Текст книги "Семья Корлеоне"

Его тон красноречиво говорил то, что он как преданный болельщик вечных неудачников «Бруклин доджерс» от этого не в восторге, однако такова была действительность.

– Пап, – сказал Сонни, – ну ты как?

Протиснувшись сквозь толпу, он обнял отца.

Вито потрепал сына по шее.

– Как у тебя дела на работе?

– Все в порядке! – Сонни указал на открытую дверь, соединяющую гостиную и обеденный зал, откуда как раз появился Том с Конни на руках, в окружении Фредо и Майкла. – Смотри, кого я встретил, – сказал он, имея в виду Тома.

– Привет, папа, – сказал Том. Опустив Конни на диван, он подошел к Вито.

Тот обнял его, затем взял за плечи.

– Что ты здесь делаешь? Ты ведь должен учиться.

Кармелла вышла из кухни с большим блюдом закусок, скрученных ломтиков capicol’, обложенных ярко-красными помидорами, черными оливками и кусками свежего сыра.

– Мальчику нужна настоящая еда! – сказала она. – У него голова высохнет от всего того мусора, каким его кормят. Mangia! – приказала она Тому.

Кармелла отнесла блюдо на стол, который на самом деле представлял собой два стола, составленных вместе и накрытых красно-зеленой скатертью.

Тессио и Клеменца извинились и, после многочисленных рукопожатий и теплых объятий, направились к выходу.

Положив руку Тому на плечо, Вито провел его в обеденный зал, где остальные мужчины и мальчики уже занимали места вокруг стола, в то время как женщины расставляли тарелки и подносили блюда с закусками, хлеб и бутылочки с оливковым маслом и уксусом. Жена Джимми Манчини, которой едва исполнилось двадцать лет, возилась на кухне вместе с остальными женщинами. Они варили бурлящий томатный соус с мясом и специями, и каждые несколько минут громкий, гогочущий хохот молодой женщины разрывал смех пожилых женщин, рассказывавших веселые истории про своих родственников и соседей. Кармелла за разделочным столом присоединилась к разговору, нарезая полоски теста, заправляя их творогом, скатывая их и запечатывая края зубцами вилки. Она встала рано, чтобы замесить и раскатать тесто, и скоро готовые равиоли уже должны были отправиться в огромную кастрюлю с кипящей водой. Рядом с ней ее соседка Анита Колумбо молча готовила braciol’, а внучка Аниты Сандра, шестнадцатилетняя девушка с черными как смоль волосами, только что приехавшая с Сицилии, раскладывала подрумяненную жареную картошку на ярко-голубом блюде. Сандра, как и ее бабушка, по большей части молчала, хотя она и приехала с родины, безупречно владея английским, который выучила от своих родителей, воспитанных Анитой в Бронксе.

На ковре в гостиной Конни играла с Люси Манчини, которая была одних с нею лет, но весила уже вдвое больше, хоть и была выше всего на какой-то дюйм. Девочки устроились в углу, тихо возясь с куклами и кукольной посудой. Внимание всех в обеденном зале было привлечено к Майклу Корлеоне, тринадцатилетнему ученику восьмого класса. В простой белой рубашке со стоячим воротником, он сидел за столом, сложив руки перед собой. Подросток только что рассказал всем присутствующим о том, что ему до конца года нужно подготовить «грандиозный» доклад по истории Соединенных Штатов, и он «подумывает» о том, чтобы написать работу о пяти родах вооруженных сил: армии, морской пехоте, флоте, авиации и береговой охране. Фредо Корлеоне, на шестнадцать месяцев и на один класс старше брата, воскликнул:

– Эй, stupido! С каких это пор береговая охрана у нас стала родом вооруженных сил?

Майкл сверкнул взглядом на брата.

– Так было всегда, – сказал он и оглянулся на отца.

– Болван! – не унимался Фредо. Размахивая одной рукой, другой он схватил металлическую застежку подтяжек. – Береговая охрана – это не настоящие военные!

– Очень смешно, Фредо. – Откинувшись назад, Майкл посмотрел брату в лицо. – Я так понимаю, брошюра, которую мне прислали из вербовочного пункта, это недоразумение?

Весь стол взорвался хохотом, а Фредо обиженно обратился к отцу:

– Эй, пап! Ведь береговая охрана не является родом вооруженных сил. Правда?

Вито, сидящий во главе стола, налил себе красного вина из простого стеклянного кувшина. Закон Волстеда еще продолжал действовать, однако в Бронксе не было ни одной итальянской семьи, где по воскресеньям к обеду не подавали бы вино. Наполнив свой бокал, Вито налил вино Сонни, который сидел слева от него. Справа был пустой стул Кармеллы.

За Вито ответил Том, обнимая Фредо за плечо и говоря:

– Мики прав. Просто береговая охрана не участвует в крупных сражениях, в отличие от других родов.

– Вот видишь, – сказал Фредо Майклу.

– Так или иначе, – сказал Майкл, обращаясь ко всем сидящим за столом, – возможно, я напишу доклад о Конгрессе.

Указав на сына, Вито сказал:

– Быть может, когда-нибудь ты сам будешь заседать в Конгрессе.

Майкл улыбнулся, Фредо пробурчал себе под нос что-то невнятное, и тут к столу присоединились Кармелла и остальные женщины, принеся с собой две большие миски равиоли, обильно политых томатным соусом, а также тарелки с мясом и овощами. При виде яств за столом раздались возбужденные голоса, перешедшие в громкий гомон, когда женщины принялись раскладывать порции по тарелкам. Когда все тарелки были завалены горами еды, Вито поднял свой бокал и сказал:

– Saluto!

Все ответили на это приветствие, после чего приступили к воскресному обеду.

За столом Вито говорил мало, что было в его духе. Вокруг оживленно болтали родственники и друзья, а он ел медленно, не спеша наслаждаясь соусом и равиоли, фрикадельками и braciol’, от души потягивая вино, привезенное с родины, чтобы украсить воскресный стол. Ему не нравилось, как остальные за столом, в первую очередь Сонни, жадно поглощали блюда, полностью сосредоточившись – по крайней мере, так ему казалось – на разговоре, а не на еде. Это выводило Вито из себя, однако он прятал свое недовольство под маской вежливого интереса. Он сознавал, что тут он является исключением. Ему нравилось заниматься зараз одним делом, целиком посвящая ему себя. Во многих отношениях Вито Корлеоне отличался от тех, кто его воспитал и среди кого он жил. И он это признавал. К вопросам секса Вито относился трепетно, в то время как его собственная мать и большинство знакомых женщин вели себя грубо и вульгарно. Кармелла понимала мужа и тщательно следила за своими словами в его присутствии, – но как-то раз, проходя мимо кухни, где собралось много женщин, Вито услышал, как Кармелла очень вульгарно высказалась о сексуальных пристрастиях одной из своих знакомых, что беспокоило его в течение многих дней после этого. Вито вел себя сдержанно – и он жил в окружении тех, кто славится неискушенностью своих чувств, по крайней мере в отношении друг к другу, к своим родным и друзьям. Он ел медленно и слушал, обращая внимание на услышанное.

– Вито, – сказала Кармелла, когда обед уже близился к концу. Она старалась оставаться серьезной, но ей с трудом удавалось сдерживать улыбку. – Быть может, у тебя есть что-то такое, чем ты хочешь поделиться со всеми?

Тронув жену за руку, Вито обвел взглядом собравшихся за столом. Супруги Гатто, Манчини и Аббандандо внимательно смотрели на него, как и его собственная семья, его мальчики Сонни и Том, Майкл и Фредо. Даже маленькая Конни, сидевшая в конце стола со своей подругой Люси, даже она выжидающе уставилась на отца.

– Поскольку все мы собрались вместе, моя семья и мои друзья, – начал Вито, указывая бокалом на чету Аббандандо, – сейчас самое время открыть вам, что я приобрел участок земли на Лонг-Айленде – не очень далеко, в Лонг-Биче, и я собираюсь построить там дома для своей семьи, для ближайших друзей и деловых партнеров. – Он снова кивнул на супругов Аббандандо. – Дженко и его семья присоединится к нам на Лонг-Айленде. Надеюсь, в следующем году мы к этому времени уже переберемся в новое жилье.

Все молчали. Кармелла и Аллегра Аббандандо единственные улыбались, потому что они уже видели участок и планы домов. Остальные, казалось, не знали, как отнестись к этой новости.

– Папа, ты имеешь в виду поселок? – наконец спросил Том. – Все дома стоят вместе?

– Si! Esattomento! – воскликнула Аллегра и тотчас же осеклась, перехватив взгляд, который бросил на нее Дженко.

– Там всего шесть участков, – сказал Вито, – и со временем мы застроим их все. В настоящий момент возводятся дома для нас, для семей Аббандандо, Клеменца и Тессио, и еще один для наших помощников, которые будут нужны нам под рукой.

– Там вокруг стена, – сказала Кармелла. – Это как за́мок.

– Как крепость? – уточнил Фредо.

– Si, – подтвердила Кармелла и рассмеялась.

– А что насчет школы? – спросил Майкл.

– Не беспокойтесь, – сказала мать, – этот год вы доучитесь здесь.

– А можно съездить и посмотреть? – радостно закричала Конни. – Когда мы сможем посмотреть?

– Скоро, – ответил Вито. – Мы устроим пикник. Отправимся туда на целый день.

– Господь благословил вас богатством, – сказала Анита Колумбо. – Однако нам будет вас не хватать. – Она сложила руки на груди, словно в молитве. – Без семейства Корлеоне этот район уже никогда не будет таким, как прежде.

– Для своих друзей мы по-прежнему останемся рядом, – сказал Вито. – Это я вам обещаю.

Сонни, который молчал, что было совсем на него не похоже, одарил Аниту лучезарной улыбкой.

– Не беспокойтесь, миссис Колумбо, – сказал он. – Неужели вы полагаете, что я смогу далеко отпустить вашу прекрасную внучку?

Смелое высказывание Сонни вызвало всеобщий дружный хохот – не смеялись только Сандра, миссис Колумбо и Вито.

Когда смех утих, Вито обратился к миссис Колумбо:

– Простите моего сына, signora. С рождения Сонни благословен добрым сердцем и проклят длинным языком. – Он подкрепил свои слова, легонько хлопнув сына по затылку.

Слова Вито и затрещина вызвали новый приступ хохота сидящих за столом и легкую улыбку на губах Сандры – однако нисколько не прояснили мрачное выражение миссис Колумбо.

Джимми Манчини, крупный мускулистый парень лет тридцати с небольшим, поднял бокал вина.

– За семью Корлеоне, – сказал он. – Да благословит и хранит их господь! Пусть процветает это достойное семейство! – Подняв бокал выше, он воскликнул: – Salute! – и залпом осушил его.

И все остальные последовали его примеру с криками «Salute!».

Глава 4

Сонни вытянулся в кровати, скрестив ноги и подложив руки под голову. В открытую дверь спальни он видел кухню и часы на стене над рукомойником. Том назвал его квартиру «пустой», и сейчас это словно громыхало в сознании Сонни, отсчитывающего минуты до полуночи. Посреди круглого циферблата были выведены слова «Смит и Дей», тем же черным шрифтом, что и цифры. Каждую минуту длинная стрелка совершала прыжок на одно деление, а короткая подползала чуть ближе к двенадцати. «Пустая» означало то, что мебели и украшений в квартире было по минимуму. И это соответствовало действительности. В спальне единственным предметом обстановки, помимо кровати, был дешевый шкаф, оставленный прежними хозяевами. Кухонная мебель состояла из двух белых стульев и стола с одним ящиком и белой эмалированной столешницей. Столешница была отделана по краю красной полосой, и ручка ящика также была красной. «Пустая»… Больше Сонни ничего не было нужно. Стирку взяла на себя его мать, мылся он дома (именно так он по-прежнему думал о квартире своих родителей), а девчонок он сюда старался не водить, предпочитая спать с ними у них дома или же делать это быстро и грязно на заднем сиденье своей машины.

Оставалось еще пять минут до того, как можно было уходить. Заглянув в туалет, Сонни посмотрел на себя в зеркало на шкафчике с аптечкой. Он был в темной рубашке, черных брюках и черных кедах «Нэт Холмен». Своего рода форменная одежда. Сонни настоял на том, что все ребята, выходя на дело, одевались одинаково. Так будет труднее отличить одного от другого. Кеды ему не нравились. На его взгляд, в них ребята еще больше были похожи на детей, что их совсем не устраивало, поскольку самому старшему из них было восемнадцать, – но Корк объяснил, что в кедах быстрее бегать и у них не такая скользкая подошва, поэтому решено было остановиться на кедах. В Корке было всего пять футов семь дюймов росту, и весил он только сто двадцать фунтов, однако никто, и Сонни в том числе, не хотел с ним драться. Безжалостный, Корк обладал мощнейшим хуком справа, и Сонни был лично свидетелем того, как он одним ударом уложил какого-то типа. И голова у него была толковой. По всей квартире у него были разбросаны коробки с книгами. Он всегда был таким – много читал, еще с тех пор, как они с Сонни учились в начальной школе.

Сонни снял с крючка у двери темно-синюю куртку. Надев ее, он достал из кармана шерстяную шапочку и натянул ее на пышную копну волос. Оглянувшись на часы в тот самый момент, как они показали двенадцать, Сонни сбежал два пролета до Мотт-стрит. Три четверти луны выглядывали сквозь прореху в тучах на брусчатую мостовую и ряды жилых домов с фасадами из красного кирпича и черными железными пожарными лестницами. Все окна были темными, а низко нависшие тучи грозили пролиться дождем. На углу Мотт и Гранд под фонарем натекла лужица света. Сонни направился к свету, и, убедившись в том, что вокруг никого больше нет, нырнул в лабиринт переулков и направился через Малберри на Бакстер, где за рулем черного «Нэша» с похожими на выпученные глаза жука фарами и широкими подножками ждал Корк.

Как только Сонни уселся на переднее сиденье, Корк медленно тронулся с места.

– Привет, Сонни Корлеоне, – сказал он, произнося фамилию как уроженец Италии и получая от этого удовольствие. – День выдался скучный, словно бульварная газетенка. А у тебя как?

Он был одет так же, как Сонни, его песочно-желтые прямые волосы выбивались из-под края шапочки.

– То же самое, – сказал Сонни. – Ты нервничаешь?

– Есть немного, – признался Корк, – но не нужно объявлять об этом остальным, правильно?

– Как я выгляжу? – Толкнув Корка в бок, Сонни указал вперед, где в конце улицы на углу на грубых каменных ступеньках крыльца сидели братья Ромеро, Винни и Анджело.

Корк притормозил у обочины и тотчас же тронулся снова, как только ребята запрыгнули на заднее сиденье. Винни и Анджело были близнецами, и Сонни приходилось пристально всматриваться, чтобы определить, кто есть кто. Винни носил короткую стрижку, что придавало ему более грубый вид, в то время как его брат всегда тщательно и аккуратно расчесывал свои длинные волосы. Однако поскольку сейчас оба были в шапочках, Сонни смог отличить Анджело только по нескольким прядям волос, упавших на лоб.

– Го-осподи, – протянул Корк, оглядываясь на заднее сиденье, – я знаю этих двух птенчиков всю свою жизнь, но будь я проклят, если смогу вас различить, когда вы так одеты.

– Я тот, что умнее, – сказал Винни.

– Я тот, что красивее, – подхватил Анджело, и оба рассмеялись.

– Нико раздобыл «масленки»? – спросил Винни.

– Ага. – Сонни снял шапочку, примял волосы, после чего попытался снова ее надеть. – Они обошлись нам в большие бабки.

– Дело того сто́ит, – сказал Винни.

– Послушай, ты проехал мимо этого переулка! – Сонни сидел, обернувшись назад. Теперь он развернулся и пихнул Корка.

– Который? – спросил Корк. – И прекрати пихаться, долбанный мармелад.

– Перед прачечной, – сказал Сонни. Он указал на зеркальную витрину прачечной Чика. – Ты что, слепой?

– Сам ты слепой, козел, – пробормотал Корк. – Я был занят.

– Stugots’… – Сонни снова пихнул его, и тот рассмеялся.

Включив заднюю передачу, Корк отогнал «Нэш» в переулок, заглушил двигатель и погасил фары.

– Где они? – сказал Анджело, и в это самое мгновение открылась покосившаяся дверь и на заваленную мусором мостовую шагнул Нико Ангелопулос, между двумя рядами переполненных мусорных баков, а следом за ним появился Стиви Дуайер. Нико на целый дюйм ниже ростом, чем Сонни, но все равно выше остальных. У него худое жилистое телосложение профессионального бегуна. Стиви – маленький и толстенький. Оба были нагружены черными брезентовыми сумками с длинными ручками, висящими на плече. Судя по тому, как двигались ребята, сумки были тяжелыми.

Нико втиснулся на переднее сиденье между Корком и Сонни.

– Подождите, сейчас я вам покажу, что у нас в сумках.

Стиви положил свою сумку на пол и раскрыл ее.

– Будем молить бога, чтобы эти «томми»[11]11
  «Томми», «масленка», «швейная машинка» – жаргонные названия пистолета-пулемета «Томпсон».


[Закрыть] не оказались бесполезной рухлядью.

– Бесполезной рухлядью? – спросил Корк.

– Мы из них не стреляли. Я сказал этому тупому греку…

– А, заткнись! – оборвал своего приятеля Нико. Он повернулся к Сонни. – А что нам нужно было делать – поливать свинцом мою спальню, пока народ внизу слушал Артура Годфри[12]12
  Годфри, Артур (1903–1983) – американский актер, звезда радио и телевидения.


[Закрыть]?

– Так он разбудил бы всех соседей, – заметил Винни.

– Хотелось бы надеяться, что это не брак, – сказал Сонни. – В противном случае нам придется засунуть их себе в задницы.

Достав из сумки «томпсон», Нико протянул его Сонни. Тот взял пистолет-пулемет за приклад и обхватил пальцами дополнительную пистолетную рукоятку из полированного дерева, закрепленную под стволом. На рукоятке вырезаны углубления для пальцев, а дерево твердое и теплое. Круглый черный магазин посредине, в дюйме перед спусковой скобой, напомнил Сонни жестяную коробку с кинолентой.

– Ты получил их от Винни Сьютса из Бруклина? – спросил Сонни у Нико.

– Да, конечно, как ты и говорил. – Казалось, его удивил этот вопрос.

Сонни повернулся к Малышу Стиви.

– Это не брак, – сказал он. – И мое имя не упоминалось, правильно? – спросил он у Нико.

– Ради бога, – возмутился тот, – неужели я внезапно превратился в полного идиота?

– Если мое имя хоть где-нибудь всплывет, – сказал Сонни, – нам всем кранты.

– Да, да, да, – сказал Корк. Он завел машину и выехал из переулка. – Спрячь эти штуковины подальше, а то увидит какой-нибудь фараон, и тогда не оберешься неприятностей.

Сонни убрал пистолет-пулемет обратно в сумку.

– Сколько у нас магазинов?

– Те, что уже вставлены, и еще по одному на каждую «масленку», – сказал Нико.

– Ну что, мелюзга, как вы думаете, мы сможем провернуть это дело? – спросил Сонни у близнецов.

– Я смогу нажимать на спусковой крючок, – сказал Анджело.

– Точно, – подхватил Винни. – А почему бы и нет?

– Тогда за дело. – Сонни подтолкнул Корка. «Нэш» выехал на улицу, и он обернулся назад. – Самое главное, – сказал он, – как и прежде, быстро и шумно, чтобы все были в смятении, кроме нас. Мы ждем, пока машина загрузится. Впереди едет одна легковушка, сзади грузовик. Как только легковушка проезжает, Корк выскакивает прямо перед грузовиком. Винни и Анджело, вам предстоит метать свинец. Цельтесь выше. Не нужно никого убивать. Мы с Нико бежим к кабине и разбираемся с водителем и с тем, кто будет рядом с ним. Стиви забегает сзади, на тот случай, если в кузове кто-нибудь есть.

– Но там ведь никого не будет? – с опаской спросил Стиви. – Верно? Вы ведь не видели, чтобы в кузове кто-нибудь был?

– В кузове не бывает ничего, кроме виски, – сказал Сонни. – Но мало ли что, так что нужно быть готовыми ко всему.

Достав из сумки пистолет-пулемет, Стиви подержал его в руках.

– Я буду готов ко всему, – сказал он. – Сказать по правде, я надеюсь, что в кузове кто-нибудь окажется.

– Забудь об этом, – сказал Корк. – И не корми никого свинцом, если только не возникнет крайняя необходимость.

– Не дрейфь, – ухмыльнулся Стиви. – Я буду целиться выше.

– Слушайся Корка. – Сонни задержал взгляд на Стиви, после чего продолжил объяснять план. – Как только грузовик будет наш, мы уезжаем в переулок. Корк следует за нами, а Винни и Анджело продолжают палить в воздух. – Повернувшись к братьям Ромеро, он добавил: – Если за нами будет погоня, ты продырявишь колеса или радиатор. – Затем он снова обратился ко всем: – Все должно будет закончиться за одну минуту. Прийти и уйти, и наделать много шума. Точно?

– Отлично, – хором ответили оба Ромеро.

– И помните, – закончил Сонни. – Наши противники не будут знать, что происходит. А мы – будем. Это они будут сбиты с толку.

– Сбиты с толку, как изголодавшийся парень в комнате, полной стриптизерш, – сказал Корк. Увидев, что никто не рассмеялся, он добавил: – Го-осподи, ну где же ваше чувство юмора?

– Ты лучше думай о том, как вести машину, Коркоран, – сказал Стиви.

– Го-осподи, – снова протянул Корк, после чего в машине наступила тишина.

Сонни вытащил пистолет-пулемет из сумки. Об этой ночи он мечтал уже целый месяц, с тех самых пор как случайно подслушал, как Эдди Велтри и Толстяк Джимми, двое ребят Тессио, мельком упомянули про эту операцию. Они почти не обсуждали подробности, но все же Сонни понял, что речь идет о партии виски из Канады; выгрузка будет происходить на причале Канарси, и товар предназначается для Джузеппе Марипозы. А дальше уже все было просто. Прогулявшись вместе с Корком вдоль причала, Сонни увидел пару восьмицилиндровых «Гудзонов» напротив доков, а рядом – длинный пикап «Форд» с кузовом, закрытым синим брезентом. Через несколько минут появились два быстроходных катера, рассекая воду. Они пришвартовались в доке, и полдюжины грузчиков принялись перетаскивать ящики из катеров в грузовик. Двадцать минут спустя катера уже уносились прочь, а все ящики были погружены в машину. Полиции можно было не опасаться, потому что Марипоза купил ее всю с потрохами. Это произошло во вторник ночью, и в следующий вторник ночью все повторилось снова. После этого Сонни и Корк еще раз наблюдали за операцией, и вот теперь они были готовы действовать. Никаких сюрпризов не должно было быть. Вряд ли кто-то захочет ввязываться в перестрелку. Кому охота отправиться на тот свет ради какой-то долбанной партии «бухла»?

Добравшись до причала, Корк погасил фары и поехал по переулку, как и было запланировано. Он еле полз вперед, пока впереди не показался док. Пикап и «гудзоны» стояли там же, где и последние три недели. Сонни опустил стекло. Двое ребят в костюмах стояли у бампера первой машины, разговаривая и куря, разделенные колесом с хромированным колпаком и шиной с белым ободом. Еще двое сидели в кабине «Форда», тоже куря в открытые окна. Они были в ветровках и шерстяных шапочках и внешне напоминали портовых грузчиков. Водитель сидел, положив руки на рулевое колесо и откинув голову назад, натянув шапочку на глаза. Тот, что рядом с ним, курил сигарету и смотрел на воду.

– Похоже, грузовик поведут двое докеров, – сказал Сонни Корку.

– Нам же лучше, – ответил тот.

– Легкая добыча, – сказал Нико, однако по голосу чувствовалось, что он заметно нервничает.

Малыш Стиви притворился, будто стреляет из пистолета-пулемета, шепотом приговаривая: «тра-та-та» и ухмыляясь.

– Я Красавчик Нельсон[13]13
  Гиллис, Лестер Джозеф, по прозвищу «Красавчик Нельсон» – американский грабитель, одно время считался самым опасным преступником в США; убит в 1934 году в перестрелке с сотрудниками ФБР.


[Закрыть], – сказал он.

– Ты имел в виду Бонни и Клайда[14]14
  Бонни Паркер и Клайд Бэрроу – молодая пара, которая в начале 1930-х годов на протяжении четырех лет грабила банки в Техасе. Оба были убиты в перестрелке с полицейскими.


[Закрыть], – поправил Корк. – Причем ты Бонни.

Братья Ромеро рассмеялись. Указав на Анджело, Винни сказал:

– А он Красавчик Флойд[15]15
  Флойд, Чарльз Артур, по прозвищу Красавчик (1904–1934) – американский преступник, совершил несколько крупных ограблений банков. Убит в перестрелке с полицией.


[Закрыть].

– Ну а кто у нас самый отвратительный гангстер? – спросил Анджело.

– Пулемет Келли[16]16
  Келли, Джордж Селлино, по прозвищу Пулемет (1895–1954) – американский гангстер времен «сухого закона», в 1933 году арестован и приговорен к пожизненному заключению. Умер в тюрьме.


[Закрыть], – сказал Нико.

– Это ты, – сказал брату Анджело.

– Заткнитесь, – оборвал их Корк. – Слышите?

Через мгновение Сонни услышал шум катеров.

– Вот и они, – сказал Корк. – Пора шевелиться, ребята.

Схватив пистолет-пулемет за рукоятку и положив палец на спусковую скобу, Сонни покрутил оружие, стараясь прочувствовать его.

– Che cazzo! – пробормотал он, убирая «масленку» в мешок.

Достав из кобуры под мышкой револьвер, он направил его в потолок.

– Отличная мысль, – одобрительно заметил Корк, доставая свой револьвер из кармана куртки и кладя его на сиденье рядом с собой.

– И я тоже, – сказал Нико. Бросив «томпсон» на сиденье, он вытащил из кобуры под мышкой револьвер 38-го калибра и указал на «томми». – Таскать эту штуковину – все равно что носить на руках ребенка.

Сонни строго оглянулся на братьев Ромеро и сказал:

– Не вздумайте! Вы нам нужны с «томпсонами».

– А мне нравится моя «швейная машинка», – заметил Стиви. Высунув дуло пистолет-пулемета в окно, он сделал вид, будто стреляет.

Катера причалили к доку, и из них вышли четверо. Двое типов в костюмах-тройках и фетровых шляпах подошли к ним и обменялись несколькими словами, после чего один из них занял позицию у входа в док. Он проследил за разгрузкой катеров, в то время как второй наблюдал за погрузкой машины. Через двадцать минут грузчики уже закрывали задний борт «Форда», запирая его на крючок и цепь, а катера завели двигатели и с ревом рванули от берега через бухту Джамайка-бей.

– Ну вот, начинается, – сказал Корк.

Сонни прислонился к двери, положив руку на рукоятку. Его сердце выстукивало частую дробь, он обливался по́том, несмотря на промозглый ветер, дующий со стороны воды.

Как только головная легковушка тронулась впереди грузовика и второго «гудзона», Корк завел двигатель.

– Еще через секунду, – сказал ему Сонни. Он обернулся к ребятам: – Помните, быстро и шумно.

Свет фар головной машины упал на воду. Легковушка развернулась в доке, чтобы занять место впереди грузовика. Дальше все произошло так, как постоянно требовал Сонни, – быстро и с обилием шума. Корк с ревом бросил «Нэш» перед грузовиком; в то же мгновение Винни, Анджело и Стиви выскочили из машины, паля из «томпсонов». За какую-то секунду тишина сменилась грохотом праздничного фейерверка в День независимости. Запрыгнув на подножку «Форда», Сонни распахнул дверь и вышвырнул водителя на землю. К тому времени как он уселся за руль, Нико уже сидел рядом с ним, вопя: «Гони, гони, гони!». Если кто-либо и стрелял в ответ, Сонни этого не слышал. Водитель, которого он выбросил из кабины, задал стрекача, словно заяц. Сзади донесся треск выстрелов, и Сонни рассудил, что это работа Малыша Стиви. Краем глаза он увидел, как кто-то прыгнул с причала в воду. Задние шины «Гудзона» впереди были продырявлены пулями, и длинный капот задрался вверх, направляя лучи фар на низкие тучи. Анджело и Винни стояли шагах в двадцати друг от друга, выпуская частые короткие очереди. Каждый раз когда они нажимали на спусковые крючки, пистолет-пулеметы словно оживали, стремясь вырваться у них из рук. «Томпсоны» выплясывали джигу, и близнецы плясали вместе с ними. Почему-то запасное колесо, закрепленное рядом с водительской дверью, сорвалось и запрыгало по мостовой, готовясь к смерти. Водителя не было видно, и Сонни решил, что тот забился под приборную панель. Мысленно представив себе его, распластавшегося на полу, Сонни рассмеялся вслух. Направив грузовик в переулок, он увидел в зеркало заднего обзора Винни и Анджело на подножках «нэша», одной рукой вцепившихся в машину, а другой сжимая автоматы, выпуская очереди высоко над доком, в сторону залива.

Сонни мчался по заранее намеченному пути; всего через несколько минут он уже выехал на Рокэуэй-Парквей и влился в редкий поток машин. Корк неотступно следовал за ним. Дело было сделано. Этап со стрельбой завершился.

– Ты видел, как Стиви залезал в кузов грузовика? – спросил Сонни у Нико.

– Конечно, – ответил тот. – Я видел, как он стрелял по доку.

– Похоже, никто не получил ни царапины.

– Все прошло так, как ты запланировал, – подтвердил Нико.

