Электронная библиотека » Эдуард Шауров » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 13 ноября 2013, 02:17


Автор книги: Эдуард Шауров


Жанр: Героическая фантастика, Фантастика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 8

После уличной прохлады огромная, как ангар, гостиная показалась Бену теплой и даже уютной. Виктор протащил его через пустую залу и усадил за стол вычислителя, предварительно спихнув в сторону немытые чашки, пластины записных книжек и мотки цветных шнуров.

– Амаль! – грозно заорал Виктор. – Амаль!!! Где тебя черти носят?!

– Напрасно вы выражаетесь, сударь! – укоризненно пропищала Амаль, выкатываясь из-за ближайшей колонны. – Грубая брань не соответствует морально-этическим эталонам корпорации.

– Наглая, болтливая, хитрая железка, – ласково сказал Виктор. – Однажды я куплю вместо тебя механическую кошку. Живо тащи сюда бутылку рислинга и два бокала!

Возмущенно фыркнув, роботесса покрутила манипуляторами и уехала в сторону кухни. Бенджамиль сидел в кресле, блаженно улыбаясь, а Виктор полез копаться в одном из стеллажей с инфокапсулами. Через несколько минут с вином и бокалами вернулась Амаль. Она поставила заказанное перед Беном, помигала огоньками на грязные чашки, на кучу пластинок с проводами и сказала нарочито вызывающим тоном:

– Мастер Штерн не позволяет мне убираться на столе…

– А ну-ка, брысь! – весело рявкнул Виктор, возвращаясь от стеллажа.

Амаль взвигнула и стремглав нырнула за колонну. Виктор же, усевшись прямо на крышку стола, показал Бену пакетик с дюжиной красных, словно кровь, таблеток. Он ловко налил по полному бокалу, потом вытряхнул на ладонь пару таблеток и протянул одну Бену.

– Что это? – спросил Бенджамиль, отстраненно разглядывая сплюснутый красный эллипсоид, маркированный иероглифом «ши».

– Стимулятор, хорошо продувает мозги после «сата». Делай, как я. – Виктор положил таблетку на язык и запил рислингом.

Ровным счетом ни о чем ни думая, Бенджамиль сунул таблетку в рот и глотнул вина. Сначала он ничего не почувствовал, потом начало приятно пощипывать кончики пальцев, потом теплая волна чего-то похожего на слабый электрический ток пробежала по запястьям, предплечьям, плечам, все выше и выше, наполняя тело радужной воздушной бодростью. Бену показалось, что еще немного и он, легонько толкнувшись ногами, взлетит над спинкой кресла. Виктор, нагнувшись, заглянул ему в глаза.

– Вот, теперь мы под стимулятором! – удовлетворенно сказал он. – Сиди осваивайся, я мигом!

Виктор ушел, а Бен начал размышлять. За последние сутки он столько раз совершал поступки совершенно невероятные, несвойственные Бенджамилю Френсису Мэю, что уже не был твердо уверен, является ли он тем самым Бенджамилем Мэем, что служит переводчиком в «Счастливом Шульце» и живет в бело-оранжевом секторе аутсайда. Он продумывал четвертый вариант нового имени для Бенджамиля Мэя, когда появился Виктор, неся в руках нечто вроде средних размеров аквариума с двойной крышкой.

– Вот! – сказал он, водружая ящик на стол. – Итог моей жизни.

– Где? – удивился Бенджамиль, рассматривая желтоватые бока стеклянного куба.

– Здесь, на дне! – Виктор хлопнул ладонью по прозрачной крышке.

Бенджамиль автоматически подался вперед и действительно различил на дне аквариума десяток каких-то точек, не крупнее следа от булавочного укола.

– Что это такое? – ничего не понимая, спросил Бен. – Итог твоей жизни – семена растений, или крупинки песка, или?..

– Балда, – строго сказал Виктор. – Это мои нелинейные индистрактеры! Погоди! Сейчас покажу.

Он ловко выудил из груды хлама штуковину вроде пластинчатого сканера на присосках и прилепил ее к стенке аквариума, затем поколдовал над сенсорной панелью и потянул Бена за отворот френча.

– Смотри внимательно, дилетант, перед тобой будущее, – сказал Штерн, тыча пальцем в ставшую прозрачной пластинку.

