Текст книги "Как в кино"

– Насколько мне известно, Денис не в пятый раз собирается жениться, чтобы сдерживать свои эмоции. Тебе не кажется, что это предварительный вопрос, на который ты дала предварительный ответ? Мужчины иногда закидывают удочку, пытаются прощупать почву, ну например, когда хотят услышать «да» в ответ и польстить уязвленному детскими комплексами самолюбию. Вот я и превратился в героя, который не знает отказов. Когда хотят застолбить женскую особь на неопределенный срок, одновременно контролируя ее поведение статусом невесты. Или когда хотят начать жить вместе на территории гипотетической будущей жены из-за отсутствия собственной территории, а для этого нужен повод, какая-то уважительная причина, ведь не пристало же принцам напрашиваться на ночлег.

«Сомневаюсь, что честолюбивые помыслы конек Дениса», – подумала Диана, не решившись озвучить неуместную правду жизни вслух.

– Значит, я попалась на его крючок, я счастлива, влюблена, а время покажет, покажет Дениса с самых лучших сторон, будет кольцо, будет праздник, все будет, да и не в этом квинтэссенция счастья. Когда моя мама выходила замуж за папу, он не работал во Франции в русском консульстве, у мамы не было белого платья, был костюм – юбка и жакет. Знаешь, я в детстве смотрела на свадебные фотографии родителей, и мне было чуточку обидно за маму. Однажды я не выдержала и спросила: «А почему у тебя не было платья, как у всех невест?» А она ответила, что платье абсолютно ничего не значит, есть оно или его нет, роскошная свадьба или свадьба в кругу семьи, важно другое – насколько глубоко и искренне ты веришь в свой выбор. Она поверила, и папа оправдал ее ожидания сполна, он до сих пор каждую секундочку боится огорчить ее, расстроить чем-то. Так вот, я верю в Дениса, верю в его потенциал. – Машка вещала словно загипнотизированная, будто перед глазами лежала заготовка с текстом, философский флер которого затуманил ее рассудок. Она была настолько безапелляционно убеждена в своей правоте, что продолжать расспросы не имело смысла, можно было лишь развести руками. И в очередной раз понадеяться, что время расставит все на свои места, максимально безболезненно и нежно. – Ты-то встретилась со своим воздыхателем?

– Знаешь, мне кажется, что я магнит, который притягивает к себе сюрреалистическую нечисть, – рассмеялась Диана. – Дай-ка я налью тебе ваду, с ударением на у. Накласть тебе салата? И все это в зале для некурящих, потому что у него какая-то мифическая непереносимость сигаретного дыма. Знаешь, такое ощущение, что это новый тренд, не переносить сигаретный дым, последнее слово в социальной моде. А потом он так долго изучал счет, что практически довел меня до бешенства, я даже подумала, а не ждет ли он моего финансового участия. Вероятнее всего, он хотел впечатлить меня сильно бюджетнее, чем получилось в реальности. Ни силы, ни позиции, а в голове фруктовый микс из мнений авторитетных знакомых и маминых цитат. Ну и плюсом ко всему более чем специфическое чувство юмора, знаешь, когда человек шутит о сексе, а секса в его жизни нет и никогда не было. Вроде хочется клубнички, а в наличии только волчья ягода. Так что, подруга, с хорошим добрым мальчиком история не задалась. Хотя его цветы, боюсь ошибиться в названии, никогда таких не получала, его желтый букетик, пахнет на всю квартиру как сумасшедший.

– Ты влюбишься, ты обязательно скоро влюбишься! – Машка зазвучала как профессиональный тренер по личностному росту, уверенно и позитивно, вселяя надежду в завтрашний день и гарантируя результат.

– Да, я влюблюсь, научусь готовить, буду создавать уют и тратить бешеные деньги на нижнее белье. Но, видимо, позже, чуточку позже.

К трем часам дня модная писательница и радиоведущая Диана Мэй, собрав всю волю в кулак, заставила себя встать с постели. Укутавшись в одеяло, мелкими шагами, словно гусеница, только в вертикальном положении, Диана подползла к холодильнику.

