Текст книги "Призраки Древних"

Глава 5
Единственный свидетель

Посещение госпиталя оставило в душе у Ника до крайности неприятный осадок.

Нет, с людьми было все в порядке, они скоро поправятся, но вот одна из собак, виновато посмотрев на Ника и Локи, едва заметно вильнула хвостом и устало закрыла глаза. Не было ни судорог, ни предсмертного вздоха, но Ник понял, что лайка, еще вчера здоровая и полная сил, – ушла. Юноша присел на корточки, провел рукой по мягкой шерсти.

– Что же ты так? – с горечью шепнул Ник и неожиданно почувствовал себя соучастником ее гибели. За что ему упрекать погибшую собаку? За то, что, даже умирая, она считала себя виноватой перед людьми, которых не сможет больше охранять? За то, что ждала помощи, пока Ник рассматривал какие-то странные тени на Дальнем мысу? Нет, если кого и упрекать, так только себя.

О Сигурде и его приказе «держать и не пущать» не-дружинников он в тот момент даже не вспомнил. И забыл бы вообще, если бы не некий внутренний голос.

«И это называется Мастер животных?! – ехидно произнес он. – Похоже, общение с князем идет тебе на пользу. Продолжай в том же духе. Действительно, зачем обращать внимание на чужих собак, когда и со своими проблем хватает? Ты бы мог и вообще в госпиталь не ходить, погулять по Эльсинору, послушать, что говорят…»

«А заткнись ты», – посоветовал внутреннему голосу Ник, покинув госпиталь.

Локи почти по-собачьи ткнулся носом в ладонь юноши, а затем незаметно исчез, не иначе поспешил к озеру.

Он вздохнул.

Дракон тоже переживает их оплошность.

Их?

«Мою», – тотчас же поправил себя Ник. Может, надо бы задержать Локи, объяснить ему, что никакой его вины в случившемся нет? Или лучше сейчас его не беспокоить, дать время прийти в себя?

Ладно, не знаешь, что делать, – не делай ничего.

К тому же сейчас у него появилась еще одна проблема – к тому же проблема, от которой не знаешь, чего ожидать.

Тень…

И ничего с этой тенью не понятно. Пожалуй, надо поговорить с Ваной…

Заливистый лай, раздавшийся неподалеку, прервал его размышления.

Поляну стремительно пересек какой-то маленький серый комок, следом выскочил довольный бультерьер.

Конечно же, это был сумасшедший ингваровский пес по кличке Дьявол – кто ж еще?

Серый комок резво взлетел на ближайшее дерево и оказался не кем иным, как кошкой Мелюзиной – донельзя рассерженной на «неспортивное» поведение пса. Между прочим, собаки и кошки, попавшие вместе с хозяевами на Плацдарм, видимо, втайне от людей заключили перемирие – возможно, сказался испуг первых дней после начала экспедиции или животные каким-то чутьем поняли, что очутились в совершенно новых для себя условиях.

Во всяком случае, ни дружинные, ни ингваровские собаки не гоняли котов – просто сторонились их. Но безумному Дьяволу такое перемирие было, разумеется, не указ. Да и не думал он враждовать с кошкой всерьез, чего Мелюзина, правда, оценить не могла.

Кошка, устроившись на ветке и выгнув спинку, одаривала «глупую собаку» презрительными взглядами и насмешливыми замечаниями на кошачьем языке, а бультерьер отчаянно прыгал вокруг дерева.

– Дьявол, фу! Как ты себя ведешь?! – пристыдил пса Ник. – Мелюзина – кошка серьезная, играть с тобой в догонялки не станет, а вот по носу цапнуть – другое дело. Давно пора это понять, недотепа, – он утешающе погладил бультерьера по крупной голове.

Пес присмирел, бросил на кошку взгляд, полный укоризны, и отправился на поиски иных, более интересных развлечений.

– Мяу, – благодарно отозвалась Мелюзина и начала спускаться, ловко цепляясь коготками за шершавую кору дерева. Ник подождал, пока она слезет, подошел и взял ее на руки. «Серьезная кошка» еще раз мяукнула и потерлась мордочкой о подбородок юноши.

Он не смог сдержать улыбки:

– Давай-ка я тебя к хозяйке отнесу, а то опять в приключения влипнешь.

– Мрр, – коротко отозвалась кошка. Не влипну, мол. Я умная и быстрая, просто не люблю слишком назойливых собак.

– А людей? – усмехнулся Ник, представив, что может ответить кошка, понаблюдавшая как следует за последними событиями в Эльсиноре и истолковавшая их на свой кошачий манер. Почему бы и нет – кошки подмечают все.

«Люди? – кошка на мгновение прикрыла янтарные глаза, словно задумалась, вспоминая что-то. – Не люблю тех, кто кричит. Тех, кто злится и говорит «брысь». – Мелюзина фыркнула и возмущенно прижала уши. – …Кидался острым когтем. Потом был плохой запах. Ваша кровь пахнет плохо. Убил не для еды. Глупо. Я ушла. Не люблю, когда на меня кричат – люди, собаки. Уррм! Ты хороший, ты не кричишь…»

Ник машинально почесал кошку за ухом, подумав отчего-то, что урунгхам тоже не нравился запах человеческой крови.

Стоп, а где это киса видела кровь?

В госпиталь кошек не пускают. Могла, конечно, проникнуть без спроса, да зачем?

И что значит «кидался острым когтем»?

Правильно ли он понял мысленную речь кошки?

«Убил не для еды…»

Ник пристально посмотрел на Мелюзину, пристроившуюся у него на руках.

«Кто убил не для еды? Кого?»

Мысленная речь показалась Нику неожиданно громкой. Он вдруг уверился, что уже знает, что такое «острый коготь» и кто из жителей Эльсинора убивает не для еды. Неужели кошечка – единственный свидетель?

Подозрения перестали быть таковыми после довольно путаного кошачьего «рассказа».

…Она охотилась у ручья, когда увидела двух людей.

Один метнул в другого нечто (Мелюзине проще было назвать это «острым когтем»). А когда второй упал, метавший подошел к раненому и перерезал ему горло.

Больше того, кошка очень хорошо запомнила убийцу, поскольку тот заметил ее, прикрикнул и прогнал. И Мелюзина может указать на него!

Ник остановился, непроизвольно сжав руки.

Кошка недовольно мяукнула и с удивлением уставилась на человека.

– Прости, маленькая.

Ник огляделся, но никого из друзей поблизости не было.

– То, что ты знаешь, очень, очень важно…

Мысли лихорадочно скакали в голове, и, видимо, почувствовав его настроение, Мелюзина высвободилась и мягко спрыгнула на землю, сказав на прощание:

– Мя! «Теперь я сама доберусь до дома».

Ник проводил ее взглядом.

К кому теперь идти?

К Георгию?

К Сигурду?

Убийца, можно сказать, почти найден. Осталось только взять кошку и погулять с ней по Эльсинору, посмотреть, на кого она укажет…

Укажет…

А дальше что?

Других свидетелей и улик нет, а кошачьим «показаниям» никто не поверит и в магическом мире. Зато убийца насторожится, и вполне вероятно, что затем юноша «случайно» погибнет. На ядовитую лягушку наткнется, например, как Тролль. И ничего тогда не докажешь.

Ник нахмурился.

Нет, надо действовать разумно. Нехороший человек метнул «острый коготь», убив «не для еды». А вот для чего, интересно знать?

С этого и начнем.

И никому ничего говорить не станем – ни Сигурду, ни Совету, ни Зимородку – кошкиной хозяйке. Сами узнаем, кто убийца, а дальше…

Дальше посмотрим по обстоятельствам.

* * *

После полудня жара начала нарастать, и вскапывающий очередную грядку под будущий огород Подорожник решил, что для него настала пора заслуженного отдыха. Да в самом деле, сколько можно копать «отсюда и до обеда»? Почти как узники дач и садоводств где-нибудь под Питером. Правда, здесь, по крайней мере, вскапывать огород – осознанная необходимость. А там людям это зачем? Врагу не пожелаешь летом копаться в земле, словно червяку, вместо того, чтобы отдохнуть в выходные или отправиться куда-нибудь в симпатичный южный город.

Нету здесь ни приморских городов, ни добровольных узников садоводств. Зато жара и огороды – вот они. Загорай и вскапывай, сколько хочешь…

Подорожник отнес лопату под навес кухни, которая находилась совсем неподалеку, сунулся к ведру с водой и обнаружил, что оно совершенно пусто. Он неприязненно посмотрел на дно ведра, досадливо хмыкнул, но – делать нечего – пришлось брать ведро и топать к озеру.

