Текст книги "Зависимые"

Виктория согласилась на совместные выходные довольно легко. Единственным ее условием было – место. Она готовила некий сюрприз для него. Загадочность подстегивала Романа весь день, заряжая энергией и провоцируя на различные приступы беспричинного смеха.

Ровно в 18.00 Роман запрыгнул в машину к Виктории и, не стесняясь коллег, рассасывающихся по домам, крепко поцеловал девушку. Ему казалось, она пахнет ромашками и свежим хлебом. А эти запахи сводили его с ума с самого детства.

– Нууу, так куда мы едем? – с нетерпением спросил Роман.

– Я хочу показать тебе место, в котором часто провожу выходные… Ты же хочешь знать обо мне больше, ведь так?

– Очень хочу…

Роман не помнил, чтобы когда-нибудь раньше испытывал нечто подобное, наблюдая за девушкой. Он пытался уловить каждое движение ее лица, зафиксировать в памяти навсегда живость сверкающих глаз, сияние улыбки…

Через полчаса пути по ухабистым дорогам, они подкатили к хижине, затерянной в глубине леса.

– Это твой дом? – удивился Роман.

– Это моя жизнь, – ответила Виктория и поспешно покинула машину.

Домик был небольшим и изрядно обветшалым. По всей видимости, когда-то он принадлежал местному леснику. Обойдя дом слева, Роман увидел край озера, скрытого несколькими соснами. Место было живописное и безлюдное. Крыльцо и ставни у дома были резными, от старости дерево местами потемнело, придавая узорам антикварную красоту.

Виктория провела пальцем по одному из завитков и с восхищением в голосе начала говорить:

– В этом дереве сосредоточено вся вселенная… Посмотри… Оно как будто и есть бытие… Все здесь переплетается. И старость и молодость, и резвость и покой… Одним словом, вечность… А как оно пахнет… Понюхай…

Роман примкнул носом к поручням крыльца. Действительно, дерево источало приятный аромат влажной древесины и застарелого лака.

Через секунду девушка скрылась внутри, Роман последовал за ней. Дом состоял из двух комнат. Первая была чем-то вроде кухни, с огромной выложенной печью со следами сажи в разных местах. Здесь же стоял старый, тоже резной, сервант с различной посудой. Чуть поодаль, у окна, смотрящего на озеро, красовался массивный квадратный стол с такими же массивными стульями.

На стене в комнате висела шкура настоящего медведя, поэтому здесь пахло больше звериной шерстью. В углу, почти незаметно притаился шкаф с такими же резными деталями, стену напротив украшали диковинной красоты часы с кукушкой. Вместо кровати стояла большая тахта, на которой сейчас Виктория и лежала с одухотворенной улыбкой и закрытыми глазами.

– Правда, здесь прекрасно? – не двигаясь, спросила она.

– Не видел ничего подобного в жизни…

Половицы под ногами скрипели, подчеркивая самобытность местного интерьера.

– Здесь все пропитано теплом, жизнью и естественностью… Вокруг лишь запах свободы… А еще… мне кажется, что я попала в те времена, когда жизнь действительно имела смысл и ценилась за любовь к созданному всевышним… Каждая вещь здесь и есть красота. Взять, к примеру, шкаф или сервант… Сразу видно, что они делались с огромной любовью и к материалу, и к человеку… Я часто представляю себе столяра, который накладывает рисунок на еще свежее, только срубленное дерево. Он весь охвачен процессом, он непросто производит вещь, он созидает… Знаешь, здесь тарелки и ложки тоже деревянные… А вилок нет вообще… Другое измерение…

– Ты права… – Роман присел на краешек тахты, пораженный окружающим его великолепием. Виктория открывалась ему все больше.

– Я купила этот дом за сущие копейки… Старый владелец, – лесник, – умер, а его дети поспешили избавиться от этого чуда. Люди слепы, если ставят деньги выше совершенства. Люди давно продали все то, о чем писали Пушкин и Есенин… И душу свою они тоже продали за бесценок…

Несколько минут Виктория молчала, казалось, будто она уснула. Роман, все еще зачарованный, не мог произнести ни слова.

– В таком совершенном доме, наверное, прекрасно заниматься любовью… Ты так не думаешь? – наконец, подала голос девушка.

Роман обернулся к ней и после этой фразы они на несколько часов выпали из реальности, поглощенные друг другом и атмосферой абсолютной любви.

Чувствуя приятную усталость, Роман лежал на тахте, мокрый до кончиков волос, и разглядывал неровный потолок, местами изъеденный термитами. Он вдруг отчетливо ощутил, что хотел бы провести с Викой остаток жизни в этом доме. А еще… он хотел от нее ребенка.

Она лежала рядом, умиротворенная и глянцевая от любовного пота и разглядывала что-то за окном.

– Люблю, – неожиданно для самого себя признался он, – тебя…

Вика даже не оторвала взгляд от окна и только улыбкой дала понять, что услышала признание.

– И я люблю, – произнесла она. – Ты, наверное, проголодался… Я приготовлю что-нибудь, а ты растопи для этого печь…

Они поднялись и, не одеваясь, принялись строить совместный быт выходного дня.

– Я бы жил с тобой здесь всю жизнь… – признался Роман.

– Неужели? – рассмеялась Вика.

– Честно…

Виктория оторвалась от продуктов и пристально заглянула в глаза влюбленного по уши Романа.

– Мне безумно нравится этот дом, но… Я планирую жить в другом месте…

– И где? – неизвестно почему, Романа охватило беспокойство.

– За границей, я подобрала уже домик… Он чем-то похож на этот…

– Ты собираешься уехать навсегда? – в душе Романа что-то оборвалось.

– Да, очень скоро…

– Но… как же… мы, как же я?

Вика снова оторвалась от кулинарных действий и посмотрела на любовника очень серьезным взглядом.

– Ром, я решила, что так будет еще до того, как в моей жизни появился ты… У тебя есть семья, жена, дети… Работа… Ты зависим от всего этого… В этом наша разница…

– Но… – Роман взял ее за плечи, мечтая услышать, что она так шутит, – я хочу быть с тобой…

– Ты хочешь быть со мной здесь, где тебя окружает знакомая и привычная реальность… Вряд ли ты готов бросить все и уехать со мной…

Сейчас в Романе происходила борьба чувств. Он действительно никогда не думал о смене места жительства. Да и как он уедет? Куда? Что там будет?

– Зачем уезжать, Вик? – потерянным голосом спросил Роман.

– Я не хочу ходить по одной земле с отцом… Нам с ним нужно жить на разных полюсах…

Видя растерянность и подавленность Романа, Вика вплотную подошла к нему и страстно поцеловала.

– Не думай о том, что будет… Давай жить здесь и сейчас… Только здесь и сейчас мы счастливы…

Роману ничего не оставалось делать, как принять ее правила. Здесь и сейчас. Пусть так. Время все расставит на свои места.

Он перестал говорить о предстоящем отъезде Виктории, но где-то внутри ощущал тягостное томление. Он думал, что ветреная и свободная натура его возлюбленной может все изменить…

Поужинав, они отправились на озеро, на берегу которого, в объятиях друг друга, встретили закат.

– Однажды мы поехали с отцом на дачу, – начала вдруг рассказывать Виктория, – мамы к тому моменту в живых уже не было. Нас сопровождала гувернантка. Он взял несколько друзей, чтобы поохотиться на уток. Я никак не могла уснуть, мне было страшно одной, в окнах выл ветер. Я решила найти гувернантку или папу. В доме не было никого. Тогда я выбежала во двор… У нас там тоже было озеро, прямо за забором. Я услышала странные звуки и направилась туда. Отец и трое его друзей насиловали мою гувернантку…

Голос Виктории подорвался, Роман инстинктивно поцеловал ее в затылок и еще крепче прижал к себе.

– Она не сопротивлялась, не уволилась… На следующий день поведение ее было обычным… Только ссадина на лице осталась… Вечером она разговаривала с кем-то по телефону, а я подслушала. Она плакала, Ром… Она сказала, что из-за денег вынуждена терпеть всю эту грязь… Мне было двенадцать лет… И уже тогда я ненавидела своего отца.

Рассказ Вики впечатлил Романа. Он вдруг представил, каково это ребенком увидеть подобную картину. Он как будто сам пережил это и почувствовал отвращение к Леониду Неспелову.

– Я бы могла рассказать тысячи историй из детства. Они все очень разные и все одинаково омерзительны… Мой отец – чудовище…

После этого откровения Роман совершенно по-новому взглянул на все выходки, которые Вика совершала против отца. Все это время она выражала протест, несогласие, отторжение от родства с ним. Теперь некоторые вещи не казались ему такими дикими…

Ночи из-за повисшего над городом циклона были холодными, как только стемнело, парочка вернулась в дом. День выдался насыщенным. Обоих клонило в сон от переизбытка эмоций.

Здесь, в покосившейся хижине, на низкой и жесткой тахте, в полной тишине, окруженные запахом дикой шерсти и старого дерева, они впервые уснули вместе.

***

Арсения никак не отпускали мысли о происшествии с Татьяной. Он, конечно, ценил и уважал своего друга, но… Рома зашел слишком далеко, чем довел свою жену до нервного срыва. В памяти мужчины то и дело возникал образ обнаженной, нуждающейся в теплоте девушке. Ее вид был настолько жалким, что Арсению хотелось набить другу морду. Он также понимал, что не может рассказать Роману вот так просто о том, что его жена провела ночь у него. С таким амплуа, какое заимел себе Сеня, было бы достаточно сложно убедить друга, что между ними ничего не произошло… Хотя в принципе могло.

Нельзя сказать, что Таня не нравилась ему, как девушка. Она была хороша собой. Но Арсений имел четкие принципы в отношении женщин своих друзей. Никогда в его постели не было и не будет бывших, настоящих, будущих девушек приятелей.

После того случая он еще больше проникся к Татьяне и теперь считал своим долгом контролировать ее состояние. Ему не хотелось, чтобы случилась какая-нибудь трагедия. И даже сегодня, в выходной день, он решил позвонить ей:

– Ну как ты? – без долгих предисловий, спросил Арсений.

– Он опять не ночевал дома… – безжизненным, глухим голосом прошептала Татьяна.

В Арсении моментально вспыхнул пожар. Чтобы выплеснуть гнев, он ударил кулаком стену.

– С ним все в порядке, не переживай… – он попытался успокоить девушку.

– Сень, перестань… Я не маленькая девочка, в конце концов… С глупостями покончено. Я отвечаю за своих детей… Если мы не нужны ему, то… Здесь уже ничего не сделаешь. Я жалею, что впутала тебя в эту ситуацию и… мне жутко стыдно…

– Не стоит… Тань, я хочу, чтобы ты знала… Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Звони, если что, хорошо?

– У нас все хорошо, правда… – не очень уверенно произнесла девушка и, попрощавшись, положила трубку.

В свете последних событий, Арсений все больше ненавидел Викторию Неспелову. Она заварила эту кашу с какой-то неведомой пока целью. Она рушила такой замечательный союз.

– Чудовище… – в сердцах выпалил Арсений и снова ударил кулаком по стене.

Как будто слыша его мысли, зазвонил телефон. Это был Давид Исаевич. По взволнованному голосу сыщика, Арсений понял, что не все идет гладко.

– Мой помощник, приставленный к Неспеловой, пропал… – трагично сообщил он.– Я склонен подозревать, что его нет в живых…

– Дела… – только и смог произнести Сеня.

– Кое-что мне уже удалось выяснить, – продолжал сыщик, – Например, о тяжелом детстве девочки. И о том, почему она так ненавидит отца. Думаю, вы правы, Арсений… Она не просто так с вашим другом. Она вообще ничего не делает просто так…

– Когда я смогу увидеть доказательства? – желание покончить с Неспеловой раз и навсегда буквально овладело мужчиной.

– Не торопитесь, мой друг, все сведения я проверяю тщательно… Думаю через пару недель досье будет сформировано.

