Текст книги "Искусственные люди Марса"

12. Джон Картер исчез

Расставшись с Джанай, я сразу пошел в здание лаборатории, чтобы увидеться с Рас Тавасом. Мы с Джанай решили, что ей следует оставаться там же в течение нескольких дней, чтобы не возбудить подозрения Эймада.

Я решил инсценировать поиски так, чтобы ее сумел найти кто-нибудь другой. Однако я должен был быть где-нибудь поблизости, чтобы предотвратить крушение наших планов.

Первый, кого я увидел в лаборатории, был Тун Ган. Увидев меня, он впал в ярость.

– Я же предупреждал тебя, чтобы ты не попадался мне на глаза, – закричал он. – Ты хочешь попасть в инценератор?

Я показал ему свою эмблему, которую он не заметил.

– Ты можешь послать одвара джеддака в инценератор? – ехидно спросил я.

– Ты одвар?

– А почему нет?

– Но ты же только хормад.

– А кроме этого и одвар. Я сам могу послать тебя в резервуар, но я не собираюсь этого делать. У меня твое тело, так что мы должны быть друзьями. Что ты на это скажешь?

– Хорошо, – согласился он, – но я не могу понять, как ты смог стать одваром с таким жутким и уродливым телом?

– Не забывай, что все это было твоим, – напомнил я. – И кроме того, не забывай, что кроме тела и лица нужен еще ум, если хочешь продвинуться дальше.

– И все же я не могу понять, почему тебя, хормада, выбрали на должность одвара. А не меня, у которого такое красивое тело и лицо.

– Ладно, не в этом дело. Я пришел сюда не за тем, чтобы обсуждать это. Я назначен главным в здании лаборатории и хочу поговорить с Дотар Соятом. Ты знаешь, где он?

– Нет. Он исчез тогда же, когда исчез Рас Тавас.

Новый удар. Джон Картер исчез! Но, подумав, я пришел к выводу, что это возвращает мне надежду. Если они оба исчезли и никто не знает, где они, вполне возможно, что они нашли способ бежать. А я был уверен, что Джон Картер не оставит меня. Если он бежал, то вернется. Он не бросит меня в этом чудовищном обличии.

– У тебя нет предположений, где они могут быть?

– Может, их разрубили и бросили в резервуар, – сказал Тун Ган. – Некоторые из хормадов отбились от рук, и Рас Тавас угрожал отправить их на переработку. Возможно, чтобы спасти себя, они опередили его.

– Я иду в кабинет Рас Таваса, – сказал я.

В кабинете все было так же, как всегда. Никаких следов борьбы, никаких признаков, указывающих на причину исчезновения. Я ничего не мог понять.

– Когда их видели в последний раз?

– Около трех недель назад. Один из хормадов видел их выходящими из подвала. Не знаю, зачем они туда спускались. Туда никто не ходит с тех пор, как там перестали держать пленников.

– Подвалы обыскали?

– Да, но там ничего не нашли.

– Подожди здесь, – сказал я. Мне нужно было пройти в лабораторию и убедиться, что мое тело на месте. Но я не хотел, чтобы Тун Ган заподозрил что-нибудь, увидев его. Конечно, он далеко не мудрец, но не надо иметь слишком много ума, чтобы задуматься, куда же делся мозг Вор Дая.

Я знал, где Рас Тавас прятал ключ от малой лаборатории. Быстро открыв ее, я вошел… Мое тело исчезло!

Колени у меня подогнулись, и я рухнул на скамью. Теперь потеряны все мои надежды завоевать Джанай. Совершенно очевидно, что она откажется быть моей, раз у меня такое уродливое тело и страшное лицо. Ни одна женщина в мире не согласится принадлежать такому уроду, как я.

Наконец, я взял себя в руки и подошел к столу, где когда-то лежало мое тело. Казалось, все осталось по-старому, за исключением того, что сосуд с моей кровью исчез. Может быть, Рас Тавас вложил чей-то мозг в мое тело? Нет, он не мог сделать этого без согласия Джона Картера… И если Джон Картер согласился с этим, значит для этого были самые серьезные причины. Например: они нашли возможность бежать, но это нужно было делать немедленно. Тогда, конечно, они приняли решение пересадить чей-нибудь мозг в мое тело и взять его с собой, чтобы исключить возможность его уничтожения. Но это были только мои предположения.

