Текст книги "Шопенгауэр. Для тех, кто хочет все успеть"

Обещание

Вернувшись в конце лета 1804 года домой, Артур ясно представлял, что теперь настала пора выполнять данное отцу обещание, что он и вынужден был сделать, поступив в начале 1805 года к Мартину Иенишу в обучение. Осознание долга и внутренняя организованность помогали ему, но ближайшее будущее теперь представлялось безрадостным. К чести молодого человека, нельзя не упомянуть и о том, что он продолжил исполнять этот долг даже тогда, когда отца не стало в живых. Гибель Генриха Шопенгауэра в апреле 1805 года до сих пор вызывает разнотолки. Падение в канал одни считают несчастным случаем, а другие осторожно называют самоубийством, в пользу чего говорят те факты, что незадолго до этого Генрих страдал физическим и душевным недомоганием, обострившимся после перенесенного гепатита.

«Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит»

И еще. Если имел место несчастный случай, то зачем незадолго до него отец, дававший сыну лишь практические жизненные наставления и не любивший разговоров об общих вопросах, вдруг заговорил с ним о совсем другом: не надо пытаться переделать людей, люди расположены к тому, кто воспринимает их как они есть, и так далее. Очень похоже на завещательное напутствие, которое делают, лишь собираясь завершить земные дела. Вот такая отцовская любовь – и так бывает в жизни.

Овдовев, мать Артура свернула все дела и переехала в тогдашний центр немецкой культурной жизни – Веймар. Будто получив долгожданную свободу от рутинных обязанностей, она зажила столь любимой ею светской салонной жизнью, благо состояние это позволяло. В числе ее гостей и даже друзей был сам Гёте. А Артур тем временем еще долго, по инерции и из уважения к памяти отца, продолжал учиться делу, которое было ему совсем чужим. Но до бесконечности исполнять долг и жить этим способны разве что уж совсем одержимые натуры. Артур тяготился долгом, и это состояние точно не добавляло ему оптимизма – чувствовать себя исполнителем сторонней воли мучительно и для менее мыслящих натур.

ВЕЙМАР

Город в Германии (Тюрингия), основан в X веке. Крупный культурный центр в XVIII–XIX веках. Здесь жили и творили композиторы И. Бах и Ф. Лист, поэты И. Гёте и Ф. Шиллер и другие

В конце концов он решился. В письме матери он попросил разрешения, совета, содействия в организации его учебы в гуманитарном направлении. И мать откликнулась. Если многочисленные пространные письма сына с рассуждениями о невеселой предопределенности бытия она почти оставляла без внимания, ограничиваясь дежурными отписками и жалобами на текущие неурядицы, то здесь она проявила искреннее и деятельное участие. Ей в этом помог новый близкий друг – искусствовед Карл Людвиг Фернов, подготовивший для Артура образовательную программу и выбравший гимназию, в которую следовало поступить для подготовки к университету. Иоганна также пригласила для сына частных преподавателей.

«Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями»

Радуясь поддержке со стороны матери, Артур в конце весны 1807 года навсегда покинул Гамбург, где еще некоторое время оставался на учебе товарищ детства Антим, и приехал в Готу, в гимназию.

«Самое действительное утешение в каждом несчастии и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые еще несчастнее, чем мы, – а это доступно всякому»

На этом детство и юность можно счесть прошедшими, ибо раннее по нашим меркам взросление для того времени было едва ли не нормой. Для Артура детство закончилось на рубеже, когда он встал на желанную стезю гуманитарного и духовного развития. Теперь всему заложенному в детстве предстояло проявиться в студенческой жизни.

Иоганна Шопенгауэр, мать Артура

Данциг (Гданьск) – город, где родился Шопенгауэр

Геттингенский университет, место учебы Шопенгауэра

Глава II
Университеты бывают разные

Крупные города и столицы далеко не всегда становятся средоточием интеллектуальной жизни. В них зачастую преобладают коммерческое развитие и политическая жизнь. Особенно это касается раздробленной на множество больших и малых государств Германии. Сейчас нам трудно представить, что такой страны не было даже на бумаге, хотя жившие там люди говорили на одном языке и исповедовали приблизительно одни и те же ценности. Университеты как культурно-научные центры имелись во многих городах, и их никто не подумал бы упрекнуть в провинциализме. Наличие в сравнительно небольшом городе университета нередко предполагало некоторую свободу от столичного официоза, с одной стороны, и от непролазной бюргерской рутинности – с другой. Одним из таких городов был уже упомянутый Веймар – весьма знаменательный город в немецкой истории последних двух веков.

