Текст книги "Дело случая"

Вошедшая сказала, что ей нужно побеседовать с батюшкой. Скорее всего, ее привела сюда проблема, и немаленькая. Впрочем, скоро узнаем – отец Алексий не любил загадывать заранее.

Дело в том, что после общего чаепития у него начинались «приемные часы» – то есть в своей настоятельской комнатушке он беседовал с теми, кто искал такой беседы. Это не была исповедь – исповедовал он либо в субботу вечером, либо в воскресенье, прямо перед Причастием, но ведь иногда человеку нужно не исповедаться, а именно что-то обсудить, верно?

Иногда разговор мог занимать минут пять – разобрали какой-нибудь мелкий житейский момент, да и все. В другой же раз он затягивался на час: иногда в жизни бывают такие сложные, «закрученные в узлы» ситуации, что сразу не решишь и с ходу не разберешь. Но священник никогда не жалел на эти беседы времени, ведь в чем суть его служения, если не в попытке помочь людям? Честно говоря, помочь получалось не всегда, но иногда – слава Господу! – получалось, а значит, смысл в таких беседах был.

Глава 2
Нужно ли женщине высшее образование?

В этот день отец Алексий почему-то никак не мог придумать, как повернуть обычную болтовню за столом в сторону чего-то высокого, но, к счастью, все получилось само собой. Красавица Маша – предмет тайных воздыханий многих парней и в школе, и в храме – сказала, что следующим летом, после получения аттестата, будет поступать в институт, причем профессию хочет иметь «очень женскую» – по ее же словам. Кем Маша собралась быть? Киноактрисой, фотомоделью? Нет – астрофизиком! Быть может, девочка просто хотела, чтобы поговорили именно об этом – стоит или не стоит ей подаваться в астрофизики, подходит ли женщинам эта профессия, но получилось не так. Наталья Васильевна, прихлебнув чай, сказала:

– Кто-то из женщин – астрофизик, кто-то – политик, кто-то – вот как я была – пульмонолог, легкие людям лечила. А вот сейчас многие говорят, что женщина вообще высшее образование получать не должна! Я такое своими ушами слышала. В монастырь ездила, паломницей. Так там один мужик за трапезой развыступался – не монах, а такой же паломник, как и я. Сказал, что дело женщины – детей рожать, а по университетам ей бегать нечего.

Отец Алексий тут же понял: сейчас будет взрыв – и не ошибся. За столом заговорили все женщины сразу:

– Как это – не должна?

– А кормить ее и детей кто будет?

– Обязательно должны быть и образование, и профессия! И стаж работы – без этого пенсии не будет. Везде соломки не подстелить, но где можно, надо это делать!

– Кто дает такие советы, тот и должен кормить наших детей!

– Так в основном мужики говорят! И не им рассуждать о том, рожать или не рожать! Потому что в итоге все ложится на плечи женщины!

– И чаще всего у мужиков, которые так говорят, детей-то и нету!

– Можно мне сказать пару слов? – тихо спросил отец Алексий.

Гомон за столом быстро смолк – все были осведомлены о том, что после долгой службы у настоятеля нередко побаливает горло и перекрикивать сидящих он не может. А что именно он скажет, послушать хотелось всем – авторитет священника в общине был велик.

– Я с тем паломником из монастыря не знаком и потому не знаю, почему он сказал именно так, как сказал, – начал он. – Но есть у меня знакомый, который тоже так считает. У него у самого шестеро детей, работает он на двух работах, так что никто не может упрекать его в том, что он фарисей, – мол, проповедует одно, а сам так не живет.

– А супруга у него, наверное, неграмотная, крестик вместо подписи ставит? Из дальней деревеньки, где и школы не было, привез? – едко спросила Татьяна Николаевна, активная прихожанка пенсионного возраста, добрейшей души женщина, но порой резковатая и невоздержанная на язык.

– Нет, – покачал головой отец Алексий. – Она у него с образованием университетским, собственно, именно в университете они и познакомились. Правда, по своей специальности она никогда не работала, детьми занималась.