Пока я сидел и размышлял, я вспомнил, что Рас Тавас написал что-то на листке бумаги и прикрепил к столу, где лежало мое тело. Я решил посмотреть, что там написано. Может быть, там найдется ключ к тайне. Но, подойдя к столу, я обнаружил, что этот листок тоже исчез. Но на его месте был прикреплен другой, с двумя цифрами «3-17». Что они означали? По моему мнению, ничего.

Я вернулся в кабинет и приказал Тун Гану сопровождать меня при обходе лаборатории.

– Как идут дела с тех пор, как исчез Рас Тавас?

– Происходит что-то непонятное, – ответил он. – Но никто не знает, что делать.

Когда мы пришли к первому резервуару, я понял, что имеет в виду Тун Ган. Все обстояло как нельзя хуже. Весь пол был завален остатками чудовищ, которые должны были быть уничтожены. И эти остатки жили. Ноги пытались идти, руки хватали все, до чего могли дотянуться, головы катались по полу, что-то крича. Я подозвал к себе дежурного офицера.

– Что все это значит? Почему никто не уничтожает их?

– Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы, хормад?

Я показал ему на эмблему, и он сразу притих.

– Отвечай на мои вопросы, – приказал я.

– Никто, кроме Рас Таваса, не знает, как их загружать и в какой резервуар.

– Тогда отправляйте все в инценератор. А пока Рас Тавас не вернется, сжигайте все бесполезное.

– Что-то неладное творится с резервуаром номер четыре, – сказал офицер. – Может, ты сходишь и посмотришь?

Когда я подошел к четвертому резервуару, моим глазам представилось нечто ужасное. Видимо, что-то произошло с культурой клеток, и вместо хормадов формировалась сплошная живая плоть. Она переваливалась через край резервуара и выкатывалась на пол. Различные внешние и внутренние органы человека росли на этой плоти без всякой связи. Нога там, рука здесь, голова где-то еще. И все головы непрерывно кричали и изрыгали проклятия. Сцена была ужасающая.

– Мы пытались что-нибудь сделать, – сказал офицер. – Но когда мы пытались уничтожать плоть, руки хватали нас, а головы кусали. Даже хормады боятся подойти к ней, хотя обычно не боятся ничего. Что же говорить о людях.

Я согласился с ним. Честно говоря, я понятия не имел, что делать. Я не мог подойти к резервуару, чтобы остановить выливающуюся плоть, а без хормадов, которые боятся приблизиться, уничтожение этой плоти невозможно.

– Закройте двери и окна, – приказал я. – Со временем плоть сожрет себя или подохнет от голода.

Но когда я выходил из комнаты, то увидел, как одна из голов откусила кусок плоти, из которой выросла. Да, вряд ли она подохнет от голода. Все это настолько взволновало меня, что я долго не мог отделаться от мысли: что же происходит там, за закрытыми дверями и окнами?

Несколько дней я приводил в порядок лаборатории. И преуспел в этом. Правда, лишь благодаря тому, что никто не знал, как готовить питательную смесь для культуры клеток.

По мере того как резервуары опустошались, производство хормадов стало падать. Это меня чрезвычайно радовало: скоро они совсем прекратят формироваться. Оставалось только желать, чтобы Рас Тавас не вернулся и не возобновил свою деятельность, если бы не одно обстоятельство. Без Рас Таваса никто не вернет мне тело.

Все это время я не посещал Джанай, боясь, как бы ее убежище не отыскали шпионы Эймана. Но, наконец, я решил, что пришло время «найти» ее. Я пошел к Эйману и сказал, что все мои попытки найти Джанай в городе не увенчались успехом. Поэтому я прошу разрешения на тщательный обыск дворца.

– Если ты что-то и найдешь, – сказал он, – то только ее труп. Она не могла покинуть дворец. Я думаю, ты согласишься со мной, что невозможно женщине покинуть дворец и не вызвать подозрений у стражи.

– Но почему ты думаешь, что она мертва?

– Люди не могут жить без воды и пищи. А я уверен, что если бы кто-то таскал для нее пищу, это было бы замечено. Ищи, Тор-дур-бар. Твоей наградой, если это можно так назвать, будет труп Джанай.

