Текст книги "Наследник"

Север

– Хочешь взглянуть на свои раны?

Харрис кивнул. Она сняла повязки. На ногах живого места не было. Огромные почти затянувшиеся раны от голени и до самой пятки. Ноги были отёкшими, с большими синяками. На теле он тоже не нашёл ни единого живого места. На руках были уродливые шрамы.

Харрис опустил голову и громко выдохнул:

– Я чувствую, что уже могу ходить.

Он хотел привстать, но она положила руку ему на грудь:

– Нет, Харрис, ещё вчера ты умирал, а сегодня уже ходить хочешь. Лежи, ты ещё слишком слаб!

Она пристально посмотрела на него, но он отвернулся. Сури улыбнулась:

– Почему ты постоянно отводишь взгляд?

Харрис промолчал.

– И почему ты молчишь?

Он продолжал смотреть в сторону.

– Это из-за неё, да?

Харрис закрыл глаза.

– Открой глаза, Харрис, и взгляни: вокруг тебя лес, снег и волки. Опасность поджидает тебя на каждом шагу. Твоя боль и твои раны – вот что по-настоящему важно, вот что должно беспокоить тебя. В любую секунду с тобой может произойти всё что угодно, поэтому ты должен выбросить её из головы и жить настоящим, не гнаться за воспоминаниями о прошлом, а цепляться за жизнь, пытаться выжить.

Харрис грустно смотрел в сторону и ничего не отвечал.

Сури подошла к окну:

– Нам пора, начало рассветать.

Она снова села позади и, обхватив его за талию, взяла поводья. Утренний ветерок подул в лицо, Харрис прищурился, а лошадь помчалась по лесу. Сури заметила, что волков стало намного больше, и все они бежали за ними по пятам.

– Что ты знаешь о севере? – спросил у неё Харрис.

– Только то, что написано на страницах книг, ну и пару слухов. Наши леса располагаются по всем четырём сторонам света, но заканчиваются именно на севере. Далее начинается снежная поляна, где армия Чёрного Пепла впервые проиграла человеку, Зелену Гарденскому. После поляны идёт небольшое ледяное озеро, оно служит порталом в город Мрака. Во многих книгах написано, что раньше это был обычный город, в котором жили люди, пока на них однажды не напали Чёрные плащи, их ещё называют рыцарями Мрака, рыцарями Тьмы и Чёрными фигурами. Кто они и кем были созданы? А главное, для чего? Никто не знает. Люди не могут бороться с ними. Чёрные плащи намного сильнее, быстрее и искуснее обращаются с мечами, к тому же они никогда не устают. За пару дней они перебили свыше миллиона человек, а это больше половины жителей города. Войну остановило королевство, оно вступило с ними в переговоры и заключило мир на крайне невыгодных для нас условиях. Люди выполнили условия перемирия – они покинули город, оставив дома и всё, что у них было, и обосновались в северных лесах. Там они заново начали строить деревни и поместья, разводить скот, жить по-новому. Но через какое-то время Чёрные плащи снова напали, нарушив условия перемирия. Они обещали убить всех живых от севера до юга, потом от запада и до востока. И тогда на помощь королевству пришёл Зелен Гарденский. Он сокрушил армию Чёрного Пепла и освободил от них город. Но спустя время Зелен Гарденский пропал. Одни говорят, что он умер, другие – что ему оторвало руки, и он сейчас доживает свои дни на дальнем севере, в неизведанных землях. Ещё говорят, что у него появились дети, и он из величайшего завоевателя превратился в заботливого отца, поэтому вынужден был скрыться. Но никто по-настоящему так и не знает, что с ним произошло на самом деле. После исчезновения Зелена Гарденского армия Чёрного Пепла вновь напала на людей. И в этот раз люди прибегли к помощи магии. Раскололась земля, и в центре снежной поляны появилась пропасть, тем самым отделив людей от армии Чёрного Пепла. Пропасть эта настолько большая, что даже самый зоркий глаз не может проникнуть в неё. А разделяет нас лишь маленький канатный мостик, по которому не сможет пройти ни один рыцарь Тьмы, в отличие от людей. Это на случай, если вдруг люди смогут найти способ победить их и вернуть себе город. Другие же считают, что никакого мостика нет, а тем более пропасти, а сразу после ледяного озера находится проход, или, как его ещё называют, портал. Во многих других книгах, в том числе и в «Сражении гарденийцев», написано, что Зелен Гарденский никуда не пропадал и сам запечатал их там, а небеса наказали их, забрав свет, и с того момента этот город называют городом Мрака, у него есть ещё одно название – город Тьмы. Очевидцы утверждают, что видели, как Зелен Гарденский спустя много лет со своей армией прошёл через портал, чтобы добить всех Чёрных плащей. В ночи сильнее тот, кто живёт в ней, и, несмотря на это, Зелен Гарденский всё же победил их, хоть и потерял почти всё своё войско. Спустя два месяца этой самой кровопролитной войны в истории лишь пара десятков воинов вернулись через портал и ушли жить снова в неизведанные земли, что на краю запада, но Зелена Гарденского с ними не было. А названа эта война Войной Дня и Ночи.

