Текст книги "Давай сыграем в любовь"

Не важно, кто на них нападет: Аустрих или Северное королевство, итог для ее родины будет один: она просто перестанет существовать. Амалия беспомощно посмотрела на свою служанку, в ее глазах она заметила отражение своего ужаса. Конечно, Герда не могла понять всего, но известие о смерти императорской семьи потрясла и её тоже.

– Что же мне теперь делать, Герда? – прошептала девушка абсолютно белыми губами. – Что мне делать?!

– Что случилось? – графиня Ольшанска томно потянулась, пробуждаясь. – Мы приехали?

– Император… – выдавила служанка, понимая, что её госпожа не может сказать и слова. – Он… они все умерли…

– Кто? – графиня все еще находилась во власти сна и не совсем понимала, что ей говорит эта носатая девица, слишком зазнававшаяся, как и все слуги, близкие к своим господам, тем более у девицы был такой акцент…

– Император Франц погиб вместе со всей семьей, – безжизненно произнесла Амалия. – Их яхта разбилась о скалы.

Графиня буквально онемела, с ужасом смотря на свою подопечную. Та отвернулась, пытаясь скрыть растерянность. Девушка просто не представляла, что сейчас делать. Стоило ли ехать во дворец и добровольно становиться заложницей, весьма ценной, если вспомнить то, что она всегда считалась любимицей отца.

Дверца снова распахнулась. Амалии подумалось, что в этой поездке в карету заглядывают гораздо чаще, чем это предусмотрено протоколами. Впрочем, о каких протоколах могла идти речь.

– Простите, контесса, какие будут распоряжения? – капитан растерянно переминался с ноги на ногу.

– Я… – Амалия беспомощно смотрела на своих спутниц. – Наверное, нам надо возвращаться в Норрик?

Ей никто не ответил. Девушка уже готова была отдать приказ развернуть карету, когда к ним подошел начальник гарнизона. Караульный, сопровождавший его, нес фонарь. Покачиваясь на каждом шагу, светильник отбрасывал зловещие тени.

– Контесса Амалия? – мужчина по-военному коротко поклонился, выждал, когда она кивнет, и продолжил. – Император приказал мне сопроводить ваш экипаж ко дворцу.

Девушке хотелось возразить, что распоряжение, наверняка, было отдано раньше, еще до того, как все погибли, но у нее сейчас не было сил спорить. За спиной мужчины маячили солдаты, и Амалия лишь безвольно кивнула, соглашаясь.

Начальник гарнизона еще раз поклонился, захлопнул дверцу, затем кто-то запрыгнул на козлы рядом с кучером.

Экипаж вновь покатил, на этот раз колеса стучали по брусчатке, которой были вымощены городские мостовые. В любое другое время Амалия с удовольствием рассмотрела бы освещенные новомодными газовыми фонарями улицы, по которым сновал народ, заметила бы отличия в модных платьях и костюмах прохожих, но сейчас она была слишком потрясена происшедшим. Её сил хватило лишь на то, чтобы сидеть в карете, старательно избегая растерянных взглядов своих спутниц.

Экипаж остановился, послышался скрип ворот. Брусчатка сменилась гравием. Значит, они въехали в ворота императорского дворца. Амалия бросила взгляд в окно. Ранее она, бывая на балах, любовалась подъездной аллеей и клумбами, по праву считавшимися особой гордостью императорского замка, но сейчас и темный парк, и сам замок показался ей зловещим.

Построенный в незапамятные времена как родовой дом князей Лауфенбургских, он неоднократно перестраивался, и сейчас о старинной крепости напоминали лишь часть стены да часовня с огромными стрельчатыми окнами, украшенными витражами.

Карета остановилась у главного входа. Лакей, одетый в красно-золотую ливрею с вышитым на спине имперским гербом: парящий над тремя звездами ястреб, открыл дверцу. Амалия заметила и потрясенный взгляд, и траурную повязку на его плече. Значит, все было правдой. Она вышла и беспомощно замерла, ожидая, пока графиня последует за ней. Слуги тем временем выгружали сундуки. Женщина долго мешкала и в конце концов решила не покидать экипаж.

– Простите, моя дорогая, вы не будете против, если я попрошу кучера отвезти меня в мой особняк, на улице льет как из ведра? – не дожидаясь ответа, она захлопнула дверь и постучала в крышу кареты. – Трогай!