– Хорошо, но если вдруг получится побыстрее, я буду вам очень благодарен…

– Я сделаю все, что в моих силах…

***

– Волшебное утро… – закутавшись в волосы, все еще пахнущие ромашками, прошептал Роман.

– Оно станет еще более волшебным, когда я заварю чай с листьями дикой смородины…

Виктория медленно поднялась на тахте и, наслаждаясь прелестью ситуации, неспешно двинулась в сторону кухни.

Несмотря на довольно прохладные ночи, дерево чудным образом сохраняло тепло, поэтому одежда парочке по-прежнему не требовалась. Чай, заваренный в лучших деревенских традициях, подарил Роману знакомое ощущение беззаботности. Как в детстве.

Заспанная и растрепанная Виктория казалась ему истинной богиней красоты. Таким, видимо, и был его идеал женщины. Просто он так долго ее искал…

– Еще бы я принял душ, но, видимо, здесь его нет…

– Нет, я езжу к одной бабуле в баню, здесь по соседству…

– Ты часто бываешь здесь одна? – искренне поразился Рома.

– Почти каждые выходные, – призналась девушка, – не могу отказаться от этого удовольствия…

– Не страшно? Вокруг лес и не души…

– Страшно там, где много людей… А лес, он беззлобный и безопасный.

– Но в лесу могут появиться опасные люди…

– Ну, только если кто-то целенаправленно захочет убить меня… И если это произойдет, убийца найдет меня в любом месте…

Роман поежился, представив на секунду, что за его любимой женщиной охотится убийца. А Виктория на мгновение оторвалась и многозначительно посмотрела в окно.

– Тебя есть за что убивать? – пошутил он.

– Никто не безгрешен. И даже я… – со странной загадочностью ответила Вика, поставив перед Романом деревянную тарелку с овсяной кашей.

Почему-то мужчине не хотелось углубляться в эту тему, да и Вика заметно потускнела. Позавтракав, молодые люди отправились к той самой старушке в баню. Она жила в нескольких километрах от лесного домика Виктории, в небольшом поселке на десяток жильцов.

Ее дом тоже был похож на произведение искусства. Выполненный из бруса с небольшими окошками, выкрашенными в белый цвет, он напоминал теремок из сказки про петушка. На заднем дворе находился огород в несколько соток и небольшая пристройка – судя по дыму, столбом уходящему в небо, – это и была баня.

Старушка оказалась подвижной и живой, несмотря на преклонный возраст. Викторию она встретила с большой радостью. Они тепло обнялись между собой, после чего девушка представила Романа.

– Зоя Александровна, познакомьтесь, мой друг – Роман…

Бабушка принялась разглядывать мужчину с хитрым прищуром, свойственным женщинам этого поколения.

– Здравствуй, молодец, – бодро поприветствовала гостя хозяйка и обратилась к Вике, – Хорош, ей богу, хорош! Смотри, какой статный, руки сильные, ноги длинные… У нас на селе за такого бабы бы разорвали друг друга.

Все дружно рассмеялись и, наконец, прошли в дом.

– Банька готова! Чувствовала я, что гости будут… Пирог испекла, чай заварила… Идите парьтесь, а я пока стол накрою…

Зоя Александровна выдала молодым полотенца и гостеприимно проводила до двери бани. Романа опьянял деревенский запах навоза и сожженной березы. Он был благодарен Виктории за напоминание о том, как же прекрасно иногда отдохнуть в родных краях.

В бане было по-русски жарко. Градусник, прикрученный на стене, показывал 85 градусов Цельсия. В искусно расписанных тазах томились дубовые веники, бережно заваренные хозяйкой.

– Ну, как тебе банька? – спросила Вика, забираясь на верхнюю полку лежака.

– Это превосходно! Чудесно! Спасибо тебе, дорогая…

– Мы часто не замечаем прекрасное вокруг нас. Ищем его все время где-то не там… Не находим, разочаровываемся и снова ищем. А нужно всего лишь заглянуть к истокам…

Роман был полностью согласен с девушкой, но тему развивать не стал. Он уже изрядно употел и мечтал только о ковше ледяной воды.

Виктория тоже стремительно покрылась потом, щеки ее покраснели, но, судя по всему, сдаваться девушка не собиралась. Она вдруг встала, налила в ковш несколько капель какой-то настойки, смешала с водой и вылила все содержимое на раскаленную печь.

Романа тут же обожгло поднявшимся паром, в нос проник освежающий аромат мяты. Он сощурился от невыносимой жары и прорычал что-то невнятное. Сердце забилось с невероятной силой и, казалось, вот-вот вырвется из груди.

Тогда Виктория наполнила ковш холодной водой и с размаху окатила Романа. Это было невыносимо приятное ощущение.

– Я отвык от таких температур, – оправдывался Роман.

– Дааа… А Зоя Александровна говорит руки сильные… – смеялась Виктория, – Пошли купаться, а то не дай бог замрешь…

Они закутались в простынях и, выскочив из бани, со всей дури запрыгнули в бочки, спрятанные в огороде. Бабуля предусмотрительно наполнила их прохладной водой. Роман, исполненный удовольствием, чуть прикрыв глаза, наблюдал, как к небу поднимается пар от разгоряченного розового тела Виктории.

«Моя женщина, – пронеслось в его голове, – Моя…»

Достаточно остыв, парочка решила продолжить процедуру. На лавочке в предбаннике Зоя Александровна поставила две кружки с ядреным квасом собственного производства.

– Молодец, бабуля! – Роман был восхищен шустрой старушкой.

– Невероятная женщина, – подхватила тему Вика и разом осушила кружку, – Она вдова уже десять лет… Одна на себе везет все хозяйство. У нее еще коза есть. Молочко чудесное…

– А дети? – поинтересовался Роман и тоже залпом осушил кружку с квасом.

– А что дети? – Вика со всей серьезностью посмотрела на мужчину, – Вот ты, часто ли ты вспоминаешь своих родителей?

Роман вдруг почувствовал себя виноватым перед родственникам. Действительно, родных он видел раз в месяц от силы. И то, наскоком.

– Когда есть возможность… Я всегда стараюсь…

– Вот-вот, Рома, – Вика вздохнула, – И они стараются. Только мать в итоге сама дрова колит на зиму. А они, конечно, стараются…

– Ну, у меня, слава богу, родители в городе живут, оба живы-здоровы… И помогаю я им финансово…

– Нужны ли им твои финансы… – прошептала Виктория и, скинув простынь, скрылась в парилке.

Неожиданно для себя, Роман наполнился раздражением. С какой стати ей судить о том, какой он сын? Но чувство быстро отступило, и он присоединился к девушке в парной. Во втором эпизоде банных войн, они изрядно пошлепали друг друга веником, потом намазались какой-то специальной маской, ополоснулись, потерев друг другу спину, и с ощущением абсолютной чистоты, покинули баню.

Зоя Александровна встретила распаренных гостей горячим самоваром и клубничным пирогом. Чай она заварила особенный. Как говорила сама старушка, он собран из нескольких трав и невероятно полезен.

– Во многом, милые мои, благодаря чаю этому и живу…

Поглощая мягкий сочный пирог с чудотворным напитком, Роман смотрел на откровенно счастливую Викторию. Именно сейчас у нее неистово горели глаза. А еще Роман думал о том, что уже завтра им придется проститься… И он будет спать, в большой, дизайнерской спальне, наполненной вычурным уютом, с абсолютно чужой женщиной… Без запаха ромашек в волосах.

***

Ей представлялся боксерский ринг. В центре она, без перчаток, в обыкновенном повседневном костюме Прада, стоит на коленях и истекает кровью. А девушка, облаченная в спортивные шорты, с собранными в тугой хвост волосами и задорными веснушками, наносит ей удары. Еще один выпад кулаком откидывает ее беспомощное тело назад. Она не сопротивляется, потому что нет сил… Из тени выходит он, тоже облаченный в спортивные шорты оранжевого цвета, сменяет девушку с веснушками и наносит свой, самый мощный, самый беспощадный удар. Бинго. Нокаут. Она лежит, не в состоянии пошевелится. Публика ликует. Бой удался, ничего не скажешь…

Измученная высокой температурой от внезапно появившегося вируса, Татьяна была практически убита свежей прессой. Каждый журнал считал своей необходимостью опубликовать информацию о любовнице Романа Лыховского. Желтые газетенки и вполне приличные издания, – все судачили об этом. Логично, что Татьяну это известие не могло обойти стороной. Сначала ей позвонила Наталья, потом еще ряд знакомых женщин. Все сочувственно интересовались, правда ли то, о чем пишут…

Вот теперь и перед ней лежал свеженький номер известного журнала, пахнущий глянцем и плохими новостями. Фото не очень хорошего качества украшало статью. Роман с некой девушкой беззаветно целуются в машине, припаркованной около его офиса. Виски Татьяны сжала адская боль, она пыталась глубоко дышать, сдерживая накатившее желание впасть в истерику.

Статья называлась «Роман века». В анонсе пометка – «Такого резонансного союза не было много лет – Виктория Неспелова, дочь известного олигарха Леонида Неспелова, вместе с нефтяным магнатом Романом Лыховским».

– Значит, Виктория… – безжизненно прошептала Татьяна и зашлась в приступе кашля.

К весьма нечеткой фотографии парочки, журналисты любезно добавили шикарные снимки девушки крупным планом. И сейчас Таня с особым пристрастием разглядывала лицо соперницы.

– Ничего особенного… – зло прошипела она.

«Может, дело в ее отце олигархе» – вдруг пронеслась в голове спасительная мысль, но журналисты тут же внесли в нее свои коррективы. Оказывается, Виктория Неспелова отличалась скверным характером и была весьма далека от своего отца. Ранее про ее личную жизнь прессе не было известно ничего. И тут на тебе: чудеснейший подарок в лице Романа Лыховского.

Тело Татьяны сводила судорога, градусник застыл на отметке 39.7. Прислуга, весь день суетившаяся возле приболевшей хозяйки, была с криком прогнана. Девушка желала остаться один на один со своей болью. Почему-то сейчас грипп волновал ее в меньшей степени. Она боролась с иными симптомами.

Откинув журнал, Татьяна закричала, пытаясь выплеснуть всю чернь, что мешала ей дышать. Ей было все равно, что подумает прислуга. Она кричала до тех самых пор, пока остатки сил полностью не покинули ослабшее тело. Тогда она, одолеваемая сильнейшим жаром, отключилась.

Сон был невероятно ярким. Таню отбросило в тот самый день, когда Роман сделал ей предложение. Тогда была бесснежная промозглая зима, и девушка тоже подхватила вирус. Она лежала дома, обездвиженная слабостью и окруженная заботой родителей. Роман, ее молодой человек, каждый час исправно звонил, чтобы узнать, не изменилось ли что в самочувствии его королевы. Татьяна смущенно хихикала, и ей даже казалось, что болезнь отступает. До колик в животе хотелось увидеть любимого. Но суровые родители вновь и вновь возвращали девушку с сияющими глазами и красным носом обратно в постель.

– Подождет твой Ромео, ничего с ним не станет… – говорила мама, прикладывая к голове ладонь, – У тебя вон температура высокая, а ты все о любви думаешь…

Рома писал такие смски, что о болезни Татьяна начисто забывала. Он говорил, что безумно скучает по своей королеве и готов всю жизнь носить ее на руках, переехать жить с ней в теплые страны, лишь бы она никогда не болела.

«Всю жизнь?» – писала в ответ Татьяна.

Тогда он не ответил, и девушка охватила грусть. Но уже на следующий день за окном она увидела пожарную лестницу, а на ней Романа с охапкой роз. Он запрыгнул в раскрытое опешившей Татьяной окно и, встав на колени, по всем законам романтической истории, предложил ей стать его женой. Тут, услышав шум, в комнату забежали отец и мать, а с ними еще какая-то девушка с веснушками.

– Кто это? – спросила Татьяна.

Но родители качали головой от восторга, умилялись кольцу и цветам, но не обращали внимания на вопрос дочери. А девушка подошла к Роману, взяла за руку и увела его.

– Мама, он ушел… – запаниковала Татьяна

– О чем ты говоришь, девочка, кто ушел? Куда? – мама будто не понимала, о чем говорит Таня.

– Рома ушел с ней… – чувствуя боль в груди, кричала девушка.

– Теперь ты его жена и пусть он ушел с ней. Все хорошо, доченька…

Татьяна подошла к распахнутому окну и выглянула в морозный день. Роман целовался с этой девушкой на улице, прямо под ее окном. Они смеялись и показывали ей язык.

– За что? – исступленно кричала девушка, – За что?

Татьяна чувствовала, что ее бьют по щекам, но открывать глаза по-прежнему не хотела. Она не могла оставить своего будущего мужа в объятьях неизвестной женщины. Картинка неожиданно сменилась ярким светом, и Роман исчез, вместе с веснушчатой девушкой.

Рядом с собой она увидела врача, склонившегося над ее лицом с озабоченным взглядом.

– Очнулась, – со вздохом произнес твердый мужской голос под маской.

В поле зрения появилось обеспокоенное лицо Романа. Из последних сил Татьяна попыталась улыбнуться.

– Скажи, что это все не правда… – облизывая пересохшие губы, шептала она.

– Танюш, тебе нужно отдыхать. Сейчас врач поставит укол и тебе станет легче…

Голос Ромы был теплым и обволакивающим, как молоко с медом.

– Скажи, что эту девушку я придумала… Любимый… скажи…

Роман подошел к девушке вплотную, поправил выбившийся локон и заботливо поцеловал в лоб.

– Выздоравливай, хорошо?

В глазах Романа светилась жалость. Жалость, но не любовь. Но у Татьяны больше не было сил кричать. Муж отошел, предоставив право врачам заниматься ее спасением. Девушка послушно перевернулась, открыв доктору доступ к ягодичной мышце. Через секунду она почувствовала незначительный укол, а через минуту ее окутало приятное тепло и, не в силах сопротивляться, она отдалась сладостному сну без каких-либо видений вообще.

Она не знала, сколько спала. Ее окружал полусумрак комнаты и мама, дремавшая в кресле. Таню мучила жажда и мышечная боль. На тумбочке стоял стакан с каким-то целебным отваром. Жадно глотая горьковатый напиток, Татьяна пыталась вспомнить, что происходило в последние сутки.

Девушка решительно встала с постели и моментально почувствовала головокружение, чтобы не упасть, она облокотилась о стену, подождала несколько минут и сделала несколько первых легких шагов к трюмо.

Отражение в зеркале напугало Таню. На нее смотрела страшно бледная мумия с красными глазами и взбитыми в комок волосами. Под глазами легли темные тени.

– О, господи… – прошептала она.

И тут в ее памяти начали воскресать неприятные образы. Подхваченный вирус, обеспокоенные звонки знакомых, свежий глянцевый журнал и фотография мужа, беззаветно целующегося с другой женщиной. В глазах потемнело, и инстинктивно девушка поймала рукой стул.

– Танюша, зачем ты поднялась с кровати? – беспокойно спросила внезапно проснувшаяся мама Татьяны.

Девушка почувствовала на себе крепкие руки и отпустила стул.

– Сколько я уже болею, мама?

– Всего-то второй день. Тебе уже намного лучше. Температура спала, но с постели лучше одной не подниматься. Ты очень слаба. И тебе надо покушать… Я попрошу приготовить для тебя бульон…

– Где Рома? – как будто не слыша увещеваний матери, продолжала спрашивать Таня.

Женщина вздохнула.

– На работе, – коротко ответила она, – давай приляг…

Татьяна не заметила, как мать довела ее до кровати. Она позволила уложить себя и укрыть одеялом.

– Мама, я отвратительно выгляжу… Мне нужно причесаться, умыться и сделать маску для лица…

– О, милая… – мама присела на кровати и провела рукой по лицу Татьяны, – Сейчас это не столь важно… Тебе надо покушать и тогда румянец на щеках появится сам собой…

– Я не привыкла так выглядеть, мама… – повторяла девушка.

Маму Татьяны звали Любовь Валерьевна. В свои пятьдесят пять лет женщина выглядела превосходно. Собственно говоря, Татьяна именно у нее научилась быть таковой. Всегда идеальной. Ее волосы блестели как у школьницы, глаза были ясными и задорными и только две морщинки около губ свидетельствовали о том, что ей далеко не шестнадцать.

– Хорошо, мы приведем тебя в порядок, но сперва ты покушаешь…

Татьяна молча кивнула. Через полчаса ей принесли куриный бульон. Честно сказать, аппетита у девушки не было, но отказать матери она не могла. После сытного обеда, они занялись ее внешностью. Татьяна даже осмелилась принять душ. И к вечеру она выглядела гораздо лучше, хотя признаки общего недомогания все равно оставались явными. Весь день девушка ждала мужа, для того чтобы прояснить сложившуюся ситуацию. Сегодня она старалась не нагнетать свои мысли и эмоции, хотя малейшие воспоминания об увиденном отзывались сосущей болью в сердце. И вот настал час «икс». На пороге спальни возник Роман, Татьяну тут же бросило в жар, и она почувствовала, как загораются щеки.

– Мам, нам нужно поговорить… Погуляй с детьми…

Любовь Валерьевна одним взмахом головы поздоровалась с зятем, поспешно встала и вышла. Роман выглядел рассеянным. Казалось, он не хотел ни о чем разговаривать, и вся эта ситуация его напрягала. Он присел на то самое кресло, в котором сидела мать Татьяны и, наконец, пристально посмотрел на жену.

– Как ты себя чувствуешь? – в голосе не было никаких интонаций.

– Спасибо, гораздо лучше…

– Неплохо выглядишь, – Тане показалось, что он ухмыльнулся.

– Стараюсь…

Разговор не складывался. На минуту в комнате повисло гнетущее молчание.

– Ты хотела поговорить? – начал Роман.

– Я думала, ты хочешь объясниться…

– Объясниться? – голос мужа был раздражен, он резко встал с кресла и принялся мерить шагами комнату. – Что именно ты хочешь знать?

– Я твоя жена и имею право на объяснение… Скажи мне, чем я заслужила этот позор?

Татьяна усиленно сдерживала рыдания.

– Прости, ты его не заслужила…

– Тогда… почему? Зачем?

Роман вплотную подошел к кровати и нагнулся над дрожащим лицом Татьяны так, что она чувствовала его прерывистое нервное дыхание.

– Ты уверена, что хочешь это знать?

Татьяна была не уверена. И вообще сам по себе разговор она представляла иначе. Глупо, конечно, было думать, что он бросится на колени и примется умолять о прощении… Но она хотела слышать в его голосе раскаяние, а в глазах видеть нежность. Но все было совсем не так. И сердце Татьяны сжималось от отчаяния.

– Что мы будем делать дальше? – потеряв всякую надежду, спросила Татьяна.

– Еще не решил. Может быть, ничего… Для начала, тебе нужно выздороветь. Дети очень переживают и волнуются… Ты кричала вчера на весь дом. Они напуганы…

– Я надеюсь, ты не будешь обвинять меня в этом?

Он пристально посмотрел на Татьяну холодным взглядом без всяких признаков вины.

– Нет…

– Ты разговариваешь со мной так, как будто я чужой человек… – с горечью прошептала Таня.

– Не преувеличивай…

Вот так незатейливо серьезный разговор превратился в бессмысленный обмен словами.

– Очень жаль, Рома, что все так складывается… Я люблю тебя…

– Поправляйся, – сухо прошептал Роман и резко вышел из спальни.

Татьяна осталась наедине с неразрешенными проблемами и не понимала, как ей быть дальше… Почему Роман ведет себя так, словно она не жена ему, а просто женщина, с которой он близко знаком уже не один год… Эту головоломку еще предстояло разгадать.