Текст книги "Чайка"

Точка кипения

«Страх калечит. Страх сдохнуть превращает солдат в дезертиров. Именно страх за свою вшивую шкуру толкает на преступления».

Из дневника Армана Фабрицио Эдуард Ромо, печально известного как Амир аль-Бахр Чёрный Адмирал.

Дара не спешила лезть в гамак. Она сидела на полу, сосредоточенно рассматривая свои руки, точно кровь Конрада могла еще остаться где-то между пальцами. Щелкающие звуки бормотания напоминали птичьи.

Навен окликнул ее. Дара вздрогнула. Черные глаза, до краев полные ужаса, уставились на него.

– Не бойся. Это не мы, слышишь? Ни я, ни Орсо, ни принц не убивали Конрада. С нами безопасно. Мы сможем тебя защитить.

Ни слова не говоря, Дара нырнула в гамак, а уже оттуда уставилась на Навена, как крошка-совенок из дупла.

– Ночь можешь спокойно спать. Мы решили нести вахту.

– Зачем?

– Меры безопасности, пока преступника не поймают.

– А ловить зачем? – Дара склонила набок курчавую голову. – Конрад был укутла. Нехороший человек.

– Хороший или нет, умер он некрасиво. Корабль маленький. Часовой мог что-то заметить. Не понять, но стать свидетелем. Как только я придумаю, как его разговорить, убийца будет пойман. В империи преступников судят, а на «Чайке» действует военный устав Корладского флота. Виновного повесят. На месте преступника я бы убил всех, кто может меня раскрыть.

– Разумно. А ты лишал жизни людей?

– Да. Бандитов всех мастей и наемных убийц. Не скажу, что мне нравится, просто я это умею лучше других.

– Ты поддавался Конраду. Зачем?

– Чтобы казаться человеком.

Единственный верный ответ. На острове Навен мог быть кем угодно, даже собой, если вздумается. А тут, в пределах империи, ты или как все, или в гостях у алых роб. И этот визит не сулит ничего хорошего.

Болтать желания не было, так что Навен просто лег и закрыл глаза.

Сон тянулся хороводом смутных серых образов. Навен бесконечно бродил по залитому кровью кораблю, слушая, как невидимая Дара раз за разом задает свои вопросы «зачем ловить?», «ты лишал жизни людей?», «ты поддавался?». Что-то билось снизу, словно пытаясь проломить дорогу из трюма. Сквозь щели мелькали сизые руки мертвеца. Но вдруг удары оказались вполне себе реальными! Орсо колотил в дверь.

– Вставай! Нас заперли!! – рявкнул он.

Принц и Навен подскочили как по команде. Айвену ситуация была ясна без слов.

– Эй! Что за шутки!! – крикнул он.

– Труп, ваше высочество, – отозвался матрос.

Голос у парня дрогнул. Звук затрещины трудно с чем-то спутать. Короткий вскрик и новый голос:

– Чего болтать. Точно один из этих душегуб. Тащите сюда капитана!

– Кто убит? – Навен покрепче затянул ремни с рунами.

– Ты нам и скажи.

Ропот стих.

– Куда это ты собрался меня тащить, Флетчер? Шлюху-мамку свою тащи, – раскаленная ярость Ромо щелкнула кнутом, вот только эти звери больше не боялись дрессировщика.

– Вали его, мужики!!! – приказал Флетчер, а ответил ему выстрел.

Звон в ушах и запах пороха. «Минус один», – подумал Навен, подбрасывая на ладони руну. Дверь вылетела, сметая завал из бочек и раскидывая бунтовщиков. Через магический огонь первым перемахнул Орсо.

Не церемонясь, Навен выгреб из гамака насмерть перепуганную Дару и последовал за братом. Надо отдать должное корладским воякам. Они оправились быстрее, чем островные бандиты. Не всем хватило духу поднять оружие против принца, но пара смельчаков нашлась, мир их праху.

Отступать пришлось быстро. Искаженные ненавистью лица не пугали Навена. Он мог перебить всю команду, шутя. Но вот справятся ли они с кораблем втроем?

Прогремел второй выстрел. Весь шум на свете не смог бы заглушить брань командора. Ромо сунул за пояс бесполезные пистолеты и обнажил саблю. Злости в нем хватило бы на целую армию.

– Так не пойдет, – тихо сказал Навен.

Он не знал, что случится, если выкрикнуть имя Матери Богов на древнем языке. Но так и подмывало попробовать. Слово опалило горло, как глоток самого крепкого пойла. Капитан, взмахнув саблей, опрокинулся навзничь. Орсо припал брюхом к палубе и взвизгнул. Матросы посыпались один на другого. Принц опустился на колено, но устоял. Все же в монастырях Илнара учат неплохо. Дара прокатилась кувырком до самой двери каюты Ромо и распласталась без чувств.

А где-то очень далеко Каси Кателлинг села в постели, тяжело дыша. Крупные бусины ледяного пота скользили по коже и сыпали на шелковые простыни.

– Кас? – Сиятельство отчаянно тер глаза.

– Дитя взывает к матери, – звонко и чисто произнесла она.

На мгновение де Вельту почудилось, будто женщина в его постели какая-то другая. Жуткая, могущественная, вселяющая ужас. Но тут ее черты смягчились, а голос сделался сонным и усталым.

– Ничего, обошлось.

– Привиделось?

– Да, просто сон.

Навен не запомнил, как они с принцем втащили остальных в каюту. Положение их было хуже некуда. Пока принц баррикадировал дверь, Навен перебирал в голове формулы в поисках подходящей к случаю. Наконец он достал из заветного кармашка нужную руну, сфокусировал на ней все силы и активировал.

Порыв несуществующего ветра поднял в воздух и бешено закружил в вихре карты и бумаги, перья, мелкие вещи, сор. Мгновение, и все было сделано. Самодовольная руна, мерцая, парила в центре каюты без всякого участия Навена.

– Готово, этот барьер не пробить даже пушке, – когда осела пыль, сказал он и повалился на бок.

– Серьезно? – на полусогнутых Орсо подобрался к брату. – Ты серьезно думаешь, что спас нас?

– Мы пленники, – согласился Навен. – Но пленники на своих условиях. Я смогу перемещаться вместе с барьером.

– Сейчас ты не способен поднять голову, – возразил Айвен и прислушался.

За пределами барьера матросы постепенно приходили в себя. Очнулся и Ромо. Он яростно вращал глазами и бранился. Сперва заплетающимся языком, потом все четче и громче. Основной смысл сказанного сводился к тому, что никому из присутствующих, включая принца, не стоило вмешиваться в дела, которые капитан и команда могут решить самостоятельно. Цветистая речь Ромо была бы забавной, если бы не общая плачевность их теперешнего положения.

– Барьер может и продержится, а продержимся ли мы без воды и пищи, – игнорируя брань, спросил Айвен, ни к кому не обращаясь.

– Мальчик мой, – ухмыльнулся Ромо, – я пират. Глупо отрицать. За свою жизнь собственноручно укокошил добрый десяток первых помощников, матросов и одного ретивого кока, метившего в капитаны. Понимаешь, к чему я?

– Вы готовы к осаде? – Навен с усилием разомкнул веки, каждый мускул его тела ныл от боли.

– Всегда. Правда, я рассчитывал только на себя и принца. Но мы потуже затянем пояса. Ждать придется недолго.

– С чего вдруг? У тебя есть план? – оживился Айвен. – Переведем дух и захватим «Чайку» обратно?

– Можно сказать и так, – Ромо смахнул со стула сор. – Мы посидим тут, пока «Чайка» сама не вернется ко мне. Не кривись. Ты, может, и принц, но затрещину я тебе все же влепить дерзну.

Слово показалось Ромо смешным, он хмыкнул в усы, а в глазах его заиграли веселые искорки.

– Сейчас первое потрясение пройдет, – продолжил командор, – выберут следующего кормчего и попробуют следовать его приказам. Постепенно до молодчиков дойдет одна простая мысль. Того, кто наравне со мной был знаком с картами и мог рулить нашей красавицей, я пристрелил, как собаку. Второго сменщика заставил исчезнуть таинственный убийца. Так что, если в их планы не входит дрейфовать, пока не сядут на мель и сдохнут от голода, матросы сами приползут к этой двери, умоляя спасти всех. Меня больше беспокоит, что преступник все еще среди них. Мы-то в безопасности, а вот мои парни…

– Какие они к чертям «ваши парни», командор?! – возмутился Навен и тут же пожалел об этом.

В глазах потемнело.

– После того, что они намеревались сделать и сделали, вы еще беспокоитесь о них? – все же договорил он.

– Да, – без колебаний подтвердил Ромо. – Это моя команда, я в ответе за них. Ты ж пойми, они корладцы. Простые, как палка, и наивные, как дети. На бедняг навалилось слишком много всего. Парни, верные своей короне, вынуждены были держать наследника трона в заключении. Ладно, темнокожих девок некоторые из них видели, кое-кто даже лапал. Но вот этот…

Командор многозначительно кивнул в сторону Орсо.

– …вообще персонаж сказочный. Я сам не сталкивался с който раньше. А чтобы встретить колдуна, надо из Корлада ехать в Гизрию. И встреча с ним, чаще всего, мероприятие смертельное. Для одной из сторон. Словом, к такому их жизнь не готовила.

– Я не колдун, а жрец…

– Мадары, да. Ты колдун. Культ Мадары перестал существовать. Скажи иначе и сгоришь на костре. Вот так выглядит правда. Не нравится? Не смотри. Но притворяться пора научиться, если всерьез намереваешься выжить.

– Командор! – принц выпрямился, словно заслоняя лежащего на полу Навена. – Кем бы он ни был, этот человек спас мне жизнь. Я стану защищать его любой ценой. Слово чести.

– Когда-то ваш с Леном отец… – начал было Ромо, но осекся.

Лицо командора посерело. Он отвернулся и очень увлекся бумагами, разбросанными по каюте.

– А что с ним?

– Ничего, принц. Девка вот в себя так и не пришла. Не померла бы. Это я не спрашиваю, что колдун такого с нами сделал.

– «Колдун» призвал гнев своей богини, – ехидно бросил Навен.

Больше никто не говорил. Поели молча. Сушеное мясо и фрукты, галеты и хорошее вино быстро поставили Навена на ноги. Дара занимала теперь постель командора. Сознание бестии словно спряталось в непроницаемую скорлупу. Ее ледяные руки слабо подрагивали, но быстро перестали. Навен опасался применять чары, чтобы привести девицу в чувство. Он не был уверен в успехе. Барьер отнял слишком много сил.

Ромо выглядел расслабленным. Любого другого он обманул бы без труда. Но Навен нутром чувствовал копящееся в командоре напряжение. Ромо ждал.

Время тянулось мучительно. Никто не отбивал склянки. Наверняка сейчас команда решала, как поступить. Село солнце, но так ничего и не изменилось. Командор задумчиво чистил пистолеты. Принц собрал карты, разложил на столе и погрузился в изучение. Навен перебирал в уме возможные варианты развития событий. Ни один не нравился. Гул голосов мешал сосредоточиться. Где-то в трюме матросы копошились, как крысы. Жаркая дискуссия сошла на нет, повисла пугающая, гнетущая тишина.

Скрип и шаги. Кто-то поднялся из трюма на палубу.

– Командор? – позвал осторожный голос.

– Харрис? Мальчик мой? Команда в порядке? – Ромо прытко перемахнул через Орсо.

– Простите! Простите бога ради, командор, сэр! Не могу слушать, как они грызут друг друга. Я не предатель! Не бунтарь! Я присяги не нарушу! Пусть хоть за борт меня бросают, сэр!!

Навен попробовал вспомнить хоть сколько-нибудь значимые приметы этого самого Харриса. Не смог. Между тем визитер закончил пищать деланным голосом и выжидающе сопел за дверью. Даже не видя, Навен мог поклясться, что с этим Харрисом не все так гладко. Парень потел как свинья. Резкий, кислый запах будил инстинкты хищника.

– Отставить, мичман Харрис. Доложи-ка лучше обстановку.

– Докладываю. Из первоначального состава мы потеряли убитыми считай семь человек: двое на совести душегуба, двоих вы сами, двоих же Его высочество закололи.

– Это шесть. Кто седьмой?

– Судовой врач. Лейтенант Хопкинс, сэр.

– А с ним что?

– Матросы устроили потасовку, решая кто теперь за главного будет. Доктор, славный малый, попытался их вразумить. Квартирмейстер Нолан оттолкнул Хопкинса, тот опрокинулся и ударился головой. Пока дышит, но до утра не дотянет. Еще трое контужены взрывом. Что бы там на палубе ни сделал колдун, оно вывело из строя еще двоих. Один в сознание не приходит, второй бубнит, как безумный, про свет Илнара и баб голых. Умом повредился.

– Скверно. На чем порешили?

– Команда разделилась на два лагеря. Одни хотят править назад в Корлад. Там сдаться властям и будь что будет. Это те ребята, которые не поддержали еще Флетчера. Не пошли с ним к Его Высочеству. Вторая половина хочет идти к вольным островам. Там пристать в порту, покинуть корабль и с ним корладскую службу навсегда. Только ни те, ни эти не знают, где мы, где Корлад и где острова. Как бы между ними не началась резня.

– Нам нельзя в Корлад. У нас приказ. Нарушим – повесят всех рядышком. Они не заметят твоего отсутствия?

– Никак нет, командор, сэр. Кок спиртное из трюма достал. Зенки от страха заливают. На виселицу никому не охота… сэр.

– Иди назад. Попробуй вдолбить в их пьяные головы, что на материк никак нельзя. А я придумаю, как нам всем выйти сухими.

– Благослови вас Илнар, командор, сэр.

– Иди уже. Свободен.

Разговор с мичманом оставил неприятное ощущение. Слишком уж сильно тот демонстрировал преданность. Ромо потеснил принца и склонился над картами.

– Мы были здесь. Вот. Вот здесь. С учетом течения и ветра нас, скорее всего, отнесло вот… – бормоча, он потянулся за компасом, – …сюда.

– Ты хочешь проложить им маршрут и отпустить на все четыре стороны? – изумился Айвен.

– Хочу. Главное поспешить, но не ошибиться.

– Почему бы просто не вернуться домой? Я смогу развеять подозрения относительно проклятия, а отец нам поможет избежать гнева твердолобых гизрийцев, которым нравится во всех бедах, неурожаях и падеже скота винить Корлад.

– У нас приказ, не возвращаться, пока шум не уляжется, – упрямо повторил Ромо.

Тут-то Навен понял: несчастный принц не подозревает, что страна и семья предали его.

– Боюсь, только сами они не дойдут, – поспешил сменить тему командор. – Сильное теплое течение – коварная паскуда. До Корлада оно бы нас проводило, но нам туда не надо. Потери без военных действий – это позор. Пусть хоть девка очнется. Колдун ты там или жрец, но чтобы она утром как новая была.

Навен кивнул.

Он подошел к распластанной на кровати Даре. Не знай Навен, что с ней приключилось, с чего бы начал? С осмотра. Видимых повреждений, кроме пары синяков, не нашлось. Глаза под веками были покрасневшими – лопнуло несколько мелких сосудов. Зрачки реагировали на свет. Навен погасил руну и задумался.

Если одно и то же слово подействовало на всех, почему одни быстро пришли в себя, а другие нет? Дальнейший осмотр требовал чар. Но как они повлияют на барьер и тех, кто под барьером? Здравый смысл противился, только любопытство който напирало. Первобытное, дремучее, не знающее страха.

Навен не устоял. Он, выверяя каждое движение, чертил ломкие глифы, оглядываясь на парящую руну. Символы замерцали потусторонним голубым светом. Под конец хитрой процедуры Навен мог сказать, что Даре около сорока, и что она потеряла возможность иметь детей от зверств, которые с ней творили много лет назад. Но вот почему чертовка не приходит в себя, яснее не стало.

Ночь показалась темнее обычного. Робкая лампа на столе командора вздрагивала и мигала, бросая золотые блики. Принц дремал в углу. Навену же не спалось. К утру команда выставила часового, следить за пленниками. Может, поэтому, а может по какой другой причине, мичман больше не возвращался.

Около полудня неуклюже и невпопад пробили склянки. С палубы доносились голоса. Но ничего важного услышать не удалось. Бранили кока, сетовали на похмелье. Без речей и почестей бросили в море мертвецов. Всех. И доктора тоже. Потом шумели и топотали. После была тишина, от которой мурашки ползли по спине. И снова что-то тяжелое отправилось за борт.

«Чайку» кренило влево. Чернильница медленно ползла по столу.

– Не хватает еще пойти ко дну, – ворчал Ромо, вертя в руках секстант. – Что с девкой?

– С ее телом ровным счетом ничего, – пожал плечами Навен.

– Вот какое дело, – командор заметно нервничал. – Вчера я… снова пережил моменты, которыми не горжусь. Все до единого. Как на исповеди. Только если бы священник не вопросы задавал, а булавой по макушке саданул.

– Объяснитесь.

– Помню, как собрался принять бой. Потом вдруг свет. Слепящий, белый. Я верующим человеком никогда не был. И теперь думаю, что это какая-то твоя магия. Но этот свет показал мне мою собственную жизнь не с самой приятной стороны. Что-то листало меня, как книгу, решая, достоин я или нет. Оно отпустило меня, и я очнулся.

– Хм… Ничего похожего я не почувствовал, – Навен озадаченно потер лоб.

– Я тоже видел свет, – улыбнулся принц. – Можно сказать, свет Илнара даровал мне прощение.

– Надо подумать…

Но Навена никто не слушал. Принц и командор углубились в теологическую дискуссию.

Чего такого могла увидеть Дара, что до сих пор не пришла в себя? Все ужасы своего прошлого разом? Если так, то из кошмара ее нужно как-то доставать. Это тебе не сказки про поцелуй прекрасного принца, хотя и такой инструмент имеется.

Осторожность больше не имела значения. Сколько бы Навен ни пытался достучаться до дремлющего сознания бестии, какие техники бы ни пробовал, результата не было. Все, что совсем недавно являлось Дарой, сжалось до точки в бесконечности. Слишком крошечной, чтобы сопротивляться кошмару.

На палубе снова стало шумно. На этот раз голоса были взволнованные и настороженные.

– Эй, там! Переговоры! Мы хотим переговоры! – крикнул мичман.

– Уже хорошо! – отозвался Ромо. – А что если я не хочу?

По собравшимся прокатилась волна ропота. Очевидно, вся команда сгрудилась теперь под дверью капитанской каюты.

– Командор, сэр! Вам… нечего бояться. Мы теперь знаем, что не вы виноваты.

– Харрис, я никого не боюсь. Тем более бунтовщиков. Вы не пугаете меня ни вместе, ни поодиночке. И как же выяснили нашу невиновность?

– Кок, сэр.

– Что кок?

– Мертв. Убит, если хотите.

– И каким же образом?

– Изуверским, сэр. Бедняге перерезали все вены. Буквально.

Мичман выдержал драматическую паузу и продолжил:

– Вы с принцем можете выйти. А вот колдуна… Колдуна решено приговорить. Он свое лицо всем показал, когда вчера ребят проклял. Мы сами никогда бы! Ни за что против вас не пошли. Это все козни!

На мгновенье Навену показалось, что сейчас его обменяют на обещание свободы и безопасности. Но Ромо не колебался.

– Решено кем, позвольте узнать? Предателями короны? Бунтовщиками и дезертирами, позором корладского флота? Я так и думал. На моем корабле только я могу решать, кого и к чему приговаривать.

– На вашем корабле? – влез новый голос. – Вы убийца. С того момента, как Флетчер испустил дух, это больше не ваш корабль.

– Нолан, это ты? Попроси Хопкинса выдать тебе спирту. Заслужил.

Квартирмейстер притих. Переговоры явно зашли в тупик. Команда не ожидала получить отказ после такого со всех сторон выгодного предложения.

– Мы возьмем штурмом каюту, – уже не так уверенно пригрозил Харрис.

– А колдун будет просто так сидеть и смотреть, – ехидно парировал Ромо. – У вас нет карт, нет чести, зато есть наглость тявкать под моей дверью, и неуловимый убийца. Вы жалкие. Я не желаю больше быть вашим капитаном.

– Жалким будете вы, сэр, когда узнаете, что такое голод и жажда.

– Давай подумаем, что случится раньше. Вас перебьет убийца или у меня кончатся запасы. Будьте покойны, когда в Корладе узнают о бунте, ваши жизни резко подскочат в цене… за голову.

– Я еще вернусь! – кипя негодованием, крикнул мичман.

– Не сомневаюсь.

Ромо снова сел за стол. Навен и принц потрясенно смотрели на него. Командор как ни в чем не бывало прокладывал маршрут к одному из клякс-островов.

– Вы, я вижу, удивились? – не отрываясь от работы, весело спросил он. – Пират. Помните? Не родился еще в Корладе такой смекалистый парень, который обманет меня. Как только Харрис показался, я понял, с кем теперь мы будем иметь дело. Он получит маршрут, а мы свободу, когда погань очистит борт. Пока же пусть еще поварятся в собственном дерьме. Не знаю, как вас, а меня это забавляет. Пусть кипит.

Земля!

«Мы прибыли на остров Анор. Империя с Вилеи еще не успела дотянуться сюда своими щупальцами. Местные богачи купаются в роскоши. Пора познакомить их с черными парусами».

Ранние записи из дневника Армана Фабрицио Эдуард Ромо, печально известного как Амир аль-Бахр Чёрный Адмирал.

И Харрис вернулся. Он битый час расхаживал взад-вперед, то упиваясь собственной важностью, то лебезя, то грозя. В итоге, когда Ромо вволю покуражился, мичман получил карту, а добровольные узники приличный запас провизии и свои вещи, даже засаленный мешочек с барахлом Дары.

– Теперь имеет смысл молиться всем известным богам, чтобы нас доставили куда нужно. По моим расчетам, впереди неделя пути. Это еще при попутном ветре. Остров Кирун – идеальное место. Небольшое нейтральное государство, безразличное до дел империи. Пальмы, танцовщицы, сносная еда. Лет пять назад я был там. Местная правительница красивая женщина и кое-чем мне обязана. Мы сможем набрать новую команду и решить, как быть дальше, в спокойной обстановке.

– Звучит многообещающе! Ты молодчина, дорогой друг пират, – принц одобряюще хлопнул командора по плечу.

Вроде решение было найдено, и настало время расслабиться, но Айвен хмурился. Сердце рыцаря причиняло своему хозяину неудобства.

– Отпустим их – отпустим и убийцу, – вдруг сказал он.

– Ценю ваше благородство, принц, но это не наше дело, – покачал головой Навен.

– Разве тебе безразлична судьба тех, кто станет его новыми жертвами? Неужели ты не хочешь сделать мир чище?

– Красивые слова, не более. Умение проходить мимо – полезное качество, для выживания.

Орсо недовольно заворчал и прижал уши, но разговаривали не с ним.

– Если бы ты прошел мимо моего брата…

– …но я не прошел.

– Может, проходя мимо, ты и проживешь дольше. Но что это будет за пресная, скучная жизнь без риска? – принц улыбнулся.

Он прямо смотрел Навену в лицо. Его острый, пронзительный взгляд достал бы до души, не будь навенова так сильно искалечена. Принц не допускал саму возможность несогласия. И Навен согласился, чтобы прекратить разговор. Ответной улыбки и кивка оказалось достаточно.

– Значит, решено! – тон Айвена не предполагал отказа. – Пока мы здесь, ты найдешь способ делать незаметные вылазки и, если нам повезет, убийца выдаст себя.

– Вылазки? Как ты это представляешь, государь?

– С трудом. Но это не я жрец Мадары.

Было что-то щемяще трогательное в том, как принц верил в таинственные силы своего лекаря. Разочаровывать Айвена до смерти не хотелось. Тем более что скрыться от принца было негде. Корладец то и дело вспоминал где-то читанные истории, больше похожие на плод буйной фантазии, как разные колдуны демонстрировали немыслимые чудеса. Только Навену ничего не приходило в голову.

Дни тянулись незаметно. По происходящему за пределами капитанской каюты можно было сделать вывод, что преступник или затаился, или бунтовщики снова передрались между собой, и тот попал под чью-то горячую руку.

Оттого Навен беззаботно практиковался в точечном перемещении мелких предметов через пространство. Особенно ему нравилось бросаться отходами в мичмана. Навен всегда считал неумение извлекать выгоду из простых вещей глупостью. Всему у него находилось новое применение, а часто не одно.

– Ты почти не промахиваешься, – похвалил принц. – А мне казалось, чародейство штука скучная.

В нескольких метрах раздался чавкающий «плюх», за которым последовала непристойная ругань.

– Смотря для чего использовать.

– Почему бы не исцелить Дару чарами? Странно, что ты до сих пор не попробовал.

– Как объяснить?.. Я не могу лечить здоровое тело. А она полностью здорова.

– Другими словами, ты просто не понимаешь, почему кто-то очнулся, а кто-то нет?

– Более-менее так, – охотно согласился тот.

Мужчины не хотели признавать, но пока Дара была без сознания, она никому не мешала. О девице периодически вспоминали, не более. Навен проверял ее состояние и накладывал чары, поддерживающие силы. Время от времени он вяло отбивался от упреков в бездействии, но шевелиться не начинал.

А вот от идеи принца с тайной вылазкой избавиться не удавалось. Навен видел, что ситуация мучает беднягу больше, чем вынужденное заточение. И чем дольше проблема не решалась, тем печальнее становился взгляд Айвена и тем чаще принц хмурился.

С самого утра Навен чертил угольком на полу крепко забытый глиф.

– Узнаю каракули, – Орсо оттолкнул брата и с усилием затоптал символ. – Забыл, что было, когда ты в прошлый раз воспользовался превращением? Чем это для нас кончилось.

– У меня нет сил смотреть, как Айвен мучается, – отрезал тот. – Нужно убедиться, что на корабле все спокойно. Для него. Лучше способа не придумал. Хотя, если ты не против, могу незаметно убить матроса за дверью. У меня будет время обернуться, пока его хватятся.

– Ты не станешь никого убивать просто так. Ты не такой.

– Вот поэтому не мешай. Выберусь из каюты, пробегусь по палубе. А по пути послушаю свежие сплетни. Если повезет.

– Если тебя никто не раздавит, – фыркнул кот. – Это жук?

– Вот и мне кажется, что жук, – Навен снова обвел полустертый символ. – Но я не был уверен. Мы всего раз встречали такой глиф на ветхом свитке.

– Тогда тебе хватило ума не пробовать его на нас.

– А теперь у нас отчаянное положение, требующее отчаянных мер. Тебе нравится его кислая рожа? Посидит так еще немного и спятит.

Орсо бросил оценивающий взгляд на принца. Тот как раз прикладывал стакан к переборке, чтобы уловить хоть что-то.

Брат вздохнул, покачал головой и нехотя отступил.

В замкнутом пространстве ничего не происходило незаметно. Посвятить в суть возни с угольком пришлось всех.

Тюремщики под дверью сменились. Отзвучали склянки.

Дольше тянуть смысла не было. Навен на всякий случай наложил на себя защиту. Окажись слабенькая чара вредоносной, ее просто отразит. Но глиф сработал как надо. Крошечное черное тельце в прочном панцире семенило сильными коротенькими ножками. Новые запахи, цвета и звуки обрушились лавиной.

Принц сел на корточки и с детским любопытством потыкал Навена пальцем в бок. Жук резко свернулся в тугой шарик. Айвен хотел повторить эксперимент, но Орсо остановил его руку.

Навен был благодарен брату. Сложные эмоции в любой момент могли выбить из жучиного облика. Черный жук пробежался по каюте. Инстинкты звали под стол. Темно, уютно и безопасно. К тому же туда командор натрусил достаточно галетных крошек, чтобы забыть о плане и подкрепиться.

«Дверь. Щель под дверью. Бежать», – скомандовало непослушному жучиному телу человечье сознание. Жук позволил себе тоскливо пошевелить усиками в сторону крошек.

Ножки уверенно топали, перемещая жука в нужном направлении. Бронированное брюшко почти касалось доски. Отсюда Навену казалось, что он цокает, как подкованная лошадь.

Края щели скрежетнули по панцирю. Первый этап прошел отлично. У Навена не было уверенности, что его жук пролезет. В детстве эти твари казались крупнее. Когда-то невыносимо давно такой жук занимал ладонь целиком.

Картинка перед глазами качнулась. Навен посмотрел вверх. Над ним возвышался исполинский корладец. Вид снизу у матроса так себе. Громадина не пугала жука, пока была относительно неподвижна. Навен свернул за бочки и побежал, пользуясь густой тенью.

Ветерок приятно обдувал бока. Стоило решить, что на палубе пусто, как откуда-то сверху загромыхали голоса:

– А Харрис-то теперь на принцевых простынях дрыхнет, псина безродная. Может, правда, за борт его, а командор нас простит?

– Высочество жаль, – отозвался второй голос. – Натерпелся кошмаров, чудом жив остался, а тут мы еще, как гизы паршивые. Не по-нашему это. Неправильно.

– А колдун все одно страхолюд. Глазищи как у кота. Его ножом, а он не помер. Вот наш-то Мастер Лиам, тот нормальный был.

– Ага. Нормальный, хоть и вилеец.

– Имперцы – свиньи! Особенно Пирре.

– Но Мастер Лиам-то нет. А регент такой же вилеец, как моя жопа.

– Регент… ублюдок сын шлюхи! Я его раз вблизи видел. Мерзкий, как крыса.

Навен уже запутался, где чья реплика. Но задумываться было никак нельзя. Жуку плевать на Вилейскую империю и Корлад с Гизрией в придачу. Не плевать человеку. Превратиться сейчас было бы так некстати.

Жук поспешил убраться как можно дальше от шумных голосов. Его влекло в трюм. Оттуда сюда через все многообразие запахов долетал тонкий аромат сыра. Заставить неповоротливое тельце замереть получилось не сразу.

Вход в бывшую их с принцем каюту закрывали сбитые вместе доски. Внутрь без труда проскочила бы собака. На кровати принца и в самом деле храпел мичман.

Неуклюжий месяц выполз из-за горизонта. Харрис сдавленно пискнул во сне. Если подумать, этот миляга приговорил его – Навена – к смерти. Желание свернуть шею офицеру-предателю корладского флота было почти таким же сильным, как желание жука полакомиться галетными крошками.

Такое сильное чувство не умещалось в границах черного панциря. Навен изо всех сил сконцентрировался, но поздно. Тело стремительно росло во все стороны. Требовалось превратиться обратно как можно скорее.

Навен поднял голову и в тот же миг напряжение дрожью скользнуло вверх по хребту. Они с мичманом были не одни. В зыбком свете колыхалось нечто едва различимое глазом.

– Покажись!

Звук древнего языка заставил воздух дрогнуть. И вот уже над кроватью мичмана стоял полупрозрачный изувеченный мертвец. На Хоринге Навен встречал блуждающих духов, сбитых с толку чарами или увязших в болоте собственной боли. Этот призрак женщины был другим. Тварь, щелкая длинными когтями, склонилась над Харрисом.

Анатомия – далеко не все, что братья почерпнули на уроках жреца Темнейшего из богов. Хотя Орсо считал это «грязным искусством», недостойным настоящих героев.

Кончиками пальцев Навен сплел глиф, изысканный и тонкий, как бесценное украшение. Символ, сковывающий и подчиняющий духа.

– Ты убийца?

Покойница медленно кивнула. Она успела погрузить мичмана в подобие глубокого транса, так что могла не спешить.

Простое платье сидело криво, а кожа с лица была срезана начисто. Небрежно и жестоко. Полупрозрачные кости сохранили отметины от ножа.

Но помимо них на голом черепе проступала россыпь странных символов. Чужих и диких, почти примитивных.

Уродливая покойница снова отвернулась, явно собираясь продолжить начатое. Едва ли это могло кончиться для мичмана чем-то хорошим. Неприятное чувство. Навен совершенно не хотел мешать призраку.

Чего проще? Превратиться в жука, вернуться к брату, а призрака поймать когда-нибудь потом. Мичман все равно бунтарь на военном корабле…

«Так нельзя», – громко и четко сообщил воображаемый Орсо. Скрипя зубами, Навен вскинул руку с подготовленным глифом. Алые нити опутали призрака, как фигурку кукловода. Но тут случилось непредвиденное!

Странные символы вспыхнули! Марионетка не подчинялась, хоть и была скована! Навен попробовал двумя руками. Все, чего он смог добиться, это не позволить призраку прикончить мичмана сию минуту.

Ситуация стала совсем паскудной, когда на пороге появился заспанный матрос.

– Ты! – зарычал тот. – Это все ты!

Игнорируя путы, покойница с утроенной яростью ринулась на незваного гостя, оттолкнув Навена с дороги неведомой силой. Доброе вроде бы дело обернулось полной катастрофой.