Текст книги "Раздражительность. Методика преодоления"

Если ребенок так и останется единственным, а порочная практика потакания его эгоистическим устремлениям продолжится, у него обязательно возникнут проблемы с другими детьми, ведь они не готовы да и не обязаны бесконечно подстраиваться под желания и капризы вашего чада, а он к этому привык. Он приходит на площадку и заявляет: «Я буду царем, а вы все – моими слугами» – и крайне удивляется тому, что другие дети не хотят играть с ним на его условиях. В результате возникают ожесточенные конфликты, возможны и проявления физической агрессии, которым вам придется противостоять.

Однако не забывайте: ваша настойчивость может, наоборот, спровоцировать новое рукоприкладство. Ведь обычно для того, чтобы довести что-то до сознания ребенка, мы задействуем только его слух. Так поступали с нами самими и в семьях, и в детских садах, и в школах, вот и мы автоматически первым делом прибегаем к словесным внушениям и увещеваниям, зачастую ими и ограничиваясь.

Но слова – это то, что детьми обычно усваивается хуже всего. Для того чтобы ребенок по-настоящему осознал, о чем вы ему толкуете, попробуйте нарисовать человечка (как получится, пусть даже рисунок будет самым примитивным) и показать на рисунке, что может произойти, например, после удара по голове или животу. Можно лепить фигурки из пластилина. Изображение поможет подключить зрение и образное мышление – именно то, что у дошкольников развито наиболее сильно.

Рассказывая ребенку о своих пожеланиях, мы по сути читаем ему книжку без картинок, а иллюстрации в этом возрасте необходимы для усвоения смысла повествования. Каждый шаг, каждое действие должны быть проиллюстрированы; в этом случае если у ребенка нет ярко выраженных неврологических или психиатрических нарушений, его поведение обязательно изменится к лучшему. Такая стратегия окажется гораздо более действенной, чем сколь угодно частые заклинания: «Не смей драться!»

Если мы многократно твердим детям одно и то же, неизбежно вступает в действие феномен «звукового фона». Так же как люди, живущие в непосредственной близости от перегруженного шоссе, перестают реагировать на шум проезжающих мимо машин, так же как обычно мы не слышим тиканья настенных часов или постоянно включенного радио, точно так же и дети попросту перестают нас слышать.

Кроме того, не следует забывать о том, что на детей, особенно на детей метеозависимых, негативное воздействие могут оказывать сезонные и погодные факторы, особенно если они провоцируют обострение хронических заболеваний. Неудивительно, что ребенок не воспринимает ваших увещеваний, если у него болят уши или заложен нос. Важно понимать, в каком состоянии пребывает маленький человек и в каком состоянии находимся мы сами.

Попробуйте использовать в качестве наглядных примеров сказочные сюжеты. Прекрасно подойдут русские народные сказки (например, про сестрицу Аленушку и братца Иванушку, о двух медвежатах, которые никак не могли поделить сыр, о лягушках, упавших в кринку с молоком, «Гуси-лебеди», «Битый небитого везет») – все эти поучительные истории учат детей правильному взаимодействию. Родителям рекомендую ознакомиться с тремя книжками: В. Я. Пропп. «Морфология волшебной сказки», Джанни Родари. «Грамматика фантазии» (прочитав эти работы, можно научиться самостоятельно конструировать структуру сказок) и Дорис Бретт. «Жила-бы-ла девочка, похожая на тебя.» – о том, как рассказывать детям истории, основанные на опыте родителей.

Прибегая к сказкам и притчам, мы начинаем говорить с ребенком на одном языке, задействуя его воображение и способность к сопереживанию. Дети великолепно запоминают истории, касающиеся семьи: даже ребенок, сталкивающийся с трудностями в обучении, усваивает длиннющие семейные саги, рассказанные родителями. В действие вступает совершенно другой тип запоминания, который можно использовать в разрешении конфликтов, возникающих между детьми.

