Текст книги "Время «безгрешных»"

Глава 1
Почему с грехом нужно бороться?

Как начинается наша жизнь? Бог творит человека. Конечно, здесь атеисты усмехнутся и скажут, что человек появляется по желанию родителей. Но тысячи и тысячи семейных пар, которые хотят родить ребенка, да не могут, возразят им. Если Бог не благословит, то не поможет ничто, и человек не родится на свет. Итак, Бог творит человека и на какое-то время вводит его в мир. В этом мире человек свободен и самовластен. В этом он похож на Самого Бога.

Конечно, человек на Своего Творца похож не во всем. Бог свят, а человек не свят. Бог Всемогущ, а человек не всемогущ. Но вот что касается свободы – здесь сходство очень и очень большое. На самом деле любой человек гораздо более свободен, чем мы привыкли думать. Даже прикованный к постели инвалид или заключенный в тюрьме свободен любить или ненавидеть, и эту внутреннюю свободу у него отнять не сможет никто. Даже если он раб и сын раба, то все равно достаточно свободен для того, чтобы воспитывать в себе ненависть к хозяину и другим рабам или любовь к ним.

Да что долго говорить! Вспомним книгу американской писательницы Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Не знаю, как сейчас, но тридцать лет назад эту книгу изучали в школе. Мне кажется, ее вполне можно перечитать и сегодня, она и вправду стоит того. «Хижина дяди Тома» рассказывает не только о том, как ужасно рабство; это еще и повесть о настоящем христианине, который смог в своей душе сохранить любовь к Богу и к ближним несмотря на то, что был бесправным рабом и жил в обстоятельствах очень скорбных.

Да, конечно, добрый и набожный негр Том, герой повести Бичер-Стоу, – вымышленный персонаж. Что ж, посмотрим, как много любви в сердце может быть у людей невымышленных. В своей книге «Школа молитвы» митрополит Антоний Сурожский (Блум) привел письмо, написанное одним заключенным в концентрационном лагере. Письмо это столь интересно, что приведу его полностью вслед за митрополитом Антонием:

«Мир всем людям злой воли! Да престанет всякая месть, всякий призыв к наказанию и возмездию… Преступления переполнили чашу, человеческий разум не в силах больше вместить их. Неисчислимы сонмы мучеников…

Поэтому не возлагай их страдания на весы Твоей справедливости. Господи, не обращай их против мучителей грозным обвинением, чтобы взыскать с них страшную расплату. Воздай им иначе! Положи на весы, в защиту палачей, доносчиков, предателей и всех людей злой воли, мужество, духовную силу мучимых, их смирение, их высокое благородство, их постоянную внутреннюю борьбу и непобедимую надежду, осушавшую слезы, их любовь, их истерзанные, разбитые сердца, оставшиеся непреклонными и верными перед лицом самой смерти, даже в моменты предельной слабости… Положи все это, Господи, перед Твоими очами в прощение грехов, как выкуп, ради торжества праведности, прими во внимание добро, а не зло!

И пусть мы останемся в памяти наших врагов не как их жертвы, не как жуткий кошмар, не как неотступно преследующие их призраки, но как помощники в их борьбе за искоренение разгула их преступных страстей. Ничего большего мы не хотим от них. А когда все это кончится, даруй нам жить как людям среди людей, и да возвратится на нашу исстрадавшуюся землю мир – мир людям доброй воли и всем остальным».

Не правда ли, поразительные слова? Помню, как восхитило меня это письмо при первом прочтении. Не перестает оно удивлять меня и до сих пор. Оказывается, люди бывают и такими! Не только мерзостями полны их души. Любовь тоже может жить в них – настоящая любовь, огромная, могучая, всепобеждающая. Такая, как любовь Самого Бога.

Как мы увидели, человек и в концлагере тоже достаточно свободен. Свободен отнимать пищу у слабых или делиться с ними своим скудным хлебным пайком. Свободен ненавидеть и свободен любить. Свободен проклинать и свободен прощать. Прощать в том числе и тех, кто обрек его на жуткие муки, – своих палачей.

