Текст книги "Катя"

– Обязательно всё будет так, как ты хочешь! – я поцеловала мелкого в макушку и, уже обращаясь к Тане, добавила: – Это забавно, забавно и мило, когда твой ребёнок с таким энтузиазмом говорит о профессии, которая сейчас не так популярна, как во времена моего детства.

– Дети… Ты права, это прекрасно.

– Да, сейчас он как раз в том прекрасном возрасте, когда стереотипы и нормы современного общества ещё не властны над ним. Он ещё мечтает о возвышенном и видит мир в ярких красках. Меркантильная составляющая нашей реальности лишь слегка коснулась его, и пока он не ведает, что пройдёт всего несколько лет и мечты приобретут для него совсем другой характер. Вровень с современным обществом, мелкий будет искать во всём материальную выгоду и, скорее всего, выберет профессию, которая будет приносить доход, вопреки детским мечтам и порывам свободной души. И, что самое страшное, мне кажется, что я его поддержу, – я грустно замолчала.

– Или он останется таким же мечтателем, как и его мама, потому что не сможет по-другому. И, что самое прекрасное, ты его поддержишь.

– И, в идеале, неожиданно случится так, что наши мечты будут приносить нам неплохой доход.

– Катя, какая же ты меркантильная. А ещё мечтательница.

Мы засмеялись.

Жара стояла невыносимая. Время близилось к 11 утра. И по дороге на пляж встречалось уже достаточно много людей и машин.

– Чувствуется, на лежаки возле воды можно не рассчитывать, – с некоторой досадой произнесла Таня.

– Это неважно. Главное, что солнце и море, – я широко улыбнулась.

– Катя, ты как всегда. Я, конечно, понимаю твой энтузиазм. Но ты во всём стараешься находить только хорошее. Это невозможно. Я не могу. Для меня слишком сладко, – Таня смеялась. – Так что давай, прекращай, иначе мне придётся съесть лимон. Чтобы поддержать вселенский баланс.

Тут уже мы обе засмеялись. А потом я вспомнила, почему я такая сейчас, почему ищу во всём только светлую сторону.

– Таня, – тихо сказала я, – если я не буду такой, какая я есть, я сойду с ума.

Какое-то время мы шли молча. Вдоль дороги высились хвойные деревья. Пахло лесом, смолой, сухими опавшими иголками и покоем. Мне хотелось свернуть с дороги, шагнуть прямо в эту хвойную стену и идти, идти, прикасаясь ладонями, кончиками пальцев к сухой коре. И слышать голос леса, и ветер между кронами, и хруст хвои под ногами.

Я всегда любила именно хвойный лес. Он всегда красивый. В любое время года. Для меня у него запах праздника, как будто у него особенная душа, ароматная, душистая. Как мандарины зимой. Как ягоды земляники летом. Оранжевые мандарины и кроваво-красные ягоды на изумрудном зелёном – мой ковёр красок и уснувших воспоминаний.

Воспоминаний, которые спали много лет, пока я зарабатывала деньги и бежала навстречу мнимым идеалам. Пока вся моя сущность, всё моё нутро не закричали мне, маскируясь под панические атаки и бесконечную депрессию, что я иду не в том направлении. Что я столько раз сбегала, но всё время бежала не туда или просто неудачно. Что настал момент сбежать ещё раз. Но сбежать так, чтобы поменять одну жизнь на другую. Одну реальность на другую. На ту, которая поведёт к новой мечте, потому что все прошлые желания сбылись. И последние несколько лет я глупо топталась на месте, захлёбываясь последствиями неосторожных действий и неправильных поступков, как по отношению к близким мне людям, так и по отношению к себе.

И сейчас я хотела пойти в лес, прямо в чащу, и смотреть с высоты там, где высокие длинные деревья, на море, и слушать все эти звуки вокруг себя, и ощущать почву с иголками под ногами, и дышать солью…

Когда я была маленькой с длинными русыми волосами и потом, когда повзрослела и смотрела на мир немного иначе, в моей жизни всегда были бесконечные дороги. Очень часто с родителями на маленькой машинке мы ездили из городка на Волге, в котором жили, к бабушкам в Самару. И каждые каникулы я ездила одна. Как правило, на большом красном или сером автобусе, где пахло бензином и «невкусными» людьми и летом было жарко, а зимой холодно. Очень жарко или очень холодно. Жарко до жуткой жажды и мерзкой духоты. Холодно до того, что я не чувствовала кончиков пальцев ни на руках, ни на ногах. И я всегда мечтала быстрее добраться до пункта назначения. Но как только унылый пейзаж за окном сменялся хвойным лесом, я как будто окуналась в совершенно другую историю. Я словно была свободна и от жары, и от холода. Это трудно объяснить, но хвойный лес, растопырив свои иголки, наполнял меня силой и бешеной энергией. Я всегда, всю свою жизнь мечтала жить в лесу, где сосны и ели.

