Текст книги "Игорь Сикорский"

Машинами Сикорского всерьез заинтересовались военные. «Военное ведомство заказало русскому талантливому конструктору три аппарата его системы и ведет переговоры о постройке целого ряда таких же аэропланов для нашего воздушного флота. Наконец-то и мы будем иметь в своей эскадре вполне русские аэропланы, и этого 1-го шага к поддержке отечественной авиации нельзя не приветствовать» – писал журнал «Аэро– и автомобильная жизнь» (1912 год, № 8, с. 14). Главным редактором этого издания был Андрей Платонович Нагель, который, как и Сикорский, был щедро одарен талантами, в числе которых был и литературный. Впрочем, литературный талант он мог получить по наследству от деда Андрея Александровича Краевского, который издавал журнал «Отечественные записки», публиковавший в свое время произведения Лермонтова, Некрасова и многих других известных авторов. Его отец – Платон Андреевич был сотрудником газеты «Голос», так что Нагель с детства был тесно знаком с редакторской деятельностью. О своем детстве он упоминал: «Помню длиннющий стол в редакции, за которым сидели бородатые дяди, которых я старательно избегал, так как они часто пытались познакомить меня с азбукой».

Во время учебы в гимназии Нагель увлекался велосипедными гонками, а в университете перешел на мотоциклетные и автомобильные состязания, посещал все соревнования, проходившие в окрестностях Санкт-Петербурга.

После Петербургского университета, получив диплом юриста, в 1900 году начал издавать журнал «Спорт». С 1902 по 1917 год издавал журнал «Автомобиль», который был крупным авторитетным автомобильным изданием в начале XX столетия в России. Среди его изданий были также: «Двигатель», «Аэро», «Аэро– и автомобильная жизнь».

Если Сикорский считал делом своей жизни авиацию, то у Нагеля это был автомобильный спорт. После появления автомобиля под маркой «Русско-Балтийский» (в честь завода, где он был собран) начался период популяризации развития автомобильной промышленности, а также наград в международных соревнованиях.

В 1910 году Нагель на автомобиле «Руссо-Балт» совершил пробег по маршруту Петербург – Берлин – Сен-Готард – Рим – Неаполь – Берлин – Петербург. Кульминацией стал подъем машины на Везувий, который, ко всеобщему изумлению иностранных коллег, прошел удачно.

31 декабря 1912 года автомобиль А. П. Нагеля вместе с В. А. Михайловым выехал на автомобильную гонку в Монако. Для участия в ралли Монте-Карло, «Руссо-Балт» С24/55 с серийным номером «14» был специально подготовлен: рабочий объем двигателя увеличен до 4939 см³, алюминиевые поршни заменены чугунными, поставлены мощные ацетиленовые фары «Фаркония», французский карбюратор «Зенит». Было уменьшено передаточное число заднего моста – благодаря этому на хорошей дороге «Руссо-Балт» мог разгоняться до 105 километров в час. На московской заставе флигель-адъюдант В. В. Свечин дал им старт. Путь был долгий, и трудности из-за климатических условий возникли еще в самом начале, о чем свидетельствуют дневниковые записи Нагеля: «Стояла морозная погода, термометр показывал минус 17 градусов. Перед Лугой началась снежные заносы. Машина вязла в снегу. Лыжи не помогали – автомобиль с ними становился неуправляемым. Выручали надетые тулупы и валенки. Борьба с заносами отняла более четырех часов. Ночевали в Пскове. Оттуда – в Ригу, куда прибыли 1 января в 8 часов вечера. Дирекция Русско-Балтийского завода выделила грузовик, чтобы тот шел впереди и прокладывал колею на заснеженной дороге. Автомобиль мог двигаться на первой передаче, иногда на второй. В Восточной Пруссии погода стояла такая же. Приходилось то и дело останавливаться и исследовать снежные заносы. Какая их глубина и направление самой дороги».

Условия ралли предполагали обязательное преодоление 480 километров в сутки. Но из-за заносов скорость была очень маленькой, всего 10–15 км/час. Поэтому на ночной отдых не останавливались, на свой страх и риск продолжая движение. В какой-то момент экипаж сбивался с маршрута, направление приходилось восстанавливать своими силами. Бывало, что приходилось ехать при минимальной видимости в густом тумане.

