Текст книги "Отметки судьбы"

9 января 2016

Моя позиция относительно взаимоотношений с мужчинами, которой я придерживалась больше года, окончательно потерпела поражение. Сегодня утром я проснулась в чужой постели. Мужской.

Лина оказалась права. Как всегда. Когда вчера я собиралась на свидание, она советовала не думать о том, как правильно или что будет после. «Просто наслаждайся моментом. Уверена, у тебя неплохо получится». Я решительно старалась, чтобы было именно так. И кажется, у меня действительно получилось.

Паши в кровати уже не было. Я потянулась за сумочкой, которая висела на спинке стула вместе с аккуратно сложенным платьем и прочими элементами моей одежды.

Разве вечером я оставила ее в таком же порядке?

Вытащив из бокового кармана мобильник, я с удивлением посмотрела на время. Экран показывал 11:18. Я забыла, когда в последний раз просыпалась так поздно. Но самым странным было даже не это (ведь уснули мы тоже глубоко за полночь) – обычно первая ночь на новом месте у меня сопровождалась бессонницей. Здесь же я спала как у себя дома, что наверняка можно было посчитать хорошим знаком.

Одевшись и выглянув в коридор, я прислушалась, пытаясь уловить Пашино присутствие. Дверь в зал была закрыта, и только по этому признаку можно было понять, где он, поскольку тишину в квартире ничего не нарушало. Войдя внутрь, я обнаружила его сидящим в кресле перед журнальным столиком и что-то увлеченно печатающим на клавиатуре ноутбука. Рядом лежали какие-то провода, флешки, роутер и прочие технические штуки. Тогда я и узнала, что дома Паша уделял внимание не только отдыху или бытовым занятиям. Здесь он продолжал заниматься работой.

Увидев меня, Павел оторвался от своего дела, встал и с улыбкой притянул меня к себе.

– Выспалась?

– Более чем. Ты давно здесь сидишь?

– Ну… – Мужчина усмехнулся. – Часа четыре.

– Серьезно? И у тебя нет желания поспать подольше в свой законный выходной? Или… – Я прищурилась. – Тебе не терпелось от меня сбежать?

– Амалия Викторовна, если Вы еще раз скажете подобную глупость, мне придется приковать Вас к себе наручниками. И тогда-то мы и узнаем, кому быстрее захочется сбежать. А на самом деле, я привык. Мне пяти-шести-часового сна в сутки вполне достаточно. Вот и решил и тебе не мешать, чтобы ты поспала нормально, и самому в это время что-то полезное успеть сделать. Ну так что, я прощен?

– Пожалуй. За поцелуй… Нет, за два.

Мои условия тотчас были исполнены. Только я уже успела передумать – поцелуев мне оказалось недостаточно. Да и Паша, как было несложно определить, оказался совершенно не против продолжения.

В общем, с завтраком в тот день пришлось подождать.

26 февраля 2016

«Вас ожидает Renault A596 черного цвета. Пожалуйста, выходите»

«Вынуждена продлить ожидание минут на 20. Поступила неотложная заявка»

«Согласно кодексу нашей службы, данные обстоятельства являются нарушением со стороны клиента. К Вам будут применены штрафные санкции»

«Могу я уточнить размеры взыскания?»

«Романтический ужин с владельцем авто. Плавно перетекающий в завтрак»

«Обожаю вашу службу»

«Благодарим за отзыв! Будем стремиться и дальше радовать Вас своим сервисом!»

Я чувствовала себя с этим человеком свободно и легко. Я нечасто просила его о чем-либо, но знала, что он всегда готов помочь. Каким-то неведомым образом Паша угадывал, что мне нужно, и чувствовал, когда я нуждаюсь в поддержке. Жизнь не слишком баловала его, рано лишила родительской опоры и заставила не раз пережить боль потерь. Но несмотря на это, ему удавалось сохранить в себе самообладание и стойкость, умение сопереживать, тактичность, жизнелюбие и доброе чувство юмора.