Не потому ли в тот момент, попав по чистой случайности, повинуясь знакам и воле обстоятельств вперемешку с собственными желаниями, в эту страну, в этот маленький городок у моря, я чувствовала себя так легко и свободно, словно была у себя дома? В своей природе, своей стихии…

Со мной были мелкий и Таня, и мы шли на пляж. И я уже видела где-то вдали россыпь соломенных зонтиков на фоне голубого неба.

С обеих сторон лазурной бухты высились красивые, причудливой формы скалы с коронами хвойных деревьев выше, к небу. Чуть позже мне предстояло разглядеть маленькие гроты и пещеры прямо под водой, но сейчас я смотрела на лазурное море… И на толпы людей, которые переполнили пляж, кафе и все доступные взгляду места вокруг. Было более чем людно.

Но Таня была неправа. Нам повезло. И у воды как раз было достаточно лежаков. Мы выбрали парочку возле центрального прохода, чтобы комфортно перемещаться до кафе и душевых.

Загорелый темноволосый мальчик с голубыми глазами, обслуживающий персонал пляжа, поставил нам пляжный зонтик, воткнув его как можно глубже в мелкую гальку.

Таня заказала мохито и расслабленно растянулась в тени. А мы с мелким, ненасытные до солнца и моря, пошли плавать, и я с головой окунулась в уже тёплую, как парное молоко, воду.

Мелкий, который вообще очень быстро находил общий язык и со взрослыми, и с детьми, моментально нашёл себе друзей, совместно с которыми приступил к реализации своего нового проекта по строительству замков на песке и мелкой гальке.

Я расслабилась, несколько минут просто покачалась на волнах на одном месте, не думая ни о чём и наблюдая за детьми. А потом как-то вдруг решила сплавать до буйков.

Потом каждый раз, приходя на этот пляж, я плавала до буйков каждые 20–30 минут. Это было одно из моих самых любимых занятий в маленьком странном городке у моря.

А тогда я плыла, и, несмотря на огромное количество людей в воде повсюду, я чувствовала своё полное единение с природой. С кристальной водой, со скалами и хвойным лесом.

В тот момент я была в покое и в тишине, наедине с самой собой, слушая морские глубины.

Я окунулась несколько раз с головой, нырнула с закрытыми глазами и открыла глаза на глубине. В ушах пульсировало давление, я посмотрела наверх. Сквозь толщу изумрудной воды на меня смотрело солнце, а его лучи пронзали воду насквозь, пронзали моё тело и всё вокруг.

Сбежав из своей реальной жизни, я попала в тишину и покой среди сосен и скал, но впереди я чувствовала тихо подкрадывающийся ко мне, надвигающийся с бешеной скоростью неминуемый взрыв – предвестник моей новой жизни, переворот, инициатором которого я уже выступила.

Сейчас мне было хорошо и спокойно, и то, что меня ждёт, будет мощно, будет иначе, наконец-то будет так, как должно было быть давно.

Но всему своё время. И время пришло. Назад дороги не было. Только вперёд. К свету. К солнцу.

Подняв руки вверх, я сделала ими огромный гребок и всплыла на поверхность.

– Хочешь, я угощу тебя самой вкусной пиццей на свете? – Таня только что выбралась из воды, на её загорелой коже мерцали капельки солёной морской воды. Я лениво выглянула из-под зонтика.

– Самый красивый пляж. Самая вкусная пицца, – я улыбнулась. – Дорогая, тебе не кажется, что ты меня балуешь?

– Ну, ты же моя гостья.

– К тому же невозможно предложить человеку, который так долго прожил в Италии, как я, самую вкусную пиццу, если только вы не находитесь в Италии…

Мы засмеялись.