К чему я это говорю? К тому, что каждый из нас отвечает за свои поступки именно потому, что свободен. Бог дает нам свободу жить как хотим, а потом, по окончании временного земного существования, спрашивает: «А как ты, человек, использовал подаренные тебе жизнь и свободу?» Если они были использованы на добро, тогда человек удостоится рая. Если на зло, на грех, ничего хорошего не будет. И свалить вину будет не на кого. Сам ведь выбрал? Сам. Ну так и получи заслуженное.

Со схемой, предложенной выше, согласятся не все. Нередко можно услышать аргументы вроде таких: «Ну как же так? Бог ведь нас любит! Бог ведь есть любовь! Как же Он может, любя, отправлять нас в ад?» Да, Бог действительно есть любовь. А откуда, собственно, мы знаем об этом? Те, кто привык так часто повторять эти слова, даже не задумываются о том, что они являются цитатой из Первого послания святого апостола Иоанна Богослова (см. 1 Ин. 4, 8).

А попробуем открыть другие Книги, написанные этим же апостолом. Мы найдем там достаточно слов об аде, о грядущей муке нераскаявшихся грешников. Ну, например, вот такие: Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая (Откр. 21, 8). Повторю еще раз: это слова того же человека. Так что не нужно обольщаться: тот, кто написал Бог есть любовь, вовсе не обещал нам, что закоренелых грешников ждут после смерти пряники и подарки. Скорее – наоборот…

И раз уж мы обратились к 21-й главе Откровения Иоанна Богослова, найдем в ней и описание рая будущего: И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло (Откр. 21, 1–4).

Очень красивые слова, правда? Но о рае, который апостол Иоанн называет Небесным Градом Иерусалимом, в этой главе говорится еще кое-что: Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет. И принесут в него славу и честь народов. И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни (Откр. 21, 25–27).

Попробуем представить все это буквально. Вот рай будущего, Небесный Град Иерусалим. Вот его открытые ворота. Обратим внимание: о страже при воротах не сказано ни слова. Но люди, преданные мерзости и лжи, все равно не входят в него, и это несмотря на открытые ворота и полное отсутствие стражников! Почему? Да потому что не могут. В течение своей земной жизни они своими грехами так сформировали свою душу, что теперь не в состоянии находиться в раю, в Небесном Иерусалиме. Просто не могут. Как рыба не может жить без воды, на открытом воздухе. Возможно, она и хотела бы, да не способна – задыхается.

Уверен, что именно такое прочтение этого фрагмента Откровения держал в голове английский писатель Льюис, когда работал над своей книгой «Расторжение брака». Сюжет ее такой. Души грешников из ада приезжают в рай на автобусе. Это что-то вроде экскурсии. Двери рая не закрыты, и этих людей оттуда никто не прогоняет. Хотите – оставайтесь! Более того, их уверяют: мы вам рады, мы каждому из вас поможем! Как же реагируют на это грешники? Они отказываются. Сами, добровольно. Потому что во время земной жизни сами себя сделали не способными к жизни рядом с Богом и святыми Его.

Это значит, что грех не есть что-то внешнее, увы. Наш грех формирует нас, воздействует на наши души. И воздействует так, что мы становимся чуждыми небесной радости и не можем вкусить ее, хоть ее у нас никто не отнимает. Просто сами не можем, даже если Господь и пытается нам ее дать. Грустно, да?

Святитель Андрей Кесарийский говорит, что Божественный огонь «нисколько не повреждает чистых, потому что обладает двумя свойствами: одним – попаляющим грешников и другим – просвещающим праведных»[4]4
  Андрей Кесарийский, свт. Толкование на Апокалипсис святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. М.: Сибирская Благозвонница, 2016. С. 198.


[Закрыть]. Схожая мысль есть и у преподобного Исаака Сирина: «Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией. [Но] любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников и веселит собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, гееннское мучение есть раскаяние»[5]5
  Исаак Сирин, прп. Слова подвижнические. М.: Сибирская Благозвонница, 2021. С. 152.


[Закрыть], то есть вечное сожаление о содеянном.

Это значит, что тепло благодати, согревающее святого, и огонь, мучающий грешника, – это один и тот же огонь, который на разных людей действует по-разному. Это как с солнечным светом. Для большинства людей он – благо. Но если человек страдает, например, непереносимостью солнечного света (болезнью Гюнтера), тогда солнечные лучи станут для него источником непреходящих язв и нестерпимых мук.

