Текст книги "Возвращение графа"

Глава 7

Одинокий всадник проскакал к «Белому оленю», когда солнце стронулось с зенита. Он спрыгнул с седла, бросил поводья мальчику и вошел в гостиницу. У него был задумчивый вид.

– Добрый день! Тихо, тихо, сэр! – воскликнул сыщик с Боу-стрит, вскинув руки, когда Кристиан круто развернулся и сунул руку в карман. – Если бы я хотел напасть, я бы не заговорил, верно?

Кристиан остановился и одернул куртку.

– По-моему, последнее, что услышал Цезарь перед тем, как его зарезали, словно свинью, было «Долой тиранию!». Некоторые осужденные не прочь получить последнее слово. Вы не обиделись, Мерчисон? Виноват, но я не люблю сюрпризов.

– Что вы, никаких обид. И не вините себя за то, что витали в облаках. Она прелестная штучка.

У Кристиана глаза стали холодны как лед.

– Я не возражаю, чтобы вы шпионили за мной, но мне не нравится ваш язык. Она прелестная леди, и пожалуйста, в будущем не забывайте об этом.

– Ну ладно, пусть будет леди, – примирительно сказал сыщик. – Но я привык, что так называют только титулованных женщин. Век живи, век учись.

Кристиан сдался:

– О, об этом я забыл. Во всяком случае, я считаю ее леди, потому что у нее хорошие манеры. Как ее ни назови, она не то, что вы думаете.

– Я ничего не думаю. Мое дело – доказывать. Если вы говорите, что она леди, так и запишем. Кстати, у меня для вас новость. У вас есть время поговорить?

– Ничего другого до завтра у меня нет, – сказал Кристиан. – Только не здесь, пойдемте в бар.

Сыщик колебался.

– Может, лучше к вам в номер?

Кристиан засмеялся:

– Нет, не думаю. Хоть я вам доверяю, вы все сможете мне рассказать, когда я буду сидеть спиной к стене и смотреть прямо на вас.

– Вы раните мои чувства, – сказал сыщик. – Но я вас не виню. Об этом я и хотел поговорить.

– Вот как? – с интересом сказал Кристиан, и они пошли в бар.

Они заняли тот же столик, что и в прошлый раз. У стойки торчали два местных жителя, и тот же долговязый скрючился в самом темном углу за самым дальним столом.

Сыщик положил руки на стол и большим пальцем показал на человека в углу:

– Вот этот. Я подумал, вам надо знать, что сегодня за вами следовали две тени, пока вы гуляли с... с леди.

– О, я это знал, – сказал Кристиан и сделал знак хозяину: – Два пива. – А сыщику сказал: – По числу моих шпиков. Вам известно, кто мой второй обожатель?

– Иначе я не стоил бы ни гроша. – Сыщик достал из внутреннего кармана потрепанный блокнот. – Капитан Энтони Бриггз, отставной армейский офицер, ведет частные расследования за фантастическую плату. Во всяком случае, именно к нему направился сквайр, когда поехал в Лондон узнавать про вас.

– В этом есть смысл, – сказал Кристиан. – Он не дурак и подстраховался. Мудро: нанял и сыщика, и частного детектива. Я сделал бы так же.

– Ага. Говорит, он офицер-орденоносец, ушел со службы по инвалидности. Больным он не выглядит, только хромает и нос сломанный. Руки, наверно, тоже измолотили, потому что он никогда не снимает перчаток. Так что перед нами парень, который похож на боксера, но выдает себя за офицера. Верхом скачет как черт, так что мог бы быть офицером, но вот в записях медкомиссии о нем не говорится ни слова. Мои источники покопались.

– В этом тоже есть свой смысл, – сказал Кристиан, подумав. – Это не настоящее имя. Удача ему изменила, пришлось зарабатывать себе на овсянку, а в высших классах над этим смеются. Я думаю, сведения о том, что я работал, моим новым родичам нравятся не больше, чем о моем пребывании в тюрьме. Им все равно – что дробить камни, что печь хлеб, если ты делаешь это своими руками. Им руки даны только для того, чтобы играть в карты, собирать ренту и похлопывать лошадь по крупу, а женщин по заду.

– Отлично сказано! – Сыщик поперхнулся от смеха.

