Текст книги "Полоса везения, или Все мужики козлы"

– Зачем милиция? – шепнула я Вырвизубу.

– Чтобы потом не было неприятностей, – ответил он также шепотом, – с такими дамами надо соблюдать осторожность.

– Но она же сумасшедшая. Отпустите ее, Борис Евгеньевич, думаю, она сюда больше не сунется. А вам самому нужна тут милиция?

– Вы правы, Маша! И замечательно добры! Вера, отмени вызов, и пусть проваливает отсюда! Боже мой, Маша, надо обработать ваши раны, может быть заражение.

– Это не раны, это царапины. Но промыть все-таки не мешает. У вас есть водка?

– Водка? Нет, только коньяк.

Но тут на пороге возникла Вера с какой-то сумочкой.

– Мария Никитична, сядьте, я обработаю вас! – Она явно продемонстрировала мне свою симпатию.

– Ай, щиплет! – поморщилась я, когда она принялась протирать мне шею.

– Ничего, потерпите! До чего же глубокие царапины! Вот ненормальная! Но вы молодчина, что не захотели вызвать милицию. Кому это нужно?

– Вера, а кто она? Вид у нее такой ухоженный…

– Ее муж был раньше очень крупным дипломатом, сейчас он на пенсии, но у него какая-то невероятная коллекция живописи, он очень богатый человек.

– Господи, откуда эти сведения?

– У нас работает одна женщина, которая давно ее знает. Она предупреждала Бориса Евгеньевича… Ну вот, а теперь я смажу рану йодом.

– Да, интересно, у вас все переводчики такие опасные?

– Ну что вы, обычно это очень мирные люди!

Мы все начали хохотать как ненормальные, до слез, до икоты, и я поняла, что мне здесь будет хорошо, я смогу работать с этими людьми. И очень обрадовалась.

Вырвизуб отвез меня домой и всю дорогу каялся, что оставил один на один с этой ненормальной.

– Нет, Борис Евгеньевич, если уж быть точной, то все случилось, когда вы появились, а пока мы были с глазу на глаз, до драки все-таки не дошло! – смеялась я.

– Маша, а может, заедем в травмпункт, а?

– Боже упаси, и так заживет. Не люблю я врачей.

– Но все-таки я отвечаю за вас в некотором роде, вы ведь теперь наша сотрудница.

– И очень этому рада!

Вырвизуб вспыхнул и чуть не врезался в идущую впереди машину.

– Куда ты запропастилась? – встретил меня брат. – Даже записки не оставила! Боже мой, что это у тебя на шее? Твой поганец Гешка так тебя отделал?

– Если бы!

Я рассказала ему, что произошло сегодня в редакции. Он долго хохотал.

– Вот уж не думал, что редактору могут угрожать такие страсти. Никогда ничего подобного не слышал!

– Честно говоря, я тоже.

– Сестренка, помнишь наш уговор?

– Ты про пари, которое я проиграла?

– Именно. У меня появилась одна идея…

– Ну, и чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты позвала в гости одного иностранца.

– Какого еще иностранца?

– Швейцарца, моего коллегу, мне предстоит с ним работать в Берне и хотелось бы, чтобы он имел представление о русском гостеприимстве.

– Костя!

– Что? Неохота? Понимаю, но ты уж напрягись, сделай милость. Денег я тебе, разумеется, дам и давай по полной программе. Не возражай, ты же проиграла пари.

– И когда надо его звать?

– Послезавтра. Собственно, я уже его позвал.

– Он придет один или с женой?

– Он не женат.

– Костя, ты что, хочешь меня с ним сосватать?

– Ну, если получится, почему бы и нет, но это не главное. А вообще-то это было бы не кисло. У него роскошный дом под Берном, он очень милый человек… И, по-моему, довольно интересный. Так что ты уж не ударь лицом в грязь. Только вот эти царапины… У тебя есть что-нибудь с высоким воротничком?

– Нет!

– Ничего, купим! Ты должна выглядеть на все сто! – горячился Костя. – Вот завтра с утра пойдем в магазин и купим какую-нибудь обновку.

– Костя, зачем тебе это надо? Пригласи его лучше в ресторан.

– Маруська, не вредничай, ты же умеешь накормить человека так, что он до смерти будет это вспоминать. Вот и постарайся, уж будь так любезна!

