Текст книги "Говорят что здесь бывали… Знаменитости в Челябинске"

Впервые очерк был опубликован в газете «Итоги 74» 17 декабря 2005 года.

Фрагменты из дневника публикуются по книге: Вадим Козин. Проклятое искусство. – М.: Вагриус, 2005.

Вера Комиссаржевская

Вера Комиссаржевская

«Ландыш серебристый»

Бывший директор императорских театров князь Сергей Михайлович Волконский, характеризуя в своих мемуарах театральный мир России конца XIX – начала XX веков, писал: «Среди всего этого цвел ландыш серебристый – Комиссаржевская. В стороне от интриг, безразличная к газетной критике, вся в своих ролях, ушедшая в свое искусство. Характера мягкого, покладистая, безобидная, в этом мире театральном, где к чему ни прикоснись – наболевшая рана самолюбия, она была само спокойствие, сама ясность, сама простота. Маленькая, тоненькая, хрупкая, не очень красивая, даже с несколько перекошенным лицом, с очаровательной озаряющей улыбкой, с прелестным голосом и, что так редко в женских голосах на нашей сцене, без всякой вульгарности – таковы природные данные Комиссаржевской…»

Она поздно начала театральную карьеру, но быстро приобрела успех у зрителей. Популярность ее была необыкновенной. Тысячами по всей стране разлетались открытки с ее портретами и фотографиями сцен из спектаклей. В 1909 году в ходе гастрольной поездки по Сибири, незадолго до своей гибели, Вера Федоровна Комиссаржевская побывала и в Челябинске, подарив жителям нашего города незабываемые впечатления и радость от соприкосновения с ее талантом.

Вера Федоровна родилась 27 октября 1864 года в семье известного оперного певца, солиста Мариинского театра, Ф.П. Комиссаржевского. Поэтому неудивительно, что с детских лет ей пришлось соприкоснуться с миром искусства и театра. В дом Комиссаржевских часто приходили знакомые отца из театральной и музыкальной богемы (например, известный композитор М.П. Мусоргский), звучала музыка, оперные арии, поэтические строчки. И когда маленькую Верочку взрослые спрашивали, кем бы она хотела быть в будущем, она нередко говорила, что видит себя артисткой, правда, с этим желанием соседствовали на равных и другие, например, стать извозчиком или доктором.

Взрослея, как вспоминали родственники, Вера Федоровна уже не стремилась связать свою судьбу с театром и не высказывала желания заниматься артистической карьерой профессионально. И только жизненные обстоятельства вынудили ее к этому. Развод родителей, уход из семьи любимого отца вызвал у Веры Федоровны не только тяжелые переживания, но и заставил думать, как жить дальше. В семье, кроме нее, было еще две девочки. И мать, несмотря на то что продала доставшееся ей в наследство имение, едва сводила концы с концами. Поначалу выход из этой ситуации виделся в удачном браке. В 1883 году 19-летняя Комиссаржевская выходит замуж за графа Владимира Леонидовича Муравьева, художника-любителя. Но семейное счастье оказалось для Веры Федоровны миражом. Муж любил выпить, а выпив, скандалил, распускал руки. Молодые часто ругались. А вскоре, в 1885 году, и вовсе развелись, поскольку выяснилось, что сестра Веры Федоровны Надежда забеременела от Муравьева.

Не в силах перенести случившееся, Вера Федоровна решилась на самоубийство, приняла яд, но ее спасли и поместили в психиатрическую лечебницу с диагнозом «острое помешательство». Она месяц лечилась, а затем родственники вывезли ее в Липецк, где будущая великая актриса медленно возвращалась к жизни.

Эта трагедия подтолкнула Комиссаржевскую к театру. Чтобы преодолеть кризис, она начинает посещать занятия у известного актера В.Н. Давыдова. Ее педагог писал в последующем, что Комиссаржевская быстро развивалась, поражая его «своей чуткостью, восприимчивостью и наблюдательностью».