Мы не обсуждали между собой вероятность какого-то совместного и более серьезного будущего. Нам просто было хорошо вместе. Я была в нем уверена. Он даже обнимал меня как-то по-особенному, не как все. Нежно, бережно, и в то же время сильно. Я работала по будням, а у Паши был сменный график, и когда я, будучи в офисе, не видела и не слышала его целый день, то успевала соскучиться и с нетерпением ждала вечера. В такие дни Павел, за редким исключением, приезжал к окончанию моего рабочего дня. Мы гуляли, ходили в кино, могли поужинать в уютном кафе, или, если было уже поздно, он просто отвозил меня домой. Пару раз Паша оставался ночевать в моей комнате, благо, подруги были не против, а иногда мы ехали к нему. Мне нравились все варианты. Главное, чтобы он был рядом.

Я старалась не говорить об этом даже с Линой, но время от времени возникшие между нами чувства вызывали во мне смятение и нервозность. Я помнила все, что говорила тогда Лине или в чем убеждала сама себя, и мне очень хотелось, чтобы я оказалась не права. Я повторяла это как мантру. Разве могут отношения, столь красиво развивающиеся и дарящие такую гамму ни с чем не сравнимых эмоций, в конечном итоге обратиться в пытку, приводя к бесконечным скандалам и нервотрепкам, или стать чем-то вроде якоря, навевающего скуку и убивающего любую самореализацию? Почему так происходит? Бывают же исключения. Бывают счастливые пары и крепкие браки. Я пыталась понять, что нужно сделать, чтобы войти в их число, и боялась упустить решающий момент. Ведь наша история уже началась. Кто решит, когда и чем она закончится?

Иными словами, иногда в моей голове просыпался настоящий зануда, которого нужно было как-то утихомирить. И в такие моменты как нельзя кстати приходилась работа. Видимо, в этом мы с Павлом были схожи. Только его деятельность чаще была сопряжена с тишиной, усидчивостью или автономностью, моя же неизбежно сопровождалась суетой и весомым количеством общения. Да, бывали моменты усталости, когда и мне хотелось покоя, но продолжались они обычно недолго. Я сомневалась, что из меня могла бы выйти образцовая домохозяйка.

3 марта 2016

Две недели назад в «Доме подарков» начались первые приготовления к новому серьезному проекту. На 19 апреля было намечено открытие расширенной четырехдневной выставки-презентации реализуемых нами товаров. Местом проведения планировалось сделать весь третий этаж, в связи с чем на ближайшее время мы полностью прекращали сдавать аудитории в аренду. Помимо выставки и конференции с участием руководящих лиц компания организовывала тренинги-семинары по нескольким важнейшим для торговой деятельности вопросам типа правильной тактики ведения переговоров с контрагентами или оптимальной стратегии выполнения закупок. Проект давал нам возможность заявить о себе, обрести новые интересные и в то же время полезные знакомства и заручиться поддержкой новых партнеров, в том числе иногородних. В случае успешного проведения мероприятия, мы получали шанс заключить несколько значимых договоров и даже выйти на столичный рынок, что обеспечило бы укрепление позиций в данной отрасли, дальнейшее расширение сети и существенное увеличение объемов производства и продаж.

Получив добровольно-принудительное предложение стать полноценным участником процесса подготовки, я отнеслась к нему с энтузиазмом. Мне было любопытно попробовать свои силы в чем-то новом и более ответственном. Как я уже говорила, погружаясь с головой в рабочий процесс, я отвлекалась от посторонних, иногда ненужных или излишне навязчивых, мыслей, при этом ощущая собственную важность и полезность для клиентов или коллектива (что имело для меня весомое значение – работать исключительно ради себя и для себя мне было неинтересно). Да и оставаться на хорошем счету у начальства или получить хорошую премию никогда не помешает. Тем более, что дополнительная нагрузка ложилась на мои плечи не насовсем, а всего на пару месяцев.

Приехав как обычно с утра в офис и подойдя к пропускному пункту, мы с Линой увидели на месте охраны незнакомую мужскую фигуру. Человек сидел на стуле, рассматривая журнал с фамилиями работников, ответственных за взятие ключей, но увидев две подошедшие вплотную к стеклу тени, поднял голову.