Может быть, поэтому он и думает именно так, как думает. Но он мне подробно объяснял свою позицию, и рациональное зерно в его словах есть. Он считает, что это большая беда, если женщина предпочитает карьеру материнству. Знаете, как бывает: смотришь иногда передачу о какой-то актрисе, а там и говорят – была беременна, да сделала аборт, чтобы не отказываться от какой-нибудь роли. После аборта детей иметь не могла, мучилась от одиночества, пила, так пьяной и померла. Или с вариациями: была одинока, закончила жизнь в доме престарелых или в больнице для людей с расстройствами психики. И наверняка такое случалось не только у актрис! Скажем, предлагают женщине какую-то должность, а она занять ее не может, так как беременна. Она сделает аборт и занимает должность. Вот только Господь потом за этот аборт спросит обязательно, ведь нельзя пролить невинную кровь и ничем за это не заплатить. Вот и думает мой знакомый: если образования у женщины нет, то и соблазна убить ребенка ради карьеры не будет. Мысль спорная, но в основе ее вполне доброе желание уберечь и матерей, и их детей от злого соблазна.

Сказав это, отец Алексий заметил, что красивая и угрюмая женщина, что вошла несколько минут назад, сверлит его глазами.

«Неужели сейчас о чем-то спросит?» – подумал священник.

Это было бы удивительно, так как те, кто оказывался за этим столом впервые, обычно поначалу помалкивали. Потом расслаблялись, становились разговорчивыми, что, конечно же, прекрасно. Но это чаще всего бывало после второго или третьего совместного чаепития.

Священник правильно угадал настроение незнакомки – Юлия Ракитина, впервые переступившая порог этого храма, очень захотела спросить священника: а у него самого-то сколько детей? Может, сам бездетный, а о чужом материнстве рассуждает? Но не спросила, так как постеснялась. Как говорят, «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». Мало ли, может, обидится священник на этот вопрос. Или его прихожанки обидятся, скандал поднимут. А ей скандал не нужен, ей поговорить о серьезных вещах требуется.

Она не знала, что, если бы задала свой вопрос, никакого скандала не последовало бы. У отца Алексия было пятеро детишек, которые обязательно сидели бы сейчас за этим столом, да приболели они и остались с мамой дома. В сентябре дети часто болеют – как пойдут в школу да как обменяются своими вирусами-бактериями с другими детьми, так и заболевают. Обычно, правда, это не в первую неделю сентября случается, но на этот раз вышло именно так.

– Ну, а вы сами, батюшка, как думаете? Так же, как ваш знакомый, или иначе? – спросил столяр Виктор, постоянный прихожанин и отец четверых детей.

Именно его руками был сделан в храме иконостас. Красотища получилась – не налюбуешься!

– Важно не то, как думаю я, обычный человек, – ответил на вопрос Виктора отец Алексий. – Важно то, чему нас учит Господь Бог, Дух Святой через Священное Писание, верно? А Писание однозначно говорит, что женщина спасается потому, что рожает детей.

– Так ведь и алкоголички и наркоманки детей рожают! – не сдавалась Татьяна Николаевна.

– Да, – кивнул священник. – Поэтому дословно слова из Писания звучат так: женщина спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием²⁴. То есть к деторождению должно прилагаться еще кое-что очень важное. Но тем не менее для женщины рожать детей – это спасительно, сами видите, это Писание говорит, а не я. О мужчинах, кстати, это не сказано, что и неудивительно – роды ведь именно женский подвиг, женщина терпит сильную боль, а иногда и жизнью рискует. Да и не простой это путь – детей рожать, а потом их растить. Если б он был простым, то все вокруг имели бы огромные семьи, а женщину на какой-нибудь работе днем с огнем нельзя было бы отыскать. Но в наш эгоистичный век миллионы женщин именно работы и карьеры жаждут, что само по себе доказывает: путь женщины-карьеристки значительно проще, чем путь женщины-матери, которая не уклоняется от чадородия и рожает столько детей, сколько Бог даст.

– А что, дети – это самоцель? – подала голос Маша.

Священник улыбнулся. Да, это не вопрос Татьяны Николаевны, которая в таком возрасте, что деторождение стало не больше чем предметом разговора! Красавица Маша скоро может замуж выйти, и потому ей очень нужно знать, как именно ей в замужестве жить. Животрепещущий вопрос, можно сказать – острый!