В 1890 году Вера Федоровна со своей сестрой Ольгой переезжают жить к отцу, который к этому времени развелся и решил сделать из своей старшей дочери певицу. У Веры Федоровны было красивое контральто, производившее на слушателей сильное впечатление. Однако и тут жизнь внесла свою коррективу: хроническое заболевание горла заставило Комиссаржевскую отказаться от певческой карьеры и обратить свой взор на драматический театр.

В 1893 году, когда ей исполнилось 29 лет, Комиссаржевская принимает решение стать драматической актрисой. К этому возрасту многие известные актрисы были уже на пике своей славы. Она же только начинала. Это было не просто. Особенно в столице. Чтобы приобрести опыт, Вера Федоровна едет в провинцию, где в труппе Н.Н. Синельникова в Новочеркасске, в комедии Г. Зудермана «Честь» она сыграла свою первую роль на профессиональной сцене. Дебютантка сразу же обратила на себя внимание. Одна роль следовала за другой. С 1894 года она выступала уже в Вильно у К.Н. Незлобина, где за два года сыграла 60 (!) ролей. Видевшие ее в это время отмечали в ее игре простоту, душевность, лиризм. 1 мая 1896 года Комиссаржевская была принята в состав труппы знаменитой столичной Александринки. Путь, пройденный ею за три года, был гигантским. На сцене Александринки Вера Федоровна Комиссаржевская сыграла несколько этапных для себя ролей. Например, в том же 1896 году она за два года до постановки «Чайки» в Московском художественном театре исполнила роль Нины Заречной. А.П. Чехов считал, что роль эту должна была сыграть знаменитая М.Г. Савина, но после ознакомления с ролью Мария Гавриловна отказалась. Роль была передана Комиссаржевской, которая сыграла ее так, что автор признал ее трактовку образа непревзойденной. В одном из писем, написанных сразу же после премьеры «Чайки», несмотря на холодный прием спектакля прессой и зрителями, Антон Павлович сообщал: «Моя „Чайка“ идет 17 окт(ября). Комиссаржевская играет изумительно». Одаренность Веры Федоровны отмечала и Савина.

Комиссаржевская играла в Александрийском театре шесть сезонов. Без преувеличения можно сказать, что за эти годы ее талант окреп и приобрел новые грани. Несмотря на то что в ее репертуаре было много проходных, неглубоких ролей, в 1896–1902 годах ею были сыграны и роли, снискавшие ей славу. Кроме уже упоминавшейся «Чайки», это роль Ларисы в «Бесприданнице» А.Н. Островского, Маргариты в «Фаусте» Гёте, Мери в «Пире во время чумы» А.С. Пушкина и др. Вместе с этими ролями Комиссаржевская взрослела и всё более и более мечтала о создании собственного театра.

1 августа 1902 года она оставляет Александрийский театр и подписывает контракт с антрепренерами А.Н. Кручининым и С.Ф. Сабуровым на гастрольную поездку по России. Это были большие гастроли, длившиеся почти два года и охватившие обширную территорию от Украины до Поволжья и Урала, от Молдавии до Кавказа. Известность Комиссаржевской благодаря этим поездкам стала действительно всероссийской, и 15 сентября 1904 года она объявляет об открытии собственного театра. Среди ролей, сыгранных ею в нем, – Нора в «Кукольном доме» Ибсена, Соня в «Дяде Ване» А.П. Чехова, Варвара Михайловна в «Дачниках» Максима Горького и др. Начало деятельности театра Комиссаржевской стало культурным событием в России, вызвавшим неподдельный интерес всей литературной и театральной общественности. Максим Горький писал в письме к Е.П. Пешковой: «Моя пьеса („Дачники“. – Прим, авт.) пойдет у Комиссаржевской… Театр Комиссаржевской – дело новое, солидное, и кажется, будет хорошо поставлено».

Однако очень скоро эйфория прошла, и Комиссаржевская стала ощущать на себе и все минусы самостоятельного существования – не хватало глубокого и яркого драматургического материала, талантливых режиссеров и актеров, возникли финансовые проблемы. К переживаниям по поводу судьбы собственного театра прибавилась тревога за Россию. Комиссаржевская сочувственно встретила первую русскую революцию. Отменила в знак солидарности с революционными событиями несколько спектаклей, участвовала в актерском митинге в Панаевском театре, в концертах, сборы от которых пошли в фонд помощи бастующим.

