду, когда я обратился к тебе».

«Но маски… Ты все равно понял, что это я?» – скрываться дальше было бессмысленно.

Дарина запоздало подумала, что, если уж ей удалось даже сквозь маску разобраться, кто из остальных Кай, ему, вполне возможно, удастся различить и ее саму. Она раздосадованно закусила губу.

«Думаешь, их очень часто надевали истинные даллы? Видимо, наша связь сильнее. Я действовал наугад».

«Понятно», – от нахлынувшей неловкости Дарина не знала, что сказать.

«Мик, конечно же, не в курсе», – в тоне Кая не было и тени вопроса. Тепла или радости, впрочем, не было тоже.

«Не в курсе», – Дарина чувствовала себя совершенно разбитой.

«Не знаю, как и зачем ты это сделала. Но однозначно не стоило».

Дарину захлестнули раздражение и обида, которые она тщетно попыталась скрыть. Кай больше не обращался к ней мысленно, она тоже молчала.

Они так долго петляли по пустым заброшенным коридорам, что страх понемногу стал притупляться. Несколько раз Кай останавливался и замирал, будто прислушиваясь к чему-то и выбирая нужное направление.

Коридоры становились шире и чище, вдали замелькали смутные огни постов. Дойдя до очередного перекрестка, Кай сделал остальным предупредительный жест, заглянул за угол и только потом кивнул.

Стоило ступить за поворот, и на секунду Дарине показалось, что все древние творения, поддерживающие водный свод, разом обрушились – и она тонет.

Их уже ждут.

Предательство.

Дарина думала, что Кай сделает хоть что-то – закричит, укажет всем путь к бегству, сотворит боевое творение. Но он оставался неподвижным, глядя, как к ним быстро приближается высокая худая фигура. Дарине потребовалось несколько раз моргнуть, чтобы понять, что она действительно не ошиблась и не лишилась рассудка. Перед ними стояла Майя, отощавшая, с как будто изуродованным, неподвижным лицом, но, определенно, живая и в сознании.

События все больше напоминали один из дурных снов. Хотелось бежать, но ноги будто слились с тяжелым мокрым песком на дне. Дарина просто не могла пошевелиться, ощущая, как кто-то назойливо пытается пролезть в ее мысли сквозь маску. Остальные тоже замерли.

– А вот и вы, – голос Майи звучал абсолютно пресно, будто она повстречала скучных гостей в саду на своем празднике и теперь была обязана им что-нибудь сказать. Она по очереди оглядела каждого, чуть поворачивая голову, при этом ее зрачки оставались совершенно неподвижными, как у куклы.

Все будто наконец очнулись и принялись меняться местами, как и было условлено. Но Дарине эта идея уже казалась совершенно обреченной.

«Что они с ней сотворили…» – почти с сочувствием пронеслось в голове. Смотреть на нынешнюю Майю было жутко – столько в ней чувствовалось искалеченного и сломленного.

– Майя!

Дарина с ужасом наблюдала, как Кай шагает навстречу бывшей далле, срывая маску. Один из бойцов Мика вышел из оцепенения и поднял руку, приготовившись творить.

– А, ты, – Майя не проявила ни капли заинтересованности, повернувшись к Каю. – Не нужно. Взять, – она зачем-то щелкнула пальцами.

Дарина никогда не видела прежде медвежьих троек, только слышала рассказы Мика. «Медвежья, – как-то объяснила Вьюга, – потому что после встречи с ней вероятность выжить – как после столкновения с разъяренными медведями». Все трое были гладко выбриты и двигались словно голодные хищники. Во взглядах не читалось ничего человеческого.

– Майя, ты… – Кай не смог договорить.

Дарина даже не успела понять, где закончился ее собственный ужас и начался ужас Кая, ощущаемый каждой клеткой, когда один из медвежьей тройки, высокий костлявый старик, сделал рукой небрежный жест в их сторону, словно смахивая крошки с несуществующего стола. В мире остались только страдание, темнота и отчаяние.

– Нет! – Дарина не понимала, кричит ли Кай на самом деле, или это все происходит только у нее в голове. – Дар, пожалуйста! Услышь меня!

Она чувствовала, как кто-то заслонил ее собой, но перед глазами все плыло от слез, а пульсирующая боль в висках никак не давала собраться с мыслями. Ноги подкашивались, словно все силы разом покинули Дарину.

«Дар, пожалуйста, – искаженным от страха голосом просил у нее в голове Кай. – Мы должны дать им отпор. Они убьют нас всех. И мы никогда не сможем спасти остальных».

Дарине потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что от нее нужно. Кай может здесь творить. Он здесь. Ее далл.

«Давай», – даже мысленно ее голос звучал еле слышно.