Апостол Павел свидетельствует нам о том, что, когда привычный нам земной мир окончит свое существование и наступит новый этап бытия, будет Бог все во всем (1 Кор. 15: 28). Тогда те, кто любит Бога, конечно, будут радоваться – ведь Тот, Кого они любят, постоянно рядом, Его больше нельзя лишиться, потерять! Ну, а если человек весь пропитан грехом, если он Бога ненавидит? Тогда присутствие Бога все во всем будет восприниматься человеком именно как мучение, причем непроходящее, вечное, ведь Бог все во всем – это навсегда!

В общем, по-разному можно посмотреть на то, как грех губит нашу жизнь. Но с какой стороны ни глянь, а он – наш враг! Хоть так, хоть сяк, а в рай он нас не пустит. Богу для нас рая не жалко, Он нас всегда любит. Но мы (именно мы!) становимся Ему чуждыми. И причина этого – грех.

Отсюда мы можем сделать вот какой вывод: страшнее греха у нас врага нет. От него не спрятаться и за тридевять земель не убежать, потому что он предельно близок нам – он в нашей душе. Куда мы – туда и он. Поэтому с грехом нужно бороться, от него нужно стараться избавиться, очиститься. Конечно, не хочется, конечно, лень напрягаться. Но без этого – никак! Но для того, чтобы бороться с грехами, нужно их увидеть. И об этом – наш последующий разговор.

Впрочем, есть люди, и их немало, которым на то, что будет после смерти, наплевать. Их интересует только земная жизнь, а дальше – хоть трава не расти. И этим людям кажется, что можно купить за грех земное счастье, а потом – будь что будет. Однако мнение это ошибочно. Грех не ведет к счастью ни в нынешней жизни, ни в вечности. Да, к успеху он может нас привести (мы коснемся этого чуть позже). А вот к счастью – нет.

Формула счастья в Священном Писании есть. Вот она: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11, 28). Обратим внимание – не сказано: «Придите, изнеженные и обленившиеся». Нет, человеку для нормальной жизни нужен труд. Какой труд имеется в виду? Ну, конечно, тот труд, который нужен, чтобы добыть необходимое для жизни тела, – это знают все. Именно этой разновидности труда миллионы людей отдают часы, дни, месяцы, годы, десятилетия своей жизни. Но, к огромному сожалению, не все вспоминают о другом труде – о возделывании собственной души. А он нужен, этот труд, он важен, без него – никуда! В нашей душе ведь всего намешано – и доброго и злого. Доброе мы должны бережно взращивать, злое – безжалостно выкорчевывать. Но только в одиночку нам собственную душу не очистить, не исправить, даже если мы и будем очень стараться! Нужно прийти ко Христу, потому что только Он может нас исцелить и дать нашей душе покой.

Покой от чего? От страстей, то есть от того, что мучает человека в жизни временной и не пустит в рай, когда настанет вечность. Что за страсти имеются в виду? А всем нам известные страсти: жадность, гордость, зависть, тщеславие, гнев и тому подобное. Сами посудите: как может быть счастливым человек, который болен завистью, который жаждет того, что имеет другой, а не он? Как может быть счастлив человек, взрывающийся гневом от малейшей неприятности? Как может быть счастлив тот, кто болен тщеславием, кто постоянно жаждет человеческих похвал и никогда не может насытиться, сколько бы его ни хвалили? Страсти – наши враги, они отравляют нам жизнь. И только Христос как наилучший Врач способен исцелить нас от этих паразитов, которыми кишит наша душа.

И если мы исцелимся, то сможем быть счастливыми вне зависимости от внешних обстоятельств. В богатстве и в бедности, в славе и в бесчестье, на царском троне и в оковах узника будет счастлив тот, кто освободился от страстей и получил Божью благодать! И наоборот – если в человеке бушуют страсти, он не будет счастлив даже в тех внешних условиях, которые другие сочтут благоприятными.

Апостол Павел сказал, что злые люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь (2 Тим. 3, 13). Вот живет себе человек, делает вещи нехорошие, но преуспевает – богатство прямо ручьем льется в его карманы. И этот человек думает: «Наверное, я живу очень правильно, ведь успех налицо». Так он обманывает и себя, и тех, кто его богатству завидует. А завидуют многие, ведь весь строй современной жизни именно на житейский успех и ориентирован.