– Доброе утро. Мы из 207, ключ на месте или уже открыли?

– Доброе. – Мужчина без тени смущения прошелся по нам взглядом сверху вниз, задержавшись, как мне показалось, на моих ногах. – Будьте добры ваши пропуска. Я здесь лицо новое, никого не знаю, так что без документов пропустить не могу.

Просьба была неожиданной, поскольку с остальными работающими на этой должности сотрудниками мы были знакомы далеко не первый месяц и выданный при трудоустройстве пропуск давно не предъявляли. Лина сориентировалась быстро и уже демонстрировала заветную карточку, я же растерянно перебирала содержимое сумки, совершенно не помня, где она могла бы находиться, и подозревая, что и вовсе могла ее где-то выронить…

– Прошу прощения, но может быть, эту девушку Вы тоже пропустите? – Поинтересовалась подруга. – Мы вместе работаем. В одном отделе.

– Нет. Только после разрешения вашего руководства. Пускай приходит и лично подтверждает, что такой сотрудник действительно здесь работает. Правила есть правила, мне проблемы в первый же рабочий день не нужны.

– Лин, не жди меня, поднимайся. Я постою здесь, пока из начальства кто-то не подойдет. Кстати, – обратилась я уже к новому охраннику, желая как-то сгладить обстановку и скоротать время. – Меня Амалия зовут. А Вас?

– Игнат. В каком отделе работаете, Амалия?

– Оптовые продажи. И частично закупки на склад.

– Интересное сочетание. Вы вдвоем этим занимаетесь или еще есть люди?

– Да нет же, вдвоем справиться с таким потоком нереально. Нас девять, считая начальника.

– Нравится такая работа?

– Вполне. Ну а Вы, о себе что-нибудь расскажете? Первые впечатления от нового места уже появились?

– Конечно. – Он самодовольно ухмыльнулся. – Женщины здесь красивые. И разговорчивые. А я, кстати, не женат.

– Рада за Вас. – Я постаралась сохранить выражение лица дружелюбным. – Только не забывайте, что Вы пришли сюда в первую очередь работать, а не жениться.

– А Вы уверены, что знаете, для чего я сюда пришел? – Игнат подмигнул. – Шучу. Согласен, работа в первую очередь. И только поэтому Вы до сих пор здесь стоите.

Он снова уткнулся в бумаги. Мне было не свойственно делать выводы о человеке исключительно по первым минутам знакомства, но было в новом сотруднике что-то отталкивающее, отчего хотелось скорее пройти в кабинет. Поэтому я вздохнула с явным облегчением, когда среди фигур, проходящих через входные двери здания, разглядела ярко-красный пуховик Анны Львовны.

24 марта 2016

За неделю до трудоустройства в «Доме подарков» Игнату исполнилось тридцать четыре года, а его характеристики с предыдущего места работы оказались просто идеальными. В целом, впечатление на других он производил неплохое, так что о своих личных ощущениях я решила не распространяться. Игнат временами был серьезен и достаточно угрюм, а бывало, напротив, выглядел слишком веселым и легкомысленным. Часто вел себя раскованно и даже нагло, но иногда удивительным образом превращался в такого человека, каких в обществе любят называть «ботаниками», весьма скромного и эрудированного. Я никак не могла уловить, какой же он на самом деле, и мне казались ненормальными такие резкие перемены.

Или, может, сами перемены тоже мне всего лишь казались?

Как бы то ни было, я знала только одного человека, кто бы испытывал к нему заметную невооруженным глазом неприязнь. Паша утверждал, что Игнат слишком откровенно и похотливо смотрит в мою сторону, и начинал нервничать, когда дистанция между мной и охранником оказывалась менее пяти метров. Однако, я не обладала способностями проникать в нужный кабинет через уличное окно или становиться невидимкой, едва завидев Игната в коридоре. Да и, честно говоря, считала это излишним. Мне вообще в последнее время начинало казаться, что Павла не особенно радуют мои коммуникативные способности, и будь его воля, он бы предпочел видеть меня в одиночестве, нежели компании коллег или клиентов, среди которых, разумеется, нередко встречались мужчины. Не то чтобы я этого совсем уж не понимала, только его ревность была беспочвенной, и иногда она переходила допустимые границы, вызывая у меня раздражение и неприязнь. Я же не ревновала его к компьютерам, проводочкам и всяческим гаджетам, а ведь времени с ними он тоже проводил немало. Да, мне нравилось находиться в обществе, но Пашу я любила и пускаться во все тяжкие не собиралась.