Здесь ведь почти не было Воздуха. Только неподъемные толщи ледяной воды, словно лишающие возможности дышать. Дарина пыталась, но никак не могла ощутить свою Стихию.

«Дар, у нас получалось тогда, в камерах. Получится и тут», – и в мыслях голос Кая был полон боли.

Она закрыла глаза и попыталась сделать вдох.

…Где-то далеко звучал холодный, страшный, нечеловеческий смех разбуженного чудовища, ослепленного собственной яростью и мощью. Он как будто доносился с порывами ветра, прилетавшими издалека, – холодного, соленого и безжалостного. Дарина не сразу поняла, что этот ветер – ее собственная Стихия, вплетенная в творение Кая. Как будто сейчас существовали только они вдвоем – и жуткий хохот, морские волны и ревущий ураган, разрушающий все на своем пути.

Кто-то сжал и резко опустил руки Дарины с такой силой, что на запястьях наверняка останутся синяки. Но делавший это добился своей цели: творение оборвалось.

Ноги подкашивало от накатившей слабости. Темнота перед глазами постепенно рассеивалась, и Дарина наконец поняла, что перед ней стоит Ринт, один из солдат Мика, и тревожно вглядывается в ее лицо. Масок на них обоих уже не было – Дарина не представляла, когда успела снять свою.

– Ты не Тара, – запоздало сказал Ринт, отступая на шаг.

– Все хорошо, – прохрипела Дарина, высвобождая руки. Голова по-прежнему кружилась, и все тело казалось непослушным. – Что… Что случилось?

– Да помилуют меня все Четыре, я и сам не понял, – Ринт был здоровяком в два раза больше Дарины, но сейчас говорил как испуганный ребенок. – Нас ждали. Эта жуткая девица вместе с медвежьей тройкой почти сразу же напали, я и пальцем пошевелить не успел. Потом ты с этим, – он кивнул в сторону застывшего Кая, – вроде как призвали Стихию, но я никогда такого раньше не видел… Жуть, тут все своды чуть не рухнули, а медвежья тройка стала прямо на месте одновременно и захлебываться, и как будто становиться водой, – Ринт передернулся от этих воспоминаний. – Девицу ваше творение не тронуло, она успела унести ноги.

– Ясно, – к горлу подступила тошнота. Дарина догадывалась, что Кай, вероятно, умышленно пощадил Майю, но сейчас было не до этого. – Она может вернуться с подмогой. Надо поскорее найти нужную камеру и уходить.

Ринт согласно кивнул.

– Третья и четвертая справа, – сказал Кай тихо, не поворачивая головы в их сторону. Он взмахнул рукой, творением открывая двери.

Мысль о том, что это все скоро закончится, помогла Дар собрать остатки сил. Она кинулась было вслед за Ринтом, но ее вновь остановил неуверенный голос в голове.

«Дар, – Кай продолжал стоять на месте, глядя в одну точку. – Я не вижу. Совсем ничего не вижу».

1009 год от сотворения Свода,

15-й день второго зимнего отрезка Себерия, Край Озер

Дарина

– Я бы и сам справился. Спасибо.

– Конечно, – Дарина надеялась, что голос не выдает ее. – Просто так быстрее, а нас уже ждут.

Когда она вошла в комнату, Кай сидел на кровати и сражался с пуговицами на рубашке. Выходило плохо. От осторожного приветствия он вздрогнул и резко вскочил, и Дарина мысленно пообещала себе впредь заранее предупреждать его о своем приближении.

– Можно я? – не дав ему времени ответить, она подошла и быстро застегнула рубашку. Кай стоял не шелохнувшись, весь пунцовый от стыда. – Готово.

Они впервые разговаривали после всего, что случилось. Тогда, в Водных тюрьмах, Дарине казалось, что главное – сперва вывести из камер Лику и Лайма, потом как можно скорее вновь очутиться на воздушном корабле, а там они уже обязательно что-нибудь придумают. Радость от успешного спасения пленников придавала сил. Но, когда им удалось вернуться благодаря отметкам Ринта и взлететь, стало ясно, что быстро помочь Каю известными ей целительными творениями не получится: Земля в руках Дарины ощущалась неповоротливой и мучительно чужой. Требовался кто-то, кому эта Стихия действительно подчинялась. Дарина тогда с ужасом вспомнила все кошмары Кая, в которые раз за разом приходила, пока была заключенной. Четыре предупреждали об этом, а они так и не смогли их понять. За весь полет Кай больше не проронил ни слова, то ли притворяясь спящим, то ли действительно проспав всю дорогу.

Дарина и сейчас чувствовала его боль, страх и потерянность, хотя Кай мысленно закрылся от нее. И изнывала от собственного бессилия.

