Текст книги "Избранная по контракту"

– Синдром хронической усталости и стресса? – участливо спросил он.

Моих сил хватило только кивнуть и отвернуться, скрывая злые слезы.

– Хорошо, Даш, я все понял и не буду больше задавать тебе неприятные вопросы, – кладя свою ладонь на мой сжатый кулак, примирительно прошептал демиург.

Я уже взяла себя в руки, быстро смахнула слезы и спросила:

– Надеюсь, от участия в моей судьбе богов я тоже избавлена? Знаешь, не хотелось бы, чтобы ко мне во сне являлись всякие тетки в белых балахонах или бородатые дядьки и диктовали мне какие-то условия.

– Нет! Клянусь Творцом Сущего! Богам запрещено тебе как вредить, так и помогать, – крепче сжимая мою руку, дал слово Ник.

Тут моя дотошность задала давно мучавший ее вопрос:

– А легенду вы мне придумали? А то спалюсь на первом же допросе.

– Конечно, – поспешил меня уверить Ник и торжественно-патетическим тоном продолжил: – Много веков назад один великий оракул сделал пророчество о том, что, когда на Светлую сторону потянутся полчища Тьмы, придет дева с крылами, ведущая за собой невиданного зверя, и спасет мир от гибели.

– Так, стоп! Крылья – это намек на мою татуху? – Я и забыла совсем, что на спине у меня наколоты довольно симпатичные разноцветные крылья, а еще несколько тату располагаются на плечах, бедре, пояснице и на левой ягодице.

– Да, – засмеялся Ник и игриво чмокнул меня между лопаток.

– Хм, надеюсь, дружок, что ты сейчас просто тер свой нос об меня, а не тыкался своими мокрыми губами в поисках пресловутого кошачьего места? – угрожающе прошипела не иначе как честь девичья.

В ответ я услышала тихий смех. И тут меня начала охватывать паника, и я, замирая от неприятных предчувствий, прошептала:

– Ник, только не говори мне, что к утру на моей спине будут красоваться ангельские крылья! Если это так, то давай ты меня лучше прямо сейчас кинешь в пасть к Темному милитаристу.

– Нет, успокойся, – ласково ероша мой затылок своим дыханием, ответил этот садист. – В пророчестве ни слова не сказано о том, какие это должны быть крылья.

– А невиданный зверь – это Сосискин?

– Ну да, тут как-то не развивается селекция в области собаководства, так что второй таксы точно нет.

– Уф, утешил! Прям камень с души снял. Не хотелось бы красоваться перед народом с куриными крыльями на спине. – Тут меня стали терзать смутные сомнения, которые я немедленно озвучила: – Отец мой родной, а как вы провернули-то фишку с пророчеством? Ему же прорва лет, а я вроде как только недавно на все это подписалась. Вы что, время назад отмотали или в прошлое смотались?

– Нет конечно! Чтобы вернутся в прошлое или отмотать, как ты выразилась, время назад, требуется разрешение всего Совета демиургов, и для этого должна быть очень веская причина, а не простая игра, – отмел мои домыслы Ник. – Димон… так ты плохо на меня влияешь, еще пара встреч с тобой – и я разучусь произносить данные от рождения моим друзьям имена, – растеряно произнес он.

– Ой, да ладно тебе. У самого-то язык от таких имен да названий не отваливается? – досадливо поморщилась я. – Что притих? По глазам вижу, что отваливается, так что давай оставляй свои божественные понты и называй все так, как тебе нравится.

Но Ник, наотрез отказавшись сокращать имена своих друзей, поведал мне следующее: Димон, как только я забылась тревожным сном алкоголика, смотался в Хранилище пророчеств, в каком-то самом важном талмуде сделал запись обо мне и Сосискине и подсунул раскрытую на этом месте книгу под нос главе Ковена. В это же время Абраша вносил аналогичные изменения во всю соответствующую литературу, а Ник внушил жителям Светлой и Темной сторон мысль о том, что каждый когда-то слышал о пророчестве. Всем стало казаться, что они знают об этом из рассказов бабок, песен менестрелей, древних книг и прочих источников. Одним словом, ребята подготовили мне плацдарм.