– Так вы с ним говорили? – спросил Кристиан.

– Нет. Пару раз пытался здесь и на дороге, но он скажет слово и замолчит. Спасибо. – Он взял кружку из рук хозяина гостиницы, осушил ее одним махом и вытер рот рукой. – Отличное пиво! Здешние ребята знают в этом деле толк, скажите? Ну, так я пойду, сэр. Просто хотел вас предупредить, чтобы берегли спину. Этот капитан насмотрелся на вас, и я не уверен, что он это делает ради сквайра.

– Я вам признателен, – сказал Кристиан, – и, чтобы сберечь вам время на слежку, доложу свой план. Я собираюсь написать несколько писем, затем покатаюсь, чтобы немного успокоиться. Пообедаю здесь, потом лягу спать. К сквайру пойду завтра в полдень, так что до того времени можете отдыхать.

– Спасибочко, – сказал сыщик, встал и притронулся пальцами к виску, как крестьянин, приветствующий лорда. – Вы очень заботливы. Черт побери, я бы хотел, чтобы вы оказались графом.

Кристиан усмехнулся и проводил его взглядом. Потом допил свое пиво и покинул бар.

Кристиан отложил перо и перечитал написанное.

«Я буду информировать вас о событиях; пока все идет по плану. Смотрите за тем, что происходит на вашем конце, и все будет хорошо».

Он нахмурился и добавил: «Не тревожьтесь и не теряйте веру в меня. Я могу это сделать и сделаю. Люблю всех вас. К.».

Он присыпал бумагу песком и подготовил к отправке по почте. Взяв еще два письма, он вышел из комнаты, бесшумно и быстро спустился вниз, но пошел не к входной двери, а на кухню. Тихонько толкнул дверь и огляделся. Как он и ожидал, там было тихо, в этот час хозяин с женой уходили перекусить в свою комнату. Посудомойка дремала на стуле возле печки; старая рыжая собака подняла голову и посмотрела на него. Кристиан никого не потревожил, прокрался мимо и вышел через заднюю дверь.

У конюшни конюх сидел на солнышке и тоже дремал. Кристиан тихо вывел свою лошадь, сунул письма в седельную сумку и вывел лошадь за ворота на луг. Только после этого он вскочил в седло и поехал по траве, чтобы не стучали копыта. Когда гостиница осталась вдалеке, он выехал на дорогу и поскакал галопом.

Через час он был на берегу моря. Он вдохнул соленый воздух, улыбнулся, поднялся на обрыв и посмотрел сверху на море. Эгремонт – просто сокровище. Не только огромный куш, но и расположен удачно: в нескольких часах езды от Лондона и у моря.

Он спустился к поселку, который до войны был сонной рыбацкой деревушкой, а теперь превратился в процветающий порт. Семьи моряков жили на холмах, огибавших гавань; у причала теснились корабли.

Кристиан привязал лошадь и пошел искать капитана, о котором ему говорили. Вскоре нашел, передал ему письма и плату, сказал насколько шутливых фраз, выражавших, однако, серьезное предупреждение. Потом ушел.

Бросив последний взгляд на море – «Господи, в случае победы я куплю себе дом у моря», – он снова сел на лошадь и поскакал назад. Он не хотел, чтобы его отсутствие было замечено. Мерчисон с ума сойдет, обнаружив, что он уехал из деревни, – конечно, если поверил его байке. Но Кристиан не чувствовал слежки за спиной, а теперь это уже не имело значения. Он был уверен, что его письма благополучно отплывут еще до следующего прилива. Он сомневался в короле и во всей этой стране, но была одна вещь, за которую он готов был поручиться жизнью, – это честь среди воров. По крайней мере среди тех, с которыми он знался.

Назад он ехал уже не так быстро и ни разу не оглянулся. Поэтому казалось странным, зачем на полпути он свернул с главной дороги. Он въехал на тропинку, которой один из фермеров разделил свои пастбища, остановился, спешился и, привязав лошадь к столбу, стал ждать.