Что-то в выражении его лица, тоне его голоса насторожило меня. Эта полуулыбка, коварная, самоудовлетворенная… Что это означает? Может, он нашел Джанай и убил ее? Беспокойство охватило меня. В моем мозгу возникали самые страшные картины. Мне хотелось тут же броситься в убежище Джанай, чтобы узнать всю правду. Но благоразумие взяло верх. Я организовал поисковые отряды. Каждый отряд был направлен в определенную часть дворца, чтобы там были обысканы каждая комната, каждый закоулок. Сам я пошел с отрядом, который должен был обыскать ту часть дворца, где пряталась Джанай. Этим отрядом командовал Ситор.

Я не стал направлять отряд прямо в убежище Джанай. Но потом мы приблизились к этой комнате. Сердце мое стучало, как колокол. Мы вошли в первую комнату.

– Ее здесь нет, – сказал я.

– Но вот еще дверь, – сказал Ситор и подошел к ней.

– Вероятно, еще одна кладовая, – сказал я, выражая крайнее безразличие, хотя внутри у меня все дрожало.

– Она заперта. Заперта с той стороны. Это подозрительно.

Я шагнул вперед и позвал:

– Джанай! – ответа не было. Сердце у меня сжалось.

– Джанай! – повторил я.

– Ее там нет, – сказал Ситор. – Однако, чтобы убедиться, нужно взломать дверь.

– Да, ломай.

Он послал за инструментами. Хормады принесли их и приступили к работе. Когда панели стали трещать, из комнаты послышался голос Джанай:

– Я открою.

Мы услышали звук отодвигающегося засова, и затем дверь распахнулась. Мое сердце дрогнуло от радости, когда я увидел ее на пороге, живую и здоровую.

– Что вам нужно? – спросила она.

– Я должен доставить тебя к Эймаду, джеддаку, – сказал Ситор.

– Я готова.

Она даже не взглянула на меня. Может, она решила, что быть джеддарой не так уж плохо? Она много дней обдумывала положение, а я не приходил к ней. Может, теперь она переменила свое намерение. Я мог понять ее. Ведь искушение слишком велико. А что мог предложить ей Вор Дай? Разумеется, не безопасность, которую женщины хотят иметь прежде всего.

13. Чудовище продолжает расти

Любовь склонна все видеть в мрачных тонах, даже если на то есть совсем незначительная причина. Она рисует в воображении жуткие картины, торопит события и ждет при этом самого худшего, хотя часто и угадывает будущее. Именно этого я и боялся, когда мы с Ситором и Джанай стояли перед троном Эймада. Ситор, красивый, величественный. Эймад в одежде джеддака. Джанай, прекрасная, как само совершенство. И я, уродливый, страшный. И как я мог подумать, что Джанай сможет предпочесть меня нормальным людям? А если мой соперник джеддак, какие шансы у меня? Я постоянно отождествлял себя с Вор Даем, а это, согласитесь, означало, что я путаю мозг одного с телом другого.

Эймад буквально пожирал глазами Джанай, и сердце мое ныло. А вдруг Джанай выберет меня, а Эймад откажется выполнить условия договора? Я поклялся, что тогда убью его. Эймад отпустил Ситора и обратился к Джанай:

– Этот хормад сослужил мне службу, – показал он на меня. – Чтобы наградить его, я обещал выполнить его просьбу. Он попросил тебя. Мы решили предоставить выбор тебе. Если Рас Тавас будет найден, хормад надеется получить новое тело. Если Рас Тавас не найдется, хормад останется в прежнем обличье. Если ты выберешь меня, ты будешь джеддарой Морбуса. Кого ты выбираешь?

Эймад не стал излагать дело подробно. Он знал: все преимущества на его стороне, так зачем говорить лишнее? Для него не было сомнений, каков будет ответ Джанай. Эймад предложил ей высокое положение. Вор Дай не мог ничего предложить. А так как она не знала ни того, ни другого претендента, то ее выбор был очевиден. Эймад проявил нетерпение.

– Ну? Каков твой ответ?

– Я пойду с Тор-дур-баром, – сказала она. Эймад прикусил губу, но сдержался.

– Отлично, – сказал он. – Но я думаю, ты делаешь ошибку. Если ты изменишь свое решение, дай мне знать.

