Текст книги "Мечты о лучшей жизни"

– Я думала, будет хуже, – призналась мама, после того как внимательно оглядела все внутри.

Потом они подошли к реке и смотрели на лес, очнувшийся после зимней спячки. Между деревьями кое-где еще были прогалины серого снега, но почти все открытое солнцу пространство светилось белым от распустившихся подснежников. Когда возвращались к крыльцу, Лена увидела, как с дороги на колею, ведущую к домику, свернул черный «Гелендваген» с наглухо затонированными окнами. Свернул, остановился, а потом, лихо развернувшись, снова выскочил на дорогу и понесся в сторону, противоположную деревне Ершово.

Приезд новых домовладельцев не остался незамеченным для местных жителей. Когда уже направились в город, увидели на обочине мужчину в камуфляжной куртке, Лена не сбросила скорость, не горя желанием брать попутчика, но мужчина отчаянно замахал рукой, и потому пришлось остановиться.

– Вы наша новая соседка? – спросил незнакомец, заглянув через окно в салон. – Гляжу, электричество к дому подвели. Постоянно здесь жить собираетесь?

– Не знаю, – ответила Лена, – скорее всего, только летом.

– И напрасно. У нас очень хороший воздух, не то что в городе. До ста лет дожить можно. – Мужчина посмотрел на маму Лены и спросил: – Вам, к примеру, сколько лет?

– С прошлого года на пенсии.

– Значит, еще столько же осталось, если тут будете жить. А в городе года два всего протянете в лучшем случае, и то вряд ли…

– Это почему? – возмутилась мама.

Но мужчина не слушал ее.

– Мне почти пятьдесят. И меня, можно сказать, сюда на носилках принесли, прямо из госпиталя. Думал, скоро тут и зароют. А посмотрите теперь, сколько мне на вид можно дать?

– Семнадцать, – попыталась пошутить Лена.

– Ну, это-то нет… Хотя у каждого на сей счет может быть свое собственное мнение. Но чувствую я себя тридцатилетним. Микроклимат здесь особенный, как я уже докладывал. И местное общество опять же очень приличное.

Он показал рукой на коттеджи.

– По правой стороне от дороги первый дом и второй – в обоих живут генералы. Далее – член-корреспондент Академии общественных наук, слева первый дом – мы с женой, потом Альберт, он же Алик – хороший человек, но бабник, потом…

– А сколько всего человек в деревне? – спросила мама.

– В деревне-то? – переспросил местный житель. – А нисколько. Еще осенью оставалось с полдесятка старух, но их переселили подальше отсюда. Некоторые, правда, еще до переселения умерли одна за другой.

– До ста лет дожили? – осторожно поинтересовалась Лена.

– Согласен, – кивнул абориген, – не всем так фартит. Но дело не в этом. Главное, конечно, что дома деревенские снесут, а на их месте поставят шикарный поселок. Вы в курсе, сколько здесь сейчас земля стоит?

Лена кивнула.

– А два года назад, когда я свой участок купил, даже представить себе не мог, какое выгодное вложение капитала сделал. Вы, к примеру, за сколько свою хибару взяли?

– Квартиру в городе отдала, – призналась Лена. И добавила: – Трехкомнатную.

– Да ладно, – не поверил местный житель. Потом посмотрел на поле, на недалекий лес и покачал головой. – А все равно, здесь рай земной, так что в любом случае не прогадали.

Конечно, Лена не собиралась жить за городом постоянно, даже если бы дом был иным – не таким замухрышкой, а каким-нибудь вроде тех, в которых проживают новые соседи: генералы, академик, бабник Алик и этот словоохотливый Володя, нахваливавший здешние места и климат. И в случае, если бы в ее доме имелись все удобства, центральное отопление и водопровод, Лена не смогла бы каждый день ездить отсюда на работу и возвращаться обратно. От крыльца до офиса почти полтора часа в один конец, и терять столько времени, конечно, не было смысла. Так что ее приобретение – вариант летнего отдыха на выходные дни. Отпуск лучше проводить у моря, а остаток его – на берегу этой речушки. Можно ходить за грибами и ягодами, варить варенье и компоты.

Лена думала так и боялась своих мыслей, потому что в этом будущем она была одна. Пусть в окружении банок с вареньями и маринованными грибами, но в тусклом одиночестве. Вот что было страшно. К тому же ее должность офис-менеджера не прибавляла оптимизма: совсем не то, о чем она мечтала.

В конце концов, Лена решила найти себе другое место работы. Лето, конечно, не время для трудоустройства, а вот с приближением осени стоит заняться поисками. Рассчитывать на карьерный рост внутри предприятия, где трудилась сейчас, она не могла, так как фирма занималась разработкой компьютерных программ, и надо было быть специалистом в данной области, чтобы на что-то рассчитывать. К тому же персонал фирмы постепенно сокращался – люди уходили, что было лишним подтверждением собственных намерений: раз народ бежит, и ей задерживаться не стоит. Кстати, и заказов становилось все меньше и меньше. Если это и волновало генерального директора, то не особенно. Генеральный являлся единоличным владельцем фирмы, а у него, по слухам, были и другие предприятия.

Рабочий день заканчивался. Офис был почти пуст – теплые дни конца мая не вызывали у сотрудников желания ударно трудиться. Лена сидела за секретарской стойкой и читала книгу. Так увлеклась, что, когда услышала над собой голос, вздрогнула.

– Что читаешь? – спросил генеральный директор.

Лена показала обложку и перевела название:

– «Одиночество бегуна на длинные дистанции».

– О-о, – удивился генеральный, – по-английски, стало быть, понимаешь. Что ж тогда здесь торчишь?

– Так рабочий день только через час закончится, – напомнила начальнику Лена.

– Я вообще говорю. Ведь могла бы получше контору найти.

Лена пожала плечами.

Генеральный направился к своему кабинету, остановился в дверях, прислушался к тишине и сообщил как бы между прочим:

– Сегодня еще четверо заявления об уходе притащили.

Лена кивнула: она знала об этом.

Начальник распахнул дверь своего кабинета, посмотрел на нее и махнул рукой.

– Заходи, по рюмашке коньячка накатим.

– Я не пью, – призналась Лена. – К тому же я за рулем сегодня.

– Все равно заходи, просто так поговорим.

Бутылка уже стояла на столе начальника – как видно, мужчина уже прикладывался к ней в течение дня. Но сейчас, опустившись в кресло, он отодвинул коньяк в сторону и поинтересовался:

– Про что хоть книга?

– Подросток ограбил пекарню. Его отправили в закрытую школу для малолетних преступников, – стала рассказывать Лена, – а директор этого заведения считает: спорт – единственное, что может помочь оступившемуся человеку встать на праведный путь. Еще он понимает, что у парня талант стайера, и чтобы заставить подростка тренироваться, обещает ему досрочное освобождение, если тот победит на соревнованиях по бегу…

– И про это книга? – не поверил генеральный.

– Не нравится сюжет? – удивилась Лена.

Мужчина хмыкнул.

– Как раз очень жизненный: словно с меня писанный. Я ведь тоже по малолетке в специнтернат загремел. И у нас был такой же директор. Только он команду боксеров создал и сам же ее тренировал. Тоже обещал досрочное, если кто-то зональные соревнования выиграет. На тренировках вставал с кем-нибудь в пару и работал по полной. Всем нам здорово доставалось. Но научил кое-чему. Короче, я и правда досрочно вышел. Были у нас два брата-близнеца. Вес у них был вообще-то одинаковый, но они по разным категориям выступали, потому что талант у них был настоящий. Тебе неинтересно?

– Наоборот, очень даже. Я просто не предполагала, что у вас…

Лена замолчала, подыскивая слово.

– Такое прошлое? – подсказал генеральный. – Так это, можно сказать, детство золотое. Бокс я не бросил. Правда, далеко не пошел, а оба брата Чагины потом мастерами спорта стали. Но позже и они, как водится, то да се… короче, тоже в бизнес ушли. Раскрутились хорошо.

– И что с ними теперь?

– Ленька – человек известный, а Бориса, я слышал, года три-четыре назад волк загрыз.