Готская гимназия

В Веймар Артуру Шопенгауэру предстояло попасть несколько позже, а пока он оказался в гимназии городка Гота. Ему предстояло наверстать недостающие знания перед поступлением в университет, и эта гимназия для него была чем-то вроде малого факультета или подготовительных курсов, как назвали бы мы это сейчас. Впрочем, это учебное заведение было ценно и само по себе. Не являясь формально университетом, оно имело близкий к нему статус и репутацию. Там преподавали некоторые известные деятели гуманитарной науки – например, профессор филологии Фридрих Якобс, ставший наставником Артура в области немецкого языка.

Франческо Петрарка (1304–1374) – крупнейший итальянский поэт эпохи Раннего Возрождения

Некоторая культурная жизнь выгодно выделяла Готу из числа иных мелких герцогских столиц, хотя все прелести обывательского царства здесь также были представлены в полном объеме.

В Готской гимназии Артур явил немалые способности и успехи. За год он прошел курс, рассчитанный на два года. Известную помощь ему в этом оказал все тот же К. Л. Фернов, друг его матери и товарищ профессора Якобса. Преподаватель выделял способного ученика, высоко оценивал его литературно-философские сочинения. Благодаря Фернову Артур открыл для себя итальянское искусство и прежде всего поэзию Петрарки. Вообще вся ситуация с учебой в этой гимназии наглядно иллюстрирует ту истину, что интерес – половина успеха. Артуру было интересно, он изучал то, что давно хотел.

«Иметь в себе самом столько содержания, чтобы не нуждаться в обществе, есть уже потому большое счастье, что почти все наши страдания истекают из общества, и спокойствие духа, составляющее после здоровья самый существенный элемент нашего счастья, в каждом обществе подвергается опасности, а потому и невозможно без известной меры одиночества»

Также неплохо складывалась и его светская жизнь – круг общения составляли представители местной элиты, в том числе и аристократической, что, думается, не могло не льстить юноше. Обо всех своих успехах он подробно и регулярно писал матери, но она отнюдь не разделяла его эйфории – в отличие от его давнего друга Антима, письма которого полны полузавистливого восхищения. Иоганна Шопенгауэр была достаточно умна, чтобы понимать, что унаследованное от Генриха формальное дворянство в глазах настоящих аристократов не более чем блестящая побрякушка, не дающая никаких причин для роста самомнения. Сословные различия в сознании людей никто пока не отменял и долго еще не отменит, несмотря на господство в Европе республиканских по характеру наполеоновских порядков. И мать осаживала Артура, призывая его не зазнаваться и не обольщаться знакомством со знатными персонами – пусть и масштаба мелкого герцогства.

ИЕНА

Город в Германии (Тюрингия) на реке Заале, основан не позднее 1145 года

Была у такой позиции матери и иная причина. Образ жизни Артура требовал немалых расходов. До совершеннолетия мать распоряжалась финансами сына и всячески призывала его к бережливости. Он же в свою очередь беспокоился о своей части отцовского наследства из-за активного светского образа жизни матери, также требовавшего изрядных средств. В целом картина представляется довольно забавной: оба тратят больше, чем необходимо и чем следовало бы по мнению другого, и конфликтуют на этой почве.

ГЕТТИНГЕНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Основан в 1734 году английским королем Георгом II, один из крупнейших в Европе XVIII–XIX веков

Угрозой представлялся Артуру и теоретически возможный новый брак матери, в чем Иоганна всячески разубеждала и успокаивала сына. Ее друг К. Л. Фернов уже немолод и к тому же формально женат; его же наличие делает поползновения других поклонников тщетными и несерьезными.

Заботливые наставления матери уже начинали раздражать Артура, но пока еще находили отклик в его письменных откровениях. Почва для конфликта была, но некоторая потребность в близком человеке и физическая и географическая дистанционность этой близости все-таки не позволяли конфликту возникнуть.

Гота – Веймар

Вскоре одно вроде бы малозначительное событие добавило потенциальному конфликту новую грань.