«Как обычно – пустота, – и еще раз, не веря глазам своим, внимательно осмотрела холодильник изнутри. – Ничего, пусто, совершенно пусто, – констатировала Диана, – я умру с голода». В пачке, которую девушка словно археолог с двадцатилетним стажем откапала на дне огромной сумки, оставалось три сигареты. В кружке она обнаружила две ложки кофе, которые насыпала туда накануне и не успела залить кипятком, поскольку опаздывала на незапланированный эфир. Девушка подменяла коллегу, которая укатила с уже женатым будущим мужем изучать римскую архитектуру. «А в Италии сейчас хурма цветет», – подумала Диана. Понюхав содержимое кружки, она одобряюще кивнула и поставила чайник. Несмотря на подступающее чувство утреннего голода и давно данное себе обещание не курить на голодный желудок, кофе и сигарета все же казались светом в конце туннеля. Практически смирившись с перспективой food-шопинга, девушка отправилась в душ, сбросив теплое одеяло по ходу движения к ванной комнате. Включив напор на полную катушку, Диана в ту же секунду взвизгнула от неожиданности: по ощущениям она нырнула в прорубь, а по факту – кто-то украл из крана горячую воду. «Конечно, в этом районе горячая вода лично мне нужна меньше всех! – девушка выглянула в окно и увидела отряд рабочих в оранжевой униформе. – Опять какая-то авария. Сколько можно? Может, загляните ненадолго и заберете мою ванну, этот совершенно бесполезный аксессуар, поскольку нет сил бороться еще и за право принять теплый душ, как будто я на шоу "Последний герой", правда, в одном из самых дорогих районов Питера и без призового фонда…»

Диана достала из сумки мобильный телефон и легла на кровать. Как у любого сотового оператора или интернет-провайдера существуют номера техподдержки, так и у Дианы Мэй в записной книжке мобильного хранились телефоны служб круглосуточной помощи специально выдрессированных одиночных бригад быстрого реагирования. Она, не раздумывая, набрала номер бывшего. Бывшего в двадцать пятой степени, то есть настолько бывшего, что его телефон уже давно следовало бы занести в архив, а лучше удалить подальше от греха. Лет десять назад Диана и Макс были неразлучны. Студенческая романтика, любовь, как тогда казалось всенепременно на всю жизнь, розы, красная «лада восьмерка», умопомрачительный секс где придется, бесконечные вечерние прогулки и разговоры по land line с ночи до утра. Но всему свое время, и время Макса пролетело удивительно быстро. Его устраивало это пресловутое как есть, а Диану оно злило, заставляло вставать на дыбы и сопротивляться изо всех сил. Малюсенькие амбиции, скромный интеллектуальный потенциал и не до конца укомплектованный багаж ценностных ориентиров развели парочку по разные стороны баррикад. Он претендовал, но не соответствовал, очень реалистично отдавая себе отчет, что удовлетворить ее по большей части эстетические запросы ему не под силу. Одним сексом душу не прокормишь. Он спал в театре и не любил читать. Чтение давалось ему особенно сложно и мучительно тяжело. Его жизнь выписывала круги вокруг витальных потребностей, их он научился удовлетворять на твердую пятерку. Неплохой, но слишком приземленный, речь шла о той самой простоте, что хуже воровства. По факту он являлся пышной, но постной булочкой без изюма, как будто повар забыл положить начинку. Макс был напрочь лишен самобытности, диковинности, какой-то тонкой необычности, которую Диана чувствовала кожей, которая манила и заставляла глаза гореть. Через четыре года после их долгого и мучительного расставания он женился и в скором времени стал молодым папой, а потом и дважды отцом. Он всегда говорил, что любит детей. Раз в год «по обещанию» у них с Дианой происходил фактически случайный, ни к чему не обязывающий секс, по другим же вопросам они старались друг друга не беспокоить. Хотя бы потому что для решения Динкиных проблем Максу потребовалось бы подняться на небо, а Диане, чтобы помочь ему, спуститься на землю, а лучше под.