– Ужас какой, – поразилась Лена. – Это на охоте случилось?

– Не в постели же.

Директор подвинул к себе бутылку и посмотрел на Лену.

– Может, примешь пятьдесят граммов, чтобы поддержать компанию?

Лена покачала головой.

– Как знаешь, – вздохнул директор.

Взял стакан и, не опуская его на стол, начал наполнять, продолжая говорить:

– Может, и ты уйти хочешь, а?

– Не думала еще, – соврала Лена.

Генеральный вернул на стол бутылку и сделал небольшой глоток из наполненного почти доверху стакана. После чего посмотрел на Лену.

– Если ты уйдешь, я точно фирму закрою. Так все знакомые спрашивали у меня, что за девушка, дескать, у тебя работает, а тогда и спросить им будет нечего. Да и не заскочит никто лишний раз.

– Возьмете другого сотрудника.

Начальник мотнул головой и снова уставился на нее.

– Значит, все-таки уходишь. Ну да ладно, что ж с тобой делать, отпущу. И даже два месяца вперед оплачу. Может, еще и премию выпишу.

– За что премию? – не поняла Лена.

– А за то, что не клянчила прибавки, не ныла, как другие, про инвалидов папу с мамой, про больного ребенка, который без присмотра. За то, что не пыталась ко мне в койку залезть…

– Я вроде как замужем была, – напомнила Лена.

– Была? – поймал ее на слове начальник. – А теперь, стало быть, нет?

– Официально еще не развелись, но…

– Хочешь, я твоему муженьку по башке настучу?

– Не надо, ему уже настучали. В том смысле, что жизнь настучала.

– Значит, плохо настучала. Если б хорошо, он к тебе сразу прибежал бы прощения просить. И за свои, и за чужие грехи, – хмыкнул генеральный. – От таких, как ты, не уходят.

Директор посмотрел на бутылку и прищурился:

– Пиши заявление, а завтра с утра иди в бухгалтерию за расчетом. Только сегодня уж напоследок составь приказ о назначении ликвидационной комиссии в составе меня, главбуха и кого-нибудь еще на твой выбор из тех, кто пока не сбежал.

Утром она пришла на работу как обычно. Почти до обеда работала, но потом появился генеральный, подошел к стойке, перегнулся через нее, словно хотел увидеть, что Лена читает на сей раз, и, не увидев книги, спросил:

– Деньги получила? Чего сидишь тогда? Лети в бухгалтерию, а то я передумать могу.

Главный бухгалтер – женщина с застывшим на лице выражением сурового величия – молча протянула Лене конверт, пододвинула заполненный бланк платежной ведомости и только тогда спросила:

– Что-то уже подыскала себе?

– Нет. Я просто не ожидала, что мне вот так предложат уйти.

Лена достала из конверта пачку купюр и удивилась – это были пятитысячные.

– Там двести пятьдесят тысяч, – равнодушно произнесла главбух. – Пересчитай, если не веришь.

– Вы не ошиблись? Уж больно много.

– Вопросы не ко мне, – ответила главбух, – сколько начальник приказал, столько я и выплатила. У тебя, кстати, самое большое выходное пособие из тех, кто успел вовремя уйти. Боюсь, меня просто коленом под зад пнут.

– С вами не посмеют так поступить, – постаралась успокоить ее Лена, – вы все-таки главный бухгалтер.

Но суровая женщина скривилась.

– Когда тебе сорок пять лет, уже все равно – главный ты бухгалтер или коврик при входе, вытрут о тебя ноги и забудут.

Лена вышла из офиса, но перед тем как сесть в машину, подняла глаза и увидела, что из окна своего кабинета на нее смотрит генеральный директор. Лена подумала, не помахать ли ему рукой, но пока думала, бывший начальник отошел от окна и растаял за отраженным в стекле сияющим летом.

Двести пятьдесят тысяч – огромная сумма. Еще недавно Лена думала о том, на что она будет жить, если новую работу быстро отыскать не получится. Но внезапно все переменилось: теперь можно разместить объявление, отправить в агентства резюме и не хвататься за первое же предложение. Можно даже отправиться за город, хоть целое лето, пока припекает солнце, жить в маленьком домике на берегу речки и планировать свое будущее – до тех пор, когда дожди не начнут молотить в окна. К осени можно будет не спеша подобрать что-нибудь стоящее, приносящее не только материальное удовлетворение, но и моральное. Одной, конечно, все лето будет немного скучно… Хотя почему одной? Мама ведь наверняка не откажется провести лето на природе. Перед домиком они разобьют клумбы и вечерами станут наслаждаться ароматом фиалок и петуний. Еще будут ходить вдвоем в лес, принимать гостей и заходить в гости к генералам и академику, если, конечно, те снизойдут до их общества.

Но мама неожиданно отказалась. Выяснилось, она уже договорилась с двоюродной сестрой, проживающей в Туапсе, что проведет сезон именно там. Двоюродная сестра сдавала комнаты отдыхающим и после бегства мужа едва справлялась.

– Отдохну и ей заодно помогу, – сказала мама, – одной ведь очень тяжело, когда…

Она посмотрела на дочь, которая теперь тоже оказалась в одиночестве, и недоговорила.

– То есть ты едешь работать? – уточнила Лена.

– Да какая это работа? – отмахнулась мама. – Сдать белье в прачечную, потом забрать, еду приготовить, если попросят. Я же больше отдыхать буду – там море, фрукты дешевые… А квартиру нашу на лето сдам, если ты не против.

На обочине дороги возле деревни застыла фигура в камуфляжной куртке. Словоохотливый сосед, после того как Лена остановила машину, просунул голову в салон и с показной радостью вскричал:

– Ну, наконец-то! А то я все жду, когда же наша симпатичная соседка соизволит приехать.

Владимир посмотрел на сумки и пакеты с провизией, занимающие все заднее сиденье, и спросил:

– Надолго?

– Как получится, – ответила Лена.

Она подъехала к домику, стала выгружать вещи, потом раскладывать и развешивать в шкафу белье и одежду. На все это ушло едва ли больше часа. Лена только закончила, присела на диванчик, как сразу услышала бодрый голос того же соседа:

– Але, хозяйка, мы к вам!

Володя все в той же куртке стоял у крыльца с молодой женщиной. Оба были нагружены мешками, из которых торчали какие-то прутья с набухшими зелеными почками.

– Это Зина, моя жена, – представил свою спутницу сосед. – Мы соответственно с подарками. Тут кусты смородины, малины. Сейчас посадим, а то участок у вас совсем голый.

– Прямо как-то неприлично, – поддержала мужа Зина.

– Сейчас переоденусь и помогу копать, – сказала Лена.

– Сами управимся, – остановил ее Владимир. – Но если есть желание потрудиться на благо общества, сгоняйте в магазин – в трех километрах хороший универсам и рядом рынок. На рынке всегда свежее мясо для шашлыков имеется, а в магазине водочка свеженькая.

– Я пью только вино, – предупредила Зина.

Универсам находился не в трех, а в пяти километрах, в поселке Ветрово. Каменные двух– и трехэтажные дома на несколько квартир окружали магазин и рынок с торговыми рядами, укрытыми единым полосатым навесом, похожим на огромный выпотрошенный матрац, колыхаемый сейчас ветром. На рынке торговали зеленью, рассадой, парным мясом, рыбой из местных озер и живыми желтыми цыплятами. Покупателей почти не было, а те, кто стоял возле прилавков, якобы разглядывая товар, судя по всему, пришли сюда просто пообщаться. Похоже было, что все здесь давно и хорошо знали друг друга и встречаются на рынке, чтобы обсудить проблемы – свои или чьи-то еще.

Лена разглядывала цыплят, а продавцы ее. Наконец одна из старух не выдержала:

– А вы откуда?

– Мой дом в деревне Ершово, – сообщила Лена.

– Ну да, – тут же отозвалась продавщица огуречной рассады, – там уже никого не осталось – городские все захватили. Всех местных уморили, захватили дома…

– Я никого не морила, а свой домик купила через агентство, – объяснила Лена.

– Вот агенты всех ершовцев и извели, – стояла на своем старуха, – чтобы таким, как вы, потом дома продать. Ведь какая хорошая деревня была!

– Я в поле живу.

– В поле? – не поверила продавщица цыплят. Затем оглянулась на других: – А где там?

– Домик возле речки, как раз перед мостиком, как в лес въезжаешь, – объяснил продавец мяса. – Он недавно появился.

Местное общество немного притихло. И чтобы уж совсем успокоить аборигенов, Лена купила не только мяса для шашлыков, но еще и связку вяленой рыбы, пушистого цыпленка и батарейки для фонарика.

Когда она вернулась к себе, в мангале уже полыхали дрова, а вокруг домика торчали из земли кустики смородины и малины. Сосед вытащил наружу стол и стулья и, расположившись за ним вместе с женой, пил пиво. Лена раскрыла ладошку и продемонстрировала им цыпленка. Зина обрадовалась было, но ее муж покачал головой:

– Зря все это. Он здесь и дня не проживет. Во-первых, тут ястребы водятся, и пару соколов я видел, не говоря уже о воронах и домашних кошках. Кроме того, в поле ласок немерено…

– А еще ежики, – добавила Зина.

– Ласки? – переспросил Лена.

– Ну да, это такие куницы маленькие, – объяснил Владимир. – В поле они мышками питаются. А вот в лесу здешнем может быть кто угодно. Прошлой зимой один мужик медведя видел. Поднял охотников, те рванули было в лес, а потом мозгами пораскинули: откуда, дескать, здесь медведь? И, чтобы хоть не зря ходили, тут же вот, возле мостика, поляну накрыли. Еще волк возле деревни постоянно крутится…

– Собака это, – возразила Зина. – Я сама ее видела – черная такая, лохматая.

– Волк, я тебе говорю. Как только подходит, все собаки сразу с ума сходят, такой лай поднимают. Даже бабки, что здесь жили, и те говорили – волк. Они-то уж должны были знать, кто за забором бегает…

Володя поднялся, достал из привезенного Леной пакета мясо, зачем-то понюхал его и улыбнулся:

– Парная баранина. Шашлыки будут просто классные.

Мясо жарилось над углями, солнце не спешило скатываться за лес, цыпленок спал в картонной коробке на кучке мелких стружек. Лена с Зиной резали овощи для салата. Володя поднялся и направился к домику:

– Водка, думаю, уже остыла немного. – Он зашел в дом, продолжая говорить: – Надо бы соседей пригласить. Но только как-нибудь в другой раз. Как я говорил раньше, здесь живут два генерала, академик, Алик-бабник… Альберт, кстати, очень хороший программист.

– А вы кто по профессии? – крикнула Лена.

Сосед ничего не ответил. Наверное, не услышал вопроса.

– Мой муж бывший мент, – шепотом ответила за него Зина.

Владимир с бутылкой в руке вышел на крылечко и подошел к мангалу, наклонился над ним и начал рассматривать мясо.

– Прошел переаттестацию, а через неделю был с позором изгнан из органов, – вдруг сообщил он. – Два года до пенсии оставалось. Хорошо еще, не посадили.

– За что?

– Неправомерное применение оружия, – снова за мужа ответила Зина и замолчала.

Лена решила больше ни о чем не спрашивать. Но разговор на этом не закончился. Когда уже были съедены шашлыки, сосед вдруг без всякого предисловия сказал:

– При задержании застрелил я двоих. Третий ушел. Но был объявлен план «Перехват», и его через полтора часа взяли. Он-то и сказал, что я стрелять начал, даже не попытавшись объявить подозреваемым их права, что было ложью. Один из убитых был вооружен, а второй безоружен, но именно он на меня и бросился. Хуже всего, что третий, тот, который ушел и был задержан, показал, будто у того, безоружного, имелась крупная сумма – две пачки по пятьдесят тысяч евро. А деньги не обнаружили. Меня обыскали, обшмонали мою квартиру, гараж. Ничего не нашли и за былые заслуги предложили подать рапорт. Спорить, доказывать что-либо было бесполезно.