– Должна признать, грамотно у вас эта тема проработана, – уважительно поцокала языком моя безалаберность.

– Ну, как ты выражаешься, на том и стоим, – совершено по-мальчишечьи показал язык Ник. – Ладно, ужас светлой эльфийки, что ты еще хочешь узнать?

Я поудобнее устроилась и попросила рассказать о взволновавших меня орках.

– Орках? – лукаво переспросил он. – Или тебе поведать об их предводителе?

– Давай сначала про орков в целом, а потом, может быть, и до Хришеньки доберемся, – милостиво кивнуло головой мое кокетство.

– Ты невыносима, – хохотнул в ответ он. – Орки формально принадлежат Светлой империи, а на самом деле не подчиняются императору. Их территория состоит из степи, которая с одной стороны переходя в лес, граничит со Светлой империей, а с другой упирается в реку, которая отделяет их от Темной. Те, кто живут в степи, занимаются разведением скота и выращивают лучших на двух материках лошадей. Кстати, эти лошади здесь зовутся гшерды, отличаются от ваших лошадей только более высоким ростом и тем, что все поголовно угольно-черные. Орки, которые живут в лесах, по праву считаются лучшими охотниками, а их женщины – самые искусные скорняки. Носить шубу из выделанных ими шкур могут позволить себе только очень богатые люди.

– Ник, постой, ты же говорил, что тут не бывает зим, зачем им тогда шубы? – вылезло мое непонимание ситуации.

– Смешная ты, разве у вас модницы не носят в теплую погоду всякие меховые вещички? Женщины, они во всех мирах одинаковые: лучше взмокнет как мышь и покажет свою обновку, чем наденет что-то старое, но по сезону.

– Ну да, ты прав, ладно, не отвлекайся, давай дальше про орков. Кто живет на реке, тот хороший рыбак, так?

– Так, но все они самые непобедимые воины, – продолжил развивать мои мысли демиург. – С самого рождения их учат верховой езде и укрощению гшердов, стрельбе из лука, владению всеми видами оружия. Многие из них нанимаются в охранники караванов; знать и купцы считают большой удачей иметь хоть одного орка в числе своих телохранителей. Все они принадлежат к разным кланам, которые управляются вождями, но во главе всех кланов и вождей стоит их предводитель, сейчас это твой Хришенька.

– А это наследственная должность или выборная? – завозилось мое опасение остаться старой девой.

– Завоеванная, у них нет демократии и монархии в твоем понимании. Право быть вождем клана или предводителем завоевывается на поединках, которые проводятся, как только любой из вождей или предводитель начинают, по мнению окружающих, дряхлеть и выпускать власть из рук.

– Да, спокойно царствовать и почивать на лаврах там явно не получается, поди, каждый день доказываешь, что крутой… – разочарованно протянула я.

– Кстати, рассказать тебе, что сейчас делает твой Хришенька? – прервал меняНик.

– Ой, да я тебя умоляю, тоже мне секрет Полишинеля, поди, предается плотским утехам с какой-нибудь грудастой мамзелькой в своем чуме, – зашелся в мерзком смехе опыт общения с противоположным полом.

– Кстати, я бы тоже не отказалась проверить собственной спиной качество мехов в его берлоге, – потягиваясь, уведомила порядком запущенная в последнее время половая жизнь.

На секунду Ник застыл, а потом радостно заржал:

– Ну да, Дашка, ты была права, он сейчас проводит сеанс внутреннего массажа с одной оркой, а вторая уже пребывает в нирване.

– Силен мужик, – присвистнула я. А потом добавила: – Слышь, всевидящее око, давай еще один тотализатор замутим. Скажи Абрашке, пусть принимает ставки на то, сколько раз за ночь он сможет не посрамить род мужской, и сколько раз я испытаю оргазм, только не забудьте от меня ставку принять.

– Заметано, – хлопнул он протянутую мной ладонь.

И тут моя осторожность намекнула мне, что не мешало бы узнать, как тут дела обстоят со всякими неприятностями, связанными с физическими контактами.

– Ник, пока ты там не кинулся принимать ставки, скажи мне, пожалуйста, как тут с венерическими заболеваниями и чем народ предохраняется от внеплановой беременности?

Ник отчаянно покраснел, закашлялся и, с трудом подбирая слова, обрадовал меня тем, что таких болезней тут нет, а от нежданной беременности предохраняет отвар из одной травки, которая не только растет повсеместно, но и подходит для всех рас. К тому же в каждой самой захудалой деревне у местной травницы можно купить его. Но более всего меня порадовало то, что все взрослое население всегда носит бутылочку этого отвара с собой.

– Ну ты прям, можно сказать, дал мне отмашку на полноценный секс с местными пахарями-трахарями, а то я хоть и прихватила на всякий случай с собой презервативы, но как-то сомневалась, что смогла бы задвинуть их на местных аборигенов. – Кстати, еще один вопрос: а с демиургами можно сексом заниматься и подходит ли им этот отвар? – ляпнула я и выжидательно уставилась.

– Даша, я тебя сейчас убью, если ты не прекратишь меня доводить! – Он угрожающе навис надо мной.

– Ну что, тебе сложно ответить? Может, встречу на солнечной поляночке после купания в каком-нибудь хрустальном озере твоего собрата, потеряю голову, прям там на ромашках ему отдамся в злостной позе и вместо оргазма лопну, как воздушный шарик, от текущей в меня божественной энергии. А если выживу, буду брошенной да с паранормальным младенцем на руках, – канючило мое умение доводить народ до белого каления.

– Хочешь попробовать? Секс между нами возможен, причем смею тебя уверить, если ты хоть раз попробуешь его с кем-то из нас, то потом всю жизнь будешь мечтать о повторении, – мурлыкнула эта сволочь в ответ и продолжила: – А насчет детей и алиментов, – мерзкий смешок в мою сторону, – можешь не беспокоиться: у нас слишком разный состав крови и всего остального, это как оплодотворение собаки кошкой. Ничего не получится. Если тебе не верится, то предлагаю прямо сейчас проверить, насколько я прав.

– Не-а, предлагаю после квеста оторваться всем четверым, чтоб сразу можно было с чем-то сравнить, так что не фиг пытаться умничать за мой счет, – включилась моментом задняя скорость.

В ответ на мое программное заявление Ник наградил меня взглядом, который сулил много чего хорошего в последующем, и многозначительно замолчал.

Чтобы не вводить себя и его в искушение, я решила закругляться с нашей беседой.

– Последний вопрос, Ник. У вас среди демиургов есть поверенные, адвокаты, стряпчие, ну или кто там у вас по юридическим и финансовым вопросам шарит, а то, сам понимаешь, капиталы надо куда-то пристроить.

Ник посмотрел на меня, как на назойливую муху.

– Я отвечу тебе, если ты мне ответишь на мой вопрос, договорились?

Дождавшись моего согласия он поведал, что нужные мне специалисты есть – их общество вообще очень похоже на наше, только у демиургов нет большинства наших отрицательных черт характера. Я не стала напоминать о моральных аспектах их развлечений и сделала вид, что поверила в их безгрешность. Еще он порекомендовал мне разместить наши с Сосискиным капиталы в разных мирах, а на принадлежащих нам территориях пообещал поставить управляющим своего знакомого. Заодно он просветил меня о том, что мы с моим псом весьма состоятельные, даже по их меркам, персоны. И за такие бабки, как у нас, вполне можно купить себе молодость и пару тысячелетий жизни, но только при условии, что жить мы будем не на своей Земле, а, к примеру, в одном из сотворенных ими миров. Так я узнала, почему парни при нашем знакомстве назвались демиургами девяти миров, но один вредный демиург наотрез отказался мне рассказывать про другие миры. Сделав обиженное лицо, я порекомендовала задавать столь мучавший его вопрос и проваливать.

Ник сосредоточенно замер, а потом выпалил:

– Как ты с самого начала догадалась, что мы тебя втягиваем в игру?

Я не стала его томить и как-то равнодушно ответила:

– Вас сдало ваше поведение, и уж очень вашей компашке хотелось втравить меня в это мероприятие, а окончательно я в этом убедилась, когда увидела у ребят кольца с символикой наших страстишек, сложила их вид с видом твоего кольца и получила ответ. Абраша назвал его кольцом творца, значит, оно суперважное для вас и поди в нем находится ваш пресловутый Дар? – вылез на сцену настырный мозг.

В ответ я услышала громовой хохот.

– Ой, да нет ничего в них важного – такие кольца дают всем, кто окончил академию, это как диплом об окончании вашего вуза. Если ты его потеряешь, будешь долго и нудно выправлять дубликат.

– Да, видать, бюрократия процветает не только у нас, – покивала я с умным видом. А он продолжил:

– После получения кольца каждый переделывает его под себя, и оно отображает то, к чему лежит душа. У нас с друзьями это азартные и логические игры, а у кого-то это раскрытая книга или незаконченная картина.

Видя мое сонное лицо, он быстро закруглился.

– Ладно, неугомонная ты моя, мне пора, завтра до твоего отхода на поля сражений тебя посетит наш с ребятами поверенный, и ты с ним обговоришь все финансовые вопросы.

«Постой, Ник, можно мне на прощание одну просьбу?» – высказались остатки стыда.

Ника перекосило, и пока он не слинял, я торопливо выпалила:

– Да не смотри ты на меня, не буду ничего клянчить, просто можно сделать так, чтоб в наиболее интимные моменты на меня никто не смог смотреть? Просто очень неприятно сидеть под кустом и думать о куче народу, который в этот момент на меня с небес пялится.

– Дарья, – сделав презрительное лицо, процедил Ник, – вот кого-кого, а извращенцев, подглядывающих за кем-то в такие моменты, среди нас нет. – Каждый раз, когда ты уединяешься по своим так называем личным делам, ты просто пропадаешь для нас. Скажу больше, мы не являемся поклонниками порнографии, так что твои постельные дела нас тоже мало интересуют. – Все, давай ложись спать, тебе завтра потребуются силы, потому что, как только ты сделаешь первый шаг по направлению к Столице, начнется игра – и я больше не смогу к тебе прийти.

– Даже если просто поболтать, а не поддержать меня или дать совет, как действовать? – не веря в свое счастье, прошептала я.

– Даже в этом случае никто из нас к тебе не придет. – Сказав это, без всяких спецэффектов Ник пропал, а я, поудобнее устроившись на своем матрасе, прокрутила в голове весь наш разговор, нашла кучу ляпов и недомолвок и, сделав для себя определенные выводы, уснула.

Глава шестая

Пробудилась я на следующий день в двенадцать пополудни, о чем сообщили часы на моей руке. Сколько было по местному времени, меня мало волновало, но судя по положению светила, продрала я глазки явно не на утренней зорьке. Никаких угрызений совести я не испытывала. Может, если бы была селянкой и в хлеве стояла бы буренка, то и встала к первой дойке. Но коли я вроде как не почетная доярка колхоза «Красный лапоть», то, как говорил мой кузен, имевший глупость сходить в армию: «Солдат спит, а служба идет».

– Вставай, май либен Сосискин! Пора на трудовые подвиги! – Я глянула в сторону пса и направилась в кусты – совершать моцион.

Еще час прошел у нас в распитии кофе, поедании завтрака, донесении до сведения пса полученной вчера информации, вялых пререканиях и прочих хлопотах, сопровождающих любые сборы. Когда мы наконец решили двинуться в сторону Столицы, в нашем почти покинутом лагере возник обещанный поверенный. Пришедший назвался Ортанаэльдом, и мне он сразу понравился. В нем не было той подавляющей красоты, как в моих знакомцах, наоборот, весь его образ внушал какое-то спокойствие и надежность. Да и дела проще вести с мужиком, напоминающим менеджера среднего звена, а не модель из журнала «Men’s Health».

– Соберись, тряпка, а то сейчас тебя облапошат, как провинциалку на рынке! – дала мне затрещину жадность.

Видимо, ее услышал Сосискин и с улыбкой акулы капитализма пропел:

– Где ж так припозднились, золотовалютный вы наш? Мы прям уж с рассвета вас поджидаем, глазки не смыкаем, все смотрим и ждем, когда же придет наш яхонтовый советник по экономическим вопросам.

Чую, что свалившиеся вчера богатство и владения не самым лучшим образом отразились на его характере.

– Я ждал, когда вы соберетесь, чтобы непосредственно перед вашим выходом урегулировать финансовые вопросы, – с легкой усмешкой парировал гость.

– О, дядя-то прям как наш министер финансов чешет на заседании Думы, – съехидничала я.

– Не-э-э, в принципе он прав. Кто ж на голодный желудок-то серьезные вопросы решает? – осклабился пес. – Не желаете ли кофейку-с? – шаркнул он задней лапкой.

– Желаю, – на свою беду, повелся на провокацию Ортанаэльд.

– А нету у нас кофию-то, нету, и еды у нас нету, калики мы перехожие, странники горемычные, и вообще сами мы не местные, приехали на операцию, а деньги и документы все украли, живем на вокзале! Люди добрые, помогите копеечкой кто чем может! – на одном дыхании прогундосил пес и, сев на свой упитанный зад, нахально уставился на выпавшего в осадок Ортнаэльда.

Я ржала и смотрела, как тот в полной прострации полез в карман и, вытащив монетку, протянул ее новоявленному попрошайке.

– Сосискин, в тебе просто бездна талантов: то ты участвуешь в налетах на продуктовые лавки, то воруешь золотишко у драконов, а теперь еще побираешься! Вернемся назад, я тебя буду в качестве тренера нищенствующим гражданам сдавать: будешь им мастер-класс давать, – задыхаясь от смеха, выдавила я.

– А что одну-то? – не обращая никакого внимания на меня, сердито пробурчал он.

– На кой черт тебе это монетка. У тебя же миллионы! – Мне начал надоедать этот балаган.

– Молчи, убогая! – отмахнулся тот. – Деньги никогда лишними не бывают, это ты бессребреница, а я корыстный.

Наконец Ортанаэльд отмер и с улыбкой поинтересовался: всегда ли с нами так весело?

– Всегда. Если будешь регулярно подавать милостыню, обеспечу билетами на первый ряд, – категорично гавкнул пес и, схватив монетку, потащил ее в зубах к своей подстилке.

– Когда мои знакомые говорили, что вы оригинальны, я, признаться, не верил им, но теперь вижу, что вы действительно нечто, – поклонившись, признал мои таланты главный по финансам.

– А они тебя предупредили, что я не запоминаю трудные для себя имена и названия? – усмехнулась я.

– Предупредили, и мы даже с ними поспорили, как ты сократишь мое имя.

– А что тут думать? Эдиком будешь, – подал голос Сосискин.

– Почему Эдиком? – хором спросили мы.

– Тю-ю, а где вы видели путевых адвокатов или финансовых махинаторов по имени Олег? – вопросом на вопрос ответил он.

Мы переглянулись с Ортанаэльдом и заржали.

– Ну, кто выиграл? – удрученно спросила моя жадность, расстроенная, что в этот раз деньги прошли мимо нее.

– Никто. Сосискина мы в расчет не брали, – улыбаясь, ответил демиург.

А это они зря. Судя по тому, как угрожающе блеснули его глазки, Эдик крупно попал. Сосискин с виду хоть и безобидный тюфяк, но в душе он редкостная сволочь. Надо было срочно переключать внимание пса.

– Ладно, Эдик, давай не будем терять время и прикинем хрен к носу. Куда нам наши мильёны пристроить? А то уже солнышко высоко, а нам марш-бросок совершать и выйти до ночи из Леса.

И тут Эдик меня разочаровал, вместо того чтобы просто сказать, куда на время нам припрятать кубышку, он стал разрушать мой мозг всякими страшными словами типа: акция, облигация, котировка, займы, инфляция и процент по кредитам, какие ставки в банках каких миров наиболее выгодны, и т. д., и т. п. Примерно на пятой минуте его доклада я потеряла нить рассуждений и попыталась уйти в астрал, где спокойно могла переждать, когда закончится его лекция по межмировой экономике. Поняв, что товарищ оседлал своего любимого конька, а в нас нашел благодарные уши, я сделала умное лицо, про себя напевая песенку про поле чудес в стране дураков. Ну, неудобно было мне признаться, что единственный капитал, которым я, чего уж тут скрывать, не умею распоряжаться, – это моя зарплата, а на моей сберегательной книжке лежат какие-то сто раз деноминированные копейки, положенные мне на свадьбу еще прабабкой. Наконец он выдохся и вопросительно уставился на меня. Присев на умняк, я с важным видом покивала головой и предложила ему поместить наши капиталы туда, где лежат его денежки и деньги моих знакомых стервецов, а большую часть туда, где хранит свои трудовые копейки Абраша. Седьмая ресница на левом глазу мне подсказывала, что кто-то из его родственничков явно был родом из земли обетованной. Судя по тому, как просветлело лицо Эдика, именно эти банки он мне и рекомендовал, но мозг напомнил о нестыковках в вопросах невозможности использовать в походе выигранные деньги. Банк мы сорвали, поверенного нам прислали, а наличку не дают. Придется прощупать на эту тему Эдика. Видя, как он пребывает мечтами в финансовых операциях, я решила вернуть его с небес на землю и попытаться вытрясти из него хотя бы какую-нибудь мелочь на первое время.

– Эдуард, дружок, а не скажешь ли ты мне, могу ли я и из своих капиталов изъять пару-тройку тысчонок в местных денежных знаках на первое время?

– Боюсь, что нет. Насколько я знаю, вы можете получить их только в случае своего успеха, – отрицательно качнул головой Эдик.

Я выматерилась, ситуация была идиотская: выигрыш и гонорар за квест – это же разные вещи. Печенкой чую, к этой заднице причастна волосатая рука троицы. Как любит говорить моя подруга: «Ауй полный!» У нас была куча денег, но мы ее не могли взять, а из налички имелась выклянченная прозорливым Сосискиным монетка, да и то неизвестно, из какого металла сделанная. Эдик виновато молчал, а я зло курила.

В этот трагический момент на сцену вышел Сосискин, и, судя по выражению на морде, пес решил мстить. Сверкнув огненным взором, он патетически взвыл:

– Ви таки хотите нашей смерти? – с непередаваемым одесско-еврейским акцентом начал он.

Эдик попытался дернуться, но пес протестующее поднял лапу.

– Ви мне таки хотите сказать, шо ми без нормального питания должны заняться подрывной деятельностью в глухом подполье и без гешефта от командования? Таки я не слышу? Вам нечего нам сказать за деньги? Ша, тогда за деньги буду говорить я. Поверьте мне, старому ветерану фронтов Колчака и раскаявшемуся махновцу, все диверсанты потерпели поражение, потому что кое-кто не озаботился о горячем питании и подвозе фуража.

– Какой фураж?! Какой к черту фураж?! Заткнись, христопродавец! – шипела я, но Сосискина было не остановить.

– А как, ви думаете, ми будем преодолевать эти жуткие пустыни, в которых потерял бы надежду сам Моисей, и штурмовать эти горы? – кивнул он почему-то в сторону моря. Ви таки думаете, мои короткие лапки могу преодолеть эти расстояния?

Эдик ошалело покачал головой, а псу под хвост попало вдохновение.

– Правильно! Мои старые больные лапки уже не такие, как во времена моей розовой юности, и поэтому меня надо обеспечить лошадью. Но лошадь же не может питаться святым духом! Ой, если бы лошади питались святым духом, это был бы рай на земле, но они тоже любят кушать, и поэтому им нужен фураж.

Я уже не пыталась вмешаться, а просто наслаждалась представлением.

– А если я таки погибну, не вынеся всех тягот пути, кто позаботится о моих пятерых несчастных голодных щенках, трое из которых сиамские близнецы? Ви знаете, сколько ест щенок? Нет, ви таки не знаете, сколько раз в день кушает один щенок! Если бы ви это знали, то не делали мне такие большие глаза. А моя несчастная жена, которая перенесла болезнь и теперь стала похожа на бульдога, страдающего базедовой болезнью? И это моя Фирочка, которая была красой и гордостью Крыжопольского областного питомника сторожевых собак! Но теперь у нее плохое пищеварение, неправильный прикус, и ей таки нужен хороший дантист. А ви знаете-таки, сколько стоит хороший дантист? Этот оборотень в белом халате за один свой прием берет такие деньги, на которые все семь моих несчастных щенков могли бы хорошо кушать целый месяц! Но пока я коплю деньги на визиты к докторам, мне приходится работать в ночную смену грузчиком в порту, чтобы моя больная жена таки могла себе купить специальный корм, ой, прости меня, Фирочка, для старых собак. Знаете, сколько стоит такой корм? Я вижу по глазам, шо ви таки знаете, сколько стоит этот корм! Но почему-то хотите сделать ее вдовой с больными зубами?! А моя страдающая радикулитом и искривлением хвоста теща?! Знаете, сколько стоит содержание тещи в собачьем приюте? Чтобы моя любимая теща ни в чем не нуждалась, я вынужден брать на дом работу и в домашних условиях переплавлять старые калоши на презервативы для малых народов Севера. Ви хотите взять такой грех на душу и оставить десятерых щенков, жену и тещу без куска хлеба и кормильца? Не надо, не берите греха на свою бессмертную душу – это плохо отразится на вашей ауре и вас откажется лечить даже Кашпировский. Я же вижу, ви разумный человек, и я из уважения к вам таки соглашусь на небольшое, но регулярное пожертвование в пользу вдов и детей героев войны. Шо ви отрицательно качаете головой? Вас не убедили мои дети? Тогда поглядите на эту мужественную девочку с руками пианистки, взявшую в свои чуткие пальцы топор войны! Она, практически причисленная к лику святых великомученица, ушла босая на войну из дома! Ой, если бы ви только знали, какой у нее уютный дом и большой холодильник! И, не прося ничего взамен, кинула себя на амбразуру.

– Позвольте, но Дарье выплатят гонорар, – слегка заикаясь, проблеял Эдик.

– Который даже не достанется в качестве пенсии ее родным, – отбрил Сосискин. – Эта полуголодная крошка одна, с голой пяткой, будет кидаться на вражеские штыки, а ви жалеете выдать ей небольшой аванс на теплые носки? Я уже молчу за то, шо ей придется, как Мата Хари, которую все в Одессе знали как Милю Кольцмальгогель, выяснять коварные планы тирана. Шо-то мне подсказывает, что он таки, потомственный черносотенный белогвардеец, не станет откровенным с какой-то оборванкой. О таких, как он, поломали зубы все местные гетеры-резиденты, состоящие в секретариате начальника контрразведки, а ви хотите, шоб она в этом рубище развязала ему язык? Я же вижу, шо ви, как внук Штирлица, в душе согласны, что в таком наряде она провалит нам все явки, а от голода забудет все пароли. А потом бурчание ее голодного желудка может заглушить седьмую, героическую симфонию Шостаковича, которую деточка будет играть для усыпления бдительности войск противника. Ви же умный человек, поговорите с товарищами наверху, пусть выдадут ассигнования ей на шпильки и витамины. Шо ви молчите? Вам таки стыдно, шо ви не подумали за лекарства? Так уймите свою совесть, за вас уже подумал я. Или ви таки думали, если девочка взяла с собой мазь от геморроя, она спасет ее от ангины? Так шоб ви знали, с больным горлом она не сможет кинуть в бой ополченцев, ее же просто не услышат. Мы же не хотим, шобы она погибла в самом начале. Или мне начинать думать за саботаж?

– Не надо думать за саботаж. Я сейчас уточню, можете вы воспользоваться выигрышем или нет, – отмер Эдик и испарился.

Сосискин победно взглянул на меня и совершено нормальным тоном сказал:

– Учись, гопота, как шлимазлам на уши грамотно приседать надо.

– Да-а, – офигевше протянула я и поинтересовалась: – Скажи мне, откуда такой одесский колорит? Ты же вроде дальше дачи нигде не бывал и знакомых и родственников у нас оттуда нет?

– А как ты думаешь, я со свой бульдожкой познакомился? – прищурив глаз, спросил он.