Бен нагнулся ближе. Виктор провел пальцем по панели, увеличивая изображение. За тонированным стеклом сидело несколько насекомых странного вида. Более всего они напоминали бескрылых тараканов, хотя их задние ноги были чересчур велики, а хитиновые спинки отливали темным полированным серебром. Тараканы размером меньше домашнего муравья. Сначала Бен решил, что это искусные поделки из какого-то дорогого металла, но Виктор еще раз увеличил картинку, и Бенджамиль заметил, как одно из насекомых выпустило из головы пару тончайших проволочных усиков, пошевелило ими и быстро втянуло обратно.

– Что это за гадость? – брезгливо спросил Бен, никогда не питавший особой любви к членистоногим. – Занимаешься на досуге энтомологией?

Виктор Штерн покачал головой:

– То, что ты перед собой видишь, скорее всего, положит конец биллектроным технологиям. Самое крупное изобретение нашего века. И его сделал я! – Худые щеки Виктора покрылись слабым румянцем. – Эти малютки – универсальные интельфаги. Лет через десять ты попадешь в историю уже за то, что сидел за соседней партой с Вэ Штерном.

– Больше всего они похожи на недокормленных тараканов, – сказал Мэй, который не понял и половины из всего сказанного.

– Тараканов? – еще больше оживился Виктор. – Пожалуй, ты прав. Похожи. Буду звать их тараканами. Тараканы Штерна – это звучит как гимн, а «букашки» – слишком мягкотело. Нарекаю вас тараканами, дети мои, присно и во веки веков!

Бенджамиль открыл было рот, но Виктор остановил его жестом:

– На чем работает процессор твоей записной книжки или, скажем, модуль памяти твоих часов?

– Понятия не имею. – Бенджамиль развел руками. – Тем более, что часы у меня свистнули!

– На биллектроных интелькультурах, на криставирусах! – не обращая внимания на реплику, продолжал Штерн. – В моем стационарном вычислителе – модифицированные культуры гриппа, диспетчерская система трубы функционирует на триста десятом интелькоке, и так далее, и тому подобное! В наш просвещенный век без биллектронных систем никто не может ни посрать, ни подтереться! – Виктор засмеялся, довольный своей шуткой. – У тебя дома много умных приборов, напичканных биллектроникой? – спросил он Бенджамиля.

– Хватает. Только при чем здесь тараканы?

– А во внешних и внутренних подразделениях силовых департаментов?

– Наверное, не меньше. А тараканы-то при чем?

– А тараканы вот при чем. – Виктор прищурился. – Мои индистрактеры питаются биологическими интелькультурами. Питаются и плодятся. За четверть часа они могут съесть мозги любого оборонного вычислителя или станции спутникового наведения. Их нужно всего лишь доставить к объекту диверсии. Они пролезут в любую щель, в самую микроскопическую отдушину. Их не фиксируют детекторы интеллектуальной биомассы, не определяют следящие системы. Идеальные диверсанты! Их процессоры, если это можно так назвать, представляют из себя колонию микроорганизмов. Скорее мертвых, чем живых, автономных микроскопических устройств… Как бы это?.. Мне сложно объяснить тебе подробнее… Я зову их некробами. Они не могут производить сверхсложных вычислений, но зато они умеют находить и жрать биллекультуры. Да вот! Погляди сам.

Жестом циркового фокусника Виктор поддернул манжет и стянул с запястья часы. Настоящий шанхайский роллекс, точно такие же, как у Ху-Ху. Ловко открыв один за другим два лючка в двойной крышке, Виктор сбросил часы в аквариум и быстро закрыл отверстия.

– Они, как блохи, довольно прыгучие, – пояснил он, фокусируя изображение на приклеенной к стеклу панели. – В пассивном состоянии воспринимают тепло и движение. При первой возможности цепляются к транзитному человеку, механизму или животному, что попадется, прячутся и сидят тише воды, ниже травы… Гляди.

Индистрактеры почти никак не прореагировали на появление часов. Двое или трое пошевелили усиками в сторону упавшего предмета, но только и всего.

– Они даже не видят твоего роллекса, – заметил Бен.

– Не спеши. – Виктор предостерегающе поднял руку. – Шоу только начинается. Время писать кипятком еще не наступило. Сейчас я введу код активации. Допустим… три хлопка в ладоши! – Пальцы Штерна пробежались по цветным пиктограммам сенсорной панели. – Гляди!.. Теперь они как взведенный курок, достаточно нажать на спуск, и…

Виктор трижды звонко ударил ладонью о ладонь и крикнул:

– Смотри! Смотри скорее!

