Текст книги "Передай привет небесам"

Глава десятая

Каждый день с утра до вечера Алексей проводил в зале. Теперь уже мистер Хук просил его не работать в полную силу, просто двигаться побольше. Когда Метелин стал копировать манеру ведения боя Оласьело, американец понял это сразу и вскинул над головой обе руки с выставленными большими пальцами. Шепелев в полной мере хватал шлепки в голову и злился, потому что не успевал уворачиваться. Но Метелин не бил сильно. И часто предупреждал заранее: «Левой в лоб, снова левой в лоб… правой в челюсть… левой в печень…»

Наконец претендент стал работать корпусом и уходить головой под удар или уклоняться в сторону… Но сам он бил сильно и пару раз поймал Алексея на расслабленности. И оба раза пробил левым крюком – ударом, которого от него не ожидали даже тренеры. В обоих случаях Метелин едва устоял на ногах. Зато Гарри Хук аплодировал.

А вот Альберт Иванович недоумевал. Он сказал после тренировки:

– Как ты мог так подставиться? Тем более это самый любимый удар того ирландца Бакли: перед боковым он опускает немного правую руку, а потом уходит наклоном влево, чтобы с ударом вывернуть локоть кверху, увеличивая мощь. Мы же с тобой просматривали его бои, ты должен знать. А что касаемо нашего Юры, то он за эту неделю заметно прибавил. Он доволен, и я, и Гарри, и спонсоры… Кстати, на твой бой мы пойдем с мистером Хуком вместе. Массажист с нами, естественно. Вдруг бой продлится все шесть раундов: он не даст твоим мышцам закислиться.

Неделя шла, ничего не менялось. Виктория по-прежнему не замечала Алексея. То есть замечала, даже кивала головой вместо приветствия, но молчала.

В пятницу, накануне боя, позвонил Ерохин и сказал, что будет в зале Ледового дворца, где пройдет Вечер бокса.

– А что касается твоей просьбы, то работа продвигается. Не буду говорить о подробностях, но меня, как бывшего опера, некоторые факты заинтересовали. Похоже, кому-то очень не терпелось заявить о раскрытии преступления, тем более жена показала на тебя…

За день до боя было контрольное взвешивание. Эган Бакли оказался действительно полным человеком: весил он сто пять килограммов, а ростом был на семь сантиметров ниже Алексея. К тому же уступал ему значительно в длине рук. На Метелина он смотрел свысока, несмотря на разницу в росте не в свою пользу, и усмехался. А еще он был рыжим.

После контрольного взвешивания Алексей вышел в зал и удивился его размерам. В колонии в зал набивались не более двухсот человек, потому что больше не вместилось бы. И там всегда было очень душно. А здесь было прохладно и просторно. Метелин готовился к следующему дню, не ожидая от соперника чего-то сверхъестественного.

Возвращаясь в Павловск, он завернул к своему дому, где ему и делать было нечего. В последний момент передумал заходить в квартиру матери, а позвонил в дверь к соседям. Они впустили его к себе и напомнили, что в воскресенье будет День защитника Отечества, а потому пригласили его в гости. И он пообещал приехать.

Следующий день тянулся очень долго: пробежка, тренировка, обед… отдых, тренировка без нагрузок и без спарринга… Уехали еще до ужина. А потом маялись долго в ожидании боя. Когда позвали на ринг, Алексей подумал, что ослышался, а потом поспешил, побежал даже, словно боялся, что поединок могут начать без него.

Сначала представили гостя. А потом Метелина, сказав, что он провел на профессиональном ринге шесть боев, в которых одержал три досрочные победы. Кто-то пытался зааплодировать. А кто-то начал свистеть.

Бой закончился быстро, даже очень. Ирландец сразу пошел вперед, слегка опустил правую руку, собираясь делать уклон влево, и тогда Алексей ударил передней рукой в открытый подбородок. Бакли дернулся, а потом рухнул на настил лицом вниз, не подставив руки, чтобы смягчить падение. Рефери не стал даже открывать счет. Нокаут очевидный и глубокий. Бой продлился всего пять секунд.