Наконец «Руссо-Балт» одним из первых прибыл в Монако, преодолев за 195 часов и 23 минуты 3257 километров. Примечательно то, что «Руссо-Балту», несмотря на все трудности пути, ни разу не потребовался ремонт. Кроме того, экипаж «Руссо-Балта» получил первый приз туризма и первый приз дальности маршрута, занять первое место в ралли не удалось, «Руссо-Балт» был только девятым (первое место занял Юлиус Бейтлер и его автомобиль «Берлие»).

На финише все экипажи, участвовавшие в ралли, были приглашены на торжественный прием. В Россию А. Нагель, В. Михайлов и автомобиль «Руссо-Балт» вернулись по железной дороге. За успех в международном ралли и создание благоприятного имиджа российских автомобилей за рубежом император Николай II присвоил Андрею Платоновичу Нагелю орден Святой Анны III степени. Впоследствии Нагель вспоминал о ралли: «В этом исключительном по своим трудностям состязании и только благодаря идеальной работе машины и шин мне удалось прибыть первым в Монако… Уход за машиной ограничивался наливанием бензина и масла и только один раз – в Лионе – доливание воды (2–3 стакана). Ухода за шинами не было никакого – как они все четыре вышли с петербургским воздухом, так с ним же и едут обратно по железной дороге вместе с автомобилем. Мотор за весь путь не дал ни одного перебоя и как при температуре минус 19 по Реомюру и тяжелом бензине, так и при плюс 15 по Реомюру на легком хорошем бензине давал одинаковую мощность, пускался с четверти оборота и работал одинаково ровно при тихом и полном ходе…

Честь и слава Русско-Балтийскому вагонному заводу и шинам «Колумб» товарищества «Проводник»».

В конце 1913 – начале 1914-го Нагель вместе с журналистами Е. Кузьминым и Б. Никифоровым отправился в грандиозное путешествие. Из Петербурга они доехали до Французской Ривьеры, оттуда их путь лежал в Испанию. Затем на корабле добрались до Африки, пересекли Алжир, Тунис. На обратном пути путешественники переправились на Сицилию, оттуда через Италию вернулись в Ницу и далее на том же автомобиле вернулись в Петербург.

Андрей Платонович Нагель сделал очень много для популяризации машин «Руссо-Балт» в России и за рубежом. До начала 20-х годов жил в России, затем уехал за границу, предположительно во Францию.

В конце 20-х годов в эмигрантской газете «Возрождение» стали появляться его материалы, посвященные автомобильной тематике. Последним его автомобильным материалом стал цикл из трех статей в газете «Русская мысль», посвященных обзору Парижского автосалона 1956 года.

Вернемся к герою этой книги и итогам Второй международной выставки воздухоплавания.

Сикорский-конструктор ясно видел, что развитию авиации будет дан зеленый свет. В своем интервью «Голосу Москвы» (1912. № 82) он сказал: «Я считаю авиацию важным и совершенным средством сообщения, которое в недалеком будущем будет в состоянии конкурировать во всех отношениях с такими способами сообщения, которыми мы пользовались до сих пор (пароход, поезд). Основной задачей авиации в настоящее время является создание типа воздушного корабля, основанного на тех же принципах, как и аэроплан. Теперь еще для сообщения по воздушному океану мы пользуемся «душегубками» и в лучшем случае «маленькими лодками», а нам нужны приборы значительно большего размера, веса и силы. На этих принципах, по моему мнению, должны быть построены аппараты будущего. Желательно снабдить их несколькими моторами, двумя или тремя местами для пилотов, устроенными достаточно комфортабельно и закрытыми от ветра и холода. Постановка нескольких моторов на аппарат служит гарантией для дальнейшего полета при остановке одного из них, возможность смены пилотов во время полета даст средства к избежанию ошибок и катастроф, связанных с усталостью пилота. Что касается вопроса, который все считают кардинальным, т. е. вопроса об устойчивости машины, то я его ставлю в зависимость от размеров аппарата, ибо считаю, что при достижении некоторых размеров аэроплану будет гарантирована автоматическая устойчивость. Например, наши предки решались на челноках переплывать моря; эти путешествия требовали от них огромной ловкости, силы и прекрасного управления своими утлыми кораблями; тем не менее когда поднимался ветер – разбрасывал лодки по всем сторонам и опрокидывал. Современный крейсер – в нем не введено ни одного нового принципа по отношению к челноку, только маленький корпус заменен большим стальным, слабые весла – сильным винтом, приводимым в движение могучей паровой машиной. Так и в аэроплане новых принципов, вероятно, не введут, а усовершенствуют старые, найдут необходимые размеры и построят надежную машину даже скорее, по моему мнению, чем то принято думать.