Зайдя после обеда в женский туалет, я неожиданно столкнулась с Игнатом. Он стоял с отверткой и полотенцем возле электрической сушилки для рук. Последнее время та часто ломалась, и кто-то из парней приходил сюда ее починить. Правда, обычно отдел охраны не привлекали к хозяйственной деятельности, поэтому меня несколько удивило, что именно Игнат занимается данной работой.

Что ж, наверное, он просто хорошо в этом разбирается. Или остальные оказались сейчас слишком заняты.

– Амалия! Проходите, не пугайтесь. Я уже почти ухожу…

– А я Вас и не боюсь.

Я надеялась, что мой ответ в сочетании с вежливой улыбкой прозвучал достаточно уверенно. На самом же деле, в присутствии этого человека мне по-прежнему становилось не по себе. Взгляд, которым смотрел на меня Игнат, казался ледяным и каким-то враждебным, а его глаза стального цвета были странно мутными.

Я прошла мимо него в кабину, а вернувшись, обнаружила, что Игнат не сдвинулся с места.

– Все работает, можете убедиться.

– Отлично. Спасибо.

– Амаленька, а Вы всегда такая строгая?

– Что Вы имеете в виду?

Мужчина подошел ко мне практически вплотную, загородив собой выход.

– Вы мне нравитесь. Неужели Вы до сих не догадывались об этом? Я бы хотел узнать такую прелестную девушку поближе… – Проговорил он, наклонившись прямо над моим ухом. – Когда я вижу Вас в этом платье, у меня прямо дух захватывает.

Игнат многозначительно улыбнулся, обнажив свои белые, но неровные зубы. Я успела заметить, что один из передних зубов был сколот ровно пополам.

Меня невольно передернуло.

– Игнат, я вижу, что Вы вполне понимающий и разумный человек, – мне все-таки пришлось заглянуть ему прямо в глаза и задержаться на них. – Поэтому скажу прямо – меня устраивают исключительно коллегиальные отношения. Давайте не будем усложнять.

Он выдержал паузу, сохраняя невозмутимое выражение лица.

– Ответ окончательный? Смотри, как бы потом об этом не пожалеть, я ведь переспрашивать не буду. Ишь какая неприступная…

В этот момент в туалет вошла девушка из бухгалтерии, и ему пришлось посторониться. Воспользовавшись секундной заминкой, я мигом выскользнула за дверь и, не оглядываясь, пролетела по коридору, пока на полном ходу едва не врезалась в Пашу.

Он тут же сомкнул руки у меня за спиной, не дав отойти.

– Милая, что с тобой? – Мягко спросил Паша, озабоченно всматриваясь в мое лицо.

– Извини, я просто задумалась… и… – Не договорив, я прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо, и ответные объятия тут же стали крепче. Они действовали на меня успокаивающе.

Однажды в детстве, когда я сидела в песочнице и увлеченно лепила при помощи формочек хрупкие песочные куличики, ко мне подбежала лохматая черная собака. По сравнению со мной, она была просто огромной. Собака успела раздавить мой самый красивый кулич и схватить зубами игрушечный совочек, прежде чем отбежала назад, услышав голос хозяина. Вероятно, она бы и не сделала ничего плохого, но тогда мне, маленькому четырехлетнему ребенку, стало страшно. Я разревелась и в поисках защиты и утешения побежала к маме, болтавшей неподалеку с кем-то из подруг. Она посмеялась надо мной, назвав трусишкой, и отправила назад, расстроенную и испуганную.

Став самостоятельной и взрослой, в глубине души я не перестала нуждаться в такой защите, даже если пыталась убедить себя в обратном. И человек, чье дыхание я чувствовала сейчас своим телом, был единственным, с кем мне действительно удавалось ее почувствовать.

Мы простояли так несколько минут, после чего я чмокнула его в шею и опустила руки.

– Ты чудо, Пашечка, но мне нужно работать. Романов, наверное, уже ждет.

– Амалия, ты точно в порядке?

Я улыбнулась. В отличие от Игната, Пашины глаза всегда оставались добрыми и ясными, а взгляд – открытым и приветливым.

– Да.

Теперь да.

28 марта 2016

– Паша, хватит! Может, мне еще и паранджу на себя нацепить, чтобы уж наверняка? Нам клиенты или представители других компаний тоже иногда цветы дарят – давай мы эти букеты будем сразу в окно выбрасывать, прямо при них, в знак плодотворного сотрудничества?

– Не нужно утрировать. Партнеры дарят вам цветы из уважения или благодарности. Чтобы показать, насколько они ценят ваш профессионализм и довольны вашей работой. Во всяком случае, раньше я думал примерно так. А этот тип с тобой откровенно заигрывает, и у меня складывается впечатление, что тебе оно нравится! Он единственный, с кем ты поддерживаешь столь теплые отношения, или есть и другие, просто я не вижу?

– Прекрати говорить мне такие вещи. Я рассказала тебе все, как было. Ты же не слышишь меня совершенно – что, не мог хотя бы попытаться для разнообразия? Молодец, нафантазировал свою версию и считаешь себя истиной в последней инстанции. Зачем вообще тогда со мной встречаешься, если не доверяешь ни единому слову? Чего ты хочешь?

– Чего я хочу? Амалия, я хочу, чтобы моя девушка была только моей, а не строила глазки кому-то еще в мое отсутствие. Вот интересно, что было бы, пройди я мимо на пять минут позже? Не удивлюсь, если он бы тебя целовал, чтобы «загладить свою вину»? Ты серьезно считаешь это нормальным? И кстати, в каких смертных грехах он провинился, ты так и не сказала. Чревоугодие? Или блуд?

У него зазвонил корпоративный телефон.

– Да, Николай Александрович? Хорошо, я подойду через две минуты. – Быстро проговорил Паша, после чего обратился снова ко мне, – Я тебя люблю, Амалия, но делить ни с кем не собираюсь. Так что если ты и дальше собиралась делать из меня идиота, то вынужден тебя разочаровать – не выйдет. Поэтому подумай, пожалуйста, и реши, что для тебя действительно важно. И кто.

Он развернулся и, не проронив больше ни слова, скрылся за стеклянными дверьми, а я осталась стоять на улице в одиночестве и растерянности. Я ничего плохого не сделала, а он говорил со мной так, словно я была девушкой легкого поведения, распутной и гулящей. Высказанные им в мой адрес обвинения казались совершенно не заслуженными. Паша застал нас наедине с Игнатом в коридоре, но мы не делали ничего предосудительного. На самом деле, Игнат пришел с извинениями. Это была одна из тех загадочных перемен, о которых я упоминала ранее. Еще на прошлой неделе он предстал передо мной довольно развязным и неприятным типом, которого не особо заботили правила приличия, но прошло всего четыре дня, как тот же мужчина явился передо мной с видом глубоко раскаявшегося грешника. Он так убедительно и вдумчиво произносил свою речь, что я поверила. И букет ярко-фиолетовых крокусов, приподнесенный в знак примирения, тоже приняла.

– Ами, поехали домой.

Лина появилась внезапно. Она ушла из офиса, закончив свою работу, около часа назад и не говорила о том, что собирается меня дожидаться.

– Я думала, ты уже там.

– Чутье подсказало мне, что лучше тебя одну сегодня никуда не отправлять. Шучу. Я решила прогуляться за книгой, пока настроение есть. И по времени прикинула, что как раз успею обратно дойти, когда ты закончишь. Как видишь, не прогадала.

– Ты все слышала, да?

Подруга отрицательно покачала головой.

– Но я видела, чем все закончилось.

– Ты тоже меня осуждаешь?

– Боже упаси. Я же завязала с юридической практикой. А вот презумпцию невиновности еще никто не отменял. Только ты знаешь, его ведь тоже можно понять. Представь, если бы ты увидела Пашу, мило беседующим тет-а-тет с какой-нибудь симпатичной девушкой? А принимающим от нее пирожки собственного приготовления в качестве благодарности за то, что комп вовремя починил? Сомневаюсь, что ты отнеслась бы к этому спокойно как удав.

Прокрутив в голове подобную ситуацию, я подумала, что мне захотелось бы дать им обоим хорошую затрещину или втереть в физиономию те самые пирожки. Вряд ли, конечно, я сделала бы так на самом деле, но желание наверняка бы возникло.

– Лин, а состояние аффекта смягчает приговор?

29 марта 2016

Когда наши вечера заканчивались порознь, мы с Пашей всегда созванивались, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи. Из-за вчерашней ссоры традиция впервые оказалась нарушена. Я так и не дождалась его звонка, а набирать номер первой гордость и обида мне все же не позволили. Избавиться от нервного напряжения также не удалось, в результате чего полночи я проворочалась без сна, а с утра чувствовала себя уставшей и разбитой.

Если обида осталась практически на том же уровне, то гордости заметно поубавилось. Я не испытывала никакой готовности к выяснению отношений. Мне просто хотелось услышать его голос и знать, что мы все еще вместе. Но Пашин телефон ответил отсутствием гудков и безэмоциональным автоматическим сообщением «абонент временно отсутствует». Я начинала то ли злиться, то ли беспокоиться, поскольку наш рабочий день уже начался. После быстрого звонка на внутренний номер техподдержки второе из этих чувств взяло верх. Поскольку Николай Александрович неизменно бодрым тенором объявил, что Павел на работе еще не появлялся.

В начале одиннадцатого, когда трудовая деятельность постепенно вступала в разгар, в кабинет зашла Ирина, наш ведущий маркетолог. Они со Светой стали обсуждать какой-то рабочий вопрос, и я перестала обращать на них внимание. Пока не услышала, как и в каком контексте коллега называет марку Пашиной машины.

– А «Реношка» вообще всмятку. Никаких шансов. Ох, Светка, страшно это все. Думала, работать начну – отвлекусь, но до сих пор картина перед глазами.

– Ирин, – я резко вмешалась в разговор. – Ты о чем сейчас?

– Амаль, тоже не видела? Да тут дтп было с утра, метрах в десяти от поворота на парковку. Лоб в лоб столкнулись, дорогу не поделили. А я ж пешком с той стороны хожу. Ты себе не представляешь, там такое… Вот куда газуют, гонщики хреновы!? На тот свет что ли торопятся? По сторонам бы хоть смотрели, а то поди и от смартфонов носом не отлипают!

– Какого цвета «Рено»?

Женщина непонимающе нахмурилась.

– Черного. А что…

Договорить она не успела, поскольку я вскочила и бросилась из кабинета на улицу, не позаботившись даже одеться или захватить с собой телефон. Я ничего уже не слышала. В тот момент из головы вылетело все. Остался только неконтролируемый и леденящий душу страх. Паша был хорошим водителем. Опытным, уверенным и в меру осторожным. Но даже соблюдение всевозможных правил не может гарантировать стопроцентную безопасность на дороге. Я знала об этом в теории. Он же столкнулся с подобным лично еще четырнадцать лет назад, и тот опыт ничего хорошего ему не принес. Всего одно мгновение, какие-то несколько секунд стали для Пашиной семьи роковыми. Нет, это не могло повториться.

Движение автомобилей в упомянутом месте в обе стороны шло полным ходом. Никаких представителей ДПС, врачей скорой помощи, толпы зевак или искореженной груды металла. Ничего, что свидетельствовало бы о случившейся здесь аварии, и никого, кто ответил бы на мои вопросы. Я опоздала. Я стояла посреди улицы и не могла понять, что должна делать дальше. Нужно было как-то узнать номера машин или имена тех, кто сидел за рулем. Но я все еще плохо соображала, а ком в горле становился только сильнее. Опустившись на ближайшую скамейку, я пыталась вспомнить, как правильно дышать.

Павел

Вернувшись накануне домой поздно вечером, телефон я оставил в прихожей. Я сомневался, что она станет звонить первой. Мне же нужно было время, чтобы остыть и не наговорить лишнего. Амалия вела себя чересчур легкомысленно, и я хотел заставить ее задуматься. Если ты любишь кого-то и находишься в отношениях, разве нормально при этом флиртовать и так откровенно любезничать с другими мужчинами? И где же она в таком случае, грань между любовью и приятным, ни к чему не обязывающим общением? То, что я увидел, выходило за рамки моего понимания. Я не хотел это понимать. Во мне кипела злость. На нее, на Игната. И на самого себя. Звучит смешно, но я злился на себя за то, что я злюсь. А точнее, что возникшая ситуация способна так сильно меня задеть.

По просьбе Николая Александровича, с утра мне нужно было ненадолго заехать на дальний склад. Как оказалось, заряд телефонного аккумулятора за ночь успел катастрофически приблизиться к нулю и тот мог выключиться в любой момент. Увидел я это за пять минут до выхода, а прикуриватель в машине был сломан, так что пришлось подождать до возвращения в офис. По пути к себе я заглянул украдкой в их отдел, но Амалию на месте не увидел. Вернув же смартфон к жизни, получил уведомление о пропущенных от нее звонках. И тут же набрал заветный номер.

Как же я по тебе соскучился, моя маленькая провокаторша.

– Паш, ты где? – В динамике раздался негромкий, но отчетливый голос Лины.

– Я в нашем кабинете, Лин. Приехал пять минут назад. Где Амалия? В кабинете ее нет, и телефона с собой, как я понимаю, тоже.

– Она должна быть на улице. Скорее всего, где-то со стороны въезда на парковку. Найди ее и верни на работу в нормальном состоянии. Пожалуйста. Я на тебя рассчитываю. – И добавила практически шепотом. – У меня клиент. Я не могу отойти.

Я собирался задать уточняющий вопрос, но она уже сбросила звонок.

Отправившись в указанном направлении, Амалию я нашел достаточно быстро. Она сидела на старой деревянной скамейке, наклонившись вперед и спрятав лицо в ладонях. На девушке не было верхней одежды, но, судя по всему, это ее как раз не волновало.

– Амалия, что случилось? Почему ты здесь?

Резко вскинув голову, она на мгновение застыла, глядя на меня покрасневшими глазами, видимо, не сразу очнувшись от своих мыслей. После чего вскочила на ноги и пошла в сторону офиса, бросив на ходу:

– Все нормально. Мне просто захотелось проветриться.

– Подожди! Что происходит? Ты ничего не хочешь рассказать? – Я догнал ее и развернул к себе.

– Что происходит?! Это ты мне объясни! Вот как ты меня наказываешь, да? Ты что, не мог позвонить или хотя бы включить свой чертов телефон?!

Амалия попыталась меня оттолкнуть, и я схватил ее за запястья, но, продолжая чувствовать сопротивление, все же отпустил их, чтобы ненароком не сделать больно. Девушка осталась стоять передо мной, обхватив себя за плечи и глядя куда-то в сторону.

– Правильно, зачем обо мне думать?! – Она заморгала, и по щекам потекли слезы. – Если уж я и для собственных родителей пустое место! Даже если я исчезну, вряд ли они станут особо переживать. Никто и не заметит!

Даже будучи не в настроении, расстроенной, обиженной или рассерженной, Амалия всегда старалась сохранять самообладание. Тем более, в рабочей обстановке или на людях. Сейчас же она находилась на грани истерики. Такой я видел ее впервые.

– Не говори глупостей. Ты нужна мне. Друзьям, коллегам, клиентам своим. А уж начальству так вообще – они без тебя ну никак не справятся. Да что с тобой такое? – Я был уверен, что дело не только во мне и случилось действительно что-то серьезное, связанное, очевидно, с семьей. – Иди ко мне…

На этот раз, когда я медленно привлек ее к себе, Амалия не сопротивлялась.

– Тише, маленькая. Успокойся.

– Ну почему, Паша? Что я сделала не так?! Скажи мне!

– Ты все делаешь правильно. А вот я, видимо, и в самом деле идиот. Прости.

Наконец она ответила на мои объятия, причем сделала это с такой силой, что я даже вздрогнул от неожиданности. Я перестал спрашивать, а она продолжала плакать, уткнувшись мне в грудь. Мы стояли так, по меньшей мере, минут пятнадцать, прежде чем Амалия окончательно успокоилась. Всхлипы прекратились и ее дыхание выровнялось. Она отстранилась и неловкими движениями стала вытирать следы потекшей косметики. Ее лицо оставалось грустным, но теперь уже спокойным.

– Давай помогу, мне все-таки лучше видно. Как ты?

Она посмотрела на меня своим пронизывающим взглядом.

– У меня же никого, кроме вас, нет. Понимаешь, никого. А тут пришла Ирина, рассказала об этой аварии, а ты недоступен и…

Я надел на нее свою куртку, и вместо того, чтобы договорить, Амалия сделала глубокий вдох, спрятав лицо в воротник.

– Какой аварии? Я не в курсе.

– Здесь две машины с утра разбились. В черном «Рено» выживших нет. Про вторую не знаю… Черт! Наверное, тоже.

Черный «Рено». Догадка не заставила себя долго ждать.

– Подожди, так ты из-за этого на улице? Ты подумала…

– У тебя такая же машина. И связи никакой. Что бы ты делал на моем месте?

Говорят, что для оценки глубины чувств к конкретному человеку, нужно представить, что ты больше никогда его не увидишь, и оценить свою реакцию. Ее реакция оказалась неожиданно сильной, вызвав во мне чувство вины – ведь это я ее не предупредил. В своей же я был уверен, поэтому с ответом проблем не возникло.

– Я? С ума бы сошел.

Мы вернулись в здание и я проводил ее до кабинета как раз в тот момент, когда пришел очередной постоянный клиент. Амалия тут же начала с ним привычную доброжелательную беседу. Я еще раз посмотрел на нее, восхищаясь тем, как быстро и профессионально девушке удалось взять себя в руки, и вышел в коридор. Следом за мной из кабинета тихо выскользнула Лина и прикрыла за собой дверь.

– Тебе нужны еще какие-то доказательства? – Ее вопрос прозвучал ровно и беспристрастно. В нем не было слышно обвинительных ноток, но я все равно почувствовал себя неуютно.

– О чем ты?

– Понимаешь, это она только со стороны кажется такой собранной и невозмутимой. Давно и успешно практикуемая маскировка. А внутри может быть совершенно другое. Ами уязвимее, чем кажется. Я знаю ее дольше тебя. Для нее привычно в душе переживать, а снаружи в то же время всем улыбаться. – Лина помолчала. – С тобой она стала эмоциональнее, и, как видишь, система периодически начинает давать сбой. Не то чтобы это плохо, но если ты…

Она запнулась. Мимо прошел один из директоров, и мы дружно проводили его взглядом.

– Ты считаешь меня каким-то монстром, Лин?

– Я? – Она слегка смутилась. – Господи, да нет же. Ты кажешься мне хорошим человеком. Я просто… Мне нужно быть уверенной в том, в чьи руки я ее передаю.

Последняя фраза показалась мне забавной, но я не стал ее комментировать.

– Есть еще что-то важное, о чем она не рассказывает, но я должен это знать?

– Не сомневайся. – Лина пожала плечами. – Она и мне говорит не все. Но даже если человек не открывает перед тобой свою душу без остатка, оставляя кое-что только для себя, это ведь не мешает его любить, правда?

– Да. Лин, я тебя понял. Поверь, я тоже не хочу причинить ей боль. В этом наши цели совпадают.

Дав понять, что разговор закончен, я отправился дальше по коридору, но через несколько шагов Лина меня окликнула: