Текст книги "Тайна медальона"

Стон сорвался с губ. Несмотря на хватку Акио, моя голова отклонилась назад, подставляя под его губы шею, а ладонью я уперлась в сиденье, чтобы удержать равновесие. Меня все еще напрягало открытое окно и то, что нас могли видеть прохожие, но закрыть его не было никаких сил, а Акио, видимо, не считал это существенной помехой. Наверное, именно это и мешало мне расслабиться до конца.

Визг тормозов совсем рядом заставил вздрогнуть, но я не стала отвлекаться. Еще немного, и меня окончательно накроет… Акио такой потрясающий, сексуальный, умный и внимательный. Он идеален! Возбуждение накатывало волнами все сильнее и сильнее. Протянув руку, я зарылась пальцами в волосы мужчины, притягивая его к себе. Поцелуй стал глубже, рука Акио жестче зафиксировала мою макушку, а вторая легла на талию, заставляя выгнуться…

* * *

Я совсем не поняла, что произошло. Все случилось одновременно. Раздался скрежет металла, разгоряченную спину обдул порыв ветра, и я ощутила, что кто-то схватил меня за талию и оторвал от Акио.

В голове властвовал туман, я не могла сфокусировать взгляд, но, когда мне это удалось, с бешенством поняла, что меня куда-то тащат, перекинув через плечо. В ярости я закричала и заколотила по мужской спине, но узнать «похитителя» смогла. Запах, сила хватки… Все кричало и подсказывало, что, кроме Хана, никто не мог со мной так поступить. Я попыталась выпрямиться, но в этот момент мужчина остановился, в одно движение спустил меня вниз, затем открыл дверь своей машины и чуть ли не затолкал внутрь. Все мои попытки отбиться на него не произвели никакого впечатления.

– Отпусти! Я никуда с тобой не поеду! – рявкнула я.

– Сиди! – ответил в том же тоне Хан.

Я снова рванулась из машины, но Хан обхватил мою шею пальцами и нажал на какую-то точку, отчего я моментально обмякла.

– Так-то лучше, – буркнул он, пристегивая меня ремнем безопасности, захлопывая дверь, а сам сел на свое место.

От обиды за такое обращение в глазах появились слезы. Я могла поворачивать голову, говорить, но все, что ниже спины, словно превратилось в каменную статую.

Я увидела, как Акио выскочил из машины и подбежал к нашей. Дернул ручку, но замок, видимо, уже был заблокирован. А когда мужчина врезал кулаком по боковому стеклу со стороны водителя, отчего то пошло трещинами, нервно выдохнула. Примерно представляя, какая сила требуется на это, мне стало страшно.

Почувствовав, как Хан смотрит на меня, взглянула на него в ответ. Я видела злость в его глазах, отчаянно хотела вжаться в сиденье, но по-прежнему не могла пошевелиться.

– Мерзавец, – прошептала я.

– Это для твоей же пользы, – обронил он, окатывая меня ледяным взглядом.

Мне ничего не оставалось, как перевести взгляд на лобовое стекло. Внедорожник Хан оставил так, что блокировал машину Акио. Если судить по тому, как Датэ чуть не разбил стекло, то блокировка дверей его надолго не задержит. Не удержавшись от смешка, я торжествующе взглянула на Хана, чтобы увидеть, как мужчина близок к тому, чтобы окончательно впасть в бешенство. Ни слова не говоря, он переключил скорость и нажал на газ.

Я зажмурилась, когда почувствовала толчок, а затем услышала скрежет металла. А Хан лишь поддал газу, отодвинул своей машину Акио, вырулил на улицу и уехал.

– Ты псих, – выпалила я.

– Просто помолчи, – коротко ответил он.

Да, на какое-то время я заткнулась. И дело было не в том, что я только-только начала чувствовать свое тело, а значит, эффект от действий Хана постепенно начал проходить, но и элементарно начала опасаться, что мы попадем в аварию. Нет, мужчина вовсе не гнал как ненормальный, а ехал довольно аккуратно, но я видела, как побелели его руки, сжимающие руль, а губы превратились в тонкую линию. И не хотела стать катализатором нового приступа ярости.

* * *

Когда машина остановилась у дома Тошиюки, чувствительность к моему телу вернулась, чего нельзя сказать о нервной системе. Полный раздрай! Быстрый взгляд на Хана, но он продолжал смотреть в одну точку перед собой. Разбираться, что за тараканы поселились у мужчины в голове, желания не было. Я просто открыла дверь и вышла из машины, хлопнув ею со всей злостью. Не в силах войти в дом, чтобы услышать претензии еще и от Тошиюки, а они обязательно должны были последовать после того, как я его бросила, прислонилась к машине спиной.