Всадник, которого он поджидал, появился через несколько минут. Он был одет как путешественник, но тем не менее выглядел грозно из-за громадной фигуры и кривого, по-видимому, сломанного носа. При этом он не казался уродливым. Он был еще очень молод, густые гладкие каштановые волосы имели светлые пряди, выжженные тем же чужим солнцем, которое позолотило его кожу. Нос придавал длинному лицу своеобразие, спасая от участи прослыть миловидным, поскольку у него были пухлые, четко очерченные, чувственные губы и небесно-голубые глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Но выражение лица у него было угрожающее.

Он подъехал вплотную к Кристиану и соскочил с коня. Теперь, когда он стоял, а не сидел, скрючившись в углу бара, было видно, что плечи у него широкие и прямые.

Как и Кристиан, он набросил уздечку на забор и протянул ему руку в перчатке.

– Когда ты меня увидел? – спросил он после того, как они обменялись рукопожатиями.

– Как только ты выехал из гостиницы, – ответил Кристиан.

– Врешь, – сказал человек с кривой усмешкой. – Ничего ты не заметил, пока я не выехал из доков, но пусть будет по-твоему, если тебе спокойнее притворяться, будто ты все знаешь.

– Но я заметил, – возразил Кристиан. – Ну как ты? Как дела?

Широкая улыбка преобразила лицо человека: оно стало бесшабашно красивым.

– Ничего нового не нашел, иначе сказал бы тебе. Сквайр все еще бросает деньги на ветер, пытаясь тебя прищучить. Мерчисон – осторожный тип и старомодно-честный – как сволочная птичка-малиновка. А про меня – за себя я не беспокоюсь.

– Как всегда, – сказал Кристиан. – Это меня и тревожит. Так что береги спину, обо мне не заботься.

– Я не должен о тебе заботиться, факт, – подтвердил мужчина. – Ты их всех переполошил. А какую душечку подцепил, стоило выйти за ворота! Красивая до невозможности и ловкая, но недостаточно ловкая, бедная милашка. Как и все, готова опрокинуться на спину. Это видно по выражению ее больших карих глазах, когда она на тебя смотрит. – Он с насмешливым восхищением прижал руки в перчатках к сердцу. – Не знаю, как ты это делаешь. – Он покачал головой.

– Ничего я не делаю, – мягко произнес Кристиан. – Она сестра Джонатана Лоуэлла. Я напоминаю ей любимого брата, вот откуда ее тепло.

– О, я знаю, как ее зовут. Но не сомневаюсь, что тепло у нее есть и в других местах, ты только поищи, – легкомысленно бросил мужчина. – Не трать время, сдается мне, она полна таких теплых местечек. Погоди, Джонатан Лоуэлл... – Глаза у него загорелись. – Понял! Лучший друг. Из родной деревни. Где теперь этот мальчик?

– Погиб на войне, – просто ответил Кристиан.

– А, вот почему сквайр послал за ней.

– Еще она приходится кузиной Софи Уайли, так что послать за ней было просто.

– Софи – красивая штучка, – сказал мужчина. – Застенчивая и нежная. Таких нелегко обезоружить. Я наткнулся на нее, к сожалению, не в буквальном смысле, когда в первый раз докладывал о тебе ее отцу. Он меня представил, хотя, как ты понимаешь, не хотел. Может, он верит, что меня принимают в приличных домах; офицер в отставке, но работа по найму есть работа по найму, в конце-то концов. Она посмотрела на меня как на кусок жареной свинины и поздоровалась так, будто собралась съесть на обед.

– Она помолвлена, – сказал Кристиан.

– Держу пари, эта помолвка – как мяч в игре, полетит, когда ее ухажер не получит титул. Не беспокойся, я таких знаю. У меня ничего нет, и на меня можно только смотреть... не беда, переживу. Крошка Лоуэлл тоже радость для глаз, но не важничает. Жалко, что она видит только тебя. Я бы не вытолкнул ее из-под одеяла. Как и ты. Не ради спорта, твои теплые отношения с ней – прекрасный способ убедить мир в том, кто ты такой.

– Их я никогда не смогу убедить. Я могу только доказать в суде. И докажу, а потом пошлю всех к черту.

– И мисс Лоуэлл? – не унимался мужчина, пристально глядя на него.

– Там видно будет. А пока хватит о девицах.

– О девицах никогда не хватит, – жалобно сказал мужчина.