Даже Гарри Хук не поверил.

– How could he miss such a jab?[17]17
  Как он мог пропустить такой удар? (англ.)


[Закрыть] – удивился он.

– Действительно, коровье стадо! – попытался подытожить Кирилл.

– Нельзя так! – возмутился Гусев. – Любого соперника надо уважать.

– Так «бакли» в переводе с ирландского обозначает «коровье стадо», – объяснил массажист.

А Метелин был спокоен. Он не был удовлетворен победой, потому что боя как такового и не произошло. А то, что в зале свистят, аплодируют и топают ногами, то это их зрительское дело. Рефери поднял его руку, Альберт Иванович обнял, а Гарри Хук похлопал по плечу. Потом, уже в подтрибунном помещении, Кирилл сказал, что хотел бы и он так легко зарабатывать по десять тысяч баксов за пять секунд.

– А ты тренируйся каждый день двадцать лет подряд, – посоветовал Гусев, – может, получится когда-нибудь.

– Какие десять тысяч? – не понял Метелин.

– Твои призовые за победу, – объяснил массажист и удивился, – а ты что, не знал разве?

Альберту Ивановичу позвонил менеджер и сообщил, что с ним только что связывался представитель Федерации бокса и сказал, что Метелина готовы видеть на ринге почаще… Менеджер поэтому лично хочет спросить у Леши, когда бы он хотел провести следующий бой.

Альберт Иванович задал этот вопрос своему ученику, и Метелин ответил:

– Завтра или в любой день на следующей неделе.

Представитель федерации, очевидно, посчитал этот ответ шуткой. А потом менеджер перезвонил снова. И получил тот же ответ.

Алексей переоделся, в раздевалку пришел Ерохин и предложил доставить Метелина и Альберта Ивановича на базу. Гусев тут же как-то очень поспешно отказался, сказав, что вернется вместе со всеми остальными.

– Тогда мы вдвоем, – не стал настаивать Сергей и посмотрел на Алексея со значением, как будто намекая, что им есть о чем поговорить.

Ерохин вел машину сам. Алексей сидел рядом на пассажирском сиденье. Сергей начал говорить о боксе, о прошедшем бое, восхитился тем, как быстро Метелин уложил ирландца, сказал, что Леше надо почаще участвовать в боях, а для этого придется найти второго спарринг-партнера.

– Скорее всего, возьмем того кубинца. Согласимся на его требования, поторгуемся, сбросив размер его премиальных, и он согласится.

– Мне не в тягость и там, и там, – признался Метелин, – но давай лучше о моей просьбе. Ты сказал, что уже есть какие-то подвижки…

– Подвижки есть, но для того, чтобы отправить дело на доследование и пересмотр приговора, необходимы доказательства. Пока известно только, что незадолго до убийства неподалеку от особняка Черновых стояла темно-серая иномарка. Водителя в машине не было, но женщина, которая видела и запомнила иномарку, уверяет, что в ней лежал большой и красивый букет цветов…

– Машина кого-то из гостей, – не удивился Алексей, – приехали на день рождения моего тестя с цветами и подарками. А тут такое дело.

– Все может быть, но этот автомобиль стоял не у особняка или на дороге рядом с забором, где останавливали гостей, а метрах в двухстах…

– Да мало ли чья это машина, – отмахнулся Метелин, – посторонних людей каких-нибудь…

– Я так не считаю. Во-первых – букет на сиденье. Во-вторых: фамилии всех прибывших в тот день гостей известны, автомобили их тоже. Марка каждой машины, номер и главное – цвет кузова… Ни одной темно-серой среди них не значится. Можно было бы проверить камеры на дорогах, чтобы узнать, какой автомобиль проезжал под ними приблизительно в это время. Но тогда этого не сделали, а сейчас записей наблюдений уже нет. Вспомни, может, у твоих знакомых или у приятелей твоего тестя была темно-серая иномарка?