Буквально через час без излишней свистопляски с цветами и звездами Макс с огромным пакетом еды звонился в Дианину дверь и дергал за ручку. Еще через пять минут она рассталась со своей любимой майкой «Родился глупым, попробуй еще раз», которая не так давно получила новый статус «майка домашняя», фактически единственным барьером провокационного толка, который отделял ее тело от тотальной свободы. Оставшись без одежды, она умело расстегнула ремень на его джинсах, провела маленькой ладошкой по его теплой спине и лукаво посмотрела в глаза. Сколько всего она прочла в его взгляде: страсть и похоть, нежность и грусть, все полярные по настроению и содержанию эмоции, которые только способен испытывать человек, грызущий кактус и сдерживающий слезы. Он был готов любить ее, понимая, что его чувство не только не взаимно, но к тому же в некотором роде эксплуатируется с абсолютно понятными даже ему примитивными мотивами: доставка еды, как бы банально это ни звучало. Он четко знал, что на его месте мог оказаться совершенно другой мужчина, как из разряда бывших, так и из разряда случайных, то есть настоящих. Он отдавал себе отчет и в том, что Диана, по большому счету не заметила бы вопиющей разницы, разве что с ним она чувствовала себя максимально свободно и раскрепощено. Макс был зол на нее, даже непродолжительная прелюдия была лишена той всеобъемлющей ласки, которой он обычно делился с девушкой в моменты их редких встреч. Диана на клеточном уровне чувствовала ту незамысловатую войну, которая разворачивалась внутри скудного Максимкиного воображения. «У него всегда есть возможность отказаться, сославшись на неимоверную занятость, – успокаивала себя девушка. «Если бы эти дерзкие свидания приносили нестерпимо острую боль, душевные травмы и ни капельки радости вдали от памперсов и толстой жены, он бы просто не взял трубку». Он вошел в нее так быстро, что Диана вскрикнула от неожиданности. Постоянно меняя ритм, он доводил ее до исступления, размеренные движения сменялись резкими толчками, меняя скорость, он не соразмерял силу и сильно вдавливал ее тело в твердый матрас их любовного ложа. Даже в порыве отчаяния и злости он оставался талантливым любовником, сексуальные подвиги давались молодому человеку много легче интеллектуальных свершений. Гигабайты просмотренного порно и ни одного фильма Франсуа Озона. Его грустная правда жизни.

– Какая же ты красивая, – перебивчиво произнес Макс.

– А у тебя отдышка, наверно, куришь много, – утомленно ответила Диана.

– Почему мы не вместе? – Макс перевернулся на спину, Диана легла ему на плечо. Таким образом, его рука получила прямой доступ к ее телу.

– Потому что мы разные, совершенно разные люди, но я благодарна тебе за твою романтическую безотказность и преданность… общему делу.

– Наша разница лишь в том, что я, в отличие от тебя, живу настоящим, не мечтаю о небе из страз и не тусуюсь вечерами. А ты живешь иллюзиями. В твоей жизни нет стабильности, нет постоянства, тебе незачем торопиться домой, некому дарить тепло. Ты сама по себе. Попробовала, не понравилось, следующего в студию, настоящее поле чудес.

– Зато ты стабилен и постоянен, – зло ответила Диана. – Настолько стабилен, что за десять лет в твоей жизни ничего не изменилось. Хотя, вру, ты обзавелся женой, которой изменяешь при первой же возможности, потому что борщи, как показывает практика, быстро приедаются, и двумя детьми, которые растут в совершенно нездоровой обстановке. Твоя жизнь – это неинтересная работа, отсутствие перспектив и куча нелепых обязательств, с которыми ты не шибко справляешься, – сказав все это, Диана тут же пожалела о содеянном.

– Я счастлив, – спокойно ответил Макс.

