Текст книги "Прощайте, колибри, хочу к воробьям!"

Фарик оставил мне билет в двенадцатый ряд. Зал встретил его бурными аплодисментами. Боже, до чего ж он красив, а как сидит на нем фрак! Как здорово он держится, с достоинством и в то же время немного царственно. Молодец, Фарик! Оркестр у него звучит отменно! Не могу сказать, что Малер мой любимый композитор, но я наслаждалась! В антракте вышла в фойе. Надо же, ни одного знакомого лица. И довольно много странной публики. Не в меру расфуфыренные дамы, мужики такие, что им, по-моему, кроме «Мурки» вовек ничего не надо. Что они здесь делают? Зачем им Малер? Или дело не в Малере, а в том, что попасть на концерт Фархада Закирова считается престижным? Скорее всего. А он и вправду стал первоклассным дирижером. Когда он раскланивался и поднимал оркестр, очень пожилая дама рядом со мной шепнула своей подружке, тоже весьма немолодой:

– Танечка, ну до чего же он красив!

– Не стану спорить, Люся. Хорош! Но главное все-таки очень – талантлив!

– Ну, это само собой…

Аплодисменты еще звучали, а я уже выбралась из зала и пошла за кулисы. Там, как обычно, толпился народ. А Фарик, видимо, еще раз вышел на аплодисменты. Но вот и он, с букетом красных роз.

– Женька! – воскликнул он, сразу выхватив меня взглядом. – Женечка, дорогая моя, как я рад! – Он сунул мне в руки букет и расцеловался со мной. Люди вокруг недоумевали: что это за женщина, откуда взялась?

– Жень, подожди меня минут пятнадцать, я со всеми тут разберусь… – И он подмигнул мне, как подмигивал когда-то в юности. – У меня к тебе очень важное дело!

– Ладно, Фарик, подожду!

Ждать пришлось около получаса, но я никуда не торопилась.

– Простите, а вы кто? – спросила меня какая-то женщина лет пятидесяти.

– В каком смысле?

– Ну, вы… журналистка?

– Нет.

– Музыковед?

– Нет-нет.

– Вы его… знакомая?

В вопросе слышался подтекст: «Вы с ним спите?»

– Мы вместе когда-то учились.

– А! – Она утратила ко мне интерес. Кто она такая, меня не слишком занимало.

– Жень! Ты где раздевалась? – спросил Фарик, продолжая беседовать с каким-то старичком.

– В гардеробе. А что?

– Возьми ключи, синий «БМВ», номер 263, оденься и жди меня в машине, сама видишь, что тут…

Вот даже как! Мне доверяют синий «БМВ», про себя рассмеялась я. Помню, мы были тогда студентами, и парни наши мечтали о машинах… Кто-то непременно хотел «мерседес», кто-то «крайслер», а Фарик всегда хотел «БМВ». Он верен своим пристрастиям.

Я нашла синий «БМВ», открыла и села.

Будь Фарик певцом, меня бы сейчас растерзали его поклонницы, а дирижер все-таки куда более спокойная профессия. Я прождала минут десять. А вот и он!

– Женька, родная! Как я счастлив тебя видеть! – Он уже успел переодеться, а портплед с фраком аккуратно повесил на крючок. – Ну, поехали ужинать, я после концерта умираю с голоду! Ты изумительно выглядишь, Женька!

– Ты тоже, Фарик! Просто неотразим во фраке.

– А без фрака хуже? – засмеялся он.

– Без фрака тоже ничего! Как ты меня нашел?

– Прости ради бога, что не сам тебе позвонил, но твои координаты попали ко мне в последний момент…

– Да ерунда! Знаешь, я не слишком люблю Малера, но сегодня получила громадное удовольствие, ты что-то с ним такое сделал…

– Потому что я его безумно люблю!

– Это чувствуется. Короче, спасибо за чудный концерт. А куда мы едем?

– В одно хорошее местечко, где нам никто не помешает и где вкусно кормят!

– Ах, какой плов ты когда-то готовил!

– Вот пловом я тебя и накормлю!

– Собственного приготовления?

– Нет, что ты! Там плов в миллион раз лучше моего! Это ресторанчик одного моего родственника.

– Миллион лет не ела плова!

– Женька, я тебя обожаю! Если б ты сказала, что в такое время есть плов вредно, я был бы страшно разочарован!

– Ничего не вредно, если запивать зеленым чаем!

