Текст книги "Власть и общество: избирательные реформы и их восприятие в Великобритании в последней трети XIX века"

1.2. Отклики в обществе на реформирование избирательной системы в 1870–1880 гг.

Сразу после принятия второго билля о реформе последовал период спада. Общественность почти не выражала интереса к данной теме, а большинство парламентариев испытывали антипатию к вопросу и не желали продвигать его. Некоторые опасались развития демократии, а многие попросту не хотели снова начинать обсуждение непростой темы пересмотра конституции. Основными инициаторами проведения новой избирательной реформы стали члены либерал-радикальной фракции, стремящиеся за счет продвижения билля о правах усилить свое влияние в парламенте. Поэтому уже в начале 1870-х гг. все аргументы радикалов были сфокусированы на недостатках существующей избирательной системы, на непропорциональной системе представительства[39]39
  Hayes W. Op. cit. P. 17.


[Закрыть].

Не были удовлетворены биллем и некоторые активные группы, к примеру Лига реформы (организация, образованная в 1865 г. и выступавшая за расширение избирательных прав. – Е.Н.) пыталась продолжить работу при низком интересе общественности и отсутствии финансовой поддержки. Ее истинную цель раскрыл президент Эдмунд Билз: «необходимо взять в руки политическую власть, а через эту власть способствовать материальному благосостоянию народа. Реформа представительства только средство для достижения нашей цели, а цель – материальное благосостояние широких народных масс»[40]40
  Morning star. 1868. Aug. 3.


[Закрыть]. Иными словами, рабочие выступали за дальнейшее реформирование избирательной системы, чтобы получить справедливое представительство в парламенте и использовать его для решения экономических и социальных проблем. Таким образом, реформа рассматривалась средством для достижения целей, а представительство в парламенте являлось не только вопросом социального статуса.

После билля 1867–1868 гг. большинство лидеров рабочего движения мало верили в действительность народного представительства даже с правом голоса на руках, поскольку попытки защитить парламент от проникновения в него рабочих стали предприниматься сразу после проведения реформы в 1867 г.[41]41
  See Cole G. D. H. and Filson A. W. British working class movements. Pp. 583–589.


[Закрыть] Всеобщие выборы 1868 г. стали первым серьезным испытанием. Поскольку у рабочих отсутствовал опыт создания самостоятельных политических организаций, Лиге реформы и вождям рабочего движения пришлось объединиться с либералами[42]42
  Harrison R. Before the socialism. Pp. 137–209.


[Закрыть]. Лига реформы принимала деятельное участие в регистрации избирателей, агитационной работе и подборе наиболее подходящих кандидатов в члены парламента для либералов. В качестве ответной благодарности либералы обещали предоставить Лиге необходимую финансовую помощь для выставления собственных кандидатов в избирательных округах. Однако, как показали дальнейшие события, сотрудничество с официальной либеральной партией, особенно с ее преобладающей вигской группой, было непростым.

Прежде всего Лига реформы получила от либералов сумму, недостаточную, чтобы поддержать собственных кандидатов. Получение этой «поддержки» либеральные политики сопровождали условием, согласно которому она не могла использоваться в борьбе против либеральных кандидатов. Данное условие резко ограничивало избирательные возможности Лиги и ставило ее кандидатов в невыгодные условия. Однако рабочие лидеры упорно создавали либералам режим наибольшего благоприятствования. К примеру, вице-президент Лиги Дж. Гедалла называл Гладстона вождем рабочих и всячески предостерегал от нанесения либеральным кандидатам хотя бы малейшего ущерба[43]43
  Узнародов И. М. Указ. соч. С. 124.


[Закрыть].