Бен приблизил лицо к изображению на панели. Огромные часы размером с булыжник мирно лежали на дне аквариума. Вокруг часов спокойно сидели «тараканы». Но вот один из них шевельнулся, затем другой, третий. Ощущение было таким, будто индистрактеры медленно выходят из состояния летаргического сна. Когда именно первый из них прыгнул на часы, Бен даже не успел заметить.

– Смотри! Смотри! – возбужденно закричал Виктор.

Бен не верил своим глазам: десять блестящих как ртуть насекомых мгновенно присосались к белоснежному цельнолитому корпусу устройства с гарантией на десять лет безупречной и бесперебойной работы. Чпок! И вот уже на нем нет ни одной букашки, только маленькие аккуратные дырочки на местах вторжения. Цветной экран потемнел, словно обугливаясь, цифры и значки стали таять в мертвенной свинцовой черноте. Экран мигнул и погас совсем. Виктор, ждавший этого момента, торопливо похлопал в ладоши. Ровно через секунду тараканы испуганно полезли из проплавленных дырочек, покидая бесполезный остов роллекса за полторы тысячи марок.

– Стекло коробки жаропрочное, но это ерунда, – неловко ухмыляясь, сказал Виктор, ему было неудобно за свою явную поспешность, – корпуса моих таракашек могут нагреваться до двух тысяч градусов. Стекло столько не выдержит, а у меня тут полно «жратвы».

«Тараканы» тем временем выбрались из корпуса съеденных часов и чинно уселись в том углу аквариума, возле которого Виктор хлопал в ладоши.

– Ну как? – спросил Виктор. – Пересчитай их теперь.

– Тринадцать, – сказал Бен неуверенно, – а было, кажется, десять.

– Десять! – радостно подтвердил Виктор. – Маленькие поганцы жрут и размножаются. И еще они умнеют! Учатся выделять перспективные средства транспортировки к новым источникам питания. Они учатся вырабатывать стратегию поведения! Понимаешь?! С эпохой ЭВМ покончили вирусы, а биллектронику убьют мои «тараканы». Это будет война, Бен! Настоящая война! Крошечный диверсант, зацепившись за полу сюртука ответственного работника, проезжает на стратегический объект, ждет сигнала. Сигналом может быть все что угодно – куплет из модной песенки или радиосигнал определенной частоты, или… – Виктор опять склонился над панелью управления, – или… вот сейчас я поменял код, и теперь они реагируют на троекратное сжатие.

«Какое совпадение, – подумал Бен. – Оракула тоже надо сдавить в кулаке».

– Три раза жмешь его в пальцах, потом «бах!», он приходит в боевое состояние и жрет все, до чего доберется. Что скажешь? – Виктор выжидательно уставился на Бенджамиля.

– А кому нужно убивать биллектронику? – спросил Бен.

– Русским, – сказал Штерн как не в чем не бывало.

Бенджамиль открыл и закрыл рот.

– Ну да! Русским! А что тут такого? – Виктор возбужденно прошелся взад-вперед. – Полгода назад со мной связались русские из Байкальской Автономии. Они не конкретизировали суть конечного продукта. Просто обрисовали общую задачу. Заплатили хороший аванс. Я уже потратил его на минифакт, замечательный, практически профессиональный монтажный стенд. По-моему, все удалось по высшему разряду! Я сам не ожидал!

– А зачем русским «тараканы»? – спросил Бен, все больше убеждаясь в том, что его товарищ – сумасшедший гений.

– Наверное, хотят устроить подлянку чайникам. Почем мне знать! – воскликнул Виктор. – Да и по хрену мне! Русские мне нравятся больше мандаринов! Русские заплатят мне такие деньги, что можно будет купить остров на каком-нибудь архипелаге! Хочешь, поедем вдвоем! Бенни, ты хоть раз видел море?

– Я не видел моря. Разве что на три-М-картинках, – задумчиво сказал Бен. – Вик, русские непременно используют «тараканов», только технологию они все равно не удержат, рано или поздно она будет в Поднебесной.

– Еще бы! – Штерн самодовольно улыбнулся. – Только я не намерен ждать «рано или поздно», я сам продам чайникам рецепт, как только они назовут приличную цену.

Бенджамиль понимал, что должен негодовать и ужасаться, но отчего-то не ощущал в себе ни того ни другого. Напротив, всю его сущность захлестнула волна азарта: «Ну и пусть! Пускай мир катится в тартарары! Все одно веселее».

– Но это же конец света, апокалипсис! – сказал Бен, понижая голос.

– Браво!!! – взревел Штерн. – Двадцать марок штрафа за нецензурно-религиозные выражения!

– Но, Вик, речь идет о всем мире.

– Срал я на мир!

– Тогда подумай о себе.

– Срал я на себя!

– А другие люди? – беспомощно спросил Бен. – Я даже не представляю, во что это выльется.

– Другие люди? – зловеще проговорил Виктор. – Возьмем, к примеру, тебя. Есть ли у тебя, Бенджамиль Мэй, что-нибудь такое, чего стоило бы держаться в этой гребаной жизни? Отвечай сразу и без раздумий. Молчишь? Молчишь, потому что тебе нечего возразить.

И хотя Бену очень хотелось закричать: «Все не так!» – он вдруг с ужасом сообразил, что не может назвать ни одной вещи, ради которой стоило бы жить. Он чувствовал, что это неправильно, что Виктор просто запутал его своими словами, перемешанными с «сатом» и сдобренными стимулятором «ши», но, хоть убей, не мог подобрать ни единого довода.

– Эти бешеные дегенераты не станут ждать, пока ты продашь технологию мандаринам, – сказал Бен мрачно, – они просто грохнут тебя в этой комнате и заберут твой аквариум.

– Хрен они заберут! – Виктор засмеялся. – Я сумею за себя постоять, а если не сумею – так туда мне и дорога… Только что-то эти дегенераты не торопятся, – добавил он задумчиво. – Оговоренный срок уж три недели как прошел, а от русских ни слуху ни духу. Ну ничего, я терпеливый, неделю еще подожду для ровного счета, а там посмотрим.

– Вик, на кой ты мне все это рассказал? – тихонько спросил Бен.

Виктор равнодушно пожал плечами, затем извлек из брючного кармана пакет с красными таблетками, бросил одну в рот, другую протянул Бенджамилю. Бен помотал головой. Виктор сунул таблетку обратно в пакет, поморщился и отхлебнул вина.

– Почему бы и нет? – сказал он после некоторого раздумья. – Мне захотелось, а ты оказался под рукой.

– Очень приятно, – пробормотал Бенджамиль.


Огромные солнечные часы на потолке необъятной гостиной показывали почти три ночи, но сна не было ни в одном глазу. Развалившись в широких креслах, приятели тянули вино и разговаривали. Длинная тень секундной стрелки беззвучно вращалась над их головами, словно лопасть гигантского вентилятора, то становясь четче, то совсем исчезая в тени. Потолочные светильники были почти погашены, и дальние концы зала тонули в сумраке, только крышка стола-вычислителя да основания колонн излучали прохладное сияние. Штерн курил.

Иногда, распространяя вокруг себя тихое гудение сервоприводов, появлялась Амаль, меняла тарелки с закуской и исчезала, как механическое привидение. Вялые завитки табачного дыма плыли в теплом стоячем воздухе.

– Возможно, ты прав, даже скорее всего прав, – сказал Виктор, отхлебывая из высокого бокала. – Вся моя жизнь, все мое отношение к жизни пропитано дрянной ненормальностью, я и сам, в сущности, ненормальный, но даже если ты прав, это все равно ничего не меняет.

– Почему это не меняет? – возмутился Бен. – Очень даже меняет! Если ты понимаешь, что действия и мысли твои ненормальны, то половина проблемы уже решена. А если вторую половину решить самому не под силу, то можно обратиться к психологу. А что тут такого?

Виктор невесело засмеялся:

– Чудак ты человек, Бенни Мэй! Оно, может, и здорово – поселиться в аутсайде, жениться на толстозадой глупой блондинке, коллекционировать пробки от крепких напитков, каких никогда и не нюхал, смотреть вечерами одобренные отделом культуры лонгливеры, да только мне это не поможет. Во мне проделана дыра, не дыра – дырища! Сквозь эту прореху из меня вытекает сама жизнь со всеми красками, радостями, восторгами! А ты советуешь заткнуть ее пробкой от пустой бутылки!

– Ты говоришь так потому, что обкурился и съел две таблетки! – неуверенно возразил Бен.

– Не понимаешь ты меня, – сокрушенно сказал Виктор. – Девяносто процентов своей жизни я делю между «скучно» и «тошно», девяносто процентов чертовой жизни, когда я не курю, не закидываюсь и не откалываю дикие коленца! Девяносто процентов! Представь себе, Бенни. А все остальное – пустота и скука.