Метелин пожал плечами.

– Я помню, что ли?! Столько лет прошло. Но у моих близких знакомых такой тачки не было – это точно.

– И второе: следователи решили, что на стволе был глушитель, потому что выстрела никто не слышал. Значит, стреляли через какой-то предмет, приглушающий звук, – использовали что-то вроде подушки. Но простреленных подушек не было обнаружено. Мое предположение, что кто-то пришел с чем-то… Предположим, принес в подарок новое одеяло, сложенное плотно…

– Зачем моему тестю одеяло? – не понял Метелин. – Это такой же подарок, что носовой платок или носки. А вот когда ему дарили бутылку дорогого импортного пойла, он радовался как ребенок. Мой хороший приятель ему всегда привозил то пятилитровую «Зубровку», то такую же огромную «Смирновскую» водку. А Виктор Петрович кричал: «Вот удружил так удружил: не надо будет ночью в магазин жену посылать!»

– Серьезно? – не поверил Ерохин. – Он посылал жену по ночам за водкой?

– Это он шутил так. Инесса Павловна не пила вовсе. Она была очень манерной и рассказывала всем, что Чернов ее из модельного агентства забрал, а иначе она блистала бы на подиумах до сих пор. То есть до тех пор, когда все это было. Но она уже тогда была костлявая и со вставным бюстом. Виктор Петрович изменял ей направо и налево. Но обвинял ее саму в изменах и гонялся за ней с ножом. Убивать ее не собирался, разумеется, но матерился так, словно собирается разрезать на кусочки: это его забавляло.

– Я навел справки, – сказал Ерохин, – твой тесть в девяностых был осужден за вымогательство.

– Так он и сам не скрывал этого: за столом всегда любил рассказывать, что четыре года просидел за партой в тюремно-приходской и вышел с красным дипломом.

– Что это значило?

– Он на зоне сошелся с одним авторитетным вором, и тот потом крышевал его бизнес. Но тогда под тем вором многие ходили. Даже мой промоутер Ветлицкий.

– Это тот, которого застрелили лет десять назад?

Алексей кивнул:

– Не поделился со своим благодетелем, когда на одном договорном бою сорвал большой куш, но уважаемого вора не предупредил заранее, а тот ставил на фаворита.

– Это точно?

– Абсолютно. Это мне киллер, замочивший Ветлицкого, самолично рассказал. Мы в одной колонии парились. Правда, посадили его за другое: он за карточным столом зарезал каталу… в смысле шулера.

В кармане Метелина пикнул телефон, сообщивший о поступившей эсэмэске. Алексей достал аппарат и проверил.

С неизвестного ему номера прилетело лишь одно слово:

Впечатлило!

– Возможно по номеру узнать абонента? – спросил он Сергея.

– Если номер не закрытый, то сразу мне сообщат. Сейчас я позвоню специалисту, включу громкую связь и ты продиктуешь номер.

Почти сразу пошли громкие гудки. И тут же мужской голос поинтересовался:

– Что случилось?

– Егорыч, помоги моему другу установить абонента: сейчас он номер продиктует.

Метелин продиктовал номер, и мужской голос пообещал перезвонить через пару минут.

Но мужчина перезвонил даже раньше.

– Это некая Виктория Эдуардовна Колесова, врач, кандидат медицинских наук. Могу скинуть фото – очень симпатичная девушка. Я бы такому врачу доверил свое сердце.

– Не надо скидывать фото, мы знаем, кто это, – ответил Ерохин. – Спасибо, Егорыч.

– Это врач нашей команды, – согласился Метелин.

Глава одиннадцатая

Федерация бокса сработала очень оперативно: уже к обеду следующего дня оттуда позвонили и сказали, что могут предложить на выбор несколько боев в ближайшее время. Ближайшие рейтинговые: через неделю в Москве с российским тяжеловесом Касатоновым или через две – в Хельсинки с финном Нурманеном. Главный менеджер сообщил об этом Метелину, и Алексей сказал, что готов драться и там, и там. Только с финном у него ничего не получится, потому что нет загранпаспорта.

