Текст книги "Трижды по семь"

Глава 2

Четыре фигуры в черных мантиях с накинутыми на головы капюшонами стояли полукругом. В темной комнате с отличной акустикой горели несколько факелов. По центру, где стояли застывшие чернокнижники, были зажжены свечи и расставлены по периметру нарисованной кровью пентаграммы. Еще минуту назад они были переполошены из-за вторжения со стороны двери – Васильев и Вилков до сих пор держали миниатюрную блондинку на прицеле пистолетов. До ее прихода всего за несколько минут заявился вдруг Мальгин, которого никто не ждал. Однако внезапная вспышка света, и возле пентаграммы материализовалась чумазая девчонка, перепугала не только юных любителей ритуалов, но и, разумеется, их незваную гостью и ворвавшихся следом бравых защитников.

В глубоком шоке пребывали все.

На каменном полу на месте поскользнулся Георгий, не эстетично брякнувшись, и незнакомая никому девушка с каштановыми, спутанными волосами.

Кира ошарашенно осмотрелась. Она содрогнулась всем телом, узнав всех четверых в мантиях, склонившихся над ней: Жарков, Вилков, Оскин и, кажется, Васильев. Только… они были слишком юными. У трусливого, но кровожадного рыжего Вилкова отсутствовала козлиная бородка, Васильев не был таким массивным и не напоминал безмозглого тролля, хотя и симпатичным его назвать было трудно. Они оба – местные неудачники-грабители, известные даже ей, одаренной школьнице. Лица настолько часто мелькали в криминальной хронике, что не узнать их Фиалковой было невозможно. Дмитрий Оскин – городской депутат. Кира вообще почти его не помнила, она и уверена до конца не была, что это он. Низкорослый, щуплый, с характерным прищуром глаз – возможно, что и похож. В Арсении Жаркове Фиалкова нисколько не сомневалась: болезненно худой, с черными волосами и острым, как у ворона, профилем, чуть более забитый на вид, хотя и достаточно уверенный в данном обществе. И взгляд. Проницательный, глубокий, пугающий – неизменный. Но беда в том, что Жарков, каким его знала Кира, – ее преподаватель биологии, учитель данного интерната, а вовсе не подросток, склоняющийся сейчас над ней. Равно как и остальные трое не являлись детьми – каждому было, как минимум, по сорок лет.

Пока она осматривала ближайших парней, с неприятным чувством осознала, что и Мальгин вовсе не тот, каким казался. Он был чуть старше парней. Тогда как Фиалкова имела о нем другие, однозначные сведения: около сорока двух лет, женат, меценат, имеет сына – недавнего выпусника интерната, ненамного старше Киры. У этого же юного Георга и более мягкие черты лица, красивое, ничем не испорченное, будто идеал внешности. Мальгин между тем уже поднялся и презрительно посматривал на нее, четверо подростков обступили его с двух сторон и пялились на Киру не менее неприятно. Вилков и Васильев – с особой плотоядностью. Что же произошло? Как они так резко помолодели, или ей просто померещилось, будто кто-то Фиалковой реально знаком?

Киру грубо схватили за локоть, заставив подняться. Это был, кажется, тот самый, неопознанный ею Оскин. Молодой человек источал собой уверенность и холодную опасность.

– Всем стоять! – четко скомандовал он, хватая ее за шею и выставляя перед собой.

Кира была почти одного с ним роста, но юноша заставил ее подогнуть коленки, чтобы быть на уровне подбородка. Холодное лезвие коснулось шеи. Фиалкова невольно ахнула. И только сейчас отличница с не меньшим изумлением увидела в углу притаившихся тройку подростков.

Кира прищурилась, но даже в полумраке зрение ее не обманывало: двое черноволосых, худых красавчика, похожих между собой, как братья-погодки, жутко напоминали Фиалковой совсем других людей – папу и крестного Юры Шураева, лучшего друга Киры. Родители Юры погибли в его младенчестве, он воспитывался дядей Русланом (которому тоже около сорока лет). Один из мальчишек был абсолютной копией Руслана Дильницкого, Фиалкова готова была поклясться. Знакомый огонек в глазах, лихая ухмылка даже сейчас, в момент опасности, вьющаяся лохматая челка на полглаза… Второй подросток – одно лицо с самим Юрой. Девочку-блондинку Кира не знала, на свое счастье.