Но вот в чем беда: преуспевать еще не значит быть счастливым. Любой найдет списки богатых и успешных людей, которые пили, употребляли наркотики, лечились от психических расстройств, совершали безумные поступки, шли на уголовные преступления, заканчивали жизнь самоубийством… Неужели они от избытка счастья так «чудесили»? Нет, конечно. Просто Христа в их сердцах не было, а страсти – были. И страсти отравили их жизнь, несмотря на очевидный всем мирской успех. Поэтому грехи и страсти – враги земного счастья. И небесного, конечно, тоже.

«Но ведь это же так трудно – менять себя, бороться со своими страстями!» – может воскликнуть читатель. Но на самом деле это не так. Об этом нам говорит Господь. Прочитаем полностью то евангельское изречение, которое недавно цитировалось. Христос нам обещает: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11, 28–30).

На самом деле христианская жизнь не тяжела, хоть и проходит в трудах. Но этого не докажешь теоретически, это просто нужно испробовать на опыте. Те, кто испробовал, с этой мыслью согласятся. Вот что говорит апостол Иоанн Богослов, уже упоминавшийся нами: Это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его не тяжки (1 Ин. 5, 3).

Как же это понять? Мне кажется, что душа человека – как комнатный цветок. Он способен цвести и быть прекрасным, но ему нужны особые условия. Скажем, начал ты пытаться жить по заповедям: стараешься не лгать, не гордиться, не жадничать, прощать тех, кто тебя обидел. Вроде бы это всё труд, ущемление себя. Но при этом твоя душа расцветает внутри, как комнатный цветок, когда о нем правильно заботятся, то есть держат при нужной температуре, вовремя поливают и удобряют чем нужно. А когда душа расцветает, становится хорошо.

Но вот ты позволил себе впустить в душу чувство ненависти к кому-то. Ненависть, она ведь такая: только позволь ей – она горлом пойдет! И начала изливаться из тебя ненависть неудержимым потоком, так что не остановишь. Вроде бы никаких ограничений, никаких понуждений себя. Но душа в это время вянет, как цветок, который вынесли из комнаты и оставили на час на морозе. Итог: ты позволил себе распоясаться, но стал ли от этого счастливее? Нет, нет и еще раз нет! На душе гадко, и теперь ее долго нужно согревать и приводить в чувство, чтобы она снова ожила.

Получается, что, как ни крути, а заповеди Божьи для нас – друзья, а вот грехи – враги. И теперь ничто не мешает нам рассмотреть этих врагов повнимательнее.

Глава 2
Грехи языка нашего

Представим, что некоего человека приковали наручниками к батарее и держат так долгие-долгие годы. Кормят, поят, телевизор смотреть позволяют. Но ни украсть, ни убить он не может, потому что прикован к батарее. Вопрос: можно ли сказать, что этот человек безгрешен? войдет ли он в рай после смерти, раз уж ничего не украл и никого не убил?

Не будем торопиться с ответом. Да, руки у такого человека скованы, но язык-то остался на свободе! И он, и любой из нас очень легко может «наболтать» себе место в аду, если не будет следить за собственным языком. Мы, современные люди, привыкли не замечать того, что говорим.

«Слово – это просто слово, ну, сболтнул что-то – подумаешь! Экая важность!» – рассуждаем мы.

А вот православные христиане, посвятившие всю свою жизнь борьбе с грехом и очищению сердца, вовсе не относились к этому вопросу так легкомысленно. Наоборот, они прилагали колоссальные усилия для того, чтобы научиться говорить поменьше.

Например, архимандрит Рафаил (Карелин) в своей замечательной книге «На пути из времени в вечность» указывает на разные методы, с помощью которых православные люди пытались отучиться от болтливости. Один христианин – послушник известного подвижника ХХ века преподобного Серафима (Романцева) – говорил лишь тогда, когда его спрашивали. Не обратились к нему с вопросом – и он молчит. Другой христианин, имя которого в книге отца Рафаила не указано, получил от своего духовного отца такое благословение:

когда к нему приходит гость, он дает гостю свечу. Зажигает ее и говорит, что разговор продлится ровно до тех пор, пока свеча горит. Как только она погаснет, разговор закончится, даже и на полуслове. А свечка-то малюсенькая! Вот и старается гость сказать все быстро, кратко и исключительно по делу. При таких условиях о пустяках болтать не станешь! А схиигумен Савва (Остапенко), которому в книге отца Рафаила посвящена целая глава, говорил только о том, что касается Святого Писания или спасения души. Бытовые вещи он не обсуждал ни с кем вовсе.