В ответ я пожала плечами, процесс их знакомства, в отличие от его последствий, я наблюдала целый месяц, пока не продала щенков. Видя, что ответа от меня не дождаться, дамский угодник сообщил, что познакомился с ней в тот момент, когда она сбежала от хозяев, потому что не могла больше вынести разговоров их родственников, приехавших из Биробиджана и до кучи захвативших с собой мохнорылого пуделя.

– Кстати, мадам, за мой гастроль требую повышенную порцию. Надеюсь, я заслужил?

– Базара нет, – засмеялась я, и довольный пес улегся в тенечке.

Только я собралась перекурить победу Сосискина над буржуем-капиталистом, как из воздуха второй раз за день нарисовался пребывающий, судя по красному лицу, в предынфарктном состоянии Эдик.

– Дарья, можно вас на минуточку? – С опаской глядя на Сосискина, прошептал он.

– Можно Машку за ляжку, а у Дарьи Петровны дозволяется просить уделить время, – зарычал пес.

Эдик нервно вздрогнул и просительно уставился в мои глаза. Мне стало жалко парня, и я, взяв его за руку, потянула за куст.

– Не обижайтесь на Сосискина, он просто очень нервничает, когда, по его мнению, наступает угроза желудку, – выступила с программной речью моя совесть.

– Да, конечно, я понимаю, – проблеял Эдик. Потом глубоко вздохнул и выпалил: – Я просмотрел законодательство по вашему вопросу и не нашел ничего по данной ситуации, но, – поспешил он меня утешить, – я смог доказать, что ваш выигрыш – это не гонорар и никто не может запретить вам его тратить, когда вы этого захотите.

Подозреваю, несчастный друг выдержал целый бой за наши интересы. Конечно, наблюдать за дурой, которая в ближайшее время дойдет до мысли продать свои почки, чтобы прокормить себя и собаку, гораздо интереснее, чем смотреть, как мы с ним спокойно будем тратить наши денежки с пользой для тела. Чую, все наблюдатели очень не хотели облегчать нам скитания. Недаром же Ник соврал, что я получу выигрыш только в случае победы. Ничего, я это припомню ему. Я не злая – я очень злая и памятливая. Но на всякий случай решила проверить свои догадки.

– Эдик, признайтесь, это было нелегко?

– Скажем так, это было трудно, но я это аргументировал тем, что если мы введем для вас запрет на использование выигрыша, то многие могут подумать, что организаторы не хотят отдавать его и это может подорвать их авторитет, – подтвердил он мои подозрения. – И потом, я кровно заинтересован в вашей победе, – вдруг залихватски подмигнул он.

– Спасибо, вы настоящий друг, а не поросячий хвостик, – ответно изобразила нервный тик я.

Затем Эдик быстро передал мне два мешочка с монетами: один с золотом, второй с местной мелочью. Дальше мы с ним договорились, что по моему первому требованию он будет пополнять их. Я всегда могу с ним мысленно связаться только по финансовым вопросам, а задержек с поступлением средств у меня не будет. Наконец мы тепло попрощались, и я осталась одна с Сосискиным. Надев на себя рюкзак и прихватив сумки, я и пес сделали первый шаг по пути к вселенской засаде.

Примерно через час-полтора неспешной прогулки по лесу подо мной разверзлись небеса. Нет, на нас не напали вурдалаки, стая горгулий не закидала нас каменным пометом, и даже василиски не пытались сделать из нас статую «Дама с собачкой». Ничего такого не произошло. У меня случился всего лишь Сосискин на переходе. Через каждые сто метров я была вынуждена останавливаться, потому что кое-кому хотелось пить, есть, п€исать, и я должна была, всенепременно отвернувшись, его караулить. В промежутках у него то кололо в боку, то кружилась голова, то попадали огромные булыжники в подушечки лап. Я была вынуждена ждать, пока пес полежит и наберется сил, чтобы двигаться дальше. Капризным тоном меня требовали взять его на ручки, а когда я говорила, что в таком случае брошу сумки с едой, меня всячески обзывали. Через час я озверела, к исходу второго стала лихорадочно вспоминать, куда сунула кухонный нож. Только мысль о том, что этим ножом я потом буду резать продукты, спасла это чудовище от смерти.