Артур считался в гимназии одним из лучших учеников. Его успехам завидовали, к его мнению прислушивались, а кое-кто даже пытался подражать его манере и суждениям, порой весьма резким и уничижительным. Все это породило в нем чувство интеллектуального превосходства над окружающими – и не только сверстниками. Скорее ради забавы, чем из каких-то более серьезных побуждений, Артур написал шуточное стихотворение об одном не самом блестящем, хотя и по-бюргерски невредном преподавателе. Формально хвалебное, оно тем не менее было полно насмешки. Мог ли он подумать, что его невинная вольность будет воспринята как серьезное оскорбление! Ему устроили публичную «порку» на педагогическом совете гимназии и чуть было не исключили из нее, а директор Деринг отказал ему в индивидуальных занятиях. Артур почувствовал себя изрядно уязвленным и выразил желание уехать из Готы в Веймар, о чем и написал матери.

«Каждый усматривает в другом лишь то, что содержится в нем самом, ибо он может постичь его и понимать его лишь в меру своего собственного интеллекта»

Иоганна Шопенгауэр не на шутку встревожилась, но отнюдь не из-за конфликта сына в гимназии – его она справедливо сочла несерьезным. Приезд сына в Веймар предполагал его проживание у нее дома, а вот к этому она совсем не была готова. Ее свободная жизнь в случае приезда сына неизбежно была бы стеснена – веселая салонная вольница на глазах сына была бы затруднительна. Ей пришлось бы заниматься текущими воспитательными делами и поддерживать слишком добродетельный образ – от одной мысли о такой перспективе делалось тоскливо.

Был и еще один аспект. Во время визитов сына он показал себя в обществе отнюдь не легким и приятным собеседником – при нем общая веселость и непринужденность бывала порой изрядно подпорчена перфекционистской критичностью и общей мрачноватостью Артура. Как-то перед его приездом она предупреждала сына в письме: «Привези с собой добрый юмор и оставь дома дух раздоров, ибо мне нет нужды в том, чтобы весь вечер браниться о художественной литературе или бороде императора». Очень показательные строки в плане отношения Иоганны Шопенгауэр к поведению Артура в компании.

«Не подлежит сомнению, что упрек оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований»

Было еще немало наставлений в том духе, что не стоит выпячивать свое превосходство перед другими, даже если оно действительно, а не мнимо; никому не нравится мрачная всепорицательность; желая быть в обществе, стоит быть к его членам более благосклонным и даже снисходительным, ибо никто не совершенен. Это явно перекликалось с предсмертными заветами отца Артура, но при всем уважении к родителям он оказывался не в силах внять им.

Платон (428–348 гг. до н. э.) – древнегреческий философ, ученик Сократа. Первый античный ученый, чьи труды известны целиком, а не фрагментарно

Когда намерение перебраться в Веймар созрело у Артура окончательно, Иоганна предложила ему жить отдельно и составила нечто вроде распорядка его визитов к ней и в целом общения, где вплоть до дней и часов было расписано, когда и на какое время сын может навестить родную мать. Этот документ столь красноречив, что биографы любят его приводить чуть ли не целиком. Последуем их примеру.

«Всякий раз, как умирает человек, погибает некий мир, который он носит в своей голове; чем интеллигентней голова, тем этот мир отчетливее, яснее, значительнее, обширнее, тем ужаснее его гибель»

«Послушай же, на какой ноге я хотела бы быть с тобой. Ты в своем доме хозяин, в моем ты – гость, каковой я была в доме моих родителей до замужества, – желанный, дорогой гость, который всегда будет принят дружественно, но не должен вмешиваться в домашние порядки… Я вела все это время дом сама и не потерплю никакого бесполезного или докучного вмешательства. В час дня ты приходишь к обеду и остаешься до трех, и больше весь день я тебя не вижу, за исключением приемных дней, если ты захочешь прийти, а также обоих моих суаре. Ты можешь ужинать у меня, но при этом тебе следует удерживаться от резких споров, которые мне досаждают, от всевозможных жалоб на этот глупый мир и человеческую тупость и т. д., ибо это расстраивает меня и приводит к дурным снам, а я люблю спать хорошо. В обеденное время ты можешь сказать мне все, о чем я должна знать, остальное время ты должен помогать себе сам, я не могу ублажать тебя за мой счет… я не привыкла к этому и не хочу к этому привыкать, и прошу тебя не возражать, ибо я не отступлю от этого плана. Ужин принесет тебе моя повариха, чай ты можешь приготовить дома. Если хочешь, я дам тебе заварной чайник и чайную посуду. Три раза в неделю можно сходить в театр, два раза – выйти в общество, ты можешь хорошо отдохнуть. Вероятно, вскоре у тебя появятся знакомства среди молодежи.»

Иммануил Кант (1724–1804) – основатель немецкой классической философии, автор теории критического познания и понятия «вещи в себе»

Для нашего менталитета все это представляется диким и чудовищным, но в той культуре, в то время и в той стране ничего шокирующего тут не видел ни автор письма, ни его адресат. В любом случае, это было однозначно лучше полного безучастия родителей в детские годы, и Артур это понимал, соглашаясь с условиями матери.

В конце 1807 года он поселился в маленькой квартирке в Веймаре и стал в частном порядке готовиться к поступлению в университет. На вечерах в салоне матери ему дозволялось появляться лишь при условии поведения молчаливого наблюдателя. Артур пользовался этим правом в основном тогда, когда туда приходил вызывавший его восхищение Гёте. Его образ был значимым и для Иоганны, укрепляя ее в правильности избрания ею писательской деятельности.

«Каждый принимает конец своего кругозора за конец света»

На молодого Шопенгауэра знаменитый литератор и мыслитель не обращал никакого внимания, хотя тот и был ему представлен матерью.

Вообще Артур ощущал себя в Веймаре в целом и в доме матери в частности, как он сам позже писал, «незваным гостем». Страдания от невнимания матери и вообще одиночества он старался компенсировать активной духовной жизнью. Чтение, театр, музыка, сочинительство – вот пища для размышлений и поле самосовершенствования в ситуации, когда вокруг так много рутинных забот.

Иоганн Готлиб Фихте (1762–1814) – крупный немецкий философ, один из великих представителей классической немецкой философии

Недоверие и критичность ко всему окружающему в реальности, кроме высокого искусства, – вот краткая характеристика состояния Артура в тот период, да и потом, годы спустя. Юношеская потребность в самоутверждении нередко выражалась в противостоянии попыткам матери командовать им. Он почти не видел и не признавал за нею такого права, тем более что еще свежи были в памяти порядки отцовского дома, где все решает мужчина. И все это так или иначе сочеталось с некоторой тягой к матери, в которой он сам себе почти не признавался, – детская недоласканность давала себя знать. Все эти переживания наводили Артура на мысли о неизбежности и вечности человеческого страдания, от чего бы оно ни исходило: от наших о нем представлений или от внешней безучастной к людям силы. Развитие этих мыслей мы увидим несколько позже – в философских трудах Шопенгауэра.

«Обожание не выносит близкого расстояния, так как при личном общении с обожаемым объектом обожание тает, как масло на солнце»

Полтора года в Веймаре не прошли даром – это тоже было этапом становления будущего мыслителя.

Совершеннолетие принесло ему долю в отцовском наследстве – около двадцати тысяч талеров. При тогдашней среднебанковской ставке 5 % годовых это означало тысячу в год – достаточно для того, чтобы не думать о куске хлеба и посвящать жизнь природным наклонностям и интересам.

Летом 1809 года Артур с матерью совершили поездку в Иену к Гёте за рекомендацией в университет, но никаких последствий это не имело – Артур поступал на общих основаниях.

Геттингенский период

Осенью 1809 года Артур Шопенгауэр, двадцати одного года, отправился в Геттинген поступать в университет.

РУДОЛЬШТАДТ

Город в Тюрингии (Германия), известен с 776 года

Выбор его не определялся географическим удобством – в противном случае к его услугам был бы, например, ближайший к Веймару Йенский университет. Но у Геттингенского университета было два неоспоримых достоинства, которые Артур, без сомнения, не мог не принять во внимание: «аристократический» статус и сильная подготовка в эстетической и естественно-научной областях. Второе немаловажно. Мы знаем Шопенгауэра как философа, но обучение он начал на медицинском факультете, проучившись на нем два семестра.

Это обстоятельство, как ни парадоксально, ускорило и определило окончательный научный выбор Артура Шопенгауэра. Существенную, если не ключевую роль в этом сыграл, как это нередко бывает, преподаватель ведущей дисциплины. Профессор Блюменбах в своих лекциях регулярно связывал сугубо практические, медицинские вопросы с вопросами философскими. Строение человека, его физиология – в них профессор усматривал модели мироустройства, иллюстрацию всеобщих связей, находил аналогии с другими областями знания. Эта связка материального, осязаемого и высшего, выходящего за пределы нашего познания обосновывала поклонение вселенскому творцу, но не Богу, а природе. Акцент делался не на богоборчестве, а на требовании осознания человеком своей довольно скромной значимости в этом огромном и до конца не постижимом мире.