Я услышала, как открылась и хлопнула водительская дверь, но оборачиваться не стала. И даже когда Хан на мгновение остановился рядом со мной, поставил на землю мой рюкзак, никак не отреагировала. А вот когда мужчина направился в дом, так и не сказав мне ничего, не выдержала:

– Мерзавец…

Слова сами сорвались с губ, правда, так тихо, что я скорее прошептала их, чем озвучила в полный голос. Надо было промолчать. Это я осознала сразу, как только увидела, как Хан остановился, а его спина застыла в напряженной позе. Услышал… Затаив дыхание я наблюдала, как он подчеркнуто медленно развернулся, подошел ко мне и оперся ладонями о кузов по обе стороны от меня.

Хан был зол и не считал нужным это скрывать. Я и до этого момента чувствовала ауру властности и силы вокруг него, но мне казалось, что раньше он ее успешно прятал, сейчас же она просто сбивала с ног. Мужчина был ростом немного ниже Акио, но все равно умудрялся возвышаться надо мной горой, заставляя чувствовать себя маленькой и слабой. Первым желанием было съежиться, поднырнуть под руку и убежать, но вместо этого я вскинула голову и с упрямой решимостью встретила его взгляд. Не только колени подгибались, меня всю колотило. Сердце стучало так, что отдавало в уши. Наверное, стоило порадоваться, что мой молчаливый бунт не остался незамеченным, ведь и дыхание Хана изменилось, став прерывистым, ноздри хищно втягивали воздух, а уголки губ постоянно подергивались. Мы оба молчали, продолжая смотреть друг на друга. И как я ни хотела оставаться стойкой и сильной, заметив, с какой силой он сжимал край крыши, испугалась. Сама не поняла, в какой момент попыталась отшатнуться назад, но лишь сильнее уперлась спиной в дверь машины. Моя нервная попытка увеличить расстояние между нами вызвала у мужчины легкую усмешку, он сделал глубокий вдох и на мгновение прикрыл глаза. Первый! Хоть в этой гонке я пришла к финишу первой. И только я хотела праздновать свою победу, как Хан снова посмотрел на меня, а в следующую секунду поцеловал…

Меня никогда так раньше не целовали! Яростно, страстно, заставляя забыть обо всем с первой секунды. На второй – с губ сорвался стон, с довольным рыком выпитый мужчиной. Дальше я потерялась во времени и хотела только одного – чтобы поцелуй никогда не заканчивался. Я горела в огне желания, тело плавилось, кровь превратилась в густую патоку, а в голове не осталось ни единой мысли. Когда его руки стиснули мою талию, вжимая в мужское тело, и вовсе выгнулась, чтобы усилить контакт. Не помню, в какой момент я обняла Хана за шею, но когда поцелуй прервался, я обнаружила, что он практически держит меня руками, нависая сверху. Руки сами разжались, машина перестала быть точкой опоры, когда мужчина резко отпустил меня и сделал шаг назад, отчего я едва не упала.

Хан пробормотал что-то неразборчивое, развернулся и вновь направился в сторону дома, где на пороге появился взволнованный Тоши.

– Мира, куда ты подевалась? – обиженно спросил он. – Мы не знали, что думать.

А я буравила взглядом спину в черной куртке и пыталась понять, что произошло несколько минут назад. Меня всю трясло от злости, возбуждения и неудовлетворенного желания.

– Мира! – Тошик остановился рядом со мной и заглянул мне в лицо. – Все в порядке?

– Да, – прошептала я, наблюдая, как Хан на мгновение остановился в дверях, а потом вошел внутрь. – Прости. Я думала, что записки будет достаточно.

– Ты просто представь мою реакцию, когда я вернулся, а тебя нет. Официант передает записку, где всего пара строк… Посетители кафе и вовсе сказали, что ты ушла с мужчиной. Мира, ты же никого не знаешь здесь! Или это был твой знакомый?

– Можно и так сказать. – Я вымученно улыбнулась. – Тошик, прости, но я не могу сейчас разговаривать. Если ты покажешь мне, где я могу переночевать, буду очень тебе благодарна.

– Хорошо, – кивнул он.