Лошади уныло поплелись к воротам. Амалия так и осталась стоять на крыльце, совершенно не зная, к кому обратиться.

– Контесса, – окликнул ее незнакомый человек в военном мундире. Не будь девушка так растеряна, она даже определила бы род войск незнакомца и заметила, что у него красивые голубые глаза. Но она была так подавлена, что обращала внимание лишь на повязку из черного крепа, закрепленную на правом плече.

– Простите мне мою дерзость, мы не представлены друг другу, – продолжал мужчина, – Но, думаю, в столь исключительных обстоятельствах мы можем отступить от этикета, я – барон Эдмунд Фриш, адъютант, или, если угодно, секретарь Его Императорского Высочества, ныне – наследного принца Рудольфа.

– Барон, – Амалия заученно протянула руку, которую тот поцеловал. Это словно отрезвило ее, девушка вздрогнула, её взгляд стал более осмысленным, – Простите, это все…

– Неожиданно, да, я понимаю, – кивнул мужчина. Девушка вздохнула:

– Как это произошло?

– Никто до конца не знает. Императорская семья находилась на яхте, когда внезапно начался сильный шторм. Судно налетело на скалы. Никто не выжил.

– И кто… – голос стал очень тонким, девушка осеклась, откашлялась и продолжила. – Кто теперь будет править?

– Племянник императора, – барон моментально угадал вопрос, – принц Рудольф. Завтра вы с ним увидитесь, он назначил вам аудиенцию в полдень, – барон вдруг спохватился. – Впрочем, что же мы стоим у крыльца. Ваши комнаты давно готовы!

– Мои комнаты? – растерянно повторила Амалия.

– Да, – адъютант принца вежливо кивнул, – Конечно, из-за этих печальных событий во дворце форменный беспорядок, но комнаты были подготовлены заранее.

– Хорошо, – она провела рукой по лбу, пытаясь унять головную боль. Все происходящее напоминало дурной сон. Слуги с перекошенными от страха лицами, гвардейцы с траурными повязками на рукавах, сам адъютант новоявленного наследника. Амалия заметила, что он все еще выжидающе смотрит на нее и кивнула:

– Думаю, самое разумное будет действительно пройти в комнаты, тем более что их приготовили…

Барон был настолько любезен, что лично проводил Амалию в отведенные для нее покои, после чего раскланялся, пообещав, что гостье незамедлительно доставят ужин.

Дождавшись, когда двери за ним закроются, девушка буквально упала в кресло и закрыла лицо руками.

– Герда, все же, что мне теперь делать? – спросила она у служанки, голос звучал очень глухо, сказывалось напряжение последних часов. Та подошла и аккуратно погладила свою госпожу по голове, точно маленького ребенка:

– Думаю, контесса, вам лучше всего сейчас лечь в кровать. Утро вечера мудренее.

Глава 2

Амалия спала плохо. Она несколько раз просыпалась и долго смотрела на почти невидимый в темноте ночи балдахин огромной кровати, пытаясь понять, что делать дальше. Будущее виделось ей очень туманным.

Девушка то считала себя себя виноватой в том, что не оправдала надежд, возложенных не нее отцом, то ощущала безотчетную радость, что ей не надо выходить замуж за кронпринца, которого недолюбливала. Эти мысли влекли за собой ощущение стыда, ведь Леопольд и его родители погибли, и о них не стоило думать плохо. К тому же еще была политика, эта ужасная политика, в которой, к огорчению своей матери, Амалия разбиралась гораздо лучше, чем в составлении букетов.

В результате этих метаний утром девушка проснулась достаточно поздно. Подавив в себе искушение сказаться больной, она позвала верную Герду.

Та вошла, сразу неся в руках поднос, на котором стояла чашка горячего шоколада, а на фарфоровом расписном блюдце лежало несколько восхитительных воздушных булочек, посыпанных сахарной пудрой. Под бдительным оком служанки Амалия выпила лишь шоколад, и, невзирая на протесты, отставила булочки, поскольку аппетита не было.

Чувствуя себя абсолютно разбитой, девушка встала с кровати и долго выбирала платье, пытаясь найти в своем гардеробе что-то наподобие траурного. Наконец, она решила надеть темно-синее в мелкую белую полоску. Конечно, оно слишком сильно открывало плечи, но это можно было исправить, накинув газовую косынку. Благо у нее была одна темная, для церковных служб.

