Текст книги "Хроники особого отдела"

Глава восьмая

«Чтобы найти многое, надо искать что-то одно».

Чезаре Павезе

Все уставились на Гусёну, потом на Конрада. На лицах мелькали: раздражение, недоумение и страх. Первыми не выдержали «попугайчики» – Марина воскликнула:

– Мало ли что она насочиняла. Какое ожерелье? Что-то мы на ней его не видели. Вы не посмеете нас обыскивать!

– Ещё как! – отмахнулся Вася.

Все шептались, потом у Конрада опять зазвонил телефон, и он вышел. Когда вернулся, то был мрачен, отозвал Боба и стал о чём-то с ним говорить. Конрад опять ушёл, а Боб вернулся за стол, играя желваками. Я переглянулась с Гусёной, но решила промолчать.

Алина робко попросила Васю:

– А можно мы хоть в бильярдную пройдём?

– Нет! – пробасил Вася и кивнул полицейскому. – Проследи, а то, они очень несерьёзно ко всему относятся. Господа отдыхающие, это – не игры!

Боб хлопнул себя по лбу и выскочил из столовой, Вася за ним. За дверью послышался разговор, Вася что-то гудел, потом заглянул в дверь.

– Дамы из седьмого номера на выход! – мы с Гусёной вышли, сопровождаемые шёпотом Васи. – Быстро к вам.

В нашем номере сидел Конрад, а на столе лежало пропавшее зеркало в восьмиугольной бронзовой раме. Гусёна шагнула вперёд, прикрывая меня, и прошептала:

– Это не мы!

Конрад усмехнулся.

– Знаю. Даже знаю, когда вам его подложили. Осталось уточнить кто. Моя кошка ничего не знает, потому что мы вместе с ней барахтались в снегу, когда его подкинули. Боб вырубился после вашей брачной ночи, значит только ты можешь помочь. Кто был с вами?

Гусёна засопела.

– Это точно, он сразу заснул на ароматерапии. А что, хороший сон, запах апельсинов. С нами были: Максим Максимович, все «попугайчики-неразлучники» (Конрад хохотнул), папаша с близнецами и всё. Сразу скажу, что я потом заснула, и, если кто выходил, не слышала, но, когда мы проснулись все перечисленные сидели на месте.

Конрад встал, подошёл ко мне и крепко поцеловал.

– Спасибо, кошка, что ни минуты не сомневалась во мне!

Да-а! Это было восхитительно. Он понял, кто я и какая. Мир вокруг стал очень ярким. Видимо из-за прилива эндорфинов, и я кое-что поняла.

– Это и не Клавдия Николаевна. Ей муж не даёт худеть, и она втихаря бегает в бочки, пока он с близнецами. Остаются трое: Таисия Дмитриевна, этот убеждённый коммунист и девушка в чёрном.

– И весь, обслуживающий персонал, – пробасил Вася. – Пахомыч спит, Повар тогда крутилась на кухне, медсестра была занята, про остальных не знаю. Племянница Татьяна с ресе́пшена подошла бы, но, увы-увы.

Я вспомнила разговор с Татьяной и возразила:

– Нет, она ничего не знала про свойства зеркал. Она сама удивлялась, кому нужен маятник от часов. Она ненавидела и часы, и презирала старые зеркала Тамары Витольдовны. Знаете, что мне не нравится? Нам буквально подставляют этих троих, которых я назвала.

Вася кивнул:

– Я ничего не нашёл о значении рамы для зеркала. Значит, её выкинули, и второе зеркало, скорее всего, у кого-то просто лежит, а мы его не узнаем.

Конрад что-то набрал в телефоне.

– Приходи, только всё проверь.

В номер вбежал Боб и немедленно уселся за ноутбук.

– Кон, не волнуйся. Хрен кто мог войти в ноут! – Боб пыхтел, вздыхал у ноута, потом поднял голову. Лицо его было озадаченным. – Так вот рамы ничего не значат, хотя там на них было что-то накарябано, главное это то, что они были из какой-то особой бронзы. Возможно, материал тоже ничего не значит, и тогда другой бронзы в Китае не было. Судя по этому зеркалу, второе тоже было похоже на компьютерный диск.

– Вася! – рыкнул Конрад.