Русская военная авиация, насколько мне известно, стоит очень высоко по количеству летчиков, а в особенности по качеству их. Что касается до частной авиации, то вначале развитие ее шло довольно успешно; сейчас я отмечу уменьшение интереса к частным летчикам ввиду охлаждения общества к публичным полетам, которые были главным источником средств для частной авиации.

В настоящее время я занялся разработкой нового типа аэроплана, приспособленного для больших перелетов с несколькими людьми на борту и с двойным управлением, такого типа, о котором говорил выше. Этот аэроплан должен обслуживаться людьми, находящимися в его гондоле. Он не нуждается в ангаре, так как не боится сырости. Осуществление этого типа аппарата я считаю важным делом для России с ее огромными пространствами и нередко затруднительными средствами сообщения. Я горячо предан русской авиации и надеюсь созданием этого аппарата внести свой посильный труд в дорогое для нас всех дело».

Сикорскому поступило предложение занять должность главного конструктора авиационного отдела Русско-Балтийского вагонного завода (Руссо-Балт или РБВЗ). Несмотря на то что диплома инженера у Сикорского не было, у него имелся большой опыт. В итоге в 1912 г. подписал контракт на пять лет, который подразумевал продажу заводу прав на С-6А, а также изобретений, созданных в период действия контракта. Вместе с Сикорским остались и все шесть членов его команды. Предстоял переезд в Петербург.

Интерес к авиации все более возрастал, наконец он привлек внимание председателя Совета министров Петра Аркадьевича Столыпина. 22 сентября он посетил Первую российскую неделю воздухоплавания. При этом он изъявил желание совершить полет на аэроплане Мациевича. В кресле пилота сидел сам Мациевич, полет продолжался около пяти минут и, к счастью всех собравшихся, прошел вполне успешно. У всех авиаконструкторов появилась надежда, что Столыпин поспособствует развитию авиации. Но через два дня произошла трагедия: Мациевич погиб во время полетов. Столыпин выразил искренние соболезнования родным и друзьям авиатора и прислал венок с надписью «Жертве долга и отваги».

Несмотря на трагедию, развитие авиации после полета Столыпина набирало обороты, и за это нужно отдать должное Русско-Балтийскому вагонному заводу, а также председателю Совета акционерного общества Михаилу Владимировичу Шидловскому. Он родился в семье воронежского помещика, окончил Морской кадетский корпус и Александровскую военно-юридическую академию, совершил кругосветное плавание на клипере «Пластун». Выйдя в отставку, поступил на службу в Министерство финансов, являлся членом Государственного совета Российской империи, а с 1900 года был действительным статским советником. Видя удручающее состояние РБВЗ, куда был вложен весь его капитал, решил лично заняться его реорганизацией. Не имея опыта с промышленными предприятиями, Шидловский смог разобраться в тонкостях управления заводом. Были перестроены некоторые здания, произведена замена оборудования, были применены новые методы управления процессом. Вскоре состояние убыточного предприятия сильно изменилось. В 50 цехах трудилось около четырех тысяч человек. Основной продукцией были вагоны – пассажирские, товарные, трамвайные, а также был выпуск сельскохозяйственной техники. В 1908 году было организовано первое производство отечественных автомобилей. В июне 1909 года первая машина была презентована. Как описывалось ранее, качество автомобилей было на высоком уровне.

Шидловский обратил внимание на авиационную промышленность, закономерно решив, что нужно изготавливать отечественные самолеты на своих заводах. Для этого требовался опытный авиаконструктор, на место которого отлично подходил Сикорский.