Кристиан невольно улыбнулся, но продолжал:

– У нас мало времени. Где ты остановился? Я чуть язык не проглотил, когда увидел, как ты преспокойно попиваешь пиво в «Белом олене». Не предполагал, что ты подойдешь так близко. Да еще кланялся красотке в доме сквайра! Ты сумасшедший, это добром не кончится.

– Пока жив еще, – сказал мужчина. – Сначала осторожничал. Снял комнату в коттедже в миле от «Белого оленя». Уютное местечко, и хозяйка – уютная вдовушка с ямочками на щеках. Всё глазки опускала. Она слишком стара для спорта и слишком молода, чтобы жить у нее, не рискуя сделать ошибку. Пришлось заплатить за жизнь в одиночестве. А то я очень подходящий жених, – насмешливо сказал он. – Я наплел, что коробейник, что хочу посмотреть, не удастся ли что-нибудь купить, когда приедет новый граф Эгремонт.

Кристиан засмеялся:

– Это могло пройти со вдовушкой, но Мерчисон мне сказал, что ты – Энтони Бриггз, уволен из армии его величества и промышляешь частными расследованиями. Он знает, что тебя нанял сквайр.

– Частными расследованиями деликатного свойства, да будет вам известно, – с усмешкой сказал мужчина. – Да, шпик соображает. Когда я обнаружил, что он меня раскусил, я прикинул, что теперь можно снять номер в «Белом олене». К тому же вдовушка была соблазнительной, а ты знаешь, что я не устою перед соблазном.

– Устоишь, если понадобится. Значит, теперь ты Энтони? – задумчиво произнес Кристиан.

– Капитан Энтони Бриггз, к вашим услугам, сэр. Звучит?

– Да, хорошо звучит, если не знать тебя поближе. Но нам больше нельзя здесь стоять. Я Мерчисону скажу, что мы с тобой разговаривали, потому что, насколько я понимаю, сейчас он на нас смотрит. Скажу, что ты подошел слишком близко, и я тебя заманил и пригрозил.

Энтони стремительно принял боксерскую стойку: – Ну вдарь, покажи, что знаешь дело!

Кристиан сжал было кулаки, но потом расслабился и улыбнулся:

– Боже, как приятно на тебя смотреть! Оставайся жив – здоров и береги себя. Но дай мне знать, если что-нибудь найдешь. Я хотел уладить это дело за несколько недель и думаю, это удастся.

Энтони опустил кулаки и посерьезнел.

– А этот малый, Хэммонд – хочешь, чтобы я и эту линию проследил? Похоже, с ним все в порядке.

– Не надо, – сказал Кристиан. – Думаю, он такой, как есть, насколько я разбираюсь в людях. Он приехал сюда, рассчитывая получить Эгремонт, но даже пальцем не пошевелил, чтобы в этом удостовериться. Хотя Бог его знает, причина у него веская. Сейчас он ничего не получает, кроме невесты, которая может с ним расплеваться, если ему не достанется наследство, и предполагаемые тесть и теща, которые еще дважды подумают, прежде чем породниться с ним, потому что без титула и имения не так уж он хорош. Во всяком случае, он переполнен благородством. Ну, ступай. Будь под рукой. Скоро игра изменится, и мне важно знать, что ты рядом.

Мужчина кивнул:

– Я не сплю, если не знаю, где ты спишь и кто рядом с тобой. Сегодня ты отослал письма. Что-нибудь получил? Или слышал?

Кристиан моментально насторожился.

– Ничего. Значит, у нас еще есть время. Надеюсь все провернуть, пока кто-нибудь не услышит. Тогда будет поздно. – Он взлетел на лошадь. – Поезжай первым. Я подожду и посмотрю с расстояния.

– А кто будет смотреть за тобой?

Кристиан рассмеялся, запрокинув голову: – Все и каждый, сынок. Думаю, тебе это известно. Любой.

Когда высокий всадник выехал с тропинки на дорогу и умчался, Кристиан вывел лошадь и медленно поехал, погрузившись в думы.

Все шло согласно плану, но кое-что он скрыл от Энтони.