Затем он отпустил нас.

На обратном пути в здание лаборатории я буквально летел от счастья. Джанай сделала выбор! Теперь она постоянно будет со мной, под моей защитой. Она тоже казалась счастливой.

– Значит, я теперь увижу Вор Дая?

– Боюсь, что нет.

– Почему? – она даже остановилась от неожиданности.

– Через некоторое время, – объяснил я. – А пока я буду охранять тебя.

– Но я думала, мы идем к Вор Даю. Ты обманул меня?

– Ели ты так думаешь, тебе лучше идти к Эймаду! – рявкнул я, испытывая, самое странное чувство, какое когда-либо охватывало человеческое существо – ревность к самому себе.

Джанай сразу притихла.

– Прости, но я ужасно устала. Пожалуйста, прости меня. Я ведь столько пережила, что любой бы мог сойти с ума.

Я уже выбрал жилье для Джанай в здании лаборатории. Комнаты были рядом с моими и на некотором расстоянии от помещений с резервуарами. Для охраны и обслуживания я отобрал самых умных хормадов. Девушка была довольна всем. Закончив ее устройство на новом месте, я сказал:

– Если я тебе понадоблюсь или ты захочешь меня видеть, сразу пошли за мной, и я приду.

После этого я оставил ее и пошел в кабинет Рас Таваса.

Теперь я сделал все, что хотел с помощью своего обличья. И можно было подумать о побеге из Морбуса. Но куда мне бежать в таком виде? Только в Морбусе я мог жить в безопасности!

Чтобы отвлечься, я принялся за просмотр бумаг и заметок Рас Таваса. Большинство из них были для меня совершенно непонятны. И все же я продолжал копаться в них, хотя мысли мои были заняты Джанай. Я думал о том, что стало с Рас Тавасом и Владыкой, а также какую шутку сыграла судьба с моим телом. Будущее представлялось мне весьма мрачным. Вскоре я нашел нечто, напоминающее план здания, а рассмотрев его внимательно, понял, что это в самом деле план здания Лаборатории. Я легко узнал две двери, которые мне были хорошо знакомы. На нижнем листе оказался план подвалов под зданием. Подвал состоял из коридоров и камер. Там было три длинных коридора и пять поперечных. Все коридоры были пронумерованы от одного до восьми. Камеры вдоль каждого коридора тоже имели номера. Все это было мне интересно, поэтому я отложил эти планы, чтобы при удобном случае внимательнее рассмотреть их. В это время охранник у двери объявил, что пришел Тун Ган и хочет видеть меня. Он был крайне возбужден, когда вошел в кабинет.

– В чем дело? – спросил я, так как по его виду догадался, что произошло нечто неприятное.

– Идем, – ответил он. – Я покажу.

Он повел меня в главный коридор, затем в небольшую комнату, окна которой выходили во двор. В этот двор также выходили окна и вентиляционные отверстия помещений, где находились резервуары. Среди них было окно в помещение с резервуаром номер четыре. Когда я выглянул в окно, то ужаснулся. Масса живой плоти, растущей на культуре растений, развивалась так быстро, что заполнила всю комнату и уже выдавила окно. Теперь эта жуткая, шевелящаяся, кричащая масса вываливалась во двор.

– Вот, – сказал Тун Ган. – Что ты будешь делать с этим?

– Тут я ничего не могу поделать. И никто ничего не сделает. Сомневаюсь, что и Рас Тавас справился бы с этим. Он создал силу, которая вышла из-под контроля.

– И чем все это кончится?

– Если она не прекратит расти, то вытеснит все живое из Морбуса. Она растет и растет, поедая самое себя. Она может захватить весь мир. Что или кто в силах остановить ее?

Тун Ган покачал головой. Он не знал, что сказать.

– Возможно, Эймад сумеет что-то сделать? – предположил он. – Он ведь джеддак.

– Пошли за ним, – сказал я. – Сообщи, что здесь произошло, И передай: я хочу, чтобы он посмотрел сам.

Впервые в жизни мне хотелось переложить на чьи-то плечи ответственность, потому что я был беспомощен перед лицом надвигающейся опасности. Да, в такую ситуацию не попадало еще ни одно человеческое существо со дня сотворения мира. Вскоре пришел Эймад и, когда посмотрел в окно и выслушал мои объяснения, тут же переложил всю тяжесть ответственности на мои плечи.

