Текст книги "Любовь по соседству"

Вечером отзваниваюсь Челси и хвалю ее за проделанную работу. Та только стонет.

– Ты не представляешь, чего мне это стоило! Я проспорила ей две новых книги из серии, которую она читает, но зато уговорила ее на это платье. Осталось проследить, чтобы в пятницу она надела именно его. Проследишь?

– Обязательно!

Мы еще пару минут обсуждаем школу и парня, с которым Челси познакомилась в фейсбуке. Сделав ей осторожное замечание относительно того, что у него слишком много фоток с мотоциклами, которые были для Челси под запретом из-за одного неудачного знакомства с этим средством передвижения, пытаюсь отговорить ее от встречи с парнем, который выглядел так же нехорошо, как я о нем сейчас думала.

Вечером Мэт и Мистер Джонсон помогают моему отцу с машиной, поэтому я весь вечер раздражено дергаюсь только от одного голоса парня. У нас дома он чувствовал себя очень свободно, а мои родители и вовсе любили его так же сильно, как меня – родители парня.

Мне это не нравилось. Мама же встречала мою ревность почти со смехом.

– Ты опять съел все пирожные!

Я возмущенно развожу руки в сторону, застав на кухне маму и Мэта возле пустой тарелки, которая еще час назад была полной.

– Милая …

Но маму прерывает Мэт, уже надменно прошедшийся по мне своим взглядом.

– Лучше их съём я, чем ты, Хейли. Иначе потом опять все будем выслушивать твое нытье относительно того, что ты не влезаешь в свои джинсы.

Это был опасный поворот, который не предвещал нам мирного расставания. Парень припомнил мне тот случай, когда я рыдала из-за того, что мои любимые джинсы предательски отказались сесть на меня.

– Они сели после неудачной стирки! – истошно прошипела я, но Мэт только иронично ведет бровями.

– Или после килограмма пирожных, да, Хейли?

Не знаю, что в этом смешного, но мама, тихо смеясь, даже оставляет нас наедине, не понимая, что это граничит нам катастрофой.

– Ты невыносим!

Мэт, невозмутимо допив свой чай, налету ловит полотенце, которое я в него запустила.

– Ты повторяешься, Хейли.

Ох, меня душила сотня противоречивых эмоций! Этот парень выводил меня из себя так, как не удавалось никому другому! Надменный засранец!

– Кстати, тебе не помешает скинуть пару килограмм. – С издевкой парирует парень, встав рядом. – Твоя задница начинает слишком уж выпирать.

Я просто захлебываюсь в возмущении!

Идиот! Я была готова врезать по его самодовольной роже.

Да как он смеет?!

– Это твое самовлюбленное эго начинает выпирать, придурок!

Я зло смотрю на парня, раздраженно сложив руки на груди. Мэт наблюдает за мной, глядя на меня сверху вниз, что делает меня в его глазах почти ребенком.

– И, между прочим, это ты предпочитаешь худощавых бесформенных кукол! А Итону нравятся мои формы!

Мэт, поморщившись, уже без всякого озорства, а с вернувшейся к нему обжигающей холодностью, отвечает:

– А ты уверена в этом?

И, не дав мне открыть рот, чтобы ответить, встает ко мне вплотную, пройдя по мне своим оценивающим и прожигающим взглядом, который был призван унизить меня.

И он это сделал.

Я сразу чувствую себя беззащитной.

– Вкусы меняются, Хейли.

И уже с саркастичной издевкой добавил:

– Как и тело.

Толкнув парня в грудь, едко шиплю ему, что он чертов идиот. Мэт так же зло отвечает мне, что я дура.

На этом и расстаемся.

Глава 7

Всю неделю мы с Мэтом игнорируем друг друга. Так как для нас это было почти нормой, ребята не устраивают из этого трагедию и просто дают нам рассесться в разные стороны. Да и, в целом, просто покорно сносят наши обжигающие взгляды.

Челси, конечно, считает необходимым приехать ко мне в пятницу после уроков, чтобы вывести меня на разговор про Мэта.

– Ты, правда, не понимаешь, что он просто так обращает на себя твое внимание?

Я встречаю предположение Челси, распластавшейся на моей кровати в своих черных штанах и армейских ботинках, почти с издевкой.

– Что за чушь?

Челси, запустив пальцы в свои черные волосы, слегка взъерошивает их.

– Ты же тоже периодически цепляешься к нему, потому что тебе не нравится быть незамеченной им.

Я тяжело смотрю на подругу, дав ей понять, что это неправда.

– Слушай, Хейли… – Челси принимает сидячее положение и уже непонимающе поднимает плечи. – Может, ты просто честно признаешься, что хочешь получить от него в свой адрес на самом деле?

Я возмущенно поднимаю брови.

– Прости?! О чем ты говоришь?!

Девушка, склонив голову, тяжело выдохнула.

– Может, пришло время признаться самой себе, Хейли? О том, что на самом деле обижает тебя в отношении этого парня.

Голубые глаза Челси, как магниты, приковывают к себе взгляд. Она видит меня насквозь.

Всегда видела.

И я снова пугаюсь того, что она докопалась до той сути, которую я каждый раз хоронила в себе. Нет, этой упертой девчонке удавалось снова и снова выпотрошить из меня это осознание, чтобы снова лишить меня нормального сна и погрузить в переживания, которых в моей жизни было итак предостаточно!

И это не осторожная в словах тактичная Тина, которая позволила бы мне сделать вид, что я не понимаю ее. Нет, этим наказанием оказалась прямолинейная Челси, которая не теряла попыток воззвать меня к ответу, и не понимая, какие последствия это может за собой повести! Челси была далека от прогнозирования, и дальновидной ее было сложно назвать. Она жила здесь и сейчас, и это нравилось мне в ней, да. Но в отношении меня она не понимала, что может повлечь за собой одно ненужное признание. Не хотела понимать.

– В этом разговоре нет смысла. – Негромко отвечаю я, отвернувшись к зеркалу, в котором примеряла свое красное открытое платье.

Челси, еще минуту прожигая меня взглядом, все же отводит его в сторону с присущим ей раздражением от того, что я снова закрылась.

Мы все это с ней уже проходили.

И не один раз.

Челси уезжает к себе, а я откладываю красное платье, которое хотела надеть на вечеринку, и угрюмо облачаюсь в обтягивающие черные штаны и лёгкий шелковый черный топ на тонких бретелях. Единственное, что из задуманного ранее образа я беру, это малиновые босоножки, которые повторяли цвет моей помады.

Настроение после разговора с Челси ушло в неизвестном направлении, как и желание провести вечер в эффектном платье, которое красиво бы преподнесло все те формы, которые, по мнению Мэта, начинают выпирать и привлекать внимание.

Сейчас просто хотелось чувствовать себя комфортно и слиться с толпой.

Свои русые волосы распускаю и укладываю их пышными прядями, завив концы маминой плойкой. После этого нахожу в себе силы прийти к Джонсонам и радуюсь, что удалось не столкнуться с Мэтом. Карен, которая пила чай на кухне с моей мамой, как всегда приветливо встречает меня и называет красавицей. Мама только расстроенно спрашивает, почему я не в платье, ведь она уже не помнит, когда в последний раз я куда-то ходила в чем-то помимо брюк. Вяло ей объясняю, что оно плохо село и скрываюсь на втором этаже в комнате Тины, которая, уже почти рыдая, пытается уложить свои непослушные волосы в подобие локонов.

В конце концов, я оперативно помогаю ей привести голову в порядок и поправляю ее неброский макияж, заставив ее все-таки нанести блеск на губы. Тина послушно выполняет мои поручения, но немного мнется, когда я сую ей в руки белое платье, которое ей нашла Челси. Потратив пару минут на ненужные никому споры, подруга все же облачается в платье и предоставляет мне вид на ангельски красивую девушку.

– Шикарно!

Я, довольная проделанной работой, фотографирую Тину и высылаю по фейсбуку ее фото нашей Челси. Та сразу же перезванивает нам по скайпу. Мы тратим пару минут на то, чтобы пообщаться и выбрать совместными усилиями обувь под это платье. Все-таки приходится уступить Тине и разрешить ей выбрать бежевые сандалии, вместо открытых босоножек, которые ей выбрали мы с Челси.

Челси и Эрик заезжают за нами ровно в восемь. Мы с Тиной садимся в машину к парню, так и не столкнувшись с Мэтом, который, слава богу, уехал минутой раньше, чем мы. При этом, конечно, успев мило пообщаться с Челси и Эриком! Но только не со мной.

Так что приезжаю я на вечеринку в несколько подвешенном состоянии.

– Ну, наконец-то повеселимся! – весело кричит Челси сразу, как мы входим в дом, уже полный гостей. Экспрессивная Челси сразу привлекает к себе внимание и вливается в шумную атмосферу праздника. Она сама по себе человек праздник.

– Главное, чтобы без последствий… – пробурчал Эрик, все еще помня, как им с Челси в прошлый раз пришлось бежать несколько улиц, чтобы скрыться от полиции, которая внезапно нагрянула в дом. Мы с Тиной в тот раз это «увеселительное» мероприятие пропустили и нисколько об этом не жалели.

– Не занудствуй, Эрик. Тебе не к лицу.

Парень только фыркает на слова Челси и послушно идет за мной, когда я тяну его за руку. В гостиной сразу различаем мощного Бобби, веселого Итона, Мэта и еще нескольких парней из команды. Все уже окружены девчонками, которые всячески приукрашивали свой интерес предстоящей игрой.

Фу, противно было смотреть.

Я снова отмечаю, что Итон, кажется, больше всех радовался общению. Если бы не его шесть сообщений на мой телефон за последний час, я бы решила, что он совсем не ждет меня.

Бобби толкает Мэта в бок, когда замечает нас и, в особенности, Тину, которая несколько скованно изучала взглядом присутствующих. И вот, когда Мэт поднимает взгляд и видит Тину, я чувствую, как что-то внутри меня болезненно начинает ныть. Мэт смотрел на сестру с истинным восхищением, которое читалось в его взгляде так громко, что оглушало. Итон уже давно так не смотрел на меня, хотя всегда казалось, что он наслаждается моим видом. И я ловлю себя на мысли, что скучаю по этому взгляду.

Мэт, правда, сильно любил Тину, они с детства были очень близки. Конечно, он всегда старался придать ей уверенности в себе, которой ей так не хватало. Я же всегда шутила и говорила, что ему в избытке перешла уверенность, которую они, как брат и сестра, должны были поделить поровну.

Я отвожу от них взгляд и незаметно пробираюсь к стоявшему ко мне спиной Итону. Почти нагло оторвав от него какую-то девчонку, встаю рядом, вперив в него тяжелый взгляд. Парень, словно ни в чем не бывало, притягивает меня к себе, с чувством поцеловав меня в губы. После чего представляет мне девушек, которые не особо радовались моему появлению. Но Итон был слишком наивен, чтобы это заметить. Он всегда был говорливым и общительным, парень любил общество, внимание и долгие разговоры, общение с новыми людьми, знакомства, все это заряжало его какой-то энергией. Итон не был самовлюбленным павлином, нет. Просто он всегда жаждал общения, от которого так часто пыталась сбежать я.

– Кстати, Хейли, спасибо за помощь! Если бы не ты, я бы завалил этот проект.

Бобби пробрался ко мне и разрядил обстановку. Мы с ним начинаем обсуждать наш проект по литературе, который я помогла парню сделать, чтобы он выправил свои баллы. Бобби искренне благодарил меня за помощь, а я искренне радовалась тому, что совместными усилиями мы улучшили его балл. Бобби был хорошим товарищем и пусть мы общались с ним не так часто, я всегда была ему рада. Рыжеволосый парень был непоседливым и в чем-то таким же наивным, как Тина, но этим и привлекал меня. С ним было просто и по-человечески тепло. Не было этих закидонов, как у Итона или Мэта. Бобби был мне хорошим другом, я ценила его отношение.

Сэм протягивает мне пунш, который, в отличие от Челси, я пробую осторожно и медленно. Итон все так же обнимает меня со спины, и около получаса мы все стоим рядом, обсуждая их предстоящую игру. На Мэта я, понятное дело, не смотрю, хотя и прислушиваюсь к его разговору с Тиной, а потом и с Челси. С последней он, вообще, ладил и как бы ни упрекал ее в проблематичности, все равно относился к ней, как к своей подруге.

Мне о таком расположении парня к себе можно было только мечтать.

Проулыбавшись вымученной улыбкой около часа, я все-таки отхожу от ребят, когда они собираются играть в какую-то массовую игру. Поцеловав Итона, говорю ему, что хочу поздороваться с одноклассницами. Он, конечно же, отпускает меня, а я с облегчением сваливаю туда, где не нужно улыбаться и строить из себя непосредственную взбалмошную девчонку, какой хотел меня видеть Итон. Да и все остальные. Челси и Тина даже не замечают, что я отошла, потому что полностью вовлечены в разговор с Сэмом и Мэтью, которого со спины обнимала какая-то длинноногая барби. Итон почти сразу переместился к ним, потеснив Мэта и раззадорив девчонок, которые так и ждали моего отлучения. Обычно я реагирую на эти вещи спокойно, но сегодня меня все это начало раздражать. Какого черта?!

Скрываюсь в коридоре и захожу на кухню почти с каменным выражением лица. Протиснувшись через толпу, выцепляю у бара Эрика, который общался со своими знакомыми. Просто беру его под локоть и утыкаюсь лбом ему в плечо.

Эрик поворачивается ко мне с улыбкой, пока не различает на моем лице усталость.

– Все в порядке?

Покачав головой, удивляю саму себя, когда киваю в сторону пунша.

– Может, выпьем?

Эрик понял, что от него требуется участие, и, извинившись перед своими парнями, обнимает меня за талию, и мы вместе подходим к бару. Эрик сразу ищет мне неразбавленный водкой пунш, как делал всякий раз, в отличие от остальных. Эрик всегда тусил возле бара, поэтому знал, когда и кем пунш оказывается разбавлен. И, если Челси пользовалась этим, чтобы специально найти тот пунш, который был уже с высокой долей алкоголя, то я наоборот. Тина, вообще, предпочитала пуншу коктейли.

Мы с Эриком уходим вглубь дома и садимся на лестнице, заняв первые пару ступеней.

– Почему не с ребятами?

Эрик сидит рядом, позволяя мне опереться о его плечо. Я только протягиваю к нему руку, чтобы убрать из его кудрявых волос какую-то блестящую бумажку.

– Не хочу быть там.

Отпиваю после этого пунша, а Эрик мягко выводит меня на обсуждение вечеринки, постепенно подведя меня к разговору о том, почему я сейчас с ним.

– Ты в последнее время какая-то серьезная, Хейли. Ты так часто погружаешься в себя, что я начинаю думать, что у тебя что-то происходит.

Я не делаю попытки оправдать себя. Все знали, что я молчун в отношении своих проблем, и сейчас, со временем, это вроде перестало обижать моих друзей.

– Дома кое-что происходит и это расстраивает меня.

Эрик осторожно наклоняется ко мне.

– С родителями?

Качаю головой, чтобы сразу после этого сипло выдохнуть:

– С дедом.

На глаза сразу наворачиваются слезы, и я запрокидываю голову, чтобы не дать им скатиться. Потом снова тянусь к пуншу.

Эрик не мучает меня расспросами, понимая, что это больная тема, которую я не хочу продолжать. Мы с ним были очень похожи, Эрик тоже не часто делился своими проблемами, которые, так или иначе, изводили его эмоционально. Но я была тем редким человеком, с которым он не боялся быть честным в плане своих эмоций. Категоричность и прямолинейность Челси могли ранить его чувства, а учтивость и тревожность Тины вызывали у него чувство вины, за то, что расстраивает ее. Я все это понимаю, потому что сама сталкивалась с этим. Я была для парня тем редким человеком, который не будет тебя судить, а просто выслушает тебя, подставит тебе свое плечо, и искренне прочувствует твои переживания. Без ненужных советов и призывов к каким-то действиям.

– И все как-то сейчас идет … неправильно.

Парень сочувственно кладет мне руку на плечи.

– С Итоном тоже?

Я честно киваю.

Смысл врать?

Тем более Эрику, который уже второй месяц заводил со мной разговор про Итона, снова и снова спрашивая меня, люблю я его или нет. Теперь, когда я отвечала ему на этот вопрос молчанием или словами, что «Итон близкий мне человек», Эрик только вздыхал и подставлял мне свое дружеское плечо. Которое не требовало от меня несвоевременной исповеди.

– Линн больше не звонила?

Эрик, тоскливо улыбнувшись, качает головой, услышав от меня имя своей бывшей девушки.

– Периодически пишет мне в фейсбуке.

Я, несмело подняв голову, спрашиваю его, что она хочет.

– Вернуться, – коротко говорит Эрик, мученически проведя ладонью по лбу. Я сочувственно беру его под руку. Вот уж у кого была паршивая ситуация, так это у него. Ему выпала честь влюбиться в неблагодарную стерву, которая в свое время вила из него веревки. А когда Эрик выбрался из этих пут, воспитав в себе характер, она начала мучить его тем, что давила на его жалость и его хорошее отношение к их прошлому. Несмотря на то, что она изменила ему с парнем, которого Эрик всегда ненавидел. Она ударила его под дых, и это на время сломило Эрика. Но это позволило ему открыться мне и позволить нам с Челси вытянуть его из этого болота переживаний.

– Эрик, ты достоин лучшего.

Парень улыбается и, повернувшись ко мне, мягко кивает.

– Как и ты, Хейли.

Я улавливаю вложенный сюда смысл, поэтому только удрученно поджимаю губы и залпом осушаю оставшийся пунш.

– Спаиваешь девушку, Эрик? Нехорошо.

Мне не нужно поднимать голову, чтобы понять, кто встал перед нами. Я чувствую этого человека еще до того, как он заговорил с нами.

– Не завидуй, Мэт. Эту девушку спаивать позволительно только мне.

Мэт и Эрик общаются в привычной для них шутливой форме, и это еще сильнее задевает меня. Я просто напряженно пялюсь в свой стакан, ожидая, когда Джонсон уйдет. Надеясь, что он не станет задевать меня. Увы.

– Что, Хейли, все-таки нашла кому испортить настроение? – Мэт обращается ко мне без издевки, но с присущей ему порой смягчённой иронией. – На вечеринках принято веселиться, а не ныть в конце коридора.

Горько усмехнувшись тому, что он снова мучает меня своим поведением, едва заметно качаю головой. Не понимаю, в чем я так провинилась перед ним? Что я сделала, что он стал таким холодным и черствым. За что он так… со мной?

– Хейли …

Предупреждающий тон Эрика я пропускаю мимо ушей и просто медленно поднимаюсь на ноги, заставляя себя вернуться к маске. К той Хейли, которую все сегодня хотели видеть.

Я смело поднимаю взгляд на Мэта, который сейчас почти настороженно смотрел на меня, словно гадая, что я ему отвечу. Но все, что я делаю в ответ, это растягиваю губы в ложной счастливой улыбке.

– Так я и веселюсь, Мэт. Кто сказал, что я ною в конце коридора?

Мне не удается скрыть эмоциональную усталость в голосе, но удается скрыть горечь и самобичевание. И прежде чем один из них, что-то ответит мне, я машу выглянувшей в коридор Челси, профессионально надев на лицо «счастливую маску».

Мэт провожает меня пристальным взглядом, который перестает жечь меня, только когда я попадаю в объятия Челси, уже потянувшей меня в гостиную, чтобы играть в твистер. И это всяко лучше того, чтобы играть в прятки с тем, кто уже давно перестал прятаться.

Глава 8

Эта вечеринка становится для меня костью в горле, и я жалею, что не осталась дома. Все сегодня мной воспринималось болезненно остро.

До невыносимости.

Мне удается выглядеть беззаботной в компании ребят, и я даже играю в твистер вместе с Итоном, который счастлив от того, что можно пофлиртовать со мной на таком уровне. Отвечаю на все его действия, но ловко обвожу его вокруг пальца, уложив на спину, и, тем самым, выйдя в победители. Мужская половина, понятное дело, гудит, потому что они ставили на парня, а вот девчонки ликуют, потому что я выигрываю ту сумму денег, которую мы уже завтра потратим на шмотки.

Периодически ловлю на себе напряженные взгляды Мета и беспокойные – Эрика. Первого продолжаю игнорировать, а второму отвечаю искренней полуулыбкой. Итон на какое-то время забирает мое внимание на себя, но как только видит во мне тоску, игриво спрашивает, почему я так притихла. И тут же просит меня забыть про проблемы в учебе и позволить себе отдохнуть.

Его невнимательности, которая никогда меня до этого не задевала, достаточно, чтобы я снова вернула себе прежний счастливый вид, только, чтобы он не лез ко мне с разговорами.

Но в итоге я ссылаюсь на усталость и уезжаю с вечеринки в компании Эрика. Мэт, обнимающий какую-то девушку, в отличие от Итона, отстраняется от нее, чтобы проводить нас, и в итоге снова видит меня без всей этой улыбчивости и самоуверенности.

С силой тяну Эрика к машине, понимая, что не выдержу еще одного унизительного словесного потока в свой адрес со стороны Мэта и, слава богу, тот провожает нас молчанием.

А уже вернувшись домой, я вижу пропущенный в своем телефоне. Увидев имя звонившего, не сдерживаю потока слез.

Дед снова звонил мне на сотовый.

Потому что знал, что к домашнему я не подойду.

Уже месяц как не подхожу.

Утро встречаю почти стеклянным взглядом.

За завтраком молча слушаю новости от родителей, которые снова попытались осторожно вставить сюда деда и бабушку. Не поддерживаю разговор и, как прежде, ухожу прежде, чем мать зарыдает.

Быстро переодеваюсь в спортивную форму и, несмотря на усталость и нежелание выходить из дома, все равно выхожу на пробежку. Только, чтобы не быть сейчас дома.

В выходные находиться дома становилось все сложнее. Если в будни у нас было мало времени на обсуждение семейных проблем, то в выходные этого времени было намного больше, поэтому родители начинали разговор, который приводил нас к одному и тому же исходу: мама рыдала, а я с тяжелым сердцем уходила на пробежку.

Вот и сейчас, я ухожу в парк и, вставив наушники, включаю недавно созданную папку с музыкой, где не попадалась бы ни одна из песен и музыкальных композиций деда.

Уткнувшись взглядом в асфальт, начинаю бежать, игнорируя прохожих и парней, которые хотели бежать рядом.

В обед родители уезжают в магазин, а вечером мы все снова встречаемся за ужином, но, на мое облегчение, с родителями Тины и Мэта. Ребята тоже приходят к нам на веранду, поэтому родители оставляют попытки поговорить со мной.

В воскресение все повторяется по кругу.

Который мне так хотелось прервать.

И из которого так отчаянно хотелось вырваться на свободу.

– Ты похудела, Хейли.

Мы с Тиной и Мэтом ждем с факультатива Итона, и, если Мэт предпочел стоять молча, то Тина решила занять это время болтовней. К сожалению, обо мне.

– Тебе кажется, Тина. – Отмахиваюсь я, не желая признавать, что за этот месяц, действительно, сбросила несколько килограмм на нервной почве.

– Нет, серьезно. Ты еще больше постройнела.

Я уже раздраженно отмахиваюсь от чуткой Тины.

– Это просто удачно подобранная одежда.

Я не ожидаю подвоха, поэтому нервно дергаюсь, когда ко мне тянется мощная загорелая рука Мэта. Парень касается пальцами моих шлевок на джинсах, потянув их на себя так, чтобы они оттянулись к нему.

Моментально реагирую на эту наглость и бью его по руке.

– Охренел?!

Мэт, не отводя от меня какого-то изучающего взгляда, послушно убрал руку.

– Раньше ты носила эти джинсы без ремня.

Я снова теряюсь от его наблюдательности. Которая больше усложняла жизнь мне, чем Тине.

– Ты ошибаешься.

Мэт хмуро качает головой, все еще сканируя меня своим напряженным взглядом.

– Не думаю, Хейли.

И в этот момент бурлившее во мне все эти дни раздражение снова дает о себе знать. Это как защитная реакция на каждого, кто пробует залезть ко мне в душу, игнорируя мой запрет на это.

– Еще две недели назад ты был недоволен тем, что моя задница выпирает! Сейчас тебе не нравится, что она вернулась в нормальный размер! Что будет завтра?! Скажешь, что у меня короткие ноги?! Или, что мне нужно удлинить шею?!

Тина, не ожидая от меня такого возмущения, теряется, а вот Мэт так же выдержанно смотрит мне в лицо.

– Не дури, Хейли.

Он говорит со мной спокойно и негромко, я бы сказала, что даже как-то осторожно. Несвойственно для него в отношении меня. И это задевает меня еще сильнее. Пробивает во мне какую-то дыру, которая начинает болезненно кровоточить, заставляя меня выставить оборону, пусть и в этой возмущенной агрессии.

– Отвали от меня, Мэт Джонсон! – только остается прошипеть мне, отмахнувшись от напуганной Тины. – Не надо строить из себя того, кем ты не являешься!

И развернувшись, поспешно ухожу, оставляя Джонсонов напряженно смотреть мне в след. Пока сама расстроенно смотрю прямо перед собой.

Итон, которого мои «соседи» любезно просветили относительно моей нервозности, приезжает ко мне сразу после тренировки и вытаскивает меня из дома, несмотря на то, что я упираюсь. В конце концов, он просто подхватывает меня и, повесив себе на плечо, выходит на улицу, где напряженно кивает Мэту и Тине, которые в это время поливали сад.

Итон усаживает меня на переднее сидение и увозит меня за город, в туристический пригородный округ, где находит красивую поляну возле местного озера. Разложив широкий плед на земле, он тянет меня вниз, и два часа мы с ним просто лежим на земле, молча обнимая друг друга.

Мы не говорим.

Парень просто прижимает меня к себе, позволяя мне выдохнуть из себя всю ту боль, что так сковывала меня последние дни. Итон сегодня не шутит и не пробует воздействовать на меня своей привлекательностью, он просто рядом и дает мне то, что мне так не хватало. Он дает мне внимание. Осознание того, что я не одна.

Я, как ребенок, прижимаюсь к нему, гадая, как скоро он начнет задавать вопросы.

На которые я не хочу отвечать.

Но Итон умел быть чутким тогда, когда дело принимало подобный оборот. Поэтому, увидев, что я внутренне успокоилась, он увлекает меня разговором и в шутливой форме угощает приготовленными сэндвичами, которые взял с собой. Я немного отхожу и уже поддерживаю разговор, спрашиваю, как обстоят дела с тренировками, почему тренер так давит на Сэма, который задыхался под этим давлением. Мы долго обсуждаем какие-то общие для нас темы и, только когда садимся в машину, чтобы вернуться в город, Итон осмеливается спросить, что меня так мучало все это время. Но он не осмеливается перечить мне, когда я ухожу от ответа.

Итон позволял мне это.

Итон всегда давал мне время.

И я любила в нем эту черту: его ненавязчивость. Принятие чужой территории.

Поэтому я возвращаюсь домой с прежним грузом невысказанности, но с, определённо, облегчённым набором переживаний.

И усмирившимся набором чувств.

Которые ослабили хватку под горлом, перестав так истошно душить.

Но это не спасает меня от того, чтобы в ответ на слова Итона «Я люблю тебя, Хейли», не ответить:

– И я тебя, Итон.

Я не осмеливаюсь сказать то самое слово, которое в последнее время приняло для меня шаткий смысл.

Не осмеливаюсь.

И оставалось только надеяться, что Итон и дальше будет прощать мне это.

Глава 9

Следующая неделя проходит почти спокойно. Мэт больше не цепляется ко мне, а я перестаю так обострять наше общение. Итон же всю неделю балует меня своим вниманием, а Тина – участливым беспокойством. Теперь, уловив, что меня что-то беспокоит, она, конечно, ждала от меня какой-то исповеди, которой так и не происходило.

Челси, всю неделю пропадавшая в компании байкера, с которым познакомилась на фейсбуке, наконец-то дала ему отбой и вернулась к нам. А Эрик каждую перемену искал меня взглядом в толпе, чтобы задать мне немой вопрос, как я справляюсь.

Но все пока складывалось безболезненно, и я почти отошла от этих переживаний. Которые снова нахлынули на меня, когда мы собрались у Челси в пятницу вечером. Подруга собрала у себя в доме всю нашу футбольную команду и еще треть школы, с которой не была в контрах. Наша компания по традиции расположилась в гостиной, где мы играли в мафию, прежде чем Челси начала подсовывать нам другие игры, которые заставляли меня скептически вздыхать.

Насильно разбив нас всех на пары, она заставила нас отгадывать вещи, которые касались нашего партнера. То есть, парень и девушка выходили в центр комнаты и отвечали на вопросы, которые заблаговременно задавала им наедине Челси. Учитывая, что все к этому времени выпили пару бокалов пунша, наблюдать за тем, как тупят пары, было очень смешно. Нам с Итоном тоже пришлось участвовать в этой игре, и все издевательски весело встречали тупое молчание или невнятное блеяние одного из нас.

– Какой сериал Хейли пересмотрела шесть раз?

Итон, нахмурившись, пожал плечами.

– Друзья?

Челси качает головой.

– Неправильно.

Подруга поворачивается ко мне и ставит меня в тупик, спросив, куда Итон отправился бы отдыхать, если бы была возможность.

Я выдала логическое для меня:

– Конечно, в Лас-Вегас!

На что Челси покачала головой.

– Неправильно.

Прежде чем она обратится к парню, я дергаю на себя потешающегося Итона.

– Как это не в Лас-Вегас?! И куда же?!

Итон, хмыкнув, поправил ворот своей черной рубашки.

– В Австралию, детка. Хочу собственными глазами увидеть кенгуру.

Ребята заходятся в очередном истошном припадке, а я взглядом выделяю улыбающегося Мэта, рядом с которым сидела знакомая нашей подруги Джесс. Ее звали Софи, и она была на редкость для Мэта не гламурной девушкой, а абсолютно посредственной, в хорошем смысле, симпатичной и миловидной девушкой, которая была в состоянии поддержать разговор и была приятной в общении. Несмотря на то, что я не приняла ее, я все равно не могла не улыбнуться ей и не поддержать с ней вежливое общение, когда это требовалось.

Мэт сидел у нее в ногах, и пока она перебирала его темные волосы, я не могла не прожигать их недовольным взглядом. Они выглядели гармонично и мне это не нравилось. Мне, вообще, не нравилась эта милая Софи. И мне не нравилось, что она теперь тусуется с нами.

И да, конечно, мне не нравилось то, что мне все это так не нравилось.

– Ты знал?! Знал, что он жаждет увидеть этих животных?!

Мэт понимает мое возмущение и только мягко улыбается, покачав головой.

– Первый раз слышу, Хейли. Клянусь.

Я отмахиваюсь от Итона, который полез обниматься, и следующие пару вопросов иронично слежу за ответами парня.

– Я ненавижу томаты, Итон. Креветки я ем уже года два как. – Сквозь смех присутствующих бурчу я, поражаясь тому, что Итон не ответил на элементарный вопрос.

– Да я забыл. Ты много чего не любишь из продуктов! – виновато развел руки в сторону Итон, напомнив мне про мою привередливость в еде. Только вздыхаю.

Мэт же вклинивается в разговор и кричит нам из толпы:

– Ты должен помнить, как она плевалась ими на дне рождении Тины! Это ты тогда подсунул ей пиццу с томатами, вместо ее чисто сырной.

Итон начинает громко смеяться, вспомнив тот ужасный момент из моего прошлого, а я разворачиваюсь в сторону Мэта, хмуро кивнув ему.

– Если бы ты, придурок, не подсказал ему, Итон не додумался бы до этого.

Мэт только расплывается в широкой улыбке, в которой не было ни тени сожаления.

– Итон, хватит смеяться!

Парень, притворно подняв руки в виноватом жесте, только покачал головой, все еще борясь со смехом.

– Прости, Хейли. Но я, правда, тогда не знал, что ты ненавидишь томаты.

Я снова раздраженно отвожу взгляд к Мэту, которого все это забавляло.

– Зато он знал!

Джонсон, усмехнувшись, кивнул.

– Засранец! – возмутилась Тина, дав брату подзатыльник и успокоив этим меня.