– А почему все боятся поляны? – спросил Харрис.

– Потому что там погибли сотни тысяч, и никто не хочет находиться в этом проклятом месте с неупокоенными душами. Харрис, извини, но я кое-что хочу спросить про твою семью, если ты не против, хотя я могу вовсе и не задавать этот вопрос.

– Задавай, – перебил её Харрис.

– Хорошо, – продолжила она. – Ответь мне, пожалуйста, что ты сделаешь, когда найдешь Фредика?

– Я приведу его домой, и тогда родные простят меня. Ну, по крайней мере, мама с Броком, а отец – не знаю.

– Извини, Харрис, но за что простить? Что ты сделал?

Он промолчал.

– Твой брат подставил тебя, а ты чувствуешь себя виноватым? Это из-за него ты тут, – она повысила голос. – Как ты вообще мог молчать в тот момент, когда тебя в таком обвинили? Тебе отрезали пальцы и выгнали из дома просто так. Просто потому, что твой брат подлец.

– Я не стану любить их меньше, что бы они ни сделали, ведь они – моя семья. И не из-за Брока я тут, я сам виноват, я должен был рассказать им про неё, и тогда бы ничего этого не произошло. А Брок просто хотел пошутить, но не думал, что так далеко всё зайдет. А когда уже отец выхватил меч, он просто испугался и поэтому промолчал. Я найду Фредика и приведу его домой, он сам всем расскажет правду, и виновник будет наказан.

Сури покачала головой:

– Какой же ты глупый, Харрис! Ты намного глупей, чем я могла себе представить. Но одному я, конечно, поражаюсь: твоей доброте. Твоей любви к отцу и брату, несмотря на то, что они сделали. Ты простишь брата?

Харрис вздохнул:

– Да!

– Теперь я знаю, что она нашла в тебе. Ты был бы прекрасным мужем и, в отличие от своего отца, никогда не причинил бы боли своему ребёнку. Говорят, яблоко от яблони недалеко падает, но теперь я знаю, что это не так.

Брок не стал ждать вечера, он сел на лошадь и выехал за ворота. Отец встревожился, проводив его глазами.

«Он впервые не сказал мне, куда едет, и не попрощался. Он ведёт себя странно. Что с ним происходит?» – Эрнесто в раздумьях перевёл взгляд на окно, из которого был виден двор, где тренировался Медиана.

– Снова он танцует с мечом, – пробурчал он, торопливо вышел из комнаты, открыл дверь и прямо с порога крикнул: – Ты, бездарность такая, ну сколько можно уже, а? Я хочу доказать, что ты не способен отразить ни одного моего удара. А ну покажи, чему ты научился! – Эрнесто вытащил меч из деревянной руки манекена, развернулся и рассёк им воздух.

Медиана увернулся:

– Извини, отец, но когда наносишь удар под этим углом, большой палец надо опустить чуть ниже, иначе меч соперника, соскользнув, может отрубить тебе палец.

– Что? – нервно проговорил отец и снова рассёк воздух.

Медиана уклонился вниз и коснулся мечом колена отца. Глаза Эрнесто расширились от злости, он, громко вздохнув, взмахнул мечом и изо всех сил нанёс удар, и лишь в последний момент понял, что обезглавит его сейчас, но остановить руку он уже не мог. Однако меч Медианы отразил сокрушительный удар.

– Что ты делаешь? – с ужасом воскликнула Апенья, выбегая из дома, и подбежала к Медиане. – Ты в порядке, сынок?

– Да, мам, – спокойно ответил он.

Она крепко обняла его:

– Ты не напуган, Медиана?

Он покачал головой.

Апенья повернулась к Эрнесто и закричала:

– Ты с ума сошел! Что ты делаешь? Ты чуть не убил его.

Эрнесто только сейчас осознал, что произошло: злость затуманила его сознание, и из-за этого он чуть не зарубил собственного сына. Он обнял его и виноватым голосом произнёс:

– Прости меня, сынок! Я не знаю, что на меня нашло. Как я рад, что ты смог отразить мой удар! Ты молодец, сынок. – Эрнесто протянул ему меч. – Отныне тренируйся сколько хочешь, и я не скажу тебе ни слова.

Медиана взял меч и, поблагодарив отца, снова сунул его в деревянный манекен.

– Зайди в дом, попей воды, сынок, – попросила его Апенья.

Медиана послушно вложил меч в ножны и пошёл в дом. Проводив его глазами, она хотела было что-то сказать, но Эрнесто тут же перебил её.

– Не говори ничего! Я очень сожалею, что погорячился.

– Сожалеешь? – смерив его гневным взглядом, произнесла Апенья. – Оставь его уже в конце концов в покое, ты чуть не убил его.

– Да, я сожалею! – воскликнул он. – Я потерял контроль над сыновьями. Что я за отец, если дети меня не слушаются: один пропал, другой хотел убить, третий делает что хочет, четвёртый что-то скрывает. Когда они были маленькими, они слушались меня. Да, я был строгим, но, несмотря на это, они меня любили и прислушивались ко мне, и я мог контролировать их, но вдруг в какой-то момент я потерял контроль сразу над всеми сыновьями. Ты начинаешь размышлять, что могло пойти не так, что ты мог сказать или сделать, что дети перестали тебя уважать. Ты стараешься найти тот самый переломный момент, чтобы понять, что же ты упустил и что явилось началом всего этого, чтоб в дальнейшем попытаться исправить это. Я же не смог его найти, вот и сорвался.

Апенья посмотрела на него со злостью.

– И чем бы это кончилось, а?.. Ты чуть не убил сына! И как бы ты жил потом с этим, ты бы смог себя простить? В глазах Брока ты был бы убийцей. Ты двух его братьев убил бы, он тебя возненавидел бы до конца своей жизни. Оставь их уже в покое, они больше не дети, они уже взрослые. Они тебя любят и уважают, но перестань уже контролировать их. Боже, за что мне это всё? – Апенья подняла руки к небесам. – Милый! Нам всем сейчас тяжело, мы потеряли двоих сыновей, так давай поддерживать друг друга в такой непростой момент, а не вот то, что ты сейчас делаешь. Они были детьми и делились с тобой всем, но сейчас они повзрослели. Да! Я тоже заметила, что Брок сам не свой в последнее время. Но ему всего шестнадцать. В его возрасте мальчишки начинают влюбляться. И тебе он уж точно не расскажет про свою любовь! А Медиана хочет заниматься мечами, так пусть занимается, не трогай его больше.

– Ты не понимаешь, – сказал Эрнесто, покачав головой, – я лучше знаю, чем заниматься моим детям, я ведь сам был мальчишкой. Если бы Медиана с детства играл с мечами, я не был бы против, но он всегда читал книжки, и поэтому лучшая возможность для него – это стать учёным. Он бы лечил болезни, выращивал редкие растения, и он бы в этом преуспел, ведь у него талант. Небеса даровали ему такие способности, а он танцует с мечом. – Эрнесто повернулся и вошёл в дом.

Брок обнял Аору.

– Я так соскучился по тебе!

– Я тоже, – последовал робкий ответ.

Они сели у камина, крепко держась за руки. В комнате ничего не изменилось с прошлого раза, Фрейя так же спала в кресле у окна. Брок улыбнулся Аоре и задумался. Заметив это, она тут же спросила обеспокоенным голосом:

– Брок, всё хорошо?

– Да! Всё хорошо! Я просто не знаю, как спросить, и согласишься ли ты? – Он выдержал паузу в пару секунд и добавил: – Всю дорогу, пока ехал к тебе, я пытался подобрать красивые фразы, чтобы спросить тебя кое о чём, но не смог! – он улыбнулся. – Согласишься ли ты уехать со мной далеко отсюда? Я не хочу больше возвращаться домой. Я не хочу больше и дня засыпать один, я хочу быть с тобой каждый час и каждую минуту, всю свою оставшуюся жизнь.

Аора улыбнулась:

– Я согласна, Брок, с тобой хоть на край света! Если бы не ты, меня с мамой могло бы уже не быть. Ты спас нас, ты наполнил мой дом светом, а моё сердце – теплом и надеждой. Я обязана тебе жизнью.

Аора прижала его руку к своей щеке и закрыла глаза. Она, словно котёнок, ластилась к нему.

Брок наслаждался этой картиной, как вдруг её прервал скрип с верхнего этажа. Он резко поднял глаза и спросил тихо:

– Ты слышала?

Аора кивнула. Он вскочил с места и вынул меч из ножен:

– Стой тут! А я проверю…

– Нет, – перебила она, – я пойду с тобой, – и, взяв вазу, подошла к нему.

– Ты не можешь пойти со мной, это опасно!

– Именно поэтому я и иду! Я не могу оставить тебя одного! И помогу, если тебе понадобится помощь!

Брок понял, что её не переубедить.

– Хорошо, иди за мной.

Он осторожно поднялся по лестнице. В коридоре было пусто, а все двери комнат были закрыты. Брок открыл первую дверь, но внутри никого не оказалось. Он подошёл ко второй и медленно открыл её – внутри снова никого. Пыль ровным слоем покрывала пол, очевидно, сюда давно не ступала нога человека.

Оставалась последняя дверь.

– Чья это комната? – спросил Брок.

– Это комната моего отца, – ответила Аора полушёпотом. – После того, как он пропал, мы туда не заходили.

Брок глубоко вздохнул, но страха он не испытывал. Ему неважно было, кто там, единственное, чего он хотел – это быстрее оказаться внутри, чтобы отрубить голову незваному гостю. Он собрался уже открыть дверь, как вдруг Аора неожиданно схватила его за руку.

– Мне страшно, Брок! – прошептала она, прижимаясь к нему.

– Не бойся, Аора! Я отрублю голову любому, кто посмел забраться сюда. Возможно, это воришки, и сейчас я им покажу!

– Или это всего лишь ветер открыл скрипучую дверь шкафа, – предположила она.

Брок с ноги распахнул дверь и влетел в комнату со словами:

– Кто здесь?

Но ответа не последовало, в комнате было пусто. Вслед за ним вошла Аора и облегчённо выдохнула:

– Видишь, как я и говорила, это всего лишь ветер, – она улыбнулась. – Мой волк, ты был таким мужественным. – Она провела кончиком пальца по его руке и щёлкнула по носу. – Идём вниз.

Они закрыли дверь и спустились в зал. Брок упустил из виду, что на столе стояла чашка, из которой шёл пар.

Метель

Пробираясь сквозь заснеженный лес, Сури просматривала карту:

– Скоро мы доберёмся до маленькой лачуги, где и переждём метель. Больших поместий к северу всё меньше, но переживать не стоит, место, где переждать непогоду, мы обязательно найдём. До перемирия с волками в лесу жили целые деревни. Ты только представь, Харрис, что им пришлось испытать, покидая эти края. Это ведь не просто стены, а место с целой историей. Там прошло их детство, там жили их предки и предки их предков. Это непросто – вот так взять и бросить родной дом.

Сури подняла голову – над лесом летела ворона. Начинало темнеть и холодать. С земли поднималась снежная пыль, мягко окутывая стволы деревьев. Сури завернулась в плащ, крепко прижимая Харриса к себе, защищаясь от пронизывающего холода.

– Я нахожу это странным, Харрис! Почему люди любят чувствовать грусть? У всех нас есть слабости, и всю жизнь они тянут нас назад. Я всегда ненавидела книжки, но отец всё детство заставлял меня читать их. Он сажал меня на колени, и пока я со слезами читала, он заплетал мне косички. Я хотела скорее вырасти, чтоб отец больше не заставлял меня читать, а теперь, спустя столько лет, я хочу снова вернуться в детство и сесть к нему на колени, чтоб он снова заплёл мне косички. Я хочу снова на мгновенье испытать эти чувства. И хотя мне грустно вспоминать это, всё же я успокаиваюсь.

– Ты живёшь прошлым, – сказал Харрис.

– А ты?

Харрис промолчал.

– Ты всё ещё думаешь, что она ждёт тебя?

Помедлив, он ответил:

– Да!

– Что такого было у твоей невесты, что ты так страдаешь и забыть не можешь её? В глаза другой не посмотришь даже.

Не услышав ответа, она подняла голову к небу:

– Посмотри на луну, Харрис.

Он посмотрел.

– Ничего странного не замечаешь?

– Нет!

– Мы всегда видим только одну сторону луны, но лишь раз в году она поворачивается к нам своей второй стороной, и сегодня именно этот день. Люди верят, что на другой стороне луны живут духи, и в эту ночь они спускаются, чтобы исполнить наши желания. Поэтому все, начиная с самого севера и до юга, с запада и до востока, и даже в неизведанных землях, в эту ночь с восторгом наблюдают за луной, загадывая желания. А какое у тебя желание, Харрис?

Он промолчал.

– А моё желание, – начала она игриво, – чтобы ты мне сказал, о чём ты молчишь всегда.

Харрис закрыл глаза и продолжал молчать. Сури сунула руки под плащ и обхватила его за талию. Он никак не отреагировал.

– Тебе не холодно?

Он покачал головой. Сури удивилась:

– Но я только что обхватила тебя холодными руками, а ты даже не дёрнулся.

Харрис опустил взгляд, чтобы убедиться. Она и вправду обняла его, но почему тогда он не почувствовал прикосновения?

– Что это значит? – встревожился он.

Сури облегчённо выдохнула:

– Ах да, я и забыла даже, это из-за сонной травы, возможно, у ведьмы она имеет слегка иные свойства.

Снежная пыль поднималась всё выше. Вдруг с севера подул ледяной ветер, что почти ослеплял глаза и резал ноздри. Сури занервничала и снова посмотрела на карту.

– Он должен быть где-то здесь! – Она прищурилась и указала пальцем. – Вон он.

Впереди виднелся маленький заснеженный домик. Сури слезла с лошади и достала факел из мешка, потом смочила его каким-то прозрачным раствором и вбила в землю. Достав из мешочка два маленьких камешка, ударила один о другой – полетели искры, заиграл маленький огонёк. Сури помогла Харрису спуститься с лошади и, обхватив за талию, повела в дом. Харрис чувствовал, что уже сам может ходить, но всё же было непривычно, его ноги казались ватными и слушались ещё плохо. Она уложила его и завела лошадь. После заткнула тряпками окна, приготовила из ведьминых трав напиток и дала ему выпить. Потом забила факел в отверстие в полу, поломав пару полок, развела огонь в камине.

Сев рядом с Харрисом и протянув руки в сторону огня, чтоб согреться, она начала его расспрашивать:

– Ну, Харрис, рассказывай, какое желание ты загадал духам?

Харрис молчал. Сури взяла его за обе руки и произнесла:

– Посмотри на меня.

Он лишь уставился в пол. Харрис словно её и не слышал.

– Харрис, прошу! Моё желание, чтобы ты взглянул на меня.

Постепенно улыбка сошла с её лица. Она нахмурила брови и, наклонившись, вперилась в него своим взглядом зелёных глаз.

– Знаешь, я ещё не встречала парня, который не пытается переспать с первой встречной. Ты не такой, и тебе это не нужно, этим ты меня и очаровываешь! Но этим же и уничтожаешь! Теперь я поняла, что ты однолюб и твоей жене не придётся никогда волноваться о твоей верности, ведь ты и повода не дашь. Но зато ты очень глупый! – попыталась она его задеть, чтоб хоть как-то развязать ему язык. – И я почему-то уверена, что у тебя раньше никогда не было девушки, поэтому ты и невесту свою даже поцеловать не смог, потому что боишься.

Он никак не реагировал. Она, отчаявшись, сказала:

– Скоро мы будем на поляне, и ты не знаешь, что тебя там ждёт, может, ты там и умрёшь, так никогда и не познав женского тела.

Харрис снова не отреагировал.

– Ты хоть понимаешь, о чём я? – выкрикнула она, ударив его по плечу, и добавила: – Эй, ты вообще слушал, что я тебе говорила? Ты идиот! – вскрикнула она и, толкнув его от злости, встала и подошла к окну, через которое из-за снега уже не было видно даже леса.

Харрис посмотрел ей в спину:

– Извини!

– Извини! – выпалила она. – Ха, и это всё, что пришло в твою глупую голову, да? – сказала она, сделав шаг вперёд, как вдруг пол под ней заскрипел.

Опустив глаза, Сури увидела, что она стоит на крышке подпола. Осмотрев, она попробовала её открыть, но та не поддавалась. Сури попыталась при помощи копья приподнять её, и в этот момент крышка треснула и провалилась в подвал, а следом с хрустом провалилась половина пола. Стены дома содрогнулись и пошли трещинами, сквозь которые начал задувать холодный воздух.

У Сури от страха глаза округлились:

– Что делать, Харрис?

Харрис чуть-чуть приподнял голову, чтоб оглядеть комнату. В середине пол провалился в небольшой подвальчик, что был примерно полтора метра в глубину. Всюду торчали поломанные доски.

– Можно закрыть щели деревянными досками, – предложил он.

Она принялась отламывать куски дерева, которые уже настолько слабо держались, что с лёгкостью поддались ей. Сури забила обломками щель в стене, но снежная пыль продолжала заметать комнату. Он попытался встать, чтоб помочь, но ноги его не слушались.

– Харрис, скоро начнётся метель, – прокричала девушка истерически. – Мы и десяти минут не протянем, придумай что-нибудь!

– Я не знаю, что делать, – ответил он грустно.

– Не знаешь? – крикнула она. – Мы сейчас умрём, а ты не знаешь, что делать!

Сури начала перетаскивать Харриса в подвальчик через дыру в полу. Спрыгнув туда первой, она взяла его за подмышки и опустила на пол. После попыталась накрыть дыру полками, но та была очень большой, так что она просто сложила сломанные доски и полки над собой, словно пыталась прикрыться ими от снега. Положив рядом факел, что еле-еле горел, она легла рядом с Харрисом, слушая, как гудит метель.

– Брок, твой отец знает, куда ты постоянно уезжаешь?

– Он и не спрашивает меня.

Аора обхватила его за шею обеими руками, словно повиснув:

– И сегодня ты тоже не предупредил его?

– Нет.

– Но почему, Брок? Он ведь места себе не найдёт и будет очень переживать за тебя… в метель-то можно было предупредить, чтоб он не беспокоился. А то в следующий раз он тебя больше не отпустит никуда.

Брок обхватил её за талию:

– Не переживай, Аора, я всегда найду способ приехать к тебе, а когда закончится метель, я быстрее поскачу домой, чтоб успокоить родителей. Знаешь, впервые в жизни я так рад метели… потому что целую ночь и ещё один день я буду с тобою рядом.

Позже Аора укрыла их тёплым стёганым одеялом и положила голову ему на плечо, а Брок долго ещё смотрел на пламя в камине, но потом тоже заснул.

В этот момент его отец и мать места себе не находили.

– Я говорил тебе, дорогая!.. Пытался достучаться!.. Вот этого я и боялся больше всего. Вот где он сейчас, а? Это ведь ты настаивала на том, чтобы я оставил его в покое, и что из этого вышло? Его нет, и мы не знаем, где он, а на улице метель. Медиана, вспомни, он не говорил тебе накануне, куда собирается, с кем хочет увидеться?

– Он ничего мне не говорит, отец.

Апенья обняла сына и взяла Эрнесто за руку:

– Всё с ним будет хорошо! Он ведь не глупый, чтоб оставаться в лесу в метель.

Эрнесто слегка успокоился от её слов и, крепко обняв их, прошептал про себя: «Боже! Защити моего мальчика! Укрой Брока от холода! Согрей его, где бы он ни был сейчас! Помоги, пожалуйста, и Фреду, если он всё ещё жив».

Шум метели усилился. Стены начали покрываться тонким слоем льда. Огонь ещё не успел погаснуть, и хвост находящейся возле камина лошади, загорелся. Она начала метаться по дому, опрокидывая полки и спотыкаясь о брёвна, торчащие из пола.

Сури прижалась к Харрису и укутала их в две шубы:

– От тебя мне не согреться! Что за траву нам дала ведьма, я не знаю, но хоть ты согрейся, обними меня крепче.

У Сури потекли слёзы.

– Я не хочу так умирать! – прохрипела она.

Вскоре лошадь перестала носиться, она громко фыркала и топала копытами, пар из её ноздрей мгновенно застывал в воздухе. Харрис посмотрел на Сури – её ресницы покрылись инеем, а губы посинели так, словно их покрасили краской. Он чувствовал, как она дрожит. Сури открыла глаза и произнесла дрожащим голосом, пытаясь улыбнуться:

– Ты всё же посмотрел на меня.

Вслед за костром погас и факел.

«Я ведь тоже умираю, – произнёс он в мыслях, – хотя из-за травы и не чувствую холода. Вскоре моё тело застынет, как и всё живое, что не успело спрятаться. Я всегда считал глупыми тех, кто замерзал в метель, они ведь знали, чем это грозит, так почему заранее не укрылись нигде? Теперь я знаю…»

Лошадь больше не топала и не ржала… Сури перестала дрожать. «Мне не холодно и не больно! – подумал он про себя. – Спасибо, небеса, за такую смерть». И глаза Харриса тихонько закрылись.

– Боже! – снова прошептала Апенья уже в сотый раз. – Прошу, береги Брока, Харриса и Фредика, пожалуйста! Прошу, смилуйся над ними. Пожалуйста, убереги их от метели! Отдай мне их холод, а взамен пусть им будет тепло.

Эрнесто взглянул на неё сонными глазами:

– Ты не спишь, родная?

– Как я могу заснуть, не зная, где мой мальчик? А вдруг он сейчас замерзает, ждёт нашей помощи, а мы спим.

– И как же мы ему поможем, родная?

– Молитвами!

Эрнесто обнял жену:

– Всё с ним будет хорошо.

– Вот и я надеюсь, – ответила взволнованно Апенья. – А что это за звуки?

– Это Медиана тренируется. – Эрнесто задумчиво посмотрел в сторону двери и поднялся с постели. – Будешь чай, родная?

Она промолчала, и он переспросил. Апенья перевела взгляд на мужа:

– Чай? Ах да, конечно, принеси, пожалуйста, – и снова уставилась в камин.

Эрнесто повесил чайник над огнём и сел за стол.

– Отец! – сказал Медиана, едва переступив порог кухни.

Эрнесто повернулся.

– Да, сынок, проходи, садись. – Он выдвинул стул и постучал по нему ладонью.

Медиана сел:

– Вы с мамой зря беспокоитесь о Броке! Человек, к которому он постоянно ездит, не отпустил бы его в метель. К тому же за целый день он бы проскакал сотни поместий и уж додумался бы переждать в одном из них бурю.

Эрнесто тяжело вздохнул:

– Я бы очень хотел в это верить! А как ты думаешь, с кем он проводит всё это время?

– Его влюблённые глазки ты сам видел, отец. Он не рассказал тебе, потому что не хочет, чтобы ты запрещал ему встречаться, как запретил Харрису. Его ведь ты не пожалел, и вдобавок ещё лишил наследства. Знаешь, поначалу Брок скрывал это, но его юношеская неосторожность выдала его, и он это сам знает, потому и избегает всячески разговоров с тобой. Отец, он боится тебя! Ты можешь выбрать: или отругать его, когда он вернётся, после чего раз и навсегда лишишься его доверия, или просто поговорить с ним как отец с сыном и войти к нему в доверие, после увидев, как он откроется тебе.

– Я подумаю над этим, Медиана, – буркнул отец, слегка задетый тем, что сын учит его, как общаться с его же ребёнком, и сменил тему.

– Я хотел бы извиниться перед тобой за тот случай, – он положил руку Медиане на плечо. – Я просто очень рассердился, что вы меня не слушаетесь… хотя это не оправдание! Я не могу подобрать слов… – Эрнесто отвернулся от Медианы и схватился за лоб.

Медиана обнял его:

– Не переживай! Главное, что… я жив! Хотя чувство вины ещё долго будет преследовать тебя, отец, но будь я на твоём месте, быть может, я сделал бы то же самое. Ведь это непросто… когда дети тебя не слушаются. Нам надо было поговорить об этом чуть раньше, и тогда бы ты не бранил себя так. Ты всегда хотел, чтобы я стал учёным, ведь я игрушкам предпочитал учебники. Я рано начал читать, всё детство я читал, и всё ещё читаю, но это не значит, что я должен книгам посвятить всю свою жизнь. Если у человека хорошо выходит печь хлеб, это ведь не значит, что он должен стать пекарем. Я осознаю, я чувствую, что моё фехтование лучше многих рыцарей, которые лишь размахивают оружием, а я управляю им. Клинок как продолжение моей руки, мы словно одно целое, и он слушается меня, выполняя команды. А иногда как будто подсказывает мне, как лучше провести тот или иной приём. Отец, ты и сам увидишь мои результаты, подожди лишь немного.