* * *

Хан стоял у окна, когда мы вошли. Мне было страшно на него даже смотреть, но я понимала: если я сейчас покажу свою обиду, то дам возможность узнать свои слабые места. Поэтому я подчеркнуто спокойно переобулась, аккуратно поставила обувь на полочке и прошла в комнату.

– Что насчет медальона? – равнодушно спросила я, не обращаясь ни к кому. – Вечер наступил, вы обещали его снять.

– Мира, прости, – ответил Тоши, в то время как Хан продолжал сверлить меня взглядом. – Но сегодня не получится. Потерпишь до завтра?

– Только если это действительно случится завтра, – язвительно заметила я. – Хочется поскорее закончить со всем этим.

– Уж потерпи несколько часов, – усмехнулся Хан.

– В жизни приходится терпеть вещи и похуже, – заметила я, демонстративно вытерев рот ладонью. – Тем более что половину времени я просплю. Тошик, проводишь меня?

– Конечно, ангел мой.

Я готова была расцеловать Тоши. Умничка все понял правильно и включился в игру, а нескрываемая злость в глазах Хана стала бальзамом уязвленному самолюбию.

– Спокойной ночи, – почти пропела я и отправилась за хозяином дома на второй этаж.

Тоши выделил мне небольшую спальню, в которой практически не было мебели, не считая низкого столика и шкафа. Я опустилась на татами[16]16
  Татами – маты, которыми в Японии застилают полы домов (традиционного типа). Плетутся из тростника игуса и набиваются рисовой соломой, хотя в последнее время для набивки используется и синтетическая вата. Длинные края татами обшиваются тканью. Существуют правила, регламентирующие количество и расположение татами на полу. Татами имеют строго определенные площадь и форму. В Японии площадь комнат традиционно измеряется в татами, что учитывается при постройке дома.


[Закрыть], рассеянно наблюдая, как парень достал и вручил мне полотенца, новые тапочки, также показал, где находится одеяло, если я вдруг замерзну ночью, и уточнил, помню ли я, где находится ванная и нужно ли мне что-то еще.

– Спасибо, Тошик.

– Он обычно не ведет себя так…

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты исчезла… – не обращая внимания на мои слова, продолжил Тоши. – Мы переволновались, Хан так вообще себе места не находил. Несколько часов искал тебя по городу, пока я ждал дома, вдруг ты вернешься раньше.

– Меня или медальон искал? – не выдержала и уточнила я. – Ты так и не сказал, что с ним не так.

– Все сложно, – вздохнул он. – Но поверь, мы постараемся сделать все, чтобы ты не пострадала.

– Тошик, с тех пор как я познакомилась с Ханом, он неоднократно грубил мне, не говоря про его манеру обращаться, словно я тряпичная кукла. Колено и плечо заживут, а вот мое самолюбие – не уверена. Про то, что его стараниями я осталась без телефона и планшета, вообще молчу. Поэтому нельзя сказать, что все обошлось без последствий.

– Он просто не знает, как себя с тобой вести. Ты не похожа на японок, хотя внешне – идеал красоты.

– Я уже сказала и повторюсь. У меня нет цели становиться японкой, я горжусь своей родиной. И я не буду ждать, когда мозги Хана встанут на место. Тошик, прости, но я устала и хочу отдохнуть, – намекнула, что пора закончить разговор.

– Выносливость лошади познается в пути, нрав человека – с течением времени, – усмехнулся Тоши и, отвернувшись в сторону, добавил: – Знаешь, в городе есть много храмов, где учат обретению спокойствия души. После сегодняшнего мне это жизненно необходимо. Хочешь составить компанию?

– С удовольствием, – улыбнулась я, вспомнив поговорку. Ее тоже повторяла бабушка Аки.

– Только не сбегай, – грозно заметил он и добавил мягче: – А теперь отдыхай.

Глава 4

Медитация, обещавшая отправить меня в состояние абсолютной пустоты, принять окружающие вещи такими, как они есть на самом деле, а также достичь душевного успокоения и вернуть свое истинное «я», не принесла ничего, кроме затекшего тела и вновь заболевшего плеча. Я честно старалась постичь дзэн, но ничего не вышло. Хотя у Тошиюки все получилось в лучшем виде. По крайней мере, на полу он сидел с таким умиротворением на лице, что мне даже стало завидно. Я не выдержала, нервно осмотрела остальных, тихо поднялась и вышла из храма.

Что-то день сегодня не заладился с самого утра. По закону вселенской справедливости, вечером меня должно было ждать что-то очень хорошее, но и про закон подлости я не забыла и готовилась к худшему.

Перед этим мы переписывали сутры[17]17
  Сутры – лаконичное и отрывочное высказывание, афоризмы, позднее – своды таких высказываний. Язык сутры характеризуется образностью и афористичностью, в сутрах часто используются притчи.


[Закрыть], стремясь постичь тот самый дзэн[18]18
  Дзэн – это школа мистического созерцания или учение о просветлении, появившееся на основе буддийского мистицизма.


[Закрыть]. Если у Тоши это получалось великолепно, то у меня… А ведь мне выдали даже специальные листы, где были тонко очерчены иероглифы сутры, но, кажется, я была единственной в группе, у кого получались каракули. В конце концов, не выдержав напряжения и немого осуждения со стороны «одноклассников», я тихо покинула храм Хасэдэра[19]19
  Хасадэра – один из старейших храмов Камакуры (736 год). Храм известен под названием «Хасэ Каннон» и «Хасэдэра». В храме находится множество примечательных артефактов: самая крупная в Японии деревянная статуя богини милосердия Каннон, священная пещера, уникальный японский сад, хранилище сутр, павильон богини – защитницы детей.


[Закрыть] и просто решила дождаться Тошика на улице, чтобы отправиться в другой храм, где учили искать дзэн. И вот результат.

В общем, второй храм за сегодняшнее утро я снова покинула в состоянии еще большего смятения, чем когда переступала его порог. И как мне обрести спокойствие, когда я снова полночи не могла прийти в себя, прислушивалась к разговорам, когда приехала местная полиция. Впрочем, этого следовало ожидать, ведь вчерашнее поведение Хана на дороге не могло остаться незамеченным. Я сумела справиться с волнением, ведь сотрудники правопорядка уехали, Хан и Тоши вернулись в дом, а я сделала вид, что ничего не слышала. За завтраком мы все вели себя так, словно ничего не произошло, и «согласовали» планы на день. Мне вручили телефон с местной симкой и записанными в память номерами, а Тоши пообещал не сводить с меня глаз. Я видела, что Хана это обещание не удовлетворило, но на его мнение мне было откровенно наплевать. Я злилась, не могла забыть наш поцелуй, и это сводило с ума. Новый телефон был напоминанием разбитого, что также не добавляло спокойствия.

Кроме вежливого «доброго утра», я не сказала Хану ни слова и старалась держаться на расстоянии. Впрочем, он вел себя похожим образом. Точнее, я словно была пустым местом для него. На приветствие не ответил, распорядился, чтобы мы с Тошиюки вернулись до заката, затем вышел из комнаты. Куда он направился, мне было неведомо, но спрашивать не стала. Тем более что, как только мы с Тошиком остались наедине, напряжение, тяжелым грозовым облаком висевшее в воздухе, пропало. И мое настроение медленно, но верно повышалось, правда, ровно до того момента, как мы вышли на улицу и я бросила взгляд на машину Хана. То, что «морда» была повреждена, вызвало кривую улыбку. Я считала недавний кульбит мужчины глупой попыткой продемонстрировать свое превосходство. Но когда я увидела другие повреждения… Это напрочь выбило меня из состояния спокойствия, достигнутого с таким трудом. Следы… следы пальцев на ребре между крышей и дверью. В том месте, где вчера находились руки Хана перед тем, как он поцеловал меня. Я нервно сглотнула и остановилась в полной растерянности, не в силах сделать ни шага. Тошик потянул меня за руку и заставил идти дальше, но вид смятой крыши отпечатался в памяти.

Еще вчера я удивилась, когда Акио чуть не разбил стекло, но списала это на состояние нервного возбуждения. Поступок же Хана… Разве обычному человеку под силу подобное? Может, эти повреждения были раньше и я их просто не замечала? Тогда почему вмятины на металле повторяли очертания пальцев и ладони? Нет, мне показалось, я уверена!

Вздохнув, я закрыла лицо ладонями и опустила голову. Понятно, что я никуда не собиралась сбегать, да и Тошиюки явно выбился из роли моего «тюремщика». Ладно, пусть медитирует, найдет дзэн, потом поделится им со мной. Хороший он. Общаться с ним одно удовольствие, само присутствие успокаивает, и я точно не буду его подводить. Если бы не Тоши, я не стала бы раздумывать, развернулась и ушла, наплевав на все, а точнее, на Хана…

Акио. Интересно, где он сейчас? Зачем ему проблемная русская, да еще с цербером за спиной, весьма несдержанным к тому же? И, хотя я вовсе не планировала заводить никакие отношения, я не могла отрицать, что с удовольствием соглашусь на них с таким мужчиной. Хан все испортил…

– Простите. – Я подняла голову и увидела пожилую японку, худую и стройную, несмотря на весьма почтенный возраст. Ее волосы были белее снега, лицо покрыто сеткой глубоких морщин, но губы подкрашены.

Я улыбнулась, встала и поклонилась. Незнакомка ответила тем же, махнула рукой, словно предлагая сесть обратно, и, когда я сделала это, устроилась рядом.

– Я видела вас на занятии, – сказала она на чистейшем английском. – Вы пришли с другом. Забавный юноша… Почему вы ушли до того, как закончилась медитация?

Посмотрев на старушку, я припомнила ее. Она действительно сидела метрах в десяти от нас с Тошиком. Не найдя в ее вопросе ничего предосудительного, я искренне призналась:

– У меня не вышло найти равновесие. Чтобы не смущать остальных своим невежеством, я сочла правильным покинуть зал. Аристова Мира, – представилась я.

– Откуда вы, Аристова-сан? Простите за любопытство. – Старушка улыбнулась, продемонстрировав идеальные зубы, но почему-то не представилась, а я сочла неуместным указать на это.

– Россия.

– Знаю, – вновь расплылась она в улыбке. – Москва, Санкт-Петербург, Большой театр, Чайковский, Рахманинов…

– Обаа-сан[20]20
  Обаа-сан – бабушка.


[Закрыть], – немного подумав, как лучше к ней обращаться, нашлась я. – Моя родина велика. Она не ограничивается двумя городами, как и парой композиторов. Да и театров гораздо больше. Но спасибо вам, что ваши ассоциации с моей страной именно такие.

– За излишней скромностью скрывается гордость? – усмехнулась старушка. – Конечно, с такой-то территорией можно много что понастроить.

– Дело не в размере, – стараясь оставаться спокойной, парировала я. – Вот Япония невелика, но все, что я уже успела увидеть, произвело на меня неизгладимое впечатление. Вы умеете увидеть красоту в цветущем цветке и услышать откровение в журчании воды, и так поступает каждый, кто искренне, несмотря на все недостатки, любит место, где родился, и чья душа созвучна его.

Выдав тираду, я еле слышно выдохнула. Хотелось оставаться степенной и вежливой. Если в поездках по Европе я моментально взрывалась, то здесь хотелось соответствовать и месту, и жителям. И правда, если среди всех этих людей затесался шовинист и хам, это не причина опускаться до его уровня.

– Искренность – драгоценное качество человека, но тщеславию, как и сыпи, любой подвержен.

– Возможно. – Я вновь склонила голову, соглашаясь с мудрым высказыванием и вспоминая бабушку Аки. Она тоже любила разговаривать поговорками.

– Не будешь гнуться, не выпрямишься, – добавила старушка.

– И это я знаю. Но в данном случае не стоит забыть о еще одной пословице, японской пословице. Нужен был – тигром сделали, нужда прошла – в мышь превратили.

– Верно, – качнула она головой и пристально посмотрела на меня. – А ты уже была в храме Инари[21]21
  Инари – синтоистское божество изобилия, риса (и злаковых культур вообще), лис, промышленности, житейского успеха, одно из основных божеств синтоизма. Инари может изображаться в образе мужчины, женщины либо андрогина и иногда рассматривается как собирательный образ трех или пяти отдельных ками.


[Закрыть]? Сходи, мне кажется, это твое место, – улыбнулась она, когда я покачала головой. – А на случай непогоды помни: если уж укрываться, то под большим деревом, а фальшивый друг опаснее открытого врага.

– Спасибо. – Я снова поклонилась.

– И тебе спасибо. – Старушка поднялась, поклонилась мне, я поспешила сделать то же самое. – Меня ждут. Прошу простить.

Она ушла, а я снова села на камень, достала из рюкзака бутылку с водой и сделала несколько больших глотков. Вот не люблю я такие беседы вести. Необходимость контролировать каждое слово выматывает так, что начинает болеть голова. И хотя мне не всегда удавалось сохранять достоинство, я и не сорвалась. Чем не повод для гордости?

– Ами, во что же ты меня втянула? – прошептала я, засовывая бутылку обратно.

– Мира!

– Плохо выполняешь распоряжение начальства. Я уже полчаса здесь сижу, – заметила я, увидев Тошика, и сразу же повинилась: – Прости, я не должна на тебя срываться!

– Понимаю. – Он сел рядом. – Спасибо, что дождалась и никуда не ушла.

– Тоши, а где здесь храм Инари? – задумчиво спросила я.

– Недалеко. Кстати, рядом с ним статуя Великого Будды[22]22
  Статуя Великого Будды – бронзовая статуя Дайбуцу – Великого Будды, второй по величине в Японии (первая находится в Нара). Ее высота – 11,4 м, вес – 93 тонны. Будда сидит под открытым небом, зеленые холмы создают прекрасный фон. Статуя была отлита в 1252 г.


[Закрыть]. Ты на него хотела посмотреть?

– Нет, хочу в храм Инари. – Я поднялась со ступеней. – Кстати, а кто такая Инари?

* * *

Я ожидала чего-то величественного и монументального от храма богини изобилия и еще кучи всего, тем более одной из главных богинь всего синтоистского пантеона[23]23
  Синтоизм, синто – традиционная религия Японии. Основана на анимистических верованиях древних японцев, объектами поклонения являются многочисленные божества и духи умерших. Испытала в своем развитии значительное влияние буддизма.


[Закрыть]. На деле же скромное святилище приютилось в конце красивой аллеи. Я с любопытством разглядывала тории[24]24
  Тории – ритуальные врата, устанавливаемые перед кумирнями или святилищами японской религии синто. Традиционно они представляют собой выкрашенные в красный цвет ворота без створок, из двух столбов, соединенных поверху двумя перекладинами. Верхняя перекладина тории носит название «касаги», а нижняя, расположенная сразу под ней, называется «нуки».


[Закрыть] цвета киновари, пока шла мимо них, статуи лис в красных нагрудниках вынудили улыбнуться. Лисы были везде! Каменные, керамические, на деревянных табличках с пожеланиями, серые и белые, но обязательно или с красным нагрудником, или с ушами. Они смотрели со всех сторон. В какой-то момент я даже зажмурилась, чтобы избавиться от чувства, что они появились даже там, где их до этого не было.

Тошиюки моего веселья не разделял и, когда я пошутила по поводу количества лис, вовсе буркнул, что подождет меня внизу. Понимая, что ляпнула что-то не то, я приблизилась к святилищу, но внутрь так и не вошла. Я не знала, можно ли мне это сделать, а гид в лице смешливого японца обиделся и удалился.

Остановившись около одной из каменных статуй, я оглянулась, но никого не увидела. Поправив на лисе нагрудник, я посетовала, что ничего с собой не взяла. Обычно в такие места необходимо приходить с подношением, но у меня все произошло настолько спонтанно…

– Что-то я все делаю не так, – пробормотала я, погладив каменное ухо.

Старушка оказалась права. В полутени красивой аллеи, в полном одиночестве, если не считать кучу лис, я нашла свое умиротворение. Не обращая внимания, что, возможно, это не принято, я опустилась на камень рядом с тропинкой. Вокруг росли папоротники и какие-то кустарники, названия которых я не знала, буквально в метре от меня располагался алтарь, куда люди как раз и ставили принесенных керамических лис, а я наслаждалась всем этим видом и млела от тишины.

Шорох в кустах раздался, когда я прикрыла глаза и находилась почти в состоянии дремы. Приподняв веки, я осторожно повернула голову и заметила, как из кустов на меня смотрит хитрая рыжая мордочка. Боясь сделать неосторожное движение, я застыла. Но, как часто бывает в такие моменты, сразу ощутила, как затекло тело, зачесалась нога, а волосы лезли в лицо и мешались. Но моя гостья меня совершенно не боялась. Она лишь принюхалась, затем решительно приблизилась ко мне и ткнулась холодным носом в ладони, словно выискивая угощение. Ручная, догадалась я и с облегчением выдохнула. Сразу же замерла, но лиса и не думала убегать.

– У меня ничего нет, – прошептала я, медленно протягивая руку и касаясь рыжей шерстки.

Лиса фыркнула, но осмелела и вовсе подставила голову под мою руку. Животное было необыкновенным. Рыжая густая шубка, черные кончики ушей, ехидная мордочка и пушистый хвост. Не веря в подобное счастье, я осторожно прикоснулась, затем и вовсе почесала за ухом. Рыжая гостья довольно фыркнула, приблизилась, перелезла через мои колени и села с другой стороны.

– Ты тяжелая, – удивилась я и задумалась. – Кстати, а ты девочка или мальчик?

Лиса снова фыркнула.

– Девочка? – Та же реакция. – Мальчик? – Я усмехнулась, наблюдая, как внимательные глаза заглядывают мне в лицо. – Так и знала. Наглый, – пояснила, когда рыжик поставил одну лапку мне на колено. – Совсем меня не боишься? Кому сказать, не поверят, – хмыкнула я. – Сижу и разговариваю с диким животным.

Лис снова фыркнул.

– Ладно, не дикий, а ручной и очень добрый. Но это все равно не уменьшает того факта, что у меня едет крыша.

Лис поставил вторую лапу на колено и опять ткнулся головой в руку.

– Ладно, я тоже хорошая и добрая, – улыбнулась я, с каким-то невероятным восторгом погладила ему голову и почесала за ухом. – Как же тебя звать?

Лису мои действия, видимо, понравились. Он даже прикрыл глаза и чуть оскалился, словно улыбаясь. А затем и вовсе привстал, поставив лапки мне на грудь, и лизнул в нос.

– Рыжик? А что, нормальное имя, – возмутилась я, когда лис фыркнул, и пробормотала: – Надеюсь, ты не бешеный и не блохастый.

Лис чихнул, а я рассмеялась. Сразу замолчала, испугавшись, что лис убежит, но он продолжал заглядывать мне в лицо. Обрадовавшись, приподняла рыжего наглеца, усадила себе на колени и снова погладила. Лис зафырчал, начиная подставлять то одну, то другую часть головы. Против такого устоять я не могла. Погладила нос, почесала за обоими ушами, не забыла про шею и животик, когда лис перевернулся на спину.

– Знала бы, что встречу такое чудо, пришла бы с угощением, – вздохнула я, а Лис снова лизнул меня в нос. – Хороший ты, не то что некоторые…

И тут меня прорвало. Радуясь, что мы с лисом вдвоем, я могу не подбирать слова и не утруждаться переводом, с облегчением перешла на русский язык и затараторила. Не знаю, как долго я жаловалась рыжику на жизнь и рассказывала все, что произошло со мной за последние дни, но, когда закончила с тирадой, у меня пересохло во рту.

– Вот так вот, – резюмировала я, погладив лиса, все это время не сводившего с меня взгляда. – Как говорится, попала я по полной программе.

Издалека послышался собачий лай, и лис насторожился.

– Беги, – улыбнулась я. – Да и мне пора. Тоши хороший парень, совсем не хочется, чтобы у него были проблемы из-за меня с Ханом, – последнее имя я чуть не выплюнула, как всегда. – Не представляю, как он с ним общается, ведь… – Я замолчала, ведь по поводу недоделанного байкера я сказала слишком много, не сдерживая себя в выражениях. – Беги, – повторила, ссаживая лиса с колен и поднимаясь сама.

Тот еще некоторое время крутился у ног, но, когда собачий лай послышался совсем близко, шмыгнул в кусты. А я пошла по аллее вниз, думая, как буду извиняться перед Тошиюки.

Впрочем, он сделал вид, что вовсе на меня не обиделся. Свою благодарность я могла выразить только покаянной улыбкой и легким пожатием ладони. Возвращаться и снова видеть Хана мне совершенно не хотелось. За оставшееся время мы с Тошиком и помыли монеты, и дошли до Будды, но вечер неумолимо приближался, и, когда Тоши напомнил о времени, я послушно развернулась и направилась обратно. Не знаю почему, но рассказывать о лисе я не стала.

* * *

Хан уже ждал нас. Как всегда, мрачный, чем-то недовольный, молчаливый. Ну да, мы немного задержались, и снова по моей вине. А что еще оставалось делать? Я уже смирилась с мыслью – свои вещи получу неизвестно когда, поэтому стоило озаботиться пополнением гардероба. Устраивать стирку каждый вечер мне не хотелось, поэтому я попросила Тоши проводить меня в магазин, где быстро прикупила самого необходимого. Радовало то, что с размером проблем не возникло, зато отныне я стала обладательницей той одежды, которая меня впечатлила еще в доме Ами. Настроение повысилось, мне не терпелось все померить, но стоило войти в дом и наткнуться на пристальный взгляд Хана, и я невольно скривилась. Следуя выбранной еще утром модели поведения, ничего не сказала, лишь села на диван и скрестила руки на груди.

Но долго так продолжаться не могло. Поэтому, когда Тошиюки принес в гостиную табурет и попросил меня на него сесть, послушно выполнила распоряжение, доверяя парню и не спрашивая причину.

– Ты же хотела снять медальон, – улыбнулся он.