– Было бы желание: к среде паспорт будет.

– Желание есть, – подтвердил Алексей, – а Касатонов кто такой?

– Типа нашего Кости Иванова, но помассивнее и удар у него мощный. Финн посерьезнее будет; они там ждали соперником француза Делано, но тот позавчера отказался, а дежурной замены нет. Нурманен этот физически очень силен, молод, и финны пытаются делать на него ставку, поднимают ему рейтинг, подсовывая слабых соперников. Он таким образом получает опыт и рейтинговые очки.

– Я думаю, что федерация откажет в двух боях, – предположил главный менеджер, – вдруг Алексей травму получит в бою с Касатоновым, случайная осечка, и врач ко второму бою с финном не допустит. А для федерации это неустойка за сорванный бой.

Но федерация уже через час дала согласие.

То, что Метелина допустили к двум боям в течение двух недель, удивило всех. По этому поводу тренеры, прихватив Метелина, собрались в кабинете главного менеджера и начали обсуждать информацию. К известию спокойно отнесся только Гусев, который сказал, что, скорее всего, руководители бокса помнят Лешу и сейчас решили сделать на него ставку. Два боя за девять дней – это нонсенс, но никто не запрещает так поступать.

– Тайсон в свое время утверждал, что готов драться каждый день хоть по два раза, – напомнил мистер Хук, – но ведь каждый бой должен быть подготовлен. Надо привлечь спонсоров, рекламу и прочее. На это требуется время, но в случае с Алексеем все уже проделано, да и бои не прибыльные для основных рекламодателей.

Все смотрели на Метелина, как будто ждали, что он откажется.

– Ну что? – обратился к нему главный менеджер на русском.

– Я тоже хочу каждый день, – ответил Леша.

– А я хочу каждую ночь, – согласился с ним главный менеджер и все засмеялись. Засмеялся даже Гарри Хук, который ничего не понимал по-русски.

Тут же Метелину объявили карантин, но он попросил разрешения смотаться домой и поздравить соседей с Днем защитника Отечества. Его без дополнительных вопросов отпустили, но с условием, что он не будет ни пить, ни курить, а утром выйдет на пробежку в обычное время.

Глава двенадцатая

Соседи Алексея ждали, помня его обещание быть у них 23 февраля. Сосед в белой рубашке с галстуком открыл дверь квартиры, его жена в праздничном платье уже сидела за столом. Кроме Тамары Георгиевны в комнате присутствовала молодая брюнетка лет тридцати, которая, увидев входящего в комнату Метелина, скромно опустила глаза и поздоровалась с ним тихим голосом.

– Эта наша племянница Таня, – представила женщину соседка.

И та опять смущенно опустила глаза.

Его посадили на стул, а напротив на диванчике сидела девушка.

Старичок хозяин тут же начал разливать коньяк «Мартель» из той самой бутылки, которую принесли Алексею два разбойника Бугай и Сациви. Правда, бутылка за прошедшие дни опустела почти наполовину. Метелин сразу предупредил, что он вообще не пьет, а кроме того, ему сегодня еще предстоит садиться за руль.

Последнее особенно взволновало пожилую соседку: она бросила быстрый взгляд на свою молодую родственницу и спросила с печалью в голосе:

– Куда же ты, Лешенька, на ночь глядя, собрался?

– Завтра понедельник, мне с раннего утра на работу, а она за городом.

– То-то я гляжу: тебя дома постоянно нет, – подтвердил сосед, – несколько раз в квартиру звонил – хотел в гости зайти, а внутри пусто.

– А кем вы за городом работаете? – тихо поинтересовалась Таня.

– По лесу бегаю, – признался Метелин.

