Текст книги "Спасти товарища Сталина! СССР XXI века"

18

Автомобиль въезжает в раскрытую пасть гаража и механическая дверь сразу же опускается, закрывая солнечный свет. Внутри уже стоит синий «Passat», тот самый Второй, принявший гонку по городу. Рядом с ним курит мужчина с аккуратно прикрытыми редким чубчиком залысинами. Он возил меня по городу, когда я пытался проникнуть в сеть «Кингстон Роял Банка». Мужчина безразлично скользит по мне взглядом, когда я выхожу из автомобиля, словно не видит.

– Алекс, – не оборачиваясь, говорит Камал, – жди меня в библиотеке.

Ровные полки книг с тиснеными корешками, остывшая зола поленьев камина. Закрываю за собой дверь. Мобильник, похищенный, по моим словам, в метро, жжет прикосновением бедро. Нужно от него избавиться как можно скорее.

Открываю стеклянную дверцу книжного шкафа. Щупаю пространство между книгами и стенкой шкафа. Щели нет. Оглядываюсь быстро. Можно попробовать в камин, если есть удобная ниша в дымоходе, делаю шаг назад и останавливаюсь. Лезть туда сейчас и ощупывать – только получить черный след сажи на руках, как только увидят – сразу же найдут. Возвращаюсь к шкафу. Где-то должна быть щель. Встаю на цыпочки, тянусь, ощупывая ровный ряд книг.

– Ищешь, что почитать?

Застываю мгновенно. Я забыл, что Камал двигается совершенно бесшумно, и испуг отнимает на мгновение дыхание. Цепляю краем пальца первую попавшуюся книгу. Опускаю к глазам. Овидий «Скорби».

– Нервы, нервы, – говорю, медленно поворачиваясь, – а книги успокаивают, – поворачиваю к нему обложку. – Например, эта. Стоит только подумать, как тяжело было этому человеку в ссылке две тысячи лет назад. Мучился. Страдал. А где он теперь? – покачиваю книгу в ладони. – Разве что здесь.

Камал произносит тихо, глаза его светятся теплом:

 
– Ежели кто-нибудь так об изгнаннике помнит Назоне,
Если звучит без меня в Городе имя мое,
Пусть он знает: живу под созвездьями, что не касались
Глади морей никогда, в варварской дальней земле.
 

Я даже не понимаю, что он говорит. Перемена в нем настолько удивительна, что я застываю столбом. И, кажется, боюсь его еще сильнее. Он казался лишенным души убийцей, холодным, расчетливым. И вот он – человек с тонкой ранимой душой. Его невозможно вычислить. Он невероятен.

Камал странно улыбается, словно виноват в чем-то, и указывает на кресло:

– Садись.

Опускаюсь в кресло с томиком Овидия в ладони. Обратное превращение проходит незаметно и за столом передо мной тот же безразличный к собеседнику Камал, способный выстрелить в любое мгновение.

– Я проанализировал собранную тобой информацию, – говорит он без выражения. – Ты нам очень помог, Алекс. Сорок тысяч динаров уже твои, – он вынимает из ящика стола бланк, протягивает. – Возьми.

Приподнимаюсь и принимаю хрустящий чек на предъявителя. Держу перед глазами. Цифры пляшут, наезжают друг на друга – дрожит рука. Пусть он думает, что от алчности. Пусть думает. Только до этого самого момента я не был уверен, что он не убьет меня. Что он поверил моей импровизации в автомобиле.

И я безумно рад. Как может быть рад человек, которому перед самой казнью вдруг принесли помилование.

– Ты получишь вдвое больше, если согласишься выполнить еще одну работу.

Я чувствую, что его предложение не предполагает возможности отказаться.

– Что за работа? – его молчание заставляет меня спросить. – Если я понимаю, это не то же самое…

– Это не то же самое, – подтверждает он. – Хотя от тебя требуется то же, что ты делал. Только в условиях, связанных с риском для жизни. Потому оплата удваивается.

– Насколько, – глотаю комок в горле, – опасно?

– Я постараюсь свести риск к минимуму. Однако же исключить не могу.

Мгновенно понимаю, о чем он говорит. Они идут в банк. И Камалу нужен взломщик в здании. И он не уверен, что я смогу с этим справиться. Потому цена оплаты высока. Потому аванс в сорок тысяч передан мне перед разговором, чтобы я почувствовал себя богачом. И богачом всего лишь на треть от возможной суммы.

И Камал, кажется, неплохо меня просчитал. Он уверен, что, как только назовет мне задание и условия выполнения, я могу запаниковать. Я действительно могу. Сама мысль о возможном участии в вооруженном налете лишает меня мужества. Я – кабинетная крыса, я стрелял только в тире, я совсем не герой. Я бы сбежал. Я даже пытался. Жаль, что не успел.

И в то же время я понимаю внезапно, что я должен быть с ними. Я должен быть среди «Красных скорпионов», когда они пойдут за ракетами. Чтобы помочь им завладеть оружием, которое будет направлено против Саддама, и передать им настоящие коды для запуска. Или взорвать себя и «Скорпионов» вместе с ракетами, чтобы они не достались Саддаму.

Чтобы спасти товарища Сталина и свою Советскую Страну.

– Что нужно делать? – поднимаюсь.

19

В гостиной шестеро мужчин. Приблизительно одного возраста, чуть за тридцать и около того. И они неуловимо похожи друг на друга странной стертостью взглядов и скупыми жестами.

– Алекс присоединяется к нам, – Камал останавливается у прозрачного журнального столика.

Мужчины смотрят на меня без интереса. Кажется, я им не нравлюсь. Они привыкли оценивать противника с первого взгляда. И не чувствуют во мне бойца. Если бы перед ними был враг, возможно, они бы улыбнулись при моем появлении. Но перед ними союзник. Союзник, по одному взгляду на которого понимаешь – этот не прикроет спину.

– Алекс – эксперт сетевого взлома, – говорит Камал, ни к кому не обращаясь. – Он поможет нам быстро выполнить нашу работу. Кроме того, он будет следить за периметром.

Взгляды приобретают выражение. Не уважение. Всего лишь признание своим.

– Знакомься, Алекс, – Камал кивает на сидящего в кресле у столика водителя «Passat», прикрывавшего нас Второго, – Стоун.

Тот смотрит на меня, чуть улыбнувшись, механически поправляет чубчик.

– Это не фамилия, – поворачивается ко мне Камал. – И не имя. Здесь нет имен. Просто – Стоун.

Киваю Стоуну.

– Берегер, – Камал представляет брюнета с тонкими чертами лица, посасывающего спичку.

В качестве приветствия Берегер опускает на мгновение веки.

– Штайн.

Медно-рыжий стриженный под «ежик» с красноватой кожей мужчина поднимает короткий, покрытый толстыми светлыми волосками, указательный палец.

– Фахади.

Смуглый, арабского типа брюнет с оливковыми, чуть навыкате глазами коротко кивает.

– Полак.

Русый коренастый парень покачивает головой.

– Шульц.

Тот самый блондин, который встречал меня в дверях дома на тестировании, он кажется самым молодым из всех, смотрит на меня светло-голубыми, почти прозрачными глазами.

– Очень приятно, – бормочу едва слышно.

– Присаживайся, – кивает мне Камал, поднимает с журнального столика пульт и у стены оживает подсветкой плазменная панель.

Опускаюсь на край дивана, рядом с Берегером. На экране трехмерная модель здания «Кингстон Роял Банка» с украденной мною документации.

– План здания вы уже видели, – Камал садится в свободное кресло, из его ладони стреляет в экран красной точкой лазерная указка. – Система безопасности банка состоит из нескольких подсистем. Первое – видеонаблюдение. Камеры находятся во всех помещениях, за исключением кабинетов менеджеров четвертого этажа, туалетов и комнат для переговоров, – отмечает он лазерной указкой на модели здания. – Второе – обнаружение вторжения. Объемные датчики движения в каждом помещении, кроме малых переговорных. Датчики удара на стеклах помещений. Активация подсистемы производится после ухода из кабинета последнего сотрудника. Третье – система блокирования коммуникаций. Включает в себя управление механическими дверями автостоянки, центрального входа и выходов с лестниц во внутренний двор, лифта и выходов на крышу, а также жалюзи окон первого этажа. Таким образом при необходимости доступ в здание одновременно может быть заблокирован в любом месте возможного вторжения.

Я не слежу за точкой указки. Смотрю на Камала. Он в очередной раз удивляет меня. В его словах чувствуется инженерная подготовка. Кто же он, черт побери?

Камал поднимает пульт дистанционного управления, и на экране появляется снимок камерой наблюдения помещения службы безопасности банка:

– Все данные о состоянии систем передаются на общий пульт безопасности. Отсюда же осуществляется управление всеми коммуникациями здания. Одновременно в помещении находятся четыре охранника. Это – дежурная смена. Двое обязаны наблюдать за мониторами камер видеонаблюдения и индикаторами датчиков, двое отдыхают, они же в резерве. Дверь комнаты службы безопасности находится посреди северного крыла, расстояние до лифтов и лестницы одинаковое. Таким образом, при необходимости охрана в состоянии перекрыть здание по горизонтали на втором этаже за двадцать секунд. Вооружение охраны на дежурстве – автоматические пистолеты. В помещении службы безпасности находятся штурмовые винтовки «Colt М4», для каждой хранится боезапас в двести патронов. Всего в здании в рабочее время находится десять охранников.

На экране вновь появляется объемная модель банка и красная точка указки:

– Четверо в комнате службы безопасности. Двое на центральном входе. Один на автостоянке. Двое в операционном зале. Двое в южном крыле на первом и третьем этажах. У всех охранников радиостанции скрытого ношения. – Камал опускает пульт на столик. – Вопросы?

Молчание. Вопросы в моем сознании роятся сотнями, дробятся, множатся, но я сдерживаюсь, жду дальнейших пояснений – мне понятно, что остальные знают больше о предстоящем ограблении и выглядеть несведущим перед группой мне не хочется.

– Тогда перейдем к плану действий. – Камал откидывается на спинку кресла. – Физически блокировать действия охраны мы не можем из простого расчета численности. Кроме того, здесь возникает вопрос синхронизации действий. Потому основная задача – занять помещение службы безопасности и заблокировать здание. В противном случае, ввиду наличия штурмового оружия и централизованного управления системой безопасности, охрана может продержаться несколько часов.

Он на мгновение замолкает. Единственный вопрос, который теперь крутится, прожигая мозг невысказанностью: «Почему он сказал «блокировать здание»? Почему «блокировать»? Ведь ограбление должно быть быстрым – взял и ушел, чем быстрее, тем лучше. Зачем блокировать себе пути отхода? Зачем?

– Порядок действий, – продолжает Камал. – Первыми в банк идут Алекс и Шульц. Алекс, твоя задача, – он смотрит на меня, – входишь в систему безопасности и записываешь несколько минут изображения с камер видеонаблюдения. Эти записи ты должен будешь крутить непрерывно на мониторах охраны. Идешь к менеджеру по обслуживанию клиентов, арендующих сейфовые ячейки. Сообщаешь о поломке ключа к сейфу. По стандартной процедуре тебе обязаны будут выдать дубликат. Для этого тебя пропустят на второй этаж в сопровождении помощника менеджера, выдача проводится в кабинете двести восемь, который находится напротив помещения службы безопасности. С тобой идет Шульц. Его пропустят на второй этаж как приятеля, это проверено. Шульц, – Камал поворачивается к блондину, – твоя задача – охранники в помещении службы безопасности. Как только Шульц отработает, – вновь смотрит на меня, – ты садишься за пульт и блокируешь здание. Задача ясна?

Киваю, в горле ком, и я боюсь, что голос может меня подвести.

– Расположение в здании, – продолжает Камал. – Штайн, ты находишься на автостоянке. Берегер – в операционном зале. Я и Фахади – на центральном входе. Стоун – у лестницы южного крыла. Полак – у лифта. Как только начнут опускаться жалюзи – нейтрализуете охранников. Вопросы по первой фазе?

– Охранник на третьем этаже, – говорит Стоун. – Он останется неприкрытым.

– Им займется Шульц, – Камал кивает.

– Но он успеет выйти в эфир на полицейской частоте, пока Шульц будет к нему идти от комнаты безопасности. – Берегер говорит вяло, словно его больше интересует спичка во рту, чем предстоящая бойня в банке.

– Пусть выходит. Нам это на пользу, – Камал поворачивает голову к Стоуну. – Как отработаешь охранника на первом этаже, блокируй лестницу, чтобы охранник с третьего не смог пройти вниз.

Стоун кивает:

– Принято.

– Вооружение? – коротко интересуется Фахади.

– Пистолеты с глушителями, – смотрит на него Камал. – Обещают теплую ясную погоду. Чтобы прикрыть что-то серьезное, придется надевать плащи, а это – лишний повод вызвать подозрение охраны. И шуметь, если придется быстро работать охрану, до того как пульт станет наш, ни к чему. Как только Шульц отработает охранников в помещении дежурной смены, у нас появятся штурмовые винтовки. Боезапаса там хватит надолго. Еще вопросы?

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вскочить. Они не собираются грабить банк. Им плевать на блокирование выходов. Они не собираются выходить. И даже на возможность сообщения в полицию в самом начале операции им плевать. Значит, фора по времени их не интересует. Закрывают двери и окна металлическими решетками. Запирают себя, словно зверей. И вместе с собой несколько десятков человек, работников банка и случайных посетителей.

Это не ограбление. Это – захват.

– Когда? – срывается с губ в полной тишине.

Камал смотрит на меня:

– Завтра.

Часть 3
Свежий запах яблонь

1

В салоне автомобиля так тихо, что слышно, как цокает пластмассовая секундная стрелочка на часах приборной панели. Смотрю в стриженый затылок сидящего впереди Шульца. Мысли умерли. Бьется толчками пульс в висках, обгоняя размеренно уходящие секунды.

– Пошли, – слышится в рации голос Камала.

Одновременно открываем дверцы и выходим в суматоху улицы. Немного мешает пистолет в наплечной кобуре, удлиненный глушителем – кажется, что на боку висит неудобная гиря, шлепающая стволом по ребрам на каждом шагу. Яркий ясный день брызжет солнцем, и, чтобы не щуриться, гляжу под ноги, на серую матовую полоску брусчатки.

– Бодрее, Алекс, – говорит идущий рядом Шульц. – В такой чудесный день стыдно печалиться.

Он двигается без напряжения, живо, словно на пружинках, и, кажется, весел от возбуждения. На ступеньках банка поднимаю голову, смотрю на него:

– С какой стати мне быть бодрее?

Разъезжаются прозрачные двери входа. Охранник лет сорока скользит по нам настороженным взглядом.

– Сам знаешь, масса дел впереди, – продолжаю, глядя на улыбающегося Шульца. – И вот ведь незадача – ломается этот чертов ключ!

Проходим мимо охранника.

– Не стоит расстраиваться по пустякам, – успокаивающе говорит Шульц, хлопает меня по плечу. – Это респектабельный банк. Сейчас тебе быстро заменят твой ключик, и жизнь наладится.

Женщина за стойкой администратора, едва прислушиваясь к нашему разговору, провожает нас дежурной улыбкой.

– Кто знает, что у них за порядки, можем потерять кучу времени, – вздыхаю, достаю из кармана наладонник, щелкаю стилусом на ходу, включая подготовленную программу для записи видеокамер слежения. – Пришлось отменить несколько переговоров. Вот еще одно напоминание – через полчаса нам нужно быть в офисе на другом конце города!

Второй охранник отмечает взглядом компьютер в моих руках, но после замечания о несостоявшихся встречах, отворачивается. На его ухе гарнитура рации скрытого ношения, проводок телесного цвета уходит под воротник белой рубашки.

– Мне кажется, ты напрасно беспокоишься, Алекс. Сервис здесь что надо, – замечает Шульц на пороге операционного зала. – А подземка домчит нас без пробок за полчаса.

– Я в этом не уверен, – заглядываю в наладонник. – Ты бы видел, как долго мне оформляли сейф!

Программа получила доступ на пульт безопасности, и запись картинок рутинной работы банка началась. Опускаю наладонник в карман.

– Будь позитивнее, – ободряет меня Шульц улыбкой.

Глаза его – лед.

– Стараюсь, – вздыхаю искренне.

У столиков сектора «С» очередь в два человека. То, что нужно. Чем дольше продлится запись, тем меньше повторов будет в запущенном по кругу потоке событий перед глазами охраны на мониторах и тем ниже вероятность, что они заметят как один и тот же человек многократно подходит к одной и той же стойке.

Останавливаюсь за полной дамой. Еще раз заглядываю в наладонник. Запись идет.

– Может быть, я смогу вам чем-то помочь? – подходит ко мне тот самый Том, провожавший меня во время моего прошлого визита в хранилище.

– О! Том, дружище, – обращаюсь к нему развязно на правах старого знакомого. – У меня случилась небольшая неприятность, – выковыриваю из узкого карманчика брюк кругляшок с номером, обломок ключа ячейки. – Видишь какого дерьмового качества у вас товар? Мне бы очень хотелось его заменить. И как можно скорее. Я – Алекс. Алекс Бжызецкий. Помнишь меня?

Судя по испуганному взгляду, мое заполнение договора он не забыл.

– Одну секундочку, – бормочет Том и исчезает.

На пороге зала появляется Берегер, рассеянно обводит глазами сектора с озабоченными менеджерами. К нему подходит служащий банка в белой рубашке и сопровождает к свободному столику.

Том возвращается с бланком в руках:

– Для оформления нам необходимо будет подняться на второй этаж.

– Я же тебе говорил! – смотрю возмущенно на Шульца. – Кругом волокита! Бюрократия!

– Извините, это не займет много времени, – тушуется Том, отступает на шаг. – Я вас провожу.

– Я пойду с тобой, – кивает Шульц. – Ты слишком разнервничался. Мне кажется, поддержка тебе не повредит.

Он прав. Нервы звенят как струны, и мне кажется, что, выбрав образ готового сорваться на крик невротика, я совершил ошибку и скоро мне действительно грозит истерика.

– Конечно же, пойдем, будешь держать меня за руки, если они затеют очередную бумажную пытку, – смотрю в упор на помощника менеджера. – Вы же не против, Том?

– Если это необходимо, пожалуйста, – едва слышно бормочет Том. – Следуйте за мной.

Возвращаемся к центральному входу, останавливаемся у лифта. У стойки стоит Камал, о чем-то беседует с резиново-улыбающейся администраторшей. По ступеням поднимается, вырастая в стеклах дверей, фигура Фахади.

Открывается дверь лифта. Охранник оглядывает нас дежурно и отворачивается. Входим в кабину, и съехавшиеся в единую стальную пластину крылья двери отсекают нас от гулкого холла. Я чувствую внезапно навалившуюся духоту, втягиваю с трудом тугой воздух в легкие и непроизвольно расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки. Если до этого момента отмена захвата казалась призрачной – при любых возможных накладках в операционном зале, или если Шульца вдруг не пустили бы на второй этаж, то сейчас все надежды рассыпались в прах.

Ад для людей в здании начнется через пару минут.

Лифт едва слышно толкает в пятки и начинает короткий подъем. Смотрю на отражение Тома в зеркале стенки кабины. Выживет ли он? Выживу ли я? Чувствуя мой взгляд, помощник менеджера начинает нервно коситься на меня, и я опускаю голову. Рассматриваю под ногами широкую металлическую крышку люка, сдерживаю прерывистое дыхание.

Остановка кабины, мелодичный звонок, и дверь открывает пустой коридор второго этажа.

– Следуйте за мной, пожалуйста, – Том выходит первым.

Шульц мягко ступает позади меня. Дверь номер двести четыре. Двести шесть. Двести восемь.

– Сюда, пожалуйста, – Том услужливо приоткрывает для меня кабинет.

– Я постою здесь, – говорит Шульц мне в затылок.

Оглядываюсь. За его спиной стальная широкая дверь скалится приоткрытой щелью. На толстой металлической пластине угрожающая надпись: «Служба безопасности. Вход воспрещен».

– Ладно, но будь начеку, – делаю шаг в кабинет номер двести восемь.

– Конечно, Алекс, – ухмыляется блондин.

Том обеспокоенно оглядывается на Шульца. По инструкции не полагается оставлять клиента в коридоре.

– Том, дружище, помогите мне, пожалуйста, решить все вопросы как можно быстрее, – беру его за локоть. – У меня столько дел впереди и из-за какого-то ключа терять важные сделки! Как вам это нравится? Мне сегодня звонили из самого секретариата! Понимаете? Из самого! А я здесь не могу попасть в свою ячейку!

Из кабинета на нас смотрят вопросительно четыре женщины в строгих деловых костюмах, оттого одинаковые, как матрешки.

– Да, конечно, – Том явно опасается меня, указывает на столик в углу. – Проходите сюда, пожалуйста.

Вынимаю из кармана наладонник:

– Столько встреч, столько встреч, – бормочу недовольно, тыкаю дрожащим в пальцах стилусом в экран.

Охранники в помещении службы безопасности теперь смотрят мою запись. На дисплеях видеонаблюдения Шульц больше не стоит перед металлической дверью.

– Чем я могу вам помочь? – профессионально улыбается мне женщина за столиком.

Опускаюсь на стул рядом с ней. Из-за двери раздается два приглушенных хлопка. Шульц начал работать.

– У меня, – смотрю сквозь нее, дышу длинными вдохами, – сломался… ключ…

Три хлопка подряд. Еще один после короткой паузы. Том встревоженно оборачивается к двери.

– У вас сохранились все части ключа? – официально интересуется женщина, в ее глазах мне видится почему-то глубокая неразрешимая тоска, и оттого улыбка кажется кукольной. – Если нет, то нам придется менять замок ячейки и получить с вас шесть динаров штрафа, согласно пункту «три четыре» договора аренды.

– Да, конечно, – вытягиваю из кармана металлические обломки. – Все здесь.

Еще два хлопка. Короткий вскрик и хлопок. Теперь уже женщина поворачивает голову на звук.

– Не стоит беспокоиться, – взбесившийся адреналин взвинчивает пульс, и дурацкая мысль растягивает мои губы улыбкой, – это мой кузен. У него газы. Мучается, бедняга.

Женщина смотрит на меня непонимающе.

– Шутка, – улыбаюсь ей, я на грани истерики. – Я всегда шучу, когда мне страшно, – пожимаю плечами. – Особенность организма.

– А вам страшно? – отстраненно интересуется она, прислушиваясь к звукам в коридоре.

– Да, поверьте, – мне уже не нужно врать. – И скоро вы поймете почему…

Толчком распахивается дверь. На пороге, забрызганный кровью, стоит Шульц, поднимает пистолет:

– Все на пол. Быстро! – произносит шелестящим голосом.

Женщины поспешно сползают под столы. Том торчит, словно жердь, видимо, от ужаса отнялось тело. Шульц смотрит на него секунду, оценивая, и стреляет в грудь. Лопнувшая белая рубашка на груди помощника менеджера выбрасывает фонтанчик крови, и нескладное тело валится назад, бьется с глухим стуком бильярдного шара головой о подоконник и съезжает по стене на пол.

Шульц целится в него, пока скребущие паркет ноги не замирают. Опускает пистолет:

– Алекс, можешь работать. У охраны чисто.