Видимо, подобные интриги, хочешь не хочешь, предполагают сюрпризы. Сюрпризом была Джулиана Лоуэлл. Проблема в том, что она ему слишком понравилась, а это все усложняет. С женщинами всегда так. И дело не в том, что она красивая. Он привык к красивым женщинам, потому что нравился им. Они были ему утешением в детском и взрослом возрасте. Отец говорил, женщины делают мужчин цивилизованными, и Кристиан был с ним согласен. Женское влияние, даже зловредное, дает мужчине чувство завершенности. Он криво усмехнулся, когда подумал, что больше знает зловредных женщин, чем хороших, но все равно им симпатизирует.

Женщины в его жизни играли немалую роль. Он всегда получал то, чего хотел. Женщины чувствовали, что он ими по-настоящему наслаждается, не то что другие мужчины. Внешность и умелое обхождение тоже играли роль. Так же как искренность и прямота. Кристиан умел скрывать свои мысли, но с женщинами это не всегда удавалось. Вот и с Джулианой Лоуэлл тоже. Тем более что она очаровала его. Таких, как Джулиана, Кристиан еще не встречал.

Она его очаровала. Он знал многих женщин, но среди них было мало таких. Софи – хорошенькая, женственная, но манерная, надменная, этот тип женщин Кристиан хорошо знал. Джулиана ведет себя как леди, но с мужчинами откровенна. Однако в женственности ей не откажешь. Кристиан знал женщин, не проявлявших интереса к мужчинам либо из-за солидного возраста, либо из-за нетрадиционной ориентации. Джулиану явно интересовали мужчины – и в частности он.

Она исподтишка бросала на него взгляды, но быстро опускала голову, когда глаза их встречались. Не из кокетства, в этом он хорошо разбирался. Просто она не могла с собой справиться. И это еще больше возбуждало Кристиана.

Он не прочь заняться с ней любовью. Увлечь Джулиану для него не проблема. Он понял это с первого взгляда, как только познакомился с ней. Эта мысль засела в мозгу. У нее было прелестное лицо, золотисто-карие глаза и восхитительные губы. Она и не подозревала, какая соблазнительная у нее грудь. Он, правда, не имел опыта общения с достойными женщинами, но женщина есть женщина, он не сомневался, что затащить ее в кровать будет нетрудно.

Она, не задумываясь, доверяла ему. И это его смущало.

Ему не было чуждо понятие чести. Оно далось ему дорогой ценой. Он знал, что нельзя развращать чистоту не потому, что так сказано в Библии, а потому, что невинность ума и тела так редки и хрупки в этом мире.

В его планы не входили женщины, но она появилась в его жизни, и с тех пор он не мог ее игнорировать. Он не заметил, что лошадь перешла на шаг.

Спохватился, огляделся и заморгал. Он потерял бдительность, забыв о том, где находится! Спятил, что ли? Разве его не учили, что, если полагаться только на свои пять чувств, к вечеру можно стать трупом?

Он беспокоится о Джулиане Лоуэлл? Но можно ли ей доверять? Ей велели шпионить за ним, она этого даже не скрывает. Можно ли быть уверенным, что она та, за кого себя выдает? Здесь никому нельзя доверять!

Но не обязательно доверять женщине, чтобы спать с ней. Большинство мужчин так и поступает. Главное – не терять голову и помнить о своей миссии.

Кристиан пришпорил коня и пустил в галоп, чтобы проветрить мозги и поскорее добраться до «Белого оленя». Будущее покажет; если он получит Джулиану Лоуэлл – прекрасно. Если нет – обойдется. Достаточно того, что завтра он ее увидит. Он устал оглядываться назад. Пора идти вперед.

Глава 8

– Не уверен, что одобряю это, – сказал Хэммонд, глядя, как Джулиана завязывает ленты капора; на ней было красивое платье, на щеках играл нежный румянец.

– Спасибо за заботу, Хэммонд, но в этом нет ничего предосудительного. – Джулиана поджала губы. – И вообще тебя это не касается.

– Ничего предосудительного? Ошибаешься. Ты гуляешь одна с незнакомым мужчиной. Возможно, он выдает себя не за того, кем на самом деле является.

«А твоя невеста убьет меня, если я не пойду, – подумала Джулиана. – Не говоря о том, что я сама убью всякого, кто остановит меня, после того как всю ночь уговаривала себя пойти».