Она только закончила заправлять концы ткани за корсаж, когда достаточно громкий стук в дверь возвестил о приходе гостя. Герда впустила визитера в небольшую гостиную и вернулась к госпоже доложить о посетителе.

– Барон Эдмунд Фриш!

Амалия торопливо вышла. При виде нее адъютант императора встал, щелкнул каблуками и почтительно склонился над протянутой рукой:

– Контесса Амалия, рад видеть вновь.

– Взаимно, барон, – теперь она могла рассмотреть его. Барона нового императора нельзя было назвать молодым, но он не был и старым, хотя у глаз собрались едва заметные мелкие морщинки – мужчина явно любил посмеяться. Приятная внешность, но не красавец. Темные волосы, чуть тронутые сединой, серые глаза, лихо подкрученные напомаженные усы.

– Чем обязана? – традиционная фраза прозвучала очень чуждо. Амалия поморщилась, она не любила таких напыщенных слов.

– Принц Рудольф ждет, – он вспомнил о цели своего визита.

– Принц? – переспросила девушка, – Разве он теперь не император?

– Формально – нет. Хоть принц Рудольф и является единственным законным наследником императора, он – сын его старшей сестры, следовательно, не носит фамилию правящей династии. А при смене династии необходимо одобрение парламента, который соберется лишь после похорон.

– А вы никогда не думали, что парламент может не дать своего одобрения?

– Это маловероятно. Рудольф – единственный прямой потомок императора Франца, сын его старшей сестры, к тому же он обладает сильнейшим магическим даром.

– Да он просто идеал, – пробормотала Амалия, ни к кому не обращаясь. Адъютант все равно услышал, внимательно посмотрел на нее, но предпочел проигнорировать её высказывание.

– Его Высочество ждет, – напомнил он, – позвольте я провожу вас?

– Если я не позволю, то буду достаточно долго блуждать по дворцу, – резонно заметила девушка, её собеседник сжал губы, явно пряча улыбку.

– Прошу, – он распахнул двери перед своей спутницей. Гвардейцы, стоящие у дверей, вытянулись в струнку. Амалия вопросительно посмотрела на них, затем перевела взгляд на барона:

– Стража? Зачем?

– Ваша охрана, – вежливо пояснил тот. – Распоряжение императора. Вы – слишком ценная для нас гостья.

Девушка кивнула, не поверив его словам. Гостьей она была лишь до того, как кронпринц Леопольд утонул, сейчас же, императорском дворце, Амалия напоминала приживалку или, что было вернее, ценную заложницу.

Они достаточно быстро прошли коридор, затем – галерею, где на стенах в золоченых рамах были портреты. Как пояснил барон, все они были членами королевской семьи. Амалия равнодушно взглянула на изображения всех этих мужчин и женщин, заметила, что они развешаны так, чтобы с суровой надменностью взирать на посетителей, и с раздражением пожала плечами: в конце концов, она не виновата, что их потомок погиб.

Хотя следовало признаться самой себе, она испытывала некоторую весьма постыдную радость, поскольку понимала, что её брак не состоится. Правда, оставался вопрос, не попытается ли воспользоваться принц Рудольф ей как заложницей. Девушка не сомневалась, что в этом случае отец будет непреклонен, но знал ли об этом сам принц? Да и погибший накануне свадьбы жених не прибавлял популярности ей, как невесте. Хотя, если Амалии позволят вернутся домой, Клаус вновь начнет свои ухаживания. Тогда, возможно, стоит принять предложине поклонника, чтобы не оставатся старой девой и прислуживать семье брата.

Странно, но эта мысль тоже не вызвала особой радости. Последняя встреча оставила слишком горькое послевкусие. К тому же – Амалия это всегда знала – замужество с младшим графским сыном было мезальянсом для дочери эрцгерцога. Бетти, конечно, порадует, что старшая сестра будет делать перед ней реверанс, впрочем, какое ей дело до Бетти…

Погруженная в свои мысли, девушка не заметила, что они дошли до высоких дверей, на которых цветной эмалью был выложен все тот же герб: ястреб над тремя звездами. Время было достаточно раннее, и у порога еще не собрались ежедневные просители, впрочем, их могло не быть из-за гибели императора.

