Текст книги "Соблазнитель, или Без пяти минут замужем"

– Не упади! – сказала я ему, когда он споткнулся.

– Не боись. Мы крепко держимся на ногах, и свалить нас не так-то легко.

Дома Борис рухнул на кровать, даже не раздевшись. Через какое-то весьма непродолжительное время он захрапел. Первое время, когда он оставался у меня на ночь, я жутко нервничала и не могла уснуть под этот мерный свист, который то взлетал до высокого альта, то опускался до низкого баритона.

Я мучилась, пока не догадалась купить беруши.

Кристинка сидела на кухне. Я вышла к ней.

– Что будем делать? Уходить нельзя. Сидеть дома – скучно. Давай оставим записку дяде Боре и пойдем на пляж. Он найдет нас там, если проснется к тому времени. А может быть, он будет спать до вечера и никакая записка ему не понадобится.

– Идет! – кивнула Кристи.

Мы так и сделали. Борька поспал до семи часов и пришел на пляж, когда мы уже собирались уходить домой.

– Дай я искупаюсь хоть разочек. Посидите пока тут, подождите меня.

Мы сели на топчан. Бледный Борис выглядел ужасно смешно среди загорелых тел.

– Как европеец среди индейцев, – пошутил он.

– Да уж! Европеец!

– Хорошо. Азиожоп! – и он захохотал. – Тебя такие словеса устраивают?

– Вполне.

Он сгреб Кристинку в охапку.

– Бросить тебя в море или помиловать?

– Ребенок и так накупался до посинения. Оставь ее лучше в покое.

На следующий день настроение у Борьки немного улучшилось. Я, как могла, отвлекала его от мрачных мыслей и московских дел. К вечеру он уже расслабился: шутил, острил, не впадал в мрачную угрюмость, от которой мне становилось не по себе. Вечером мы сидели в квартире и пили чай на кухне все втроем, когда раздался стук в дверь, и мы с Борисом переглянулись.

– Кто это? – спросил он вполголоса. – Ты кого-то ждала?

– Без понятия, – пожала я плечами.

– Я выйду.

Он поднялся с табуретки, и вскоре я услышала звук открывшейся двери.

Я услышала голос Шалимова и вышла в коридор.

На Игоре лица не было.

– Что случилось? – вырвалось у меня.

– Убили моего студента, – мрачно сказал он. – Не уберег парнишку. Мы даже не слышали, как его прирезали прямо на раскопках, пока мы в вагончике сидели. Он возвращался из города, и кто-то подстерег его.

Мы разговаривали так, словно Бориса рядом с нами не было.

– Может быть, мне все-таки расскажут, в чем тут дело? – раздраженно спросил Борис, обращаясь ко мне.

– Боря! Это… мой бывший муж.

– Я уже догадался, – кивнул он.

– Игорь здесь находится на раскопках.

– Вот как! – воскликнул Борис. – Интересно. Очень интересно.

Я успокаивающе положила руку ему на плечо.

– Борь! Все нормально.

Борис стоял, нахохлившись и засунув руки в карманы. Он всегда меня бешено ревновал. Сначала я воспринимала это как необходимый этап взросления, вроде детских болезней – ветрянки или свинки. Но потом оказалось, что некоторые мужчины взрослеть явно не хотят. К числу таких экземпляров относился и Борис.

– У Игоря ЧП на раскопках – студента убили.

– Слышал, не глухой. Но чем тут можно помочь, Оля? И при чем здесь ты? Я никак не врубаюсь. В конце концов, это его проблемы, – кивок на Игоря, – а не твои, – кивок в мою сторону.

– Борь! Не будь такой… – Я хотела сказать «свиньей», но осеклась. Вспыльчивый Борис мог запросто выйти из себя. И тогда был бы грандиозный скандал. А сейчас главное – помочь Игорю. Я не могла остаться глухой к его призыву о помощи.

– Ладно, я пошел. – Темные глаза Игоря потемнели еще больше. На скулах заходили желваки. Он резко развернулся и зашагал к входной двери.

– Подожди! – кинулась я за ним.

– Оля! – взревел сзади Борис. Но я проигнорировала его вопль и выскочила вслед за Игорем на улицу.

Я с трудом догнала Шалимова. Он шел быстрым размашистым шагом.

– Подожди. – Я потянула его за рукав. – Остановись и расскажи, как все было.

– Но твой же тебе скандал тогда устроит. Как же, как же – ты должна сидеть при нем. Связалась с хреновым ресторатором, и теперь он свое дерьмо выкладывает при каждом удобном случае. Он что, дальше своих штанов ничего не видит?

– Остынь. Сейчас речь идет о тебе и твоих проблемах. Я хочу тебе помочь.

– Не надо. – Игорь остановился и посмотрел на меня. – Обойдусь и без твоей помощи. Иди и разбирайся со своим… – Он усмехнулся. – Эх, Оля… а я-то…

– Что «а я-то»? – Я чувствовала, как во мне закипает гнев. – Между прочим, это ты чуть не сломал мне жизнь четыре года назад. Но я выкарабкалась. В том числе благодаря Борису. Он очень помог мне.

– Понятно. Бесплатная гуманитарная помощь с братом милосердия в придачу. Это то, что тебе нужно.

– Что мне нужно, я знаю сама.

– Сомневаюсь.

Я молчала и слышала только бешеный стук собственного сердца.

– Оля! – кричал Борис.

– Иди же!

Шаги Игоря отдавались в моей голове эхом, когда я плелась к себе домой.

Борис стоял у подъезда.

– Черт! Вламывается, скотина, к чужим людям, как в собственный дом.

– Он мне не чужой. Он – отец моего ребенка. У него стряслась беда, и он пришел ко мне, как к другу… Это ты распетушился чего-то.

– К другу? – Борис приблизил свое лицо к моему. – Я что, не вижу, как у него слюни текут при виде тебя! Он с тобой переспал?

– Чего?

– Он здесь на раскопках. Ты – на отдыхе… Меня не было…

– Отстань! Я устала и хочу спать.

– Все настроение испортил, скотина!

Мы вернулись на кухню. Я сидела сама не своя. Потом тряхнула волосами и решилась:

– В общем, так. Сейчас иду к нему и выясняю, что и как. И не смей меня останавливать. – Борис поднялся с табуретки. – И не ходи за мной.

Я вылетела в коридор, и только сознание того, что Кристинка может проснуться, помешало мне громко хлопнуть дверью.

Оказавшись на улице, я сообразила, что поступила несколько опрометчиво. Было темно, а куда идти, я не знала. И где находится лагерь Игоря, представляла себе очень приблизительно. Если бы это было днем, то дорогу я нашла бы легко. А вот в потемках это сделать намного трудней. Я старалась держаться ближе к фонарям и шла быстрым шагом, чуть ли не бежала. Когда я оказалась на окраине города, то поняла, что не имею ни малейшего представления, в каком направлении идти дальше. Я достала из кармана брюк сотовый и набрала номер Шалимова. Игорь снял трубку не сразу.

– Алло!

– Это я, Оля.

– Я понял.

– Я нахожусь недалеко от твоего лагеря. Я хочу поговорить с тобой.

Игорь молчал, и это молчание показалось мне вечностью. Наконец я услышала:

– Ты где находишься?

Я ответила.

– Стой там, где стоишь. Я сейчас подъеду.

Через десять минут ко мне подкатил мотоцикл.

– Садись! – хмуро бросил Игорь.

Я села сзади, обхватив его руками.

Ветер засвистел в ушах, и мы понеслись в темноту навстречу редким огням и глухой, почти нереальной тишине.

Тускло-желтое пятно было видно издали. Это горел свет в вагончике.

Игорь резко затормозил и слез с мотоцикла.

– Дай руку.

Я сделала вид, что не заметила протянутой руки, и слезла с мотоцикла сама, без его помощи.

Мы находились в двух метрах от вагончика. Дверь распахнулась, и в проеме был виден высокий худой мужчина с длинной бородой. Он был одет в короткие шорты и клетчатую рубаху с закатанными рукавами.

– Игорь!

– Серж! Я не один.

– Я уже вижу, – сказал Серж, вглядываясь в темноту.

– Это Оля.

– А… – Серж кивнул. Наверное, Игорь уже говорил ему обо мне.

– Проходи! – бросил мне Игорь.

Серж остался на улице.

Я вошла в вагончик, забыв наклониться, и поэтому больно ударилась головой.

– Добрый вечер! – сказала я, распрямляясь.

За столом при свете допотопной керосиновой лампы сидело четверо студентов: испуганные, растерянные, они смотрели на меня. Игорь вырос сзади.

– Это Оля. Моя бывшая жена. Она с ребенком сейчас в городе, – представил он меня. – Садись к столу. Это мои студенты. Леха, Петр, Гера и Николай Иванович. – Я задержала свой взгляд на Николае Ивановиче: лопоухом очкарике с выдвинутым вперед подбородком, большим лбом и волосами, зачесанными назад. В каждом школьном классе или институтской группе был такой ботаник, которого называли по имени-отчеству из-за отличной успеваемости и эрудиции. – Роман сейчас в больнице.

Я села на хлипкий табурет.

Игорь достал из-под стола трехлитровую бутылку из-под минеральной воды, наполненную вином, и поставил на стол.

– Гера! Давай стаканы.

– Я пришла сюда, чтобы поговорить о случившемся, а не напиваться.

– Иногда без этого не обойтись. Особенно в такие минуты.

– Ладно, наливай.

Налив в стаканы вина и протянув один из них мне, Игорь хмуро бросил:

– Этот Абаджи обнаглел.

– Ты уверен, что это он?

– А кто же еще! – усмехнулся Игорь. – Конечно, он. Предупреждал же этот местный дон Корлеоне, чтобы мы убирались с его территории. Мы послали его куда подальше – и вот результат. Сначала избили Романа, а теперь – убили Костю. Собаки! Его увезли прямо перед тем, как я пришел к тебе…

Игорь замолчал.

Стукнула дверь. Вернулся Серж.

Он подошел к столу и тряхнул головой. На нас упали брызги.

– Там что, дождь?

– Да. Мелкий.

Студенты один за другим постепенно ушли из вагончика. Они решили оставить нас с Игорем вдвоем. Последним покинул вагончик Серж.

– И что делать? – Шалимов смотрел на меня, не сводя глаз.

– Не знаю, наверное, нужно уехать отсюда.

– Работать нам теперь уже точно не дадут! Да и нет никакого желания. Все! Вся работа коту под хвост! Но главное… Костя… как подумаю об этом. Да и работу безумно жаль. Столько трудов! За последнее время сделаны интересные находки! И на тебе!

Игорь поднялся с табуретки. Через несколько секунд он уже протягивал мне бронзовые фигурки оленя и быка.

– Посмотри! Какая красота!

Перед моими глазами все поплыло. Я резко выдохнула и провела рукой по лбу. А потом сказала:

– Несколько таких фигурок было в доме у моего отца. Они всегда стояли у него на видном месте. В серванте.

– Откуда они у него?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Он не говорил. А я не спрашивала. Я думала, что он их просто купил где-то. Как сувениры.

– Это не сувениры. Это древние бронзовые статуэтки, которые можно найти только здесь. Я не знал, что твой отец когда-то увлекался археологией.

– Я тоже об этом ничего не знала.

– Ты говорила, что он раньше жил в Крыму.

– Там весьма темная семейная история. Отец не любил распространяться о своей родне. Они его прокляли в связи с женитьбой на матери, и поэтому… никаких контактов с ними не было. Я ничего о них не знаю: такой вот пробел. Я тебе рассказывала об этом.

– Помню. Все это очень странно.

– Да. – Я колупнула пальцем статуэтку. – Действительно, странно.

– Слушай! А у тебя не осталось таких древних фигурок от отца? Может, он отдал их тебе? Они представляют большую научную ценность.

– У меня их нет. Точно.

– А у него?

Я задумалась. После шмона в квартире, который произвел грабитель, я несколько дней все приводила в порядок и расставляла по своим местам. Но эти статуэтки мне не попадались на глаза. Или я уже не помню?

– Навскидку я вспомнить не могу. Но, по-моему, у него их тоже нет.

Обратная дорога показалась мне вдвое короче. Игорь выжимал из мотоцикла всю скорость, на которую тот был способен. Он довез меня почти до дома, но остановился в пятидесяти метрах от него.

– Дальше я не поеду.

Я слезла с мотоцикла.

– Постой! – Игорь перехватил мою руку. – Я хотел тебе сказать спасибо.

– Принято, – улыбнулась я.

– И еще… я подумал, ведь мы можем попытаться…

– Нет, – отрезала я. – Мы можем быть только друзьями. Мне кажется, ты и сам это понимаешь.

– Не понимаю.

– Жаль!

– А если… я докажу тебе серьезность своих намерений?

Я рассмеялась. Как-то это звучало уж слишком по-детски. И было не похоже на самоуверенного, властного Игоря.

– Ты хочешь поставить эксперимент? Могут ли бывшие супруги забыть свои обиды и начать все заново? Так вот. – Я тряхнула волосами. – Ничего не получится. Как ни старайся. Прошлое есть прошлое… Мы просто друзья. И все.

Я сделала еще несколько шагов и обернулась. Меня словно током ударило.

Игорь сидел на мотоцикле и смотрел на меня.

– Я хочу тебе кое-что сообщить. Очень важное.

Он сложил руки рупором и негромко сказал:

– Я от тебя все равно не отстану. Даже и не надейся.

Я усмехнулась и покачала головой.

Дома меня ждал грандиозный скандал. Борька накинулся на меня, как рассвирепевший дикарь. Но я быстренько его осадила:

– Ты понимаешь, в каком он состоянии. У него трагедия: студента убили. Да на него повесят всех собак! И вообще могут посадить за решетку.

Борис провел рукой по волосам и виновато посмотрел на меня:

– Прости, я вел себя не лучшим образом. Но когда я его увидел, во мне поднялась такая волна бешенства, что я ничего не мог с собой поделать. Умом все понимаю, а справиться – не могу.

– Ладно, пошли спать.

В постели Борька предъявил на меня свои мужские права. Мне было совсем не до этого, но пришлось пойти навстречу. У Борьки и так взвинчены нервы, и если я откажу, он вообще разорется на весь дом или надуется и перестанет со мной разговаривать.

Секс с Борисом всегда был скучноват, а сегодня – невыносим. Я лежала и думала: скорее бы все закончилось, я ужасно хочу спать, и вообще мне не до этого.

Когда все было позади, Борис шумно выдохнул и лег рядом со мной.

– Ты правда мне не изменяла с этим…

– Правда.

Я повернулась на бок и уснула.

Утром я проснулась, когда Кристина уже была на кухне. Она сидела одна и смотрела в окно.

– Будем завтракать?

– Не хочу, – скривила рот Кристи.

Борис еще спал. Из комнаты доносился его тонкий храп. На этот раз он напоминал замысловатые рулады итальянской оперы.

– Сколько раз я тебе говорила, что есть утром надо обязательно. Сейчас я сварю тебе кашу.

Кристина подняла голову и нахмурилась.

– А можно я съем только две ложки, а остальное ты?

– Нельзя.

– Почему?

– По кочану.

Сзади меня вырос Борис. Волосы его были всклокочены, под глазами – мешки.

– На кого ты похож! Иди умойся!

– Бегу. Одну минуту. Дай поздравкаться с утра.

Он обнял меня, и его рука скользнула между грудями.

– Ребенок смотрит, – шепнула я, убирая его руку.

– Понял! – И он подмигнул мне.

Борька потопал в ванную. Я слышала плеск воды и его фырканье. Он вышел оттуда с мокрым лицом и бородой.

– Какие планы на сегодня? – спросил он, смотря на меня. – На пляж или сначала в город по магазинам?

– Я хочу сходить в археологический лагерь и узнать, как там дела.

– Опять этот Игорь!

– Борь! – Я умоляюще посмотрела на него. – Я всего один разочек. Человек в беду попал. Я чисто по-дружески. Ненадолго. Ну не могу я отмахнуться от этой трагедии. Потом сама себя ругать буду и тебе скандалы попутно закатывать стану, – пригрозила я.

Борька почесал бороду.

– Ну, если ненадолго, – пробурчал он.

– Естественно! – завопила я. – Ты у меня просто солнышко. – И чмокнула его в губы. – Я мигом. Туда и обратно.

* * *

Я взяла такси и доехала до археологического лагеря. Теперь там работала милиция. Осматривали яму, где вчера лежало тело, фотографировали, переговаривались по рации.

Игоря я увидела сразу. Он стоял поодаль нахмуренный и смотрел вниз, под ноги. Я хорошо знала эту его привычку: если его что-то раздражало, он смотрел под ноги. Я подошла ближе.

– Привет!

Он перевел на меня мутный взгляд. Глаза красные, набрякшие.

– Не будь ребенком. Ты попал в заварушку, и я здесь, чтобы помочь тебе.

– Мерси.

Возникла небольшая пауза.

– Что установили? – спросила я.

– Кто-то ночью подкараулил его и ударил по голове.

– А зачем он гулял ночью?

– Он не гулял. Одна из версий, что убили неподалеку, а потом подкинули сюда. Он же нормальный человек – выходил в город, общался. То да се. Откуда я знаю, где его подкараулили и накинулись в потемках. Я не следил за ним. Может, он девушку клеил. Девушки здесь красивые и свободные.

– Я это уже заметила.

Игорь бросил на меня мрачный взгляд.

– Ничего ты не заметила.

– И что теперь?

– Теперь мы уезжаем отсюда. Абаджи победил.

– Ты считаешь, что все-таки это он?

– А кто же еще? Конечно, он. Абаджи хотел, чтобы я вместе со своей командой убрался отсюда? Хотел. Ему надо было получить в свое распоряжение лакомый кусок земли – и он ее получит! Не сомневаюсь! Отсюда красивейший вид на море. Посмотри, сколько новых домов и пансионатов отгрохали на побережье от Алушты до Ялты и далее. Он быстренько решит, как эту землю лучше использовать и сделать так, чтобы она приносила ему прибыль. Бабло решает все.

Игорь поддел ногой ком земли.

– И это в то время, когда мы сделали интереснейшие находки, которые могут стать настоящей сенсацией. Нам бы здесь работать и работать… Полный пипец! Я бы выразился еще круче.

– Не выражайся. Я, кажется, знаю, кто нам может помочь.

– И кто же?

– Мой начальник. Щер.

– Каким образом?

– Пока это тайна, – улыбнулась я. – Есть одна мысль, но я не буду раскрывать всех секретов из суеверия. Вдруг сорвется… Слушай, вряд ли я смогу к тебе вырваться в ближайшее время. Я здесь не одна. Сам понимаешь, Борис вряд ли отпустит меня к тебе. Оставь свой алуштинский адрес. Может, получится забежать ненадолго и поговорить.

– Конечно. – Он достал блокнот и написал там адрес размашистым почерком, потом вырвал лист и протянул мне.

Я повертела листок в руках. От Борьки ускользнуть трудно. Но все же… кто знает!

Удобный случай возник через два дня. И все это время я вспоминала Шалимова и свою жизнь с ним. А вдруг он правда исправился? И мы могли бы… Здесь я обрывала себя и не давала волю фантазии. У меня есть Борис! И точка!

Борис с Кристи ушли на пляж, а я, сославшись на внезапную мигрень, осталась дома. Как только за ними закрылась дверь, я немного подождала, а затем, быстро собравшись, выскочила на улицу. Времени у меня было не так уж много – часа два, не больше. Если они придут, а меня нет, я могу сказать, что отлучилась в магазин или аптеку.

Я сжимала в руках клочок бумаги с написанным адресом и смотрела на нужный дом. Что делать? Позвонить предварительно или застать врасплох? Я решила не делать нежданных сюрпризов и, вытащив из кармана сотовый, набрала номер Шалимова. Но он был заблокирован. Теперь оставалось звонить в дверь.

Я стояла и нажимала на кнопку звонка до упора. Никто не откликался. Может, Шалимов уже уехал?

Дверь распахнулась внезапно. Я даже опешила, увидев перед собой Игоря.

– Чего не открываешь? Я стою, стою…

– Я решил, что ты уехала в Москву.

– С чего бы это? Я пока здесь.

– А почему не откликаешься на мои звонки?

– Значит, Борис рядом, и я не могу с тобой разговаривать. Мог бы и сам догадаться.

– Мы так и будем стоять в дверях?

Я прошла на кухню. Бутылка вина, окурки, измазанные помадой, раскрытая женская косметичка. Я закусила губу.

– Твое?

– Конечно, нет. – Он посмотрел мимо меня в сторону. – Считай это маленьким недоразумением.

– Они у тебя всегда были маленькими, – устало сказала я. – А для меня все оборачивалось большими проблемами.

– Ну это… я же не знал, что ты в городе и придешь ко мне утром. А потом, у тебя есть Борис.

– Игорь! Мы разошлись. Это – факт. И я тебе ничего не обещала. Это тоже правда. И у меня действительно есть Борис. Но какого хрена ты тогда разводишь вокруг меня эти сентиментальные сопли и говоришь, что мечтаешь начать все с начала? Зачем? Тебе что-то надо от меня?

– Я уже сказал, что. Я думаю, что ты в свое время сделала ошибку…

– Опять я! Почему ты все перекладываешь с больной головы на здоровую? Ты был виноват в нашем разрыве. ТЫ!!! И больше никто. Я верила тебе, как себе. А ты фактически бросил меня, развлекаясь со своими студенточками. Я сидела дома, как дура, одна и прислушивалась к звонкам. Ты знаешь, я сейчас стала как маньяк-параноик. Я все время заставляю Борьку звонить мне с дороги, если он вдруг задерживается. Настолько я ненавижу эти вечера-ожидания. И ты еще вздумал охмурять меня по новой! – я распалилась не на шутку. – Да я просто идиотка, что поверила этому!

– Что за шум?

Я резко обернулась. В дверях в одном бикини розового цвета стояла Алена и смотрела на нас с недоумением.

– Ален! Иди! Я объясню все потом.

– Прекрасно! – Я уже находилась в последней стадии кипения. – Ты говорил мне, что она уехала. А получается, что ты навешал мне на уши очередную лапшу. Как всегда…

Внезапно Алена расхохоталась, и ее смех вернул меня к действительности. Что я здесь делаю? Что? Внутри у меня все оборвалось. Я была не просто дурой, а хронической идиоткой, которая постоянно наступала на одни и те же грабли, несмотря на горькие уроки в прошлом. Меня снова ткнули мордой в холодец.

А что, собственно говоря, я хотела? Чтобы Игорь стал другим?

Мало вернуться к человеку, надо, чтобы он изменился, иначе отношения будут напоминать миску без дна, что ни клади туда – все будет вываливаться. После укола минутной боли я, как ни странно, почувствовала облегчение. Та часть моего «я», которая была все время напряжена, строила немыслимые планы и на что-то надеялась, отвалилась и отсохла, как ненужный нарост. И все равно было немного противно и грустно так обмануться в… самой себе. Как я могла подумать, что Шалимов изменится?! Это очко не в мою пользу. Казалось, я его хорошо изучила и должна была понять, что такие мужчины не меняются, но тем не менее я поддалась некой сладенькой иллюзии, что у нас может быть будущее. Хотя умом я, конечно, понимала, что это не так, но все равно впала в приторно-тошнотворный самообман.

Шалимов стоял и смотрел на меня. А я – мимо него. В сторону. Встречаться с ним глазами я не хотела. Так же в абсолютном молчании я развернулась к нему спиной, ощущая на себе его тяжелый взгляд.

Я вышла на улицу и посмотрела на небо. Погода была жаркой, солнце грело вовсю, а мне почему-то хотелось, чтобы пошел дождь.

Идти на пляж не было никакого настроения, я вообще не знала, что мне хотелось в данный момент. Может быть, посидеть в кафе за бокалом вина и покурить, напиться до умопомрачения. Но каким будет мой досуг в ближайшее время, за меня уже решили.

Чьи-то грубые руки втянули меня в машину, и мои размышления по поводу шалимовского предательства прервали самым бесцеремонным образом.

– Ну, слушай! Вот теперь мы и поговорим.

Я дернула головой и посмотрела вправо. Я была зажата между двумя мужчинами в одинаковых черных кепках. А спереди сидел незнакомый мне тип: молодой, лет тридцати, смуглый, с черными усами и шрамом на правой щеке. Смотрел на меня с прищуром, как будто решая в уме сложную задачку: прирезать сразу или пока все-таки оставить.

– Кто вы? И что хотите? – Я пыталась говорить твердо, но от страха и волнения мой голос сел.

– Алар Абаджи. Я не буду вокруг тебя вытанцовывать, девочка! Мне нужно знать одно: зачем ты крутишься около того мужика с раскопок? Кто он тебе?

– А… – Картина понемногу прояснилась. – Это мой муж… бывший. Но вообще-то я не обязана перед вами отчитываться.

– Что ты делаешь на этих раскопках? – Вопросы резали, как бритва.

– Там человека убили, – произнесла я с некоторым вызовом. – Я пришла поддержать своего бывшего мужа в тяжелую минуту. – Мой голос взлетел до патетического пафоса.

– А ты не врешь?

Я пожала плечами.

– Нет. А зачем мне врать?

Абаджи посмотрел на меня тяжелым взглядом, но ничего не ответил.

Сидевший около меня мужчина крепче сжал мой локоть, словно боялся, что я сбегу.

Я ощутила тошнотворный страх. Если я не смогу убедить этих отморозков в своей искренности, мне крышка!

– Я не вру. – Я старалась говорить как можно убедительней. – Я там вообще случайно оказалась. Игорь меня просто позвал. И все. Он испытал шок, когда убили его студента, и поэтому обратился ко мне…

– Когда? – Абаджи не сводил с меня глаз.

Я решила, что правда в данном случае – лучшая защита.

– Когда труп обнаружил. Он нашел его поздно вечером. Почти ночью.

– И позвал тебя?

– Да.

– Зачем? Что ты могла сделать?

– Не знаю. Просто он обратился ко мне как к человеку, которого когда-то хорошо знал. Ему нужна была поддержка, утешение.

Мои психологические штучки не произвели на Абаджи никакого впечатления. Он скептически хмыкнул.

– Ну… и что?

– Я приехала в лагерь. – Я задержала вздох. – Труп уже увезли. Игорь был в шоке. Костя был одним из его лучших студентов.

– И все?

– Все!

Я понимала, что Абаджи прощупывает меня, пытается найти уязвимые места, несостыковки. Если бы он обратился к Игорю или его окружению, то фига с два получил бы какую-нибудь информацию! Это точно. Через меня Абаджи хотел узнать обстановку и решить, как ему действовать. Я была в его власти, и он понимал это. Он не мог не видеть страх в моих глазах, и это его подстегивало. Он задавал вопросы без передышки, надеясь, что я сломаюсь и выдам ему ценные сведения.

Я вспомнила слова Шалимова, что Абаджи ему угрожал и советовал убраться с земли, которую считал своей.

– Дальше!

– Это все.

Меня пробуравили взглядом.

– Ты ничего не утаила?

– Нет.

– В противном случае… – Он не закончил.

Так же неожиданно, как втянули в машину, меня из нее и вышвырнули.

Я оказалась посередине небольшой улицы с низкими домами. Я посмотрела на свою юбку. Она была порвана в двух местах. В трех метрах от меня валялась моя сумка. Я подобрала ее и поехала домой. В горле у меня стоял здоровенный комок. Я понимала, что все случилось не просто так. И между всеми этими событиями существует непонятная связь, которую мне необходимо установить. Фигурки, найденные Игорем на раскопках, и такие же предметы в доме моего отца… Я их нигде не находила. Похоже, что их унес грабитель, забравшийся в дом к отцу…. Он взял их случайно? Или… Дрожь прошла по моему телу… В Москве я должна пойти к следователю и попытаться поднять старое дело, узнать те факты, которые, возможно, были скрыты от меня.

Но я не могу никому рассказать о своих сомнениях и подозрениях, пока все не узнаю сама. До конца.

Борис встретил меня злой и раздраженный.

– Где ты была? Мы пришли, а тебя нет!

– В магазине. Ходила за покупками.

– И где же они?

– На меня наехал мотоцикл. Случайно… – фантазировала я на ходу. – И продукты оказались на дороге. Видишь… одежда порвалась, – показала я ему на юбку, порванную сбоку.

– Вижу. Тебя даже из дома страшно отпустить. Вечно ты попадаешь во всякие истории!

– Не сочиняй!

– Я говорю сущую правду.

Раньше я подыграла бы Борису и попыталась сгладить возникшую ссору. Сегодня я была такой усталой и раздавленной случившимся, что даже не захотела ничего делать. Я понимала, что ничего не могу рассказать Борису, он все поймет не так, разорется, будет искать Абаджи, чтобы выяснить отношения… словом, все напортит. А в конце концов во всем обвинит меня, как это случалось и раньше. Я вдруг поняла, что устала от этих отношений, и впервые подумала, что, возможно, Борис – не тот мужчина, который мне нужен. И честно говоря, я теперь не представляла, как буду с ним жить дальше. Наши отношения держались на мне. На том, что я без конца подстраивалась под Бориса. Когда мы с ним познакомились, мне позарез была нужна передышка от Шалимова, от бесконечной нервотрепки и слез. Я получила эту передышку… и что дальше? Я старалась гнать эти мысли от себя, так как никакого выхода из этой ситуации пока не видела.

Через три дня мы уехали в Москву. Мои две недели отпуска закончились; Бориса тоже ждали дела. Он без конца звонил Росторопше и после этих разговоров ходил мрачный и недовольный. И только Кристи весело щебетала; ей хотелось поскорее похвастаться перед подругами своим загаром и раздарить им ракушечные сувениры.

В Москве нас встретил пустой холодильник, куча рекламного хлама в почтовом ящике и счет за квартплату.

– Совсем коммунальщики озверели, – покачал головой Борис, взглянув на счет.

– Вот и кончились мои каникулы, – вздохнула Кристинка.

– Не совсем, – нажала я на кончик ее носа. – Я тебя еще к тете Рите отправлю на месячишко.

Ритка Лебедева, мамина двоюродная сестра, обычно соглашалась принять Кристи, попыхивая сигареткой и смачно чмокая губами.

– Ладно, пусть эти лягушата пасутся у меня. Только чтобы… – Дальше следовал длинный перечень, чего делать нельзя: нельзя уходить за калитку, шалить, путаться под ногами, приставать к деревенским детям. И так далее сплошное «не». Но, в сущности, стокилограммовая Ритка была доброй бабой. Бессменная воспитательница детского сада вот уже без малого тридцать лет.

Они с мужем владели шикарной дачей по Рижскому шоссе, куда я каждый год отправляла Кристинку. Там был зеленый английский газон, сад, огород, стол для пинг-понга, бассейн и скульптура смешной зеленой лягушки величиной со взрослую кошку. Лягушка сидела на задних лапках на листе кувшинки и улыбалась во весь рот. Эту скульптуру Ритка купила на выставке товаров для дачи, и она валялась у нее в сарае среди прочего хлама, пока я не откопала ее там и не поставила около бассейна.

У Риты обычно гостили две внучки шести и девяти лет. И племянник, учившийся в третьем классе. Словом, для Кристи это была отличная компания.

Поужинав, Кристина легла спать. Мы с Борисом сидели на кухне и молчали. Никому из нас не хотелось начинать неприятный разговор: обсудить планы на ближайшее время. Но похоже, начинать все же мне… Как я обратила внимание, мужчины обычно делятся на два типа: первый – те, с которыми в принципе невозможно обсуждать никакие проблемы. Они сразу начинают либо обрывать и переводить разговор на другую тему, либо лезть на стенку и демонстрировать все признаки настоящего гнева. Как Шалимов. Ко второй категории относятся мужчины, с которыми хоть как-то можно договориться. Борис принадлежал ко второй категории. И это меня грело.

Мы пили чай, купив в магазине пирог с повидлом. Борис отрезал себе кусок побольше и теперь заглатывал пирог, стараясь не смотреть мне в глаза.

Я отщипывала от пирога маленькие кусочки и пила чай, который от волнения пересластила.

– Что ты будешь делать дальше?

– Это ты о чем? – грубовато спросил Борис.

– Не делай вид, что ты – чукча. Моя твоя не понимай.

– А я и есть настоящий чукча, – с неожиданной грустью сказал Борька. – Получается, что я ничего не понял в бизнесе и поэтому сел на мель. Со всего размаху.

– Ты не виноват. И ты не один. В таком положении оказались многие. Кризис есть кризис.

– Моя дорогая, кого утешает то, что я нахожусь в компании идиотов, севших голым задом в дерьмо? Во всяком случае, не меня.

– Ладно. Переубедить тебя трудно. Но ты так и не ответил на мой вопрос: что ты будешь делать дальше?

– Если честно, то без понятия. Наверное, продам магазин и кафе. Если найду подходящего покупателя.

– Это мысль! – кивнула я. – И лучше не теряй время.

– Постараюсь.

Разговор состоялся, и в то же время он не получился. Все было сказано. То, что нужно. И ответы я услышала такие, какие хотела. Но было что-то еще. То, что пролегло между нами еще раньше, а сейчас дало трещину, которая постепенно расширялась и оставляла нас на разных льдинах.

Раньше все ссоры, разговоры и конфликты с Борькой заканчивались полным и безоговорочным примирением. После чего на меня накатывал приступ теплоты и жалости к Борису. Вроде тех чувств, что испытывает мать к собственному ребенку, который пошалил и нахулиганил, но потом пообещал, что больше не будет. После этого мы с Борькой дурачились, шутили, подкалывали друг друга, чтобы снять скопившееся напряжение и не оставлять осадок от прошедшей ссоры. Но сейчас ничего этого не было.