В 1906 году Комиссаржевская решается круто изменить жизнь своего театра. Приглашает режиссера-экспериментато-ра В.Э. Мейерхольда, набирает новую актерскую труппу. Однако этот творческий союз принес печальные плоды. «Мейерхольд создал в театре атмосферу, в которой я задыхаюсь всё это время и больше не могу», – признавалась актриса. Многие видные деятели русской культуры всячески призывали Комиссаржевскую расторгнуть этот противоестественный союз. Уже упоминавшийся князь С.М. Волконский писал в своих мемуарах: «Этот фигляр театральный, сумевший испортить и отравить всё, к чему ни прикасался, взялся за Комиссаржевскую… она была изломана, исковеркана…» Театр всё более и более увеличивал долги. Для Комиссаржевской это стало настоящей трагедией. Она решительно взялась за исправление ситуации и в итоге расторгла договор с Мейерхольдом. «Путь, ведущий к театру кукол, – это путь, к которому вы шли всё время, – объясняла актриса в открытом письме к режиссеру. – Я смотрю будущему прямо в глаза и говорю, что по этому пути мы вместе идти не можем, путь этот ваш, но не мой…» В ответ Мейерхольд откликнулся целым рядом публикаций в прессе. 20 декабря 1907 года состоялся суд чести, на который режиссер вызвал Комиссаржевскую. Однако этот общественный суд не поддержал уязвленного Мейерхольда, признав его требования к актрисе безосновательными.

Театр Комиссаржевской вновь оказался на распутье. Чтобы заплатить долги, Комиссаржевская принимает решение организовать большие гастроли как по стране, так и за границей. Начался последний драматический этап жизни великой актрисы.

Весной 1908 года театр Комиссаржевской выехал на гастроли в Америку.

Выступления прошли в Нью-Йорке, Филадельфии, Бруклине и других городах Северо-Американских Соединенных Штатов. Американские журналисты, писавшие о них, особо выделяли Веру Федоровну Комиссаржевскую, называя ее одной из талантливейших актрис мира. В то же время неискушенная американская публика, не слишком разбиравшаяся в тонкостях театральной игры, нередко шла на спектакли театра только по причине распространившегося слуха, что Комиссаржевская – графиня по мужу. На спектакле «Дикарка» был организован тотализатор, публика делала ставки на то, подойдет ли актриса к стогу сена на правой стороне сцены или нет. Следствием чего стал фактический срыв спектакля. Когда Вера Федоровна приближалась к стогу сена, неистовствовала одна часть зала, а когда она удалялась от него – другая. Ничего не понимавшая актриса доиграла спектакль в полуобморочном состоянии.

Американские гастроли не принесли Комиссаржевской ожидаемой прибыли; антрепренер, их организовавший, скрылся с деньгами, и столь нужные театру средства пришлось зарабатывать в России.

В 1909 году театр Комиссаржевской направляется в гастроли по Дальнему Востоку и Сибири. В ходе этой напряженной поездки Комиссаржевская побывала и на Урале. Прежде, в 1903 году, ее выступления видели оренбуржцы, а в 1904 году – екатеринбуржцы и пермяки. В 1909 году Вера Федоровна посетила с гастролями Челябинск.

В Народном доме челябинцы увидели Комиссаржевскую в «Кукольном доме» Ибсена, а затем, 3 июня, – в пьесе Зудермана «Огни Ивановой ночи». В рецензии на спектакль «Кукольный дом», опубликованной в газете «Голос Приуралья», автор, скрывшийся за инициалами «В.Г.», передает то потрясение от игры знаменитой актрисы, которое пережили челябинцы. В ней он пишет: «Талантливые люди очень просты и жизненны. У них нет ни одного фальшивого штриха, ни одной искусственной, шаблонной нотки в выражении чувств. Всё делается как-то просто и мило. Так и у г-жи Комиссаржевской: у нее выходит до того естественно и просто, что затрудняешься сказать – играет она Нору, или живет сама, пользуясь Норой как символом для выражения своих мук, своего глубоко трагического „я“. То, что она играет и что дает этой игрой, так нераздельно слито, так полно выражено, что нет возможности провести грань между искусством и жизнью… Комиссаржевская это такая мощная сила, что живому человеку не устоять против такого бьющего по сердцу тарана».