Невесть откуда взявшийся лакей распахнул двери, и барон провел девушку в небольшую приемную, а оттуда – в кабинет, который по традиции занимал император.

Амалия с невольным интересом рассматривала на темные панели из орехового дерева, полностью закрывавшие стены, и вычурную лепнину на потолке. Росписей не было, только несколько картин на стенах, изображавших прославленные батальные сцены.

Массивный стол из мореного дерева делил комнату на две части, около него стояло несколько стульев для посетителей. На двух стенах огромные зеркала в золоченых рамах чередовались с окнами, создавая иллюзию воздушности. Около зеркал стояли небольшие столики со столешницами из розового мрамора и бронзовыми ножками в виде грифонов.

Осознав, что кабинете кроме нее с бароном никого не было, девушка нахмурилась и уже хотела высказать возмущение столь неприглядной шуткой, когда раздались шаги и в комнату вошел еще один мужчина в военном мундире. На этот раз мундир был белый. На правой руке вошедшего также виднелась траурная повязка. Его лицо было очень усталым и каким– то злым, глаза казались красными, словно он не спал всю ночь, а около тонких губ залегли жесткие складки.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать! – коротко обронил он вместо приветствия. – Думаю, нам нет нужды представляться друг другу. Эдмунд, пока ты свободен. Будешь нужен мне через полчаса.

– Ваше Императорское Высочество, – спохватилась Амалия, делая реверанс. Принц Рудольф кивнул ей на стул:

– Давайте оставим эти церемонии, они отнимают много времени, а у меня его попросту нет. Садитесь.

Девушка подчинилась, внимательно следя за мужчиной. Он прошелся по комнате и вместо того, чтобы занять стул с высокой спинкой, увенчанной изображением имперской короны, просто присел на край стола, внимательно рассматривая свою гостью. Амалия вдруг заметила, что глаза у принца были бирюзово– зелеными, как море в летний день. Девушка вдруг вспомнила, что видела его на том зимнем балу, кажется, в нарушение приличий, он протанцевал несколько танцев с ослепительно красивой брюнеткой. Тогда она не заинтересовалась им, по праву считая очередным повесой, сейчас же Амалия постаралась внимательно рассмотреть того, кто должен был решить её судьбу.

Несмотря на фамильные черты лица, в отличие от кронпринца Леопольда, принца Рудольфа нельзя было назвать красивым. Волосы были, скорее, русыми, нежели золотистыми, не было и намека на кудри. Просто прямые, зачесанные назад, они открывали высокий лоб. Нос, хоть и был слегка великоват, но правильной формы, щеки явно впали, а подбородок упрямо выдавался вперед. Поняв, что его изучают, принц нахмурился и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, явно решая что-то для себя.

Амалия вдруг подумала, что не хотела бы оказаться врагом этого человека. Слишком властный и увереный, он был бы опасным противником, к тому же, от него веяло магией. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: Лауфенбурги всегда славились своими магическими талантами.

Тем временем принц, которому явно надоело молчание, заговорил.

– Прежде всего, позвольте выразить вам соболезнования по поводу столь тяжелой для всех утраты, – в его хриплом от усталости голосе слышалась ирония.

– Благодарю, – она хотела сказать это спокойно, но закашлялась, и вышло жалко. Амалия никогда не любила такие разговоры. – Полагаю, в данной ситуации уместнее будет, если я выражу соболезнования вам. Думаю, вы знали императорскую семью гораздо лучше, чем я.

– Да, знал. Дядя Франц… Император, он заменил мне отца. – он прикрыл глаза, словно еще раз осмысливая происшедшее, затем вновь взглянул на сидящую перед ним девушку. – Вы должны были стать невестой моего кузена.

– Я была ей, – почему– то показалось важным подчеркнуть это. Рудольф усмехнулся:

– Ваши слова все упрощают.

– Упрощают?

– Да. Я думал… впрочем, неважно. Если вас устраивало ваше положение, предлагаю оставить все как есть.

– Оставить как есть? – Амалия непонимающе взглянула на него. Наверное, постоянно переспрашивая, она выглядела очень глупой, но ее собеседник словно и не заметил этого:

– Да. Свадьбу придется проводить во время траура, это, конечно, создаст некоторые неудобства. В частности, придется отказаться от пышного бала… Но, думаю, это вас не сильно смутит. К тому же последующая по истечении траура коронация с ее торжествами и императорская корона подсластят горечь ожидания.