– Ты должна её попробовать. Я настаиваю. Каждый день потом сюда будешь за ней приходить. Да и мелкому не повредит хорошенько подкрепиться. И вообще, ну что ты за мать такая, – Таня продолжала широко улыбаться. – У тебя ребёнок весь день на солнце, а ты лежишь тут как ни в чём не бывало.

– Что поделаешь, – поддержала я её шутку, – беспечная мамаша, которая думает только о себе и своём благополучии. Ну, например, как в очередной раз поменять свою жизнь или ещё бред какой.

– Иногда я не пойму, Катя, ты шутишь или серьёзно, – она смотрела на меня внимательно, пытаясь понять или объяснить самой себе, что я за существо такое, затерявшееся в собственных мечтах.

– Таня, конечно, я шучу, язвлю, всё что угодно, только не серьёзно. Да и как можно мне о самой себе говорить серьёзно? – я попыталась улыбнуться как можно искреннее. И, словно почувствовав меня и желая поддержать, выхватив из непонятных мыслей и воспоминаний, моя подруга, переводя тему разговора, скомандовала:

– Так, всё!!! Бегом в душ и за пиццей!

Таня в очередной раз не обманула! Пицца была восхитительная. Даже несмотря на мой итальянский опыт. Конечно же, она была не самой лучшей в мире. Но самой лучшей на местном побережье, это точно. В чём я потом неоднократно убеждалась.

Мы обедали в красивом местном ресторанчике чуть повыше пляжа, откуда открывался умопомрачительный вид на воду и скалы. На открытой веранде стоял шум людских голосов, кружились осы. В жарком воздухе расплавилась атмосфера знойного полудня.

Мелкий перепачкал пальцы «Маргаритой» и облизывал их один за другим. Я тоже с нескрываемым удовольствием смаковала расплавленный сыр вперемешку с томатным соусом.

Пицца – удивительное блюдо. Такое простое: тесто, сыр, соус, другие ингредиенты, но это самое замечательное из всего, что я когда-либо ела в жизни. Оно такое по-настоящему детское, словно в нём сама суть детства. А значит, суть всего. Раз, два, красный, белый. Горячее тесто на руках, тянучка-сыр, соус на губах и на щеках.

В тот день мы с Таней много говорили о детях. О наших сыновьях. Правда, её сын совсем взрослый, 28-летний мужчина. Но забот от этого ей было не меньше. Становясь родителями, мы часто думаем, что вот-вот и будет попроще. На самом деле проще не будет уже никогда. Забеременев, мы мечтаем быстрее родить, но после родов начинается новая история. Пока малыш не ходит и не говорит, мы хотим, чтобы он быстрей пошёл сам и начал объяснять словами, чего он хочет. Потом мы хотим, чтобы он бегал. Потом, чтобы умел писать, читать, знал языки, хорошо учился, преуспевал в спорте. Один возрастной кризис сменяет другой, а мы всё ждём и ждём, когда же наконец-то станет проще, легче, в какой-то прекрасный момент понимая, что проще и легче не станет уже никогда.

В тот самый момент, когда мы решили стать родителями и Бог дал нам это право, мы изменили свою судьбу. Мы бесконечно счастливо обречены всегда любить, всегда оберегать, всегда заботиться, но, главное, всегда быть любимыми.

У Тани была сложная судьба. Она воспитывала сына практически одна. Она работала и зарабатывала. Она искала, и судьба находила для неё нужные ходы и лазейки, чтобы пробиться вперёд. Она дала сыну хорошее воспитание и образование, насколько могла. Никто не идеален, но порой, стремясь к идеалу, мы идём в обратном направлении.

В тот момент мне показалось, что Таня чувствовала нечто подобное. Она так сильно хотела, чтобы её сын вырос высокообразованным и самодостаточным мужчиной, что во всей этой борьбе она забыла что-то важное, самое важное. И теперь отчаянно пыталась это вернуть.

Солнце клонилось к закату, а это означало, что мы и сами не заметили, как целый день провели на пляже, зарываясь ногами в горячий песок, прячась под смешные зонтики и плавая до буйков и обратно, каждая со своими мыслями, заботами и печалями. Мелкий тоже устал и весь мокрый солёный, сидел на песке с мелкой галькой, перебирая камушки. Я заботливо высушила его полотенцем и переодела во всё сухое и чистое.

Дорога домой была приятной. Вечер – мягким и нежным. Таня зашла в магазинчик у дороги и взяла две маленькие бутылочки сладкого фруктового вина, которое я так ни разу за то лето и не попробовала, забывая и думая о другом.