– Ты хотел власти в лаборатории, – сказал он. – И я дал тебе эту власть. Так что это твоя проблема, а не моя.

С этими словами он повернулся и ушел обратно во дворец. К этому времени вся земля во дворе была покрыта шевелящейся массой. А из окна вылезала все новая и новая плоть.

«Ну что же, – подумал я, – пока она заполнит весь внутренний двор, пройдет много времени. А пока я могу подумать над тем, что же делать». Я вернулся в свои покои и сел у окна, глядя на простирающиеся дали Великой Тунолианской топи. Они напоминали мне шевелящуюся массу, выливавшуюся из окна комнаты с резервуаром номер четыре. Чтобы отогнать от себя это видение, я закрыл глаза.

Неизвестно почему, я снова вспомнил план здания, найденный мною в кабинете Рас Таваса. А потом ко мне пришли воспоминания о путешествии с Джоном Картером. И тогда я вспомнил о своем теле. Где оно? Последний раз я видел его на столе в лаборатории. Стол сейчас пуст. А на ножке стола бумажка с загадочными цифрами 3-17. 3-17! Что же они могут означать?

И внезапно меня осенило. Эти цифры могут иметь очень важный смысл. Я вскочил и побежал в кабинет Рас Таваса. Здесь я снова вытащил план, расстелил его на столе. Мои пальцы легли на изображение коридора номер три и нашли там цифру семнадцать. Может, это и есть ответ? Снова я впился глазами в план. Возле цифры семнадцать был поставлен маленький кружок. На других камерах таких кружков не было. Что это за кружок? Почему он поставлен? Означает ли он что-либо? У меня был только один способ ответить на все вопросы. Я встал из-за стола, вышел в коридор. Пройдя мимо охраны, я направился к лестнице, ведущей в подвалы. Карта подвалов отпечаталась в моем мозгу. Я мог бы найти камеру с номером 3-17 с закрытыми глазами.

Все коридоры и камеры были пронумерованы, и вскоре я уже стоял перед камерой 17 в коридоре номер 3. Я толкнул дверь. Заперто! Я обозвал себя идиотом. Можно было бы догадаться, что если в камере то, что я надеюсь найти, значит, она должна быть заперта. Я знал, где Рас Тавас хранил ключи от всех помещений здания, и быстро пошел обратно. Когда я проходил мимо офицеров, мое поведение, вероятно, показалось им подозрительным. Наверное, шпионы Эймада Нужно быть осторожным. А это означало некоторую задержку в осуществлении моих планов.

Поэтому я сделал вид, что собираюсь осмотреть резервуары. Пройдя по коридору, я отослал одного из офицеров, которого давно подозревал, с поручением, а сам стал внимательно наблюдать из окна за выливающейся массой. Скорость ее поступления не замедлилась. Наконец, когда я решил, что усыпил бдительность шпионов, я снова спустился в подвал и через некоторое время стоял перед заветной дверью.

Я вставил ключ, повернул его. Дверь открылась. Камера была освещена вечной радиевой лампой, которыми пользовались на всем Барсуме.

Прямо передо мной на столе лежало мое тело. Я вошел в камеру, закрыл за собой дверь. Да, это мое тело. И здесь же сосуд с кровью. Мы снова вместе, мое тело, моя кровь, мой мозг. Вместе, но по отдельности. Только Рас Тавас мог сложить нас воедино. А Рас Таваса не было. Он куда-то исчез.

14. Я нахожу своего хозяина

Я долго стоял, глядя на свое тело. Сейчас, когда я сравнивал его с уродливой оболочкой, в которой находился мой мозг, мне казалось, что мое тело – самое красивое в мире. Я подумал о Джанай, которая находилась наверху в своих комнатах, и назвал себя идиотом за то, что стал таким уродом, которого девушка никогда не сможет полюбить.

Но что сейчас сожалеть об этом! Я заставил себя думать о другом. Маленький кружок на плане снова вспомнился мне. Все-таки эта камера должна отличаться по своей конструкции от других в этом подвале. Я стал тщательно осматривать пол и наконец обнаружил еле заметную окружность диаметром около двух футов. Я опустился возле нее на колени. В одном месте маленькая метка. Видимо, это люк, а метка указывает, в которую сторону он открывается. Вставив в щель кончик кинжала, я нажал: крышка легко приподнялась. Теперь можно было просунуть туда пальцы.