– Едва ли он станет вести себя непочтительно, если намерен доказать, что он именно тот, за кого выдает себя. И как я могу что-нибудь выяснить, не общаясь с ним? – Она едва сдерживала смех. Все, что происходило с ней, было мило и весело. После всех её горестей с души словно камень свалился. Что бы ни означал приезд Кристиана Сэвиджа, такой радости она не испытывала много лет.

Сегодня Кристиан снова поведет ее осматривать Эгремонт и обещал прихватить корзину с ленчем, чтобы устроить пикник. День для этого вполне подходящий, солнечный, ясный. В детстве она бывала на пикниках вместе с Джоном. Вспомнила свои детские годы, и душа наполнилась восторгом. А тут еще перспектива побыть с Кристианом наедине.

Но Хэммонд хмурился, словно угадал ее тайные мысли. I

– Я знаю, что тебе приходится с ним встречаться, – произнес он, – и что ведет он себя пристойно. Он умеет очаровывать и манипулировать, и тут ты бессильна. – Он искренне переживал. – Я имею к этому непосредственное отношение и не хочу, чтобы в стремлении раскрыть правду ты подвергала себя опасности. У нас есть другие способы это сделать, так что не нужно тебе с ним идти, тем более одной.

– Но присутствие служанки мешает, ведь она ловит каждое слово, – возразила Джулиана. – Ты же знаешь, слуги подслушивают. Напрасно в высшем свете их считают чем-то вроде мебели. К тому же я буду чувствовать себя неловко при служанке. Да и он тоже. А если мы останемся вдвоем, может, мне и удастся что-то узнать.

– Ладно, – сказал Хэммонд, – но если случится что-то неприятное, обещай сразу же вернуться. Можешь не брать с собой горничную, я пошлю грума, он будет находиться на почтительном расстоянии. Я на этом настаиваю, – подчеркнул он.

Она было взбунтовалась, но подумала, что он прав. Одно дело – если тебя пестуют, другое – если хотят одурачить.

– Не надоедай ей, – сказала Софи, войдя в холл.

– Я забочусь о ее безопасности, – заявил Хэммонд.

– Ты стараешься ее отговорить. Я думала, мы все решили.

– Мы решили, – подтвердил он. – Но я не обсуждал это с ней.

Джулиана нахмурилась. Они были похожи на давно женатую пару, а не на возлюбленных. Когда Джулиана только приехала, Софи и Хэммонд то и дело обменивались улыбками, а теперь все время ссорились. Джулиана гадала, насколько эти ссоры повлияют на ее судьбу и насколько велика вероятность того, что Хэммонд потеряет Эгремонт. В таком случае он может потерять и Софи. Понимает ли Хэммонд, что любовь Софи зависит от его будущего?

И словно в подтверждение, мыслей Джулианы Софи выпалила:

– По-моему, ты готов отказаться от Эгремонта и титула, если это доставит неудобство моей кузине! Не думала, что ты настолько глуп.

У Джулианы перехватило дыхание. Хэммонд замер, у него запылали уши. Софи поняла, что зашла слишком далеко.

– Извини, Хэм, – она положила руку ему на плечо, – я не хотела тебя обидеть, просто нервы расшалились. На следующей неделе мы собирались купить шелк для большого салона в Эгремонте, а теперь не знаем, – ее голос дрогнул, – не придется ли жить в съемных квартирах!

– Я не так богат, как граф Эгремонт, – с достоинством промолвил Хэммонд, – но в съемной квартире не поселил бы тебя, Софи. Давай обсудим наше будущее прямо сейчас. Ты нас извинишь, Джулиана?

– Уже ухожу. – Джулиана помахала им на прощание. Уж лучше она подождет Кристиана под дождем, чем останется с ними хоть на минуту.

Не оказалась ли она свидетельницей разрыва помолвки кузины? Только Джулиана об этом подумала, как с дороги донесся стук двухместной коляски Кристиана.

Он посмотрел на нее сверху вниз, склонив голову набок.

– Вижу, что-то случилось? Однако, надеюсь, мы все же поедем?

– О да! – Он выглядел потрясающе. Цилиндр и плащ нараспашку, из-под плаща виднелись темно-коричневый сюртук и жилет горчичного цвета. Облегающие брюки и высокие сверкающие коричневые сапоги. Модный, недосягаемый и отчаянно желанный.