Тот метнулся из комнаты, а в комнату зашёл Саша и прозвенел своим удивительным баритоном:

– Разрешили.

Конрад повернулся к нам.

– Думайте, ребята! Очень здесь хреновая обстановка складывается. Зеркало влияет очень мощно и возможны эксцессы. Оно высвобождает скрытые негативные эмоции, а это зеркало, – он ткнул рукой в зеркало в восьмиугольной рамке, – далеко от него и не сможет защитить от негатива. Мастер их сделал парными для того, чтобы уравновешивать происходящее в организме и продлять молодость людям.

Конрад сел на диван, забрал меня на руки и прижал к себе. Вася ухмыльнулся. Саша покачал головой, а Конрад взвился:

– Имею право! Она – моя жена! Мать моих детей.

– А я что возражаю что ли? – криминалист подмигнул мне. – Я хочу, чтобы ты не отвлекал, а помогал ей думать. Кай, иногда нужен свежий взгляд. Мы ищем некие связи, и можем не заметить очевидного.

Гусёна и Боб переглянулись и также улыбнулись. От такой поддержки на меня снизошло озарение.

– Поразмышляем! Зачем сюда все приехали отдыхать? Первое – от нищеты. Сорок тысяч за двадцать два дня в наше время – сказочное везение! Второе – от отчаяния. Нет загранпаспорта, а отпуск зимой, а здесь почти Карелия и чудесное обслуживание. Третье – они знали о зеркалах и приехали за ними.

– Финансы проверить легко. Боб, давай мы с тобой вместе поработаем, – предложил Саша. Боб подмигнул нам и повернул ноут к криминалисту, тот что-то стал набирать, потом кивнул. – Теперь ты сам.

Конрад набрал номер и проговорил в телефон:

– Вася, проверь всё, про лыжи, санки и снегоходы. Есть ли они здесь вообще на балансе.

Гусёна грустно проговорила:

– А всё началось с тысячи, сделанной Бобом.

Конрад помрачнел.

– Это ты права, тысяча не укладывается в предложенную Кай схему. Ведь племянница даже не знала, что это. Эта тысяча там была завёрнута в пакет вместе с остальными деньгами.

– Если это украла племянница, – с сомнением произнесла я. – Думаю, что и её нам подставил кто-то.

Конрад сердито фыркнул, а Боб заявил:

– Это невероятно странно, но семья приехала по льготной путёвке, полученной мужем в качестве премиальных. Остальные имели возможность отдохнуть летом.

Гусёна в сомнении поджала губы.

– Что-то я не знаю о таких премиях.

Я подмигнула ей.

– Брось! Мой шеф, когда его жаба душит из-за премиальных, посылает отдыхать девчонок к своему знакомому на турбазу. Якобы премия. Девчонки ездили, говорили прилично.

– А почему тебе не предлагал? – удивилась Гусёна.

– Я сразу очертила рамки отношений, и он решил, что я гораздо ценнее для него как фитодизайнер, чем как временное развлечение. Мой шеф мужик видный, и девочки всяко-разно пытались его окольцевать, он этим и пользовался. Когда мы с ним пообщались, он сказал, что не всё коту масленица и отстал от меня.

– Если бы он знал, что потерял?! – промурлыкал Конрад.

В благодарность за его жажду меня, которую очень ощутила, потому что сидела на его коленях, я предложила:

– А давайте составим психологический портрет преступника?

– Сможешь? – удивился Саша.

– Вместе с вами.

– Начинай, – проворковал Конрад.

– Преступники здесь всё хорошо знают. Их смелость основана на том, что мы чего-то не поймём…

– Кто-то из них ненавидит Кай, – неожиданно сообщила Гусёна.

– Это почему? – удивился Саша.

– По-моему – это очевидно, – фыркнул Конрад.

– Это сейчас очевидно, а до этого она тщательно маскировалась, – возразил Саша.

Я растерянно заморгала, а Конрад только для меня шепнул:

– Ты очень и очень, – и громко продолжил, – вас видел кто-то до этого места. Когда вы вместе покупали путёвки.

У нас вытянулись лица. Гусёна затрясла головой.