– Те люди, которых вы… они хоть заслуживали смерти?

– Да почем мне знать? Бандиты и бандиты. Просто оба они каждый год проводили одну и ту же операцию. Для них она была мелкой, зато и абсолютно безопасной. Один из них находил лоха, желающего срочно разбогатеть, и предлагал ему быстрый и законный способ обогащения – реализовать крупную партию цветов перед праздником Восьмого марта. Потом появлялся другой, который должен был обеспечить сбыт, подогнать будто бы клиентуру. Между собой они знакомы как бы не были. По крайней мере, лох в этом не сомневался. Ну а дальше уже дело техники… В моем случае некий предприниматель почти сразу догадался, что его кинули, и обратился ко мне за помощью. Неофициально, разумеется. Я не собирался стрелять, думал, пригрожу, как полагается, заберу деньги, и все. Но мошенники, видимо, поняли, что я пришел без подстраховки… Короче, выперли меня из органов. А через неделю подловили меня какие-то амбалы возле подъезда дома и проломили череп… Еле оклемался. Вот и приехал сюда поправлять здоровье.

– Выходного пособия хватило на участок и на постройку дома? – поинтересовалась Лена.

Володя посмотрел в сторону, а потом кивнул:

– Уважаю умных людей. Считайте, что вы стали достойным членом ершовского общества…

Зина внимательно следила за ходом рассказа. И теперь решила дополнить:

– Едва уложились. Участок обошелся нам в тридцать тысяч евро, а дом почти в семьдесят. Все сбережения кончились. Вот и думаем теперь с Володей свою охранную структуру открыть. Здесь же поселок будет, кто-то ведь должен его охранять.

– А тот, третий, – вспомнила Лена, – которого задержали, был как-то наказан?

– Нет, конечно, – покачал головой Владимир. – Потому что никто ему никаких обвинений и не предъявлял. Хотя именно этот человек был организатором аферы. Но она для него не более чем развлекуха, он серьезными делами занимается, вполне законными. Ладно, давайте о чем-нибудь более приятном побеседуем.

Лена стала спрашивать о владельцах остальных коттеджей, и Володя с Зиной охотно рассказали о каждом. Обе генеральские семьи оказались довольно многочисленными, но постоянно здесь проживали только их главы со своими женами. Академик был вдовцом, но к нему часто приезжал сын. Альберт привозил девушек, причем менял их с завидным постоянством. По словам Зины, только за последний год Алик сменил никак не меньше четырех подружек.

– Пятерых, – уточнил Владимир.

– Четырех, – возразила его жена. – Потому что блондинка и рыжая одна и та же девка, просто перекрашенная.

– Спорить не буду, – согласился бывший мент. – Теперь рассмотрим следующий дом, тот, что с отштукатуренными голубыми стенами. – Он показал рукой на коттедж на пригорке. – Живет в нем некая Валентина Васильевна, которая в данный момент почти наверняка рассматривает нас в бинокль. Она знает про всех и все. Алик жаловался, что ему приходится тщательно зашторивать окна, так как око Валентины Васильевны вездесуще. То есть сама эта Валентина Васильевна вездесуща…

Володя захохотал, а Зина посмотрела на него с укором:

– Ну вот, глупость сказал и самому смешно. Чего ты ржешь? Никто же не смеется!

Владимир тут же стал серьезным. Наклонил бутылку над рюмкой и с удивлением посмотрел на хозяйку:

– Кончается водка, а значит, продолжим нашу беседу в следующий раз.

– Так вы уже обо всех рассказали.

– Нет, – обрадовалась Зина, – еще имеются в наличии капитан дальнего плавания Чубриков с женой. Но капитан сейчас в морях, а его супруга ждет возвращения отважного морехода в городской квартире. Так что раньше окончания навигации оба здесь не появятся. Вот, пожалуй, и все наше общество. Хотя нет, не все! Есть еще этот… как его…

– Коля вроде бы, что ли, – неуверенно произнес Владимир, удивляясь своей забывчивости. – Но так про него нечего и рассказывать. Молодой мужик, даже младше Алика. Ему тридцать с небольшим, вероятно, а живет один. Женщин в дом не водит, мужчин вроде тоже. Ни к кому не заходит и к себе не приглашает. Здоровается при встречах, но так негромко, словно тебя вовсе не замечает. Странный человек.

– Даже Валентина Васильевна про него ничего не знает, – шепнула Зина. – По секрету сообщила только, что этот Коля раньше фермерством занимался, но потом разорился.

– Разорился не разорился, но нигде не работает, – уточнил Володя, – и дом свой надолго не покидает.

Сумерки навалились неожиданно, и гости поднялись, собираясь домой. Лена отправилась их провожать. Шли через поле по вылезающей из земли густой молодой траве.

Когда прощались, Владимир посоветовал отдать цыпленка Валентине Васильевне, у которой есть несколько кур, которых она, по ее словам, держит не для супа, а для компании.

– Так цыпленок дольше проживет, – уверенно заявил бывший опер.

Позже, лежа в большой чужой кровати, как-то неожиданно ставшей ее собственной, и вспоминая прошедший вечер, Лена решила, что соседи Ушатовы – люди хотя и с некоторыми странностями, но вполне заслуживающие общения с ними. Впрочем, Зина слишком явно прикидывается простушкой, вероятно, рассчитывая вывести таким образом новую знакомую на откровенные разговоры – о мужчинах, например. Зина даже перечислила возможных женихов для соседки: Алика-бабника, странного Колю и семидесятилетнего академика Андрона Акатовича, посетовав при этом на то, что выбор невелик.

– Есть, правда, еще сын академика, – добавила женщина. – И еще у одного из генералов тоже. Они хоть и женаты, но все равно держи их на прицеле.

Разбудил ее птичий голос за окном. Птицы пели, свистели, щелкали, чирикали. Сначала Лена не поняла, что происходит и где она. Открыла глаза – и тут же зажмурилась от ударившего в них солнца. Его яркий свет заливал комнату, отражаясь в большом зеркале и стеновых панелях, ламинированных пленкой под беленый дуб. Пришлось встать и задернуть льняные шторы, но те лишь ненамного уменьшили яркость лучей, наполнявших спальню. Лена осмотрела комнату, увидела свое отражение, подошла ближе и пригладила волосы. «И чего Роме не хватало? – подумала она. – Кристина, правда, немного выше меня ростом, зато и весит на десять кило больше».

И почему вдруг ей вспомнился бывший муж?

– Все! Начинаю новую жизнь! – произнесла Лена вслух и открыла дверь в столовую.

Цыпленок каким-то образом выбрался из обувной коробки и теперь изучал рисунок паркетных досок. Взяв на руки, Лена погладила его и вместе с цыпленком вышла на крылечко. На капоте «Вектры» сидела сорока. Возле мангала, оставленного соседями, крутился ежик, нисколько не смущаясь того, что человек внимательно наблюдает за ним. Кричали и пели птицы, легкий ветерок гладил распускающиеся ромашки – жизнь была совсем не похожей на ту, к которой Лена привыкла. Но теперь то, что в данную минуту открылось взору, будет встречать ее каждое утро, одаряя красотой и спокойствием. Она будет сидеть на ступеньках крылечка и одна восхищаться совершенством природы… Одна! И это, конечно, очень-очень печально.

Лена спустилась к речке. Когда подошла ближе, из-под берега веером бросились врассыпную мелкие рыбешки. Солнечные блики танцевали на поверхности воды, на искрящемся песчаном дне сверкали разноцветные камешки. Может, прав бывший опер, что здесь рай земной?

Но было только семь утра, впереди предстоял долгий летний день, и заняться было нечем. Нет, конечно, дела есть: надо навести в домике порядок, заняться двором, придумать, как распланировать его, где что посадить. Но сейчас ничего не хотелось делать. Лена расстелила на траве плед и легла загорать. Подставила солнцу спину, положив перед собой книгу, которая не интересовала ее вовсе, потому что изучать открывающееся ее взору пространство было куда интереснее.

Вскоре из своего дома вышел бывший опер и начал рубить дрова. За распахнутым окном второго этажа коттеджа Валентины Васильевны блеснули стекла: понятно, женщина наблюдает за новой соседкой в бинокль. На балконе дома Альберта стоял шезлонг, в котором, вероятно, расположился хозяин. Когда он появился – непонятно, но вечером, по уверению вчерашних гостей, его здесь не было.

Так прошел час или немногим больше… Потом Лена уловила слабый звук шуршащих о траву шин, сообразила, что это проезжает по дороге автомобиль. Но звук приблизился, Лена обернулась и увидела остановившийся рядом с ее «Вектрой» большой черный внедорожник. Задняя дверь открылась, из автомобиля вышел мужчина в белом костюме. Незнакомец сделал паузу, давая возможность Лене накинуть на плечи парео, и только тогда направился к ней.

– Заехал познакомиться, – произнес он, – мне уже доложили, что здесь появилась новая весьма симпатичная жительница.

– Вы знакомитесь только с симпатичными? – поинтересовалась Лена. – Или со всеми?

– Стараюсь знать про всех все.

Из «Гелендвагена» вышел крепкий парень в темной майке, плечо его было перетянуто ремнем кобуры. Человек в белом костюме махнул рукой, и телохранитель вернулся в автомобиль.

– В крайнем доме проживает бывший майор полиции, уволенный за неблаговидные поступки, – начал рассказывать гость. – Он приходил ко мне и просил разрешения открыть со временем здесь охранную фирму. Ничего он, разумеется, не откроет, но на работу я его все же возьму. Жена у него бывшая учительница физкультуры, была когда-то мастером спорта по легкой атлетике. Дом по соседству принадлежит профессору Сурину, который некогда возглавлял кафедру научного коммунизма, потом был деканом факультета политологии, а теперь… – Незнакомец посмотрел на прикрытые парео плечи Лены и спросил: – Вам неинтересно?

– Мне все равно, кто у меня соседи.

– И напрасно. Валентина Васильевна, например, в советские годы была директором универсама. Потом, разумеется, приватизировала его вместе с коллективом, но очень скоро стала единоличной владелицей, потому что каждого готова была уволить за малейшую провинность. Оставляла работника только в обмен на его акции. Спустя некоторое время у нее начались проблемы – проверки, долги, сокрытие доходов, бандиты опять же… Чтобы подольше прожить, Валентина Васильевна обменяла свой универсам на участок с домом и некую сумму, позволяющую ей существовать на небольшую ренту…

– Обо мне вы тоже навели справки?

Мужчина покачал головой, что не убедило Лену.

– Мне все равно, – сказала она.

– И напрасно. Меня зовут Леонид Петрович, и я – гарант спокойствия этих мест. Кстати, зря не огородили свой участок – рядом лес, и кто оттуда вылезет, неизвестно.

– Вы имеете в виду диких зверей?

– В первую очередь – диких людей. Со зверями проще. Прошлой зимой сюда забрел медведь-шатун. В семи километрах рядом у меня птицефабрика, и соответственно есть пометохранилище, а вокруг такого рода территорий всегда много разного зверя.

– Звери не питаются пометом, если, конечно, павшую птицу вы не закапываете в землю вместо того, чтобы сдать по акту на уничтожение.

Леонид Петрович усмехнулся:

– А чего скрывать? Падеж птицы происходит постоянно по различным причинам. Зимой сквозняки, корм опять же поставляют некачественный. Если пара сотен кур сдохнет, так что, после этого убивать остальных? Фабрику закроют на период санобработки или даже навсегда по бредовому подозрению о наличии вируса птичьего гриппа. Конечно, возле могильника обитают хищники, но зато какая охота! Зверей здесь хватает, а потому я через пару дней пришлю стройматериалы и рабочих, они вам быстро забор соорудят.

– Спасибо, я сама.

– Я предлагаю абсолютно бесплатно только то, что не стоит мне ни копейки. У меня лесоторговая база с пилорамами, нереализованная продукция захламляет территорию, рабочие простаивают, а за все их простои и за гниющие доски плачу я. Уж лучше вам отдать неликвиды – так и так убыток.