Через мгновение я уже смотрел вниз, в открывшуюся черную пропасть. Что там внизу? Зачем этот люк? Поколебавшись немного, я протиснулся в люк и повис на руках. Отверстие было небольшим, мой громадный торс с трудом пролез в него. Кончиками пальцев на ногах я нащупал что-то твердое. От всей души надеясь, что это дно, я отпустил руки.

Теперь я стоял на полу. Сверху проникало немного света, и я увидел узкий коридор, ведущий в кромешную тьму. Я зашел уже так далеко, что мне не оставалось ничего другого, как исследовать, куда же ведет коридор. Однако, может, мне стоит закрыть за собой крышку люка? Вдруг кто-нибудь забредет в камеру и увидит открытый люк. Но как же я тогда выберусь? С открытой крышкой просто. А с закрытой?

Нет, тут что-то не то. Вероятно, можно что-то придумать. И я придумал: нашел в коридоре бревно и подпер снизу крышку люка так, что она в опущенном положении была почти закрыта. Обезопасив себя таким образом, я пошел по коридору. Прежде чем сделать шаг, я осторожно ощупывал пол перед собой ногой, а руками – стены, чтобы не пропустить поперечный коридор, если он встретится мне. Ведь если я запутаюсь здесь, мне уже никогда не вернуться назад. Вернусь ли я? А что тогда случится с Джанай? Может, мне не стоит пускаться в эту авантюру? Нет. В конце концов я забрался сюда в ее же интересах: возможно, здесь мне удастся найти путь к свободе?

Только вперед. И я пошел. Пол коридора был ровный. Никаких разветвлений не было. Коридор плавно поворачивал. Я шел и думал, что же меня ждет в конце пути. Стены стали сырыми, на полу появилась жидкая грязь. Внезапно пол пошел под уклон, но вскоре выровнялся. Я находился примерно на тридцать-сорок футов ниже первоначального уровня. С потолка и стен сочилась вода. Пол стал совсем скользким. Я шел вперед по этому нескончаемому туннелю. Какое новое испытание ждет меня? Иногда мне хотелось повернуть назад, но всякий раз меня останавливала мысль о Джанай, о ее зависимости от меня.

«Хормад!» – слышал я ее голос и чувствовал, сколько в нем презрения, которого она никак не могла скрыть, как ни старалась. А как она говорила о Вор Дае! Как изменялся голос, дыхание. Снова волна ревности к себе захлестнула меня, но чувство юмора помогло, и я рассмеялся. Этот смех жутковато прозвучал в черном, сыром подземелье. Больше я не стал смеяться, слишком страшно.

Коридор стал заметно подниматься. Все вверх и вверх, пока я не почувствовал, что снова нахожусь на прежнем уровне. И затем, внезапно, впереди появился свет. Вернее, не свет, а менее густая тьма. Через некоторое время я вышел из туннеля. Была ночь, безлунная ночь. Где же я? Я понял, что прошел под землей несколько миль. Должно быть, я нахожусь вне стен города, но где?

Впереди меня появился силуэт, и в слабом свете я понял, что это хормад.

– Кто ты? – спросил он. – Что ты здесь делаешь?

И, не дожидаясь ответа, выхватил меч.

Такой язык я понимал и знал, как отвечать. Я выхватил свой меч и вступил с ним в бой. Этот воин был получше тех, с кем мне приходилось встречаться до сих пор. Он знал некоторые приемы, которые были известны только ученикам Джона Картера. Когда он понял, что я знаю защиту от этих приемов, он крикнул, и из темноты вышли три человека. Один из них, высокий красный человек, бросился на меня. И тут я узнал его.

– Джон Картер! – крикнул я. – Это я, Вор Дай!

Он тут же опустил меч и отступил назад.

– Вор Дай! Как ты попал сюда?

Позади него стояли Рас Тавас и второй хормад. Я коротко рассказал им, как нашел камеру номер семнадцать и вход в подземелье.

– А теперь скажите мне, что вы здесь делаете?

– Пусть Рас Тавас расскажет.