Сердце Сонни по-прежнему неслось вскачь, однако мыслями он уже переключился на подсчет денег. Длинный кузов грузовика был заставлен высокими штабелями ящиков с канадским виски. Сонни прикинул: товар потянет тысячи на три, плюс-минус. И еще то, что можно будет выручить за сам грузовик.

Словно прочитав его мысли, Нико сказал:

– Как ты думаешь, сколько мы получим?

– Надеюсь, сотен по пять на брата, – сказал Сонни. – Все будет зависеть…

Рассмеявшись, Нико сказал:

– Я до сих пор не истратил свою долю за предыдущее дело. Деньги спрятаны в матраце.

– В чем дело? – удивился Сонни. – Ты не нашел дамочек, на которых их потратить?

– Мне нужна настоящая искательница сокровищ, – сказал Нико. Посмеявшись над своей шуткой, он умолк.

Многие девчонки утверждали, что Нико похож на Тайрона Пауэра[17]17
  Пауэр, Фредерик Тайрон Эдмонд (1869–1952) – известный американский актер театра и кино английского происхождения.


[Закрыть]. В выпускном классе школы у него был большой роман с Глорией Салливан, но затем ее родители заставили ее порвать с ним, решив, что он итальянец. И даже когда Глория объяснила им, что он грек, это ничего не изменило. Она по-прежнему не могла с ним встречаться. С тех пор Нико больше не интересовался девчонками.

– Давайте завтра все вместе отправимся к Джуку, – предложил Сонни, – и найдем там классных девочек, на которых не жалко потратить бабки.

Нико улыбнулся, но ничего не сказал.

У Сонни мелькнула было мысль сказать Нико, что у него бо́льшая часть его доли за предыдущее дело также все еще лежит в матраце, что было правдой. Налет на кассу принес больше семи «кусков», чуть меньше тысячи двухсот на брата, достаточно, чтобы напугать ребят до смерти и заставить их залечь на дно на несколько месяцев. И в то же время, куда Сонни мог потратить свои деньги, черт побери? Он уже купил себе машину и целый ворох классной одежды, и все равно у него, по его прикидкам, оставалось несколько тысяч наличными. Впрочем, он их не считал. Вид денег не доставлял ему удовольствия. Сонни спрятал бабки в матрац, а когда они ему требовались, просто доставал сколько нужно. Такое крупное дело, как взятие кассы, потребовало нескольких недель тщательного планирования, от которого раскалывалась голова, ну а сама ночь ограбления явилась для Сонни чем-то вроде Рождества, когда он был маленьким, – однако ему совсем не понравился последовавший за нею шум. На следующий день ограбление попало на первые страницы «Нью-Йорк америкен» и «Миррор», и на протяжении нескольких недель все только о нем и говорили. Сонни испытал некоторое облегчение только тогда, когда пошли слухи, будто за этим стоит банда Голландца Шульца. Он старался не думать о том, что будет, если отец прознает, чем он занимается. И все же иногда он отчетливо представлял себе это – и прикидывал, что скажет отцу. «Ну же, пап, мне прекрасно известно, чем занимаешься ты сам». Сонни постоянно репетировал разговор с отцом. Он ему скажет: «Папа, я уже взрослый!» Скажет: «Папа, это я спланировал налет на кассу в Тайдуотере! Ты должен признать, что все было сделано чисто!» Сонни придумывал массу доводов в защиту своей позиции, но ему никак не удавалось определить, что скажет в ответ отец. Он лишь представлял себе его взгляд, каким отец смотрел на него, когда был им недоволен.

– Это было что-то! – сказал Нико. Всю дорогу он молчал, не мешая Сонни вести грузовик по Бронксу. – Ты видел, как тот тип прыгнул в воду с причала? Господи! – Нико рассмеялся. – Он поплыл, как Джонни Вайсмюллер[18]18
  Вайсмюллер, Джонни (1904–1984) – американский пловец и киноактер, трехкратный олимпийский чемпион по плаванию, затем в течение 18 лет снимался в роли Тарзана.


[Закрыть]!

– Это который? – спросил Сонни. Они уже были на Парк-авеню, в нескольких кварталах от места назначения.

– Тип, что сидел рядом с водителем, – сказал Нико. – Ты не видел? Услышав выстрелы, он подбежал к причалу, потом раз – и сиганул в воду! – От смеха Нико согнулся пополам.

– А ты видел братьев Ромеро? – в свою очередь спросил Сонни. – Казалось, им никак не удавалось удержать «масленки» в руках. Они словно плясали с ними.