– Не самоцель, – ответил он. – Но вообще-то в наше время отношение к деторождению стало одним из мерил того, верующий человек или нет. Собственно, средства уклониться от деторождения, контрацепция – как сейчас сказали бы, – были знакомы как минимум ближайшим потомкам Авраама. Кто не верит, может открыть Книгу Бытие, главу 38, прочесть стихи от первого до десятого и убедиться в том, что Писание мои слова подтверждает²⁵. Об абортах же еще в первых вариантах клятвы Гиппократа говорилось, а это, как считают историки, третий или четвертый век до Рождества Христова. Так что знали люди обо всех этих средствах, знали! Но применяли их, конечно, гораздо реже, чем сейчас. Во-первых, потому, что эти средства были развиты меньше, а во-вторых, из-за того, что от детей человек мог получить материальную отдачу, так что даже семьи маловеров были большими. Дети ведь много тысяч лет подряд были гарантией спокойной старости.

– Как это? – не поняла Маши.

– А просто, – улыбнулся отец Алексий. – До Отто фон Бисмарка²⁶ мир не знал пенсий по возрасту, престарелых родителей кормили их дети. Потому даже если какой-то человек в Бога и не верил, то деторождению не препятствовал. Логика была простая – родится у него, скажем, десять малышей. При скромном уровне тогдашней медицины выживут, к примеру, шесть. Из них четыре не погибнут в детстве и не сопьются в возрасте зрелом. А значит, старым папе-маме по тарелке супа нальют, вот им и не придется питаться из мусорных куч. Теперь же все изменилось. Люди надеются, что в старости у них будут пенсия да солидный вкладец в банке – на черный день. Это довольно призрачная надежда, ведь если их мир вокруг рухнет – вот, скажем, как рухнул СССР, – то можно лишиться и вкладов, и пенсий. Но люди такого поворота не слишком боятся и детишек много не рожают. Большие семьи в основном у верующих. Многодетных семей алкоголиков, о которых упоминала Татьяна Николаевна, на самом деле совсем немного – лично я знаю всего одну. А вот верующих многодетных знаю намного больше. Ну, а что до детей как самоцели… Маша, скажи, зачем ты ходишь в храм?

Брови юной красавицы удивленно изогнулись.

– Как – зачем? Чтобы быть вместе со Христом.

– Правильно, – кивнул отец Алексий. – Мы здесь для того, чтобы приблизиться к Богу, чтобы быть вместе с Ним и в этой, временной жизни, и в вечной. Это и есть главная цель. Но, чтобы быть вместе с Богом, нам с Ним нужно любить друг друга, верно? Бог любит меня, я люблю Бога, и нам так хорошо вместе, верно?

– Ну да! – ответила Маша, все еще не понимая, куда клонит священник.

– Но если мы любим Бога, то что нам делать? Что Он сделал ради любви к людям, мы знаем – стал Человеком и принял смерть на Кресте ради того, чтобы мы могли быть с Ним в вечности. Но что нам-то делать, а? Евангелие отвечает на это однозначно: соблюдать заповеди. Кто любит Христа, тот и заповеди Его соблюдает²⁷. А какие именно заповеди нужно выполнять? Да все, я полагаю! И святые отцы так же полагали. Во всяком случае, в тех книгах православных святых, что я прочел, я никогда не встречал слов о том, что вот эту заповедь исполнять нужно, а вот на ту можно и рукой махнуть. Нет, святые предлагают нам бороться с каждым грехом и взращивать в себе каждую добродетель, а сделать это, не выполняя все заповеди, очень и очень затруднительно. Ну, а заповедь о деторождении у нас есть?

Да, есть. Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, – сказал людям Господь²⁸. Эту заповедь Он никогда не отменял. И потому ее так же нужно выполнять, как заповеди «не укради», «не убий» и тому подобные. Разве я в чем-то не прав, Маша?

– М-м… Не знаю. Наверное, правы.