– Наконец-то, – выдохнула я.

– Пока мы гуляли, Хан все подготовил, – «поделился» Тоши.

Как-то комментировать сказанное я не стала, лишь покосилась в сторону мужчины, который поднялся с дивана и в данный момент занимался тем, что раскладывал на столике различные предметы. С подозрением присмотревшись, но не обнаружив ничего страшного и опасного, лишь статуэтки богов и несколько полосок бумаги с иероглифами, я окончательно успокоилась и зажмурилась. Скоро все закончится…

Глаза открыла, когда почувствовала, как моего лба касаются мужские пальцы. Почему-то я сразу поняла – Хан. Машинально напряглась, но пальцы трогали мой лоб осторожно, прилепили бумагу, и мужчина отошел в сторону.

– Что это? – с любопытством спросила я.

– О-фуда[25]25
  О-фуда – разновидность домашнего талисмана или амулета, получаемая в синтоистском храме. Она вешается в доме как защитный амулет (гофу). Иногда называется симпу. О-фуда выглядит либо как запись, содержащая имена ками и храма, либо как символ ками на полоске бумаги, дерева, ткани или металла.


[Закрыть].

– Пояснений не будет?

– Нет.

Ну и ладно… Главное, что с меня сейчас снимут медальон, и я смогу распрощаться с Ханом. Я не понимала, почему мужчина меня невзлюбил. Вроде ничего оскорбительного не делала. Да, я была благодарна ему за то, что спас меня от таксиста-призрака, но вот выходка во время свидания с Акио вывела из себя, не говоря уже про поведение в остальное время. Презрительность, высокомерность, постоянное раздражение и потребность сорвать злость именно на мне… Мужчина с самым поганым характером в мире, но который целуется так, что вылетает из головы, на каком свете находишься. Как я ни пыталась убедить себя в обратном, вчерашнее происшествие у машины забыть не могла. Чтобы избавиться от наваждения, я постоянно вспоминала все сделанные им гадости. Помогало, но ненадолго.

– Все? – уточнила я, когда прошло некоторое время, но изменений не последовало.

– Не выходит? – уточнил Тоши у Хана.

– И не выйдет…

Я резко дернула головой, услышав третий голос, но, припомнив, что уже слышала его, расслабилась. Мое неожиданно активировавшееся подсознание… Посмотрев на Хана, наткнулась на непроницаемый взгляд и заволновалась.

– Проблемы?

– Не получается, – тихо сказал он и отвел взгляд.

– Это такая шутка?

– Сэтору-сан? – вздохнул Тоши, и Хан кивнул.

– О чем вы? – я повысила голос.

Неопределенность ситуации начала откровенно напрягать!

– Мира, ты же хотела увидеть Фудзи, – улыбнулся Тошик. – Наш с Ханом друг – антиквар. Он разбирается во всех этих вещах. Я прошу тебя съездить с нами к нему и…

– Я не понимаю, в чем проблема снять с меня это чертово украшение!

Окончательно разозлившись, я вскочила со стула, прошла на кухню и достала из ящика ножницы. Примерившись, обхватила лезвиями цепочку и попыталась ее перерезать. Она была довольно тонкой, но ничего не вышло. Послышался скрежет металла, я отвела руку и растерянно посмотрела на зазубрины на металле. Разозлившись, я хотела попробовать снова, но мою руку перехватил Хан. С силой сжав запястье, он заставил отдать ему ножницы, все так же, не говоря ни слова. Шмыгнув носом, я отшатнулась от него, прошла мимо Тошиюки и поднялась наверх. Необходимо было успокоиться, чтобы и дальше достойно отвечать на все, не боясь скатиться в истерику.

– Мира, пойдем ужинать, – примерно через полчаса позвал меня Тоши из-за двери.

– Не хочу, – буркнула я.

– Мира, ты моя гостья. Я обязан сделать все для твоего удобства.

– Иду, прости. – Я поднялась с кровати.

Отвечать неблагодарностью и капризами на заботу Тоши не хотелось. Он ничем не заслужил подобного. Наоборот, все время он по собственной воле был буфером между мною и Ханом. И если для того, чтобы выразить мою благодарность ему, придется прокатиться еще в одно место, – я сделаю это.

– Прости, – снова повторила я, когда вышла из комнаты.

– Спасибо. – Тоши склонил голову, и мне стало вдвойне стыдно.

Он говорит мне спасибо после всего? Все же японцы невероятны. Эх, если бы все они обладали таким поведением!