Зачем эти люди так поступали? Есть в Писании такие слова: Яко да не возглаголют уста моя дел человеческих, за словеса устен Твоих аз сохранил пути жéстоки (Пс. 16, 4). Это на церковнославянском. А на русском, в переводе профессора П. А. Юнгерова, то же место выглядит так: «Чтобы уста мои не говорили о делах человеческих, я хранил жестокие пути, по словам уст Твоих»[6]6
  Юнгеров П. А. Псалтирь в русском переводе с греческого текста Септуагинты с введением и примечаниями. Казань, 1915. С. 19.


[Закрыть]. Следуя этим советам, подвижники старались изо всех сил, следя за своими устами, чтобы они «не говорили о делах человеческих». То есть о ценах на бензин, о футболе, театре или о политике поболтать с ними было просто невозможно! Конечно, это действительно жесткий путь. И каждому, кто когда-либо шел по нему, наверняка время от времени хотелось просто поточить лясы с товарищами. Подозреваю, что иной раз очень сильно, просто до дрожи!

Еще один подвижник, описанный в книге Рафаила Карелина, – преподобный Андроник (Лукаш) даже поместил указанный выше отрывок из 16-го псалма на стену своей кельи. В этой келье под стеклом в рамке висели два листа бумаги. На одном были написаны слова Иисусовой молитвы, а на другом: Да не возглаголют уста моя дел человеческих (Пс. 16, 4). Так старец напоминал и себе, и всем, кто посещал его, что христианину очень нужно молиться и меньше говорить о пустом.

А вот египетский монах авва Агафон, о котором рассказывается в «Скитском патерике», носил во рту камешек. Зачем? Представим: вот идет он и видит, как другие монахи стоят и треплются. Думаете, среди монахов такого не бывает? Бывает, ведь они такие же люди, как и мы. А авва Агафон тоже не ангел, ему тоже хочется подойти да и сказать что-то свое. Пусть пустое, ненужное, но все равно свое! Но сделать это не так просто. Ведь нужно подойти, при всех вынуть камень изо рта, потом его в ладони держать, пока ведешь свою речь, потом опять в рот засовывать. Неудобно это, да и комично – все хихикать будут. Вот как подумает об этом Агафон, да и пройдет мимо праздно болтающих приятелей. Так целых три года он ходил с камнем во рту, чтобы научиться не говорить лишнего. А после трех лет ему и камень перестал быть нужен – научился обходиться без него и лишнего никогда не говорить.

Вот примеры того, как православные христиане пытались отучить себя от болтливости. Без сомнения, они знали, что делают. Судя по всему, эти люди крепко держали в памяти то, что однажды сказал всем нам Господь: От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12, 37). Отнесемся же и мы к этим словам внимательно, ведь осудишься означает «попадешь в ад». На всякий случай попробуем произносить поменьше слов, ведь слишком страшна цена неумеренности!

Но почему же такая жестокая кара за какие-то слова? за движение губ и колебание воздуха, по сути? Попробуем разобраться. Мне кажется, здесь можно прислушаться к мнению православного богослова по имени Иосиф Вриенний. Он жил и трудился в Византии на рубеже XIV–XV веков.

Вриенний считал, что Бог судит не дела людей, а то, что гораздо важнее, – внутреннее расположение каждого, которое только выражается в делах. По мысли Вриенния, истинно верующие и добродетельные люди имеют постоянное, стойкое, окончательное расположение к добру, потому и следуют в бесконечное блаженство. А вечное наказание получает тот, кто имеет окончательное расположение к греху, которое лишь проявляется в злых поступках.

Если Иосиф Вриенний прав, то важность произносимых нами слов трудно переоценить. Раз уж расположение души проявляется в делах, то в словах оно проявляется тем более. Ведь язык – это предатель нашей души. Вся грязь, которая есть в душе, так или иначе выльется в потоке слов. До греховных поступков дело может и не дойти, так как немало грехов уголовно наказуемы. Например, кипящая в внутри ненависть может и не проявиться в убийстве – воздержаться заставит банальный инстинкт самосохранения. Но уж в словах-то эта ненависть проявится обязательно!

Для внимательного к состоянию своей души человека это иной раз даже полезно. Вот живет себе человек, зла особого не делает и всерьез считает себя добрым христианином. А тут они с соседом несли тяже-ленную доску, и тот ему эту доску на ногу уронил. Не специально, конечно, по неловкости. Но нашему «доброму христианину» стало очень больно, страшно обидно, и он не сдержался. И понеслись из «благочестивого» горла такие слова и крики, какие в книжках не печатают, их разве что на заборах встретишь!

Потом нога перестала болеть. Наш «столп благочестия» опомнился, устыдился и понял, что никакой он не добрый. Что в его душе огромное количество зла, раз он ближнего за обычную оплошность по асфальту размазать готов. Значит, нужно усерднее работать над собой, чтобы изжить всю эту грязь, поднявшуюся из глубины души, о которой он и знать не знал и думать не думал.

И вот, казалось бы, плохие, злые слова – дело очень хорошее. Ведь только они обнажают нашу изнанку, о которой мы порой даже не подозреваем. А обнажать ее бывает очень полезно. Значит ли это, что всё в порядке и бороться с празднословием и злословием не нужно? Да, так бы и было, если бы не одно «но». Вся беда в том, что произнесенные нами слова не только обнажают зло нашей души, но еще и усиливают его. Это как с телесными язвами – их нельзя трогать. Если их расчесывать, они воспаляются сильнее и становятся еще глубже.

Представим, что в некоем человеке живет ненависть. И тут не нужно обольщаться на свой счет – она в той или иной мере живет в каждом. Так вот, у этого человека вдруг появилась возможность проявить свою ненависть – сказать какое-нибудь злое слово по поводу того, кого ненавидишь. Если он сдержит себя, промолчит, то ненависть станет немножко меньше. Как язва – ты ее не тронул, и она чуть-чуть затянулась. Не полностью, нет, но стала меньше. А вот если человек не сдержится, а выскажет все «вдоль и поперек», то ненависти в его сердце станет больше. И дальше сдержаться будет еще труднее.

Получается цепная реакция – ненависть рвется из сердца, человек позволяет ей прорваться и так только увеличивает ненависть, которая вновь рвется из сердца, но уже с удвоенной силой. Это похоже на зависимость от наркотиков – если начал их принимать, то остановиться на одной величине дозы крайне трудно. Организм, порабощенный этой гадостью, требует больше, больше, больше!..

Грязно сердце любого человека. Мы все больны грехом, вся наша душа – сборище греховных язв. И наша речь – лучшее тому подтверждение. В словах прорываются и наша ненависть, и наша зависть, и наша жадность и прочая, и прочая, и прочая…

Чтобы убедиться, в каком тяжелом состоянии находится все человечество, не надо далеко ходить, достаточно просто заглянуть на какой-нибудь интернет-форум, например политический, – там бывают весьма жаркие дебаты. И как только форумчане не обзывают своих оппонентов! На улице, в личном разговоре, люди друг другу такого не говорят – в зубы получить можно. А в интернете большинство собеседников под «никами» и находятся в сотнях километрах друг от друга, вот и дают себе волю. И разве от того, что человек «выпустит пар», ненависти в его сердце становится меньше? Увы, нет. Напротив, она только разрастается. И чем чаще «выпускается пар», тем темнее становится душа.

К сожалению, одним только невоздержанным языком можно довести свою душу до состояния грязнее грязного, чернее черного. Именно поэтому для того, чтобы быть осужденным на Божьем Суде, может быть «достаточно» всего лишь слов! А потому православные подвижники и прилагали столько усилий к тому, чтобы говорить поменьше. Чем меньше слов, тем меньше ты расчесываешь свои греховные язвы и усугубляешь болезнь!

Значит, плохих слов говорить не надо. Это понятно. Но как отсюда следует вывод, что надо побольше молчать? Разве любые слова – это плохо? Послушаем, что говорит Христос и от чего Он нас предостерегает: За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12, 36–37). Отметим сразу: от собственных слов можно не только осудиться, но и оправдаться. Но лишь в каком случае? Если это слово не будет праздным.