– Черт с тобой, накормлю твоего швейцарца, но ты должен поехать со мной за продуктами, я же сейчас без машины…

– Завтра я весь день в твоем распоряжении. Да, кстати, звонил твой шоферюга.

– Сережа?

– Ну да.

– И что сказал?

– Мне – ничего. Хотел говорить с тобой.

– Надеюсь, ты ему не нахамил?

– С какой стати мне ему хамить? – удивился Костя.

– А кто тебя знает…

– Между прочим, еще кто-то звонил, но голоса не подал. Два раза.

Макс? Интересно, что он подумал, если не узнал Костин голос? А впрочем, какое мне дело, что он там подумал. К тому же это мог быть и не Макс.

Утром мы с Костей отправились по магазинам и на рынок, потом я кое-что приготовила на завтра – одним словом, была весь день занята и меньше терзалась из-за Макса.

Приятель Кости, Вальтер, оказался вполне импозантным мужчиной лет под пятьдесят. Он свободно говорил по-русски и обладал поистине фантастическим аппетитом.

– Маша, вы превосходная кулинарка, все так вкусно! Это и есть настоящая русская кухня?

– Более или менее.

– Как это у вас говорят – пальцы облизать?

– Пальчики оближешь! – поправил его Костя, который был, кажется, очень всем доволен.

– Маша, вы завоевали мое сердце через желудок! Когда вы приедете к брату в Берн, я буду воевать ваше сердце через уши!

– Что? – не поняла я.

– Я слышал, русские женщины любят, чтобы им на уши вешали лапшу.

Мы покатились со смеху. В общем, обед прошел мило и весело, вопреки моим ожиданиям. Но никакой неземной страсти не возникло ни с той, ни с другой стороны. Когда он ушел, Костя воскликнул, потирая руки:

– Ты ему жутко понравилась!

– Ерунда!

– Он мне сам сказал, когда я провожал его до такси.

– Что он тебе сказал? – полюбопытствовала я.

– Что ты необыкновенно аттрактивная и с тайной в глазах. И еще, что ты обязательно должна приехать в Швейцарию, вот!

– Надо же, а я ничего не заметила.

– У тебя сейчас такой период… вроде течки…

– Что? – задохнулась я от возмущения.

– Нет, правда, ты извини, может, это грубо прозвучало, но суть от этого не меняется. Ты сейчас страшно нравишься мужикам, я же вижу. Давай, давай, приезжай ко мне в Берн и закадри там этого Вальтера. Он, между прочим, благородных кровей, это тебе не фунт изюму. Фон Бок!

– Как? – ахнула я.

– Фон Бок, а что? Ты чего так ржешь, Маруська? Ну прекрати, что я такого сказал?

– Косточка, а ты знаешь, что значит Бок?

– Понятия не имею.

– Козел! Бок по-немецки козел! – едва выговорила я, покатываясь со смеху.

– Ты серьезно? – растерянно заморгал глазами Костя.

– Не веришь, загляни в словарь!

– Тогда это твоя судьба, сестренка! – засмеялся он.

– Нет, Бог любит троицу, швейцарских козлов мне не требуется.

– Да, – почесал в затылке Костя, – бывает же…

– Только со мной!

– Маруська, – он посмотрел мне в глаза, – неужели ты так мучаешься из-за Макса? Я же тебя предупреждал!

– Костенька, не надо об этом. Было и прошло.

– Только обещай мне не связываться с горя с этим Сережей, ладно?

– Я и не собираюсь, хотя он очень хороший парень.

– Но он совсем тебе не пара.

И я вдруг разревелась.

– Ты что? – испугался Костя. – Почему ревешь?

– Костя, ты говорил, что Макс мне не пара, Сережа не пара, а кто же пара? Этот альпийский козел, да? Или мне вообще на этом свете пары нет?

– Да что ты такое плетешь?

– Правду говорю. Мне нет пары… Моя половинка где-то затерялась.

– Дура ты! Посмотри на себя в зеркало.

– Ну и что? Не родись умен, не родись красив… Косточка, ты же знаешь, я последние годы жила нормально, спокойно…

– Стоп, Маруська, у меня родилась гениальная идея! – закричал вдруг Костя. – Тебе не надо покупать машину, ни в коем случае!

– Почему? – поразилась я.

– Я отдам тебе свою! Пригоню из Питера и выпишу доверенность!

– С ума сошел?

– Наоборот! – ликовал он. – И как я сразу не сообразил, идиотина! Конечно, ей уже два года, но она в прекрасном состоянии, в крайнем случае твой Сережа ее немного отладит и езди себе на здоровье!

– Костя, но ты мог бы ее продать… – растерялась я.

– Думаешь, сейчас легко продать подержанную машину? Разве что совсем за гроши. Лучше я ее тебе отдам, она хорошая… удачная… И не сопротивляйся. Маруська, уж если я чего решил… – радовался он.

– Костя, но я…

– Что ты? Что ты? Ты младшая сестра и обязана слушаться старшего брата. Я хочу, понимаешь, хочу, чтобы машина была у тебя. А если уж эти деньги так жгут тебе руки, купи лучше шмоток, что ли. Или съезди на какой-нибудь шикарный курорт, в Испанию, например. Отвлекись, забудь про этого Макса… Пользуйся, сестренка, тем, что ты еще молодая и красивая. Глупо лить слезы из-за какого-то мужика, не стоит он твоих слез.

Много ты понимаешь, подумала я, он-то как раз стоит. Но я промолчала, чтобы снова не заводить эту волынку, скучную для всех, кроме меня, и к тому же я была безмерно благодарна брату: шутка ли, получить в подарок, пусть и не новую, «Дэу-нексию»!

Костя пробыл у меня еще два дня, а потом уехал в Питер и вернулся на машине.

– Какая красавица! – воскликнула я при виде ярко-алой «Дэу».

– Сейчас поедем, оформим доверенность – и владей!

– А можно я сяду за руль?

– Естественно, это же теперь твоя машина!

Пока мы дожидались в приемной у нотариуса, меня вдруг посетила мысль: что, если это начинается новая полоса везения? И Макс… Нет, Макс тут ни при чем… Он был из той полосы, а это – новая. И может быть, кто знает, меня ждет новая встреча? Короче говоря, я воспряла духом.

– Косточка, ты самый лучший в мире брат!

– Неужели ты не знала? – засмеялся он. – Ты, в общем, тоже неплохая сестричка, так что, считай, мы с тобой еще довольно-таки везучие люди! И должен заметить, что эта машина тебе здорово к лицу, хоть ты и рыжая!

…А еще через несколько дней Костя улетел в Швейцарию, предварительно сняв полдачи, чтобы Белка с Лизой летом жили за городом.

– Боюсь, что раньше осени мне будет не до визитов, – с грустью сказал он. – Пока войду в курс дела, пока устроюсь нормально… А вы живите на воздухе. И ты, Маруська, тоже! Там две комнаты и огромная веранда, места всем хватит.

Но до лета было еще очень далеко. Середина февраля. Я жила напряженной жизнью, очень много работала, редактировала, рецензировала и переводила. Геша Глюк рос и хорошел. Он оказался весельчаком и хулиганом, и я в нем души не чаяла. Примерно раз в десять дней мне звонил Сережа и приглашал то пообедать, то поужинать с ним. Иногда я принимала приглашение, чаще отказывалась. Но мы все-таки подружились. Он был на редкость деликатен, внимателен. Словом, все было совсем неплохо, как говорят, грех жаловаться, и лишь боль от потери Макса жила во мне. Иногда она была тупой и ноющей, иногда такой острой, что хотелось кричать…

Я гнала от себя мысли о нем, но однажды по пути из издательства я в очередной раз попала в пробку. Посмотрела влево, и сердце забилось где-то в горле: увидела «Фольксваген» Макса. Он сидел за рулем, а рядом с ним молоденький парнишка, страшно на него похожий. Сын! Они о чем-то оживленно беседовали. Я внутренне заметалась. Как быть? Привлечь чем-то его внимание или лучше не надо? Сам он меня вряд ли заметит: алая «Дэу-нексия» ему не знакома. Ну и пусть… Незачем ему меня видеть, лучше я сама вдоволь на него нагляжусь. Господи, Макс! Ну почему, почему он так легко от меня отказался? Не любил? Скорее всего… Я ему просто нравилась, не более. А уж когда про меня узнала Лидочка, я и вовсе стала обузой. Хорошо, что и я проявила характер. Зачем ему знать, что я без него почти умираю… Да что там, уже умерла…

Только Татьяна понимала, что со мной творится, ведь внешне я жила нормальной трудовой жизнью. Подруга уговаривала меня плюнуть на все и ответить на чувства Сережи.

– Он – чистое золото, Машка. Добрый, щедрый, преданный. Что тебе еще надо? И он красивый. К тому же молодой и наверняка в койке даст твоему Максу сто очков вперед.

– Ну это вряд ли, и потом, Танька, дело не в этом. Мы же с Максом можем часами говорить обо всем на свете, мы как бы настроены на одну волну, у нас на все похожие взгляды… Мне иногда казалось, что у нас… одна душа на двоих.

– Да, это очень заметно… У него, дурища, одна душа на двоих с его Лидочкой, да и то только потому, что у нее какая-никакая все-таки есть душа! Она его любит и борется за него. А ты… Курица!

Я жадно смотрела на Макса и не могла наглядеться. До чего же милое лицо, невыносимая улыбка. Но вот пробка начала рассасываться, и вдруг он встретился со мной глазами. На лице его отразилось изумление, а я поспешила отвернуться и больше уже не смотрела в его сторону. А когда наконец повернулась, рядом ехала совсем другая машина.

Домой я вернулась разбитая и выпила полстакана водки, чтобы снять жуткую, почти физическую боль. Потом отключила телефон и легла спать в половине десятого.

На подушку ко мне забрался Геша Глюк, свернулся клубочком и громко замурлыкал, словно бы утешая меня. Я разревелась. Хорошее дело – тяпнула водки в гордом одиночестве и реву в подушку! Черт, я же хотела сменить кровать! Вот завтра с утра, благо я свободна, поеду по мебельным магазинам. Хотя лучше сначала изучить рекламу, позвонить, а потом уж ехать.

Мысль о конкретном деле немного успокоила меня, и я заснула. А проснувшись, вспомнила, что сегодня Восьмое марта и большинство магазинов, наверное, закрыто. Ладно, раз так, дам себе отдых, поваляюсь, посмотрю телевизор… Только придется включить телефон, а то меня чего доброго еще объявят в розыск.

Первым с поздравлением позвонил Вырвизуб, который хворал гриппом и вчера не был на работе. За ним – Сережа.

– Манечка, я тебя поздравляю с праздником! Можно я к тебе сегодня заеду?

– Нет, Сереженька, я через полчаса еду к тетке, и когда вернусь, не знаю, – соврала я. Мне не хотелось его видеть, я боялась сорваться и уступить его нежным чувствам, а что делать потом, как расхлебывать эту кашу?

– Но я думал только подарить тебе цветы, ты же любишь…

– Давай отложим это, ладно?

– Как скажешь, – вздохнул он. – К машине претензий нет?

– Ни малейших, я страшно довольна…

Мы поговорили немного, а потом я сказала, что уже тороплюсь. Неблагодарная скотина.

Еще звонили старые знакомые мужского пола, и вдруг раздался звонок домофона. Кто бы это мог быть?

– Кто там?

– Шубина Мария Никитична?

– Да.

– Откройте, пожалуйста, вам цветы прислали!

Я машинально нажала на кнопку домофона. Цветы? От кого? Неужели опять от таинственного незнакомца? Я открыла дверь. Молодой человек, очень похожий на студента-математика, вручил мне огромный, завернутый в красивую кружевную бумагу букет и пластиковый мешок с чем-то довольно увесистым.

– Распишитесь, будьте так добры!

– От кого это?

– Не знаю, вероятно, внутри есть карточка, – пожал плечами посыльный.

– От какой вы фирмы?

– Фирма называется «Сюрприз».

– А где ваш офис находится?

– Зачем вам это? Прошу вас, распишитесь.

– Что значит зачем? Я хочу тоже заказать подарок для своей родственницы, вот думала, куда обратиться, а тут вы…

– Только, знаете, к нам надо обращаться минимум за неделю, очень много заказов. Вот вам наши координаты! – И он протянул мне отпечатанную на плотной бумаге рекламку. – Там есть все телефоны. Звоните!

– Спасибо!

Едва дверь за ним закрылась, я сорвала бумагу с цветов, и, разумеется, это были хризантемы, желтые и сиреневые. А в пакете конечно же коробка бельгийских конфет. Изумительные цветы, изумительные конфеты на сей раз ничего, кроме глухого раздражения, не вызвали. Интересно, кто этот козел? И не надоело ему так развлекаться? Мне это уже обрыдло. Человек начисто лишен чувства меры. Сколько можно? И что ему нужно? Ну ничего, теперь я попробую все-таки раскрыть этот секрет. Я позвонила Белке.

– Маша! – обрадовалась она. – С праздником!

– Белка, еще не хватало, чтобы бабы друг друга с этой дурью поздравляли! – взорвалась я. – Слушай, у меня к тебе дело!

– Да? Какое?

– Ты должна мне помочь, я хочу провести расследование…

– Что? Расследование? – задохнулась от восторга Белка. – Какое?

– Да мне вот опять цветы и конфеты неизвестно кто прислал!

– Правда? А какие цветы?

– Как всегда, желтые и сиреневые хризантемы.

– И конфетки опять такие же клевые?

– Именно.

– Здорово!

– Нет, мне это надоело! И я хочу выяснить, кто это дурью мается.

– А чем я могу тебе помочь?

– Сама еще не знаю, только, по-моему, надо что-то выдумать и сунуться в эту фирму.

– Ты хочешь, чтобы я туда сунулась?

– Ну да.

– Прямо сегодня?

– Нет, сегодня вряд ли. Все-таки праздник…

– Маш, знаешь что, я посоветуюсь с одним парнем, у него котелок здорово варит…

– Что за парень? – насторожилась я.

– Из нашего класса, мы с ним дружим, Володька Шмаков…

– Это роман? – поинтересовалась я.

– Я же говорю – дружим! – раздраженно ответила Белка. – Что, нельзя с парнем просто дружить?

– Почему, можно, я всегда дружила с парнями. Но о чем ты собираешься с ним советоваться?

– Я ему расскажу всю историю, может, он придумает, как ее распутать. Понимаешь, ведь в фирме эти сведения, кто что послал, могут быть засекречены. Мы сегодня идем с ним на дискотеку, я все ему расскажу…

– На дискотеку? – ужаснулась я.

– Да успокойся, дискотека будет в школе! И что вы, взрослые, так боитесь дискотек?

– Начитались всякого… И потом, Белка, я же за тебя отвечаю перед папой…

– Маша, я уже сама могу за себя отвечать! И я не придурочная! Если ты насчет наркоты волнуешься…

– Белка!

– Не бурли! Я сама все прекрасно понимаю. Насмотрелась, мне такого не надо! Мы за мир без наркотиков! – хохотнула она.

– Кто мы?

– Мы! Я и мои знакомые!

– Дай-то бог! Но кроме наркотиков…

– Знаю, знаю, СПИД и все такое? Мы за безопасный секс!

– Белка! Ты что, издеваешься? – завопила я.

– Ага! Ты так смешно беспокоишься, помереть можно.

– Дурища!

– Ладно, пусть. Но я тебе обещаю, что мы что-нибудь выясним. Ты только скажи адрес и телефон этой фирмы.

Я продиктовала ей все, что было написано в рекламке.

– Порядок, тетка, жди сведений! Ну пока, мне еще надо погладить. Лизы нет дома, она пошла к подруге. Передать ей что-нибудь?

– Только привет!

Работать не хотелось, какой-никакой, а все-таки праздник. Я включила телевизор. Сегодня политикой нас не перегружали, но зато по всем программам шла пытка любовью! Любовь счастливая и несчастная, песни о любви, фильмы и спектакли, все о любви. Естественно, что может быть интереснее для женщин любого возраста? Но вынести этого я не могла. Интересно, что сегодня делает Макс? Наверное, дарит цветы своим дамам, жене и Лидочке. А каково сейчас его жене, если она понимает, что максимум через полгода срок его заточения истечет и он женится на этой выдре Лидочке? Я очень посочувствовала супруге Макса, хотя она сочувствия не заслуживает. Что это такое – на семь лет привязать мужика к дому насильно? Но, с другой стороны, если бы он по-настоящему захотел уйти, так ушел бы… Значит, не больно-то хотелось… Слабак… Козел… Врал обеим бабам, и время от времени заводил еще кого-то. Не самый приглядный портрет, между прочим, Мария Никитична… Ну и пусть, а все равно он создан для меня. А я для него, и тут уж ничего не попишешь. Я это понимаю, а он – нет! Так может, надо ему объяснить? Нет, как любила говорить Зинаида Гиппиус, «если надо объяснять, то не надо объяснять».

Ладно, с разумом и чувствами я еще могу справиться, а вот что делать с телом, которое жаждет Макса? И только его! Как спокойно я жила до встречи с ним. В последние два года я и думать забыла об этой стороне жизни, а теперь… Ночами мне снятся какие-то причудливые эротические сны, чего раньше никогда не случалось. Но при этом даже подумать о близости с другим тошно. Вот это очень странно. Я помню, когда-то, лет десять назад, когда Инга была замужем за своим первым мужем и он уехал в долгую командировку, у нее возникли эти проблемы, а рядом никого подходящего не было. Она случайно разговорилась по телефону с каким-то мужиком, по ошибке набравшим ее номер. По голосу он ей понравился, она недолго думая с ним встретилась и решила все свои проблемы. Но я-то понимала, что, например, Сережа мне не поможет. Мне никто во всем свете не поможет, кроме Макса…

Нет, так я сойду с ума. Я выключила телевизор и села за перевод. Через полчаса я успокоилась, любимая работа вновь помогла мне.

Прошла неделя, и вдруг мне позвонила Белка.

– Маш, кто такой П. М. Попов? – спросила она. – Ты такого знаешь?

– П. М. Попов? Понятия не имею, а что?

– Мы с Володькой на уши встали и в конце концов выяснили, что к Восьмому марта тебе все это прислал П. М. Попов. Неужели тебе это ни о чем не говорит?

– Ни о чем!

– За всю жизнь ни одного знакомого Попова? Так не бывает!

– Да нет, были какие-то… В школе я училась с мальчиком, Мишей Поповым…

– С Мишей, говоришь? Значит, именно он тебе и посылает это все.

– Белка, но ты же сама говорила, что П. М.

– Он поручил это своему сыну.

– Бред сивой кобылы!

– Почему это?

– Потому что Миша Попов умер еще в десятом классе, у него проворонили воспаление легких…

– Правда?

– Боже, зачем же мне такое выдумывать?

– А еще Поповы были?

– Да, в институте была девочка Саша Попова.

– А брат у нее был?

– Было две сестры.

– Машенька, ну подумай, может, еще какие-то Поповы были?

Но сколько я ни напрягала свои несчастные мозги, ничего вспомнить не могла.

– Ну Маш, – канючила Белка.

– Отвяжись, – не выдержала я, – скорее всего, это выдуманная фамилия. И вот что, Белка, хватит этим заниматься. Мне это уже поперек горла. Ненавижу такие штучки.

– Ну, в принципе есть выход, – таинственным голосом проговорила она.

– Это какой же?

– Нанять частного сыщика! Он в два счета докопается!

– Еще чего! – возмутилась я. – Стану я деньги тратить на такую чепуху! Много чести. Рано или поздно этот болван захочет как-то проявить себя, вот тогда и поглядим.

– Да ну, Маш, какая ты… Ведь этот человек наверняка тебя любит!

– Зато я его уже возненавидела, кретин эдакий.

– А Лиза вот думает, что это все-таки Роман!

– Лизе хочется так думать, только и всего. Роман давно и думать обо мне забыл, и уж никогда он не стал бы себя утруждать такими историями. Так что это глупости. Ну все, Белка, мне даже обсуждать это скучно.

– Маш, ты знаешь… Володька сказал, что ему жутко охота на тебя посмотреть.

– Зачем это?

– Интересно, говорит, поглядеть на женщину, которой таинственные незнакомцы шлют такие подарки.

– Перетопчется, – засмеялась я. – А то будет очень разочарован и решит, что поклонник просто выжил из ума. Кстати, я не исключаю такой вариант. Все, Белка, мне работать надо.

– Маш, ты у нас прямо трудоголик какой-то.

– Ну, это все же лучше, чем алкоголик, верно? К тому же я трудоголичка, если уж на то пошло. Как-никак существо женского пола.

Меня пронзила острая боль. Я ведь действительно уже не женщина после разрыва с Максом, а так… существо женского пола… И трудоголичкой стала с горя… Я раньше очень любила лениться, а теперь хватаюсь за работу как за соломинку. Интересно, сколько времени понадобится, чтобы притупилась боль? Ох, боюсь, что много.

А все же интересно, кто такой П. М. Попов? И настоящая ли это у него фамилия? Но ответить на этот вопрос некому. Не нанимать же в самом деле частного сыщика.

Через несколько дней мне вдруг позвонила Нина Корабельникова.

– Машка, привет!

– Привет, у вас уже кто-то родился?

– Девочка, слава богу! Назвали Анастасией! Хорошенькая, сил нет!

– Поздравляю! Ты уже полоумная бабушка?

– Более или менее. Аришка меня к ней не очень-то подпускает. У нее со свекровью полный контакт, так что во мне особой нужды нет.

– Ты ревнуешь?

– Самую чуточку! Машка, а я тебе чего звоню… У нас с Олегом в субботу двадцатилетие свадьбы!

– Господи, а ведь и правда… Давно ли, кажется, женились…

– Давно, Машка, ох давно… Но суть не в этом! Мы решили это дело отпраздновать и приглашаем тебя!

– В субботу? Обязательно приду! В котором часу?

– В шесть! Но мы не дома, а в ресторане! Праздновать так праздновать! Не готовить, не мыть посуду…

– Это мудро, Нинуля. А где ресторан-то?

– Да тут у нас поблизости, очень милое заведение, не слишком дорогое, но уютное. Но ты приезжай к нам, вместе пойдем. Только давай без машины, хоть выпьешь как человек.

– Хорошо, – согласилась я. Меня почему-то очень обрадовала эта перспектива, я так давно не бывала на шумных сборищах, а Корабельниковы очень умеют развлечь компанию. – Нин, а форма одежды какая?

– По мере возможности парадная, – засмеялась она. – А вообще надевай, что хочешь.

– Поняла. Ох, Нина, знала бы ты, как мне твое пальтишко пригождается.

– Очень рада. Машка, кстати, если хочешь прийти с хахалем – ради бога. Только скажи заранее.

– Да какой там хахаль, его и след простыл!

– Да? Может, и к лучшему?

– Вполне возможно! Так что я приду одна! Нин, а что тебе подарить?

– Машка, да брось ты…

– Прекрати, у меня сейчас как раз есть деньги, я на машину откладывала, а мне Костя свою отдал. Так что…

– Хорошо, если найдешь, купи мне махровую простыню на резиночке, знаешь такие?

– Знаю. А какого размера?

– Двуспальную!

– Отлично. Обожаю четкие задания!

– Это только со своими можно… Правда, я считаю, мы свои.

– Я тоже.

Меня пронзила мысль: с Ниной можно будет откровенно поговорить про Макса, что-то узнать о нем, но, разумеется, не на празднике, а через день-другой. И эта мысль меня страшно обрадовала. Идиотка, произнес внутренний голос, тебе надо забыть о нем, а не бередить душу разговорами. Сама знаю, огрызнулась я, но тут такой случай… Тем более Нинка человек надежный, она не выдаст. Все это вихрем пронеслось у меня в голове, пока Нина что-то говорила о внучке.

– Нин, а народу много будет?

– Не безумно, человек двадцать – двадцать пять. Многих ты знаешь!

– Мне уже хочется к тебе в гости! – засмеялась я.

– Мне тоже хочется тебя повидать, мы тогда так хорошо посидели… Ну все, подруга, мне еще кучу людей обзвонить надо. Значит, в субботу в шесть у нас!

– Договорились!

Господи, ну почему мы так редко ходим сейчас друг к другу в гости? А ведь раньше недели не проходило, чтобы ко мне кто-то не пришел или я куда-то не отправилась. И без всяких поводов, просто так собирались. А тогда поди еще достань продукты, но ничего, исхитрялись как-то. Подумать только, мы же ничего почти не покупали, мы доставали! Сейчас это слово практически ушло из нашего обихода. И слава богу! Но в гости мы не ходим и к себе не зовем. Вот такие парадоксы!

Но как бы там ни было, а в субботу я приглашена на двадцатилетие свадьбы, там будет много знакомых, и, значит, я должна не ударить лицом в грязь. Я машинально открыла шкаф, хотя точно знала, там нет ничего, что я бы надела с удовольствием. Что же из этого следует? «Следует жить, шить сарафаны и модные платья из ситца…» Чудесная песенка, но для ситцевых платьев еще не сезон, и надо с утра пройтись по магазинам – во-первых, поискать для Нины простыни, а во-вторых, купить себе что-то подходящее к случаю. Разумеется, никаких вечерних платьев, лучше всего какой-нибудь элегантный костюм, вероятно, шелковый. И обязательно черный, что называется – и в пир, и в мир, и в добрые люди. Но где найти такой и не разориться? Понятия не имею! Я позвонила Татьяне и объяснила ей, что мне нужно.

– Машка, я только вчера видела просто охренительный черный костюм с белой блузкой. Умереть – не встать, но мне он был не по фигуре, сидел отвратно. А тебе, думаю, подойдет! И недорого – двести пятьдесят баксов!

– По-твоему, это недорого? – ужаснулась я.

– Для вещи такого класса – недорого, поверь мне. Машка, раз в жизни можно себе позволить. И потом, столько вариантов, его можно и без блузки носить, как платье-костюм. Черный, скромный, но жутко элегантный. Сменила блузку, надела шарфик, другую бижутерию – и опять новая вещь…

– Тань, а где ты его видела? – с замиранием сердца спросила я.

– Я с тобой поеду, такую вещь в одиночку покупать кисло! Возьмешь меня?

– Только с условием, что ты не станешь на меня давить!

– И не собираюсь.

– Тогда завтра утречком я за тобой заеду.

Костюм сидел идеально и был воплощением моей мечты. Узкая, довольно длинная юбка с широким шелковым поясом, свободный, умопомрачительного покроя жакет и ослепительно белая блузка из мягчайшего шелка с воротником апаш. Плохо только, что в вырезе блузки раны, нанесенные мадам Журасик, были особенно заметны.

– Тань, смотри… – расстроилась я. – Это нельзя надеть.

– Ну не вечно же у тебя эти следы будут, надень костюм без блузки, тоже потрясающе красиво… Хотя, честно говоря, царапины все равно видны… Вот чертова кукла, какую отметину оставила…

– Ну как? – заглянула продавщица в примерочную. – Ой, вам так идет!

– Идет-то идет, да…

– Понимаю, – кивнула девушка, – одну минутку!

И она принесла другую блузку из такой же ткани, но более закрытую и с шарфом.

– То, что надо! – завопила Татьяна. – Кстати, тебе этот фасон даже больше идет.

Я была с ней согласна.

– Ну что? Берем?

Я все еще не могла решиться потратить на себя столько денег разом.

– Уговаривать тебя я не буду, – проворчала Танька, – но ты подумай, вещь для тебя создана. Бабки у тебя сейчас есть, а главное есть работа. Машка, ты же собиралась покупать дубленку, а тебе даром досталось шикарное пальто. Ты собиралась купить машину, она тебе тоже даром досталась, так купи раз в жизни хорошую шмотку, не пожалеешь.

Мне так нравился этот костюм, а главное нравилась я в костюме, что недрогнувшей рукой я заплатила двести семьдесят пять долларов. Блузка с шарфом оказалась немного дороже.

– А туфли? – сказала Татьяна уже на улице.

– Туфли у меня приличные.

– Вот именно, что только приличные, – фыркнула Татьяна, – а к такому прикиду нужны шикарные!

Она заставила меня купить еще и туфли. Я согласилась с удивительной легкостью.

– Вот и умница, в наше время и главное в нашем возрасте уже надо хорошо одеваться, – глубокомысленно изрекла она. – Даже такой красотке, как ты. Во всякой одежде красива – это уже не про нас. И между прочим, этот костюм можно и летом надевать, если с топиком… да и вообще куча вариантов! Ты не прогадала, Машка.

…Дома я опять примерила обновку, долго крутилась перед зеркалом, то так, то эдак завязывая шарф, пробуя то одни, то другие сережки, и осталась довольна.

Простыни для Нины я тоже успела купить. Она говорила об одной, а я купила две, хотя они и стоили недешево. Бирюзовую и бледно-розовую. Надеюсь, Нина будет довольна. И еще надо будет купить цветов.

Утром в субботу позвонила Нина и предупредила, чтобы я приезжала прямо в ресторан. Они с Олегом будут там уже с половины шестого встречать гостей.

Погода была просто чудовищная. Холодрыга, сильный ветер, мокрый снег. Если ехать без машины, до ресторана доберешься уже в таком виде, что впору домой возвращаться. Такси тоже в такую погоду не больно-то поймаешь. И я решила ехать на машине. В конце концов, выпью одну-две рюмки и хватит с меня.

Хорошо в выходные, никаких тебе пробок, и ровно в шесть я уже входила в ресторан.

– Машка! – кинулась ко мне Нина. – Молодчина, не опоздала!

Подоспел и Олег:

– Машенька, сколько же мы не виделись! Отлично выглядишь!