В результате Лига реформы выставила шесть кандидатов, причем трое из них сняли свои кандидатуры еще до выборов, чтобы не раскалывать сторонников либеральной партии, остальные кандидаты Лиги не смогли набрать достаточное количество голосов, чтобы одержать победу. Таким образом, все преимущества находились у либералов, рабочие ничего не приобретали от такого партнерства. Отрезвление наступило сразу после объявления результатов выборов. Один из членов Лиги реформы Джордж Одгер на совещании с горестью констатировал «о полном провале попытки представить палате общин более лояльных представителей… проводя в нее депутатов, связанных с рабочим классом»[44]44
  См. подробнее: Howell G. Minute book. L., 1869.


[Закрыть].

Хотя рабочие помогли либералам одержать сокрушительную победу на выборах 1868 г., их интересы не были удовлетворены. Последующие попытки вести дела с министерством Гладстона приводили к еще большему разочарованию. Так, в 1871 г. правительство Гладстона приняло ряд рабочих законов. Они давали тред-юнионам легальный статус и возможность регистрации, но предусматривали строгие меры наказания за борьбу против штрейкбрехеров (штрейкбрехер – рабочий, который вопреки общему решению рабочих начать забастовку выходит на работу и занимает сторону администрации) в любой форме, а также не защищали от угрозы применения против союзов антинародного закона о подрывной деятельности.

Современник событий К. Маркс дал этому законодательству «друга народа» следующую уничтожающую характеристику: «Наконец, 29 июля 1871 г., был издан парламентский акт, претендовавший на то, что он якобы уничтожает последние следы этого классового законодательства, так как он даровал юридическое признание тред-юнионам. Но другой парламентский акт, изданный в тот же день (акт, принятый во изменение уголовного закона о мерах наказания, угрозы и посягательство), фактически восстановил прежнее положение в новой форме. При помощи такого парламентского фокуса все средства, которыми могли бы воспользоваться рабочие во время стачки или локаута были изъяты из общего права и подчинены исключительному уголовному закону, истолкование которого всецело зависело от мировых судей, то есть от фабрикантов»[45]45
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. М., 1964. С. 751.


[Закрыть]. Не приходится удивляться, что подобное развитие событий вызвало глубокое неудовольствие трудящихся и немедленно возбудило острые трения между либеральной партией и организованным рабочим движением.

Между 1867 и 1871 гг. реформаторы из рабочей среды продолжали выступать за дальнейшее расширение электората. Так, Лига реформы в качестве своей конечной цели сохранила всеобщее избирательное право для мужчин. После роспуска самой организации в марте 1869 г. было решено создать Лигу свободного представительства, чьей основной целью стало избрание рабочих депутатов в парламент. Признавая, что еще не пришло время для наступления по всему фронту, реформаторы сосредотачивались на улучшении регистрации избирателей, а также выдвижении и выборах в парламент кандидатов из числа рабочих. Тайное голосование вкупе с антикоррупционными средствами рассматривалось как способ сделать избирателя из низших классов более независимым[46]46
  Hayes W. Op. cit. Р. 19.


[Закрыть]. Однако подобные усилия давали мало результата.

В 1870-е гг. происходят значительные изменения в социальной системе. Увеличилось число преуспевающих лавочников, постоянный доход которых позволял им приобретать жилье. Многие из них не отличались от мелких торговцев, так как они работали сами в небольших лавках. Другие же составляли «трудовую аристократию» в крупных фирмах. Эти социальные группы стремились быть нонконформистами в религии[47]47
  Нонконформистыте, кто не принадлежал к господствующей англиканской церкви и не признавал ее власть и порядки.


[Закрыть] и радикалами в политике. По словам британского историка Г. Хэнхема, «ради стабильности конституции им следовало предоставить избирательные права»[48]48
  Hanham H. J. The Reformed Electoral System… P. 12.


[Закрыть].

Гораздо более существенным явлением на политической сцене стало возникновение и рост движения сельскохозяйственных рабочих, так называемый «бунт полей», которые, помимо прямых политических целей, считали необходимым пересмотреть систему избирательного права.

Весьма спонтанное вначале проявление народных масс вскоре превратилось в довольно организованное движение, стремящееся оказывать давление на парламент. С каждым годом они становились все более политически активными, а в начале 1870-х гг. профсоюзное движение стало распространяться на сельскохозяйственных рабочих. Со времени аграрных беспорядков 30-х годов они были одним из наиболее отсталых и забитых отрядов трудящихся. Их инертность и пассивность стали привычными для правящих классов и долгое время воспринимались как нечто само собой разумеющееся. Так было по крайней мере до конца 60-х годов, когда в условиях острого дефицита рабочей силы они начали бастовать и организовываться.

Движение батраков было порождено столь очевидными трудностями их жизни, что даже консерваторы, как бы это им не нравилось, редко могли себе позволить его безоговорочное осуждение. Некоторые из них, как и представители духовенства, даже выражали словесно свои симпатии. Пример подал лидер консервативной партии Дизраэли, в апреле 1872 г. публично признавший, что батраки имеют такие же права, как и другие рабочие. В то же время он предупреждал, что фермеры-де просто не в состоянии уплачивать более высокое жалованье. Другой консерватор, Пэкингстон, пошел еще дальше. В одной из речей он изложил целую программу переустройства в сельской местности. Землевладельцы должны были пойти на уступки фермерам, добровольно отказаться от еще оставшихся полуфеодальных привилегий и превратиться в простых получателей земельной ренты. Со своей стороны фермерам следует серьезно улучшить положение своих работников. В итоге произошло бы сплочение сельского населения на консервативной платформе, и можно было бы без риска пойти на предоставление права голоса сельскохозяйственным рабочим. Эти идеи при всей их утопичности либеральная печать зло окрестила «путаным полусо-циализмом Джона Пэкингстона»[49]49
  Науменков О. А. Из истории внутренней политики консервативной партии Великобритании. Саратов, 1989. С. 112.


[Закрыть].

Но большинство консерваторов высказывали совсем иные взгляды. Многие, подобно герцогу Марльборо, рассматривали движение в качестве простого следствия подрывной деятельности «агитаторов» и «демагогов» среди массы простаков. Виконт Бэррингтон доказывал своим рабочим, что «крепостных из них делают не хозяева земли, но хозяева союзов». В Тьюксбери во время праздника урожая некий мистер Даудсуэлл поздравил своих работников с процветанием, уточнив при этом, что мясо является роскошью, а отнюдь не продуктом первой необходимости[50]50
  Saturday review. 1872. Sept. 14. Vol. 34. P. 329.


[Закрыть]. Такие видные деятели партии, как Кэрнарвон и Норткот, строили планы противодействия «агитаторам», а будущий лидер консервативной партии маркиз Солсбери активно поддерживал фермеров Хертфордшира, носившихся с идеей создания своего союза для борьбы против батраков, и рекомендовал конкретные меры (черные списки, задержки жалованья) для сохранения над нами эффективного контроля.

Для консервативно настроенных элементов достаточно печальным был сам факт возникновения союзов батраков – тред-юнионизм как бы ворвался в сельские бастионы. Дополнительным поводом для беспокойства было явное преобладание в руководстве новых организаций воинствующих нонконформистских элементов. Радикалы предприняли энергичные усилия взорвать политическую апатию сельского населения и иногда выдвигали далеко идущие (вплоть до экспроприации и раздела земель) социальные, политические и антирелигиозные лозунги. Они угрожали не просто прибылям помещиков и фермеров, но всей социальной структуре сельского захолустья с ее «врожденным» консерватизмом, основанным на господстве сквайра и приходского священника[51]51
  Науменков О. А. Из истории внутренней политики… С. 112.


[Закрыть].

В это же время в начале 70-х годов начал формироваться новый тип парламентского радикализма среднего класса – так называемые «демократические» радикалы. Долгое время либеральная партия являлась довольно шатким объединением различных интересов вигов, умеренных и радикалов, связанных политической необходимостью, а не общими интересами. Поэтому внутренние трения и соперничество группировок не стали для партии чем-то новым. Даже внутри фракций присутствовали различные мнения, а радикалы не представляли собой сильного объединения. На рубеже 1860-х гг. радикалы были аморфной группой, не имеющей ни программы, ни организации, ни даже признанного лидера. Формально радикальное крыло партии в парламенте представлял Джон Брайт, но постепенно его перестали воспринимать как лидера радикальной фракции.