Гастроли позволяли заработать средства, необходимые для погашения долгов, но не решали творческих проблем, которые стояли перед театром. Поэтому после гастролей Вера Федоровна вознамерилась взять тайм-аут, распустить театр и принять решение о том, что и как ей дальше делать. 15 ноября 1909 года она написала письмо труппе театра: «…по окончании этой поездки я ухожу из театра. Надолго ли, навсегда ли – зависеть это будет не от меня. Я ухожу потому, что театр в той форме, в какой он существует сейчас, – перестал мне казаться нужным, и путь, которым я шла в исканиях новых форм, перестал мне казаться верным…»

В это время Комиссаржевская с театром находилась в Харькове и в соответствии с контрактом должна была еще выступить на Кавказе и в городах Средней Азии. Ташкент был последним городом гастрольного тура. Актриса с интересом знакомилась с восточной культурой, посещала восточные базары, покупала местные украшения, тюбетейки, кумганы.

Здесь она неожиданно почувствовала недомогание. Попросила заменить спектакль на более легкий и любимый «Бой бабочек» Зудермана. Доиграла спектакль, едва не лишившись чувств, и самостоятельно сесть в фаэтон уже не смогла. Прибывший в гостиницу врач констатировал черную оспу. 10 февраля 1910 года Веры Федоровны Комиссаржевской не стало.

Впервые очерк был опубликован в газете «Вечерний Челябинск» 13 октября 2006 года.

Марина Ладынина

Марина Ладынина

Аристократка духа

Легендарная Марина Ладынина была самой титулованной советской киноактрисой. Народная артистка СССР, лауреат пяти Сталинских премий (у любимицы Сталина Любови Орловой было только две), лауреат премии «Золотой витязь» Первого международного кинофестиваля славянских и православных народов, высшей кинематографической награды «Ника» в номинации «За честь и достоинство». А если к этому прибавить выдающиеся внешние данные, крепкое здоровье (она прожила 94 года, в лучшие свои годы могла переплыть Днепр в самом широком его месте) и поистине всенародную любовь, то следует назвать жизнь Ладыниной очень успешной и продуктивной.

Родилась она 11 июня 1908 года в деревне Скотинино Смоленской губернии. Неблагозвучное название деревеньки не нравилось Марине Алексеевне, и она в своих анкетах указывала другое место рождения – село Назарово под Ачинском в Сибири, куда семья с маленькой Мариной перебралась, спасаясь от голода, вскоре после ее рождения.

Отец Ладыниной был малограмотным, мать – неграмотной. Жили они тихо и незаметно, стараясь не привлекать к себе людского внимания. Уже когда их дочь стала знаменитой, у отца нередко спрашивали, не родственница ли им Марина Ладынина, и в ответ звучало: «Однофамилица». Марина была другой, с самых ранних лет ее тянуло к книгам, лицедейству и славе. Она вспоминала: «Мне кажется, я родилась с желанием стать актрисой. Без меня не обходился ни один детский праздник, юбилейный вечер, любительский спектакль. Я играла на балалайке в оркестре народных инструментов, пела, плясала… Когда на базарной площади выступали цыгане, я выскакивала из толпы зрителей и плясала вместе с ними». В шестилетнем возрасте, в Елабуге она сыграла главную роль в детском спектакле «Птичий переполох» и получила в подарок от одного из мальчиков розу – первые цветы на театральной ниве. В последующем цветов будет куда как больше.

Маруся (как звали Марину Алексеевну в семье) бредила театром. И весной 1929 года, поработав около пяти лет сельской учительницей, круто поменяла жизнь, поступив в московский Государственный институт театрального искусства (ГИТИС). Храбрость была вознаграждена. Члены комиссии, в которую входили такие театральные мэтры, как Михаил Тарханов и Иван Москвин, сделали пометку в приемной ведомости: «Особо одаренная». А после двух лет обучения в ГИТИСе с ней заключил контракт МХАТ.

Художественный руководитель одного из лучших театров страны гениальный К. С. Станиславский заметил ее во время стажировки в театре и дал поручение своим помощникам: «Пришлите мне эту девочку. У нее глаза актрисы. Я хочу себя проверить». Действительно, первые театральные роли закрепили за Ладыниной славу одной из самых ярких молодых талантливых артисток. Станиславский писал своей сестре из-за границы: «Как там Ладынина? В ней я вижу будущее МХАТа…»

На театральную актрису Ладынину обратили внимание и кинорежиссеры. Ладынина снялась в эпизодической роли в фильме Ю. Желябужского «Просперити», а затем в 1935 году, по признанию самой актрисы, в «очень интересных драматических ролях» в фильмах «Вражьи тропы» (реж. И.К. Правов и О.И. Преображенская) и «Застава у Чертова брода» (реж. М.Л. Билинский). Марина Ладынина имела все основания считать, что после этих фильмов она станет известной широкой зрительской аудитории, но их судьба сложилась неудачно. «Возможно, меня „узнали“ бы и после этих двух картин, особенно после „Заставы“, где мои съемки были очень эффектны, но фильм по идеологическим соображениям запретили к широкому показу, а во время войны и вовсе потеряли», – вспоминала она.

Руководство МХАТа отпускало Ладынину на киносъемки не без переживаний. В. И. Немирович-Данченко говорил ей: «Ну, что же, сняться надо иногда, заработать там, и всё такое. Но никогда не забывайте, что вы – наша, никогда не бросайте театр». Однако играть в театре актрисе пришлось недолго. Причиной этого стала ее личная жизнь. После непродолжительного брака с Иваном Любезновым, будущим известным актером, Ладынина влюбилась в итальянца. Любовь была взаимной, и молодые люди собирались пожениться. В Италии в это время у власти находились фашисты во главе с Бенито Муссолини. Поэтому контакты актрисы с иностранцем не остались незамеченными. Ее забрали на Лубянку.

Ладыниной предложили сотрудничать с органами. Лиана Полухина, автор книги «Марина Ладынина и Иван Пырьев», сообщает, что вызывали ее неоднократно, предлагая различные варианты этого сотрудничества, включая выезд в Италию. Но Марина Алексеевна не соглашалась. Будучи не из слезливых, она, сидя на Лубянке, ревела и в ответ на все предложения твердила: «Арестуйте, ссылайте…» Арестовывать Ладынину не стали, но сказали, что ни во МХАТе, ни в студии Ю. Завадского (с которой актриса уже подписала контракт) работать она не будет.

Ладынина вспоминала, что, оставшись без работы и средств к существованию, она брала у знакомых что-нибудь постирать, ставила с домработницами к праздникам домашние спектакли. Одним словом, выживала, как могла.

Это не добавило ей лояльности к существующему режиму. Объективно служа ему, она понимала всю его порочность. Историк кино и подруга Ладыниной Майя Туровская указывала, что Марина Алексеевна была «достаточно антисоветски настроена». Этого не отрицала и сама актриса. Вспоминая о 1930 годах, она прямо говорила, что эта «эпоха уродовала мозги и жизнь у целого огромного народа». Бесстрашная по натуре, она поступала с точки зрения обывателя как минимум неосторожно. Например, регулярно отправляла в лагерь посылки с книгами сценаристу Аркадию Добровольскому, осужденному по печально известной «антисоветской» 58-й статье. И кто знает, как бы сложилась ее судьба, если бы она не встретилась с режиссером Иваном Пырьевым.

Иван Пырьев, в которого актриса влюбилась сразу же, как только познакомилась с ним, сделал из нее, может быть, помимо ее воли, символ советской женщины, героической в труде, верной и страстной в любви. Фильмы Пырьева с Мариной Ладыниной в главной роли: «Трактористы» (1939), «Свинарка и пастух» (1941), «В шесть часов вечера после войны» (1944), «Сказание о земле сибирской» (1947), «Кубанские казаки» (1949) – собирали многомиллионную аудиторию и были любимы народом. В постсоветский период в их адрес было сказано немало критических слов, создателей фильмов обвиняли в том, что они на потребу власть предержащим создавали хвалебные «сказки» о социалистической действительности, в то время как в стране свирепствовали репрессии, голод, отсутствовала минимальная свобода. Характерные оценки дает этим фильмам в своей книге «Кумиры российской эстрады» (2003) известный историк эстрады Борис Савченко. Высоко оценивая артистическое обаяние и вокальные данные Марины Ладыниной, он не преминул указать, что снималась она в основном в «розово-голубых» фильмах И. А. Пырьева, и что ей удалось «вдохнуть живую человеческую интонацию» в «фальшивый киномир крупнейшего советского комедиографа».

Позволим себе не согласиться с уважаемым автором. Не надо подходить к фильмам Пырьева вульгарно-социологически и видеть в его произведениях лишь надуманное отражение окружающей действительности. Фильмы Ивана Александровича – произведения искусства, а потому живут по собственным законам, да и посвящены они не производственной тематике, не межличностным отношениям в социалистическом трудовом коллективе, а совсем другому. Это мечты и фантазии на тему любви, дружбы, верности, долга. Именно поэтому герои фильма «Свинарка и пастух» говорят стихами, а события фильма «В шесть часов вечера после войны» происходят в будущем. В труднейший период российской истории фильмы Пырьева и Ладыниной позволяли уйти от мерзости настоящего и переместиться, пусть на мгновение, совсем в другой мир и другие отношения. Они помогали выжить, и в этом их главное значение.

Известный композитор Тихон Хренников, вспоминая о том, какое впечатление произвел фильм «В шесть часов вечера после войны» на наших солдат в действующей армии, писал: «Трудно передать реакцию людей. Вы не можете себе представить, как все были потрясены картиной. Идет война, завтра бойцы пойдут в бой за Берлин, а сегодня они видят на экране Салют Победы над Красной площадью. Безусловно, это давало дополнительный стимул к скорейшему окончанию войны, к проявлению героизма. И все восхищались Ладыниной! Действительно, она блестяще сыграла в этой картине… Когда картина с невероятным успехом прошла по экранам, сотни людей назначали свидания на Большом Каменном мосту в шесть часов вечера. Марина Ладынина – и до этого знаменитая актриса – стала национальной героиней. Ее боготворили, ей подражали, девчонки стремились быть на нее похожи».

Небезынтересно, что и в Америке фильмы Пырьева не остались незамеченными. Владимир Зельдин, сыгравший пастуха в фильме «Свинарка и пастух», вспоминая о Марине Ладыниной, писал: «Она мне рассказала, что фильм „Свинарка и пастух“ в Америке под названием „Они повстречались в Москве“ был номинирован на „Оскар“. Этого я не знал. Потом она мне показала иностранную газету, где было написано, что в этом фильме играют великолепные актеры, отлично танцующие, владеющие вокалом и так далее… Для Америки это кино, оказывается, стало событием».

При этом сама Марина Ладынина считала, что роли в кино не позволили ей реализоваться в полной мере. В одном из интервью она говорила: «Я снялась во многих фильмах Ивана Пырьева, но творческое наполнение, дающееся актеру от Бога, талантом, не было у меня удовлетворено этими ролями. Были они, в основном, комедийные и, в общем-то, довольно однозначные, хоть и трудоемкие. А я – актриса лирико-драматического склада, и мне очень хотелось играть, например, Нину в „Маскараде“, Катерину в „Грозе“, – не пришлось… В.И. Немирович-Данченко, помня меня по МХАТу, говорил Пырьеву: „Вы портите нам хорошую актрису. Она играет у вас не те роли“. Но… он был мой муж, и я его любила, да и картин тогда снималось мало…»