– Свежо придание – верится с трудом. Если счастье олицетворяет собой твою жизнь – то увольте… – Диане было не остановиться, так происходило в исключительных случаях: волшебная планка резко опускалась, а педаль тормоза автоматически западала.

– Зато я не состарюсь в пустой квартире. Я не растрачиваю жизнь, в отличие от тебя. Пока твои биологические часики просто тикают, но очень скоро они превратятся в самую настоящую бомбу с кукушкой. Как бы потом не пришлось выбирать между одиночеством и мужчиной, у которого все уже было – пара неудачных браков за плечами и несколько детей от разных женщин.

– Да что ты знаешь о моей жизни? – Диана перешла на повышенные тона, в нотках ее профессионально поставленного голоса сквозила обида, а обижать Диану Мэй было чревато, появлялся реальный шанс отшвартоваться из ее жизни навсегда. Да еще и прихватить с собой с десяток слововыражений, едких, как серная кислота – У тебя обостренный синдром материально-интеллектуальной недостаточности, который стал причиной множества комплексов и страхов, в том числе и страха одиночества, который обычно присущ женщинам, а не мужчинам. Кстати, а ты ментально мужчина?

– Ну давай, скажи, что я неудачник, – язвительно произнес Макс.

– Так и есть. Кроме того, ты озлобленный неудачник, поскольку ты с раздражением и агрессией воспринимаешь чужие успехи, при этом ты совершенно не настроен работать над собой. Прежде чем судить о моем счастье, задумайся над своим, такое уж оно сладкое или ты просто выбрал подходящую спутницу соответствующей жизни? – огрызнулась Диана.

– У меня есть гораздо больше, чем ты думаешь. У меня есть люди, которым я нужен, которые заботятся обо мне, которые ждут меня, которые нуждаются во мне. – Макс прервался, чтобы закурить сигарету. – Я обожаю дочерей, и я ни сколько не жалею, что все вышло так, как вышло, что они у меня появились, что они есть.

– Скажи мне, Макс, а твоя жена рожала в платной клинике?

– Нет, в обычном районном родильном доме, а почему ты спрашиваешь? – удивился молодой человек, пытаясь разгадать загадочную причинно-следственную связь.

– А если бы что-то пошло не так, ты бы не обвинил себя в мужской несостоятельности? В отсутствии возможности оплатить жене квалифицированный персонал и комфортные роды?

– Главное, все закончилось хорошо, без эксцессов, не понимаю, к чему ты клонишь.

– Я не клоню, я утверждаю: мужчина должен знать, где и как заработать деньги, должен читать книги, путешествовать, ни на секунду не останавливая процесс саморазвития, покоряя все новые и новые интеллектуальные вершины. Это тренд, это мода, это делает мужчину привлекательным, даже сексуальным. А про роды – так, к слову пришлось, я знаю, что рожают и в Камбоджи, и в Алжире. Ты всегда довольствовался серединой и, к сожалению, отнюдь не золотой.

– Я люблю свою семью, мы средний класс, без лишних претензий. Знаешь, какое это удовольствие просто поужинать вместе, не в ресторане, а дома?

– Давно ли ты ужинал в ресторанах, Макс, и, позволь поинтересоваться, о каких ресторанах идет речь? Вот говоришь, дома хорошо, а сам? – рассмеялась Диана, не позволив молодому человеку открыть рот. – Пока семья ждет тебя к ужину, ты занимаешься любовью с другой женщиной, задаваясь риторическими вопросами: а почему же мы не вместе?!

– Все мужчины изменяют, больше того, сегодня и многие женщины легко идут на измену, а потом, погуляв, возвращаются в семью и начинают с еще большим трепетом любить своего мужа. Я никого не осуждаю, всем хочется пресловутого разнообразия и мне в том числе.

Пассаж о том, что все друг другу изменяют, окончательно вывел Диану из себя. Девушка не верила в институт брака, но свято верила в институт семьи. Она знала, что рано или поздно встретит мужчину, которому не захочется изменять, который даже через двадцать лет совместной жизни будет смотреть на нее светящимися, полными любви глазами.