Мы остановились на перекрёстке, где Тане нужно было идти наверх по улице, к дому, в котором она жила, а нам с мелким дальше, вдоль стройки, потом мимо киоска и вверх, вверх, к нашему зелёному домику.

– Я должна идти собирать вещи, завтра вылет рано утром. Водитель отвезёт меня в аэропорт, – казалось, нам немного грустно прощаться, но это была светлая грусть.

– Отлично. Хорошей тебе поездки. Отдохни и выспись, – я устало улыбалась, глядя на счастливую и загорелую подругу.

– Катя, я желаю тебе самого замечательного отдыха на свете. Наслаждайтесь морем и солнцем. Кушайте побольше фруктов. Я буду ждать новостей. И напиши мне, что там у вас с интернетом.

– Спасибо тебе огромное. Увидимся уже в Москве?

– Да, конечно!

Мы тепло обнялись. И недолго постояли в объятиях друг друга, даря женскую заботу и тепло.

– Я буду скучать. Мелкий, хороших тебе каникул, – добавила Таня.

– Спасибо, – отозвался мелкий откуда-то издалека. И, поцеловав Таню в щёку, я поспешила его догонять.

Мыс мелким впервые остались как будто только вдвоём в этом странном маленьком городке у моря.

Мы дошли до дома, купив по дороге малины и огромной, почти чёрной под своей сладостью, черешни. На маленькой веранде на первом этаже никого не было, стулья одиноко были приставлены к дверям, а жалюзи на окнах полностью закрыты. Только бесчисленные кошки носились по двору, но с появлением мелкого и они разбежались в разные стороны, попрятавшись кто куда.

И я сначала долго отмывала сына под душем от соли и песка, от этих маленьких частичек лета. Он хихикал под звонкими струями воды и беспечно брызгался в разные стороны. Я намылила его всего, отмыла каждую ладошку, каждый пальчик, а потом долго сушила полотенцем волосы, вытирала ручки и ножки. Такие большие, такие сильные. Мои ножки. Ножки моего мальчика.

Мелкий не выдержал пытки и убежал от меня босыми ногами по полу, забрался на кровать, укутался в чистые белые простыни. А потом попросил немного посмотреть мультики. Я уступила. Это был очень выгодный обмен. Мой одинокий душ, мои крема, моя ароматерапия в обмен на парочку мультиков по ноутбуку.

Люблю принимать душ после моря, когда вся в песке и соли.

Я долго стояла под нежными струями, мыла голову, вытирала себя досуха, мазалась любимыми кремами.

В маленькое приоткрытое окно доносились звуки улицы. Колокольчик велосипеда, хлопающая дверь подъезда, чьи-то непонятные голоса. Какая-то своя жизнь, домашняя, словно я была у себя дома или на даче, как в старые добрые времена, когда жила в большом городе на Волге.

Я задумалась. Ведь это даже не Италия, которую я так сильно любила. Нет, не она. На неё маленький странный городок у моря был совсем-совсем не похож.

Это другое. Это место, которое непонятно чем, почему и зачем, но завоевало меня в считанные секунды и в мгновение стало очень родным.

После душа, лениво пролистав почту, я подумала, что одеться на ужин нужно попроще. И вообще никуда идти не хотелось. Усталость. Очередной насыщенный день. Но мы же должны были что-то есть, кроме фруктов.

И я совершенно не знала, куда мы пойдём. Таня показывала и советовала места, но мне хотелось найти своё. Моё собственное. Мой пробный шаг.

Преодолев себя, я заставила нас собраться. И вот мы уже дошли до набережной, где наши глаза разбежались от пёстрой толпы и количества ресторанов и кафе, завлекающих каждого своим особенным меню. Мелкий уныло плёлся рядом со мной, уставший и голодный. Медлить не имело смысла, и инстинктивно я свернула на веранду итальянского ресторана.

Мы сели под закрытым зонтиком прямо у пляжа и набегающих на песок волн. Море было повсюду. «Надо же, какое совпадение. Ну раз с итальянской кухни начался наш день, пусть так он и продолжится», – подумала я и заказала мелкому макароны с сыром.

Сын увидел батут недалеко от веранды. И его усталость как ветром сдуло.

– Мамочка, можно я схожу вон туда? – умоляюще взглянул на меня он.