По дороге Подорожник размышлял о том, что затея с огородом, в сущности, совершенно бредовая. Ладно бы Инга захотела выращивать что-нибудь местное – ведь вкусные же здесь овощи! Так ведь нет – картошку-огурцы-помидоры ей подавай. И ведь отыскала где-то семена, притащила некоторое количество сморщенных картофелин. И где они только сохранились? Не иначе кто-нибудь из «случайных» сберег, а потом поделился с Ингой по доброте душевной. А какая поливка будет нужна этим овощам, когда они пойдут в рост, – и вообразить страшно… Озеро, между прочим, не в пяти метрах от огорода. Так что только успевай бегать с ведром: к озеру – на огород, к озеру – на огород… Веселая жизнь начнется, ничего не скажешь!

Он свернул в сторону, к тому камню, где чаще всего собиралось их «братство друидов». Его так и окрестили – просто Камень. Почему-то вода около Камня была чище и вкуснее, и в ней почти не чувствовалось привкуса палых листьев, как в той воде, что брали около пристани. Может, все дело было в том, что возле Камня было гораздо меньше тины и ила.

Сквозь ветки кустарника Подорожник разглядел чьи-то силуэты около Камня. Подойдя чуть ближе, он увидел Зимородка и Ингу. Девушки о чем-то шептались. Заметив Подорожника, Зимородок сжала губы, словно бы хотела сдержать улыбку, а Инга отвернулась, встав к нему спиной.

«Да что с ними такое?» – Подорожник немного удивился такому поведению, но не придал этому значения. У женщин, как известно, свои секреты. Может быть, Инга сейчас излагала подруге Великий План поимки маньяка, разгуливающего по Эльсинору, а Подорожник помешал мудрым дедуктивным выкладкам.

– Привет, Зимушка, привет, Инга. – Подорожник примерился и одним прыжком оказался на Камне, отделенном от берега небольшой полоской воды. – Секретничаете?

Зимородок только улыбнулась, а Инга, так и не повернувшись лицом к молодому человеку, мотнула головой и что-то невразумительно пробурчала.

– Да вот, – ехидно пояснила Зимородок, – Инга имя собирается менять.

Подорожник был заинтригован, но решил ненадолго отложить расспросы. Дело – прежде всего, как говорит Георгий. Поэтому он встал на колени, зачерпнул ведром воды, поставил его рядом – туда, где поверхность Камня была более-менее ровной. И только утолив жажду, он с интересом посмотрел на Ингу, которая не спешила поворачиваться к нему лицом, что можно было истолковать как обиду – только, скажите на милость, на что?

– А с чего это ты решила имя менять? – спросил наконец он. – И как же ты хочешь теперь называться?

Инга фыркнула:

– Хель.

Зимородок прикусила костяшки пальцев, чтобы не засмеяться.

– Хель… Почему? – изумился Подорожник. Как-то не вязался облик белокурой «валькирии» Инги с довольно неприглядной внешностью хозяйки подземного царства из скандинавских мифов. Помнится, пол-лица у нее…

– Ты только не пугайся. – Инга собрала волосы в хвост и повернулась к Подорожнику.

То, что юноша увидел, оказалось жутким зрелищем. От неожиданности и шока он сделал шаг назад, поскользнулся и едва не полетел с Камня в воду.

Левая половина лица Инга была теперь вспухшей и багрово-синей, почти черной, левый глаз, почему-то ставший красным, зловеще поблескивал.

Подорожник несколько секунд собирался с мыслями, потом, запинаясь, с ужасом и состраданием спросил:

– Что с тобой?

Инга снова распустила волосы, накинув их так, чтобы скрыть жуткую левую половину лица, и тут же беззаботно махнула рукой:

– Да ерунда все… С одним челом пофехтовала неудачно.

– Да на чем же вы фехтовали? На бревнах, что ли? – Подорожник потихоньку начал приходить в себя.

– Я сперва на мечах предложила, а потом решили, что на деревяшках уж точно травм не будет. Мы хотели выяснить, кто лучше, – пояснила Инга. – Взяли около стройки – ну, там, где конюшню хотят сделать, – по деревяшке, отошли подальше…

– И результат – налицо, – хмыкнула Зимородок. – Жаль, ты не вмазала в ответ хорошенько.

– Да, в общем, ни фига он не умеет, машет со всей дури, ну – и мне по голове.

– Хорошо, что не на мечах фехтовали, – заметила Зимородок, – точно бы тогда полбашки снес. Найти бы этого, ха-ха, первобытного воителя да руки ему поотрывать для порядка. Ты подумай, – она обернулась к Подорожнику, – этот чел, представь себе, даже не извинился. Как будто так оно и надо. Мол, «сама напросилась» – и все тут.

Подорожник почувствовал, что начинает закипать. У него возникло сильное желание узнать имя этого «чела», пойти и как следует приложить его по голове хотя бы ведром с водой – за все хорошее. И куда только Георгий смотрел при отборе?!

– И кто же это был? – с нехорошим любопытством поинтересовался Подорожник.

– Славомир, – одновременно воскликнули Инга и Зимородок.

– Это которого из ополчения попросили! Такой – не очень высокий, вечно лыбится?.. – уточнил Подорожник.

– Он самый. – Зимородок, нежно поглаживая лук, с которым не расставалась, мечтательно произнесла: – Стрелу ему, что ли, пониже спины вогнать. По-моему, этот Славомир такое заслужил. Ладно, положим, то, что ударил – мелкий несчастный случай. А если бы что серьезное?..

– Да успокойся ты! – Инга неожиданно встала на защиту своего «обидчика». – Он же не специально. Да и потом до госпиталя меня проводил. Так что все в порядке!

– Ну, гляди! А то получит стрелу в задницу – для профилактики. И пусть бы только попробовал не проводить!

– А что Олли сказала? – спросил Подорожник.

– Во-первых, Олли там не было, была как раз Элана. Вроде ничего страшного. А во-вторых… Ох, что в госпитале творится! – Инга даже руками всплеснула. – Там же раненые – со вчерашней ночи. И Олли сама ходила к Сигурду – просить Ника помочь, ну, дракончик-то у него…

– Тебе сейчас укус дракончика тоже не помешал бы, – наставительно сказала Зимородок.

– Ну да, вот именно, хотя мне-то – ладно. Так они ее из своего терема просто-напросто вытолкали, причем наверняка по приказу Сигурда! Говорят, чуть ли не оружием угрожали… Олли вернулась, а тут еще эта противная стерва…

– Эвелина, – произнесла Зимородок.

– Вот я и говорю – эта черная стерва и ведьма. И вроде они с Олли повздорили и рассобачились вконец. Так что Олли ушла к себе вся зареванная, а раненых оставила на Элану. Правда, с ними все в порядке.

Н-да, до чего же все это было неприятно! Еще и дружинники, еще и Эвелина. Но Славомир-то был из своих, таких в дружину вряд ли когда-нибудь возьмут. И вряд ли подпустят ближе, чем метров на десять, если этот типус будет вооружен хоть кинжалом. Есть люди, которым оружие в руки брать нельзя. Категорически противопоказано. Иначе беды не оберешься. Тем более что с этим Славомиром такие происшествия случались еще на Играх, на Земле – притом с завидной регулярностью. Так что если кто-то из девчонок захочет вдарить ему по голове ведром, пусть даже и с водой, – пострадает исключительно ведро. Вдобавок на одного поврежденного «друида» станет больше – руку отобьет.

Зимородок неожиданно присвистнула:

– Народ, а погода-то портится. Смотрите, какая туча из-за леса ползет! Это что ж – обманули нас, не кончились Большие Дожди?

Подорожник без особого интереса оглянулся в ту сторону, куда показывала девушка. Действительно, над лесом на дальней стороне озера виднелось быстро увеличивающееся в размерах сизо-синее облако. Видно, сезон дождей на один день возвращается – как возвращается иногда зима с нулем градусов и мокрым снегом, когда на дворе уже стоит апрель.

Ну и черт с ним. По крайней мере, бегать по несколько раз к Камню за водой и обратно не надо будет.

– Слушай, а насчет имени – это ты серьезно? – невпопад спросил юноша у Инги.

– Нет, конечно, – усмехнулась она, при этом прядь ее волос съехала чуть-чуть набок, и открывшееся мрачное зрелище и в самом деле заставило вспомнить Хель. – Но вид – тот еще.

– А ты покажись Славомиру в таком виде, да еще ночью, – хмыкнула Зимородок. – Тут его кондрашка и хватит. А если нет – от глупости вылечится, все польза. А еще от такого зрелища у него не будет… – Девушка наклонилась к уху Инги и что-то прошептала, после чего обе захихикали.

– А вот это – навряд ли, – вздохнул Подорожник.

– Что – навряд ли?! Ты не подслушивай, у женщин свои, между прочим, секреты!

– Да остынь ты, Зимушка, мало нам Тролля неупокоенного, – хмыкнула Инга. – То духов вызывать, то каждого идиота еще и импотентом делать…

Подорожник недоуменно нахмурился. Нет, в самом деле, женскую логику понять умом невозможно. Случилось такое, Инга едва без глаза не осталась, а теперь хихикает вместе с Зимородком над собственным видом, вместо того чтобы строить планы мести. А ведь иногда часами перед зеркалом прихорашиваются.

Да и история с Троллем неупокоенным была та еще. Начать хотя бы с его странной гибели. Вообще-то Тролля не любили, и, если бы в Эльсиноре ввели когда-нибудь дуэльный кодекс, желающих с ним сквитаться нашлось бы немало. Любил он говорить разные пакости – например, похваляться несуществующими подвигами в любовных делах, смакуя выдуманные на ходу грязные подробности. А потом погиб – совершенно неожиданно. Шел сотоварищ на охоту, на его плащ случайно прыгнула маленькая древесная лягушка. Он ухватил ее рукой – а разжал, уже упав на землю. Потом ядом тех лягушек стали смазывать наконечники стрел, предназначенных для войны с монстрами. Вот только искать лягушечек приходилось долго и упорно, они были очень пугливы, и каким образом такая тварюшка могла спрыгнуть на человека – оставалось не совсем понятным.

Поговаривали о роли Эвелины во всей этой истории, поминали о колдовстве. Что могло быть хотя бы отчасти правдой – было известно, что Тролля, клеившегося к ней, «черная ведьма» в свое время отшила. Но точно никто ничего не знал. А потом небольшая, но дружная компания, еще не звавшаяся «братством друидов», взяла и вызвала к жизни призрак Тролля…

Серая дымка, между тем, стремительно росла, и Подорожник вдруг ощутил тревогу. Что-то неправильное было в этой туче. Уж слишком быстро она приближалась к поселению. А ведь особого ветра сейчас не было. К тому же темно-сизое марево закрыло собой не только часть неба, но и лес вдалеке.

«Это дым, – догадался юноша. – О, боги, неужели там – лесной пожар?!»

С той стороны, где находилась площадка дозорных, послышались встревоженные возгласы, видимо, и там поняли, что творится неладное.

Зимородок и Инга, перестав хихикать, непроизвольно взялись за руки и с беспокойством уставились на синее клубящееся марево, уже накрывшее часть озера. Правда, никакого запаха дыма до Камня пока не доносилось…

Подорожник, подхватил ведро и на всякий случай предложил перебраться на берег.

– Это не дым, – напряженным голосом произнесла вдруг Зимородок. – Слишком быстро оно движется. Слишком быстро…

Подорожнику вспомнились кадры старой кинохроники – Первая мировая война, газовая атака, иприт. А вдруг это тоже что-то вроде химического оружия? – пришла ему на ум догадка – сколь невероятная, столь и страшная. А ведь здесь все может быть, Георгий говорил, что Плацдарм кишит всевозможными ловушками, да и Ник с Эллором на них натыкались. А вдруг это какое-то оружие, оставшееся с древних времен?

Надо было что-то делать, но все трое оцепенело стояли на Камне, завороженно глядя на это необыкновенное зрелище – плотное облако, расстилающееся над озером.

Туча была уже совсем рядом – мерцающая, вспыхивающая темно-синими, фиолетовыми, бирюзовыми и зелеными искрами. До Подорожника вдруг долетел легкий, почти на грани слышимости, шум, похожий на шелест дождевых капель. Шум усиливался с каждым мгновением.

Он едва успел удивиться, когда это шелестящее, переливающееся облако обрушилось на них. Нет – не облако: это можно было назвать вихрем, ливнем, пургой – только вместо воды и снежинок вокруг них закружились насекомые. Миллионы и миллионы бабочек, чьи резные крылья переливались всеми оттенками синего, зеленого и бирюзового.

Ахнула Инга, Зимородок издала восторженный вопль. Подорожник зажмурился, чувствуя, как невесомые крылья щекочут его лицо, трепыхаются в волосах. Воздух был наполнен шелестом, и казалось, что легкие порывы ветра влекут ворох сорванных где-то цветочных лепестков.

* * *

Бультерьер Дьявол, как и люди, тоже не ожидал нашествия облака мигрирующих насекомых. Сперва, не на шутку перепугавшись, он спрятался в кустах, так, что виден был только кончик носа. Булька осмелел, лишь убедившись, что «туча» ничего страшного не несет. И тут же начал играть – гоняться за бабочками, пытаться ухватить их зубами, подпрыгивать и валяться по земле. Через пару минут он весь вывозился в пыльце с крыльев насекомых. Игру пришлось оставить – бабочки, набившиеся в пасть, заставили его поперхнуться.

Булька отчаянно кашлял, отплевывался, но всем сейчас было не до него. Да если б даже кто-нибудь прежде обратил на пса внимание, теперь это было невозможно – в двух шагах не было видно ни зги: один только сплошной сине-зеленый вихрь.

Когда «дымка» наконец рассеялась и насекомые полетели куда-то по течению Мутного ручья, прочь от Эльсинора и озера, оказалось, что кустарники, ветки деревьев, трава на открытой местности усеяны обломками крылышек, пыльцой с крыльев, кое-где попадались и скорчившиеся тельца насекомых. Теперь было видно, что бабочки напоминали земных: и лапок у них было шесть, и пара усиков. Вот только насекомыми их можно было назвать очень условно: сечения тела на сегменты (выглядящего похожим на свиную колбасу), свойственного всем их земным собратьям, не было.

Вану и Химеру нашествие бабочек застало все там же, в «высотном здании». С тревогой и недоумением они всматривались в стремительно несущееся на Эльсинор синее облако.

– Ты знаешь, что это такое? – спросила Вана, всматриваясь в озеро.

– Нет, – Химера лишь покачала головой. – Это бабочки, стаи, тучи, вот только что их заставило подняться такой массой? Понятия не имею!

Вана на мгновение оторвалась от созерцания скрывающегося в тумане озера и посмотрела на Химеру. Никогда прежде она не видела ее такой растерянной и даже испуганной. Что могло испугать богиню – хранительницу мира?

– Понятия не имею, – проговорила та. – Ты пойми, мне известно далеко не все. Что натворили мои братья, какие ловушки они здесь порасставили – о многом я узнала после вашего путешествия. Для озера это нашествие угрозы не представляет, я бы заметила это и… в общем, приняла бы меры. Да и все остальное пока вроде спокойно. И все-таки – не знаю… – она вздохнула.

– Это как у нас… то есть на Земле – самоубийства леммингов и китов?

– Может быть. А может, почувствовали что-то неладное, вот и летят – лишь бы подальше от беды… Хотя, я слышала, бывают мигрирующие стаи бабочек. Только прежде они пролетали вдалеке от озера.

* * *

Джерард едва не пропустил появление тучи бабочек над Эльсинором.

Он был занят, а злые языки могли сколько угодно болтать, что единственный полисмен (все-таки на «мента» он, пусть и молчаливо, но обижался) занят исключительно пьянством.

Что поделать, работа такая!

Как лучше всего допрашивать человека? Вызывать, что ли, к себе, рявкать: «Здесь вопросы задаю я!», начинать протокол с фамилии-имени-отчества, даты и места рождения, места прописки и регистрации? Очень хорошие ответы потом будут! Это уж не говоря о том, что половина свидетелей были его друзьями.

Конечно, кое-кого можно и нужно попугать. Но это как раз нужно делать очень дозированно и далеко не каждый раз.

А вот пить с народом можно всегда.

И отнюдь не дозированно!

Синий вихрь застал его почти около жилища. Сперва Джерард даже не понял, что происходит, в следующее мгновение – понял.

И ужаснулся.

«Все. Допился. До «белочки». Сейчас черти полезут», – мелькнула запоздало-покаянная мысль.

Черти, однако же, не торопились, хотя Джерард понял только одно – лестницу, ведущую к его «апартаментам», он не видит. Она просто взяла и пропала, растворившись в этой шуршащей сине-зеленой массе. Впрочем, дерево, в котором его жилище находилось, тоже куда-то исчезло.

Джерард сделал пару нетвердых шагов вперед, споткнулся о корневище дерева и довольно ощутимо приложился лбом обо что-то твердое. Он ощупал это – оказалось, все тот же корень. Значит, дерево никуда не делось. Только откуда взялся этот рой?

Бабочки…

С ума можно сойти!

Да он, вероятно, уже и сошел с ума!

«Я… никогда… больше… пить… не буду!» – прошептал Джерард впервые в жизни заклинание, которое произносит почти каждый, кто принял больше, чем следует. Но дело в том, что его не выворачивало наизнанку, да и голова не болела. Разве только саднила ссадина на лбу. Откуда же тогда взялось это сине-зеленое кружение над головой?

Шелест стих так же быстро, как появился.

Джерард поднялся на ноги, осмотрелся. Лестница была в шаге от того места, где он упал, стоило руку протянуть – и достал бы.

«Значит, все хорошо. Значит, не «белая горячка», – обрадовался бывший милиционер.

Природные явления Плацдарма вроде стаи мигрирующих бабочек его волновали мало. Куда важнее было то, что происходило с людьми. А с ними, по всему видно, происходило много интересных дел.

Взять хотя бы ингваровских ратников. С командирами ополченцев и их помощниками он успел сегодня переговорить. Больше того, почему-то Джерард верил, что разгадка «дела о зарезанном Гэлнаре» каким-то образом связана именно с ополчением.

Правда, никаких доказательств у него не было.

Ополчение делилось на несколько отрядов. «Золотой дракон», «Мантикора», «Грифон», «Единорог» и «Летучая мышь». У пяти нянек дитя – так себе: отрядов много – толку мало.

Командиршу «Мыши» – как ее там… а, неважно, пускай будет Леди Мышь – и похожа, кстати… так вот, ее следует со счетов сбросить. Отряд у нее хилый и дохлый, да и сама не светоч ума. Джерард помнил, что она была одной из тех, кто орал на сходе: «Сигурд – убийца!»

А если оно так, то либо Леди Мышь за что-то князя ненавидит, либо… Либо ей объяснили, что нужно делать. Последнее – вернее.

Девочка боготворит не столько Ингвара, сколько командиров отрядов покруче: «грифона» Ульмара, и Карну, который командует «Мантикорой». Вот эти, пожалуй, могли быть как-то замешаны в убийстве. Оба говорят взвешенно, о дружинниках плохо не отзываются.

Черт их знает!

А еще под подозрением товарищ капитан. Отряд назвать в честь единорога ему пришлось, хотя, сам говорил, предлагал если не «Альфу», то хотя бы «Вымпел». Ну, спецназа там у него, конечно, нет, но ребята подобрались крепкие. И неплохо он их натаскивает, между прочим. И сам учится тоже – например, владению мечом. Подозрителен капитан, притом – весьма. Опять же, из «случайных», пусть и подружился с Ингваром и Георгием. И, значит, о его биографии все известно только с его же слов.

А теперь, допустим, что дружина оказалась разгромленной, ибо на «подлых убийц» навалятся всем скопом, что Ингвар погибнет в схватке. Или ему помогут погибнуть.

И кто тогда возглавит все здешнее хозяйство?

Кто-то, кто командует отрядами ополчения и сумел выжить. Если убийца и не он, то, во всяком случае, кто-то из его помощников. И это тоже может быть. Кстати, Гэлнар числился в «Мантикоре», надо бы поподробнее узнать завтра об этом Карне. И об остальных – тоже.

Конечно, это всего только одна из версий.

Но проверить не мешает.

Неожиданно Джерарда словно бы какой-то импульс заставил резко подняться с лежанки, на которой он размышлял о сегодняшних своих собеседниках.

Пожалуй, избавление от призрака «белой горячки» надо отметить, и отметить как следует. И что для этого надо сделать?

Правильно.

Сперва спуститься вниз по лестнице из лиан, при этом ухитрившись не упасть и ничего себе не сломать. Это он выполнит.

А потом отправиться к верфям. Вот где ему всегда, пожалуй, рады. И вообще – вроде бы готовится свадьба Эллора и его девушки. Неплохо бы заранее застолбить место за пиршественным столом. А для этого надо почаще там появляться. Просто так, без всяких служебных дел. И, пожалуй, можно будет отлично выспаться в одной из лодок на берегу.

А вот что еще неплохо бы сделать: приладить к двери тоненькую сухую травинку, притом так, что всякий, кто попробует дверь открыть, непременно ее уронит.

Мера избитая, примитивная, можно сказать, но береженого и бог бережет. А небереженого, как говорится, – конвой стережет!

…Бывший мент славно выпил за избавление от «белой горячки» на веки вечные.

А наутро травинки на нужном месте дверного косяка не нашлось.

Она лежала на полу в его комнате.