В 1912 году авиационное отделение было перенесено в Петербург, куда и приехал Сикорский со своими коллегами. Первым был собран С-8 «Малютка» – учебный биплан с двигателем «Гном» в 50 л. с. В разработке находились С-6Б и С-7, которые специально готовились для участия во втором конкурсе военных аэропланов. С-6Б имел схему, размеры и конструкцию, в основном идентичные своему предшественнику С-6А, но в двухместном варианте. На самолете установили двигатель «Аргус» в 100 л. с. с приспособлением для запуска из кабины. В кабине же были установлены приборы: указатель скорости, указатель скольжения и тангажа, указатель давления бензина, бензиномер и часы. Модель С-7 воплощала концепцию скоростного самолета, являясь двухместным монопланом. Чуть позже, в 1913 году, был выпущен С-9 «Круглый», но модель оказалась неудачной, хотя опыт ее создания пригодился в дальнейших разработках.

21 августа 1912 года на Корпусном аэродроме Петербурга проходил конкурс аэропланов, основной задачей которого являлся отбор лучших моделей для дальнейшего заказа на военные нужды. Отбор проходил по определенным техническим критериям: расчет 340 г бензина и 70 г масла на 1 л. с./час; время подъема на 500 м не более 15 минут; максимальная скорость полета не менее 80 км/час и многим другим. Самолет должен быть собран на территории России, но допускались комплектующие иностранного производства.

К концу августа Сикорский уже выполнил несколько удачных полетов на С-6Б, но 29 августа полет закончился жесткой посадкой. В том месте, где должна была производиться посадка, оказалось сразу несколько людей, и Сикорский отвел машину в сторону, потеряв управление. Самолет был поврежден лишь частично, но вся команда авиаконструктора почувствовала, что полоса удач закончилась. Ремонт продлился до 12 сентября, но жюри опасалось, что данные самолета могли быть изменены, и нужно было заново повторить все полеты. Проблемой становились погодные условия, участившиеся дожди не всегда позволяли проводить испытания. Чтобы совершить полет, Сикорскому пришлось в буквальном смысле переехать на аэродром, заботу о бытовых условиях взяла на себя сестра Ольга.

Император Николай II осматривает «Русский Витязь». Июнь 1913 года.

После выполнения двух заданий Сикорскому пришло приглашение на ужин в дом Шидловского. Это был шанс для авиаконструктора рассказать о своих идеях и разработках. Поначалу Шидловский не проявлял интереса к теме, но потом вдруг спросил о перспективах авиации. Сикорский рассказал о своих замыслах больших многомоторных самолетов, в которых будут предусмотрены полноценный экипаж, комфортабельная кабина, возможность устранения неполадок во время полета. Такие самолеты смогут перевозить большое количество людей на дальние расстояния и в труднодоступные регионы страны. Для своего времени эта перспектива звучала слишком смело, даже фантастически, поверить в это мог очень смелый авантюрист. Шидловскому смелости было не занимать, к тому же он понимал, что это не пустые фантазии. В итоге Сикорский решился рассказать о своем новаторском замысле создания самолета с закрытой кабиной и моторами, расположенными на крыльях. Шидловский попросил нарисовать схему этого самолета и дал свое разрешение на создание новейшей модели. Вскоре авиаконструктор рассказал своей команде о новом замысле, который сильно отличался от предыдущих работ. Тем временем погода была дождливая, а сроки соревнований подходили к концу. Наконец 29 сентября Сикорскому предстояло выполнить последнее задание в не самых хороших погодных условиях. За его полетом вместе с организаторами пристально наблюдал главный конкурент Габер-Волынский. В итоге 30 сентября на официальном закрытии выставки победу праздновал Игорь Сикорский, которому был вручен приз 30 тысяч рублей. Деньги были солидными, что позволило расплатиться с кредиторами, половина суммы была отдана Руссо-Балту, но главное – Сикорский утвердился как авиаконструктор и пилот.