– Да, это непросто, конечно, – иметь большую семью, – продолжил священник. – Но в жизни вообще все непросто. А Господь дает силы и возможность выполнить заповеди тем, кто на самом деле этого хочет. Разумеется, бывает, когда рожать ребенка женщине просто нельзя, – но и это нужно принять от Господа как Его волю. Я сам такую семью знаю: они хотели много малышей, но после второго врач сказал матери семейства: «Требуется перерыв не меньше чем пять лет, иначе вы и ребенка не выносите, и матку потеряете». Ну и ждут эти пять лет, куда деваться? Но сами понимаете – это не эгоизм в виде «надо пожить для себя» и не трусость из разряда «ах, чем мы их кормить будем», а просто смирение перед немощью нашего организма. В общем, слова Священного Писания о чадородии произнесены, и они ведь не на ветер сказаны, рожать детей – это душеполезно, дорогу в рай открывает. А насчет женской карьеры в Писании ничего не говорится. Вывод однозначен: женщина, которая предпочитает роды карьере, права. А женщина, что предпочитает карьеру родам, – нет.

– То есть высшего образования таки иметь не надо? – уточнила Татьяна Николаевна.

– Я так не сказал, – покачал головой отец Алексий. – Бог ведет людей разными дорогами, на одной дороге высшее образование пригодится, а на другой – нет. Скажем, в одном случае поженились православные юноша и девушка, хотят жить по заповедям и не уклоняться от деторождения, так как заповедь рожать детей и наполнять землю в Писании есть, а заповедей о «планировании семьи» и чем-то подобном нет. Тогда молодой супруге прямой путь в роддом, а в университет забежать, может, и не получится. Но бывает ведь и по-другому: скажем, девушка по каким-то причинам не может выйти замуж, не посылает ей суженого Господь. В этом случае почему бы ей не учиться и не работать? Или, скажем, девушка-то верующая, но у нее неверующий супруг. В этом случае большой семьи не будет, так как муж на это никогда не согласится. И в этом случае почему бы женщине не иметь образования и работы, раз уж так получилось? К чему ей сидеть дома, если дома, кроме нее, только муж и, скажем, сын четырнадцати лет, который прекрасно и сам себе яичницу пожарит? Более того – даже верующим супругам Господь может не дать детей, как много лет не давал их Аврааму и Сарре или Захарии с Елисаветой²⁹. В этом случае почему бы женщине и не учиться да не работать?

– Ну, а Машке-то нашей – как? – не унималась Татьяна Николаевна. – Завтра вот встретит какого-нибудь верующего Сашу или Сережу, и все – учеба побоку, рожать и рожать, словно она инкубатор?

Глаза священника сверкнули, уже седеющие густые брови насупились.

– В инкубаторе рождаются цыплята! – отрезал он. – А женщина рожает людей, которые могут быть не меньше Ангелов³⁰ и которых Сам Христос однажды назвал богами³¹, в том смысле, что Господь готов поделиться с нами Своей Божественной природой, только бы мы хотели! Родить троих, пятерых, десятерых святых, которые будут жить в вечности вместе со Христом, Ангелами и другими святыми, – это ли не счастье? Это ли не больше любой карьеры?! Так что не нужно тут про инкубатор – ни в одном инкубаторе мира еще не появились на свет потенциальные святые, ради которых Христос Кровь Свою пролил!

Татьяна Николаевна смутилась и опустила глаза – поняла, что переборщила. Отец Алексий – человек мягкий, конечно, но в некоторых вопросах лучше его не гневить – отчитает так, что мало не покажется!

– А вот учиться Маше дальше или не учиться – если у нее появится Сережа или Саша, – это тоже вопрос не из простых, – продолжил священник уже мягче. – Прежде всего нужно понять вот что. Были времена – лет сто пятьдесят или двести назад, когда в наших широтах Православие было религией людей простых, преимущественно крестьян. Образованные слои населения тогда от веры массово отказывались. То есть вроде и не порывали с Церковью, но оставались христианами только формально. Но эти времена прошли. Сейчас Православие – вера довольно образованных людей. Да вы посмотрите вокруг – у всех вас институт-университет за плечами. Или маячит на горизонте!

Со словами священника трудно было не согласиться. Без высшего образования за этим столом были только те, кому было слишком рано по возрасту. Все взрослые дипломы о высшем образовании имели. Даже бабушки и те были очень образованны – Наталья Николаевна – в прошлом врач, Татьяна Николаевна – школьный учитель, добрейшая Виктория Игоревна – начальник отдела на пищевкусовой фабрике, в свое время окончившая соответствующий вуз.

– Да, так, – кивнули они.