– Идем? – она осторожно взяла Кая за руку.

Дарине самой страшно не хотелось идти, но выбора не было.

– Эй, что бы ни говорил Мик, мы же знаем, что не мы виноваты.

Кай опустил голову:

– Мы убийцы, Дар. Это мы уничтожили медвежью тройку.

– Да… – Дарина знала, что не думать об этом невозможно. Мысли, липкие и черные, подступали каждую секунду, стоило хоть немного отвлечься. Убийца. Этих людей больше нет, и вина на ней, Дарине, и до конца жизни уже ничто не сможет это исправить. Но казалось странным, что именно Кай первым заговорил об этом. – Как и тех людей в таверне. Но у нас не было выбора: это война, и мы защищались. И я думала, что ты уже…

– Нет, – Кай покачал головой. – Я не убивал прежде, если ты об этом. Лита должна была стать первой.

Дарине почему-то страшно захотелось в эту секунду обнять его, но она сдержалась.

– Прости. Я не знала.

Кай дрожащей рукой провел вдоль застегнутой планки рубашки, словно проверяя, все ли пуговицы на месте. Его некрупные черты исказились болью и страхом, глаза невидяще смотрели сквозь Дарину.

– Там была Майя.

Дарину до сих пор бросало в ужас при воспоминании о том, в кого превратилась Майя. Но она, не дрогнув, атаковала их, а значит, Каю можно верить.

– Кай… – Сложно было даже представить, что он ощутил, когда бывшая далла без раздумий напала на него. – Возможно, у нее тоже не было выбора.

– Ты и Майю будешь защищать и оправдывать? – Кай мрачно усмехнулся. Дарина много раз видела эту усмешку, когда была в Водных тюрьмах. – А еще там была ты. И поэтому я до сих пор жив.

Дарина смутилась от этой странной недосказанной благодарности, в которой ей почему-то слышался упрек.

– Идем, – Дарина снова потянула Кая за руку.

– Там все будут, да? – он определенно медлил.

Она кивнула, забыв, что далл не может этого увидеть. В гостиной наверняка уже собрались все прибывшие из Водных тюрем и Рут с Миком. Накануне вечером Мик выслушал доклад Ринта, пока Рут и местный лекарь осматривали Кая и Лику с Лаймом, а потом отправил всех спать, отложив разговоры на утро.

– Да, – опомнилась Дарина. – Уже наверняка собрались.

Кай скривился.

– Надо идти. И решить, что делать дальше, – продолжила Дарина.

– Как будто можно что-то сделать.

Дарина верила, что на самом деле можно, но знала, что спорить бесполезно. Вместо ответа она крепче сжала холодную ладонь Кая и повела его за собой.

* * *

– Ты хоть понимаешь, что натворила?

Мик не повышал голоса, но воздух вокруг него стал густым и раскаленным. Дарина заметила, как Рут успокаивающе дотронулась до плеча далла.

– Если бы не я, их бы там попросту убили, – Дарина пыталась сохранять спокойствие. – Никто бы не вернулся.

Мик шумно выдохнул.

– Ты не имела права вмешиваться в мои планы. Опаивать моих людей. Нас предали, и как теперь я должен тебе верить?

– Ты считаешь, что это я? – Дарина все-таки вскочила с места. – Серьезно? И зачем мне было все это?

– Ну, в моем войске теперь на одну пару способных сражаться истинных даллов меньше, – Мик кивнул в сторону Кая, безучастно сидевшего рядом с Дариной.

Ее щеки покрылись красными пятнами.

– Я защищала его.

Она села рядом с даллом и взяла его за руку, но тот как будто вовсе этого не заметил.

– Мик, медвежья тройка едва ли собиралась ограничиться только зрением, – сказала Рут. – Но Лайм и Лика теперь тут. И все остальные все-таки живы.

– Рут, нас предали, – Мик потер переносицу, будто устал объяснять все это раз за разом. – Я не знаю, кому из моих людей нельзя доверять. Хотя подозрения очевидны.

Дарина сумела промолчать.

– Рут права, – негромко сказала Лика, превратившаяся в тень с потускневшими волосами и пустым взглядом. В тюрьме она потеряла несколько зубов и теперь, когда говорила или улыбалась, все время пыталась прикрыть рот ладонью. – Этого уже не исправить. Надо думать, что делать дальше.

– Да, – тон Мика моментально смягчился. Он устало опустился рядом с бывшей даллой и откинул голову назад. – Вы здесь, в безопасности. Это уже очень много. За всеми, кто прилетел из Водных тюрем, будут наблюдать день и ночь, – Мик вновь повернулся к Каю и Дарине, зло смотревшей исподлобья. – Кроме Лики и Лайма, конечно. Это распоряжение Ярта.