– Однако есть проблемы? – Он пристально посмотрел на нее.

– Дела семейные, – ответила она со смешком. – Знаешь, как это бывает.

– Могу догадаться. Тебе приказали разоблачить меня до захода солнца, иначе оторвут уши?

– О Господи, нет! – Она улыбнулась. – Разве я смогу? Я имею в виду, разоблачить тебя?

– О да. – Он тоже улыбнулся. – Очень на это надеюсь.

С робкой улыбкой она приподняла подол платья, взяла его протянутую руку и, встав на колесо, взобралась на высокое сиденье рядом с ним.

День был мягкий, солнце хоть не блистало, но по крайней мере было на небе, что в Англии редкость для апреля. Желтые и розовые цветы на кустах по обе стороны дороги к Эгремонту были словно нарисованы пастелью. Особняк как-то вдруг показался из дымки.

– Он великолепен, – вздохнула Джулиана. – Или это клише?

– Это правда, – сказал он. Он остановил лошадей, чтобы полюбоваться видом особняка на холме. – Господи, ну надо же! Прости, я все забываю, как надо говорить с дамой. Но я никак не привыкну к тому, что скоро он станет моим. Ты только посмотри на него! Я не знал о его существовании, было только отдаленное ощущение, что есть какие-то родственники, которых я никогда не увижу. Он никогда не входил в мои планы – ни когда мы здесь жили, ни тем более когда нас вышвырнули из Англии. И даже когда мы добились освобождения. Меня пугает, что столько людей погибло, чтобы он стал моим, от всех этих совпадений голова идет кругом. Так же, как от величия Эгремонта. Но я его приму, и приму с радостью. А как бы ты поступила на моем месте?

– Так же. – Она осмелилась поднять на него глаза. Всю дорогу она рассматривала пейзаж, но за время разговора успокоилась настолько, что могла взглянуть на него. Когда она сделала это в первый раз, у нее перехватило дыхание. Ей захотелось еще раз поднять на него глаза, однако пора было приниматься за работу.

– Тебя не беспокоит, что так много смертей, причем следующих одна за другой?

Он засмеялся, тряхнул вожжами, и они снова тронулись в путь.

– Хочешь спросить, верю ли я в проклятие? Нет, и черт... будь я проклят, если оно меня остановит. Проклятия были на каждом дюйме земли, по которой я ходил, так по крайней мере говорили туземцы. Они говорили, что земля их священна. Иногда я этому верил. А уж в Ньюгейте призраков было с избытком. – Он нахмурился: – Нет, я принимаю Эгремонт, проклятия и все остальное. Единственное, что меня смущает, – это что мои родичи не верят в проклятия. Они уверены, что мы с отцом что-то сделали для устранения графов, непонятно только, каким образом, если мы находились на другом конце земного шара.

– И все-таки согласись: странно, что все предыдущие графы погибали от несчастных случаев, – настаивала Джулиана. – Кстати, если говорить о наследстве, как ты думаешь, сколько времени осталось до того момента, как вопрос о наследстве будет решен?

Он метнул в ее сторону острый взгляд, и ей показалось, будто она стоит на краю пропасти.

– А, взялась за работу. – Он засмеялся, заметив на ее лице виноватое выражение. – Прими чаевые, крошка. Три. Быть может, дня, месяца или года. Такое число невозможно отрицать. «Кстати» – раз, «если говорить о наследстве» – два и «как ты думаешь» – это слишком много и свидетельствует о том, что ты нервничаешь. Не смущайся, это хорошо. Значит, ты неопытный шулер. Я приехал из мест, где было полно мошенников. И могу сразу их распознать.

Он стал осторожнее, подумала Джулиана. Акцент оставался прежний, но он все чаще употреблял сленг. Это означало, что он может быть не только безупречным джентльменом, но и старым другом, как во времена их юности. Нет, теперь он уже не такой.

– Не волнуйся, – сказал он. – Поверь, рано или поздно ты разберешься. Чего только я не пережил, Сокровище! Я не тот мальчик, которым был. Но негодяем не стал.

Джулиана не нашлась что ответить.