«Самоубийца именно потому и перестает жить, что не может перестать хотеть»

Подобные воззрения укладываются в концепцию натурфилософии, ставшей популярной несколько позднее. Отсутствие же резкого размежевания с точными науками формировало у студентов, в том числе и у Шопенгауэра, целостное восприятие мира. От этого до собственно философии – науки, охватывающей всеобщие закономерности, – буквально один шаг. И Артур сделал этот шаг. С третьего семестра он перешел к изучению философии, что означало истинное начало собственного пути. Его материальное положение позволяло ему вести жизнь среднего рантье, но заложенная с раннего возраста прагматичность требовала ориентироваться на какую-либо «профессию в руках». Философия таковой, разумеется, не являлась, зато предстала его истинным призванием.

НАТУРФИЛОСОФИЯ

Направление философской мысли с XVIII века; сплав философии и естествознания

К осознанию призвания люди идут разными путями. Кто-то с детства четко знает, чем хочет заниматься, имеет таланты и склонности к чему-либо. Кто-то успевает перепробовать множество занятий, прежде чем найдет себя. Кто-то вообще не имеет призвания как такового, руководствуясь конъюнктурой и возможностями. А кто-то приходит к нему долгой и непрямой дорожкой – это относится и к нашему герою, хотя длительность поиска себя здесь не самая впечатляющая: иные блуждают по жизни и много дольше.

«Мир во всех отношениях, безусловно, плох: эстетически он похож на карикатуру, интеллектуально – на сумасшедший дом, в нравственном отношении – на мошеннический притон, а в целом – на тюрьму»

Многие к тому возрасту, когда Шопенгауэр только поступил в университет, его уже почти заканчивали, но, с другой стороны, это обстоятельство позволяло ему ощущать себя старше и опытнее товарищей по студенческой скамье. Он и вправду был несколько в стороне от обычной для студентов этого «статусного» заведения заносчивой задиристости. Как и в Готской гимназии, к нему прислушивались, в студенческом научном кружке он выделялся характерным грубовато-парадоксалистичным полемизмом, нередко бывал в центре внимания, что так контрастировало с веймарскими салонными вечерами у матери, но сближение и товарищество носило поверхностный характер. Близкой дружбы у Артура и здесь не сложилось ни с кем – лишь приятельство по обстоятельствам.

«Восклицать с энтузиазмом: „честь выше жизни“ – значит, в сущности, утверждать: „наша жизнь и довольство – ничто; сутьв том, что думают о нас другие“»

Подлинными друзьями Артура Шопенгауэра были книги и мысли. В ряду мыслителей всех веков такая картина весьма распространена: философы – существа надмирные. У них ищут мудрости и совета, но как нелепы те, кто идет к философу за житейской консультацией! Купить или продать, жениться или развестись, будет ли урожай – не получив ясного ответа на подобные вопросы, люди, не понимая, что обратились не по адресу, машут рукой и приходят к выводу, что «от этих умников никакого прока нет», уходят и не желают знать мыслей тех, кто думает о высших материях. Поэтому философия как занятие почти однозначно сулит непонимание и предопределяет одиночество.

Сознавал ли такую перспективу Шопенгауэр? Скорее всего, да, хотя сформировавшийся уже характер особенно и не требовал бурного общения, а посему подобное будущее вряд ли сильно страшило Артура. Или он об этом пока не задумывался? Но свой путь он уже понимал четко. Гостя как-то в Веймаре, он имел беседу с уважаемым престарелым «слугой просвещения» Кристофом Виландом. Тот спросил Артура, чего он ждет от занятия такой непрактичной наукой, как философия, на что получил ставший впоследствии классическим ответ: «Жизнь – сомнительная штука; я вознамерился посвятить себя ее осмыслению».

Кристоф Виланд (1733–1813) – видный немецкий поэт и идеолог искусства, литератор и издатель

Это запомнилось, и при случае Виланд сказал матери Артура в присутствии Гёте, что юноша будет крупной фигурой и оставит свой след в науке. Реакцией была лишь благодарная улыбка.

А пока Шопенгауэр продолжал открывать для себя Платона, Канта и других своих коллег-предшественников и уже критически осмысливать их.