«Он рисуется, – подумал Бен. – Не может быть такого, чтобы жил человек и не радовался тому, что живет. Это похоже на кощунство».

– А как же работа? – поинтересовался Бен. – Неужели ты изобрел этих твоих некробов в приступе скуки? Я бы на твоем месте до потолка прыгал от своей гениальности.

– Я и прыгал… – Виктор прикрыл глаза. – Минут десять прыгал, потом скучно стало… прыгать. Работа – это всего-навсего рефлекс творческой личности. К тому же я подумал, что ничего подобного никогда больше не сделаю. Я использовал свой шанс. Ура… Но теперь-то это деяние в прошлом.

– Нельзя так негативно ко всему относиться, – почти сердито сказал Бен. – Это похоже на кощунство!

– Пошел ты, Бенджамиль Мэй, – лениво отозвался Виктор. – Мне наплевать на все и на всех. Таким уж я уродился или стал в процессе эволюции.

– Ты выручил меня там, на улице, притащил сюда, четвертый час болтаешь со мной о своих делах, и все оттого, что тебе наплевать на меня?! Все пустота?! – Бенджамиль аж приподнялся с кресла

– Ну да! – Виктор пожал плечами. – Завтра, вернее, сегодня, я провожу тебя до трубы, посажу в таблетку и больше никогда не увижу. Ты появился из пустоты, в пустоту и канешь.

Бенджамиль возмущенно открыл рот.

– Ты и в школе всегда был задавакой! – сказал он наконец.

Штерн опять достал красные таблетки. Отправив одну в рот, он бросил остальные Бенджамилю. Бен машинально поймал пакетик возле своего живота.

– Закинься, – сказал Виктор, – сразу перестанешь задавать глупые вопросы.

– Ты уже третью глотаешь. – Бенджамиль неуверенно повертел пакет в пальцах. – Не боишься заработать зависимость?

– Херня! Никто не садится на стимуляторы! По крайней мере, не сразу! – заявил Виктор. – Я закидываюсь больше двух лет, и почти никакой привычки. – Он распалялся все больше и больше. – Если хочешь знать, я и тараканов придумал под стимулятором, и многое другое. Два десятка минут никакой пустоты, никакой скуки, сплошной полет фантазии, а потом можно всю ночь пахать, и две, и три ночи подряд, и десять ночей, и двадцать. В последнее время я сплю не больше часа в сутки, бывает, не сплю вовсе, а чтобы уснуть, надо покурить дряни. Зато никакой тоски!

– Употребление наркотиков ведет к смерти, – робко сказал Бен. – Это все знают, кроме бандитов из Сити. Общеизвестный факт!

– Ты тоже когда-нибудь умрешь, а я уж и подавно не собираюсь жить вечно. Ты говоришь, подсесть на стимуляторы? Ха-ха! – Виктор бухнул кулаком по столешнице. – Я точно умру не от таблеток.

– А от чего? – Бенджамиль уставился на собеседника, как зачарованный.

– У меня на балконе дюжина парашютов. – Виктор ткнул пальцем в сторону витражных стекол. – У одного перерезан вытяжной шнур. Раз в месяц я совершаю прыжок, наудачу выбираю ранец и сигаю вниз с сорокового этажа. Ни с чем не сравнимое ощущение настоящей жизни! Потом я собираю купол, укладываю его в ранец, а ранцы перемешиваю. И можно все начинать сначала.

– Зачем? – Бенджамиль никак не мог понять, шутит Штерн или говорит всерьез.

– Прыгать на исправном парашюте интересно только сначала, после десятого раза становится скучно. – Глаза Виктора сверкали от возбуждения. – Когда знаешь, что один из двенадцати куполов не раскроется, возникает изумительное, ни с чем не сравнимое ощущение, хотя и это постепенно приедается. Если русские меня не грохнут, обрежу шнур у второго парашюта! Ты опять спросишь меня: зачем? Я отвечу. Это хорошее лекарство от пустоты и скуки! Три раза я принимал участие в уличных перестрелках. Я трахал буферных шлюх без презервогеля. Я набивал десять капсул амфетамином и в одну клал стрихнин. Я прыгал в лифтовую шахту на самодельной подвеске из эластика. В одном подпольном тотклубе я играл в русскую рулетку на деньги!

Виктор остановился и перевел дух. Бенджамиль глядел на него испуганными глазами, сжимая в руке пакетик с красными таблетками. Неуютная жутковатая тишина повисла в пустынном зале. Где-то среди подсвеченных снизу колонн пряталась Амаль, и Бенджамилю остро захотелось, чтобы она сию минуту появилась возле стола, чтобы она ворчала без умолку, расставляла тарелки, жужжала и щелкала механическими суставами.

– Вик, ты болен, – сказал Бен и сам вздрогнул от звука своего голоса.

– Да! – охотно согласился Штерн. – Я болен, и я умру. Бенни, хватит лапать пакет! Закинься, наконец, черт тебя побери! Меня раздражает шуршание упаковки!

– У меня еще от первой голова кругом, – виновато признался Бен. – Я, пожалуй, повременю, а?

– Скушай, деточка! – Виктор весь подался вперед, улыбаясь одними губами. – Это всего лишь лекарство от пустоты. Ты ведь не станешь огорчать своего лучшего друга?

Бенджамиль, вздохнув, раскрыл горлышко пакета и достал таблетку. Его чуточку мутило и ужасно не хотелось глотать красную пилюлю. Казалось, вся его сущность восставала против новой дозы. Ему не хотелось никаких впечатлений, ему хотелось домой. Бен мучительно пытался придумать, куда бы сбагрить таблетку, но Виктор не сводил с него внимательных глаз, и ничего не шло на ум. Бен уже поднес ладонь ко рту, когда в голове его наконец мелькнула спасительная идея.

– Вик! – воскликнул он, делая вид, что неожиданно вспомнил нечто важное. – Ты же обещал мне показать свои револьверы, говорил, что у тебя целая коллекция.

– Ну, коллекция – не коллекция, есть четыре штуки…

Похоже, Штерн забыл про таблетку.

– Пойдем, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Покажу, если хочешь. Впрочем, нет. Сиди здесь, я сам принесу.

Звонко постукивая каблуками по стеклоподобному паркету, Виктор двинулся куда-то в сумрачную глубину своей гостиной, а Бен с облегчением затолкал таблетку обратно в пакетик. В тот же самый миг Штерн обернулся на ходу и крикнул:

– И не думай отвертеться, Бен! Глотай диск!

Бенджамиль быстро сунул упаковку со стимулятором в боковой карман френча, схватил бокал и сделал вид, что запивает таблетку вином.

– То-то, – удовлетворенно сказал Виктор, исчезая в тени.

Бенджамиль поежился. Голографическая тень секундной стрелки на потолке неумолимо описывала круг за кругом, узкая и острая, словно лезвие. «Похоже на меч судьбы, – подумал Бен. – Какая нелепая выдумка: солнечные часы на потолке, да еще и с тремя стрелками. Имел ли дизайнер хоть какое-то представление о солнечных часах?» Бен прикрыл глаза, но перед внутренним взором все равно крутилась тень стрелки.


Виктор вернулся довольно скоро. В каждой руке он нес пару револьверов, зацепив их указательным пальцем за спусковые скобы.

– Вот! – сказал он, без всякого почтения сгружая свою ношу на крышку стола-вычислителя. – Оружейный хлам. Любуйся.

Бенджамиль осторожно погладил один из пистолетов по шершавой рукоятке. Ни разу в жизни ему еще не приходилось прикасаться к настоящему огнестрельному оружию. Это было страшно и приятно одновременно. Револьвер чем-то походил на ту крутобедрую азиатскую девушку, что Бен видел в Сити. Такой же изящный и смертоносно весомый, он настойчиво просился в ладонь, и в то же время пальцы испуганно отпрыгивали, едва коснувшись его гладкого бока.

– То, что ты щупаешь, является кольтом модели пятидесятого года, – прокомментировал Виктор, заваливаясь в кресло, – ближе всего ко мне лежит «рюгер» U-300, с желтыми накладками на ручке – «астра» двадцать второго калибра, а между ними – «смит и вессон» магнум. Из всех он самый старый, и к нему очень сложно достать патроны. Нравится?

Бенджамиль кивнул, бережно поднимая со стола маслянисто блестящую черную «астру». От револьвера пахло железом и еще чем-то незнакомым. Бен потянул носом.

– Это масло, – сказал Виктор. – Хочешь я подарю тебе кольт?

Бенджамиль представил себе пистолет, стоящий на полке в специальном держателе, и рот его непроизвольно наполнился слюной. Он сглотнул и отрицательно помотал головой.

– А «смит и вессон»? – удивился Штерн. – Настоящий раритет, ты сам говорил, что тебе нравятся антиквашки.

– Это ведь оружие, – растерянно проговорил Бен. – Если его у меня кто-нибудь увидит, будут неприятности.

Виктор фыркнул:

– Да он даже без зарядов. Все, что ты имеешь счастье наблюдать, – устаревшие экземпляры, давно снятые с вооружения. Их наверняка воруют со складов. Если стопы найдут у тебя автоматический пистолет с сенсорным прицелом и магазином на пятьдесят кумулятивных патронов, то неприятности будут непременно, а на револьверы все смотрят сквозь пальцы, максимум оштрафуют… Впрочем, как знаешь.

Бенджамиль положил «астру» на место и протянул руку к блестящему светлому «рюгеру».

– Осторожно, – предупредил Виктор. – Он заряжен. Нет, ты бери, бери, не бойся. У любого пистолета есть предохранитель.

Бенджамиль взял «рюгер» и почти сразу положил обратно.

– Это из него ты стрелял в Лимкина? – спросил он, слегка отстраняясь от револьвера.

– В кого?.. А!.. Ну да, из него. Я всегда ношу с собой «рюгер» или «астру», хотя кольт мне нравится больше. Значит, не хочешь взять «вессон»?

Бен покачал головой. Виктор вздохнул:

– А хочешь пострелять? – Виктор страшно оживился. – Ей-богу, тебе понравится. Пошли на террасу!

Виктор схватил с вычислителя револьвер, вскочил с кресла, вытянул руку и, поворачиваясь всем корпусом, стал изображать, будто палит в сторону черной ямы буфера, по тлеющим фонарикам далеких окон.

– Ну?! – Виктор потянул Бена за рукав.

Бенджамиль представил себе, как пуля разбивают светлый квадрат стекла, за которым застыла, выпучив глаза, неопрятная женщина в домашнем платье, и опять покачал головой.

– Моча в жилах, – констатировал Штерн, внимательно рассматривая приятеля. – Не хочешь стрелять просто так – давай сыграем в игру!

– В какую игру? – спросил Бен подозрительно.

– В веселую! – криво улыбаясь, ответил Штерн.

Он ловко нажал какую-то защелку, барабан револьвера откинулся вбок, и шесть тупоносых блестящих патронов звонко запрыгали по матово светящейся столешнице.

– Самая веселая, самая интересная, самая азартная игра на свете – приговаривал Виктор, старательно выбирая один патрон из шести. – Держу пари, она тебе понравится.

– Азартная? – переспросил Бен, происходящее нравилось ему все меньше и меньше. – А на что мы станем играть?

– На жизнь, Бенни! На что же еще?! – Виктор наконец выбрал патрон, вставил его в гнездо и ладонью вогнал барабан на место.

Бенджамиль настороженно наблюдал за его действиями.

– Всего один кон, – сказал Виктор.

Он положил револьвер плашмя на сгиб левой руки и быстро провел им вниз, почти до запястья. Барабан с громким треском провернулся. Бенджамиль вздрогнул и подался назад, плотнее вжимаясь в высокую спинку кресла.

– Пять к одному! – сказал Виктор, протягивая пистолет рукояткой вперед. – Чего ты боишься? Если будет пять, ты узнаешь вкус настоящего счастья, если один – не успеешь даже испугаться. Подноси к виску и жми на спуск!

– Но я не хочу! – Бенджамиль слабо попытался оттолкнуть от себя ручку с рифлеными пластиковыми накладками.

– Это совсем просто, – вкрадчиво сказал Виктор, его сощуренные глаза превратились в две узкие прорези на бледном худом лице. – В мире живет столько быдла, способного лишь ползать на карачках и бояться, бояться стопов, жены, начальства, смерти. Ты должен подняться на ноги, Бенджамиль Мэй, так твою растак! Хватит ползать на брюхе! Ну, хочешь я сделаю это первым?

Не дожидаясь ответа, Штерн распрямился и прижал ствол к правому виску.

– Смотри на меня, дрожащая тварь! Я не боюсь никого и ничего, даже смерти! – Большим пальцем Виктор взвел курок. – Я не желаю быть дрожащей тварью! Я хочу… хочу быть богом… гребаным богом!! Яхве!!! Сатаной!!! Санта-Клаусом!!! И мне насрать на ваши порядки!

«Не надо!» – хотел крикнуть Бенджамиль, но голос изменил ему, и из горла вырвался лишь сдавленный невнятный звук. Виктор Штерн, страшно оскалясь, нажал на спусковой крючок.

Дальнейшее Бен воспринимал как во сне. Голова Виктора коротко дернулась, отброшенная от ствола «рюгера» страшным ударом. Бенджамиль видел, как из левого виска Штерна, пачкая белую поверхность столешницы, неопрятным фонтаном ударила струя крови. Виктор пошатнулся, боком упал на вычислитель, судорожно дернулся и стал сползать на пол, стаскивая за собой мотки проводов и тарелки. С хрустальным звоном ударился о прозрачный паркет ящик из жароупорного стекла. Тело Виктора напряглось и замерло. Жирная красная лужа расплывалась вокруг головы.

Хрустя осколками битого стекла, Бенджамиль бросился к мертвому Штерну и присел над телом. В ушах все еще звенело от выстрела, а губы сами собой, как заведенные, шептали запрещенное ругательство: «Боже мой, боже мой, боже мой…» Дрожащими руками Бен приподнимал липкую голову Штерна и все пытался закрыть рукой рану, из которой толчками била кровь.

Какое-то время он не воспринимал ничего, кроме этих горячих редких толчков. Потом в голове его щелкнуло и отчетливый голос сказал: «Ты выиграл, поздравляю!» Потом вспыхнул нестерпимо яркий свет, а по ушам ударила трель механического визга, словно включился десяток школьных звонков. Выпустив из ладоней окровавленную голову Виктора, Бен вскочил на ноги и неожиданно понял, откуда исходит оглушительный, меняющий тональность звук. Из-за ближайшей колонны выкатилась Амаль. Огоньки на ее голове мигали, как проблесковые маячки на патрульной машине, манипуляторы были угрожающе растопырены в стороны. Бенджамиль невольно попятился и вдруг понял, что кричит пронзительный дискант, плохо различимый за ужасающим воем сирены.

– Караул!!! На помощь!!! – надрывался робот. – Беглый преступник застрелил моего хозяина! Бордово-красный сектор 65-22, сороковой этаж, пентхаус! Передаю код его метки! На помощь!!! Беглый преступник застрелил моего хозяина! Передаю код его метки!

«Бежать, скорее бежать!» – мысль проскользнула в голове Бенджамиля со скоростью спортивного мобиля. Он затравленно огляделся и, пытаясь обогнуть истошно верещавшего робота, бросился в сторону лифтовых дверей. Амаль среагировала моментально. Шипя и вращая манипуляторами, она в мгновение ока очутилась между Беном и спасительной дверью. Бен метнулся влево, вправо, но проклятая железка оказалась невероятно проворной. Она упорно теснила врага к столу-вычислителю, истошно призывая на помощь всех стопов черного буфера.

Отступая, Бенджамиль поскользнулся в луже крови и, чудом не упав, завертел головой, пытаясь найти путь к спасению. Неожиданно взгляд его наткнулся на револьвер, зажатый в руке Виктора. Выдернув оружие из коченеющих пальцев, Бенджамиль навел его на наступающего робота и принялся давить на спуск. Щелк! Щелк! Запоздало сообразив, что в пистолете больше нет зарядов, Бенджамиль сломя голову кинулся к столу-вычислителю. Четыре патрона лежали на самом видном месте. Но как вставить их в револьвер?! Обрывая ногти, Бен пытался открыть барабан, наконец палец его нажал какой-то рычажок, и… О чудо! Барабан откинулся вбок. Дрожащими от возбуждения пальцами Бен принялся вставлять патроны в гнезда. Первый патрон он уронил куда-то под ноги, но остальные в конце концов оказались там, где нужно, и барабан со щелчком встал на место. Робот махал манипуляторами в трех шагах от неудачливого гостя. Бенджамиль поднял «рюгер» и со всей силы нажал спусковой крючок. Выстрел чуть не вышиб оружие из рук. Шарообразный корпус брызнул осколками. Амаль завертелась на месте. Бенджамиль выстрелил еще раз и опять попал. Визг сирены захлебнулся. Неловко перекосившись набок, робот все же попытался кинуться на обидчика. Отпрыгнув в сторону, Бен снова надавил на спуск. Курок щелкнул, но выстрела не последовало. Неужели осечка?! Бен нажал еще раз. От корпуса Амалии отлетел изрядный кусок пластика, робот осел назад и замер. Красные огоньки медленно погасли.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации