Текст книги "Разум самоубийцы. Почему молодые люди решают умереть"

4
Интервью с матерью

Интервью с семью членами семьи и двумя специалистами Артура прошли хорошо. Мы достигли взаимопонимания и отнеслись друг к другу с уважением. Все девять интервью были проведены в течение первых шести месяцев после смерти Артура. Хотя психологическое вскрытие проводится по определенному протоколу, у меня не было заготовленного списка вопросов для интервью. Ход разговоров был продиктован лишь здравым смыслом и построен вокруг следующих аспектов.

1. Каким он был человеком? (Расскажите мне об Артуре.)

2. Что привело к его самоубийству? (Почему, по вашему мнению, он покончил с собой?)

3. Что вы думаете о суициде в целом? (Ваше отношение к самоуничтожению.)

4. Как можно было предотвратить его смерть? (Можно ли было спасти ему жизнь и что для этого требовалось сделать?)

Ниже приведены отрывки из интервью с матерью Артура.

Э. С. Ш.: Пожалуйста, расскажите, что произошло.

Мать: С чего мне начать?

Э. С. Ш.: Это не имеет значения.

Мать: Я начну с его детства. Артур был очаровательным маленьким мальчиком, но к двум годам у него начались страшные приступы гнева. Он не разговаривал, а кричал и визжал, и с ним было очень трудно справляться. Его брат, который на два года его старше, тоже был крайне непослушным. Если Артур в младенчестве был любопытным, но тихим и спокойным, то его старший брат всегда был очень активным. В целом Артур был послушным, но бывали моменты, когда у него случались те ужасные приступы ярости. В детском саду все считали его чудесным малышом, потому что он хорошо себя вел, однако однажды он так разозлился, что сбил с воспитательницы очки. Она была шокирована и, конечно, позвонила мне. Я призналась, что дома у него часто случались истерики, хотя в других местах он обычно сдерживался.

Э. С. Ш.: Что могло вывести его из себя?

Мать: Любая, малейшая провокация. Теперь я понимаю, что его реакция на все, что его расстраивало, была очень острой. В детстве он не был разговорчивым и до трех лет почти не говорил, но затем сразу стал изъясняться предложениями. Артур всегда стремился противостоять старшему брату, который заговорил приблизительно в год и принялся командовать в доме. Он был творческим ребенком и любил работать руками: собирал конструкторы, строил домики и ползал по полу, изучая розетки. До семи или восьми лет он очень плохо читал. Артур постоянно находился в состоянии фрустрации, и ему никогда не нравилось ходить в школу. К третьему классу у него начался настолько ужасный период, что он стал дважды в неделю ходить к психотерапевту. Школа была для него мучением. Мне больно вспоминать об этом. Он не делал домашнее задание, не делал вообще ничего, поэтому мы с директором школы и учителями договорились, что ему не будут задавать домашнюю работу[21]21
  На самом деле, более правильным решением было бы говорить с ребенком и понять через что ему было бы интересно получать знания.


[Закрыть]. Учителя предложили отпускать его домой пораньше, но мы отказались. Мы платили за школу огромные деньги и хотели, чтобы он учился полный день. Позднее мы поняли, что у него расстройство обучения. Соседка, работавшая логопедом, неоднократно говорила мне об этом, но я ей не верила. Уже в колледже Артур узнал, что у него есть проблемы с восприятием информации на слух. Чтобы что-то запомнить и понять, ему нужно было это прочитать. Он состоял в обществе Phi Beta Kappa, с отличием окончил сначала школу медицины, а затем и юридический факультет, поэтому очевидно, что он был очень умен.

Э. С. Ш.: Вы описываете чувствительного, можно сказать, неврологически чувствительного молодого человека.

Мать: Он поступил на юридический факультет сразу после окончания медицинской школы. Его отец врач, поэтому Артур считал, что эта профессия подойдет и ему. На лекциях он разгадывал кроссворды и читал газеты, потому что не усваивал информацию на слух, а затем шел домой и читал все, что рассказывал преподаватель. Так он и учился. Он научился компенсировать свой недостаток, причем очень хорошо[22]22
  Это не недостаток и не проблема. Это нормальная особенность восприятия информации. Люди воспринимают ее с помощью разных каналов и большинство людей получает бо́льшую часть информации именно через зрение. Сюда же относится и чтение.


[Закрыть]. Правда, когда он был ребенком, мы не догадывались, что у него проблемы с каким-то из видов восприятия.

Э. С. Ш.: Каким он был?

Мать: Наглым во многих отношениях, упрямым. Он казался напуганным, но действовал бесстрашно.

Э. С. Ш.: Как вы понимали, что он был напуган?

Мать: Все его поведение указывало на то, что он гневно пытался отогнать от себя страхи. Он расстраивался из-за неспособности к обучению. Вечерами, когда мальчики были в спальне, брат Артура читал перед сном книгу, а Артур, будучи на два года младше, читать не мог. Старшему сыну тогда было восемь или девять, Артуру – шесть или семь. Из-за того что Артур не мог читать и получать от чтения удовольствие, он говорил: «Готов поспорить, что ты просто переворачиваешь страницы!» Он злился, что не мог делать того же, что и брат.

Э. С. Ш.: Выходит, между ними сформировалась сильная конкуренция?

Мать: Очень сильная. В том числе и в физическом плане. Артур был худеньким, а его брат – крепким и очень спортивным.

Э. С. Ш.: Вы могли бы больше рассказать о его страхах?

Мать: Я не знаю. Мне кажется, он больше боялся самого себя, но мне сложно это объяснить.

Э. С. Ш.: Каких аспектов себя он боялся?

Мать: Неспособности быть таким, каким, по его мнению, его хотели видеть. Учеба стала для него огромным разочарованием. Я понимаю, что у нас дома ей всегда уделялось большое внимание. Я на него не давила, но, поскольку мой старший сын был очень развитым, Артур постоянно разочаровывался в себе. Да, думаю, это скорее было разочарование, чем страх. Физически старший сын всегда превосходил Артура, в том числе одерживал победу в играх, но и интеллектуально он был хорош: на вступительном экзамене на юридический факультет он набрал 99 %. Правда, его отметки колебались от пятерок до двоек. Артур тоже был очень умным, но мы этого не осознавали. У него был научный склад ума, очень своеобразный. Когда Артура приняли в общество Phi Beta Kappa, мы были в натянутых отношениях, но его отец каким-то образом узнал об этом событии и поехал туда на обед, организованный в честь новеньких. Я узнала чуть позже, но тоже успела выехать. Вот только оказалось, что Артур не хотел, чтобы кому-то было об этом известно. Я позвонила ему, когда он был в библиотеке, и он сказал, что он не хочет меня видеть. Я развернулась и поехала домой. Мы с мужем развелись, когда Артуру было 10 лет, и с ним встречаться Артур тоже не хотел, но, поскольку тот оплачивал обучение, не мог ему отказать. Артур не любил рассказывать о своих достижениях. Он наказывал меня.

Э. С. Ш.: За что?

Мать: Я не знаю. Он всегда злился на меня, всегда. Постоянно изливал на меня свою злость. Он меня не ненавидел, я знаю. Его девушки, жена – все говорили мне, как он меня любит[23]23
  Похоже, что Артур считал, что мать недостаточно уделяла ему внимания и мало поддерживала. До этого она сама признавалась, что была очень строга с ним. Артур вырос человеком, который одновременно любил и отталкивал мать.


[Закрыть], но он по какой-то причине не хотел, чтобы я об этом знала.

Э. С. Ш.: Почему он злился на вас?

Мать: Полагаю, из-за всех своих разочарований.

Э. С. Ш.: Он считал, что в разводе виноваты вы?

Мать: Наверное, он так думал, но не в детстве. Тогда никто не знал, что я хотела развестись. Я действительно хотела, чтобы муж ушел.

Э. С. Ш.: Что стало причиной развода?

Мать: Я осознала это гораздо позднее. Сначала я говорила, что мне скучно и что я не чувствую поддержки со стороны мужа. Позднее я поняла, что между нами не было связи. Я не чувствовала, что мы муж и жена. Я отвечала за четверых детей, которые были очень трудными, сама принимала все решения. Разумеется, я не работала и повсюду брала детей с собой. Я все время куда-то бежала, бежала, бежала… и все делала вместе с детьми. Двое из них ходили на психотерапию, что означало четыре поездки к врачам в неделю. Еще я занималась двумя дочерями: одна на три года младше Артура, вторая – на шесть лет. У меня были такие трудные дети, особенно мальчики, а муж мне не помогал. Более того, у нас был разговор на эту тему, и он сказал, что действительно не поддерживал меня. Он был зол на меня за то, как я воспитывала детей. Считал, что я была слишком строга с ними, потому что заставляла их ложиться спать в одно и то же время. В детстве ему можно было ложиться когда угодно, и он допоздна прыгал по мебели. В общем, он был не согласен с моим подходом к воспитанию. Этот разговор состоялся у нас недавно. Теперь мы снова проводим много времени вместе. Его бракоразводный процесс кончится через пару недель – после смерти Артура его брак стал распадаться. Он признался, что всегда любил меня и что наш развод был ошибкой. По его словам, он всегда был предан мне и никогда не относился ко второй жене так же. Она никогда не значила для него так много, как я.

Э. С. Ш.: Позвольте мне сменить тему. Что вы думаете о генетике, темпераменте и раннем опыте Артура?

Мать: У меня тоже есть склонность к депрессивным состояниям[24]24
  Мать Артура называла своих детей трудными. Но, возможно, дело было не в детях, а в ней самой. У нее были сложности с психикой, а муж ей не очень помогал. Она плохо справлялась и не могла создавать индивидуальный подход к каждому ребенку. Возможно, ее старший сын успел получить такой подход, пока не родились остальные дети и в итоге он рос «умным, способным и спортивным». Артуру повезло гораздо меньше.


[Закрыть], как и у моей матери – она принимает антидепрессанты. В детстве Артура я находилась в депрессии и чувствовала себя несчастной, а после развода депрессия только усилилась. Я говорила бывшему мужу, что иногда я задумывалась о самоубийстве, потому что мне было тяжело справляться с четырьмя детьми, разрушавшими мою жизнь.

Э. С. Ш.: Вы пытались покончить с собой?

Мать: Нет, и я никогда бы этого не сделала из-за детей. Я думала об этом, но я бы на это не решилась. И все же я понимаю, почему Артур так поступил.

Э. С. Ш.: Расскажите мне о себе.

Мать: Я была очень застенчивой и неуверенной в себе, пока не вышла замуж. Благодаря замужеству я стала увереннее и почувствовала себя защищенной. Внезапно я полюбила себя.

Э. С. Ш.: У вас есть братья или сестры?

Мать: У меня есть сестра. Она значительно младше, и у нас не очень близкие отношения. Я люблю ее, но нас нельзя назвать подругами. Она всегда мне завидует.

Э. С. Ш.: Как часто вы поднимаете тему смерти Артура в разговорах с семьей?

Мать: Будь моя воля, я бы говорила об этом постоянно [плачет]. Я все время говорю об этом со своей матерью, которая еще жива. Мне комфортно обсуждать эту тему с мамой и иногда с сестрой. Думаю, что дальние родственники не хотят говорить со мной об этом, ведь они советуют мне жить дальше и сосредоточиться на остальных детях.

Э. С. Ш.: Они были бы рады услышать, что вы собираетесь снова выйти замуж?

Мать: Да. Больше всего был бы рад Артур, потому что развод потряс его до глубины души. Наш разрыв сказался на нем больше, чем на остальных детях.

Э. С. Ш.: Позвольте спросить еще раз: он винил вас в этом?

Мать: Я точно не знаю. Возможно, да, но он не знал, что я была инициатором. Думаю, он все же винил меня. Тем не менее он был зол на меня еще до разрыва с мужем. Развод не вызвал проблему, а усугубил ее. У Артура случались страшные приступы гнева каждый день[25]25
  Причин такой детской агрессии может быть много. Если ребенка что-то злит (человек или обстоятельства), то в силу недостаточности развития единственный выход, который он видит – уничтожить стресс-фактор. Это может быть желание лидерства (немного похоже на Артура) – он мог завидовать успешному брату и не знал, как обозначить себя на его фоне, а агрессивное поведение всегда обращает на себя внимание. А еще агрессивные дети могут быть равнодушны к чужой боли из-за своей – если он может терпеть, то пусть и другие терпят.


[Закрыть]. Иногда он бегал по дому, размахивая бейсбольной битой. Мне приходилось физически сдерживать его: я садилась на него сверху и держала его, а он в ответ кусал мои руки или тянул меня за волосы, доводя до слез.

Э. С. Ш.: Что он при этом говорил?

Мать: Не знаю, не помню. Он просто плакал и кричал: «Пусти меня! Пусти!» Я звонила его психологу, который говорил: «Вы все правильное делаете. Просто физически удерживайте его». Я не пыталась причинить ему боль, а просто хотела остановить. Когда девочки спали, он врывался в их комнату и прыгал на кроватях. Естественно, из-за этого они просыпались. Иногда он бегал по дому в течение дня. Помню, однажды он так взбесился, что я сказала его сестре: «Думаю, тебе стоит пойти поиграть к подруге. Артуру нехорошо». Ее лучшая подруга жила прямо через дорогу. Я 30 лет пыталась вырастить из него жизнеспособного человека. Мне было очень трудно, и в итоге я потерпела неудачу. Больше никто не принимал активного участия в его воспитании. Честное слово, я пыталась. Я знала, что он в депрессии. Позднее, когда я звонила ему, он не снимал трубку. Я оставляла ему сообщения, в которых спрашивала, принимает ли он препараты и как у него дела. Мы редко виделись. С отцом они встречались раз в неделю по воскресеньям. Когда Артур хотел этого, он звонил ему, и они обедали в ресторане на другом конце города, но их общение было очень поверхностным. Артур ничего ему не рассказывал, однако за месяц до смерти признался отцу, что ненавидит свою жизнь и у него все плохо. Он ненавидел школу, девушек – все на свете. Отец ответил ему: «Просто натяни улыбку и сделай вид, что все хорошо». Если бы Артур сказал мне о своих чувствах, я бы пришла в ужас, но он на это не решился.

Э. С. Ш.: Это не означало, что он собирался покончить с собой. Однако свидетельствовало о том, что в его жизни всегда будет присутствовать недовольство, ведь он так устроен.

Мать: Люди должны понять, что Артур был особенным человеком с очень сложной жизнью. Моя жизнь тоже стала сложной из-за того, что я пыталась заботиться о нем, и это сводило с ума всю семью. У его старшего брата, разумеется, также были проблемы, и я 30 лет металась между ними, пытаясь позаботиться об обоих. Моя жизнь была разрушена, потому что я не могла заниматься ничем, кроме воспитания детей. После развода я поступила в магистратуру – мне нужна была своя жизнь, и я хотела знать, что могу любить и быть любимой.

5
Идея психологического вскрытия

Во время нашей первой встречи мать Артура дала мне листок с напечатанным списком имен и телефонных номеров некоторых родственников, давнего психотерапевта Артура и врача, работавшего с ним ближе к концу его жизни. Она спросила, будет ли мне интересно поговорить с этими людьми. Сама того не осознавая, она предложила мне провести психологическое вскрытие загадочной смерти Артура.

Процедура психологического вскрытия была разработана в Центре профилактики суицида в Лос-Анджелесе в 1960-х годах по запросу доктора Теодора Дж. Кёрфи, который в то время был главным судебно-медицинским экспертом и коронером Лос-Анджелеса. Основная цель психологического вскрытия[26]26
  В России это называется посмертной психолого-психиатрической экспертизой.


[Закрыть] проста: помочь коронеру принять решение о том, какой вид смерти (естественная, несчастный случай, самоубийство или убийство) указать в свидетельстве в тех случаях, когда он неочевиден (сомнения обычно касаются несчастных случаев и суицида). Разработали и впервые провели процедуру специалисты по человеческому поведению (психиатры, психологи и социальные работники), а также сотрудники Центра профилактики суицида. Психологическое вскрытие представляет собой интервьюирование людей, имеющих отношение к умершему, например, партнера, взрослых детей, родственников, работодателей, коллег, любовников и др. Цель состоит в том, чтобы получить информацию, способную пролить свет на отношение умершего к собственной смерти. Если человек желал смерти, то произошло самоубийство, но если он не собирался умирать, то это был несчастный случай. Поначалу данная процедура вызывала много вопросов, но она действительно помогает – в том числе и облегчает чувство вины и стыда у выживших и оказывает терапевтическое воздействие на психическое здоровье близких людей умершего.

В РЕДКИХ СЛУЧАЯХ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВСКРЫТИЕ ПРОВОДИТСЯ, КОГДА ВИД СМЕРТИ НЕ ВЫЗЫВАЕТ СОМНЕНИЙ – ТОЧНЕЕ, КОГДА СМЕРТЬ ТОЧНО НАСТУПИЛА В РЕЗУЛЬТАТЕ САМОУБИЙСТВА (И ПРИ ЭТОМ ИМЕЕТСЯ ПРЕДСМЕРТНАЯ ЗАПИСКА).

В таких ситуациях цель процедуры заключается в том, чтобы понять причины, по которым человек покончил с собой. Именно такой вид психологического вскрытия был проведен в случае Артура. Вид смерти, к сожалению, совершенно очевиден, однако причины, по которым Артур на это решился, вызывают сомнения. Произошедшее требует глубокого изучения. Сейчас психологическое вскрытие используется в гражданских делах и даже военных трибуналах. Оно действительно прижилось[27]27
  Я с самого начала верил в успех психологического вскрытия (мне посчастливилось придумать этот термин). Оно основано на здравом принципе, согласно которому релевантная дополнительная информация всегда оказывается полезна для решения интеллектуальной задачи. В статье 2002 года Джи Джан пишет, что с 1990 по 2001 год в США, Великобритании, Финляндии, Японии, Малайзии, Индии и других странах было опубликовано более 120 статей на тему психологического вскрытия. (Прим. авт.)


[Закрыть].

В 1950 году Акира Куросава, легендарный японский режиссер, снял «Расёмон» – один из лучших фильмов всех времен. Это история о том, как в средневековой Японии между заблудшим бандитом (его блестяще сыграл Тоширо Мифунэ) и красивой благородной дамой «что-то» произошло. Среди участников драмы муж женщины, дровосек и, разумеется, сами женщина и бандит. В фильме поставлен вопрос: «Что на самом деле произошло в лесу в тот судьбоносный день?» Из-за своего философского характера это произведение остается актуальным по сей день. Что есть правда? Чьей точке зрения можно доверять? Рассказывает ли кто-то из персонажей историю целиком? Насколько надежны показания свидетелей? Эти и другие вопросы также лежат и в основе данного психологического вскрытия, в котором вид смерти – самоубийство – очевиден, однако вопросы, связанные с этим событием, подводят нас к более обширному (эпистемологическому, психологическому, психиатрическому) обсуждению.

В этой книге рассказывается о 33-летнем враче-адвокате, совершившем самоубийство посредством передозировки. Его родители – нерелигиозные евреи из Центральной Европы. Он покончил с собой в большом американском городе в начале XXI века.

Здесь приведены стенографические данные из 10 источников. Первый источник – выдержки из рукописной предсмертной записки Артура. Остальными стали интервью, которые я провел со следующими людьми: матерью, отцом, старшим братом, младшей сестрой, лучшим другом, бывшей женой, девушкой, давним психотерапевтом и лечащим врачом Артура.

Восемь выдающихся суицидологов, выступающих как независимые участники дискуссии, прокомментировали данные психологического вскрытия. Они обратились к волнующим вопросам о возможных причинах суицида Артура и поделились своими рассуждениями на тему того, что можно было сделать для спасения жизни этого молодого мужчины.

Больше информации о психологическом вскрытии можно найти в следующих источниках: Кёрфи (1961); Литман, Кёрфи, Шнейдман, Фарбероу и Табачник (1963); Шнейдман (1977); Вайсман (1974).

6
Интервью с отцом

Э. С. Ш.: Формально говоря, вы – отец умершего. Пожалуйста, расскажите мне вкратце о себе и Артуре.

Отец: Все верно, я был Артуру отцом. Работаю врачом. Я всегда был семьянином и активно участвовал в жизни своих детей. Я очень беспокоюсь о них и горжусь ими. Артур подарил мне много радости. Для меня он был прекрасным, любящим сыном. Мы с его матерью развелись много лет назад, когда ему было 10 лет. Его старшему брату на тот момент было 12, а сестрам – 7 лет и 3 года. У нас с бывшей женой была совместная опека над ними, и дети проводили неделю со мной, а затем – неделю с ней. С момента рождения Артура и вплоть до развода я считал себя отцом, полностью вовлеченным в воспитание детей. Я читал им книжки, играл с ними и помогал с домашней работой. Мы вместе работали над разными проектами. Пока мы с женой не разошлись, Артур переживал очень трудные времена. Мы отвели его к психотерапевту, когда ему было около семи лет, потому что у него были вспышки гнева. Казалось, у него была заниженная самооценка. Брат Артура на его фоне был более развит – и интеллектуально, и физически. Артур в этом отношении развивался гораздо медленнее. В 12 лет он стал драться с братом, бегать по дому, ломать вещи и очень плохо учиться в школе. Приблизительно в том же возрасте с ним произошла метаморфоза, когда он делал проект, посвященный переходу Ганнибала через Альпы. Он изготовил фигурки, сделал гору и написал текст для этого масштабного, трехмерного проекта, а затем получил за него пятерку с плюсом: пятерку за старания, пятерку за презентацию и пятерку за материалы. Вдруг Артур стал очень хорошо учиться[28]28
  Вот это очень хороший пример того, когда ребенок делает то, что ему нравится и получает за это поддержку. Это стимулирует его и дальше стараться. Родителям стоило сфокусироваться на таком подходе.


[Закрыть]. Кроме того, он прошел ортодонтическое лечение. До девяти лет он постоянно сосал палец, но позже перестал, а благодаря брекетам стал более привлекательным. Изменился его физический и психический образ. Он стал хорошо ладить со сверстниками и учителями. Приступы гнева прекратились. Оглядываясь назад, я понимаю, что эти приступы могли быть вызваны внутренней болью, которую он испытывал. Ранее он кидался вещами или дрался с матерью и братом, но со мной делал это редко. Психотерапевт сказал, что в моменты сильного эмоционального возбуждения мы должны физически удерживать его, чтобы он не причинил вреда себе и окружающим. В раннем детстве у него были друзья. Его лучший друг, с которым они были знакомы с рождения, жил в соседнем доме, и они играли практически каждый день. Когда им было 10 лет, они вместе ездили в лагерь. Когда Артуру было лет шесть, мы отправились за город на выходные. Он вскарабкался на дерево с другим мальчиком, и я услышал, как этот мальчик сказал ему: «Артур, мы навсегда останемся друзьями». В его характере было то, что действительно нравилось людям. Конечно же, это сохранилось и во взрослом возрасте. Артур не только был физически привлекательным и интеллектуально развитым, но и обладал неким магнетизмом, из-за которого людям нравилось быть рядом с ним. Я не осознавал, насколько серьезны его проблемы. Я знал, что он пытался покончить с собой, когда ему было лет 14, – это произошло после поездки в лагерь на выходные. В то время он дополнительно учился в религиозной школе: несколько дней в неделю ученики приходили в школу на два часа, а время от времени их возили в лагерь в горах. Однажды Артур съездил в этот лагерь и замечательно провел там время. Я давно об этом забыл, но он упоминал об этом в записках за несколько лет до страшного события. Тогда он пытался покончить с собой, но в итоге этого не сделал. Он поехал в лагерь, чудесно провел там время, а по возвращении понял, что этот опыт невозможно повторить[29]29
  Поскольку с детства у него не было привычки так думать. Положительный опыт был для него редким.


[Закрыть]. Не желая возвращаться в колею походов в школу и плохого самочувствия, он решил, что должен уйти из жизни на этой позитивной ноте. Тогда он принял большую дозу «Тайленола», но, к счастью, его мать той ночью оказалась рядом с ним. Это была ночь с воскресенья на понедельник, и она отвезла его в больницу. Слава богу, он выжил, но никто не предупредил нас с его матерью, что нам нужно быть начеку и что-то предпринять, потому что вероятность повторной попытки самоубийства была высока. Его поступок был плохим знаком, но нам об этом не сказали.

Э. С. Ш.: Он в то время проходил психотерапию?

Отец: Я не знаю, в каком году он перестал ходить на психотерапию, но не раньше, чем ему исполнилось 15. Мы с женой отправляли их с братом на психотерапию все эти годы, чего бы нам это ни стоило. Очевидно, это не помогло, и теперь мы испытываем злость и разочарование. После первой попытки суицида в жизни Артура наступило прекрасное время. Он хорошо окончил школу, преуспевал в учебе, имел множество друзей и девушек, а в 16 лет даже отправился в путешествие за границу. Он был частью коллектива. Все любили его, и он казался счастливым. Я приехал к нему в гости, когда он был в Европе, и провел с ним выходные. Все его обожали. Он решил, что хочет быть врачом, как папа, то есть как я. Я не оказывал на него никакого давления, а потому сказал: «Делай, что хочешь!» Он выбирал между медицинской школой и юридическим факультетом. Поскольку медицина всегда приносила мне радость – я работаю врачом больше 30 лет – он решил, что это будет правильный выбор. Как оказалось, он ошибся. После окончания медицинской школы он все-таки поступил на юридический факультет, однако он ни в чем меня не винил. К счастью, я никогда не говорил, что он должен стать врачом. Я предоставил ему свободу выбора, лишь сказав, что эта сфера приносила мне радость.

Э. С. Ш.: Почему это был неправильный выбор?

Отец: Он говорил, что ему нравится учиться, и сразу поступил в медицинскую школу. На юридическом факультете он был выдающимся студентом, а потому собирался работать секретарем судьи Верховного суда и все такое. Он оставил медицину не от слабости. Дело в том, что он не был эмоционально готов к работе в этой сфере. Думаю, он хотел получать удовольствие от того, чтобы быть частью сообщества, но этого не произошло. Он думал, что на юридическом факультете получит больше – так и оказалось. Насколько я понимаю, эта сфера подходила ему гораздо лучше, и он преуспевал в ней.

Э. С. Ш.: Что вы можете сказать о принадлежности к группе?

Отец: Ну, если говорить о нашей семье… Меня вырастил отец с определенными идеалами и высокими ожиданиями. Я всегда находился в сообществе, где были цели, стремления, вызовы и большие надежды. Опыт Артура, связанный с фармакологией, не подарил ему ощущения принадлежности к группе. Он хотел помогать нуждающимся и чувствовать, что является ценной частью сообщества, но, похоже, его надежды не оправдались.

Э. С. Ш.: Расскажите, что, по вашему мнению, его тревожило. С чем вы связываете приступы гнева и трудности, с которыми он сталкивался в детстве?

Отец: У нас с женой четверо детей, и все они очень умны. Старший брат Артура тоже проходил психотерапию, но по результатам тестов он – гений. Артур был младшим братом и из-за этого часто был на втором плане, когда рос. Когда старшему сыну было четыре, Артур почти не говорил. Когда ему было шесть, Артур почти не читал. В 10 лет старший сын уже играл в баскетбол, а Артуру вообще не давались спортивные игры.

Э. С. Ш.: Артура называли глупым или сравнивали со старшим братом?

Отец: Никогда. Очевидно, что старшего брата все всегда хвалили и обожали. Этого было сложно избежать. Когда ему было 11, он играл в спектакле по пьесе Шекспира и безупречно знал свои реплики. Еще он мог читать что угодно. Кроме того, он был очень развит физически.

Э. С. Ш.: Таким образом, между братьями была большая разница?

Отец: Похоже, что маленькому Артуру не повезло жить со старшим братом, который развивался так быстро.

Э. С. Ш.: Думаете, это его тревожило?

Отец: Да, но, кроме этого, его мать временами была слишком строга. Она заставляла детей ложиться спать в определенное время, есть в определенное время, есть определенное количество пищи и все в таком духе. Я рос в очень расслабленной атмосфере. Все мои стремления к академическому и личностному развитию формировались благодаря общению со сверстниками.

Э. С. Ш.: Считаете ли вы, что необходимость следовать распорядку дня беспокоила Артура?

Отец: Да, конечно. Детям было разрешено строго определенное количество сладостей, строго определенное количество того, строго определенное количество сего. Он злился и боролся с ограничениями.

Э. С. Ш.: Его это злило больше, чем старшего брата?

Отец: Его брат мирился с этим или иногда высказывал недовольство. Артур же впадал в ярость из-за правил матери.

Э. С. Ш.: Почему вы развелись и насколько широко тема развода обсуждалась перед детьми?

Отец: Я бы сказал, что дети практически ничего не знали о разводе. Сейчас я развожусь со второй женой и провожу много времени с матерью Артура.

Э. С. Ш.: Вы собираетесь снова жениться на ней?

Отец: Вполне возможно.

Э. С. Ш.: Можно ли сказать, что вас сблизила смерть Артура?

Отец: Да, безусловно. Понимаете, у нас много общего. Мы полюбили друг друга еще в детском лагере.

Э. С. Ш.: Вас объединяет самая большая трагедия, которая только может произойти в жизни человека.

Отец: Мы знакомы 45 лет. Здесь уже никаких сюрпризов быть не может. Разочарования? Я знаю, что она окружена своеобразной броней. Она утверждает, что как родитель не делала ничего, что могло бы навредить Артуру. Вы спрашивали меня о реакции сыновей. Я считаю, что распорядок дня в нашем доме был слишком строгим. Я рос в среде без настолько жестких правил. Если верить результатам анализов, у Артура был дисбаланс химических веществ[30]30
  Тут не указаны результаты анализов, но действительно, например, снижение активности серотонина может приводить к излишней агрессивности. Или избыток дофамина и норадреналина.


[Закрыть] в организме, из-за которого его реакция на обычный стимул была гипертрофированной. Я не знаю, каким было соотношение воспитания и природы: 60/40, 70/30, 80/20, 90/10 или наоборот. Я бы сказал, что 65 % пришлось на воспитание, а 35 % – на природу.

Э. С. Ш.: Как вы считаете, у Артура была врожденная генетическая склонность к повышенной реактивности?

Отец: Сейчас я действительно так считаю, но у меня много вопросов на эту тему. Мне кажется, что Артур был не так восприимчив к действию препаратов, нормализующих баланс химических веществ, как большинство людей.

Э. С. Ш.: Вы считаете, что психотерапевт что-то упустил?

Отец: Учитывая попытку Артура покончить с собой в 15 лет и все, что происходило с ним до самоубийства, да, я считаю, что психотерапевт действительно что-то упустил. Артур ходил на психотерапию, но что-то в химическом составе его тела взяло над ним верх. Лично я считаю, что к такому результату привели четыре фактора. Первый – химический. Когда человек, например, слушает оперу или смотрит фильм, что-то внутри него побуждает его испытывать волнение или интерес. Второй фактор – это питание. Я не знаю, говорили вам об этом или нет, но он ужасно питался. Он был одним из тех, кто ест только мясо и картофель и терпеть не может овощи или фрукты. Возможно, питание сыграло свою роль. Он с раннего детства отказывался от определенных продуктов, и в этом был эмоциональный компонент. Он не мог пойти куда-нибудь поесть пиццу лет до 16 или 17.

Э. С. Ш.: Почему?

Отец: Потому что он не ел большинство ингредиентов. Со временем он все же стал есть пиццу, но к овощным салатам так и не пришел. Всю жизнь терпеть их не мог. Ему не нравился вкус. Я точно не знаю, но мне кажется, что это отчасти связано с режимом, установленным матерью. Когда я рос, мама просто ставила еду на стол, и мы ели, что хотели. Она никогда не говорила: «Вы должны есть овощи, белок, десерт».

Э. С. Ш.: Вы ссорились из-за этого?

Отец: Это было много лет назад. Думаю, я был относительно пассивен в то время. Жена была для меня идеалом[31]31
  Здесь сложность не в самом режиме или питании, а в том, что дети не понимали зачем это все нужно. Потому что с детьми нужно разговаривать.


[Закрыть]. Однако она заставляла детей соблюдать режим и ложиться в определенное время, а они этому сопротивлялись. По-моему, если ребенок идет в школу утром и не засыпает на занятиях, он может ложиться позднее.

Э. С. Ш.: Что в итоге произошло?

Отец: Жена захотела развестись, и мы это сделали. Но я всегда надеялся, что что-то изменится.

Э. С. Ш.: Ранее вы говорили о четырех факторах.

Отец: Да, физическая активность – еще один фактор. Артур был очень активным некоторое время, и я считаю, что это помогало ему поддерживать равновесие. Ну, и четвертый фактор – это интерактивная терапия. Нужно было разговаривать с кем-то и произносить слова: «Я несчастный, я такой-то». Ее цель заключалась в том, чтобы выговариваться и не копить все в себе. Дома мы часто философствовали о ценностях, идее смерти и так далее. Я знаю, что приблизительно за год до суицида он изучал религию, жизнь после смерти и смысл жизни. Он обсуждал все это со старшим братом. В последние годы они были близкими друзьями. Как я уже говорил, наш старший сын великолепен. Артур, естественно, тоже был великолепен. Они могли разговаривать на очень сложные темы. Старший сын не догадывался, что Артур интересовался этим с определенной целью. Дома мы рассуждали о том, в чем смысл жизни, почему так важна благотворительность и когда люди полетят на Луну, в качестве тренировки для мозга. Просто разговаривали, как обычные люди. Однако Артур, очевидно, интересовался этим из-за внутренней боли.