Как же нам узнать, какое слово праздное? Узнать легко: праздное слово – это то слово, которое не способствует добру. Образно выражаясь, когда мы празднословим, то высыпаем золотой песок на дорогу. У нас есть прекрасная возможность ковать себе спасение обычными словами, а мы каждый день и каждый час тратим их впустую! Похвалит ли нас за такое Господь? Не думаю.

Но празднословие по-настоящему страшно не только тем, что, празднословя, мы не увеличиваем меру добра. На самом деле, сами не замечая того, во время праздных разговоров мы увеличиваем меру зла в этом мире и в собственной душе. Когда люди заняты делом и о деле говорят (например, каменщики обсуждают, как ловчее выгнать стену будущего дома), то какое в этом зло? Но стоит лишь сесть за стол друг напротив друга, да еще и налить себе чего-то горячительного, так и полезут изо ртов слова осуждения, лжи, сапопревозношения, посыплются сплетни…

Да, сплетни – огромное и не замечаемое подавляющим большинством людей зло. Однажды я сказал своему другу, что в Гондурасе в тюремную камеру посадили домашнюю птицу – обычного петуха, который стал причиной ссоры между двумя соседями. Наверное, потому что слишком громко кукарекал. Согрешил ли я? Скорее всего, да. Почему? Я ведь никогда не был в Гондурасе и эту новость за секунду перед тем прочитал в интернете. Но разве тот, кто составляет подобные новости, не может солгать? И кем в этом случае становлюсь я? Тем, кто умножает ложь. А лжи в этом мире и так предостаточно. Зачем еще и мне становиться тем, кто ее умножает?

Но даже если в ленте новостей написали правду, правду и ничего, кроме правды, то от моих слов все равно доброго не получится. Почему? Да потому, что, как только я закончу свой рассказ, мы с другом начнем хохотать, а отсмеявшись, примемся обсуждать, какие в Гондурасе живут дураки. Вот мы уже и признали дураками людей, которых никогда в глаза не видели, мотивов поступков которых не знаем и которые вполне могут оказаться лучше нас. Хорошо ли мы поступили? Нет, конечно. А кто виноват? Я. Ведь это я распустил сплетни, рассказал то, в чем сам не мог быть уверен, да еще и ввел ближнего в грех осуждения. Похвалит ли меня за это Господь на Своем Суде? Не думаю.

Поэтому не случайно православные подвижники и сами учились, и другим советовали говорить только то, что видели своими глазами. А лучше без надобности и этого не говорить, ведь глаза могут и ошибаться. Вот с какой осторожностью советует нам относиться к различным известиям Священное Писание: Выслушал ты слово, пусть умрет оно с тобою: не бойся, не расторгнет оно тебя. Глупый от слова терпит такую же муку, как рождающая – от младенца. Что стрела, вонзенная в бедро, то слово в сердце глупого. Расспроси друга твоего, может быть, не сделал он того; и если сделал, то пусть вперед не делает. Расспроси друга, может быть, не говорил он того; и если сказал, то пусть не повторит того. Расспроси друга, ибо часто бывает клевета. Не всякому слову верь (Сир. 19, 10–16).

Вот что советует нам Господь через Святое Писание. Мы же привыкли болтать языком, как помелом, раня и даже убивая своими словами наших ближних. Мы переливаем из пустого в порожнее, умножая слухи, умножая неправду, умножая зло. И надо, надо от этого отучаться. Мне, вам, всем! Это трудно? Ну, еще бы, конечно, трудно! Против нас работает многолетняя привычка болтать без умолку, а также все зло, которое живет в нашем сердце и хочет проявиться либо в делах, либо в словах. Но укрощение языка – это именно то, что послужит на пользу нашим душам. А еще это то, чего ждет от нас Господь.

Апостол Иаков говорит об этом так: Язык укротить никто из людей не может: это – неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда. Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть (Иак. 3, 8–10). Со времени написания этих слов прошли века, и сейчас положение еще хуже. Наш язык до сих пор исполнен смертоносного яда. И им мы мостим себе дорогу в ад.

Для того чтобы обосноваться в аду навсегда, вовсе не обязательно быть кровожадным маньяком. Все проще: нас подведет наш язык. Мы о нем и не думаем даже, а он с легкостью нас погубит, если только мы не попытаемся измениться и исправиться.