– Да не вспомним мы ничего! – она потёрла лоб, в ответ на суровый взгляд Конрада. – Ладно, не сверли меня взглядом. Я попробую. Когда стало ясно, что отпуск у нас всех одновременно, мы понеслись покупать путёвки. У Боба сопли ручьём, у меня горло, поэтому всё делала Кай. У них там Интернет отвалился, и их менеджер была невменяемая. Пока нас чаем поили, Кай всех уверяла, что Интернет починят. Конечно, кто-то туда заходил, но нам было не до этого.

– Ну, а ты? – Конрад подул мне в щёку.

– Слушай, моей задачей было, чтобы та дама быстрее все оформила, а сделать это можно было только при концентрации внимания на спокойствии. Я других, кто входил, и не видела. Мы потом домой помчались собираться. И вот ведь, как интересно, обещали хорошую погоду, а метёт и метёт. А я так захотела сказки, когда увидела этот дом! А нас, как специально, всех заперли, когда ты приехал. Но знаешь, я так рада, что началась эта метель, и ты остался.

– Саша, ты понял? Значит, и ты меня выбрала сразу? – Конрад заурчал и чмокнул меня в щеку.

У меня сердце ухнуло в желудок. Конечно же, я уже тогда ждала его. Саша посмотрел на нас.

– Да-а! Видимо, наверху старались, как могли. Они полагают, что всё сделали, чтобы собрать хорошую бригаду.

– Саша – это какая-то мистика. Хотя… – мне стало неловко, но я призналась, – я всё время негодовала, что он не обращает на меня внимания.

Боб покачал головой.

– А ведь в этом что-то есть. Она сразу согласилась поехать, и всё время бормотала про сказку, – потом он нахмурился. – Стой, если она устроила метель, чтобы ты обратил на неё внимание, то эти же начнут охоту на неё.

Конрад засмеялся:

– Конечно она! А я-то как радовался этой метели!

Саша покачал головой:

– Два покушения она избежала, но твоя жена теперь беременная.

Конрад, не обращая внимания на всех, задрал мне тунику, коснулся губами пупка и заговорил странным гулким голосом, периодически рыча, как тигр. Меня охватил невероятный жар, а потом начало трясти.

– Всё! Саша, они ничего не смогут ей сделать, – прохрипел Конрад.

Мне стало всё по фигу, и мистика, и убийства. Я знала, что он принял меня, как и я, в свою душу, и никогда никому не отдаст. Он – отец моих детей и хранитель моего сердца. Я закрыла глаза и впервые вслух обратилась к Вселенной:

– Я говорю, чтобы расставить все точки на «i». Я здесь всё разнесу, если кто-то посмеет его тронуть. Я видела шрамы на его теле. Вот чтобы больше такого не было! Всё будет хорошо. У этой сказки будет хороший конец. Всё!

Открыла глаза, потому что Конрада начало трясти, как и меня, он прохрипел:

– Саша, что она сделала?

– Заявила конторе права на тебя. Там с уважением отнеслись к её защите и согласились, – пробормотал криминалист, что-то читая в телефоне.

Конрад долго смотрел мне в глаза, потом прошептал:

– Только не думай, что всё будет легко.

Саша вздохнул.

– И почему повезло тебе первым её встретить? Я бы точно начал её совращать сразу, а не терроризировать, как ты.

Конрад захохотал, и я поняла, что Саша очень давно знает моего мужа и очень рад за него. Я тоже, и ещё я хотела… м-да… даже не знаю, как это назвать… вчерашнего разврата с ним. Конрад смутился. Саша покашлял.

– Прекрати её тискать! Пусть начнёт работать и тогда сил не хватит на такие мысли.

Я ахнула, но отчаянно надеялась, что они не смогли полностью прочесть мои мысли, особенно такие похотливые.

– Отправляйтесь в столовую и не забудьте сделать печальный вид. Не надо разочаровывать убийц, – Конрад чмокнул меня в щёку.

Когда мы вошли в столовую, нас встретила настороженная тишина. Вася, который нас сопровождал, провозгласил:

– Пожалуйста, для беседы приглашаем семью Котляровых. Всех четверых.

Клавдия Николаевна, вскочила и закудахтала, как курица-несушка:

– Куда? Куда? Куда?

– Я провожу, – прогудел Вася.

Мы пили чай, когда Таисия Дмитриевна визгливо спросила:

– Молодые люди, послушайте! Это же вас обокрали. Так что им было надо? Что они спрашивали?

Боб скривился.

– А то вы не знаете, что спрашивают потерпевших?

– Не надо хамить, молодой человек! – гневно задышала хилой грудью Таисия Дмитриевна. – Не хотите говорить не надо.

Боб пожал плечами и промолчал, но неожиданно взорвался идейный сторонник коммунизма:

– А не надо тупить! И так ясно, почему они молчат. Им запретили говорить. Я ведь прав?! – Владлен вытянул губы. – Это же надо, двадцать первый век, а как в тридцатых годах в двадцатом веке! Я уверен, что этим произвол не ограничивается. Под дверью кто-то стоит и подслушивает.

Максим Максимович отмахнулся:

– А я не уверен. Удивительно, почему они так долго валандались? Уточняли стоимость ожерелья или как? К тому же они все встрёпанные какие-то. Молодые люди, вам что, не поверили?

Вспомнив, что Саша велел работать, я загадочно бросила:

– Эх! Уж лучше бы … чем всю подноготную…

– Вы на что намекаете? – всполошилась Таисия Дмитриевна.

– Нет-нет! Не намекаю… – и я потупилась.

Опять тишина, но неожиданно Алина вскрикнула:

– Посмотрите, у неё губы опухли!

– Ты лучше на себя посмотри, – Боб хихикнул, – сама все губы искусала.

– Не твоё, дело! – выкрикнула Алина.

Дверь распахнулась, и в столовую вошло семейство Котляровых. Матрона была бледная, дети перепуганными, а глава семьи непрерывно облизывал губы.

– Вот это да! – проговорила Гусёна.

А члены семьи бухнулись за стол и стали пить морс, как будто вернулись из пустыни. Опять заглянул Василий и поманил «попугайчиков-неразлучников».

– Все вместе на выход.

Алина жалобно пискнула, а Серж нервно хохотнул:

– Не поминайте лихом!

Все переглянулись, а коммунист Владлен внезапно взвыл:

– Сатрапы! – и вздрогнул от дружного хохота, потому что это было невероятно нелепым. Видимо это было очень оскорбительно для него, потому, что он взорвался. – Блюдолизы, буржуи проклятые!

– Не сметь! – взревел Анатолий Александрович. – Я – потомственный пролетарий, а ты – вонючий мажор.

– Анатолий, умоляю! – пролепетала Клавдия Николаевна.

– Заткнись!! Всякая мразь меня будет оскорблять. Я Вам, паразит от коммунизма, харю начищу! – провыл взбесившийся глава семьи.

Владлен метнулся к двери и заорал:

– Полиция! Коммуниста терроризируют.

В дверь заглянул Вася и пробасил:

– Успокоитесь! Вы не знаете, что значит терроризируют. После нашего террора Вы говорить разучитесь.

Владлен побледнел и метнулся за свой стол. Максим Максимович проницательно заметил:

– Думаю, их интересует не только последняя кража, но и детали, помогающие найти убийц. Посмотрим, что скажут наши юные друзья.

В столовую ввалились «попугайчики», у парней тряслись губы, и они, смотрели в пол, а глаза девушек были полны слезами. Парни так же, как и семья Котляровых, принялись пить всё, что стояло у них на столе, а девушки отвернулись от всех. Владлен с непонятной жаждой спросил:

– Вас пытали что ли?

Серж вытер пот со лба и прохрипел:

– Даже не знаю, как сказать. Может и пытали.

У Боба пикнула СМС-ка, он прочёл, что-то набрал, и у меня с Гусёной плямкнула СМС-ка. Мы стали читать сообщение, в котором было написано «Мужики просят их поддержать и напустить побольше тумана». Гусёна вытаращила глаза и дрожащим голосом пролепетала:

– Они вам тоже это показывали. В подробностях?

Анатолий Александрович неожиданно прохрипел:

– Они нам много чего показывали. Хорошо хоть дети не видели.

Его жена побледнела и опустила глаза. Таисия Дмитриевна ахнула:

– Я же дама! Я не позволю себя бесчестить.

– Да кому ты нужна вобла-сушеная? – захохотал Анатолий Александрович.

– Вы! – Таисия Дмитриевна вскочила.

Дверь открылась, и Вася пророкотал:

– А что это остальные сидят? Вы, дама, и остальные за вашим столом на выход.

– Вы не смеете, – начала женщина-вобла.

– Судя по тому, что мы у вас обнаружили… – Вася вздохнул. – Хм… Вам бы лучше помолчать.

Таисия Дмитриевна скукожилась и мелкими шашками вышла за дверь, презрительно посмеиваясь вслед за ней, отправился Владлен. Максим Максимович галантно подал руку Ольге, и они вместе вышли из столовой. Их не было очень долго, но, когда вернулись, они имели очень бледный вид. Боб, чтобы разрядить обстановку проговорил в пространство:

– Если никого не задержали, может, проведём чемпионат по бильярду?

Первым отозвался Серж:

– А почему бы и нет. Там хоть не надо говорить.

– Правильно, – пророкотал знакомый голос. – Выходить нельзя, опять так метёт, что до ворот не дойти. Напоминаю никаких обсуждений наших… хм… бесед.

В бильярдной собрались почти все, не появилась только семья нашей матроны. Сражались все мужчины и Гусёна. Я села в угол болеть и слушать. За талию меня обняла знакомая рука, и губы Конрада ткнулись в ухо.

– Думаешь, сможешь узнать?!

– Не голоса. Выражения.

И тут же услышала восхищённое «Вот сучка-дрючка! ». Завертела головой. Это сказали, где расположились попугайчики-болельщики, но кто? Конрад зашипел:

– Я тоже не увидел. Просто зла не хватает с их запретами. То нельзя, это нельзя. Используйте нормальные методы.

– Партия! – пророкотал с досадой Максим Максимович, и положил кий.

Конрад немедленно воскликнул:

– Ну, кто защитит мужскую честь? Я уверен, что победа, нашей единственной дамы просто случайность.

– О, нет! – Максим Максимович покачал головой. – Она – тёмная лошадка.

Я упорно сверлила Гусёну взглядом. Мало кто знал, что иногда, когда у неё совсем кончались деньги, она добывала их игрой на бильярде. Гусёна кивнула мне, она поняла, что я попросила. Гусёна выпятила губку.

– Да здесь нет никого, кто мог бы со мной сравниться. И уж если и есть здесь тёмная лошадка, так это Вы, Максим Максимович. Но уверена, что я обставлю вас. Попробуем? – она положила выигранные деньги на стол.

Глаза Максим Максимычев загорелись.

– Сыграем, исключительно для того, чтобы Вы поняли, дорогуша, что бильярд – мужская игра.

Гусёна очень изящно проиграла, и все, возбуждённо обсуждая чемпионат, побрели по номерам. В коридоре всех остановила Пышка.

– Дорогие гости, прошу вас минуточку внимания! На кухне неполадки. К ужину всё исправят. А пока заберите обед сухим пайком. Там в холле на столе для каждого номера паёк. Копчёная колбаса, хлебцы, печенье, варенье и чай в пакетиках.

Спустя пару минут в нашем номере сидели все: и Саша, и Вася, и Конрад. Гусёна на правах хозяйки метнулась ставить кофе и принялась готовить закуску. Все сели вокруг стола. Вася включил телевизор, и сыщики из фильма «След» громко стали обсуждать свои проблемы. Мы принялись за еду и чай, а Вася посмотрел на Конрада.

– Им надо знать? – тот кивнул. Вася прокашлялся. – Таисия Дмитриевна – наркоманка, и утверждает, что здесь лечится. Врёт, судя по её запасам кокаина. Поборник коммунизма – сын олигарха. Папе надоело, что тот бездельничает, и он лишил сына дотаций, тот немедленно стал коммунистом. Максим Максимович, не аристократ, а шулер на отдыхе. Ольга – несчастная девочка, её жених кинул у ЗАГСа, то есть все его ждали, а он не пришёл. Здесь лечится от депрессии.

Саша печально вздохнул.

– Семейка Котляровых выглядит обычной, но что-то они скрывают. Хотя каждый своё, и они очень любят своих детей. Увы, обычными методами, пока не узнать. Эти «попугайчики» – редкое дерьмо. Марина и Алина учились вместе с Ольгой в Институт культуры. Кстати, их двоих вышибли за неуспеваемость, чем я просто поражён! Чтобы вылететь оттуда, нужен особый талант. Сергей и Андрей тоже отчислены за неуспеваемость, но из Политеха. Самое плохое, что этот Сергей и был женихом Ольги. Эти «попугаи» безумно вам троим завидуют, потому что у них не получается дружить. Они очень хотели узнать, кто вы, но здесь никто не знает, и их это просто бесит.

Вася пробасил:

– Лыжи есть только у вас. Из Сызрани сообщили, что из магазина украли три снегохода. Значит скоро убийцы побегут.

– Далеко не убегут, – усмехнулась я. – Метель.

Гусёна поёжилась

– Мне кажется, или действительно похолодало?

– Это ветер, – покачал головой Саша, – просто он усилился. Даже сосны стонут. Мне жалко пальмы у камина. Одна ещё держится, а вторая квёлая совсем.

– Зеркало! – одновременно выдохнули мы с Конрадом и рванули вниз.

Я шепнула по дороге:

– Я первая, а ты приходи на выручку.

Вокруг камина сидела чисто женская компания: Таисия Дмитриевна, Ольга и Марина с Алиной. Я пододвинула кресло к камину и, плюхнувшись в него, положила ноги на кадку с квёлой пальмой. Дамы с изумлением уставились на меня.

– У вас в номере тоже похолодало? – вздохнула я.

Алина прошипела:

– А вы бы спали на одной кровати.

– С чего бы это спать среди дня? – возмутилась я.

– Это открывает большие перспективы для секса, – она вызывающе выпятила подбородок.

Я прислушалась.

– Слышите, как ветер воет? Жуть! Чувствуешь себя, как в древности. Терем, камин. Эх, ещё бы гитару и романсы.

– Зря ты из себя святую невинность корчишь. Уверена, что вы по очереди пользуете своего Боба, – прошипела Алина.

Я упорно продолжала её игнорировать:

– Таисия Дмитриевна, у Вас нет гитары, или минусовок?

Дама-вобла обрадовалась до невозможности, что скандала не будет, и всплеснула руками:

– А что такое минусовки?

Ольга глуховатым голосом пояснила:

– Это музыка, без голоса. Профессиональная аранжировка.

Алина переглянулась с Мариной и криво улыбнулась.

– Минусовки, это как секс без мужчины.

– Нет, – возразила я. – Это просто аккомпанемент для тех, у кого душа поёт. Ведь не все имеют возможность приобрести музыкальный инструмент. Ах, как жаль, что нет мужчин! Они бы непременно придумали, как занять время, когда метель такая, что и носа не высунуть.

Конрад появился через пару секунд. Улыбнулся всем, тронул меня за плечо:

– Подними попку.

Я послушно встала, а он сел в кресло и забрал меня на колени. Дамы хором сглотнули. Таисия Дмитриевна пролепетала:

– Что Вы себе позволяете, капитан?

Конрад потёрся щекой о мою щеку (Ох как мне это нравится! ) и проворковал:

– Но ведь кресел у камина больше нет.

Ольга глухо проговорила:

– Я могу притащить.

– Да что Вы, Ольга Николаевна, это совершенно лишнее. Дамы, вы не против, если я позову своих коллег, а то они там в одиночестве.

Алина зло улыбнулась.

– Ну, если они столь галантны, как Вы, то, конечно.

Спустя пару минут, в холле показались Саша и Вася, они осмотрели нас и притащили от дальней стены ещё два кресла, около камина стало тесно, и они отодвинули квёлую пальму.

– Попоём? У меня есть чудесные минусовки, – Александр тепло улыбнулся, – до ужина далеко. Самое время для песен.

– Мы не поём старьё, – фыркнула Алина.

– Странно, а на каком же отделении института Культуры вы учились? – пробасил Вася.

Алина промолчала, и раздались аккорды старинной грузинской песни. Неожиданно зазвучало сочное контральто «Я могилу милой искал, сердце мне сжимала тоска». Мы изумлённо оглянулись. Пела Ольга. Спустя мгновение к ней присоединился Александр, а потом Василий стал вторить. Мы пели и пели. Романсы, песни бардов. В холл спустились Боб и Гусёна. Боб притащил ещё одно кресло, и они, забравшись в него, слушали.

Неожиданно Алина вскочила:

– Всё! Надоело! Всё надоело! Песни эти дурацкие. Меня тошнит от вас!

Чуть вибрирующим голосом Саша поинтересовался:

– Что с Вами, Алина? Не нравится, идите на процедуры, или в Ваш номер.

Она посмотрела на нас с ненавистью и дёрнула за руку Марину:

– Пошли, свингом займёмся!

– Господи, да что же тебя так раздирает? – удивилась Гусёна.

Конрад по-кошачьи потянулся, привлекая к себе внимание Алины, которая открыла рот, увидев, как под толстовкой вздулись бугры мышц. Я решила спровоцировать её на действия, поэтому промурлыкла:

– Я тебе ноги отсидела? Давай, я на ручку кресла сяду.

– Сиди, своя ноша руки не тянет, – отмахнулся он и очень демонстративно погладил меня.

Алина вдруг объявила:

– Я доложу Вашему начальству, что Вы, пользуясь служебным положением, трахаетесь направо и налево.

Вася поджал губы.

– Я даже представить себе не могу такой техники.

– Да вы здесь все одинаковы! Вы не менты, а… – начала Алина.

– Молчать! – рявкнул Саша. – Что Вы себе позволяете?

– А Вы? – она это не сказала, а прохрипела.

Саша с жалостью взглянул на неё, и всем почудилось, что он в старинном костюме с кружевами и шпагой. Дамы нервно поправили кофточки и втянули животы. Саша своим звонким голосом пояснил Алине, как недоразвитому ребёнку.

– Мы поём.

– А они? – Алина вскочила и ткнула в нашу сторону.

Меня Конрад проинициировал, укусив за мочку уха. Я догадалась, что он и Саша не понимали, почему зеркало, которое, как мы решили, закопано в кадку с пальмой, действует только на Алину. Они из-за этого были в недоумении. Укусив он попросил помочь. Может заставить её пересесть?

– Алина, если тебе жарко, поменяйся местами с Мариной, или Таисией Дмитриевной.

Марина, решив предотвратить скандал, встала и села на место Алины. Теперь Алина была рядом со мной и Конрадом. Она искоса бросала на нас взгляды. Я устроилась поудобнее, а Конрад немедленно стал всяко-разно укладывать свой подбородок мне на плечо. Марина смотрела на это спокойно, а Алина опять взорвалась:

– Как вы можете?!

Я соорудила недоумение на лице, Конрад же промурлыкал:

– Очень хочется. Алина, я думаю, Вы голодны, сейчас приготовят ужин, и вы успокоитесь. Саша, пересядь к Ольге поближе. Я хочу ещё раз послушать последний романс, что вы пели вдвоём. Ольга, Вы же не откажете нам и споёте?

– Вам понравилось? – тихо спросила-пропела Ольга. – А хотите у меня есть замечательная минусовка для песни «Старый клён». Думаю у нас хорошо получится. Александр, давайте, Вы будете вести, а я вторить. Только садитесь поближе, мне надо слышать только Ваш голос, чтобы не сфальшивить.

Александр втиснулся в кресло Ольги и обнял её за плечи, та порозовела, но петь они не успели начать, так как Алина опять вскочила. Её бил озноб, и она почему-то была похожа на болонку, упавшую в лужу. Алина открывала и закрывала рот, встряхивала головой, но почему-то никак не могла заговорить. Мы озадаченно переглянулись, что-то с ней было не то. Вася тихо пробасил:

– Хотите, сесть на моё кресло. Оно ближе всех к камину?

Она растерянно посмотрела на него, обхватила себя за плечи и, сверля меня взглядом, проскрежетала:

– У меня нет слов. Ладно. Ладно! Я – дрянь! А ты?! Ты!! Не понимаешь, что ли? Да у этого э-э… мента жена и трое детей!

– Точно! – Конрад усмехнулся. – Саша подтвердит. Алина, а к чему Вы это?

Алина стояла и то сжимала, то разжимала кулаки, а Ольга засмеялась. К ней присоединились все, кроме Марины и Таисии Дмитриевны, которые недоумевали. Ольга сквозь смех пролепетала:

– Да как же мы сразу не поняли?

– Что? – Таисия Дмитриевна жалобно сморщила лицо. – Объясните!

– Они муж и жена, – пробасил Вася.

Алина упала в кресло и закрыла глаза. Александр взглянул на Конрада и отрицательно покачал головой. Зеркала в пальме не было.