В качестве своеобразных «посредников» вполне могут выступать и куклы. Они тоже включают детскую фантазию. Если усталая мама, придя с работы, раздраженно бросила: «Снова игрушки не убраны!» – это одно, и тут вполне коса может найти на камень. Если же она надела на руку даже не игрушку, а простую варежку и эта варежка вдруг сказала ребенку: «Гав-гав-гав! Опять кто-то все разбросал по полу!» – эффект окажется совершенно иным, ведь сегмент применения логики в отношениях с маленькими детьми чрезвычайно ограничен.

Хорошие плоды приносит детское соревнование, но лишь при условии беспроигрышности лотереи: «Ты победил в номинации „Самый проворный уборщик“, а ты – в номинации „Самый тщательный уборщик“!»

Важно не забывать ставить «плюсики» и себе, и детям и не скупиться на похвалу. К сожалению, наше мировосприятие, как правило, таково, что мы куда чаще заостряем свое внимание на «минусах» и недостатках. Почти каждый родитель в любую минуту готов завести длинное повествование о том, сколько проблем сопутствует воспитанию ребенка, и почти никто не упоминает о связанных с ним радостях. Мы воспитывались в авторитарной школьной системе, где все внимание сосредотачивалось на недочетах, и теперь переносим это отношение уже на собственных детей.

Старайтесь всегда подчеркивать и поощрять хотя бы робкую, но положительную тенденцию: «Ты переходишь на третий уровень освоения тех или иных знаний, и стрелочка устремляется вверх. Да, это еще не четвертый и не пятый уровень, но тем не менее он, как видишь, неуклонно растет!»

Среди родителей популярен миф о том, что существует некое волшебное средство, после применения которого ребенок радикально меняется: перестает драться и провоцировать на ссоры брата или сестру. Способы переломить ситуацию конечно же есть, вот только рассчитывать на их мгновенное действие не стоит. Достаточно и того, что исправляя свои ошибки, вы движетесь в правильном направлении.

Скажем, если у ваших малышей не поделены «зоны обитания» в детской комнате и если у них нет личных игрушек, они будут конфликтовать чаще и ожесточеннее. Это – системная ошибка, и ее можно избежать, но дети от этого конфликтовать все равно не перестанут. Мы в силах сгладить остроту и уменьшить количество ссор, но исключить их полностью не получится, да и не нужно этого делать, потому что в таких конфликтах ребенок приобретает необходимые житейские навыки.

Другая проблема – гипертрофированное ощущение у ребенка собственной значимости: например, вы разговариваете с одним из своих детей, но тут подходит его брат или сестра и, не обращая ни малейшего внимания на то, что происходит, начинает сообщать о своих проблемах. В этом случае нетерпеливых детей следует останавливать: «Мы заняты. расскажешь, когда закончим». Так формируется один из важных социальных навыков – готовность, отступив в сторону, предоставить другим возможность завершить начатое дело.

Ребенка необходимо терпеливо социализировать, а не ограждать от любых сложных ситуаций, в которых он может оказаться. Проявление гнева в песочнице – эмоциональный отклик на конфликт детских желаний. Все дело лишь в том, что желания эти должны рассматриваться как равноценные, и тогда конфликты окажутся развивающими: «Ты хочешь лопатку – но и твой товарищ тоже хочет, ты хочешь поиграть на компьютере, но сейчас он нужен для занятий твоему старшему брату, ты мечтаешь посмотреть фильм, но и твоя сестра расстроится, если пропустит свою любимую передачу!»

В детском саду то и дело делят игрушки. Нередко получается так, что один ребенок предпочитает отбирать, а другой вынужден уступать натиску. Кто именно окажется отдающим, а кто – отбирающим, во многом зависит от темперамента, который различим уже в полугодовалом возрасте. Впоследствии на темперамент наложится воспитание. Именно это сочетание и определит жизненную стратегию вашего сына или дочери.

Склонным отдавать следует прививать умение в нужный момент решительно сказать отбирающему: «На этот раз я не стану тебе уступать. Это – мое, и всё тут!» В определенном смысле такая установка вступает в противоречие с нашим менталитетом. Скажем, в Германии никому и в голову не придет заставлять ребенка, не желающего отдавать свои игрушки, делиться ими, у нас же гораздо чаще приходится слышать: «Уступи, не будь жадиной!» Такова уж национальная специфика, таковы морально-этические установки, которые прививаются нам с младых ногтей, такова наша культура, базирующаяся в данном случае на словах Спасителя: «Отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад» (Лк. 6: 29–30). Однако не будем кривить душой и честно ответим себе на вопрос: а всегда ли мы сами руководствуемся в жизни этой максимой?

Призывать ребенка реализовать на практике то, что никоим образом не реализуется в семье, – занятие практически бесперспективное. Собственно, призывать-то можно к чему угодно, но вот требовать нельзя. Готовность и желание следовать христианским заповедям во многом определяется тем, с чем человек сталкивался в детстве в родительском доме.

Если ребенок пока не готов делиться, то принуждать и переламывать его не надо. Таким детям следует предложить выбор: «Вот этими игрушками будешь играть ты, а другие понесешь для того, чтобы ими могли поиграть твои приятели». Можно сказать: «Когда вырастешь, ты научишься делиться, а пока этого не произошло, ты остаешься маленьким!»

Нужно понимать, что и отдающий, и отбирающий проходят определенную школу построения отношений и постигают их принципы. Ведь случается и так, что родители перестают отпускать ребенка играть на детскую площадку из-за того, что у него там сразу же всё отобрали, и желая оградить любимое чадо от ненужных, по их мнению, отрицательных эмоций.

Такое поведение в корне неправильно. Детей следует вовремя научить разбираться со своей собственностью. До тех пор, пока не освоены такие базовые понятия, как «мое», «твое», «чужое», «дарить» и «меняться», перейти к следующему этапу социализации не получится.

Братья и сестры

Для того чтобы погасить нормативные конфликты, «перехитрить» их, потребуется определенное время. За вечер или даже за неделю такие задачи не решаются.

Обычно детские ссоры вспыхивают из-за мелочей. Впрочем, такой вывод можно сделать, лишь рассматривая ситуацию с точки зрения взрослых. У ребенка ведь по сути ничего нет – это у нас есть биографии и старинные друзья, дорогие сердцу книги и памятные фотографии, шкафы с любимой одеждой и обувью. Мы обросли воспоминаниями и вещами, а у ребенка – всего лишь любимый стеклянный шарик, который он спрятал под подушкой. Мы завалили своих детей дорогостоящими развивающими игрушками, но вещей, с которыми они себя по-настоящему ассоциируют, у них совсем немного.

В многодетных семьях игрушки дарят подчас всем детям сразу, не определяя заранее, что кому будет принадлежать. Ведь желание ребенка завладеть тем, что «по праву» принадлежит другому, расценивается взрослыми как очевидно провокационное поведение, как действия, предпринимаемые «специально и назло». Родители всерьез опасаются, что дети, рассорившись, навсегда перестанут дружить, самим же детям ситуация видится совершенно иначе. Для них то, что принадлежит другому, – прекрасный аленький цветочек, нечто необыкновенно соблазнительное и притягательное. При этом степень ярости обиженного «собственника» напрямую зависит от значимости для него предмета, на который, по его мнению, посягнули. Необходимо выделить вещи совершенно неделимые, например:

игрушка, с которой ребенок всякий раз укладывается спать;

вещи, подаренные ему на день рождения, на именины, на Новый год или на Рождество;

коллекция.

Все эти предметы окрашены особыми эмоциями, им сопутствует особое отношение ваших детей.

Прежде всего родителям надлежит разобраться, из-за чего именно происходит конфликт: идет ли речь о чем-то безусловно неделимом, о пресловутом «неразменном пятаке», или о вполне обычной, заурядной с точки зрения ребенка вещи. Кстати, стоит обратить внимание, что происходящее с детьми, как правило, – отражение отношений их родителей. Если жена ни в грош не ставит вещи, которые почему-то (зачастую совершенно непонятно почему!) особенно дороги мужу, или, наоборот, муж позволяет себе пренебрежительно судить о любимых вещах супруги, детям сложно будет привить уважение к чужой собственности.

Рекомендую выработать некий свод нехитрых, но тем не менее незыблемых правил. Например, таких.

1. Все игрушки в доме – общие, но за каждым из детей остается безусловное право на личные вещи. Иногда старший может раскапризничаться: «Это мой мишка, я его никому не отдам!», – хотя он ему давно уже не нужен. Такое правило соблюдать непросто, ведь старшие дети помнят, как им когда-то всё это подарили. Ими овладевает мысль: пока я был один, все шло прекрасно, а потом появился тот, с кем мне приходится делиться, отдавая любимые вещи!

Проблема состоит еще и в том, что около 70 % детских вещей приобретались именно для первенца! Тогда младенцу родные и близкие надарили столько всего, что младшему и покупать-то вроде бы ничего не нужно. Если вам удается сгладить конфликт – прекрасно, если же ваш ребенок окажется не в меру «хозяйственным» и прижимистым и к своим вещам будет относиться чрезвычайно трепетно, дайте ему пустой картонный короб из-под телевизора или микроволновки и скажите: «Вот тебе коробка! В ней и храни своих мишек и свои машинки, раз не хочешь дать поиграть с ними малышу». Вы стабилизируете обстановку, продемонстрировав, что все эти вещи вообще изымаются из оборота.

Ну а дальше возможны различные варианты развития событий. Одним детям становится стыдно, и они совершенно искренне заявляют: «Всё, это уже не мое, а мне подарили новое!» – и легко уступают право собственности, другим сложно расстаться даже с той одеждой, из которой они давно выросли. На самом деле вопрос состоит в том, ассоциирует ли себя ребенок с какой-то вещью или нет.

В любом случае такая реакция – это не пустые детские «заскоки». Не судите детей с точки зрения умудренных опытом взрослых! Постарайтесь сделать так, чтобы «сокровища» по праву принадлежали их хозяевам: у тебя – свои, а у тебя – свои. Сама по себе собственность не делает ребенка жадным, зато ее отсутствие порождает бесконечные ссоры между братьями и сестрами.

Как правило, конфликты такого типа возникают, когда младший начинает активно ползать, ходить или говорить, то есть занимает новую нишу в семье. При этом старший чувствует, что на его пространство посягают, что пришло время «делить территорию», и ему сразу же становится «жизненно необходимо» все то, к чему тянется младший.

Это – один из возрастных конфликтов, в разной форме повторяющихся на каждой ступени детского развития. Скажем, младшего собирают в первый класс, и тут же закручивается новый виток противостояния: прежде школьником в семье был лишь старший, а теперь посягнули еще на один атрибут его «неповторимости».

Конфликты такого типа должны со временем сглаживаться, если же они не затухают, значит, скорее всего дети делят не вещи, а вашу любовь. А вообще-то нужно исходить из того, что им рано или поздно предстоит делить ваше наследство (если, конечно, вам удастся его оставить!). Именно сейчас вы формируете их долговременные взаимоотношения и, следовательно, должны отнестись к этому процессу со всей ответственностью.

2. Когда кому-то хочется поиграть с чужой игрушкой, ему следует прежде всего попросить разрешения у ее хозяина. Если хозяин не разрешает – значит, быть по сему. По первому требованию хозяина игрушка должна быть с благодарностью ему возвращена.

Кстати, положение значительно осложняется, если в семье растут именно двое детей. Такой вариант предполагает наибольшую частоту и накал столкновений. Каждому кажется, что брата или сестру родители любят больше, чем его. С появлением третьего ребенка конфликты, как правило, теряют былую остроту: дети в этом случае формируют некоторую команду.

Из-за чего ссорятся дети? Как правило, либо из-за того, что им не удалось поделить что-то, например, игрушки, сладости или родительское внимание, либо когда один ребенок мешает играть другому, «ломает» чужую игру. Во всех таких случаях взрослые вынужденно уподобляются канату, который каждый из детей старается тянуть на себя, или играют роль арбитра и посредника при разделе имущества.

Есть немало людей, которых процесс любого раздела сразу выбивает из колеи. Говорили ли вы с детьми о том, насколько нелегко вам приходится, если вы относитесь к этому типу? Я называю такой прием «самораскрытием родителей» и считаю его мощнейшим педагогическим средством, прекрасно действующим на детей, которые уже приучены слушать. Мы рассказываем им о массе самых разных вещей, стараемся впихнуть в них невообразимое количество информации, а вот главное подчас упускаем из виду. Учитывайте при этом, что по крайней мере до трехлетнего возраста объем лексики, воспринимаемой детьми, крайне ограничен и, как следствие, взрослые лишаются привычного инструментария.

В речи ребенка должно присутствовать местоимение «я», а сам он – воспринимать себя в качестве активно действующего субъекта. Ему должно быть доступно понимание относительно сложных грамматических конструкций, которые вам придется употреблять. В любом случае не нужно перегружать детей чувством вины за ваше состояние. Просто им полезно знать, что именно и почему вам не нравится.

Упомяну и о другом весьма существенном моменте: говорить с ребенком (да и со взрослым человеком) об одном и том же можно ограниченное количество раз, в противном случае даже самые важные вещи перестают восприниматься как по-настоящему значимые. Подобно спортивным соревнованиям в вашем распоряжении – максимум три подхода, но никак не тридцать три, иначе слова неизбежно превратятся в «звуковой фон». После третьей попытки к той же теме можно возвращаться только по просьбе ребенка. Иногда помогает любимая история, при воспоминании о которой он ведет себя лучше («Мама, расскажи, как мы с сестрой дружно жили на даче!..»).

Тем не менее повторы неизбежны и даже необходимы. В отличие от взрослого, который с первого раза усвоит: в этом месте лучше не парковаться, а то штрафа не миновать, – у детей причинно-следственные связи формируются довольно долго. Им действительно требуется определенное время на то, чтобы понять, где можно оставлять свой велосипед, а где делать этого не стоит.

С какого возраста начинает проявляться чувство собственности? Старший ребенок взрослеет «по календарю», а вот развитие младших часто обусловлено темпами развития старших. Скажем, малыши еще не научились делить собственность, а ваш первенец уже готов и силу применить, и просьбе «дай» он явно предпочитает приказание: «отдай».

* * *

Поговорим о проблеме, с которой сталкивались почти все родители, – об агрессивном поведении одного ребенка (как правило, старшего) по отношению к другому.

Можно вычленить несколько ситуаций, когда склонность ударить братика или сестричку проявляется чаще всего:

ребенок устал;

вечером после школы;

если мешают играть.

Учитывая все эти провоцирующие факторы, в нейтральное время можно сказать сыну: «Я знаю, что порой тебе нестерпимо хочется поколотить Федю. Что ж, в этом желании ничего необычного нет, такое происходит со многими детьми.» Речь идет о так называемой технике нормализации: мы признаем наличие проблемы не для того, чтобы узаконить ее разрешение силовыми методами, а для того, чтобы у ребенка возникло осознание ситуации.

Детская психика формируется извне. В психологии развития существует термин «интериоризация»[11]11
  Интериориза́ция (от лат. «interior» – внутренний) – переход извне внутрь; психологическое понятие, означающее формирование умственных действий и внутреннего плана сознания через усвоение внешних действий с предметами и социальных форм общения.


[Закрыть], означающий в том числе и усвоение определенных навыков. Осознание детьми собственной мотивации тоже происходит исключительно под внешним воздействием, как бы это ни выглядело странным для взрослых. Этим дошкольники и школьники младших классов отличаются от подростков, которые вследствие каких-то внутренних озарений могут порой ощутить и понять даже больше, чем способны сформулировать родители. А маленький ребенок осознает свои мысли и действия ровно в той мере, в какой мы обогатили его словарь средствами для этого осознания. Поэтому, очерчивая ситуацию, мы помогаем ему осознавать ее.

Однако за признанием проблемы тут же следует определяющее «но», которое со временем призвано стать надежной преградой между желанием ребенка добиться своего силой и основополагающими моральными, культурными и социальными нормами. Да, периодически возникает труднопреодолимое и часто немотивированное желание нарушить нравственное табу. В данном случае не столь важно, о чем именно идет речь: об ударе, об укусе исподтишка или о тычке походя. Если мамы рядом нет, то заложенные нормативы порой не срабатывают и один ребенок обижает другого. Родители являются для детей первичными носителями тех ограничений, которые впоследствии должны усвоиться. Ребенок в ярости замахивается на брата или сестру, вспоминает о запрете и останавливается на секунду раньше, чем был бы нанесен удар. Видно, что какая-то мысль все же пришла ему в голову. Разумеется, внешний запрет превратится во внутренний не с первого, не со второго и даже не с десятого раза, и к этому родителям тоже следует быть готовыми.

Девочки сталкиваются с проблемой другого рода: они просто не знают, что им делать, когда агрессия направлена против них. Конечно, возможны и исключения, но они лишь подтверждают справедливость общего правила. Насколько острым и бескомпромиссным окажется противодействие брата и сестры, зависит от уровня тестостерона или его предвестников в крови у мальчиков и от того, насколько активно проявляет себя девочка: иногда именно ее позиция становится доминантной, вследствие чего проявления агрессии учащаются уже с ее стороны.

Здесь стоит вспомнить о «лестнице агрессии», о которой мы уже говорили. Применительно к детским взаимоотношениям на верхней ее ступеньке располагаются действия, характеризующиеся намеренной жестокостью, связанной с осознанием неизбежных последствий совершаемого поступка. Ступенькой ниже следуют просто удары, щипки и укусы как результат спонтанной ярости. Еще ниже – демонстративное посягательство на чужую собственность и пространство, а также ябедничество и доносы, затем – вербальная агрессия (ругательства и дразнилки) и наконец провокационное поведение, в том числе подзуживание.

Любое из перечисленных негативных действий неизбежно вызывает у ребенка, так же как и у взрослого, ответную агрессию. В этом смысле дети отличаются лишь тем, что их, как правило, не сдерживают какие-либо религиозные или культурные ограничения. Их эмоции проявляются «в чистом виде».

При этом детский отклик на проявление агрессии может формироваться по одному из трех сценариев.

Столкнувшись с откровенной несправедливостью, ребенок переходит в ожесточенное контрнаступление.

Малыш поднимает невообразимый ор; раздается «крик Тарзана», призванный нанести противнику энергетический удар. Если противник тоже оказывается голосистым, начинается настоящее итальянское кино. (Здесь уже речь идет об активной обороне, но в обоих описанных случаях мы наблюдаем реакцию экстравертивного типа, направленную вовне.)

Ребенок откровенно пасует и внутренне сжимается, уходя в пассивную «глухую» оборону. (Налицо – реакция интровертивного типа.)

Какой из этих вариантов следует признать менее разрушительным? Некоторые родители положа руку на сердце предпочли бы, чтобы их отпрыск вместо того, чтобы дать сдачи или скандалить, тихо отправился сопеть в углу. Но для самого ребенка такой выход отнюдь не представляется оптимальным. Более того, выработавшаяся вынужденная привычка таить в себе то, от чего следовало бы освободиться как от непригодного и злокачественного балласта, грозит нервным перенапряжением, повышенной тревожностью, ночными страхами и даже возникновением и развитием соматических заболеваний[12]12
  Сомати́ческое заболевание (от др. – греч. «σωμα» – «тело») – телесная болезнь в противоположность недугу психическому.


[Закрыть].

В любом случае родителям следует помнить: им ежечасно приходится иметь дело с маленькими людьми, пока еще не отягощенными многочисленными социокультурными нормами, в душах которых место самоограничения и морально-этических запретов занято массой ярчайших и разноокрашенных эмоций; а следовательно, избежать повседневного столкновения с пресловутой «лестницей агрессии» не удастся. Главное при этом – самим не заразиться негативом.