К «демократическим» радикалам, радикалам нового типа можно отнести таких незаурядных личностей, как Дилк, Чемберлен, Тревельян, Джеймс, Харткот, Манделла и Лаусон[52]52
  See Gooch G. Р. Life of Lord Courtney. P. 109–110.


[Закрыть]. Они появились в парламенте после 1867 г., и их политическая карьера начиналась с большим трудом. По принципиальным и политическим вопросам они расходились не только с партийным большинством, но и с большинством традиционных радикалов. С. Гвинн и Г. Таквелл подчеркивали, именно Дилк и Тревельян играли ведущие роли в республиканских настроениях того периода и проводили жесткую антимонархическую линию в парламенте[53]53
  Gwynn S. and Tuckwel G. M. Sir Charles Dilke. P. 135–152.


[Закрыть].

Основными пунктами их программы стали требования борьбы с классовыми привилегиями, улучшение государственного управления с устранением ограничений тех или иных классов или религиозных групп, просвещение рабочих, обязательное, бесплатное и светское образование, реформа избирательного права на основе домовладения.

Передовые радикалы не принимали в расчет необходимость соблюдения партийной дисциплины ни внутри, ни вне парламента. Их самые жесткие споры с официальным либерализмом сконцентрировались на законе «Об образовании» 1870 г., подготовленном либералом У. Форстером (вице-президент комитета по образованию. – Е. Н.). Закон вводил обязательное начальное обучение и учреждал светские школы. Религиозные школы не только сохранялись, они получали право на субсидии за счет собираемого с граждан школьного налога. С резкой критикой поддержки церковных школ за счет государственных средств выступил Джозеф Чемберлен (возглавлявший Национальную лигу образования и не входивший в палату общин) – нонконформист, бирмингемский предприниматель, не без основания считавшийся самым удачливым бизнесменом Британии.

У Джозефа бели резкие, но довольно приятные черты лица, ничего не выдававшие глаза и тщательно приглаженные короткие волосы. Его гладко выбритое лицо было маской, украшенной моноклем на черной ленте; его костюмы были безупречны и изысканны, с неизменной свежей орхидеей в петлице. Неизменный монокль и орхидея стали теми деталями, которые постоянно обыгрывались карикатуристами. Сделав значительное состояние в качестве фабриканта винтов и шурупов в Бирмингеме, он в 38 лет отошел от дел и стал мэром города.

Его отличали широта мышления и динамизм. Бившая из него неиссякаемая энергия часто превращалась в неудержимый порыв идущего напролом борца. Своими выступлениями он зажигал сердца слушателей и вел их за собой. Историографы единодушно утверждают, что он открыто симпатизировал простым людям, будучи весьма богатым человеком.

Чемберлен выделялся своей неповторимостью и противоречивым характером. Начиная карьеру ярым радикалом, пройдя путь умеренного либерала, во второй половине своей жизни «пробивной Джо» кардинально изменит свои взгляды и превратится в заядлого консерватора, используя все свое незаурядное красноречие для беспощадных атак на бывших товарищей. Как-то в ходе дебатов престарелый лидер либеральной партии Уильям Гладстон не выдержал и, низко склонив седовласую голову, горько прошептал: «За нас он так не выступал». Впереди его будет ждать и место в палате общин от Бирмингема, министерские посты как в либеральном правительстве Гладстона, так и в консервативном правительстве Солсбери, взлеты и неудачи. Все это произойдет, но пока Чемберелен, возглавляя Национальную лигу образования, весной и летом 1870 г. проводил кампанию протеста против билля Форстера.

Punch. 1883. Oct. 20.

Видную роль играл председатель лондонского отделения Лиги 27-летний радикал Чарльз Дилк. Он сразу нашел общий язык с Чемберленом, а вскоре между ними сложились дружеские отношения, сохранившиеся на много лет. По происхождению, образованию, связям Чарльз Дилк принадлежал к политической и интеллектуальной элите, но был совершенно свободен от свойственного этой среде снобизма. Отличаясь независимостью суждений и находясь в оппозиции к партийному руководству, Дилк открыто высказывал республиканские взгляды, шокируя респектабельную публику и вызывая тревогу при дворе. Такой бунтарский дух импонировал Чемберлену. По мнению отечественного историка Л. Е. Кертмана, Джозеф также ценил постоянную готовность друга уступать ему первые роли[54]54
  Кертман Л. Е. Джозеф Чемберлен… С. 44.


[Закрыть].

В своих выступлениях радикалы доказывали необходимость бесплатного образования. Чемберлен, к примеру, даже потребовал принятия мер, открывающих высшую школу для одаренных детей бедняков, настаивал на открытии в воскресные дни музеев и публичных библиотек. Молодой бирмингемец обрушился с критикой на Гладстона и министра образования Форстера, между прочим, старейшего радикала! Оратор полагал, что они обманули нонконформистов, поддерживавших либеральную партию. Горячась, даже угрожал разрывом нонконформистов с либералами, что никак не входило в его компетенцию.

Эта и подобные речи передовой группы вызвали стойкую вражду между ними и старейшим радикалом Форстером. Произошла и неизбежная ссора либерал-радикалов с доминировавшими в министерстве Гладстона вигами. К 1873 г. передовые радикалы оказались по-настоящему оторванными от старой либеральной коалиции, представленной как в парламентской партии, так и в правительстве. Им приходилось вести борьбу с вигизмом (теорией и практикой вигов. – Е.Н.) и его влиянием на партию. Основы для компромисса не существовало и либерал-радикалы стали оппозиционерами.

Этот открытый разрыв между крайним левым крылом и либеральной партией в середине 1870-х гг. имел важное значение для билля о правах. Будучи незначительным меньшинством внутри партийных рядов, передовые радикалы стремились укрепить свои позиции, ведя борьбу открыто. По словам Чемберлена (член палаты общин с 1876 г.), их намерением было бросить вызов либеральной партии, чтобы «добиться единства взглядов с народом и принять поистине прогрессивную линию вместо ее нынешней совершенной бездеятельности». Чемберлен в статье «Фортнайтли Ревю» писал: «это проблема, которую непримиримые оппозиционеры пытаются решить следуя программе и вынуждая либеральных праздных мечтателей отказаться от эгоистической лености. Они должны быть готовы принять обвинения в фанатизме и непримиримости, которые сначала будут выдвинуты против них. Они должны набраться решимости, так как на какое-то время они могут оказаться в изоляции. Но если они будут непоколебимы, им не понадобятся союзники и последователи, и их решимость вызовет поддержку и вдохновит на подражание»[55]55
  Chamberlian J. “The Liberal Party and its Leaders” // Fortnightly Review. 1873. Vol. XIV. P.294.


[Закрыть]. Чемберлен предостерегал, что если либералам не удастся создать приемлемую прогрессивную программу до следующих выборов, то радикалы отвернутся от партии. Там же он предложил свою программу, которая, по его мнению, могла стать объединяющим фактором для партийных фракций и привлечь голоса новых избирателей. Она состояла из четырех требований: свободной церкви, свободной школы, свободной земли и свободного труда.

Требование свободной церкви означало ее отделение от государства в Англии и Уэльсе, требование свободной школы – отмену платы в начальных учебных заведениях, содержащихся за счет местных муниципальных налогов, требование свободной земли – устранение юридических препятствий к отчуждению земельных участков, требование свободного труда – аннулирование законов, закреплявших неравноправные отношения между рабочими и предпринимателями, а также запрещавших забастовки и пикетирование.

Появившаяся статья не привлекла внимание руководителей либеральной партии, однако ее высоко оценили радикалы. Как упоминаюсь выше, они не имели единой организации, были разобщены, и данная программа могла послужить основой объединения всех радикальных групп. Донося программу до народа, передовое крыло надеялось заручиться поддержкой народных масс, которая позволит им повлиять на позицию партии и нанести удар по их врагам-вигам. Тема реформирования избирательной системы давала широкие возможности для того, чтобы создать союз с рабочим движением. Однако тщательно разработанного радикалами плана обратиться к народу с предложением выступить против либерального большинства или поднять билль о правах не существовало. Как отметил исследователь В. Хейз это была «осторожная линия атаки, выбранная группой неопределенно связанных либерал-радикалов, которые страдали от разочарования в политике»[56]56
  Hayes W. Op. cit. Р. 23.


[Закрыть].

Волнения по вопросу реформы начались стихийно. Чарльз Дилк в течение 1871 г., выступая на периферии, начал независимо от других поднимать проблему неравного представительства и доказывал необходимость дальнейшего перераспределения. Вскоре его усилия встретили отклик среди общественности, так же как проект Тревельяна – билль о расширении избирательных прав, который он впервые выдвинул в апреле 1872 г. Последний писал Чемберлену: «Франшиза (право избирательного голоса. – Е.Н.) графств, скорее, потерпит неудачу в палате общин, но в стране она наделает шуму. Реформа принесет огромные перемены, но лишь для тех близоруких политиков, которые выступают против нее, помогая тори»[57]57
  Ibid.


[Закрыть].

Постепенно кампания набирала силу и последовательность. Передовые радикалы справедливо полагали, что борьба за реформу усилит их политическое влияния. Осенью 1872 г. началась очередная кампания за расширение избирательных прав. Была образована Ассоциация реформы избирательной системы, ставшая организатором конференции и митинга в Стейт Джеймс Холле в Лондоне 12 ноября. По этому случаю интересы радикалов, городского рабочего класса и, что самое примечательное, сельскохозяйственных рабочих были впервые объединены[58]58
  Beehive. 1872. Aug. 24.


[Закрыть]. Предводители батраков лично присутствовали на встречах в Стейт Джеймс Холле. Предполагалось, что участие примут 39 радикальных обществ и 52 трейд-юниона со всех концов страны, включая Шотландию.

Председателем конференции был избран Чемберлен. Подготовка мероприятия была тщательной и продуманной. Организаторы выбрали довольно осторожный подход к реформе. Наблюдалось явное намерение объединить широкий диапазон отдельных интересов и добиться согласия по основным вопросам. Прежде всего акцент был сделан на неравенстве представительства. Расчет основывался на том, что вопрос о правах можно вносить в зависимости от настроения собрания[59]59
  Ibid.


[Закрыть]. В результате взгляды присутствующих оказались более продвинутыми, чем ожидали организаторы. Проблема реформирования избирательной системы стала центром внимания, а на самой конференции периодически раздавались агрессивные возгласы в проведении новой агитационной кампании. Как прокомментировал Бихайв: «Предложение о распространении избирательных прав на графства было принято с энтузиазмом. Вскоре мы станем свидетелями вывода сельских работников из состояния политической и социальной деградации»[60]60
  Beehive. 1872. Nov. 16.


[Закрыть].

Встреча в Стейт Джеймс Холле была отмечена как «бесспорный успех» в объединении разномастной группы реформаторов. Эта конференция послужила толчком к движению за реформу 1870-х гг. Стоит обратить внимание, что народные митинги конца 1872 г. были успешными во многом благодаря участию в них сельскохозяйственных рабочих, чье движение на данном этапе начало приобретать четкий политический смысл. В первые годы объединения вся энергия направлялась на расширение количества участников движения и достижение основных экономических целей. Политические средства рассматривались как способ достижения материальных целей. Лидер сельскохозяйственных рабочих Джозеф Арч прокомментировал этот период следующими словами: «мы (сельскохозяйственные рабочие. – Е.Н.) еще не сделали требования билля о правах значимым пунктом платформы нашего союза, еще не пришло время». Тем не менее движение батраков оказывало влияние на реформу[61]61
  Arch /. The story of his life told by himself. P. 125.


[Закрыть].

Однако уже в 1874 г. реформа избирательной системы была включена в официальную программу объединения. Будучи принятой, программа, выполнялась с огромным рвением, порой доходящим до воинственности, временами даже пугала союзников движения – средний класс. В течение последующего десятилетия батраки становились все более политизированными.

Отчасти справедливым представляется мнение В. Хейза, что сельскохозяйственные рабочие вернулись к прямой политической деятельности от отчаяния. Арч писал: «Я придерживаюсь мнения, что сельскохозяйственные рабочие в нашей стране не оказались бы в таком униженном положении, если бы их лучшим представителям были предоставлены избирательные права. Мы сейчас возрождаемся к осознанию нашей силы и полны решимости получить их»[62]62
  Hinton R. /. English Radical Leaders. P. 301–302; Cm.: Arch /. Op. cit.; Hayes W. Op. cit. P. 21–22.


[Закрыть]. Надежда на окончательное решение всех социальных и экономических вопросов через получения права голоса была наивной. К политическому представительству стремились как к панацее, после того как стандартные технологии трейд-юнионизма начали обманывать ожидания.

Движение батраков быстро смогло установить контакт с городским рабочим классом и с либерал-радикалами, оказывавшими как консультативную, так и финансовую поддержку. Ряд городских «попечителей» из объединения осуществляли личный контакт между рабочими и авторитетными радикалами[63]63
  Cole G. D. H. The Common People. P. 401–402.


[Закрыть]. Последние старались использовать сельскохозяйственных рабочих для подготовки организационного аппарата, для сбора подписей под массовыми петициями или мобилизации масс для митингов. Хотя уличные демонстрации в поддержку реформы стали обычным явлением в 1870-х гг., как либеральная партия в целом, так и ее радикальное крыло не очень охотно привлекали для участия сельских жителей.

Среди домовладельцев в графствах, лишенных избирательных прав вследствие билля 1867 г., определенную часть составляли горняки. Кроме того, их часто исключали из участия в голосовании в городах, поскольку они не оплачивали свои жилища. В ответ на эту несправедливость горняки в 1870-х годах становились все более политически ориентированными. Вскоре Союз горняков начал активную агитацию, продвигая требование билля о правах через Ассоциацию горняков за реформу, созданную в 1872[64]64
  Cole G. D. Н. The Common People. Р. 401.


[Закрыть]. Ассоциация имела значительный успех, особенно на северо-востоке страны, где наблюдался все возрастающий интерес.

Вскоре все различные силы, заинтересованные в улучшении избирательной системы, образовали коалицию, которая начала успешно развиваться и привлекать все большее внимание общественности. Реформаторы стремились оказывать максимум давления на парламент. Однако сделать это было довольно сложно, поскольку эффективная координация различных интересов, связанных реформой, была невозможна на начальном этапе. Ни одна организация не предлагала общего руководства народным движением, как это делала Лига реформы до 1867 г. Однако в целом избранные методы были успешными, и развитие движения шло непрерывно.

Возникали новые организации за проведение реформы, возрождались старые на местном уровне; собирались подписи под петициями, проводились митинги и демонстрации, что отражает возрождающийся интерес общественности к данной проблеме. Таким образом, использовались все традиционные и испытанные на практике методы, чтобы убедить парламент серьезно рассмотреть вопрос расширения электората. Временами сотрудничать было трудно. Тактические требования передовых либералов не всегда совпадали с намерениями реформаторов из рабочего класса. Тем не менее общие цели движения были достигнуты. Была продемонстрирована широкая народная поддержка, и она дала желаемый эффект.

В течение 1872 и 1873 гг. были заложены основы общественной кампании, но активные наступательные действия начались лишь в 1874 г. Поскольку министерство Гладстона находилось в фазе заката, появилась отдаленная возможность немедленного проведения реформы или по крайней мере ее продвижения, поэтому атмосфера оставалась относительно мирной. Некоторые реформаторы из рабочей среды были склонны надеяться, что билль о правах вскоре будет принят. Однако к концу 1873 г. такие иллюзии исчезли, и появились признаки более агрессивной позиции[65]65
  Beehive. 1873. Nov. 1. Р. 9.


[Закрыть].

На Лондонской ноябрьской конференции по реформе в 1873 г., был создан комитет для более эффективной координации движения. Джордж Оджер, лидер объединения рабочих, заявил: он верит, «что лучшим способом для решения поставленных на конференции вопросов было бы сразу правдиво и бесхитростно перейти к вопросу избирательного права для мужчин»[66]66
  Ibid. 1873. Nov. 23. Р. 8.


[Закрыть]. Противоположного мнения придерживался Дилк, выступавший в первую очередь за справедливое перераспределение избирательных округов. Так, стали очевидны противоречия между рабочим классом и парламентскими реформаторами. В следующие два года разрыв стал шире. Более передовые лидеры рабочих часто проявляли нетерпение по поводу относительно осторожной тактики, проводимой левым крылом либералов. Им не хватало уверенности в готовности радикалов решить вопрос о реформе. Эти стратегические разногласия внутри альянса реформаторов происходили из желания рабочих видеть практические результаты.

Всеобщие выборы 1874 г. и вступление во власть консервативного правительства Дизраэли усилили чувство разочарования и безвыходности в рядах реформаторов. «Бихайв» прокомментировал это так: «Вопрос о реформе избирательной системы один из самых значительных. Бесполезно ожидать разумных мер в развитии законодательства, пока палата общин не будет работать в согласии с народом»[67]67
  Beehive. 1875. Jan. 9. P. 1.


[Закрыть].

С одной стороны, усилился темп движения за реформу. Как было указано выше, возрос интерес среди сельскохозяйственных рабочих и горняков. На севере Англии вновь начал действовать Национальный союз реформы, добившийся значительного успеха.

В Лондоне усилила свою деятельность реорганизованная Ассоциация по реформированию избирательной системы[68]68
  Beehive. 1875. Dec. 25. Р. 8.


[Закрыть]. Эти мероприятия способствовали успеху дела, поскольку повышали уровень активности и привлекали возросшее внимание общественности к вопросу реформы.

В течение первых двух лет пребывания у власти министерства Дизраэли реформаторы стремились сплотить все силы, выступающие в защиту реформы. Однако, с другой стороны, неудовлетворенность и разочарование приводили к тому, что лидеры рабочих становились все более нетерпеливыми и не раз предупреждали о возможности избрания независимого и агрессивного подхода. Председатель сельскохозяйственных рабочих Джордж Митчелл предупреждал, что «следующее правительство должно включать справедливое число политиков из рабочих, иначе появится другой вид правительства, название которого будет резать слух для принцев и лордов. Но я не хочу другой революции, кроме конституционной и политической…»[69]69
  Hayes W. Op. cit. P. 25.


[Закрыть].

В марте 1874 г. на митинге в Манчестере, рабочие из различных регионов откровенно поддерживали всеобщее избирательное право для мужчин. Спустя полгода, в ноябре 1874 г., проходило заседание ежегодной конференции Ассоциации реформы избирательной системы в Лондоне. Внезапно заседание вышло из-под контроля радикалов. Организаторы намеревались сделать ударение на перераспределении парламентских округов. Неожиданно одним из ораторов была внесена поправка: «…признание права любого здравомыслящего человека на равную долю избирательной власти»[70]70
  Beehive. 1874. Nov. 21. P. 7.


[Закрыть].