– Зришь в корень! Узбеку плов хорош в любое время суток!

– Звучит как стихи! Фарик, а ты где сейчас постоянно живешь?

– В Москве и отчасти в Амстердаме. А гастролирую практически по всему миру. Не женат!

– А это мне зачем знать?

– Ну, мы же будем вместе работать.

– Фарик, я ничего не понимаю!

– Ну, пока не приехали, вкратце: моя помощница, которая тебе звонила, через месяц должна родить. Не от меня! Я был в панике, искал ей замену, но все было не то. И вдруг она сама мне говорит о тебе, нашла твое резюме. Я обрадовался как ненормальный! Жень, ты еще ничего другого не подыскала?

– Нет, Фарик, не подыскала.

– И ты согласна со мной работать?

– А что мне надо будет делать?

– Жень, я думаю, ты это знаешь даже лучше, чем я. Я совершенно не в состоянии сам заниматься администрированием, пиаром и прочая, прочая… Мне нужна правая рука, вторая, ведь в первой я держу дирижерскую палочку. Ты согласна стать моей второй правой рукой? У тебя же огромный опыт.

– Мне надо будет ездить с тобой по миру?

– Да. Иначе не получится. А тебя это смущает?

– Нет.

– Ты будешь получать определенный процент от моих гонораров, поверь, это совсем неплохо.

– Верю.

– И потом, очень важно, чтобы человек, с которым приходится столько времени проводить вместе, не раздражал. Согласна?

– А ты уверен, что я тебя раздражать не буду?

– Уверен, – улыбнулся он. – А вот мы и приехали!

Это был узбекский ресторан, где нас встретили с невероятным радушием, провели в маленький зальчик, где стояли низкие диваны, лежали ковры и пахло не едой, а, похоже, кальяном, поскольку на маленьком столике стояло несколько кальянов. Никогда не курила кальян. Надо будет попробовать.

Фархад расцеловался с каким-то мужчиной в узбекском халате и тюбетейке.

И нам почти сразу принесли большой синий чайник и пиалы.

– Будешь чай? – спросил Фарик.

– Конечно.

Чай оказался удивительно вкусным и ароматным.

– Скажи, Фарик, а у тебя менталитет не очень восточный? – поинтересовалась я.

– То есть? – страшно удивился он.

– Ну, я не знаю… просто я хотела бы, что называется, договориться на берегу…

– А, я понял, – рассмеялся он. – Ты хотела спросить: не стал ли я восточным деспотом, не буду ли унижать твое достоинство европейской женщины, так?

– Ну, в общих чертах…

– Женька, ты что, совсем меня не помнишь? Я вырос в Москве, мой педагог был из старой московской интеллигенции, мой отец учился в МИФИ и работал с Келдышем, а мама была врачом-акушером. О чем ты, Женька? И кстати, мама моя была наполовину русской. Так что с этой стороны тебе ничего не грозит!

– А с какой грозит?

– Ну, я бываю иногда невыдержанным, могу вспылить, могу накричать, правда, потом всегда прошу прощения.

– Ну что ж, Фарик, можно попробовать.

– Отлично, Женька!

– Да, Фарик, еще вопрос. Мне придется охранять тебя от… твоих поклонниц? Не сомневаюсь, их толпы…

– С чего ты взяла?

– Ну я же не слепая!

– Что ты хочешь сказать? Что девицы кидаются на меня, как на тенора или, на худой конец, баритона? – рассмеялся он. – Нет, Женечка, этой проблемы у меня пока нет и, я надеюсь, и не будет. И сразу скажу: у меня есть любимая женщина, она русская, но живет в Англии, она замужем, у нее ребенок. Это грустная история, как-нибудь я расскажу тебе о ней. Поэтому охранять меня не нужно. А вот защищать мои интересы необходимо. И если ты согласна, то прямо завтра Аллочка передаст тебе все мои договоры. Я хочу, чтобы ты просмотрела их с точки зрения юриста. Возьмешься?

– Возьмусь, Фарик! Сказать по правде, я даже мечтать не смела о такой работе. Это как раз то, что я умею. И работать с тобой… это отличная возможность. У меня о тебе самые лучшие воспоминания, и, я вижу, ты не испортился за эти годы. Ну или, по крайней мере, мне так кажется.

– В таком случае, договоримся так – я послезавтра улетаю во Францию, оттуда в Израиль, потом возвращаюсь, и мы летим в Амстердам, я там ввязался в один довольно авантюрный проект, сам еще не знаю, что из этого выйдет и выйдет ли вообще. Короче, у меня есть друг, он помешан на идее продвижения русской оперы, начать решили с «Иоланты». Ты бывала в Амстердаме?

– Два дня.

– О, это считай не была! Тебе понравится, чудесный город. Иными словами, через десять дней будь готова. У меня там большая квартира, но ты будешь жить в отеле неподалеку во избежание ненужных толков.

– Правильно!

– Ну вот видишь, мы понимаем друг друга.

– Похоже на то.

– А ты стала осторожная, Женька.

– Жизнь научила.

– Я наслышан.

– Не будем об этом.

– Не будем. А вот и чудо-плов! Женя, плов надо есть руками!

– Извини, Фарик, не могу!

– Но тебя не смутит, если я буду придерживаться этой традиции?

– Нисколько!

Ах, как красиво и изящно он это делал! Казалось бы, слово «изящество» неприменимо в этой ситуации, но это было именно так – необыкновенно изящно. Но я все же пользовалась вилкой. Плов и вправду был выше всяких похвал.

– Сроду не ела вкуснее.

– И ты права! Дядя Рахим готовит лучший плов в мире! Но вернемся к нашим баранам.

– Так тут мы тоже имеем дело с барашком, насколько я понимаю.

Он расхохотался:

– Женька, какое счастье!

– Ты о чем?

– Аллочка была замечательной помощницей, аккуратной, исполнительной, инициативной, но… два недостатка у нее все-таки были, а у тебя их точно нет.

– Это каких же?

– У нее было неважно с чувством юмора, и она ни хрена не смыслила в музыке.

– Но у меня могут обнаружиться куда более существенные недостатки.

Он пристально посмотрел мне в глаза.

– Не думаю. И потом я же мирился с недостатками Аллочки.

– Фарик, а мне можно будет иногда присутствовать на репетициях «Иоланты»?

– Да. Но не вмешиваться.

– Боже упаси!

– Однако, если у тебя вдруг возникнет какое-то замечание, потом обязательно мне скажи.

– Ты уверен, что это стоит делать?

– Не знаю, – засмеялся он. – Но попробовать можно. Ох, Женька, как я рад, что мы будем работать вместе.

– Фарик, а я вот что хочу спросить… А если, паче чаяния, тебе предложат сыграть концерт с… Истоминым…

– Я вряд ли откажусь, он потрясающий музыкант.

– Вот! Но я не договорила… А можно мне будет не присутствовать тогда?

– Безусловно. Даже не обсуждается. Я все понимаю, Женька, – сказал он и ласково потрепал меня по руке.

– В таком случае, Фарик, я согласна.

– Женька, мы же были друзьями, а это так приятно – обрести старого друга. Вообще-то они имеют тенденцию с годами теряться.

– Зависть?

– И она тоже, но не только… Жизнь разводит. В этой жизни много грустного, Женька, но и радости бывают огромные.

– Это правда, Фарик!

Константин маялся. Его так и подмывало в тот же вечер позвонить Жене, но кто ее знает, вдруг обед с тем мужиком закончится в постели? И при чем тут я? Позвоню завтра. Завтра вечером. И он позвонил. Но она не ответила. А мобильный был отключен. Звонить после одиннадцати почти незнакомой женщине попросту неприлично. Ладно. Звякну днем.

И если она свободна, приглашу на вечер куда-нибудь… А может, ну ее, позвоню лучше Алёне. Вполне милая девушка и куда моложе… Но при воспоминании о том, как тот мужик сжимал руки Жени, ему делалось тошно. С ума я, что ли, спятил? Зачем мне понадобилась баба, уже траченная жизнью? Ей наверняка хорошо за тридцать… Но это может быть интересно… Или все дело в отце, в том, что он так восхитился ею? Но какое мне дело до вкусов отца? А, ладно, ну их всех к черту. Да, к черту, к черту!

Днем на работе было не до лирики. Навалились неприятности, один заказ им вернули с кучей замечаний. Пришлось разбираться, и выяснилось, что молодой талантливый сотрудник Митя Фокин безбожно накосячил.

– Мить, в чем дело? Ты хоть понимаешь, во что фирме обойдется твой косяк, если ты его не исправишь в течение двух дней? – весьма сурово спросил он у парня.

– Константин Петрович, ей-богу, все исправлю! Там не так уж все страшно, я допустил только одну ошибку…

– Но кардинальную!

– Да это-то куда проще! Просто пересчитаю все по новой! Когда кардинальная ошибка, это проще, чем вылавливать блох…

– В принципе ты, наверное, прав. А успеешь?

– Зуб даю! Завтра к обеду все будет чики-пуки!

– Посмотрим. А вот ты мне скажи, почему был так невнимателен? У тебя какие-то проблемы? Скажи лучше, может, можно помочь?

– Да нет, – покраснел вдруг Митя, – это из-за бабы… Чем тут поможешь?

– Бросила, что ли?

– Да нет, но лучше бы бросила, наверное…

– А! Ладно, сам разбирайся, но чтобы работа была сделана. Проблемы с бабами в нерабочее время! Все, иди!

Звонить Жене на мобильный отчего-то не хотелось. Может, она уже нашла работу, а тут здрасте – привет от Пафнутия! Глупо получится.

А дома никто не снимал трубку. Жаль, у нее нет автоответчика, а то сказал бы, привет, мол, вам от Пафнутия и попросил бы перезвонить. Позвонила бы – хорошо, а нет – все и так понятно. Но автоответчика у нее нету. Может, просто плюнуть? Он несколько раз в день принимал решение плюнуть, но через полчаса внутренний голос говорил ему: позвони! Что за наваждение?

Она откликнулась уже в десятом часу вечера. Наконец-то!

– Алло! Женя, это Константин. Вам привет от Пафнутия!

По голосу было слышно, что она обрадовалась. Интересно, ему или привету от Пафнутия?

– Здравствуйте. Как он там поживает?

– Он хорошо. А вы, Женя?

– Я тоже неплохо. Но если вы хотите его оставить со мной, то…

– Нет-нет, Женя. Эту проблему я решил. Просто хотелось бы вас увидеть! Может, поужинаем завтра, как вы на это смотрите?

Она почему-то рассмеялась. И смех у нее был такой…

– Ну а почему бы и нет! – неожиданно легко согласилась она. – Завтра я как раз могу.

Он задохнулся от радости. Совсем с ума спятил!

– Хорошо, Женечка! Куда за вами заехать? Домой?

– Нет. Я уже работаю, если не сложно, заберите меня со Сретенки. Даев переулок знаете?

– Знаю. Но в котором часу?

– Ну, я закончу часов в семь, но это время пробок, так что я просто буду вас ждать, вы позвоните, и я сразу выйду.

– Отлично! Договорились! До встречи, Женя!

Я почему-то обрадовалась. Хотя зачем он мне нужен, особенно без Пафнутия? А может, все дело в том, что я уж и не помню, когда ходила на свидания? Иван не в счет. И он, похоже, на меня обиделся. Ну и что с того? Смешно, ей-богу, завести роман с бывшим мужем. И вообще, романы с женатыми – не мой жанр. И у меня новая жизнь. А этот Константин… С чего это он вдруг соблаговолил меня заметить? Или просто хочет навести мосты на случай, если опять не с кем будет оставить Пафнутия? Но я ведь теперь уже не смогу. Я на той неделе улетаю в Амстердам, с Фариком. Надо отдать ему должное – дела у него в отличном состоянии, Аллочка и вправду молодчина, и очень славная женщина, правда, с чувством юмора у нее не очень, но душевная и добрая. Под большим секретом рассказала мне, причем по собственной инициативе, о «грустной» любви знаменитого дирижера.

– Знаешь, она жутко красивая, такая вся нежная, вместе они смотрятся – офигеть. У нее муж знаменитый футболист, тоже русский, но играет в «Манчестер Юнайтед», зашибает бешеные бабки, куда там Фархаду. Поэтому она от мужа и не уходит. По-моему, совершенно тупая бабенка.

А он с ума сходит.

– Ну, тогда это даже лучше, пусть живет со своим футболистом. В какой-то момент Фархад поймет, чего стоит его Ширин.

– Ширин? – удивилась Аллочка. – Ее вообще-то зовут Зоя.

– Аллочка, ты не помнишь «Фархад и Ширин»?

– Ой, да, точно!

– Знешь, мы в свое время всех девушек Фарика звали «Ширинками».

– А у него их много было?

– Да почти все девчонки в консерватории по нему сохли!

– А он?

– Он… Он, как ни странно, был довольно разборчив.

– Зато теперь так вляпался!

– А ты не была в него влюблена? – полюбопытствовала я.

– Нет, мне такой тип мужчин вообще не нравится. И потом я в музыке ни черта не понимаю. Но человек он очень хороший. Хотя иногда так наорать может…

– Это нестрашно.

– Жень, знаешь как он обрадовался, когда я ему твое резюме показала!

– А я как обрадовалась, когда он мне работу предложил.

– Да, ты здорово сечешь в этом деле… А еще и в музыке понимаешь. А уж как мой муж обрадовался! А то мне скоро родить, а я не могу вот так просто взять и уйти! И, главное, я теперь буду спокойна за Фархада.

Короче говоря, иметь с ней дело было очень приятно.

Я задумалась, как мне одеться, чтобы вечером выглядеть достаточно элегантно. Но скромно. А надену-ка я строгий серый костюм с красным джемпером. С одной стороны скромно, а в то же время слегка вызывающе.

– Ой, Жень, как тебе красный идет! – ахнула Аллочка. – Мне когда-то тоже шел… – грустно сказала она.

– Почему когда-то? Наверняка и теперь идет.

– Что мне может сейчас идти, с таким пузом?

– Ты даже представить себе не можешь, какая ты сейчас хорошенькая!

– Мне муж то же самое говорит, а я как посмотрюсь в зеркало… Я ведь уже старородящая, мне уже тридцать.

– Это только в России есть такой термин. Хамский, по-моему! Что значит старородящая? Раз рожает, значит, не старая, и точка!

– Ага, ты права. Вообще все эти стереотипы… У нас говорят – женщина после тридцати уже не товар.

– Что за бред? Ты где это слышала?

– По телевизору! В программе «Давай поженимся!». Ты ее не смотришь?

– Алла, а ты зачем эту муть смотришь?

– Иногда так устаю, сяду, а по другим каналам только стреляют… А мне сейчас нельзя. Хотя я вообще-то боевики люблю, там таких классных мужиков показывают…

Я засмеялась:

– А твой Игорь разве не классный?

– Классный, но в другом роде. Жень, а ты, случайно, не на свидание собралась? – вдруг спросила она.

– А ты почем знаешь?

– Да вижу. Нарядилась. И глаза блестят. Он кто?

– Понимаешь, я больше знакома с его котом, чем с ним. Кот у него потрясающий!

Аллочка захлопала длиннющими натуральными ресницами:

– Что это значит?

Я рассказала.

– Ну надо же! Красивая история.

– Да ну…

– Но он тебе нравится?

– Да вроде ничего. По крайней мере внешне. Довольно интересный. Но что там окажется… Поглядим. В конце концов, я скоро уезжаю. Так почему бы и не поужинать с интересным мужчиной?

– Жень, а ты была замужем?

– Была. Но давно. А больше не хочу.

– Почему?

– Не знаю. Просто не тянет.

– Но мужик же нужен.

– Да тоже не очень. Я как-то обхожусь.

– Ну, это неправильно. Для здоровья нужно.

– Знаешь, эти истории «для здоровья» иной раз бывают очень вредны для здоровья.

– Не поняла.

– Ой, да ладно, скажи мне лучше, что это за фирма? Я такой не знаю.

– А, это новая японская звукозаписывающая фирма. Они поднялись буквально за год. И уже претендуют на лидирующие позиции.

– И там все чисто?

– Ну, пока вроде никаких нареканий не было.

– Надо же, еще года нет, как я отошла от дел, а тут уже новости. Надо все время держать руку на пульсе. На досуге почитаю в Интернете.

И мы вплотную занялись делами. Но стоило мне хоть немного отвлечься, как вновь и вновь возникала мысль: а почему все-таки этот Константин мне позвонил? Неужто я тогда в ресторане произвела на него впечатление? Похоже на то. Он в тот день несколько раз как бы между прочим проходил мимо нашего с Иваном столика. Наверное, будь я с подругой, он бы на меня и не посмотрел. Хотя кто знает…

Время до вечера тянулось ужасно медленно.

Константин думал: интересно, а надо покупать цветы? Да, пожалуй, небольшой букет купить все-таки следует. Мы ж не по улицам гулять собираемся, а в ресторане цветы поставят в воду. Она потом заберет их, и ей будет приятно. Кажется, она ценит такие вещи. Вот она точно не стала бы совать мне под нос браслетку с брюликами. Совсем другой коленкор. А впрочем, посмотрим. Может при ближайшем рассмотрении оказаться пошлой дурой или претенциозной высокопарной особой. Или говорить с ней будет не о чем. А о чем, спрашивается, ты говоришь обычно со своими красотулями? Смешно, Константин Петрович. Видно, стареешь, поговорить охота? Или это пресловутый кризис среднего возраста?

По дороге он купил букетик сиреневых тюльпанов. Заехав в Даев переулок, позвонил Жене. Она откликнулась сразу. У нее приятный и волнующий голос, отметил он про себя.

– Алло! Вы уже здесь? Иду!

И ноги у нее что надо! Черт возьми, она здорово интересная женщина. И очень элегантная.

– Здравствуйте, Женя! Вот, все-таки уже весна, пора тюльпанов!

– Спасибо! Какой дивный цвет!

– Да, мне тоже понравился. Садитесь, Женечка!

Он помог ей сесть. А какие духи! Как раз такие, как я люблю. Горьковатые, чуть дымные. Ну надо же!

– Расскажите про Пафнутия, – попросила она.

– Да что про него рассказывать! Жив-здоров и невредим.

– Тогда расскажите о себе, я ж о вас совсем ничего не знаю.

– Ну, кое-что все-таки знаете…

– Только имя, примерный возраст, знаю, что любите котов и… красивых, но корыстных блондинок.

Он добродушно расхохотался.

– Ну, не так уж мало. Но все-таки представлюсь более подробно. Мне сорок два, фамилия Турбин, отчество Петрович. Я программист, у меня своя небольшая фирма, довольно успешная, я разведен уже миллион лет, люблю классическую музыку, джаз, живопись и футбол. Вот, пожалуй, и все. Теперь ваша очередь, Женя.

– Ну, меня зовут Евгения Юрьевна Истомина, я в свое время окончила консерваторию, но таланта у меня не было, я окончила еще юрфак, развелась уже давно, много лет жила и работала в Америке. Сейчас нашла работу здесь, правда, связанную с постоянными разъездами. На будущей неделе улетаю в Голландию.

– Надолго?

– Пока еще точно не знаю.

– А что это за работа, можно спросить?

– Конечно. Знаете такого дирижера Фархада Закирова?

– О нем знаю, но никогда не бывал на его концертах.

– А зря. Отличный дирижер. Так вот, я буду его помощницей.

– Секретаршей, что ли?

– Не совсем, скорее администратором. Мы знакомы еще с консерваторских времен. Он прелестный человек, и меня такая перспектива воодушевляет. Во всяком случае, это единственное предложение, которое показалось мне приемлемым.

– О, вот мы и приехали!

Когда они уже сделали заказ, Константин спросил:

– Женя, а почему вы не остались в Америке?

– По целому ряду сугубо личных причин, – довольно сухо ответила она.

Он понял, что этой темы лучше не касаться. Как ни странно, разговор у них потек легко и непринужденно, она была умна, образованна, с хорошим чувством юмора. В какой-то момент он вдруг осознал, что наслаждается беседой.

А при этом она еще и прелестная женщина. Но не делает на этом упора, словно давая понять – я не только прелестная женщина, я еще и человек.

Он мне нравится, у него только глаза совсем черные, непроницаемые какие-то, но хорошая улыбка, и с ним совершенно не скучно.

Он ничего не пил, а я выпила бокал сухого вина.

– Женя, а что вы делаете в субботу днем?

– Пока не знаю. А что?

– Я хотел бы пригласить вас к себе на обед. Я, говорят, неплохо готовлю, ну и с Пафнутием повидаетесь.

Против такого аргумента я не могла устоять.

– Даже интересно, узнает он вас?

– Да вряд ли, столько времени прошло…

– Вот и проведем эксперимент.

Она не ломалась, не хихикала, как идиотка, не закатывала глаза, а просто и естественно приняла приглашение.

– Вы пельмени любите, Женя?

– Неужто вы умеете делать пельмени?

– Умею! Я три года прожил в Новосибирске.

– Я обожаю пельмени! Но это же такая возня!

– Да нет, у меня как-то быстро получается, – чуть застенчиво улыбнулся он. – Заодно посмотрите, как я живу.

– Вы живете где-то в районе метро «Аэропорт»?

– С чего вы взяли?

– Ну, ваш Саша торгует на Ленинградском рынке…

– Ах да! – рассмеялся он. – Но Сашу я давно знаю, и я действительно жил на улице Усиевича, но недавно переехал в новый дом, живу на двадцать первом этаже.

– Ой!

– Я продал свою квартиру и еще квартиру бабушки, которая досталась мне в наследство, и купил эту. Мы всегда жили невысоко, а мне хотелось видеть город с высоты.

Он не лез ко мне, не хватал мои руки, вообще вел себя безукоризненно и, как мне показалось, немного непривычно для себя. Но я видела, что нравлюсь ему, я никогда в таких вещах не ошибаюсь. И он мне очень нравился. В нем есть какая-то загадка, что ли… Хотя не могу сказать, что я влюбилась, нет, но он здорово меня заинтересовал. А со мной так давно этого не было. Кажется, и в самом деле для меня начинается новая жизнь!

На десерт в этом ресторане была только пахлава и несколько сортов экзотического варенья. Мне принесли чай и большую вазочку варенья из грецких орехов. Я никогда раньше его не пробовала. В сиропе плавали черные шарики. Я взяла один в рот. Он был тверденький, но я легко его раскусила. Ах, как вкусно!

– Нравится? – улыбнулся Константин.

– Да, необычно… Но вкусно.

– А моего не хотите попробовать? Это айва.

– Ну, из айвы я даже сама когда-то варила. Правда, совершенно не помню как.

После ужина он отвез меня домой. Даже не пытался поцеловать, просто проводил до подъезда и сказал:

– Женечка, так в субботу встречаемся? За вами заехать?

– Не стоит. Сосредоточьтесь на пельменях.

Он опять улыбнулся своей странной нахально-застенчивой улыбкой.

– Хорошо. Только скажите, с чем вы любите пельмени?

– Как с чем? С мясом! – удивилась я.

– Нет, я хотел спросить: с уксусом, с маслом, со сметаной, с майонезом?

– Со сметаной и с черным перцем.

– Да? Я тоже именно так и ем. Тогда в субботу к трем я вас жду!

– Договорились!

И он уехал.

Как странно, он оказался совершенно другим, чем показался мне поначалу. И очень привлекательным. У меня создалось впечатление, что он попросту не привык иметь дело с женщинами другого толка, нежели его красотка. Он как будто с удивлением смотрел на меня, когда я оказывалась на уровне его каких-то общекультурных познаний. Удивлялся, что я что-то читала, что-то видела и слышала… Неужто весь его мужской опыт ограничен только гламурными девицами? Хотя, говорят, среди них тоже бывают образованные и начитанные, но те, вероятно, не интересуются программистами, если это не Билл Гейтс. А как охота увидеть Пафнутия!

Надо же какая! Интересно, сегодня я даже пальцем к ней не притронулся. Она обиделась или оценила деликатность? Черт их знает, этих интеллигентных дамочек. Но если она была этим недовольна, то вполне могла бы подать какой-то знак, чай не девочка уже, ох, отнюдь не девочка. Говорить с ней одно удовольствие, но ведь хочется еще и трахнуть ее. А может, не стоит? Может, лучше остаться друзьями? Что значит остаться, мы же с ней не друзья. Ладно, вот придет в субботу, там посмотрим. В конце концов, она на днях надолго уедет. А жаль… Хотя нет, это даже хорошо. Помощница дирижера… Интересно, чем занимаются помощницы дирижеров? Дома он первым делом открыл компьютер и набрал в поисковике «Фархад Закиров». О, информации более чем достаточно. А главное – фотографии… Ишь какой красавец. Он нашел в его интерпретации любимую симфонию Моцарта «Юпитер». Послушал. Отлично! Надо же. Посмотрел биографию. Ага, родился в Москве, но корни в Самарканде, разведен. Женя сказала, что они друзья еще с консерваторских времен. Только друзья или бывшие любовники? А может, и не бывшие? Нет, в субботу надо все-таки попытаться… Чем черт не шутит! Я никогда не говорю девушкам о любви, мы, в конце концов, с ней взрослые люди… Никаких драм и трагедий. Я умею с этим справляться, у меня и не бывает драм и трагедий. Но думать о Жене почему-то очень приятно…

В последние два дня у меня скопилось столько дел, что некогда было вздохнуть. Позвонил Фарик, попросил связаться с рядом людей, а Аллочку внезапно положили в больницу, и, по-видимому, до родов она там и останется. Мы держали связь по телефону, но в основном я уже действовала сама. Люблю работать в экстремальном режиме, тогда мне все удается куда лучше.

К тому же выяснилось, что Фарик уже не заедет в Москву, а встретит меня в Амстердаме, там возникли какие-то осложнения, требующие его присутствия. Поэтому он просил меня прилететь не в четверг, а во вторник.

– Женечка, прости, я, кажется, втравил тебя в такое… Все летит, валится уже на первом этапе…

– Послушай, Фарик, до вторника время терпит?

– Ну, до вторника да, терпит.

– Буду во вторник с самого утра, прилечу первым рейсом, ты меня не встречай, я сразу поеду в отель.

– Посмотрим. Но я действительно могу тебя не встретить, у меня в воскресенье еще концерт в Эдинбурге.

– И ты хочешь заскочить в Лондон, я правильно понимаю?

– Я обожаю тебя, Женька! Ты правильно понимаешь, – засмеялся он. И дал мне еще кучу поручений.

В результате только в субботу утром я вспомнила, что в три часа меня ждут на пельмени. Пафнутий! Неужто я сегодня возьму его на руки? Мысль о Константине была второй. Я сама засмеялась. Я что, уже не женщина? Меня пригласил в гости интересный, даже очень интересный мужик, а я в первую очередь думаю о коте! Наверное, потому, что мужчины у меня в жизни были, а котов никогда, а я в душе страстная кошатница? Или просто закомплексованная дура? Похоже на то. И я позвонила Машке. Пусть объяснит мне как психолог, кто я такая. Но трубку взяла Вика и сказала, что мать усвистела в Болгарию. Оказывается, она сосватала одну клиентку с болгарским предпринимателем и ее позвали на свадьбу в Пловдив. Я порадовалась за по-другу, но осталась без совета психолога. Ничего, сама как-нибудь разберусь.

Я по новой, уже московской, привычке стала обдумывать, что бы такое мне надеть… Сначала хотела просто надеть джинсы и тонкий джемпер, но решила, что лучше надену юбку, клетчатую, расклешенную, однако потом предположила, что он потребует снять туфли, а в юбке и мужских тапках вид будет предельно дурацкий, и все-таки натянула джинсы. Так, а как быть с «гостинцем»? Неудобно идти в гости без какого-нибудь сувенира хотя бы. Покупать спиртное как-то неловко, да и неженственно. Куплю просто коробку конфет. Сладкое он любит, это я заметила. Я рассуждала обо всем этом как-то очень спокойно… И вдруг подумала: а Пафнутий?

Я должна ему тоже что-нибудь принести. И решила по дороге заскочить на Ленинградский рынок к Саше. Он меня сразу узнал.

– О, здравствуйте, Евгения Юрьевна! Что, своего кота завели? – улыбнулся он.

– Да нет, вот еду в гости к Пафнутию! Хочу ему какой-нибудь гостинец купить. Что посоветуете?

– Ну вообще Константин Петрович, чтобы его побаловать, покупает ему вот такие штучки, вроде кошачьих конфет. Их много давать нельзя, но иногда, чтобы полакомиться…

– Отлично! Беру!

– А вот еще он любит такие игрушки, правда, расправляется с ними за полдня…

– Ничего, не страшно, давайте!

– Я смотрю, вы его прямо полюбили…

– Так вы тоже! Вон, даже портрет его повесили!

– Он и вправду необыкновенный кот! Кажется, все понимает…

Саша куда-то сбегал, принес маленький подарочный пакетик с котятами, положил в него подарки.

– Вот! Пафнутию привет!

– Непременно, Саша! Спасибо.

Константин волновался, сам себе поражаясь. Ну придет ко мне баба, большое дело, мало их ко мне ходило, что ли? А вот поди ж ты, волнуюсь, старый идиот! Понравиться хочу. Обычно по выходным не бреюсь, а тут с утра уже выскоблил рожу до синевы.

– Пафнутий, брат, сегодня Женя придет!

Кот, занятый умыванием, поднял голову и посмотрел на хозяина, словно спрашивая: «Я не ослышался?»

– Женя придет, – повторил Константин и погладил кота. Тот спрыгнул с дивана и направился к двери. Ни фига себе, подумал Константин. Неужто понял? Но до ее прихода еще два часа. Одно дело, если бы она была уже в подъезде, коты иной раз чуют приближение любимого человека, но за два часа… Значит, он действительно все понимает. Недаром я так люблю этого котяру! Он взял кота на руки, поцеловал.