Нависла тишина, но вскоре её прервал Медиана:

– Я старше и умнее Брока, почему ты выбрал его хозяином поместья?

– Потому что он сильнее тебя. Он знает, как править, а ты впервые взял в руки меч и считаешь, что можешь всё, что ты непобедим.

– С твоими волками я и стану непобедимым, только научи меня. Я бы и сам прочитал, если б была такая книга. Отец, ведь наследство передаётся старшему сыну.

– Хватит! – повысил тон Эрнесто и стукнул по столу. – Хватит, Медиана, я уже всё решил.

Отец взял чайник с огня, две чашки и вышел из кухни. Медиана грустно посмотрел ему вслед и тоже покинул кухню.

Он подошёл к деревянному манекену и начал от злости один за другим наносить мощные удары, оставляя глубокие порезы. Он применял приёмы, что вычитал в книге, и изрезал всё дерево, а напоследок выбил меч вместе с куском дерева, что служило «противнику» рукой.

Харрис открыл глаза и почувствовал, как Сури толкает его и шепчет:

– Ответь мне, Харрис! Ответь же мне! Прошу тебя!

– Сури! – произнёс он. – Ты жива?

Сури прослезилась от счастья:

– Да, Харрис! И ты тоже! Как я рада, что мы живы!

– Но как? – удивлённо спросил он.

– Последнее, что я помню – это как мы с головой укутались в шубы, как ты посмотрел на меня, и… – Сури неуверенно добавила: – …Ворон! Я слышала карканье, Харрис! – воскликнула она. – Это ведьма послала его! Это он нас спас.

– Но зачем ему помогать нам? – удивился Харрис.

– Я этого не знаю, но что я знаю точно, так это то, что она не желает нам зла. Она спасла тебя дважды, а ты ей не доверяешь.

Он задумался. Спустя пару секунд она улыбнувшись прошептала:

– Харрис! Мы ведь до конца метели пролежим с тобой в обнимку. – Сури провела ладонью по его телу. – Я готова ещё долго так лежать. – Она сжала его грудь.

Харрис вздрогнул.

– А что бы сказала твоя невеста, если бы увидела нас сейчас? – Сури ехидно улыбнулась.

Но Харрис не вымолвил ни слова, он лежал так же неподвижно.

Сури в очередной раз задело его безразличие, она убрала руку и глубоко вздохнула:

– Ты в прошлый раз спросил меня, любила ли я. Да! Я, как и ты, как-то потеряла голову от любви. К моему отцу постоянно приезжал друг, они вместе торговали, и поэтому он много времени проводил у нас в поместье. Однажды он привёз с собой сына. Это был светловолосый парнишка с зелёными глазами. Он мне сразу понравился, но я не подавала виду и не общалась с ним. Каждый раз, когда я проходила мимо, вела себя глупо: краснела, стеснялась, заикалась. Я изо всех сил пыталась держать себя в руках, но он так смотрел на меня, что аж мурашки по коже пробегали. У меня не было шанса не влюбиться. Я стала замкнутой, ни с кем не разговаривала, а лишь сидела в комнате у окна и ждала. Я жила в своём мире и представляла, как мы уже поженились, и придумывала имена нашим детям. И вот однажды он подошёл. Помню, я очень перепугалась, когда он направился в мою сторону, и хотела сбежать, но ноги меня не слушались, да и потом, за это я бы терзала себя вечность. Он поздоровался и попросил меня показать ему поместье. Вот тогда у нас всё и закрутилось. Мы каждый день писали друг другу письма и клялись любить друг друга всегда. Он обещал, что никогда не предаст и никогда не сделает мне больно, и подарил мне цепочку, которую я ни на секунду не снимала. Я подумала, что было бы хорошо и мне ему что-нибудь подарить, чтоб, глядя на эту вещицу, он тоже вспоминал обо мне. Я приготовила ему подарок и хотела сделать сюрприз прямо на праздновании дня его рождения. Я отпросилась у отца и поехала к нему. А когда я вошла в его комнату, то увидела, как он обнимается с другой, давая ей клятвы, что когда-то так сладко шептал мне на ухо.