– Конечно, в вашей социальной реальности все друг другу изменяют. Но это не есть норма, поверь, это безвыходность, безысходность. Эта история не о счастье, не о любви, это об отсутствие альтернатив и страхе перемен. Вы осознанно предаете друг друга и самих себя, пытаясь выжить и не сойти с ума, которого, кстати, нет. Потому что, если бы он был, осознание безнравственности происходящего взорвало бы черепную коробку. Возможно, так жить легче, но не лучше. Поверь, ты даже понятия не имеешь, что такое норма. Для тебя норма – это жена кухарка и прачка в огромном леопардовом халате, работа со скудной зарплатой, той, которую кот наплакал, злоба и зависть к тем, кто может себе позволить разительно больше. И плевать тебе, сколько трудов стоит за этим «больше», сколько бессонных ночей и интеллектуальной деятельности, которая буквально стирала мозг в порошок. Ты думаешь, это «больше» падает с неба или передается по наследству? О чем речь, если ты, я уверена, получаешь столько, сколько я плачу подоходный налог. Кстати, сегодня мой первый выходной за десять дней. Не моя вина, что твоя реальность – это дачные пьянки, баня с ящиком пива, еда, которую нельзя есть, кино рядом с домом раз в два месяца, квартира с пятиметровой кухней, где одновременно могут поместиться два человека и им все равно будет тесно, плазма в кредит, идентичный круг друзей и знакомых. Вот твоя норма. Я свою норму на твою никогда не променяю, я работаю с семнадцати лет, чтобы наши с тобой представления о прекрасном качественно отличались друг от друга. – Она повернулась лицом к Максу и заглянула ему в глаза: – Одевайся и уходи как можно быстрее, не хочу тебя видеть, знать ничего не хочу о том, как вы там живете. Мне абсолютно не интересен этот фильм ужасов, я слишком впечатлительная натура, и да, мне жаль, что в кредит выдают деньги, а не чувство собственного достоинства.

Поздно вечером, в огромных солнечных очках и кепке, скрывая от лишних глаз следы не самого удачного дня, Диана мчалась на встречу к тем ушам, которые были готовы выслушать ее в любом виде, в любое время дня и ночи и в любом состоянии.

– Да какое право они имеют меня осуждать?! – в сердцах, не рассчитав громкость собственного голоса, заявила Диана на весь ресторан.

– Он просто не знаком со мной, – парировал Митя. – Знай он меня, у него бы автоматически появился потрясающий объект для тотального осуждения. Но, в отличие от тебя, я стараюсь строить свою жизнь так, чтобы как можно реже сталкиваться с обиженными, оскорбленными и недооцененными, от их неудовлетворенности один негатив, он, как яд, брызжет во все стороны. Это какая-то неконструктивная обида на жизнь, там целый коктейль из зависти, разочарования и непонимания. К слову, доказывать, переубеждать, учить этих людей не имеет никакого смысла. Они будут стоять на своем, для них бытие ограничивается собственной весьма примитивной зоной комфорта, а за ее границами – враги. Кроме того, ты же понимаешь, что окружение столько специфического персонажа абсолютно соответствует самому персонажу, в этом плане чудес не бывает. Поэтому объяснять, спорить, дискутировать на философские темы счастья, семьи, любви и успеха с такими, как Макс, не имеет никакого смысла, за его спиной многомиллионная группа поддержки, они-то уж точно знают, как правильно жить. Вот мы с тобой не знаем, вечно что-то ищем, а они – знают наверняка. Он дома, он в своей естественной среде обитания, там его принимают таким, какой он есть. А у тебя он в гостях. Вот так-то.

– А ведь я так его любила… – задумчиво произнесла Диана.

– Ага, вспомни еще тех, кого ты любила в детском саду. – Митя встретился взглядом с официантом и заказал кукурузный крем-суп. – Вот я целый день ничего не ел не потому что не хотел, а потому что трапеза не вписалась по времени в мой сегодняшний список дел.

На мгновение Диана перенеслась в детство и вспомнила свой первый опыт взаимодействия с противоположным полом. Она вспомнила, как в двадцатиградусный мороз валялась под скамейкой со своим пятилетним ухажером Ванечкой. Ничего личного, соседние кровати в ненавистном детском саду и одна на двоих коллекция киндер-сюрпризов: ему родители привозили из-за границы, а она заимствовала игрушки в безвременное пользование. Он воображал себя большим и сильным драконом. А она по правилам незамысловатой игры должна была исполнить роль принцессы, заточенной в замке за железными дверями, и по всем правилам жанра ей должно было быть ну очень страшно. Отведенная сценарием роль не устраивала Диану по всем статьям. Во-первых, ей было совершенно не страшно, во-вторых, ее ногти были накрашены красным фломастером, и она ощущала себя достаточно взрослой для столь детских забав, в-третьих, ей было мокро и скучно. Недолго думая, Диана начала жалобно хныкать и просить Ванечку подышать огнем на железные двери и выпустить сказочную принцессу на свободу. Наивный Ванечка открыл рот пошире, высунул язык, и к своему несчастью прилип к железной ножке злополучной скамейки. Душа Дианы ликовала. Ликовала она и тогда, когда Ваничкин язык пытались отскоблить от скамейки испуганные воспитатели.

Спустя несколько секунд Митя вывел Диану из ступора, спросив прямо в лоб:

– Зачем ты ему позвонила? Специально для таких, как ты, придумали общедоступные блага цивилизации – вибраторы, кроме того, домой можно заказать все, что твоей душе угодно, включая мужчину на час, не просто мужчину… а мужчину в идеальной физической форме, чистую и приятно пахнущую особь без специфических загонов, которому ты не будешь должна ровным счетом ничего, кроме денег. – Митя загадочно улыбнулся и огляделся по сторонам.

– Представляешь, он считает меня несчастной, – продолжила Диана, оставив без внимания и Митин вопрос, и пассаж о вкуснопахнущем мужчине на час.

– Ничего себе, какой поворот. Знаешь, счастье весьма субъективно, это наше внутреннее состояние, над ним необходимо работать, его надо подпитывать. Мы получаем удовольствие от совершенно разных вещей и не вещей вовсе, мне кажется, во многом вопрос заниженных потребностей связан с интеллектуальным уровнем развития человека. Если он нашел свое истинное счастье в еде и наличии партнера рядом и ему не жалко тратить на это целую жизнь, то это осознанный выбор, выбор морской ракушки. Ты же не обижаешься на моллюска за то, что он такой, какой есть, это было бы по меньшей мере странно.

– Он считает меня несчастной, потому что в моей жизни нет постоянства, – добавила Диана.

– Понимаешь… лично для меня стабильность и постоянство, если лишить эти понятия чувственной составляющей, представляют собой некую базу. «Бентли» в гараже, не то дом, не то дворец с огромным садом, и все это находится за огромным каменным забором под бдительной и многочисленной охраной. Это, безусловно, постоянство… А нелепейшая фраза «с милым рай и в шалаше» ничего общего с постоянством и стабильностью не имеет. Это образ жизни, который становится привычкой исключительно от отсутствия иных альтернатив.

В компании с Митей даже в переломные моменты жизни Диана не могла оставаться такой же серьезной. Она, не кривя душой, смеялась над его нескромными шутками и колкими замечаниями, понимая при этом, что он пытается всеми силами отвлечь ее от грустных мыслей, которые хоть на долю секунды заставят девушку задуматься о правильности выбранного пути, его логичности и укомплектованности. Он, как никто другой, знал, через что она прошла, сколько всего преодолела и в скольких местах сломала себя, чтобы сейчас иметь то, что имеет, все то, чем она по праву может и должна гордиться.

– Он вообще пророчил мне одиночество… – произнеся вслух пассаж об одиночестве, Диана закрыла глаза, как будто провалилась в сон, защищая свое сознание от неприятной реальности.

– Это примитивнейшая и банальная игра на среднестатистических страхах и стереотипах о возрасте, присущих любой леди. Он с юности обижен на тебя за то, что недооценила, он завидует твоей смелости и успехам, поэтому неумело играет с тобой в пинг-понг. Странно, что это вызвало у тебя такую бурную реакцию, обычно ты надменно кривишь лицо и прешь дальше, как танк.

– Ты прагматик и материалист, а я лирик с неподходящим для жизни образованием. – Диана рассмеялась и наконец сняла свои защитные доспехи, без кепки и солнечных очков девушка почувствовала себя много комфортнее, мир стал и ближе, и теплее, и неимоверно приятнее, чем в аксессуарах алкоголицы.

– Я реалист, но иногда позволяю себе сладкие грезы, словно лакомство на десерт… Мои мечты – то немногое, от чего в этой жизни я действительно получаю бесконечное удовольствие. Ведь все остальное время, когда нет возможности расслабиться и помечтать, я грызу жизнь, грызу, грызу, чтобы в какой-то момент она начала улыбаться мне от души. А ты думаешь, почему я так часто хожу к стоматологу? Клянусь, у меня от упорства стачиваются зубы. При этом надо успеть догрызть или отгрызть свой кусок до появления вставной челюсти, хотя порой я на полном серьезе теряю надежду.

– Митя, я так устала, я устала по-человечески, мне почему-то очень грустно…

– Диана, у тебя все не как у людей. Ты просто гуру треша, не можешь даже потрахаться без приключений. И это в двадцать первом веке. Кроме того, не знаю, может, это приходит с возрастом, но раньше ты никогда не концентрировалась на том, что о тебе думают другие. И в этом ты всегда была великолепна. Вот посмотри на себя: успешна, пока еще сравнительно молода, безусловно красива, с врожденным вкусом и чувством конъюнктуры рынка.

– Мне кажется, проблема в моем лице и какой-то неправильной подаче себя. Пока я молчу и как-то слишком выразительно смотрю, люди успевают составить обо мне весьма ошибочное мнение. Для них я некий внешний антураж без трепетного внутреннего содержания. В этом вся проблема. Они воспринимают гламур в любых его проявлениях как доминирование внешнего над внутренним. Макс осуждает меня за это, считая, что мой внутренний стержень сломался под тяжестью шоу-бизнеса и уже давно закован в тиски форматности.

– Детка, во-первых, многие слова в твоем последнем предложении ему попросту не знакомы! А во-вторых, гламур уже давно не в моде. В Европе балом правит интеллектуальный гламур. А ты редкий в этой стране его носитель и представитель. Без всякой лести. Большинство из тех, кто нас окружает, за всю сознательную жизнь прочли две книжки: букварь и «Буратино». А остальное их чтиво – глянцевые журналы в лучшем случае, а в худшем – меню. Им же и в голову прийти не может, что в свое время ты изучала труды Гегеля или, к примеру, Канта и не в кратком содержании.

– Ты знаешь, они же все как-то встречают друг друга, притягиваются, влюбляются, женятся. И некоторые из них более или менее счастливы. Вон посмотри, – Диана указала Мите на гостей ресторана, – все парочками, воркуют и держатся за ручки, прямо одна сплошная любовь в суши-раю.

– Ты чего-то боишься? – спросил Митя, подразумевая под словом «чего-то» то самое пресловутое одиночество.

– Я боюсь очутиться в центре города во время праздника «Алые Паруса».

– Ну вот, сделал пару ни к чему не обязывающих комплиментов и во лбу загорелась звезда! Узнаю свою старую подругу Диану Мэй!

– Прости, я иногда забываю ее выключать, выходя из дому. Подержи меня тоже за ручку, тебе же не сложно. – Диана протянула руки к лучшему другу, он с удовольствием сомкнул два крепких замочка и улыбнулся.

– Кстати… я тут спустился в метро. Такого насмотрелся за какие-то тридцать минут. У одного молодого человека итальянской наружности на футболке было написано «Пудель», а у другого маленького толстенького очкарика «Отважный перец»… Меня всегда интересовало, что хочет сказать обществу человек с футболкой «Пудель»? Я уже не говорю о крупногабаритных женщинах, которые упаковывают себя в футболки «Секси леди». – Митя вопросительно посмотрел на Диану, ожидая искрометной реакции. Поймав ее взгляд, он моментально понял, что она снова нырнула в свой тихий омут постлюбовных переживаний.

– Митя, а правда, что все друг другу изменяют?

– Конечно! Ты даже не представляешь, как они это делают. Иногда это действительно страшно, даже не столько страшно, сколько мерзко, противно до глубины души, как-то не по-человечески, аморально, очень физиологично и пошло. У некоторых моих знакомых по две семьи. Женщины, запрограммированные глянцем и ток-шоу, настолько боятся встретить старость с котом, особенно, если речь заходит об определенном возрасте, что они легко готовы поступиться принципами, лишь бы мужчина был где-то рядом, пусть и не целиком твой. Вообще делить половинку на четвертинки стало фактически нормой, этим уже никого не удивишь. Изменяют с близкими друзьями и подругами своей псевдополовинки, изменяют беременным, изменяют женщине с мужчиной. Вот ты вроде как замужем, а потом оказывается, что у твоего мужа тоже есть муж. А сайты знакомств, там вообще творится мракобесие, каждая третья фотография – твой женатый знакомый, бывший клиент или коллега. И не спрашивай, откуда я это знаю. Столько всего вокруг. Людям живется настолько скучно и неинтересно, что они охотятся за каким-то мифическим разнообразием и пресловутой перчинкой, пытаясь заполнить пустоты в своем любовном гнездышке. Только Вконтакте все счастливы, тусуются и путешествуют. Все зависит от того, как ты вырос, от того, как папа смотрел на маму. Это основа формирования твоей будущей картины мира. – Митя посмотрел Диане в глаза, она улыбнулась в знак согласия. – Ехала бы ты спать, завтра рванем куда-нибудь, потанцуем, себя покажем, на других посмотрим, если захочешь, конечно…

Диана кивнула, пытаясь изобразить сознательность и полное присутствие.

Чуть позже она подбросила Митю до дома и нервно, со смаком выжав педаль газа, улетела по гладкой свежевымощеной дороге, держа курс в сторону Сестрорецка. «Только не домой, – подумала девушка. – Что-то идет не так». Одна и та же мысль рефреном повторялась у нее в голове: «Столько вопросов и все риторического толка, все к самой себе. И ни одного ответа. Как же мне надоело искать, – думала она, – почему большинство людей рождаются с уже готовыми, четко сформулированными целями и почему именно я вечно пытаюсь изобрести велосипед? Ведь большинство даже не задумывается о том, о чем думаю я, им в голову почему-то не приходят подобные мысли. Все по упрощенной программе, без претензий к себе или к окружающим. На их пути не встречаются моральные горы, которые нужно сворачивать, или же они не предают своим душевным порывам столь глобального значения. Хотя в общем и целом они гораздо счастливее меня, ну, по крайней мере, именно так их бытие выглядит со стороны. И в это самое время "секс по вызову" учит меня жизни. Они счастливы каким-то своим счастьем, почему я не могу также? Откуда вырос весь этот перфекционизм? Все перепуталось, сбились цели, перемешались приоритеты, то, что действительно важно, почему-то отошло на второй план. Я запустила ракету имени себя в космос и теперь она тоскливо, но гордо наматывает круги по околоземной орбите». В этот момент Диана почувствовала себя опьяненной, совершенно запутавшейся, разбитой и тотально одинокой. «А вдруг, я действительно что-то упустила, выбрала не то? А что-то важное, пожалуй, самое важное в жизни прошло мимо меня?»