– Морбус – древний город, – начал великий мыслитель, – Он построен в доисторические времена народом, ныне исчезнувшим. После поражения Тунола я обнаружил этот город, поселился в нем и полностью перестроил, хотя основой послужил древний город. Многого в этом городе я не знал. У меня были планы всех зданий, в том числе и здания лаборатории. Как и ты, я заметил кружок на камере 17, но тогда у меня не было ни времени, ни желания исследовать это. Когда мы решили спрятать твое тело туда, где ему не смогут причинить вреда, я выбрал камеру 17, и тогда-то мы обнаружили туннель, ведущий на этот остров. Остров находится в двух милях от Морбуса. Дур-ан и Ил-дур-ен перенесли твое тело в камеру 17, и мы взяли их с собой. Это два моих лучших хормада, умных и преданных. Выбравшись из Морбуса, мы решили попытаться пробраться на запад Тунолианской топи, найти флайер Джона Картера и лететь в Гелиум. Мы надеялись, что я прибуду туда вовремя, чтобы спасти от смерти Дею Торис. Сейчас мы строим лодку для путешествия по топи, и она уже почти готова. Мы очень беспокоились о тебе. Конечно, мы не хотели бросать тебя, но флайер может взять только двоих, значит, тебя все равно пришлось бы оставить. И ты был бы в Морбусе в большей безопасности, чем на холмах близ Фандала.

– Вы вообще не должны были думать обо мне, – сказал я. – Наша единственная цель, когда мы пробирались сюда с Джоном Картером, – это найти тебя и как можно скорее вернуться в Гелиум. Я знал, что мне все равно пришлось бы остаться. Однако это малая жертва для спасения принцессы. Владыка потом послал бы за мною флайер.

– Да, но все же мне очень не хотелось оставлять тебя здесь, – сказал Джон Картер. – Но выбора не было. Мы планировали послать Ил-дур-ена в Морбус с письмом к тебе, где бы объяснили все. Дур-дан должен был сопровождать нас к флайеру. И если бы нам удалось улететь, он стал бы пробираться обратно в город.

– Когда вы хотите отправиться?

– Лодка будет готова завтра, и мы отправимся, когда стемнеет. Мы будем путешествовать по ночам, а днем прятаться и отдыхать. Рас Тавас убедил меня, что днем нам не пройти. По топям раскидано множество островов, где живут дикари, последние представители народа, населявшего эту обширную территорию.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет. Ты и так перенес достаточно.

– Тогда я возвращусь в город, пока не замечено мое отсутствие. Ведь я теперь в таком же положении, как и ты.

– Что ты имеешь в виду?

– Джанай.

– Что с ней? Ты нашел ее?

Я рассказал им все. Они узнали, что теперь единственный правитель Морбуса – джеддак Эйман. Я стал одваром, и под моим началом находится здание лаборатории. И под мою защиту передана Джанай.

– Значит, под твое начало передана лаборатория? – спросил Рас Тавас. – Как там идут дела в мое отсутствие?

– Ужасно. Единственное, что компенсирует мое отсутствие, – это постепенное прекращение производства хормадов. Но теперь случилось нечто гораздо худшее… – и я рассказал о событиях в резервуаре номер четыре.

Он был глубоко озабочен.

– Это как раз то, чего я всегда боялся и всячески старался избежать. Во всяком случае, готовься бежать из Морбуса, если тебе не удастся остановить процесс в этом резервуаре. Со временем масса захватит весь остров. Теоретически она может занять всю поверхность планеты, вытеснив все остальные формы жизни. Это первоначальная форма жизни, которая не может умереть. Однако человек не может контролировать развитие жизни. Я попытался вмешаться в законы природы и, видимо, это наказание.

– Но как остановить рост массы? – спросил я.

Он покачал головой.

– Есть один способ предотвратить ее распространение. Но боюсь, что дело зашло слишком далеко.

– И что это за способ?

– Огонь.

– Ясно, – сказал я. – Но, вероятно, уже поздно.

– Во всяком случае, готовься покинуть Морбус и жди нашего возвращения.

– Я вернусь сюда с воинами, чтобы захватить Морбус и освободить тебя, – сказал Джон Картер.

– Хорошо, Владыка. Но обязательно привези известие, что принцесса Гелиума выздоровела.