Тем временем, мальчишки после угрозы Оскина дернулись вперед (их подругу ведь тоже держали под прицелом), но, похоже, и сами не знали, чего хотят, поэтому Дмитрий взял ситуацию под свой контроль.

– Никто никуда не пойдет, пока все не прояснится! Ник, Игорь, не спускайте с них глаз, – кивнул он Васильеву и Вилкову. – И вам, господа, и маленькой поберушке, советую не дергаться, чтобы избежать случайных жертв. А теперь ты, девочка. Кто такая?

Неприятный тип посмотрел на Киру сверху своими ясными, голубыми глазами, в которых читалось омерзение. Но Фиалкова уловила и страх.

– Я – Кира, – просто ответила Фиалкова. Нож Оскина грубо тыкался ей в сонную артерию. – Из будущего.

Оскин и остальные удивленно воззрились на нее. Фиалкова и сама не представляла, как еще объяснить все странные метаморфозы в их облике, но иного ответа не нашлось. А потом четверка в мантиях зашлась смехом, но, что еще хуже, ребята у выхода тоже улыбались. Кире была важна их солидарность и поддержка, поэтому она добавила:

– И я тоже с интерната. «А» класс.

– Что-то я тебя не помню, – нахмурился Оскин. – А вы? – он мотнул головой Жаркову, прошелся взглядом по Георгу и даже глянул на предполагаемого Руслана. Мальгин не выдал никакой реакции, при этом не отрывая взгляда от Киры, ей от него было и то страшнее, нежели от ножа Оскина. Он ведь узнал Фиалкову, но сейчас точно пребывал в большом смятении. Как и она сама. Арсений на вопрос Оскина помотал головой.

– Мы ни разу тебя не видели, – наконец, добавил Дильницкий.

– Я недавно к вам перевелась, девятый класс, – промямлила Кира, не зная, как оставить себя на плаву.

Тут вмешался Георгий – его вкрадчивый голос Фиалкова всегда бы узнала. В его глазах Кира четко прочла, что он дошел до какой-то мысли и желает ее проверить наедине.

– Дима, оставь ее.

– Георгий, как ты-то здесь оказался? И почему с ней? – сузил глаза Оскин.

– Полезай обратно, откуда пришел, белобрысый! – выкрикнул Руслан.

Васильев, держащий на прицеле его, сделал предупреждающий выпад.

Но Георгий не удостоил обоих даже взглядом.

– Я пришел один, если ты не заметил. Давай успокоимся, Дмитрий, и отпустим лишних восвояси. Тебе нужны проблемы? – Мальгин картинно вскинул бровь. Оскин, кажется, был поражен.

– Они сами сюда притащились, кто их звал? – повел плечом Дмитрий.

– Так пусть уберутся, – Георгий скользнул равнодушным взглядом по троице.

– Чтобы вы тут принесли бедную девушку в жертву? – спросил Дильницкий ядовитым тоном.

Васильев приблизился к нему вплотную и чуть ли не проткнул пистолетом глаз. Руслан скалился.

– Кто она? – сурово повторил вопрос Оскин.

– Кира Фиалкова, – на автомате выдал Мальгин. – Она же представилась, – он недоуменно посмотрел на Дмитрия, теперь выставляя его идиотом. – Да обычная девчонка, случайная знакомая. Уплелась за мной. Давай сперва отпустим их, – с нажимом повторил Георг, кивая на Руслана и друзей.

– Мы не оставим девушку в беде, – вступился приятель Руслана. – И не уйдем, пока вы не объясните, чем занимались.

– Никто не собирается никого убивать или пытать, – вздохнул Мальгин, внимательно глядя Дмитрию в глаза. – Но и разговаривать с вами, Илья, никто не будет. Хорошо, пусть Кира пойдет к Дильницкому, Шураеву и милой девушке, чьего имени я не знаю, – он с почтением кивнул блондинке, которая даже слегка покраснела. – А мы с вами побеседуем.

– Ты так и не сказал, Мальгин, каким образом она оказалась с тобой, и откуда вы вообще появились, – насуплено проговорил Вилков, трусливо косясь на Илью, которого охранял. – Как мы можем тебе верить, если тебя тут не должно было быть? Вдруг ты притащил шпионку?

– Боже, угомонитесь вы, – неожиданно вмешался Арсений Жарков, который лениво следил за спутницей Дильницкого и Шураева. – Георгий сам, похоже, слабо, что понимает, – Мальгин подтверждающе кивнул. – И эта девица ему малознакома, но он уверен, что она – никакая не шпионка, – последнее слово он прошипел, обвиняюще глядя на Вилкова, который мигом заткнулся.

– Возможно, – озадаченно произнес Оскин. – Но тогда кто она? Из какого еще будущего?

Кира прикусила губу, не зная, что и ответить. Без понятия, почему здесь, что происходило. Однако им требовался ответ, иначе не выжить. Но как тогда быть? Положиться на Мальгина? Георг задумал что-то свое, и Кире нравилось это меньше всего. Она слишком была наслышана об интригах Георгия, о нем ходили слухе как об убийце, пусть политическая карьера и была отличным прикрытием, безупречной репутацией.

– Да слегка психованная она – точно вам говорю, – нашелся Георгий. – Наслушалась про качество образования, хотела в интернат попасть, уцепилась за меня… Обстоятельства так совпали.

– Но ты-то сюда нафига поперся? – не понял Васильев.

– У меня есть дела, – ответил Мальгин со всей серьезностью, а Васильев и Вилков почему-то понимающе закивали. Только Жарков и Оскин напряженно молчали.

– Выметывайтесь с нашей территории, «ашки», – сказал Дмитрий, не отводя взгляда от Георга. – И ты иди, – он отпустил Киру.

– Мы никуда не пойдем, подлые гаденыши! – воинственно воскликнул Шураев.

Вилков от него отшатнулся.

– Дильницкий, уйми своего дружка, – недовольно бросил Жарков.

– Засунь свои советы, Плакса… – начал распаляться, было, Руслан, но был жестко прерван Мальгиным:

– Избавьте нас от подробностей, Дильницкий. Ник, Игорь, вытолкайте их, а я закрою дверь. Кира, ступай.

Он подтолкнул Фиалкову к «ашкам», но она не сдвинулась с места, вдруг поняв, что Мальгин – единственная ниточка к ее реальности. Частица сна.

Сейчас выбирать не приходилось. Кира со вздохом все же зашагала к Руслану – по привычке (хорошо знала его, благодаря Юре), но тот как-то дернулся, и ее сразу отвадило. Блондинка тоже смотрела на Фиалкову недоверчиво, и она направилась к Илье, как наиболее безобидному. Он очень напоминал ей Юрку, и Кира, на самом деле, не ошиблась: Шураев хмурился не меньше друзей, но стоило ей приблизиться, и Илья улыбнулся уголком губ. Теперь уж сомнений не возникло: Фиалкову каким-то образом забросило в прошлое. Илья Шураев, Руслан Дильницкий, да и Георг – таких совпадений не бывает.

Никто из «ашек» не хотел уходить ни с чем, но Васильев и Вилков на пару сработали убедительно: вытолкали их четверых, а Мальгин легко закрыл дверь на замки, да так, чтоб и слышно ничего не было.

Оказавшись в коридоре, на Киру всерьез ополчились: троица встала напротив нее.

– Кто ты, нафиг, такая? – злобно спросила блондинка.

– Кира Фиалкова, – растерянно сказала она, покосившись на Руслана, что взял девушку за руку и недобро смотрел на Киру. – Вы не думайте, я не буйная… Бывают припадки эпилепсии и приступы амнезии, – сочиняла на ходу нелепицу, – из-за чего не могу учиться в любой школе, я на домашнем обучении, но всегда хотела в ваш интернат.

Фиалкова нервно сглотнула и беспомощно взглянула на Илью. Как привыкла в сложной ситуации рассчитывать на Юрку, так автоматически ждала защиты и от его копии – предположительно, его папы в юности.

– Неважно, ребята, – он и вступился. – Главное, что мы упустили что-то поистине важное. Оскин, Мальгин – серьезное подспорье к неучам вроде Вилкова и Васильева. Жарков тоже не стал бы по мелочам участвовать в маскарадах.

– О чем и речь, – мрачно высказался Дильницкий. – А вдруг они специально подослали к нам ее?

– Зачем? – удивился Илья. – Мы ж ничего не узнали, Русик. Кира, я – Илья Шураев, – он первым подал ей руку.

Фиалкова смущенно пожала его ладонь. Однако ни Дильницкий, ни блондинка не вышли к ней.

– Руслан, – коротко сказал Русик.

– Милана, – поджав губы, произнесла девушка.

Кира нахмурилась, пытаясь понять, кто же она такая. Если все люди из ее будущего, то почему там не было Миланы? Да и дядя Руслан никогда не упоминал о ней. Возможно, просто его очередная пассия в школе (а их наверняка было немало, особенно, видя теперь воочию, какой смазливый на личико юный Дильницкий). И, надо сказать, блондинка не с самым легким характером.

По-прежнему не по себе было видеть Руслана и Илью, поверить, что якобы это они и есть, только двадцать лет назад. Точнее, это она, Кира, попала в прошлое, о чем никто другой не подозревал. Тем не менее, было отрадно наблюдать довольного жизнью Руслана. Лихой Дильницкий, в темных, обольстительных глазах которого не было ни капли боли, сожаления за смерть близкого друга, а лишь азарт, просто-таки огонь. Повеса Шураев, но, тем не менее, очень отважный. Но главное, живой, из плоти и крови, а не на траурных фото Юры. Одновременно похожий на Юрку и полная ему противоположность в плане озорства, веселого нрава, которые были чужды другу Киры. Это было большим потрясением для Фиалковой.

– И что, ты хочешь сказать, мы развернемся и пойдем в гостиную? – прищурился Руслан, посмотрев на Илью.

– А что нам остается?

– Спрятаться и подождать их здесь, – предложила Милана, закатив глаза. – Куда подевалась твоя страсть к приключениям, Шураев? – съехидничала она.

– Какой смысл тупо караулить их? – не понимал Илья, хмурясь.

– Подслушать их разговоры, кретин! – Милана постучала себе по голове, строя Шураеву издевательские рожицы.

– А то они будут специально идти и болтать о своих секретных вещах, – насмешливо фыркнул Илья. – Мы ни черта не видели, что они там творили. Никто нам не поверит, будто троица, с которой мы враждуем, устраивает сатанинские встречи в секретной комнате. Пока учителей нет, а их пятеро, нам нет смысла подставляться. Они станут осторожнее и не подпустят к комнате больше ни на шаг. Рождество скоро, так пойдем к себе и угомонимся.

– Похоже, Илья прав, – вставила Кира, чувствуя себя лишней, но не терпящая такого положения вещей, когда что-то обсуждают без нее.

– Тебя никто не спрашивал, выскочка, – напыщенно проговорила Миркова.

Фиалкова покраснела, ощущая волну негодования: опять эти обидные дразнилки! Шураев неожиданно встал на ее сторону, немного загораживая собой. Кира сильно удивилась его поступку, но подозревала, что дело вовсе не в ней.

– Сама умолкни, истеричка, – огрызнулся Илья.

– Илюха! – вступился Руслан, досадуя. – Если мы будем тут препираться и орать, то они сами на нас выйдут. Нам все равно нечем заняться, Илюха, так давайте посидим в засаде. Потом, обещаю, поднимемся наверх и предадимся празднованию.

– С таким доводом я соглашусь, – ответил Илья, складывая руки на груди и оборачиваясь к Фиалковой. – Ты не против?

– Нет, конечно. Куда же мне без вас уйти, – проговорила Кира. Она и в самом деле побаивалась разгуливать по интернату одна. Ей нужно было хотя бы знать сегодняшнюю дату, раз она застряла где-то в ином мире.

Пока ребята искали удобную дислокацию, Кира колебалась, а стоит ли уточнять, но ее мучил вопрос о Мальгине. Почему сперва он решил, будто знает ее, а потом явно запутался? Зачем же стал защищать? Но раз уж Фиалкова здесь, то неплохо было бы выяснить, каким Георг был в школе. Он-то известен ей как отец одноклассника – неприятная, лицемерная личность. Кира примкнула к Илье и все-таки рискнула спросить шепотом:

– Илья, а Георг и эти мальчики – чернокнижники?

– Откуда ты о них знаешь? – насторожился Шураев.

– Я не слепая, – терпеливо прояснила она. – Газеты читаю, за новостями слежу.

– Да, скорее всего, – безразлично ответил Илья. – Как ты с ним очутилась? Ума не приложу.

– Я не нарочно, – буркнула Кира, для убедительности швыркнув носом.

Недаром о Георге витали слухи о крупных денежных махинациях. До того, как Мальгин стал уважаемым в обществе политиком и меценатом, он привлекался по громкому делу о чернокнижниках, занимающихся черной магией и грабежами на протяжении трех лет. Им приписывали и убийства. Тогда участие Георгия доказано не было, а Васильев и Вилков впервые получили свои тюремные сроки, и не только они, но и участники постарше (Жарков тоже был оправдан). Кира считала историю о чернокнижниках в чем-то сказочной, вымыслом, но, столкнувшись с подростками в мантиях, подумала, что правда где-то близко.

– Дело твое, – пожал плечами Шураев, останавливаясь. Они нашли неплохое место для ожидания: невысокий подоконник, куда уже забралась Милана, которую пытался подсадить Руслан, но был жестко отогнан. По глупой улыбке Дильницкого Фиалкова поняла, что ошиблась: нет, похоже, Милана для него не проходная.

– Илья, – тихо позвала Шураева Фиалкова, пользуясь тем, что его друзья все еще не обращали на нее внимания. Илья коротко посмотрел на нее без особой заинтересованности. – А как звали того, что держал меня? Он тоже из них? Он выглядит старше учеников.

– Это был Дмитрий Оскин, – сухо сказал Илья. – Он старше Мальгина на год или два, им по двадцать один-два. Они, конечно, давно уже не ученики, Кира, но какая тебе разница? Я бы и сам хотел знать, зачем они пожаловали сюда, но явно не потрепаться с Плаксой и Ко, правда? Не влезай в это, не советую. Надо будет, кстати, как-то отправить тебя домой.

– Да, желательно сразу после нашей слежки, – вмешалась Милана, услышавшая их, несмотря на приставания Дильницкого, который угомонился, усевшись напротив нее. – Только как нам это сделать?

Кира в шоке уставилась на них: нет-нет, куда же она пойдет?

– Мда, задачка, – отозвался и Руслан, живо подхватывая разговор. – Ты далеко отсюда живешь?

– На другом конце города, – уверенно ответила Фиалкова. Ей сейчас нужен был союзник-Дильницкий, а не сыщик-Дильницкий.

– Плохо, – нахмурился Руслан. – Ночью ты туда не доберешься.

– Там живет Валюша, – приободрился Илья. – Ты незнакома с Романовыми?

– Каждый прям должен знать ее, – фыркнул Руслан.

– Да, кажется, слышала, – улыбнулась Фиалкова. Доверие Шураева было завоевано.

– Такси вызывать не стоит, – рассудил Руслан. – Придется тебе провести Рождество с нами. А завтра мы с Илюхой тебя легко переправим на автобусе, ага? – он подмигнул Илье. Тот расцвел, вероятно, решив, что поедет тоже, повидаться с зазнобой, и закивал.

– Нельзя выходить из интерната, раз уж мы остались на каникулах тут, – вмешалась Миркова.

– Расслабься, детка, мы быстро и незаметно, – соблазнительно улыбнулся ей Дильницкий.

Милана чуть покраснела, а с ней за компанию и Кира, чего, к счастью, ребята не заметили.

– Быстрее ракеты, – мечтательно протянул Илья, который уже наверняка мысленно увиделся с Валей.

А Кира, наконец, поняла, что сегодня – Рождество. Ей стало тоскливо и горько одновременно: она не хотела встречать праздники без своих дорогих друзей и без родителей. Словно почувствовав грусть Киры, к ней подошел Илья и без слов положил руку на плечо.

– Все пройдет гладко, обещаю.

Фиалкова ему благодарно улыбнулась: ан нет, один друг, пусть и не в полной мере, но с ней присутствовал.

Однако больше поговорить они не успели: послышался приглушенный, едва различимый, но крик. Ребята и едва поспевающая за ними Кира сразу ринулись к той двери, от которой успели прилично уйти.

Фиалкова надеялась, что замок их удержит, но дверь им поддалась. Вздохнув, Кира проводила взглядом три отважные фигурки, влетающие в комнату, поторопилась и сама.

Фиалкова, прислонив руку ко рту от представшей страшной картины, замерла возле Миланы, столь же потрясенной. Возле четверки обомлевших приятелей лежал пятый в мантии, чье лицо скрывал капюшон. Но было и без того достаточно жутко и ясно, кто перед ними, и что произошло: Васильев с раскинутыми в стороны руками и ногами, окровавленный, был сто процентов мертв. Кровь его, видимо, уже остановилась, судя по разводам вокруг него. Киру замутило, в горле першило, глаза слезились, но девушка держалась из последних сил, пытаясь понять, что тут творится. Она старалась следовать своей привычке анализировать и искать логические доводы, с трудом посматривая на труп. Характер ран даже ей, совершенно не специалисту, указывал на острые предметы. Будто кто-то воткнул в Васильева несколько ножей. Или чего потолще. Оторвав от него взгляд, пока не рухнула в обморок, Фиалкова поняла одно предельно ясно: кто бы ни убил его, он мог находиться в этой комнате, но по какой-то причине не боялся ни своих, ни тройки «ашек», раз дверь им так легко открыли. Версии скакали галопом в ее голове одна хуже другой, Кира туманным взором осмотрела всех чернокнижников, а когда пересеклась взглядом с Георгом, то невольно пошатнулась и отступила назад: в глазах Мальгина сквозил холод, равнодушие и странное ощущение, будто следующей он выберет ее.

Мальгин терялся в догадках, как это произошло. Только что он разуверял дерганного Вилкова, что Кира – не шпионка, а несколько психопатичная, больная девочка (он сам не знал, зачем выдумал эти небылицы). А уже секунду спустя, когда у Оскина и Жаркова исчезли все самые коварные вопросы, и было решено пойти в гостиную, как идущий впереди Ник Васильев вдруг пронзительно вскрикнул и начал оседать на пол. Чернокнижники насторожились, не делая больше ни шагу, и с изумлением наблюдали, как из каменной плиты наружу вырвались острые колья и проткнули бедолагу в два счета. Мальгин и хотел бы кинуться на помощь, чтобы хоть как-то предотвратить это, да не успел и сообразить, как колья исчезли под плитой, а тело Ника распласталось по полу, бездыханное. Он краем глаза отметил, как дернулся Арсений. Игорь Вилков задрожал, а Оскин и бровью не повел. Хотя нельзя сказать, что он не был потрясен увиденным. Присмотревшись, Георг заметил, как у Дмитрия дрожит губа – не стеклянный же он, всяко должен был испугаться не за Васильева, так за себя. Если только не Оскин все и подстроил. Делать выводы было рано.

Мальгин брезгливо скривился и сделал несколько шагов, чтобы закрыть застывшее в ужасе лицо трупа его же капюшоном.

– Определенно мертв, – как всегда сухо, по делу известил всех Арсений, выглянувший из-за плеча Георгия.

Георг знал каждого из этих мальчишек-чернокнижников, но очень поверхностно – о Васильеве и Вилкове, зато к Жаркову всегда чувствовал симпатию. При обучении в интернате, правда, практически не застал ни Сеню, ни его двух друзей. Общался с ним уже вне школы. Георг сразу увидел в Арсении высокий потенциал. Если в средних классах то был зажатый, неуверенный в себе мальчик, то сейчас, в свои семнадцать он неплохо держался, к приятному удивлению Мальгина.

Арсений еще не являлся полноценным чернокнижником и не загубил свою жизнь, как Мальгин и десятки других глупцов. Георг именно за тем и явился, чтобы вытащить Сеню из сомнительного круга, в который сам его затянул. Лишь сейчас, после года собственного участия, сам Георгий осознал, что не желает более заниматься этим.

Меж тем, в комнату уже ворвались вездесущие Дильницкий с компанией. Фиалкова притащилась тоже – Георг в ее рвении и не сомневался, но все равно хотел, чтобы она не вмешивалась. Фиалкова давала понять, что он, Мальгин, находится в глубокой заднице. Ведь она якобы знала заранее.

– Что вы тут устроили?! – завопил Дильницкий. – Убиваете друг друга? Ополоумели?

– Уйми свой праведный гнев, Дильницкий, – холодно предостерег его Мальгин. Руслан вскинулся. Шураев тоже направил свой яростный взгляд на Георга, хотя до того момента буравил Жаркова. – Никто не собирался убивать Ника. Где ты видел при нас колья?

– Сам ты ополоумел, раз ничего не видишь, выродок! – сорвался вдруг Вилков, глаза его застилали слезы. Он почти кинулся на Дильницкого с явным намерением убить на месте.

Оскин вовремя придержал Игоря, за что ему следовало сказать «спасибо». Но Георг ничего не говорил. Бледный не меньше других, Дмитрий оставался более-менее в трезвом рассудке и выжидательно смотрел на Мальгина. Арсений доверял Георгу, но вот бывший сосед по комнате вряд ли так просто окончательно уступит право лидерства. После интерната все значительно переменилось: они оба в равной степени занимали неплохие должности, Мальгины был лишь не намного знатней Оскиных. Пока Георг и Дмитрий были относительно равны, в том числе и среди чернокнижников, и должность старосты школы больше не имела никакого веса. Лишь по привычке Оскин оглянулся на Мальгина.

Георг, конечно, не мог этого не учитывать. Но ему было некогда убеждать Оскина, он предпочел действовать решительно, быстро и четко, а последующие разборки с Димой – дело второстепенное.

– Скажешь, твой приятель сам себя проколол – так что ли? – сузил глаза Руслан.

– Тебе-то какое дело до нас? – спросил Арсений.

– До тебя, болезный, – никакого. Но я не желаю быть в одном здании с убийцами, – сплюнул Руслан.

– Так иди и запрись в своей норе, Дильницкий, – проговорил Арсений с не меньшим жаром и ненавистью.

– С радостью, как только затолкаю тебя в твою, – прорычал Руслан, собираясь наброситься теперь на Жаркова.

Мальгин решительно выступил вперед, заслоняя Арсения.

– Может, оставим ваши разборки? И для начала, просто уйдем? Похороним Ника, или ты против, Дильницкий? – процедил Георг так, чтобы у Руслана не оставалось сомнений в его серьезности.

Шураев вдруг подошел к приятелю и сжал его плечо. Только тогда Дильницкий отступил.

– Арсений, поможешь Игорю?

Жарков молча кивнул, с печалью взглянув на тело Ника, и вместе с Вилковым поднял его. Девочки нервно отшатнулись, Дильницкий и Шураев расступились. Арсений и Вилков прошли вперед, Георг мотнул головой Диме, мол, надо уходить. Но Оскин подозрительно смотрел на него и не спешил.

– Вы тоже не стойте столбом, – продолжал командовать Мальгин, негромко обратившись к оставшейся четверке. – Мало ли, что еще может случиться.

Кира развернулась первой. Но без ребят не двинулась.

– Угрожаешь, Мальгин?

– С чего ты мне сдался, Дильницкий, – скривился Георг.

– Идем, Руслан, – прошептал Шураев, увлекая за собой Дильницкого и блондинку.

Мальгин раздражался: Оскин все не уходил, а ему позарез надо было побеседовать с Фиалкова. Которая, кстати, почему-то пропала. Обернувшись, он заметил Киру, подошедшую к краю пентаграммы и рассматривающую потолок.

– Это вы нарисовали? – спросила она у Дмитрия.

Оскин недоуменно подошел к ней и тоже посмотрел наверх. По его ошеломленному лицу Георг понял, что смерть Васильева – не последний сюрприз. Любопытная троица тут же бросилась к Фиалковой, Дильницкий на ходу успел ненароком толкнуть Мальгина. Георг только закатил глаза и тоже встал к Кире. В темноте плохо просвечивались некие круги, Оскин достал фонарь. На потолке были прорисованы семь кругов. Обозначены римскими цифрами, причем «I» и «VI» – пропущены, вместо них ряд от двух до девяти. Круги яркого красного цвета, с претензией на кровь, но навскидку определить было трудно: слишком высокий потолок. Однако четко было видно одно: круг с цифрой «VII» побледнел, на нем золотистыми буквами, прямо на глазах у ребят высветилось «Васильев». Более того, на круге с номером «III» тоже виднелась бледная, слабая надпись, которую было не рассмотреть.

Георг медленно сосчитал всех присутствующих. По словам Оскина, в интернате больше никого и не было. А значит, их было ровно девять до смерти Ника. Кругов – семь, но цифр на нем – до девяти. Какая-то мистическая, жуткая связь определенно прослеживалась, и абсолютно ему не нравилась. Нужно было срочно убираться отсюда.

У Киры все внутри похолодело. Она украдкой глянула на Оскина: что же они тут за ритуал проводили? Кого или что выпустили? Судя по его растерянному лицу, не он рисовал круги. И вряд ли кто-то из чернокнижников реально желал смерти Васильеву. Все-таки трое совсем еще дети, глупые мальчишки, Оскин тоже не убийца. Мальгин и вовсе не мог ничего предугадать – он, в принципе, явился до ритуала. Он был шокирован и озадачен не меньше ее. Фиалкова с ужасом сосчитала, что теперь их осталось восемь. Что бы там ни было, круги, загадочная гибель несчастного – не случайность. Где-то отдаленно она знала, что могут означать круги, догадывалась о взаимосвязи, но боялась поверить и отогнала страшную догадку прочь из своей головы. Когда Дильницкий, Милана и Шураев развернулись, чтобы уйти, потрясенно зашагал к двери и Оскин, Кира испугалась, когда со спины ее взяли за руку. Она выдохнула, увидев перед собой Мальгина.

– Нам надо поговорить, – прошептал он. – Я задержусь в холле, останься там и дождись меня.

Фиалкова коротко кивнула. Георг обошел ее, поравнялся с Оскиным, о чем-то тихо переговариваясь.

***

Руслан сжимал скользкую ладошку своей отважной Миланы, которая впервые была напугана, и размышлял о находке. Безусловно, во всем замешан Мальгин – у Дильницкого не было иных вариантов. Он и старостой был гадким, прикрывал откровенные измывательства, много мнил о себе. Появился, черт знает, откуда, да так вовремя, почти сразу к первой жертве. Будут ли другие? Почему Васильев? Наверное, глупый боксер что-то не то совершил или предал чернокнижников – потому-то Георг и прикончил его. Странно, что не труса Вилкова. На Оскина Руслан не думал, так как тот все время косился на Мальгина: если Дмитрий и знал о грядущем событии заранее, то явно не был согласен с белобрысым. Подозревать Жаркова Русик тоже, к своему огорчению, не стал: Плакса слишком малодушен для убийства. Напасть исподтишка, напакостить – в его духе. Но убивать приятеля на глазах у других – пожалуй, слишком опрометчиво для него.

Не следовало доверять и Фиалковой… Та вполне могла передавать какие-то сведения, одурманивать всех, готовить ловушки… Что угодно, где не требуется особых умений.

Но по-настоящему взволновали Руслана рисунки на потолке. Инстинкты подсказывали, что семь кругов и девять цифр – не к добру. Включая Тёму, их в интернате совсем не девять, а десять. Но сейчас осталось ровно девять. Наводило на самые неприятные мысли, но это лишь подстегивало Дильницкого держаться подальше от гадюк и поскорее избавиться от чужой Фиалковой. Он с Миланой осторожно догнал Шураева, шедшего первым, шепнул «надо на время скинуть ее», после чего все трое первыми вышли из ритуальной комнаты.

Молчаливой вереницей все ребята двигались по первому этажу. Георг и Дмитрий позволили себе обойти их. Еще бы, Руслан не собирался сдаваться и неустанно оглядывался на них обоих. Выйдя в общий холл, Дильницкий немного успокоился.

– Мне надо в библиотеку, – вдруг выпалила Кира.

– Зачем? – не понял Илья, забыв, видимо, об уговоре.

– Ну… книги помогают мне отвлечься, забыться… Я же поеду домой только завтра, хочу передохнуть, – как-то странно замялась она. Дильницкий уже прищурился, глядя на Фиалкову.

– Да, не помешало бы, – вновь отозвался Илюха. – Тебя проводить?

– Ты еще ей нашу карту отдай, – фыркнула Милана.

– Она и не твоя, – пронзил ее нехорошим взглядом Илья.

Руслан вздохнул: ну вот опять эти перебранки. И с чего Илюха показывают свою галантность перед той, кто тоже могла быть причастна к убийству? Следовало скорее переговорить. Заодно намекнуть Мирковой, чтоб не возражала столь рьяно.