Из всего, что он сказал, девушка поняла лишь одно. Она уцепилась за это слово, словно оно могло прояснить все, что с ней происходило:

– Свадьбу? Какую свадьбу?

– Нашу. С вами, – он сказал это, кривясь так, будто у него болел зуб.

– Извините, но я не… Это что – дурная шутка? – Амалия невольно еще больше выпрямила спину и до боли стиснула пальцы. Принц покачал головой:

– Отнюдь. Это – деловое предложение. Несмотря на случившееся, империи нужно ваше приданое, Северная марка, гарантирующая выход к морю. А вашему независимому герцогству, – он слегка усмехнулся, произнося «независимому», – нужна защита от соседей. Мне же, по уверениям советчиков, просто необходима жена, которая как можно быстрее произведет на свет наследника.

Амалия задохнулась от негодования и невольно еще больше выпрямила спину, гордо вздернула голову:

– В описании этой сделки, достойной торговца, вы забыли упомянуть о лично моей выгоде. Что, по-вашему, получу я?

– Корону императрицы, разумеется, и все полагающиеся почести. Считаю, вас это вполне удовлетворит.

Девушка смотрела на него, не веря услышанному. Все, что происходило с ней с момента, когда в сумерках она вышла из кареты, напоминало дурной сон.

– Вы действительно считаете, что все так просто? – прошептала она. – Вот так взять и…

Она осеклась, не в силах найти нужных слов. Предложение принца было чудовищно. Всего несколькими фразами он сумел унизить её так, как никто другой. Обвинить ее в корысти, даже не спросив, что действительно она чувствовала, соглашаясь на этот выгодный с точки зрения политики брак с почти незнакомым мужчиной. Правильнее всего было бы встать и уйти, но, помимо гордости, были еще и интересы её страны, небольшого герцогства, земли и люди которого стали заложниками этой ситуации.

Внезапно вспомнились зеленые луга, расположенные у подножья фиолетово-серых гор, белоснежный песок и синие с белой пеной огромные волны, обрушивающиеся на берег. Герцогство нуждалось в защите. Это придало сил. Амалия сжала руки так, что ногти буквально впились в ладонь, и с вызовом посмотрела на сидящего на краю стола мужчину:

– Я не думаю, что ситуация так проста, как вы ее сейчас описываете!

Принц Рудольф поморщился:

– О, прошу, только не начинайте патетику! Вы не кажетесь мне дурой, способной влюбиться в моего кузена.

– Не кажусь, – кивнула она, – И, действительно, я его не любила, но не кажется ли вам несколько кощунственным делать мне столь… столь откровенные предложения, когда тело кронпринца Леопольда еще не остыло…

– Его тело даже не нашли, – собеседник резко оборвал её. – Как, впрочем, и тела остальных.

– Тогда, возможно… – слабая надежда озарила лицо девушки.

– Увы, нет, я лично проверил с помощью магии, амулеты молчат… Император действительно погиб, – мужчина на секунду прикрыл глаза, затем вздохнул и поднялся. – На самом деле, к чему эти разговоры, которые лишь отнимают у нас время. Вам ведь нет разницы, кто будет вашим мужем, если он носит корону императора, верно?

Амалия горько усмехнулась:

– Только что вы обвинили меня в глупости, теперь в корысти… и тем не менее желаете взять в жены?

– Почему нет? – он пожал плечами. – Я уже объяснил мотивы своих поступков.

– Спасибо и на этом. Не могу сказать, что они меня вдохновляют. Скажите, у меня есть время подумать над столь лестным предложением? – последние слова девушка произнесла с издевкой. Но принц не обратил на это никакого внимания.

– Разумеется, вам же нужно сохранить свое лицо и избежать досужих сплетен! – он встал, вынуждая и ее подняться, противно скривился, когда она поспешно присела в реверансе, и подошел к дверям. – Можете даже слегка всплакнуть по поводу потери красавца– жениха. Я прикажу, чтобы вас проводили в ваши покои.

– Спасибо. Правильно ли я понимаю, что должна оставаться там? – решила уточнить девушка. Мужчина замер у порога и недоуменно посмотрел на нее:

– Простите?

– У дверей моих комнат стоит охрана.

– А… – он махнул рукой. – Поверьте, вынужденная мера, исключительно для вашей безопасности. Просто не обращайте на них внимания!

– Вам не кажется, что это весьма затруднительно сделать?

– Вы уж постарайтесь, во всяком случае, императрице Анне подобное удавалось, – протянул принц с издевкой и открыл дверь, давая понять, что аудиенция окончена. Он вышел вместе с Амалией в приемную и перепоручил своему адъютанту, наказав сопроводить гостью в ее комнаты. Барон кивнул и незамедлительно вызвал слуг.

Идя за лакеем в потертой ливрее, Амалия пыталась привести мысли в порядок. В голове царил страшный сумбур. Она тщетно пыталась вспомнить все, что когда-либо слышала о принце Рудольфе. Кажется, он был единственным сыном старшей сестры императора, вышедшей замуж, как ни странно, по любви за какого-то не то герцога, не то графа, которому срочно пожаловали герцогский титул. Амалия не помнила, что случилось потом, но оба родителя умерли, один за другим, а их сын остался сиротой, которого взял на воспитание император Франц.

Женитьба императора и рождение долгожданного наследника не отдалило, а даже, наоборот, сблизило племянника и дядю. Они проводили достаточно много времени вместе, что раздражало императрицу Анну.

После совершеннолетия Рудольф предпочитал жить своей жизнью и как можно реже бывать при дворе, считая это бесцельным времяпрепровождением. По традиции, неся службу в одном из гвардейских полков, он вместе с сослуживцами, предавался развлечениям, на которые так щедра столица. Его часто видели в театре, он много времени уделял лошадям и охоте, более того, в свете говорили, что именно Рудольф прикрывал собой все увлечения императора балеринами и актрисами, вызывая праведный гнев императрицы Анны.

Разумеется, благовоспитанной девушке не полагалось знать о таких вещах, но эрцгерцогиня перед отъездом намеками просветила дочь, что в династических браках каждый из супругов, выполнив свой священный долг, вправе иногда предаваться неким увлечениям, разумеется, если они остаются без особых последствий. Некстати вспомнив эту слегка пространную речь, Амалия негромко рассмеялась и, заметив, что слегка отстала от лакея, предпочла ускориться, поскольку знала, что в анфиладах дворца можно блуждать часами.

Герда ждала ее в гостиной, сидя на стуле у окна. При виде госпожи она поднялась, отложила порванное кружево, которое намеревалась починить, и вопросительно посмотрела на девушку. Та, не замечая ничего, прошлась по комнате, села в кресло и прикрыла лицо рукой, пытаясь собраться с мыслями. Служанка молчала, с сочувствием поглядывая на хозяйку. Она прекрасно понимала, что гибель жениха накануне оглашения помолвки оставит пятно на репутации девушки. Возможно, из-за слухов дочери эрцгерцога придется остаться старой девой и всю жизнь подчиняться сначала отцу, а потом брату.

– Мне предложили выйти замуж, – наконец глухо сказала Амалия, – Вернее, приказали…

Она знала, что поступает не совсем правильно, но Герда была с ней уже столько лет, а девушке было просто необходимо поговорить с кем-нибудь.

– Вот как? – изумилась та. Амалия обреченно кивнула:

– Да, принц Рудольф, вернее, он же теперь император, то есть он будет им… Как я понимаю, он – единственный наследник…

Она подняла голову и посмотрела на служанку, та потрясенно молчала, поэтому девушка продолжила:

– Он уверил меня, что все договоренности между нашими государствами останутся неизменными.

– Думаю, ему все равно необходимо поговорить с эрцгерцогом, – аккуратно заметила Герда, даже не пытаясь скрыть радость. Амалия усмехнулась:

– Это – лишь дело времени. Отец не станет упускать такую возможность… – она встала и покачала головой. – Ох, Герда…

Предательский всхлип, затем еще один. Амалия вновь рухнула в кресло, закрыла лицо руками, ее плечи затряслись от рыданий. Осмелев, служанка подошла и аккуратно погладила госпожу по голове:

– Ну, полно, не надо так убиваться! Принц Рудольф не урод и не дурак. Вы выйдите замуж, и станете императрицей!

Её слова возымели должный эффект, Амалия перестала плакать и криво улыбнулась:

– О да, это должно заменить мне все остальное…