«Илья Муромец»

В ноябре уже было известно, что на Руссо-Балте строится самолет невиданных масштабов. Критики считали, что такой тяжелый самолет строить нецелесообразно, ведь он просто не поднимется от земли. До него уже предпринимались попытки создания многоместных самолетов, но в лучшем случае испытания заканчивались тем, что самолет совсем не поднимался, а в худшем – крушениями с гибелью летчиков.

К марту 1913 года было завершено создание самолета огромных по тем временам масштабов. Имя ему дано соответствующее – «Гранд». Вес самолета составлял более 3 т, размах верхнего крыла составлял 27 м, нижнего – 20, общая их площадь – 125 м². Фюзеляж был выполнен из тонкого арборита, но самым удивительным являлся комфортабельный салон с плетеными креслами, умывальником и санузлом. Кабина была полностью закрыта, ориентироваться можно было в основном по приборам.

Испытания самолета «Русский Витязь».

Первые испытания прошли успешно, это показало команде авиаконструктора, что они на верном пути. Тем временем самолет привлекал большое внимание публики, а значит, если случится авария или неполадка, то это может сильно разочаровать не только зевак, но и кредиторов.

На 27 апреля был назначен полет «Гранда» по кругу. Полет, ко всеобщей радости, прошел нормально, для всей команды это был настоящий успех. После полетов над аэродромом было решено провести испытания над городом. 10 мая самолет совершил продолжительный полет над Петербургом, а 27 мая – еще один продолжительный полет со смещением центра тяжести (экипаж переходил из одного конца самолета в другой).

В июне 1913 г. была произведена модернизация «Гранда», в ходе которой задние двигатели сняты и установлены на нижнем крыле в ряд. До этого еще никто не применял такого размещения двигателей. Испытания усовершенствованного «Гранда» прошли успешно. Слава нового огромного самолета докатилась до Европы, но и там к нему относились с недоверием. Будучи в Красном Селе, император Николай II выразил желание осмотреть «Гранд». Самолет пригнали туда, и 25 июня для осмотра детища Сикорского на аэродром прибыли Николай II и другие представители высшего света. На императора «Гранд» произвел большое впечатление, он интересовался инженерной конструкцией самолета, поднимался на борт. В качестве подарка Сикорский вскоре получил от Николая II золотые часы. После перелета на 100 километров «Гранд» было решено переименовать в «Русский Витязь».

2 августа 1913 года Сикорский на «Русском Витязе» установил мировой рекорд продолжительности полета – 1 час 54 мин., имея на борту восемь человек, получив за это премию в 75 тысяч рублей.

11 сентября во время испытаний самолета давнего соперника Сикорского Габер-Волынского произошла авария, во время которой самолет развалился прямо в воздухе. Пилот не пострадал, но выяснилось, что мотор разрушенного самолета упал прямо на коробку «Витязя». Ремонт было решено не делать, ведь за время испытаний конструкция уже истрепалась, незначительные повреждения у самолета уже имелись. Кроме того, свою задачу «Русский Витязь» выполнил – доказал всему миру жизнеспособность многомоторного самолета.

И. И. Сикорский на балконе «Русского Витязя».

Бурное развитие авиации заставило председателя Совета министров П. А. Столыпина задуматься о профессиональной подготовке специалистов в этой области. На кораблестроительном факультете Петербургского политехнического института (ППИ) имени Петра Великого в 1910 году под руководством К. П. Боклевского началась подготовка инженеров. Были приглашены известные ученые, в числе которых был профессор Николаевской инженерной академии полковник В. Ф. Найденов, И. В. Мещерский, А. П. Фан-дер-Флит и многие другие.

В 1912 году в аэродинамической лаборатории ППИ под руководством Г. А. Ботезата начались исследования элементов конструкции С-6А, по итогам которых в конструкцию были внесены некоторые улучшения.

На Руссо-Балте также проводились сборки других самолетов, особое внимание уделялось самолетам, которые должны были участвовать в конкурсе Военного ведомства. На этот раз были представлены сразу три самолета: С-10 с мотором «Анзани» в 100 л. с., С-10 с мотором «Гном» и 80 л. с. и С-11 с мотором в 100 л. с. Первое и второе место заняли самолеты производства Руссо-Балта, что позволило выиграть еще 40 тысяч рублей.

Осмотр «Русского Витязя».

Аэроплан неизвестного авиаконструктора. 1913 год.

В 1911 году в Морском ведомстве разрабатывался план развития авиации на Черном и Балтийском морях авторства Б. П. Дудорова. В качестве техника он предложил кандидатуру Сикорского. При его участии был поставлен на поплавки аэроплан «Морис Фарман» а также испытан принадлежащий Военному ведомству гидроаэроплан «Кертис». Сикорский лично испытывал С-10 «Гидро», впоследствии РБВЗ получил заказ на создание нескольких С-10. Работу Сикорского высоко оценили в Морском ведомстве, было создано семь С-10 «Гидро», однако в июле конструктор решил не продлять договор и вернуться на Руссо-Балт.

Успех «Русского Витязя» позволил продолжить разработки новых многомоторных самолетов. В 1913 году на РБВЗ производилась работа над четырехмоторным самолетом «Илья Муромец». Впервые он выполнялся без выступающей кабины. Передняя его часть была занята кабиной на несколько человек, длина которой вместе с пассажирским салоном составляла 8,5 м, ширина – 1,6 м, высота – до 2 м. По бокам фюзеляжа имелись выходы на нижнее крыло, чтобы можно было подойти к моторам во время полета. Из пилотской кабины можно было попасть в салон. В самолете было проведено электричество и теплоснабжение. Двигатели располагались на невысоких вертикальных балках. Учитывая возможность военного применения «Муромца», предполагалось использовать для его вооружения 37-миллиметровую пушку и два пулемета.

Испытания самолета «Илья Муромец». 1914 год.

Сама конструкция самолета была несложной для изготовления, поэтому уже 10 декабря 1913 года был совершен первый полет по прямой в пределах летного поля. После экспериментальных полетов с четырьмя, семью и даже десятью пассажирами самолет немного доработали и сняли некоторые детали. 26 января 1914 года удалось совершить первый удачный полет по кругу. 12 февраля был установлен мировой рекорд по максимальному количеству пассажиров, поднятых на борту самолета. На «Илье Муромце» находились 16 человек и пес по кличке Шкалик, поселившийся на аэродроме. Снова Сикорского и его команду ждал успех, поднятый вес составлял 1290 килограммов.

Вторая модель «Ильи Муромца» была построена с учетом всех недостатков предшественника, а первый было решено переделать в гидросамолет. Новый «Муромец» должен был преодолеть высоту 1000 метров, для чего было установлено четыре двигателя «Аргус» по 140 л. с. (внутренние) и по 125 л. с. (внешние).

4 июня 1914 г. И. И. Сикорский поднял «Муромец», имея на борту 10 человек, ему удалось набрать высоту в 2000 метров, установив новый рекорд. Но для того чтобы окончательно зарекомендовать новый самолет, нужно было совершить длительный перелет. Появился замысел совершить перелет Петербург – Киев с одной посадкой для дозаправки в Орше ориентировочно за один день.

5 июня 1914 года «Илья Муромец» по маршруту Царское Село – Пулково – Охта – Комендантский аэродром – Стрельня – Красное Село – Царское Село преодолел 650 верст, установив мировой рекорд продолжительности полета. Самолет по очереди пилотировали Сикорский, Алехнович, Янковский, Лавров, перелет продолжался 6 часов 33 минуты. После этого успешного перелета был назначен полет в Киев.

Упорная работа на аэродроме и Руссо-Балте не позволяла Сикорскому закончить обучение и получить диплом инженера. Учитывая его заслуги и установленные мировые рекорды, огромную популярность не только в инженерных кругах, было решено вручить Сикорскому в торжественной обстановке заветный диплом. Композитор И. Н. Чернявский написал в честь пилота марш «Авиатор», была даже попытка поставить оперу «Сикорский». Ему посвящали стихи, журналисты брали интервью. Правительство также его высоко оценило, и двадцатипятилетний Игорь Сикорский был удостоен высокого ордена Св. Владимира IV степени.

Несмотря на все награждения и общение с прессой, Сикорский готовился совершить сложный перелет Петербург – Киев – Петербург.