Они выехали на дорогу, спускавшуюся к озеру, столь совершенному по форме, что Джулиане казалось, будто оно искусственное. Деревья и кусты по берегам добавляли ему очарования.

Они поехали к огромному строению, стоявшему на травянистом склоне. Это была копия Парфенона – мраморная ротонда с высокой колоннадой. От ее входа вниз спускалась широкая лестница. Кристиан остановил двуколку, привязал лошадей к постаменту так, чтобы они могли щипать траву, снял корзину и подал Джулиане руку, помогая сойти на землю. Она огляделась. Строение с трех сторон было окружено гигантскими кустами. Тишину вокруг нарушало лишь пение птиц и топот копыт лошади грума, следовавшего за ними. Грум завел лошадь в рощицу в сотне метров от них. Он подъехал к дереву, уселся под ним и стал глядеть на озеро.

– Твои родственники доверяют мне, это хорошо, – произнес Кристиан.

– Просто они не хотели отпускать меня одну, – возразила она, смутившись, потому что они как раз не доверяют ему, иначе не послали бы ее, и ей не следовало идти, коль скоро она это понимала.

– Знаю. Я не иронизировал. Они доверяют мне настолько, что не послали с тобой горничную.

Она не понимала, насмехается он над ней или говорит серьезно. С этим человеком постоянная проблема: она не может понять, когда он серьезен, а когда дразнит ее, что очень похоже на Кристиана и Джона.

– Я мог бы взять с собой лакея, чтобы он это тащил, – сказал Кристиан, принимая корзину, – и прислуживал нам. Но тогда завтрак получился бы официальным. Вообще-то я хотел принять тебя в Эгремонте по высшему разряду, но мне не разрешили. Там сейчас живут только слуги. Ну не абсурд ли? Слуги живут, как графы, а граф обедает на стороне. Мне приходилось есть в местах и похуже, и я приношу тебе свои извинения. – Он отмахнулся от ее предложения помочь. – Мы пойдем в летний дом, если не возражаешь. Дворецкий предложил.

Летний дом? – пробормотал он, глядя на искусственный Парфенон. – Здесь могут жить три семьи.

По мелким ступеням они поднялись в ротонду. В прохладном холле Кристиан остановился и оглядел голые каменные своды:

– Бррр. Этот дом скорее предназначен для погребения. Такое ощущение, что это мавзолей.

Она хихикнула:

– Именно так он и выглядит.

– Это не место для ленча, – заявил Кристиан. – Может, летом и ничего, когда от жары закипает озеро, но не сейчас.

Она с любопытством посмотрела на него:

– Здесь никогда не бывает жарко.

– А, изловила самозванца? Я просто забыл, что здесь совсем другой климат. Однако забавно, как память цепляется за мелочи вроде любимой собаки и счастливых мгновений, но теряет главные события. – Он нахмурился. – Мы не можем здесь оставаться, здесь холодно. Как тебе ленч на траве? В фаэтоне есть одеяло, расстелем и будем за едой любоваться озером.

– С удовольствием.

Он расстелил одеяло на солнце у стены летнего дома рядом с зарослями рододендрона. Она не без удовольствия заметила, что грум их не видит, если они сидят.

Хозяин «Белого оленя» расстарался: паштет из цыпленка, ломтики жареного мяса, сыр, хлеб, тарталетки и бутылка фруктового красного вина. За обедом Кристиан снова рассказывал о чудесах края света: зеленых птичках, животных с карманами, немного про опалы, золото и жемчуг. Но ни разу не упомянул о тюрьме, цепях, о наказаниях или заключенных.

Слушая его, Джулиана приуныла. Все, о чем он рассказывал, она читала в «Журнале для джентльменов», который нашла в библиотеке сквайра. Он не привел ни одного факта в пользу того, что он Кристиан Сэвидж. А был ли он на краю света? Об их общем прошлом он тоже ничего не сказал.

– Что-то ты притихла, – произнес он наконец. – Я не даю тебе вставить слово? И о нашем прошлом не говорю. Как же ты узнаешь, кто я такой?

Она вспыхнула.

– Не смущайся. Конечно, ты хочешь знать. Я тоже хочу, чтобы ты узнала. Наверно, ты не поверишь мне, но сейчас не так важен Эгремонт, как то, веришь ли ты мне.