После этого хозяева с родственницей выпили, стали закусывать и началась застольная беседа. Говорила, правда, одна соседка, описывая свою молодую родственницу. Хозяин под разговор незаметно подливал себе коньячку, слушал жену и во всем с ней соглашался глубоким кивком. После каждой незаметно выпитой им рюмки кивки становились все глубже и утвердительнее. Потом он начал клевать носом, и хозяйка, заметив это, спросила:

– Так мне что, горячее приносить или вы потанцуете сначала?

– Так неудобно, мы едва знакомы, – смутилась ее племянница и начала подниматься, – но если надо…

Она стояла перед Алексеем – узкая талия, большой бюст, плотно облегаемый тонким платьем…

Метелин отвел взгляд и ответил, что давно не танцевал и разучился это делать. Таня не стала настаивать, хотя по лицу было видно, что она немного расстроилась. А поскольку она уже вышла из-за стола, то решила не возвращаться на диванчик, где уже начинал заваливаться набок старичок сосед, а опустилась рядом с Алексеем на неизвестно откуда появившийся там стул. Он понимал, что пора уходить, потому как девушка неотвратимо приближалась к нему все ближе. Она стала рассматривать его грудь и ноги, что, в свою очередь, немного смутило и самого Метелина.

– Что-то не так? – спросил он, – вы так рассматриваете меня.

– Я на костюм смотрю, – ответила Таня, – это же «Канали»?

Алексей пожал плечами.

– «Канали»! «Канали»! – начала улыбаться скромница, – я в мужских костюмах хорошо разбираюсь, я как раз заведую секцией мужской одежды в нашем бутике. В прошлом году такие костюмы у нас шли по девяносто тысяч.

– Сколько?! – всплеснула руками хозяйка. – Это же наши с мужем пенсии за три месяца, даже за три с половиной.

– Мне, пожалуй, пора, – сказал Метелин, поднимаясь, – я заглянул всего на двадцать минут, чтобы только поздравить, а засиделся.

– Ой! – вспомнила Таня. – Мне тоже пора.

Он помог ей надеть коротенькую дубленочку, вдвоем они вышли на площадку, и девушка попросила показать ей дверь его квартиры. Потом она попросила показать, как он живет. Вошли, и сразу племянница соседки сняла дубленку.

– Ты не против? – поинтересовалась она, вешая дубленочку на крючок вешалки.

Метелин кивнул. Девушка вошла в комнату и опустилась в креслице с обтянутыми синей изоляционной лентой подлокотниками, огляделась и улыбнулась смущенно.

– У тебя можно покурить? – спросила Таня. – А то столько времени терпела, что невмоготу уже.

– Лучше не надо, – сказал Алексей.

– Ну тогда не будем тянуть, – улыбнулась скромная девушка, поднимаясь с кресла, – чего время зря терять?

И начала снимать через голову слишком узкое для ее тела обтягивающее платье. Оставшись в одних стрингах, она направилась в коридор, открыла дверь в ванную комнату. Потом забарабанил дождиком душ, а Метелин включил телевизор, откуда вырывались звуки военных маршей. Телевизор он тут же выключил и стал размышлять на тему, что делать дальше. Скоро вода в душе перестала литься. Снова приоткрылась дверь ванной комнаты, и нежный голос спросил:

– А где у тебя полотенце?

– За город отвез.

По полу прошлепали босые ноги. Таня появилась на пороге мокрая и совершенно голая, взяла свое платье и начала вытираться им.

– К утру на батарее высохнет, – объяснила она, – а что же ты постель не расстелил? Ты только не обижайся, Алексей. Я к тебе со всей душой: я же знаю, что у тебя давно не было женщины. Сейчас мы восполним этот пробел.

Ночью она кричала, но как-то неестественно страстно. Потом три раза курила, стоя под отворенной форточкой, не накинув на себя ничего. За окном светились фонари. Было тихо, и на влажном от весенней мороси стекле расплывались смеющиеся звезды.

Около пяти утра она наконец заснула. Метелин выбрался из ее цепких объятий, вышел в коридор, где торопливо оделся, потом написал на листочке записку.

Спасибо за все. Дверь закроешь на ключ, а ключ отдай Тамаре Георгиевне. Леша.

Подумал немного и дописал.

И не кури больше. Это вредно!

Положил на записку ключ и, осторожно ступая, вышел из собственной квартиры.

К шести часам он поставил «Латитьюд» на парковку базы. Вышел из машины, и тут же на площадку влетел темно-серый «бмв». Резко затормозил, тут же сдал назад и остановился возле машины Метелина. Дверь отворилась и из нее начала выбираться Виктория. Алексей подал ей руку, пытаясь проявить учтивость, но на этот его жест девушка не обратила никакого внимания. Гордо прошла мимо.

– Спасибо за лестную оценку боя, – произнес он ей в спину.

– Какую оценку?

Она обернулась, но продолжала идти.

– Вы же прислали эту эсэмэску?

– Очень мне надо, – рассмеялась врачиха, – не надейтесь даже.

И побежала к своему коттеджу.

Алексей смотрел ей вслед, потом отвел глаза и вдруг понял – внезапно, как будто искра пробежала по его телу, заставив похолодеть лицо и сделав слабыми руки. Он догадался, почему Вика так интересует его: только сейчас он заметил, что она чем-то похожа на ту девушку из Вятки. Похожа, но совершенно другая. Эта – дама, а та – девчонка с детскими пухлыми губами и длинными ресницами. И трудно сказать, кто из них привлекательнее. Пожалуй, что та – из Вятки.

Глава тринадцатая

Утренняя пробежка прошла как обычно. Вся группа плелась трусцой, а Алексей с Кириллом по уже сложившемуся у них двоих обычаю вырвались вперед и держали привычный им темп. И разговаривали. Хотя говорил в основном массажист, а Метелин слушал.

– Я вчера пробежался по интернету и увидел, что у тебя появились поклонники. Кто-то даже вспомнил, что ты выступал и раньше, а потом пропал куда-то. Но теперь все радуются твоему возвращению. Однако считают, что вчерашний бой не показатель: якобы ирландец – слабый боксер и к тому же недооценил Метелина. Как бы то ни было, все теперь ждут следующего твоего выступления.

– Пусть ждут.

– Правда, что у тебя через неделю бой в Москве с Касатоновым?

– Вроде того.

– Тогда слушай. Касатонов – девятый в российском рейтинге. Они с нашим Костиком, которого ты… Ну ладно… Они оба родом из Ростова – у одного тренера начинали, а потому похожи по манере. Только Касатонов помощнее будет. Но зато медленнее и темп держать не может – ему передышки нужны. В конце каждого раунда, если сохранишь силы, его можно обрабатывать… Понял?

– Разберусь как-нибудь, – ответил Алексей.

– Ты уж постарайся, потому что тебе рейтинговые очки нужны. Тогда по сетке можно подняться и выходить на серьезные бои, даже на титульные, за которые платят хорошо. Сейчас у нас номер один – Юра Шепелев, но ты и сам видишь, какой он.

– Хороший боксер, – заступился за претендента Метелин, – смелый, удар держит хорошо. Ему бы голову включить.

– Альберт Иванович то же самое говорит.

Они замолчали, потому что обгоняли бежавшую трусцой группу. А когда отдалились, Кирилл продолжил:

– Раньше с нами Вика бегала, но, как ты появился, перестала. А вообще ты странный человек. Все это подмечают: матом не выражаешься, по мобильному не разговариваешь, телевизор не смотришь со всеми вместе, бабами не интересуешься…

– А чего мне ими интересоваться? Это пацаны в тринадцать лет ими интересуются, а мне, как-никак, тридцать семь…

– А еще слухи ходят, что ты сидел… Наколки у тебя: орлы на груди и зверь какой-то на плече.

– Орлы на груди, где обычно звезды ворам колят, а я туда двуглавых замандрыкал, чтобы все знали – вором быть не хочу. А зверь этот – Леший. На йети похож, правда, но мастер, который колол, объяснил, что йети – это в Гималаях, а у нас на Руси – леший.

– А за что, если не секрет, тебя туда?..

– Грохнул одного любопытного, который слишком много вопросов задавал.

После этого бежали молча. Подбегая к базе, обогнали группу еще раз. Кирилл сразу побежал в душ, а Метелин стал поджидать тренера. Но первым к нему подошел Шепелев.

– Отойдем в сторонку, – предложил он.

Спустились по ступеням и направились мимо замерзших клумб к елочкам.

– А теперь слушай внимательно, выскочка, – начал претендент, – я вижу, что ты на Вику глаз положил. Предупреждаю, что она моя. Ты понял?

Юрий смотрел на Алексея налившимися кровью глазами, дышал тяжело, очевидно, устав даже от такой легкой пробежки.

– Я повторяю, – повторил он с еще большей угрозой.

– Короче, слушай сюда, – ответил Метелин, – с Викой желаю тебе успеха. Я здесь ради того только, чтобы тебе помочь… Но если ты еще хоть раз, бычара конченая, на меня наедешь, то я тебе вот ту елку в задницу загоню по самые корешки. Приедет Оласьело и вытащит! Договорились?

– О’кей, – кивнул претендент на пояс чемпиона мира, – а за бычару на ринге ответишь.

Через пару часов Шепелев летал по рингу, бил со страстью, вкладываясь в каждый удар. Метелин уходил, уворачивался, нырял под каждый боковой… Ставил защиту и ощущал удары молота по своим перчаткам.

Второй раунд закончился, соперники разошлись по углам. Претендент – в угол, где его поджидал Гарри Хук, а Алексей – к своему тренеру.

Перед тем как присесть на стул, он обернулся и посмотрел на соперника. Тот уже сидел, дышал тяжело. Кирилл обмахивал его полотенцем. А старый американский тренер что-то говорил ему быстро. До Алексея долетела лишь одна фраза.

– This is how you should always work…[18]18
  Так ты должен работать всегда (англ.).


[Закрыть]

После этого Метелин не стал садиться, а просто попытался восстановить дыхание.

– Леша, – шепнул ему Альберт Иванович, – а он хоть раз попал?

– Ни разу. Но сдохнет к концу следующего раунда.

Алексей обернулся и увидел Вику, сидящую на гимнастической скамейке рядом с Кириллом. Поймав его взгляд, девушка быстро отвернулась.

Следующий раунд начался новыми атаками претендента. Метелин так же легко уходил, держал дистанцию, но не бил сам. Он видел, что лицо и тело Шепелева заблестели от пота, чувствовал, что удары соперника становятся все слабее. Потом Юрий стал виснуть на нем, чтобы перевести дух… И даже когда Алексей отступил в угол, претендент, в очередной раз промахнувшись, обхватил его руками, задыхаясь от усталости…

Метелин посмотрел на американского тренера и спросил спокойно:

– What should I do with your guy?[19]19
  Что мне делать с вашим парнем? (англ.)


[Закрыть]

Гарри Хук ответил понимающим взглядом и крикнул:

– Стоп!

Алексей сам усадил претендента на подставленный стул, а тот отмахнулся локтем. Потом Метелин вернулся к Гусеву, опять не стал садиться. Дышал на сей раз легко, как будто и не провел на ринге трех раундов, но он и не работал как полагается, не бил, не толкался, а потому не выкладывался вовсе.

– Лешенька, – шепнул Альберт Иванович, – хотел сказать тебе слова, которых никому и никогда не говорил… Но не буду. Скажу только, что ты – лучший спарринг-боксер в мире. Цены тебе нет. А потому большая просьба к тебе будет. В воскресенье у тебя в Москве бой с Касатоновым… Не убивай того пацана, пожалуйста.

Метелин не убил Касатонова и даже в нокаут его не послал, но секунданты соперника выбросили полотенце сразу после окончания первого раунда[20]20
  По правилам бокса выброшенное на ринг полотенце означает, что боксер сдается.


[Закрыть].