– Конечно, Христос касается любых сердец, – продолжил священник. – Но то, что я видел своими собственными глазами, говорит мне вот о чем: если человек учился в вузе, он часто идет именно в Православие. Если в ПТУ – то находит какую-то более простую форму христианства, вроде баптизма или пятидесятничества. Хотя более простое, конечно же, не означает более правильное… Может, и не везде так, но своими глазами я видел именно это. И потому православный мальчик Сережа или Саша, скорее всего, окажется довольно начитанным мальчиком. Ну, с нашей Машей ему интересно будет, так как она и сама многое читала. – Маша на эти слова смущенно улыбнулась, а священник продолжил: – А вот с какой-нибудь Катей, которая из всех книг прочла только букварь, да и то до середины, он общего языка может и не найти, что плохо. Ведь для того, чтобы семья была крепкой, людям должно быть интересно друг с другом, верно? А для этого и кругозор, и уровень образования должны быть сходны.

Идем дальше. В большой семье мужчина обычно работает от зари до зари, при этом чаще всего на двух работах. Значит, с детьми в основном мама, правильно? То есть разбирать детские конфликты, читать им книжки, объяснять, что есть добро и что зло, чаще всего именно она будет, да? Причем как православная христианка она должна делать это с опорой на Евангелие и книги святых отцов. Значит, все это она тоже должна знать, и знать хорошо! Согласитесь, родить детей – этого мало, их нужно еще и попытаться в христианстве воспитать! Здесь отец обязательно должен и примером быть, и слова правильные говорить, но матери чаще придется этим заниматься просто потому, что она к детям ближе. Так что начитанной она должна быть вне всякого сомнения. А вот приобретет ли она эту начитанность в вузе или станет образовывать себя сама – это зависит от обстоятельств.

– Есть у меня знакомый, – подал голос Гриша, высокий студент с интеллигентской бородкой а-ля Дон Кихот. – Он очень поэзией интересуется. Стихов знает – уйму! Немецкая поэзия тринадцатого века, английская поэзия пятнадцатого века, ямбы, хореи, японские хокку, китайская поэзия – на всем этом он, как говорится, собаку съел. Любой пообщавшийся с ним скажет: это филолог, причем аспирант или кандидат наук. Но на самом деле он не кандидат и не аспирант, а простой сапожник. Днем в будке ботинки ремонтирует, вечером стихи читает. Сам себя образовал!

– Верно, – кивнул отец Алексий. – Потому и я говорю о возможности самообразования. Вы все знаете, что моей дочери Вере шестнадцать. И я учу ее так: если на твоем пути встретится Вася, Петя, Юра или, скажем, Денис – выходи замуж, только читать книги не забывай, чтобы со временем Васе, Пете или Денису не стало с тобой скучно. Не встретится – поступай в вуз, если хочешь. Но будь готова оставить вуз или, скажем, работу в любой момент ради материнства просто потому, что основная твоя обязанность – давать жизнь другим людям. Это ведь не я придумал, это задумка Бога, и не нам ее оспаривать! Людям, далеким от Церкви, этого не понять. Я сам однажды слышал, как неверующие родственники едко спрашивали юношу и девушку, только что поженившихся молодых христиан: «Рожать будете как Бог даст или с умом?» – подразумевая, что ум – это как раз у них, неверующих и малодетных. Но боюсь, что в итоге эти «умные» люди могут быть очень опечалены на Суде Божием, потому что вряд ли там Господь похвалит тех, кто сам нарушает заповеди, учит этому других, да еще и умным это называет! Повторюсь – в Священном Писании слова о душеполезности и спасительности деторождения есть, а слов о пользе «планирования семьи», «родов с умом» и прочей модной ныне чуши – нет. И это не зря.

– А вдруг женщина родит пятерых, а муж к другой сбежит? – спросила Виктория Игоревна. – Или, скажем, помрет? Как ей потом одной?

