Текст книги "Мифы Древней Индии"

22. Воплощения Вишну[122]122
  Доктрина об «аватарах» – нисхождениях на землю в различных воплощениях Вишну, верховного бога-спасителя, которые происходят всякий раз, когда на земле переполняется мера зла, – полностью развивается только в позднейшей индуистской религии. Этим путем вишнуизм ассимилирует многие местные самостоятельные культы и мифологические образы, некоторые очень древние, по-видимому, культы зооморфных божеств (Рыба, Черепаха, Вепрь), популярные образы эпических героев (Рама, Парашурама, Кришна). Полный перечень десяти аватар Вишну, канонизированный в позднем индуизме, см. в № 75. Вепрь, Человеколев и Карлик – аватары, ранее других включенные в мифологию Вишну, описаны здесь в основном по тексту «Вишну-пураны», хотя версии их встречаются уже в «Махабхарате». Мы излагаем их в последовательности мифической «хронологии», принятой в эпосе и пуранах, согласно которой Бали является внуком Прахлады и правнуком Хираньякашипу. В действительности Бали – наиболее древний из этих образов, Хираньякашипу – образ более позднего происхождения. Аватара Карлика (Вамана) является самой древней в мифологии Вишну (этот миф упоминается уже в «Ригведе»). Более позднего происхождения – Человеколев (Нарасимха) и Вепрь (Вараха). В тексте «Вишну-пураны» миф о Нарасимхе носит ярко выраженный вишнуистский характер, несколько смягченный в нашем изложении. Второй потоп, с которым связан миф о космическом Вепре (в ранних версиях в ведийской литературе отождествляемом не с Вишну, а с Брахмой), приурочен в «Вишну-пуране» к началу текущей кальпы, т. е. «дня Брахмы» (см. № 75 и примеч. 361); миф о первом потопе (см. № 9) в «Вишну-пуране» не излагается.


[Закрыть]

Когда в давние времена умножились бессчетно живые существа, Земля изнемогла под бременем гор и лесов и расплодившихся на ней тварей. Она не вынесла этого бремени и, провалившись в недра Паталы, погрузилась там в воду. Тогда ради ее спасения Вишну обратился в огромного вепря с телом, подобным темной грозовой туче, и глазами, сверкавшими словно звезды. Он спустился в Паталу и, поддев Землю клыком, вытащил ее из воды и вознес ввысь. Могучий асур Хираньякша, сын Дити, пребывал в ту пору в Патале; он увидел гигантского вепря, несущего на клыке землю, с которой стекали потоки воды, затопляя подземные чертоги асуров и нагов. И Хираньякша напал на вепря, чтобы отобрать у него землю и завладеть ею. Вишну в облике вепря сразил в бою великого асура. Потом он вынес землю из Паталы и утвердил ее посреди океана так, чтобы она уже никогда больше не проваливалась.

Но, подымая землю, Вепрь пробил в ней копытом отверстие и заронил туда свое семя. И так как он сделал это в неурочное время, от союза Вепря и Земли зародился ужасный плод. Глубоко-глубоко в недрах земли, в полости, пробитой копытом Вепря, остался страшный Зародыш; имя его – Нарака, Ад, и в его обитель проваливаются после смерти грешники и терпят там жесточайшие муки за свои злодеяния.

В другой раз Вишну воплотился на земле, когда ее благополучию угрожал царь асуров Хираньякашипу, старший брат Хираньякши. Возгордившись своим могуществом, Хираньякашипу, сын Дити, покинул стезю добродетели и стал жестоко притеснять живых существ. Сын Хираньякашипу, благочестивый Прахлада, порицая злодейство отца, обратился к почитанию Вишну. Тщетно царь асуров пытался заставить сына отречься от добродетели. Наконец он повелел своим слугам убить царевича. Но Прахлада, видя угрожающую ему опасность, обратился с молитвой к Вишну; и мечи и копья жестоких слуг Хираньякашипу затупились от ударов по его телу, не причинив ему ни малейшего вреда. По велению царя Прахладу бросили под ноги разъяренным слонам, но и здесь он остался невредимым; его ввергли в ров, полный ядовитых змей, однако укусы их оказались бессильны против защиты, дарованной ему добродетелью. Хираньякашипу пытался отравить его, потом хотел его сжечь, но ни яд, ни огонь не могли погубить царевича асуров. Царские слуги сбросили Прахладу с высокой башни дворца – он же невредимо опустился на землю, как на мягкое ложе. Связанного, его ввергли в пучину морскую – но и на дне океана продолжал он славить Вишну. Тогда царь асуров заточил его в темницу.

Вишну

Злой Хираньякашипу никого не боялся, ибо некогда он получил от Прародителя дар неуязвимости. В награду за долгое и изнурительное подвижничество Брахма сделал его неодолимым для богов и асуров, для людей и зверей. Но Вишну пришел на помощь преданному ему и страдающему Прахладе. Он воплотился на земле в образе не человеческом и не зверином – полульвом, получеловеком – и явился в чертоги Хираньякашипу. Увидев диковинное существо, повелитель асуров ринулся на него, потрясая своим трезубцем, но человеколев поверг Хираньякашипу на землю и разорвал его своими когтями в клочья. Затем Вишну освободил из темницы добродетельного Прахладу и опять восстановил на земле справедливость.

После смерти Хираньякашипу сын его Прахлада стал царем дайтьев и данавов. Благодаря своему благочестию и подвижничеству он обрел великое могущество, и боги не могли его одолеть. По совету Брихаспати Индра явился к Прахладе в облике брахмана и попросил у него в дар его добродетель. Благочестивый царь не мог отказать брахману. Его добродетель вышла из него в виде тени и вселилась в Индру. Только тогда повелитель богов смог победить Прахладу.

Сыном Прахлады был Вирочана, сыном Вирочаны – могущественный Бали, который и стал потом царем асуров. Благочестием Бали превзошел своего деда и всех живущих в трех мирах. Силою своего благочестия и подвижничеством он обрел власть над вселенной. И небо, и земля, и подземные страны принадлежали ему, и сами боги подпали под владычество паря асуров.

Оскорбленная унижением своих сыновей, Адити воззвала к Вишну: «Только ты можешь вернуть царство брату твоему Индре. Помоги богам, твоим братьям, о мудрый!» Тогда Вишну обернулся карликом и пришел к Бали, властителю вселенной, и попросил у него для себя столько пространства, сколько он сможет отмерить тремя шагами. «Откажи ему», – посоветовал царю Ушанас, сын Бхригу. Но гордый и щедрый Бали не послушал совета мудрого наставника и согласился отдать карлику столько пространства, сколько он просит. Тогда карлик вырос неизмеримо на глазах у потрясенного Бали; и одним шагом он пересек небесные сферы, а вторым покрыл сразу всю землю. Третьего шага Вишну не сделал; по просьбе Брахмы он пощадил благородного Бали и оставил в его владении подземный мир, Паталу. Так боги вернули себе власть над вселенной, асуры же были изгнаны в подземный мир.

23. Сказание о Яяти[123]123
  Излагается по кн. I «Махабхараты». Мотивы этого сказания в дальнейшем неоднократно использовались в индийской литературе.


[Закрыть]

Когда вновь разгорелась война между богами и асурами за власть над вселенной, боги долго не могли одолеть своих врагов. Ушанас, жрец и наставник асуров, владел искусством оживлять мертвых, полученным им за великое тысячелетнее подвижничество. Всех асуров, которых боги убивали в битвах, он снова возвращал к жизни. Брихаспати же, наставник небесного воинства, не знал этой науки, и боги несли тяжелый урон в той войне. И вот однажды боги в смятении и страхе пришли к сыну Брихаспати, мудрому Каче, и сказали: «Окажи нам услугу, Кача, помоги одолеть коварных асуров. Ты молод и прекрасен обликом. Пойди к Ушанасу и поступи к нему в ученики. Любезным обхождением и послушанием добейся его доверия, завоюй любовь его дочери Деваяни и выведай у наставника асуров его великую тайну – умение оживлять павших в битве».

И повинуясь желанию богов, Кача отправился в стан владыки асуров. Он предстал перед Ушанасом и сказал: «Я – сын Брихаспати, внук Ангираса. Возьми меня в ученики. Соблюдая строгий обет воздержания, я буду служить тебе десять сотен лет». Ушанас Кавья приветливо встретил сына Брихаспати, взял с него обет послушания, и Кача, став его учеником, начал, как подобает, служить своему учителю. Но более всего он старался угодить Деваяни, гордой дочери Ушанаса. Он собирал для нее в лесу благоуханные цветы и сочные плоды, пел ей песни, развлекал ее музыкой и пляской. Деваяни милостиво принимала эти услуги, и незаметно сердце ее склонилось к Каче.

Но вот однажды, когда Кача пас в лесу коров учителя, его увидели и сразу узнали асуры. Ненавидящие богов и Брихаспати, они убили Качу, опасаясь, как бы он не выведал у их наставника тайну воскрешения умерших. Они разрубили тело Качи на куски и бросили на съедение волкам.

Когда вечером коровы вернулись домой без пастуха, Деваяни обеспокоилась. Кача не вернулся и ночью, и тогда Деваяни пошла к отцу и сказала: «О владыка, солнце уже зашло, в темной ночи засветился огонь на жертвенном алтаре, коровы возвратились из лесу, а их пастух Кача все еще не вернулся домой. Не случилось ли с ним беды, не погиб ли он в лесу? Я не могу жить без него, отец!»

И Ушанас пожалел дочь и, громко воззвав к сыну Брихаспати, силою своего искусства вернул его к жизни. В тот же миг Кача предстал перед наставником асуров и его прекрасной дочерью живой и невредимый. Он поведал им, как асуры убили его в лесу и бросили его тело на съедение диким зверям.

Спустя некоторое время Кача опять отправился в лес – нарвать цветов для Деваяни, и опять его увидели асуры. Они поняли, что всемогущий Ушанас оживил Качу. И чтобы навсегда покончить с сыном Брихаспати, асуры, убив его, на этот раз сожгли его тело и размешали пепел в сосуде с вином. Коварные асуры поднесли этот сосуд своему наставнику, и тот выпил вино, смешанное с пеплом Качи.

А вечером опять пришла к отцу встревоженная Деваяни и стала умолять его отыскать Качу и вернуть ей его живым и невредимым. Ушанас сказал дочери: «Я уже оживил его один раз, когда асуры убили его и он отправился по пути умерших. Но, видно, сыны Дити снова лишили его жизни. Что же я могу для него сделать? Оставь печаль, дочь моя. Не пристало тебе скорбеть о смертном. Все смиряются – и боги, и люди, когда знамения не предвещают удачи». Но Деваяни была безутешна. «Нет, – сказала она отцу, – я не могу избавиться от печали. Сын Брихаспати мил моему сердцу. И если ты не вернешь его мне, я откажусь от воды и пищи и последую за Качей».

И, понуждаемый горестной Деваяни, Ушанас, гневаясь на упрямых асуров, снова воззвал к сыну Брихаспати и попытался во второй раз вернуть его к жизни. Тогда Кача тихо подал голос из чрева учителя. Несказанно удивился Ушанас: «О Кача, как ты оказался в моем чреве?» И Кача рассказал ему обо всем: как встретили его в лесу асуры и снова убили, как сожгли на огне его тело, как смешали пепел с вином и поднесли это вино Ушанасу. Выслушав рассказ Качи, наставник асуров опечалился. Он стал думать о том, как вернуть Качу к жизни; ведь он не мог сделать этого, не погубив собственного тела. Только ценою собственной жизни он мог спасти своего ученика. Тогда ради счастья дочери Ушанас решился открыть сыну Брихаспати искусство оживления умерших. Получив от учителя этот великий и желанный дар, Кача распорол Ушанасу правый бок и явился на свет целый и невредимый. Наставник же асуров упал тогда на землю бездыханный. Но Кача, верный и благодарный ученик, тотчас воспользовался полученным даром, чтобы воскресить учителя. Он произнес должные заклинания, воззвал к Ушанасу, и тот ожил и восстал с земли, к великой радости Деваяни и Качи.

Десять сотен лет провел Кача в услужении у наставника асуров, и вот наконец настал день, когда пора было сыну Брихаспати возвращаться в обитель богов. Но Деваяни, полюбив его, не хотела с ним расставаться. И когда Кача с позволения учителя стал готовиться в дальний путь, Деваяни ему сказала: «О сын Брихаспати, я люблю и почитаю тебя, и эта моя великая любовь уже дважды спасла тебя от смерти. Ради меня, ради моей любви к тебе отец мой открыл тебе тайну оживления умерших. Неужели ты отвергнешь мою любовь, мою преданность и дружбу?» Но благочестивый Кача отказал Деваяни, предлагавшей ему себя в жены. Он сказал ей: «Ты понуждаешь меня к недозволенному, о дева с чудными бровями! Ты мне милее и дороже учителя, но ведь я побывал в утробе твоего родителя, о луноликая! Разве могу я стать твоим мужем? Я могу быть тебе только братом, ты мне теперь сестра по закону. О прекрасная, я прожил здесь счастливо долгие годы, и в сердце моем нет недовольства. Я прошу тебя, о Деваяни, позволь мне следовать моему долгу и пожелай мне благополучия в пути». Но прекрасная Деваяни не хотела покориться предначертаниям закона. Оскорбленная отказом Качи, она сказала: «Ты отверг меня в угоду закону, но за это я предрекаю тебе: великое искусство моего отца не принесет тебе блага». Сын Брихаспати, выслушав эти слова, остался, однако, непреклонен. Он смиренно ответил Деваяни: «Пусть не принесет мне плода эта великая наука, но она поможет тем, кому я передам мое знание». И, поклонившись Деваяни, он отправился в далекий путь к обители богов.

Исполненные радости, встретили сына Брихаспати боги. «Ты совершил великий подвиг, – сказали они ему, – и за это отныне ты будешь иметь свою долю в жертвоприношениях, о Кача!»

В скором времени Кача обучил богов искусству воскрешения умерших. Тогда небожители стали готовиться к новой битве с асурами. «Веди нас в бой, – сказали они Индре. – Настало время показать асурам нашу силу. Уничтожим наших врагов, о владыка!» И боги выступили в поход против асуров; Индра стал во главе небесной рати.

На пути к полю битвы Индра увидел девушек, купавшихся в лесном озере. Вмиг обернувшись ветром, царь богов поменял местами девичьи платья и вернулся к своему войску. А девушки, выйдя из воды на берег, взяли не свои одежды. Шармиштха, дочь владыки асуров Вришапарвана, взяла по ошибке платье Деваяни, и между прекрасными девами разгорелся недобрый спор. «Как смела ты взять мое платье? – сказала Деваяни Шармиштхе. – Я – дочь наставника, и ты должна оказывать мне уважение. Не то не будет тебе ни в чем удачи, не будет блага тебе». Гордая царевна не снесла упрека и в гневе сказала Деваяни: «Ты, нищенка, неровня мне, и не тебе соперничать с дочерью владыки асуров. Твой отец прославляет моего отца и смиренно принимает дары от него. Когда мой отец возлежит на своем ложе, твой стоит у него в ногах. Ты – дочь просящего, берущего и восхваляющего, я же – дочь прославляемого, дающего, но не принимающего». И, не отдав Деваяни ее платья, Шармиштха столкнула дочь Ушанаса в колодец, бывший в том лесу, а сама ушла домой.

В то время царь Яяти, сын Нахуши, охотился неподалеку. И сам он и его свита, и его кони утомились и изнемогали от жажды. Случилось так, что царь Яяти со своею свитою приблизился к тому колодцу, в который Шармиштха столкнула Деваяни. Царь заглянул в колодец и увидел, что он давно высох, а на дне его лежит девушка неземной красоты. Изумленный Яяти ласково спросил ее: «Кто ты, прекрасная дева? Отчего ты лежишь в колодце и как ты попала в него? Почему ты так тяжко вздыхаешь и стонешь? Расскажи мне обо всем, что с тобою случилось». Деваяни отвечала ему: «Я – дочь Ушанаса, наставника асуров, того, кто воскрешает сыновей Дити и Дану, погибших в битве с богами. Отец мой не знает о том, что со мною случилось. Вот тебе моя правая рука, царь, возьми ее и вытащи меня из колодца».

И Яяти вытащил Деваяни за руку из колодца, простился с нею и вернулся в свой город. А негодующая на Шармиштху дочь Ушанаса, не желая являться в столицу Вришапарвана, послала к отцу свою служанку и велела ей рассказать ему о том, что произошло у лесного озера. Служанка разыскала во дворце Вришапарвана отца Деваяни и сказала ему: «Царевна Шармиштха столкнула твою дочь в колодец у лесного озера». Охваченный гневом и скорбью, Ушанас побежал в лес и нашел свою дочь у колодца живой и невредимой. Он обнял ее и сказал: «Все несчастья в мире происходят с нами по нашей собственной вине. Не совершила ли ты, о дочь моя, какого-либо дурного поступка, за который тебе пришлось расплачиваться такой ценою?»

Тогда Деваяни рассказала отцу о том, как тяжко оскорбила ее Шармиштха, назвавшая ее нищенкой и дочерью просящего, и как унизила она самого Ушанаса, и как сбросила ее, невиновную, в заросший травой колодец. Выслушав Деваяни, Ушанас не промолвил ни слова, но взял ее за руку и направился с нею во дворец царя асуров. Вступив во дворец, Ушанас приблизился к восседавшему на троне Вришапарвану, брату Хираньякашипу, и сказал: «О царь, совершенное беззаконие тем отличается от плодородной земли, что приносит плоды не сразу. Но оно принесет их, и если не ты сам, то дети твои или внуки пожнут эти плоды, нет в том сомнения! И так как ты дважды покушался на жизнь ученика моего, сына Брихаспати, а дочь твоя Шармиштха пыталась погубить мою дочь, я навсегда покидаю твои владения, государь, вместе со всеми моими родными и домочадцами».

Царь асуров ответил ему: «Ты несправедлив ко мне, о сын Бхригу! О наставник, я всегда был к тебе почтителен и никогда перед тобой не кривил душою. Будь же милостив ко мне. Если ты нас покинешь, всех нас ждет неминуемая гибель, ты ведь знаешь это! Нам останется искать спасения от грозных врагов наших только на дне морском!» Но Ушанас был непреклонен. «Бегите, куда хотите, о асуры, – сказал он. – Опускайтесь на дно морское или скрывайтесь в подземном мире, но я не в силах терпеть обиды, чинимые моей дочери, ибо она любима мною и в ней одной моя жизнь. Пусть асуры склонятся перед нею и просят у нее прощения. И если я ваш наставник, если я здесь владыка, дарующий вам жизнь и спасение, пусть будет удовлетворена дочь моя Деваяни!»

И тогда Вришапарван сказал Деваяни: «Назови мне свое желание, о дочь Ушанаса, и оно будет исполнено, как бы трудно это ни было сделать». Деваяни сказала царю асуров: «Я хочу, чтобы дочь твоя Шармиштха стала моей рабыней, а вместе с ней пусть будет принадлежать мне и тысяча ее служанок. Пусть отныне она следует за мной повсюду».

Царь Вришапарван со смирением выслушал Деваяни и послал служанку за Шармиштхой. Когда царевна предстала перед отцом, он сказал ей: «Отныне ты – рабыня Деваяни, и твой долг – следовать за ней повсюду». По велению царя асуров дочь его склонилась перед Деваяни, и та ей сказала: «Вспомни, ведь я – дочь того, кто просит и принимает милостыню, ты же – дочь дающего и прославляемого. Как же ты будешь моей рабыней?» Шармиштха ответила ей смиренно: «Если ради спасения отца моего и всего племени асуров мне нужно стать твоей рабыней, я стану ею. Ведь если твой отец в гневе покинет моих сородичей, им не выстоять в битве с богами».

Так гордая царевна Шармиштха стала рабыней Деваяни, и удовлетворенный Ушанас остался с дочерью в столице царя Вришапарвана.

Много времени прошло с той поры, и однажды прекрасная Деваяни отправилась на прогулку в лес вместе с Шармиштхой и тысячью других своих прислужниц. Сопровождаемая служанками, она весело развлекалась и играла в лесу, собирала цветы, лакомилась плодами и утоляла жажду чистой водой из ручья. И когда девушки притомились и уселись отдыхать на лесной поляне, их увидел Яяти, сын Нахуши, который снова приехал в этот лес на охоту. Когда он увидел прекрасную Деваяни в окружении тысячи ее служанок и красавицу Шармиштху, которой Деваяни, отдыхая, положила ноги на колени, сердце его преисполнилось восхищения. «Кто вы, юные девы, блистающие неземной красотою? – спросил он их. – Из какого вы рода? Я хочу услышать ваши имена, о прелестные девы». Деваяни назвала ему себя и сказала: «А это Шармиштха, дочь царя асуров Вришапарвана, моя подруга и рабыня». И она сказала Яяти, который уже собирался уйти, удовлетворив свое любопытство: «Я узнала тебя, о царь. Это ты вытащил меня из колодца за правую руку. Никто не касался моей руки до тебя – ты был первый. И потому я сама и мои рабыни принадлежим тебе. Будь моим супругом и повелителем, о великий царь».

Яяти рад был взять прекрасную Деваяни в жены, но он опасался гнева ее отца, всемогущего Ушанаса. Тогда Деваяни послала поскорей служанку за наставником асуров. И когда он пришел на ту лесную поляну, Деваяни сказала ему: «Отец мой, это – царь Яяти, сын Нахуши. Он взял меня за руку, когда вытаскивал из колодца, куда сбросила меня дочь Вришапарвана. Я хочу стать его женой, и никого другого я не изберу в супруги». Ушанас не стал противиться выбору Деваяни. Он сказал сыну Нахуши: «О царь, ты избран в супруги моей любимой дочерью. Возьми же ее, не страшись, я отдаю ее тебе. Ты берешь мою дочь по закону, и с нею ты обретешь в этом мире несравненное счастье. Только помни, царь, эта дева Шармиштха – рабыня Деваяни, и ее ты не должен звать на свое ложе». Радостный Яяти поклонился наставнику асуров, обошел его почтительно слева направо[124]124
  Обходить кого-нибудь по часовой стрелке (обратив к нему правую сторону) считалось знаком почтения в Древней Индии.


[Закрыть] и отправился в свою столицу вместе с Деваяни и ее служанками.

Яяти поместил Деваяни и ее прислужниц в своем дворце на женской его половине, но Шармиштху они поселили отдельно, вне пределов дворца, в небольшом доме близ ашоковой[125]125
  Ашока – дерево с красными цветами, из породы стручковых (Jonesia Asoka Roxb.).


[Закрыть] рощи. И долгие годы царь Яяти наслаждался с Деваяни счастьем супружеской жизни. И наступило время, и Деваяни родила царю Яяти сына.

Шармиштху между тем мучила зависть. Она тоже хотела иметь сына. Все было у Деваяни: и муж и дитя, жизнь же Шармиштхи была безрадостна и бесплодна. Она пожелала склонить царя Яяти к супружеству и родить ему могучих сыновей.

Однажды царь встретил Шармиштху, прогуливаясь близ ашоковой рощи. Она пошла к нему навстречу с улыбкой и, почтительно приветствовав его, сказала: «Ты знаешь, государь, что я красива и знатна родом и нрав у меня веселый и кроткий. Я прошу тебя – даруй мне сына, о великий царь». Царь Яяти ответил ей: «Я знаю, Шармиштха, что ты красива, что ты царского рода и поведение твое добродетельно. Но ты помнишь, что сказал мне наставник асуров: “Дочь Вришапарвана ты не должен звать на свое ложе”».

Однако Шармиштха не хотела отступиться от задуманного. «Говорят, о царь, – молвила она, – что человеку простительны пять видов обмана – обман, когда дело касается женщины, обман во время свадьбы, обман ради сохранения жизни, обман для сбережения богатства и обман шутки ради». – «Но государь во всем должен быть примером для подданных, – возразил ей Яяти. – Если он отречется от правды, его ждет гибель. Царь должен держать свое слово, даже если ему угрожают тяжкие испытания и великие невзгоды». Шармиштха сказала: «Тебя избрала в супруги Деваяни, но я тоже избрала тебя. Деваяни – моя подруга, и ее супруг должен стать моим супругом тоже. Ты не должен отступать от этого закона».

Тогда Яяти сказал Шармиштхе: «Открой мне свое желание, дочь Вришапарвана. Просящим должно давать – таков мой царский обет». Она сказала: «Спаси меня от греха, о великий царь. Нет у меня потомства, а долг мой – иметь его, и я хочу иметь его от тебя».

И Яяти уступил Шармиштхе. Они вволю насладились любовью, и, когда пришел срок, Шармиштха родила царю могучего сына, обликом подобного небожителям.

Когда Деваяни услышала о том, что Шармиштха родила сына, она пришла к ней, терзаясь ревностью, и сказала: «Ты совершила грех, ты преступила закон, дочь Вришапарвана. Как посмела ты взойти на ложе моего супруга?» Но Шармиштха не созналась в своем прегрешении. «Некий мудрец, сведущий в законе, посетил меня, – сказала она Деваяни, – и я просила благородного брахмана даровать мне сына, чтобы не остаться мне без потомства. Из благоговения и почтительности я не решилась спросить его, какого он рода и как зовут его». Деваяни поверила выдумке Шармиштхи и, успокоенная, вернулась во дворец.

А царь Яяти между тем продолжал тайно посещать дочь царя асуров, и через некоторое время она родила ему второго сына, а потом третьего. И у Деваяни за это время родился еще один сын. Сыновей Деваяни звали Яду и Турвасу, сыновей Шармиштхи – Друхью, Ану и Пуру.

Однажды Деваяни вместе с супругом отправилась в лес на прогулку, и там она увидела троих мальчиков необыкновенной красоты. «Чьи это сыновья, государь? – спросила она царя. – Они прелестны обликом и удивительно похожи на тебя». Деваяни подозвала к себе детей и спросила у них: «К какому роду принадлежит ваш отец? Как зовут его и как зовут вашу мать? Говорите мне только правду!» И дети указали ей на царя, а матерью своей назвали Шармиштху. Они подошли к отцу, но он не посмел приласкать их в присутствии Деваяни; и дети, огорченные, с плачем побежали домой к матери.

Разгневанная Деваяни пошла к Шармиштхе и сказала ей: «Как посмела ты, рабыня, причинить мне такую обиду? Как посмела ты солгать своей царице?» Но Шармиштха отвечала ей без боязни: «Я не солгала тебе, дочь Ушанаса. Я сказала тебе правду. Я избрала царственного мудреца себе в супруги. По закону супруг подруги может быть и моим мужем, о достойнейшая из дочерей брахманов!»

Деваяни вернулась во дворец и сказала Яяти со слезами: «Ты причинил мне великую обиду, государь, и нарушил обещание, данное моему отцу. Я не останусь больше под твоим кровом ни единого дня». И она вышла из дворца, и глаза ее покраснели от гнева. Она направилась в обитель наставника асуров, царь же, смущенный, шел за нею следом, ласково уговаривая ее вернуться и забыть обиду. Но увещевания его были тщетны. Оба они добрались до обители Ушанаса, и Деваяни, склонившись перед отцом, сказала: «Закон побежден беззаконием, высокое попрано низменным! Я оскорблена Шармиштхой, дочерью Вришапарвана. Троих сыновей родила она царю Яяти, а у меня, несчастной, их только двое. Царь Яяти, прославленный своим благочестием, преступил закон, узнай об этом!»

Ушанас сказал: «Если так, его ждет кара. Сведущий в дозволенном и запретном, ты искал наслаждений в грехе, о царь, и за это тебя постигнет раньше срока неодолимая дряхлая старость!» Царь Яяти в страхе перед проклятием брахмана взмолился к Ушанасу: «О всемогущий наставник асуров! Я не хотел причинить обиды Деваяни. Дочь Вришапарвана, исполненная желания, просила меня о сыне; а можно ли, не нарушая закона, отказать женщине в удовлетворении ее желания? Ведь справедливо называют отказывающего в этом губителем плода. Вот почему не мог я уклониться от исполнения просьбы Шармиштхи. Смилуйся же надо мною! Ведь я не успел еще вдоволь насладиться жизнью и молодостью, о брахман!» Но Ушанас не изменил своего слова. «Я сказал, о царь, и старость уже вошла в тебя, – молвил он Яяти. – Но ты можешь передать свою старость другому, если он согласится принять, ее, и тогда молодость вернется к тебе».

Старым и дряхлым возвратился царь Яяти в свою столицу, откуда ушел незадолго до этого, полный сил и не ведающий недугов. Он обратился к старшему своему сыну Яду: «Проклятье Ушанаса превратило меня в старика, сын мой. Седина, и морщины, и дряхлая немощь угнетают меня ныне, а я еще не насладился вдоволь жизнью. Возьми мою старость, о Яду, и отдай мне свою молодость! Когда минет тысяча лет, я верну тебе твою юность и заберу свою старость обратно». Но Яду не согласился. «Старость тягостна, – сказал он отцу. – У старика – седина, и морщины, и дряблая кожа. Старость бессильна, старость внушает жалость. Нет, не хочу я такой участи и не обменяю на нее моей молодости». Тогда Яяти проклял Яду: «За то, что ты, мой родной сын, отказываешь мне в своей молодости, потомство твое никогда не будет владеть моим царством».

И Яяти обратился ко второму своему сыну – Турвасу – с тою же просьбой, но и Турвасу не пожелал отдать отцу свою юность. «Нет, отец, – сказал он, – не нужна мне старость, губительница желаний и наслаждений. Старость губит красоту, разрушает радость и лишает нас самой жизни – я не хочу ее!» И второго сына проклял Яяти: «Я предрекаю тебе, Турвасу, что царство твое погибнет. Безрассудный, ты будешь повелевать лишь теми, кто не ведает закона, не чтит обычаев предков, пожирателями мяса, теми, чья кровь – как у дикого зверя».

Тогда Яяти пришел к Друхью, сыну Шармиштхи, и сказал ему: «О сын мой, возьми мою старость и дай мне свою юность. Дай мне еще насладиться жизнью, а через тысячу лет я верну тебе твою молодость обратно». Но и Друхью сказал отцу: «Что за радости у старца? Его не порадуют ни слон, ни колесница, ему недоступны ни боевой конь, ни возлюбленная дева. Нет, отец, такой участи я не желаю». Яяти проклял и Друхью: «Никогда не сбудется, о Друхью, ни одно из твоих заветных желаний. И жить ты будешь в пустынном месте, где нет ни широких дорог, ни тропинок. Ты никогда не станешь царем, и только славное имя сына Яяти останется тебе».

Царь Яяти воззвал тогда к другому сыну Шармиштхи. «О сын мой Ану, – сказал он, – возьми мою старость и мою немощь. Я верну тебе твою молодость через тысячу лет!» Но и Ану отказался: «Старый слаб и беспомощен, как ребенок. Он нечист, и нет у него сил совершать предписанные обряды. Нет, отец, твоей старости я не желаю». Яяти проклял его: «Не придется тебе радоваться своим юным летам. Ты сам одряхлеешь раньше времени, а потомки твои погибнут, едва вступив в пору зрелости».

«О Пуру, – обратился Яяти к своему последнему сыну, – ты самый любимый из моих сыновей. Ты видишь, как рано постигла меня старость. Я еще не насладился жизнью. Отдай мне свою молодость, и я верну ее тебе через тысячу лет». Пуру сказал: «О государь, просьба твоя для меня священна. Я возьму твою старость, а ты бери мою молодость и наслаждайся ею, сколько пожелаешь». И радостный Яяти сказал сыну: «Я доволен тобою, о Пуру! И я предсказываю тебе: народ в твоем царстве будет всегда счастлив в своих желаниях».

И царь Яяти снова стал молодым и сильным, как прежде, и предался радостям жизни. Он совершал предписанные обряды, почитал богов, приносил поминальные жертвы предкам, одарял милостыней бедных, оделял богатыми дарами благочестивых брахманов, жаловал друзей и усмирял врагов. Но, радуясь и наслаждаясь жизнью, царь помнил, что молодости его положен предел, и отмерял минуты, часы и дни, как бережливый хозяин.

Когда прошла тысяча лет и настал срок, он сказал своему сыну Пуру: «Вот и минула моя молодость. Я вдоволь насладился жизнью и возвращаю тебе твой дар. Я доволен тобою, о сын мой, и вместе с молодостью отдаю тебе свое царство».

Но брахманы, приближенные и подданные Яяти увидели в этом нарушение закона. Его советники пришли к нему и сказали: «Пуру – твой младший сын, государь, ты не можешь отдать ему царство, обойдя старших сыновей – Яду и Турвасу, Друхью и Ану». Тогда царь объявил своему народу: «Тот, кто перечит своему отцу, не может почитаться добрым сыном. Мои старшие сыновья пренебрегли просьбой отца. Только младший, любезный моему сердцу Пуру, оказался преданным и достойным сыном. И всемогущий Ушанас, тесть мой, повелел мне посадить на царство сына, который будет мне послушен». И народ согласился с решением царя.

Передав царство Пуру, царь Яяти, пройдя через обряд посвящения в отшельники, в сопровождении благочестивых брахманов удалился в лесную обитель.

А от сыновей Яяти¹²⁶ пошли разные племена на земле. От старшего, Яду начался род Ядавов, в котором через много веков родились знаменитые герои Баладева и Кришна; но не потомки Яду наследовали царство Пурураваса. Турвасу стал родоначальником яванов, от Друхью пошли бходжи, от Ану – млеччхи, а от Пуру – великий и славный род Пауравов, в котором появились на свет герои, покрывшие себя славой в великой битве на Курукшетре, – Кауравы и Пандавы и многие другие могучие пари и воители. И все потомки сыновей Яяти имели ту судьбу, которую он им предсказал.

А сам Яяти прожил еще много лет в лесу, предаваясь суровому подвижничеству, питаясь плодами и кореньями и утоляя жажду из лесных ручьев и озер. В неустанных покаяниях он обуздал свои страхи и смирил душу. Тридцать лет он пил одну только воду; целый год он питался одним только воздухом и шесть месяцев простоял на одной ноге, воздев к небу руки и не двигаясь с места ни днем ни ночью. Тысячу лет Яяти подвергал свое тело жесточайшим истязаниям и снискал наконец милость богов. Они взяли Яяти на небо и вернули ему молодость и красоту.

И еще многие тысячи лет провел Яяти в прекрасном небесном городе Амаравати[126]126
  Амаравати («Обитель бессмертных») – помещается к востоку от горы Меру, в космографии пуран – на Пушкарадвипе, самом отдаленном из шести материков, располагающихся вокруг Джамбудвипы. Столица небесного царства Индры; см. ее описание в № 27.


[Закрыть], развлекаясь с богами и гандхарвами в цветущей роще Нандана, наслаждаясь чарующей красотою апсар. Но однажды Индра спросил сына Нахуши: есть ли кто-нибудь в трех мирах, кто мог бы сравниться с ним славой подвижника? И Яяти ответил: «Нет, владыка, ни боги, ни люди, ни гандхарвы не могут со мной сравниться в святости!» Так сказал, поддавшись гордыне и забыв о смирении души, сын Нахуши, и тотчас же обретенные им на земле заслуги иссякли. И явился к нему суровый вестник небесного владыки и трижды молвил: «Сгинь! Сгинь! Сгинь!» И царь Яяти, низвергнутый с небес, упал на землю.