– Конечно, сладкий, – я сдалась, желая лишь вина и вкусного салата. – Только сначала посмотри, что там, а потом прибежишь и расскажешь.

– Конечно, обязательно! Прямо сейчас!

И он убежал. Унёсся. Только я его и видела.

Я выпила бокал вина почти залпом. Оно было кислым, но холодным. И мне стало хорошо и совсем без мыслей в голове. Заказала второй.

Я смотрела на воду и не думала ни о чём. Совсем ни о чём. Было тихо и хорошо. Небо было вкусно-розового цвета. Возле небольшого острова вдали мерно раскачивалась на воде небольшая парусная яхта.

Щёлкнув несколько фотографий на телефон, отправила их своей близкой подруге Юле, которая должна была прилететь к нам завтра. В ответ телефон радостно «заморгал» восторженными смайликами.

Юля в это время за несколько тысяч километров от нашего приморского городка паковала свой чемодан, чтобы ранним утром в прохладном московском тумане забраться в сонное такси и отправиться в направлении аэропорта.

И я ждала её, потому что очень любила. Потому что хотела делить эти замечательные морские закаты с близким мне человеком и обсуждать всё на свете. И мечтать. И верить только в хорошее и светлое.

Я вспомнила, как мы сошлись с Юлей. Впервые я увидела её на тренировке по пилатесу. Она была красива такой холодной, но в то же время мягкой красотой, что к ней тянуло с непреодолимой силой. Я почти сразу разглядела за её необычной строгостью ранимого, мягкого, нежного и очень-очень светлого человека. И не могла не полюбить. Ведь чем ближе мы становились, тем ярче сверкала всеми своими гранями маленькая Юлина душа.

У Юли глубокие голубые глаза и волосы волнами цвета тёмного шоколада. Тонкий носик, тонкие и нежные руки. И она сама вся тоненькая. С тонкой осиной талией, но широкими бедрами. Я люблю таких женщин. Миниатюрная, почти крошечная, очень женственная. Но сильная. Слишком сильная. Поэтому ей очень сложно.

Юля хирург-стоматолог от Бога. Профессия, о которой я, по случайному совпадению, безумно мечтала ещё в 7 классе. Но тогда у меня не сложилось. Я испугалась и выбрала другой, более простой, путь. Я не жалела, потому что не привыкла о чём бы то ни было жалеть. Сложилось, как сложилось. Это моя жизнь. И я люблю её. Куда бы я ни бежала.

И вот в моей жизни была Юля.

Мы встретились как раз тогда, когда обе были нужны друг другу. Ведь все люди, которые встречаются в нашей жизни, они совсем не просто так. Всему есть своя причина, у всего своя цель. Своего рода миссия.

Мы встретились, чтобы вместе идти каждая своим путём, быть поддержкой и опорой друг другу. И смеяться, и плакать, и шутить, и любить. И верить.

Принесли ужин: макароны с сыром и мой огромный салат с креветками.

Я пошла искать мелкого. Он был на батуте. Забирался на горку и скатывался, опять и опять. Детей было много, и все они носились из стороны в сторону, толкая друг друга. Хаос из малышей.

«Как странно, – подумала я, – дети на батуте без присмотра. Обычно в таких местах всегда есть кто-то, кто следит за происходящим и, естественно, взимает плату за развлечение».

– Мелкий, пойдём ужинать!!! – я отыскала сына глазами и теперь пыталась докричаться до него.

– Бегу.

Минута, вторая, третья. Пять минут. А он всё продолжал носиться с горки на горку.

– Сейчас моё терпение иссякнет и я пойду есть твои макароны за тебя. Тем более, мне кажется, они уже почти остыли.

– Бегу-бегу, – мелкий спрыгнул с батута, обул сандалии и взбежал вверх по лестнице. – А вот и я.

– Отлично. Ну всё, пошли ужинать. Мне кажется, мы оба устали, – я улыбалась вполсилы.

После вина прожитый день давал о себе знать, и я поняла, что мечтаю только о белоснежных простынях, хотя мне ещё предстояло немного поработать. На самом деле мне давно уже нужно было заняться делами. Шёл третий день в маленьком странном городке у моря, а я ещё ни разу не открывала ноутбук.

Ужин был вкусным. Очень вкусным. На свежем воздухе нежные, слегка обжаренные креветки и зелень в оливковом масле были просто божественны.

Все столики вокруг были заняты. Стемнело. На чернильном небе сверкали звёзды. Семейные пары, дети, влюблённые. Запах морепродуктов в чесночном соусе. Усталость и вино, которое текло по моим венам.

Мелкий сложил губы трубочкой и всосал длиннющее спагетти. Это получилось весело, со свистом, что заставило нас обоих рассмеяться. Он скучал и всё время спрашивал о папе. И мне было грустно. Грустно и жалко тех дней, которые было уже не вернуть. Красивая история, которая закончилась. Но осталось много светлого и хорошего. Осталась дружба, общие цели, общие мечты. Остался опыт, ошибки, достижения. Осталась, хоть и совершенно другая, но огромная и светлая любовь.

Мы с мелким вышли из ресторана и решили взять мороженого. Он долго стоял у витрины, не зная, что выбрать. Разноцветные лотки пестрили перед глазами.

– Может, шоколадного? – я не выдержала долгого ожидания и сделала ход конём.

– Нет, мама, мне кажется, я хочу вон то белое с коричневым, или нет, не хочу, а хочу вон то розовое… – он уже прилип к витрине носом и обеими ладошками.

– Если ты сейчас же не определишься, то останешься совсем без ничего! – я действительно устала и понемногу начинала терять терпение. Хотя без мороженого я бы мелкого точно не оставила.

– Без всякого-всякого? Даже без розового?

– Даже без шоколадного!!! – отличный блеф.

– Ну хорошо! Я буду розовое и шоколадное, – и мелкий широко улыбнулся, предвкушая десерт.

Я, в свою очередь, была согласна уже на оба этих шарика мороженого, лишь бы наконец-то отлепиться от витрины и направиться в сторону дома. Я была довольна, счастлива, но еле держалась на ногах.

Мы медленно шли по направлению к зелёному дому, оставив шумную набережную далеко позади. Мелкий жадно облизывал рожок с мороженым и сжимал мою ладонь. Мороженое стекало по вафле разноцветными разводами и капало на асфальт.

В нашей прогулке было что-то особенное, еле уловимое. Какое-то умиротворение и благоухание спокойствия. Мы, уставшие, сытые, с ломотой в ногах и красными обгоревшими на солнце носами, плелись домой и держали друг друга за руки.

На маленькой веранде на первом этаже в летнем сумраке сидели двое. Такие разные и такие одинаковые. Мой силуэт прошлого вечера и сегодняшнего утра и тот самый загорелый худой мужчина в очках. Они слушали музыку и курили так расслабленно, как-то словно сами по себе, в своей картинке.

Они ещё не заметили нас, а я уже почувствовала лёгкое смущение. От этого было странно и непривычно. Когда это я так смущалась в последний раз?

Силуэт заметил меня раньше своего друга и произнёс в темноту по-русски:

– Добрый вечер! Как погуляли? – я слышала этот голос с местным акцентом, такой родной, как будто он был где-то рядом всегда… и в момент отогнала эти странные мысли и даже забыла о них, ведь они были лишь секундой…

– Хорошо, спасибо.

– Доброй вам ночи.

– И вам.

Мы с мелким поднялись по ступенькам в подъезд и зашли домой.

От моей усталости не осталось и следа.

Я была готова работать и работать на балконе, вдыхая чернильное небо и сливающееся с ним море вдали.

Мелкий уснул моментально, лишь только его золотая голова коснулась белоснежной подушки.

Я сфотографировала его и отправила фото L.

«Какой он у нас красивый. И как мне вас не хватает», – пришёл мне ответ.

«Ты как? Как день?»

«Сам не знаю. Устал… Давай лучше ты расскажи, как вы поужинали?»

«Отлично, я с соседями начинаю знакомиться», – и зачем я написала это?

«Симпатичные?))»

«Ну так. Один очень даже… м-м-м… Сегодня спросил, как мы погуляли, и пожелал спокойной ночи».

«Ого, вот это скорость…)))»

«Представляешь?))»

«Кто такие?»

«Не знаю, кажется, местные».

«Всё с тобой ясно, курортница)))»

«Ага, ушла к соседу…)))»

«А я и правда, пожалуй, спать».

«Спокойной ночи и сладких снов. Мы тебя любим и целуем. До завтра. А я, пожалуй, немного поработаю».

«Не засиживайся. Всё успеешь. Целую вас. Люблю. Спокойной ночи».