У нее в семье действительно случилась трагедия – дочку бросил муж, правда, детей у нее было не пятеро, а всего один. Теперь дочь Виктории Игоревны в храме иногда появлялась, хотя раньше в него ни ногой. Жаль! Если бы раньше ходила, да еще и с супругом, может, все не так обернулось бы…

– А что вы думаете о заповеди «не заботьтесь о дне завтрашнем»?³² – спросил отец Алексий. – Как по мне, она означает вещь вполне простую – мы обязаны жить по заповедям Божиим сегодня, а завтра будет завтра. Муж, конечно, может помереть, спору нет. Ну, а как не помрет? И не бросит? Доживут они вместе до восьмидесяти лет, а Господь на Суде и спросит, почему у них только один ребенок. И что они тогда скажут? Что боялись? Но ведь трусам на Царство Божие тоже лучше особенно не рассчитывать, указание на это в Священном Писании есть³³. Хотя вы во многом правы – знаю немало женщин, которые боятся большой семьи просто потому, что не уверены в своих мужчинах. Что тут сказать? Воспитывать мужчин надо, пока они еще мальчики да юноши. Воспитывать, чтобы им и в голову не приходило, что супругу, подарившую ему нескольких малышей, можно бросить ради красивой молодки.

– Кстати, не только мужчины могут семью бросить! – опять подал голос Гриша. – На моих глазах было: влюбилась девчонка, оставила дочку мужу, и фьють! – только ее и видели.

И опять началось бурное обсуждение, на котором отец Алексей уже пытался гасить волны осуждения – поступок ветреной девчонки из рассказа Гриши не понравился никому.

Но Юлия Ракитина к этому разговору уже не прислушивалась – что ей за дело до какой-то там сбежавшей от мужа барышни? У нее такая проблема, которая многим молодым и не снилась. Куда ни обращалась, никто не может ей помочь! Разве что священник этот? Хотя поможет ли он? Ей так хотелось с ним поговорить, что она просто не могла дождаться, когда же кончится это чаепитие и этот галдеж! Впрочем, была надежда, что закончится скоро – дети за столом устали, начали спрашивать мам-пап, когда же они пойдут домой. Скорее бы, скорее бы пошли!

Юлия всегда была нетерпелива и знала это. Вот и теперь ей, пожалуй, нужно успокоиться – раз уж пришла, просто терпеливо сиди и жди! Не неделю ведь она просидит здесь, честное слово! Нужно просто потерпеть, а ей неймется, вон, даже пальцы на руках подрагивать начали.

Чтобы отвлечься и унять дрожь в руках, она принялась вертеть головой, рассматривая все вокруг. Ей и нравилось, и не нравилось здесь одновременно. До этого в последний раз она была в храме, когда крестили сына Ленки. Тогда это был огромный собор с высоченным куполом, и она рассматривала, как расписаны стены и потолки, задрав голову. Здесь же потолки были низкими, все как-то обыденно, без пышности и торжественности. Даже икон как будто мало, наверное, приход бедный. Подарить им икону, что ли? Впрочем, это потом, если священник поможет ей, она ему не только икону, она ему машину подарит! Или для храма что-то дорогущее купит. Вот только поможет ли?

А все-таки интересно тут, душевно как-то! Есть какое-то ощущение одной большой семьи, что ли. В соборе торжественность была, а вот этого ощущения не было. И здесь, наверное, когда священник говорит или хор поет – каждое слово слышно. В соборе же эти слова будто разлетались по огромной площади и словно поглощались стенами – в итоге она ничего не понимала. Интересно, в какой храм лучше ходить, в маленький или большой?

И тут на нее нахлынули воспоминания. Ведь когда-то они с Колей собирались не только расписаться, но и обвенчаться. То есть в Бога они, конечно, не верили совсем, но тогда это входило в моду – венчаться в храме, и потому они тоже об этом разговаривали. Интересно, как бы они тогда выглядели? В огромном храме – или же в таком, маленьком?

Она – в белом платье, а он в черном костюме… Красиво! Хотя нет – не то, не то она думает! Интересно другое – если бы они тогда обвенчались, как сложилась бы их жизнь? Вот так же горемычно, как и сейчас? Или же все было бы хорошо?

Провалившись в свои воспоминания, Юлия так увлеклась, что не заметила – а чаепитие ведь подошло к концу! Вот уже собирают тарелки – ура, ура! Об отце Алексии Юлия узнала от сестры Лены, Ленка же и рассказала ей, что после чаепития священник беседует со всеми желающими наедине в своей комнатушке, с некоторыми очень подолгу. Поэтому Юлия встала со своего места и подошла к священнику ближе, чтобы быть первой. Ей казалось, что очередь в несколько человек она просто не выдержит.