Текст книги "Невеста на ужин"

Откуда-то сбоку послышался хриплый лающий звук. Повернулась и увидела серого. Зверюга сидел на пороге комнаты и трясся, подгавкивая. Сначала подумала, что ему плохо, а когда дошло, что он надо мной смеется, не удержалась и тоже расхохоталась.

Серый еще немного побухтел, а потом замолчал и уставился на стол.

– Ой, а ты же у меня голодный, наверное! – спохватилась я.

Серый тяжко вздохнул и продолжал сверлить взглядом стол.

– Может, молочка? – виновато спросила я.

Вот же, забыла совсем про друга и стрескала все!

От молока серый не отказался. Кое-как ополоснув миску из-под картошки в том же тазу, в котором мыла руки, я перелила в нее остатки молока и поставила на пол. Зверь подошел, понюхал и принялся жадно лакать.

– Сейчас, серый, и для тебя обед стребуем, – пообещала я ему, направляясь к выходу.

Распахнула дверь и потребовала:

– Мясо нужно, свежее!

– Я же говорила! – заголосила Матра, прячась за спины Акайи, Иворга и еще двоих незнакомых мужчин. – Равка она! Всех нас погубит!

– Рот закрой, – цыкнул на нее Иворг, не оборачиваясь.

– А я тут… серому покушать бы, – стушевалась я под пристальными взглядами присутствующих.

– Это и есть наша избранная? – подал голос пожилой седовласый мужчина, делая шаг вперед.

– Да, старейшина Мранор, это Татиана, – представил меня Иворг.

– Таня, – на автомате поправила я.

Седовласый мужчина склонил голову набок и принялся разглядывать меня с головы до ног. А глаза у него были, мягко говоря, жутковатые – светло-серые, почти белые радужки и ма-а-аленький такой зрачок. И вот эти глазки, пропутешествовав от подола платья, из-под которого торчали носки истрепанных кроссовок, до лица, уставились прямо мне в глаза.

– Переодеть, – приказал седовласый, когда я не выдержала и отвела взгляд. – И бабу заткнуть. Нам только паники не хватало, и так из-за полукровки все на взводе.

– Как скажете, – кивнул Иворг.

Матра охнула и попятилась, но ее тут же подхватили под руки мои сторожа.

– Этих тоже сменить, – кивнул на них Мранор. – Акайя, поставь своих.

– Так они еще после вылазки к Валиеку не отошли, – недовольно ответила Акайя.

– Потерпят, – отрезал седовласый. – Брон, она твоя, – бросил он напоследок и ушел быстрой походкой занятого человека, которого оторвали от каких-то важных дел из-за пустяка.

Я не сразу поняла, что речь идет обо мне. Дошло только, когда последний из этой четверки – худенький мужчина лет тридцати пяти на вид, с черной, криво остриженной взлохмаченной шевелюрой и живыми, бегающими глазками, выступил вперед и протянул, потирая руки:

– Интере-э-эсно….

– А вы, собственно, кто? – пролепетала, невольно сделав шажок назад.

– Старейшина Бронир, к вашим услугам, – кивнул он, растягивая тонкие губы в улыбке. – Пойдем, моя хорошая, покажешь, что там у нас с рэдданием.

– С чем? – переспросила я, бросая умоляющий взгляд на Иворга.

Мне почему-то казалось, что он поможет. И я не ошиблась.

– Брон, не пугай девушку, – улыбнулся мой былинный герой. – Она и так настрадалась за последние сутки.

– Да я и так нежно, – пожал плечами Бронир.

– Брон, ты и понятие «нежно» несовместимы, – хохотнула Акайя. – Татьяна, что вы там про мясо говорили? Зачем?

– Так серого покормить надо, – беспомощно пропищала я, жалея, что не умею становиться невидимой.

– А серый это у нас кто? – загораясь еще большим энтузиазмом, поинтересовался Бронир.

– А это у нас полукровка, – пояснил Иворг. – Татиана не знает, как они на сырое мясо реагируют.

– Ну, мы тут сами разберемся, – засуетился Бронир, подталкивая Акайю и Иворга к дорожке.

– А что не так с мясом-то? – крикнула я им в спины.

– А я сейчас тебе все-все сам объясню, – пообещал Бронир, схватив меня под руку и буквально силой затаскивая в дом.

– Я пришлю помощницу, – крикнула Акайя, перед тем как очумелый старейшина захлопнул дверь.

– Больно нам нужны твои соглядатаи, – проворчал он. И тут же, обратив все внимание на меня, велел: – Рассказывай!

Ответом ему было донесшееся от стола рычание. Серый приговорил молоко и сейчас выглядел не столько устрашающе, сколько умильно. Вся морда в капельках молока, нос и пасть тоже белые, но глаза угрожающие и рык впечатляющий. Не знала бы его, точно испугалась бы, а так…

– Какой ты у меня поросенок, – покачала я головой.

– Полукровка, значит, – почесал макушку Бронир. – С тобой потом разберемся, есть у меня парочка теорий. Надо проверить, а вдруг получится. Но потом. Сначала ты, – указал он на меня.

– А что я? – спросила, поглядывая на дверь. Какой-то он ненормальный, этот старейшина. Лучше держаться поближе к выходу.

– Всегда мечтал побывать за гранью! – воскликнул Бронир. – Расскажи, что там у вас да как?

– Живем помаленьку, – растерянно пожала я плечами.

– А люди какие? Какой уклад? Науки? Магия? – едва не подпрыгивая от нетерпения, завалил он меня вопросами.

И тут я поняла, с кем имею дело. Это же типичный ученый! Прям такой типичный-типичный. Гений, но по жизни недотепа. С таким я как-нибудь уж справлюсь. Ему и надо-то для счастья парочку трудноразрешимых задач подкинуть, чтобы отстал.

– Так, давайте по порядку, – проговорила, указывая на табурет. – У нас нет магии, вообще (и слава богу – добавила мысленно). Науки и технологии развиты, в общем, техногенный мир.

– Подожди-подожди, как это нет магии? – возмутился старейшина.

– А вот так, нет, и все, – развела руками.

– Да как же нет?! – возопил он. – Не может такого быть!

Я только плечами пожала. Ну нет у нас магии, где я ему ее возьму?

– У меня летописи, свидетельства других избранных. Да у меня такая база, а ты неткаешь! – хлопнул он ладонью по столу, за что получил еще одну порцию рыка от серого.

– У нас есть сказки, мифы всякие, но научных доказательств нет, – терпеливо объяснила я.

– А ты, часом, не приблудная? – сощурился Бронир. – Что-то я сомневаюсь, что ты оттуда.

– Я скоро сама начну сомневаться, откуда я, – пробурчала себе под нос.

– Так, ладно, нет у вас, говоришь, магии, а расы какие? – не унимался дорвавшийся к дармовой информации исследователь.

Ну, я ему и рассказала. И про расы наши, и про технологии, как могла. И даже про телевидение поведала как на духу. К концу моего рассказа Бронир взмок и весь трясся, как припадочный.

– Ужас-то какой, и как вы там живете-то, бедненькие? – донеслось от двери.

Мы со старейшиной синхронно вздрогнули и обернулись. В дверях стояла эдакая амазонка на пенсии. Женщина была явно в возрасте, и вес лишний имелся, но он только подчеркивал ее силу и стать. Ширина плеч и осанка там были такими, что девахи, которые меня в замок Валика тащили, обзавидывались бы.

– Чего надо? – недружелюбно спросил Бронир.

– Акайя послала, – коротко ответила женщина. И тут же скомандовала кому-то, отходя в сторонку: – Заноси!

В дом ввалился такой же высокий и широкоплечий мужчина, чем-то неуловимо похожий на свою спутницу, неся на вытянутых руках огромную бадью с водой, от которой поднимался парок, недвусмысленно намекая, что это моя будущая ванна. Следом за ним вошла девочка лет десяти, тоже крупная и широкоплечая, волоча на плече какой-то баул. Бадью мужчина отнес в комнату, девочка просеменила за ним. Вернулись они разгруженные и любопытные. Но не тут-то было.

– Идите отсюда, – махнул рукой в сторону выхода старейшина.

Мужчина и девочка насупились, но послушались. А женщина осталась стоять истуканом у двери.

– И ты иди, чего встала? – грозно сдвинул реденькие брови Бронир.

– А мыться и переодеваться ей ты сам будешь помогать? – усмехнулась женщина.

– Дарка, не зли меня! – пригрозил старейшина.

В ответ женщина только широко улыбнулась, демонстрируя крупные зубы.

– Ладно, – пошел на попятную старейшина. – Только давайте быстро, – и строго так на меня посмотрел.

Женщина распахнула дверь – мол, давай выметайся. И Бронир вышел, ворча что-то себе под нос.

– Чего смотришь? Вода стынет, – усмехнулась Дарка, махнув рукой в сторону комнаты.

Верните мне Матру!

Мылась я быстро и нервно. А как тут не нервничать, когда над душой стоит такой шкаф с косой и смотрит на тебя, как на таракана? И плевать она хотела на то, что я стесняюсь. А тут еще и вместо мочалки какой-то пучок травы, перевязанный веревкой. Мыло вообще странного бурого цвета, но хоть пахнет приятно. Но больше всего раздражали окрики Дарки, когда я по неосторожности расплескивала воду на пол.

– Неповоротливая какая, – ворчала она. – Наплюхала мне тут. Я тебе не нянька, распинаться не буду.

Так и хотелось сказануть в ответ что-нибудь грубое, но язык не поворачивался. У языка, видимо, инстинкт самосохранения срабатывал быстрее, чем у характера.

После помывки мне кинули простыню, приказали вытереться и указали на развязанный баул, из которого уже были извлечены мочалка и мыло. Одеваться тоже пришлось под пристальным взором надсмотрщицы. А одежда, кстати, оказалась вполне удобной. Свободные черные штаны на завязках и белая рубаха. Только белья мне не выделили, пришлось свое быстро постирать и так мокрое и надевать.

– Иди уже, Брон заждался, – махнула рукой Дарка, когда я обулась и собрала волосы в хвост, перевязав их ленточкой, найденной все в том же бауле. Надо же, ленточку положили, а белье и носки зажали!

* * *

Бронир ждал меня на крыльце, обрывая цветы на клумбе. К моему приходу клумба выглядела так, будто по ней прошелся рой саранчи.

– Вот, это тебе, – протянул он мне порядком потрепанный букетик.

– Спасибо, – засмущалась я.

– Так… значит, цветы у вас тоже дарят, – констатировал старейшина, и ценность букетика опустилась с позиции «так себе, но приятно» до «веник какой-то».

– Теперь давай с рэдданием разберемся. Понятно, что ты никакая не равка, но реакция на него есть, так? – продолжило изыскания местное светило, тыча мне в лицо кружкой из вишневого металла.

Я активно помотала головой, не желая прикасаться к жгучей кружке, но мой протест Брониру был до лампочки. Он схватил меня за руку и приложил кружку к запястью. Я зашипела от боли, дернулась, но старейшина еще пару секунд удерживал мою руку. Потом убрал кружку и принялся разглядывать покрасневшую кожу.

– Ну, знаешь ли! – вспылила я. – Да пошел бы ты со своими исследованиями! Я тебе не подопытный кролик.

Выдернула руку из его пальцев и принялась дуть на обожженный участок кожи. Краснота исчезала прямо на глазах!

– Ух ты! Это у меня здесь регенерация такая? – восхитилась я.

– Хм, занимательная реакция. Надо бы подробное исследование провести, и побыстрее, – изучая мою руку, проговорил Бронир.

И тут из дома донесся крик: «А ну пошел отсюда, плешивый! Будешь мне тут топтать!» Дверь с треском распахнулась, и из нее выбежал мокрый с головы до ног серый. Зверь спрятался за мои ноги и уже оттуда, из укрытия, начал рычать.

– Ты мне еще порычи! – показался из-за двери кулак, после чего дверь захлопнули.

Серый еще пару раз рыкнул, отошел подальше и начал отряхиваться.

– И где ты его нашла? – почесывая щетинистый подбородок, спросил старейшина.

– Вместе в подвале у Валика сидели, – пожала я плечами.

– В подвале? – удивился Бронир. – Ну ладно зверь, наверняка свите скормить хотели, чтобы отдача для Валиека в ночь перерождения была сильнее. А тебя-то должны были со всеми почестями готовить.

– Я сбежала… в подвал, – призналась я.

– Зачем? – не понял старейшина.

– Куда получилось, туда и сбежала, – буркнула я.

– Везучая ты, – хмыкнул он.

– Как утопленник, – покачала я головой.

– А у вас утопленники не тонут? Или воскресают? – тут же заинтересовался этот естествоиспытатель.

– Не знаю, не спрашивала, – съехидничала в ответ я.

– Эх, побывать бы за гранью, – мечтательно протянул Бронир.

– Тоже не отказалась бы, – согласилась я. – Домой хочу, хватит с меня приключений. Сказки какие-то у вас, как у братьев Гримм.

– А пошли ко мне! Здесь нам все равно не дадут толком поговорить, – вдруг предложил Бронир.

– Спасибо, конечно, но я лучше здесь… – неуверенно протянула я.

– Да ты не бойся, больше рэдданием жечь не буду. Я же не со зла, просто проверить хотел. Не поверил на слово, что у тебя реакция на него, как у равки, – виновато потупившись, произнес он.

– Да что это вообще такое, равки эти ваши? – возмущенно спросила я.

– А ты не знаешь? – удивился он. Но тут же опомнился, хлопнул себя ладонью по лбу: – Точно! Откуда тебе знать. Равк это первая стадия превращения в свиту. Укушенный, но не убитый лордом человек сначала становится чувствительным к свету, потом появляется сильный голод, который можно утолить только кровью или сырым мясом. Но голод становится нестерпимым, и равки нападают на людей. Отведав крови себе подобного, равк меняется и входит в свиту.

– Жуть какая! А свита – это кто? – решила разжиться информацией, пока старейшина на волне вины за ожог разговорился.

– Свита – это главный источник силы правящих. От них правящие получают энергетическую подпитку, черпают долголетие и магические силы. Чем больше свита, тем сильнее правящий, – охотно пояснил Бронир.

– Ну и при чем здесь ваша посуда? – не поняла я.

– Так она из рэддания сделана. Равки, как и свита, его боятся, для них это яд. Вот нас правящие и научили его добывать, чтобы сдерживать свиту.

– Так, а правящие это кто? – задала я следующий вопрос, совсем запутавшись в местной иерархии.

– У детей ночи четверо прародителей. У каждого во владении свой домен. Но они слишком долго жили и устали от постоянного спора, кто сильнее. И вот уже два тысячелетия как каждый из них правит всеми доменами по сотне лет, пока остальные спят. Сейчас истекает срок правления Валиека, следующий в очереди наш домен. Через несколько дней мы пробудим господина Талиека, а Валиек уйдет в сон на триста лет.

– Ну точно! Толик! – сквозь смех прохрипела я.

Прохрипела потому, что вместе со смехом рвались наружу и слезы. Да и как тут не заплакать! Я же не совсем дурочка, чтобы не понять, что пробуждать своего Толика они собрались за мой счет. Это получается, их раритет сотню лет дрых, не кушал кровушки человечьей, вот ему меня в качестве первой трапезы и преподнесут.

– Все! Я устала, больше суток не спала, – произнесла, отворачиваясь от старейшины, чтобы он не увидел так и норовящие скатиться по щекам слезы.

– А у меня есть настойка, специально для таких случаев, бойцы Акайи ее перед вылазками всегда принимают. Сон как рукой снимает, – воодушевленно проговорил Бронир.

– Нет уж, я лучше по старинке, отосплюсь, – буркнула, направляясь к двери. – А вы пока переварите информацию, которую я вам про свой мир рассказала.

– Хорошо, – неохотно согласился старейшина. – Но я утром вернусь.

– Да как хотите, – махнула рукой, не оборачиваясь.

Вошла в дом, мельком взглянула на бадью, стоящую уже на кухне, и прошла в комнату.

– Пришла, – пробасила Дарка, сидящая на кровати.

– Уйдите, а? – попросила я.

– Как же, меня только на закате сменят, – фыркнула она в ответ.

– Вот и жди смены на улице! – рявкнула я.

Женщина встала, расправила плечи, размяла шею, взглянула мне в глаза и… вышла, не проронив ни слова. Уж не знаю, что она увидела в моем взгляде, но, похоже, это ее впечатлило. А я стянула кроссовки, завалилась на кровать и заревела. Спустя пару минут пришел серый, положил голову на край кровати и засопел. Зарылась пальцами в его лохматую шевелюру, и так и уснула, всхлипывая. Вот высплюсь и сбегу!

* * *

Пробуждение было запоминающимся. Сначала я долго отмахивалась от назойливой мухи, щекочущей щеку, потом эта муха то ли описалась, то ли раздавилась – стало мокро и противно. Попыталась вытереть щеку о подушку, но раздавленная муха перебралась на нос. Пришлось открывать глаза и… Как же я громко завизжала и как же высоко подпрыгнула на кровати! Забилась в угол, прикрываясь подушкой и вереща, а два светящихся в темноте глаза вдруг погасли. В следующее мгновение в комнату ворвался уже знакомый мне командир всех командиров, держа наперевес горящий факел. И вот тогда до меня дошло, что светящиеся глаза – это серый, а погасли они потому, что он морду лапой прикрыл.

– Мамочки-и-и, – прошептала, сползая по стене и прикрывая глаза рукой.

– Эй, ты как? – потрясли меня за плечо спустя пару минут, в течение которых я старалась удержать сердце в груди, чтобы оно не отправилось погулять по комнате.

– Ой, плохо-о-о, – простонала, так и не решившись открыть глаза.

– Может, Бронира позвать? – спросил мой спаситель и по совместительству инструктор по убиению монстров.

– Нет! – взвизгнула так, что даже серый визгнул в ответ. Никак в поддержку, ему тоже Броня не понравился.

– А чего кричала? – недовольно проворчал – как же его… а, точно, – Кристос.

– Так просто, – виновато улыбнулась, приоткрыв один глаз и выглядывая из-за угла подушки.

Меня смерили недовольным взглядом и развернулись, чтобы уйти.

– Стой, – неожиданно попросила я.

Неожиданно потому, что не ожидала от себя такой трусости. Но поди ж ты…

Кристос остановился и вопросительно уставился на меня.

– Не уходи, я не хочу одна бояться, – выпалила я.

– Предлагаешь бояться вместе? – усмехнулся он.

Улыбнулась как дурочка и пожала плечами. Да я сейчас и чувствовала себя полной идиоткой. И зачем, спрашивается, остановила? Как я вообще при нем спать-то буду?

– Ладно, – вдруг согласился Кристос. – Спи, я здесь посижу.

И уселся рядом с кроватью. И не выгонишь же теперь. Или выгнать?

– Серый, отнеси на улицу, а то мешать будет, – сказал Кристос, протягивая моему лохматому другу факел.

А серый, вот предатель, подошел, аккуратненько так взял факел в зубы и вынес, обходя углы, чтобы огнем не задеть. Да с чего он вообще какого-то постороннего мужика слушается? Это же мой серый! Или не мой? Я как-то и забыла о том, что это не ручной пес, а разумное существо. Неудобно-то как! Это же получается, что все это время рядом со мной был практически мужчина, ну и что, что с лапами и хвостом, все равно почти человек. Надо будет извиниться, что ли.

– Как же здесь все сложно, – прошептала, забывшись.

– А там проще было? – выдернул меня из потока сонных мыслей голос сидящего рядом с кроватью мужчины.

Вздрогнула, легла и прошептала:

– Там меня никто не хотел съесть.

– Спи, – ответил мужчина.

Ну да, а что ему еще сказать? Как ни крути, а я права.

– Почему вы скармливаете своим правителям девушек из нашего мира? Чем местные не угодили? Или своих жалко? – не удержалась я от вопроса.

– Это не нам решать. Такова традиция, – тихо ответил Кристос.

– Фиговые у вас традиции, – всхлипнула я.

Ну вот, опять сейчас разревусь. Да что же такое-то? И понимаю, что нельзя раскисать, а все равно глаза на мокром месте!

– Мы живем по этим традициям уже не одно столетие. Не мы диктуем правила, не нам их и менять, – задумчиво произнес Кристос.

– Плывете по течению, как… Буратины, – буркнула я. – Вот ты мне объясни, зачем вам вообще эти ваши правители сдались?

В темноте, лежа на кровати, было проще обсуждать такую щекотливую тему. Да и что они мне сделают? Я же им целая и невредимая нужна, для прокорма властелина их заскорузлого.

– Они учат нас, руководят. Благодаря им у нас есть медицина, школы, развиваются науки. Мы начали осваивать магию, – принялся перечислять Кристос.

– И что, за те сотни лет, пока ваш великий и распрекрасный спал, все это стояло на месте, не развивалось? – усмехнулась я, пряча за смешком очередной всхлип.

– Развивалось, конечно, – кивнул мужчина.

– Так зачем они вам теперь? – вопросила я. – Чтобы девушек ни в чем не повинных им скармливать? Как я поняла, вы нас, неместных, им раз в столетие предоставляете. А все остальное время они ваших харчат! Оно вам надо, задарма их кормить?

– Спи, – приказал Кристос. – Не тебе об этом говорить.

– Ну и пусть они вас жрут! Меня-то один раз съедят – и все, а вас так и будут хомячить, – обиженно буркнула я.

Повертелась еще немного и все же уснула, устала слишком, переволновалась.

А утром проснулась уже одна. Сбежал мой телохранитель. Встала и пошла на запах еды. На кухоньке уже вовсю хозяйничала Дарка, что-то варила-жарила на пышущей жаром печи, рядом крутился серый. Они, похоже, поладили.

– Встала, – констатировала женщина. – Завтрак уже почти готов.

– Спасибо, я не голодна, – ответила и уже хотела вернуться в комнату, когда Дарка меня окликнула.

– Ты это брось, есть нужно хорошо, – проговорила она.

– Зачем? – задала я провокационный вопрос.

– Смотрю я на тебя, девка, и вижу, что не дура, все понимаешь, – оторвавшись от плиты, произнесла женщина. – Так ты уразумей: чем сильнее будешь, тем больше шансов у тебя.

– Каких шансов? – заинтересовалась я.

– Выжить, – бросила она, возвращаясь к помешиванию чего-то аппетитного в небольшом котелке.

– А что, есть и такой вариант? – искренне удивилась я.

– У тебя – навряд ли, – покачала она головой. – Худая слишком, маленькая. Мне прабабка рассказывала, что в невесты Залиеку привели девку здоровую, румяную да полнокровную, так она выжила. Но ты надежд не оставляй, говорят, наш хозяин жалостливый. Если в разум до твоей смерти войдет, может, и выживешь.

– И с чего мне такое счастье? Откуда такая откровенность? – хмыкнула я.

– Так Кристос сказал, что ты все знаешь, – пожала необъятными плечами Дарка.

– А-а-а, ну да, конечно, – согласилась я.

Значит, все правильно поняла. Но знаю-то не все! А ну подайте мне этого вашего чумного Броню, я его на полное посвящение в местные реалии раскручу.

– Ладно, давайте ваш завтрак, двойную порцию. Отъедаться буду, – передумала я.

Серый глянул на меня искоса, шумно вздохнул и улегся посреди кухни, как раз между печью и столом. А в этот момент Дарка сняла с печи котелок, ухватив его тряпицей, и пошла к столу. Итог этой пасторали был закономерен: завтрак на полу и частично на сером, сам серый с визгом катается по полу (еще бы, горячо же!), а Дарка орет на всю округу, да так задорно и заковыристо, что я даже заслушалась.

Если бы серого не ошпарило, Дарка его сама, наверное, пришибла бы. А так только косилась злобно, вытирая пол, и приговаривала: «Так тебе и надо, чучело лохматое. Да чтоб ты оплешивел, изверг! Чтоб у тебя хвост облез! Зараза на мою голову».

На шум прибежал Данисто, видимо сменивший на посту Кристоса, посмеялся, посочувствовал серому и добродушно улыбнулся мне.

– Ну как устроилась? – спросил он.

– Жить можно, – криво улыбнулась я в ответ.

А что тут еще скажешь? Жить-то и правда можно, но недолго, к сожалению.

– А ну иди отсюда! – прикрикнула на него запыхавшаяся Дарка. – Нечего тут зубоскалить.

– Не шуми, – миролюбиво ответил Данисто. – Я за Татианой пришел. Бронир уже заждался.

– Таня я, – поправила недовольно. И этот туда же, над именем моим изгаляется.

– Вот накормлю, тогда и пойдет. Подождет твой Брон, – буркнула Дарка.

– А чем кормить-то будешь? Я смотрю, дикий уже пробу снял, и ему твое варево не по вкусу пришлось, – хохотнул Данисто.

Серый оторвался от вылизывания ошпаренного бока, вскинул голову и рыкнул, то ли соглашаясь с мужчиной, то ли выражая протест.

– Вот и не получит больше! Слышишь, поганец, чего налижешься, тем и кормись! – погрозила зверю кулаком Дарка.

«Поганец» обиделся и повернулся к присутствующим задом.

– То-то же, – хмыкнула женщина. – Садитесь за стол.

Сказано это было нам с Данисто. Ну, мы и сели. Передо мной тут же появилась деревянная миска с какой-то кашей, желтенькой такой и ароматной. Следом Дарка протянула мне ложку, тоже деревянную, но не толстую и неудобную, как старинные русские, а тонкую, искусно вырезанную – от металлической и не отличишь, если не присматриваться.

Данисто тоже наделили кашей, но посуду ему дали ту самую, жгучую. Я так и сидела, уставившись на мужчину, в ожидании, когда он возьмет ложку в руку. И почему местные на этот металл нормально реагируют, а для меня он все равно что кислота? Странные они, и посуда у них странная, а уж про государственный строй и говорить нечего.

Каша оказалась вкусной, наваристой, но я так и не поняла, из какой крупы она была сварена. Оставалось только надеяться, что на нее у меня не будет аллергической реакции, как на ложки с ножами.

– Ну все, идите. Больше мне вас кормить нечем, – развела руками Дарка, когда миски опустели. – А все псина эта, такую шуплу загубил! Наваристую, с коленцами!

– Чего-чего? – недоуменно спросила я.

– Шупла, говорю, удачная вышла, а этот твой под ноги кидается. У-у-у, пропастина! – в очередной раз погрозила она кулаком серому.

– Это у нас похлебка такая, из коричков, – посмеиваясь, пояснил Данисто.

– Ну, теперь все ясно, – с иронией протянула я. – Ладно, спасибо за завтрак, Дарка. Пошли, Броня заждался уже, – махнула рукой Данисто, вставая из-за стола.

– Кто? – переспросил мой сегодняшний телохранитель, давясь смехом.

– Вот так его и называй, – тоже посмеиваясь, посоветовала Дарка. – Ему подходит.

Серый встал, встряхнулся, разбрызгивая по только что оттертой кухне остатки местного национального блюда, покосился на зашипевшую Дарку и степенно вышел.

– Ты смотри, Дарка, заберет тебя дикий, в волчицу обратит и в леса уведет, – хохотнул Данисто.

– Да я этому облезлому не по зубам, – отмахнулась женщина.

Вот уж точно не по зубам, с ней разве что медведь справится. Интересно, а здесь медведи вообще есть?

По дороге к Брониру я завалила Данисто вопросами. Медведи у них, как оказалось, есть. Но, судя по описаниям мужчины, это какие-то неправильные медвери, и мед они не едят. Местные косолапые, помимо обычных для наших мишек размеров, шерсти и больших лап, имели длинный хвост и широкую, как у Чеширского Кота, пасть с акульим арсеналом зубов. Чем они питаются, решила вообще не спрашивать, и так впечатлений хватает.

Бронир, как оказалось, обосновался на краю поселения, и идти до его логова пришлось минут двадцать. Я успела посмотреть и местную архитектуру (ничего особенного, кстати, почти и не отличишь от наших деревень), и природу, тоже не отличающуюся особой экзотичностью, и живность. А вот тут-то было где разгуляться!

Во-первых, помимо обычных курочек и почти обычных уточек (клювы у них были ярко-синего цвета), по лужайкам перед домами расхаживали эдакие гибриды кроликов и карликовых страусов. От страусов у этой живности присутствовали длинные шеи, головы и крылья, а все остальное было кроличье. Странное это зрелище, скажу я вам – птичьи голова и крылья в меху, а не в перьях. С такими крылышками далеко не улетишь. Да и голова на длинной меховой шее при прыжках болтается так, что пожизненная морская болезнь такому чуду обеспечена. Но сами кролостраусы не жаловались, им все нравилось.

– А это кто? – спросила шепотом я, наблюдая за передвижением мутантиков.

– Так это же корички, – пояснил Данисто. – У вас таких нет, что ли?

– Не-э-эт, такое у нас не водится, – завороженно прошептала я.

– Шупла из них самая вкусная выходит, – мечтательно протянул Данисто.

Вот изверги! Такую милоту и на шуплу!

И тут серый, видимо заскучав, выскочил вперед, подпрыгнул на месте пару раз, пародируя этих самых коричков, а потом понесся гонять их по полянке. Зверье бросилось врассыпную, курлыча и вереща. Из дома выбежала хозяйка сего стада (или стаи), узрела возмутителя спокойствия, взвизгнула, присела и заголосила, схватившись за голову:

– Да что же это за напасть! Да куда же старейшины смотрят? Дики-и-ий! Ой, беда в дом пришла!

И вроде мир другой, и все у них здесь иначе, а тетки такие же! На крик одуревшей бабы сбежались соседи. Девочек и девушек опять разогнали по домам, чтобы мой серый на них не позарился, а мужики собрались толпой человек десять и пошли к старейшинам жаловаться. Серый понял, что сглупил, подошел ко мне, прижал уши к голове и уселся, изображая святую невинность.

– Похоже, выгонят тебя, брат, из деревни, – посочувствовал ему Данисто.

– Пошли быстрее к Броне. Попросим защиты. Он же как-никак старейшина, – поторопила я провожатого.

– А толку-то, что старейшина, – махнул рукой Данисто. – Он такие вопросы не решает.

– А кто решает? – схватила я его за рукав.

С серым расставаться не хотелось. Я только ему и доверяю.

– Если Иворг жалобу примет и замнет, то, может, и обойдется все. А если не примет, то к самому Мранору пойдут. Тогда точно серому твоему несдобровать, – покачал головой мужчина.

– А Акайя? – спросила я.

– Акайя с такой мелочью разбираться не будет, – улыбнулся Данисто. – Она о порядке и безопасности заботится, ей не до жалоб.

– Так, подожди. Значит, Акайя у вас вроде минобороны, Бронир – по наукам, Иворг с народом разбирается, то есть по сельскому хозяйству и культуре. А Мранор, получается, кто? Премьер-министр? – попыталась впихнуть все это безобразие в более-менее привычные рамки.

– Ты это лучше у Бронира спроси. Я твоих разговоров не понимаю, – покаялся Данисто. – Мое дело выполнять приказы старейшины Акайи.

Солдафон – поставила я диагноз, поглядывая на озадаченного провожатого. Но солдафон не обычный, а элитный. Вон даже в стане врага под прикрытием работал. Спецназ местного разлива! А Кристос у них командир группы, то есть тоже элитный солдафон, но наделенный некоторой властью. Это я, получается, ночью местному генералу мозг выносила?

– А вот и дом Бронира, – указали мне на возвышающееся впереди строение. М-да, от Брони я меньшего и не ожидала. Во-первых, это нечто даже с натяжкой сложно было назвать домом. Двухэтажное строение с огромными окнами на первом этаже и вообще без окон на втором, с парочкой пристроек разной степени высоты и корявости и круглой башенкой, притулившейся к одной пристройке, над которой возвышалась труба, пышущая ядовито-желтым дымом, походило, скорее, на завод или шоколадную фабрику вконец поехавшего крышей Чарли. Крыша основного строения, к слову, действительно слегка съехала набок. Но это, скорее всего, было так задумано, потому что под образовавшимся навесом стояла эдакая барокамера – огромная металлическая бочка с дверью и окошечком. Только водолаза рядом для полноты картины не хватает. И вот зря я это подумала! Дверца барокамеры отворилась, и на свет божий вывалилось чудо-юдо – длинные рукава коричневого одеяния, на концах перевязанные веревочками, болтались на уровне колен, на ногах что-то похожее на тыквы, и цвет, кстати, соответствующий, оранжевый. А на голове этого пришельца красовалось подобие противогаза, только хобот был толщиной с саму голову и болтался до земли.

– Э-э-э, может, пойдем отсюда? – подергала я Данисто за рукав.

И тут этот слоник-мутант стянул с головы хобот, водрузил его на торчащий из стены штырь и улыбнулся нам безумной улыбкой оголодавшего людоеда.

– Ну наконец-то! А я заждался, уже сам за тобой идти хотел, – воскликнул Броня, разводя в стороны безразмерные рукава.

Серый отпрыгнул, получив по носу одним из длиннющих рукавов, фыркнул и заворчал, злобно поглядывая на болтающиеся штуковины.

– Подождите, я сейчас! – произнес Броня, и занырнул в глубины своего костюмчика. Сначала опали увядшими лепестками рукава, потом вся шкурка из непонятного материала скукожилась, а из образовавшейся на спине прорехи показалась лохматая голова местного гения. Выбравшись из скафандра, Бронир, совершенно не смущаясь того, что на нем из одежды имеются только волосы, подхватил свой эпатажный костюмчик, расправил его и повесил на крючья, рядом с головохоботом. Тут же, рядом со стеной, на скамеечке лежала его одежда. И уже через минуту Бронир красовался в серых мешковатых штанах и грязной белой рубахе.