Текст книги "Как в кино"

– А почему ты не женат?

– Потому что я всегда чувствовал некую конечность, обреченность своих отношений с девушками, временной предел, я как-то подсознательно знал, что это не навсегда. На самом деле весьма странное состояние: ты влюблен, тебе хорошо и комфортно с человеком двадцать четыре часа в сутки, ничего в этом человеке тебя не раздражает, не нервирует, даже наоборот. И все равно где-то внутри меня всегда жила мысль, что это временно, что рано или поздно история закончится. А ты, Диана Мэй, почему не замужем? Потому что красивая?

– Какая странная у тебя логика: не замужем, потому что красивая.

– Некрасивые девушки обладают просто небывалым чутьем, проницательностью и острым жизненным умом, который полностью компенсирует их внешнюю простоту. Они раньше всех выходят замуж, это тенденция, первый, кто предложит, абсолютно точно получит «да» в ответ. Они чувствуют конкуренцию, наступающую на пятки, здраво оценивают свои шансы остаться не у дел и выходят замуж, как правило, на первых курсах университета, чтобы обезопасить себя от привередливых мужчин. Я уверен, что тебя не раз звали под венец и, тем не менее, ты до сих пор в поиске, к счастью для меня.

– Звали, конечно, но… Всегда было какое-то «но». Мне не на что жаловаться, меня никто не предавал, не врал, не изменял, ну или я об этом не знала и не знаю до сих пор, что тоже относительное счастье. Но вот доверить мужчине свою жизнь, свое будущее без всяких сомнений я так и не осмелилась. Пока не решилась, но надежды не теряю.

Под его снайперским нежным взглядом Диана смущалась до дрожи, девушка поглаживала руки и закрывала глаза, ощущая, насколько откровенными становятся танцы ее души. Здравый смысл мгновенно ретировался, ситуация вышла из-под контроля, естественные вибрации счастья стерли сомнения и страхи, Диана с удовольствием приняла свое настоящее и наконец расслабилась, перестав вслушиваться в слова и искать подвох. «Как же я хочу, чтобы он дотронулся до меня, – подумала девушка, – тороплюсь, наверное, ведь соприкасаться взглядами и ощущать неописуемый восторг возможно только в самые первые мгновения зарождающихся чувств, когда их свежесть и новизна дурманят сознание и все внутренние системы бытия перестают работать в штатном режиме, загораются красные лампочки, жизненно важная электроника дает сбой и ты просто паришь, не пристегивая ремни безопасности».

– Я влюбилась! – прокричала Диана.

В машине орал David Guetta. Несколько лет назад Диана и ее подруга были насильственным образом удалены из клуба Amnesia на Ибице, как раз с его сета за неприлично алкогольное состояние и соответствующее состоянию поведение. Последнее, что сказала Диана охраннику, стоя уже за чертой входа было легендарное: «Fuck me, I am famous».

– Ты опять сделала выгодное материальное вложение в свой гигантский шкаф? – недоумевала Маша, девушка не ожидала, что прямо в ее ухо взорвется эмоциональный гейзер, она тихонечко чистила мандарин, которым по итогу чуть не подавилась.

– Нет, как ты не понимаешь, я, кажется, влюбилась в мужчину! Он такой!!! Он как инопланетянин, мне кажется, таких на нашей планете уже не производят, он старомоден, деликатен и внимателен, как я люблю! Абсолютно ничего о нем не знаю, но он мне очень, очень нравится. Все искрит и, чем более он тактичен и сдержан, тем искрит сильнее, были моменты, когда мне казалось, что вот-вот случится электрическое замыкание. Он брутально-интеллигентно-интеллектуальный с голубыми глазами. А еще он сам меня выбрал, с первой секунды выбрал именно меня, а я при этом не кокетничала, не исполняла фирменных маневров, сидела вся в себе после утреннего эфира и думала об уборке и сне.

– Приедешь? – спросила Машка, пытаясь понять, откуда на ее лучшую подругу свалился вау мужчина.

– Да, да, конечно, только у меня запись в салон красоты на маникюр и в солярий, но сразу после программы максимум я примчусь к тебе, если можно! – Диана накручивала длинные волосы на палец и улыбалась яркому солнцу, которое беспардонно отвлекало девушку, забывшую дома солнечные очки, от дорожного движения.

– Ну конечно можно!

Прокручивая встречу и все состоявшиеся на «Чердаке художников» диалоги, Диана носилась по городу, выполняя намеченный на день план. Она была довольна собой, довольна таким весьма нелепым и странным стечением обстоятельств, довольна жизнью, довольна тем, что весна вскружила ей голову и после тяжелых эмоциональных перепадов она снова чувствует себя полноценным человеком, способным радоваться через край. Казалось, что жизненные пазлы в кое-то веки начали складываться по-человечески правильно: есть дом, есть работа, есть книги и вот-вот появится духовный вдохновитель, художник, который допишет недостающие элементы ее картины, расставит акценты, вдохнет любовь в ее полотно, создав шедевр. Через четыре часа девушка припарковалась у Машиного подъезда, так хотелось крепко обнять подругу, поделиться новостями в домашней обстановке тепла и уюта.

– Машка, он мне очень близок, от него не пахнет глупостью, жадностью, ему не нужны мои толчки по карьерной лестнице и он точно самой что ни на есть традиционной сексуальной ориентации. Он столько всего знает, гораздо больше меня, он думающий, наблюдающий, анализирующий. А я так давно хотела чувствовать себя маленькой дурочкой, немного капризной, нежной и покорной. Мне кажется, это мое призвание.

Хозяйственная Мари, у которой в последнее время обострились материнские инстинкты, вдохновенно варила кофе по собственному фирменному рецепту, заранее приготовив корицу и мороженое. Наблюдая за подругой, Диана всегда поражалась, как один и тот же человек может настолько гармонично смотреться у плиты, босиком, с волосами, убранными в высокий хвост, и на любой вечеринке, независимо от повода торжества, будь то пенная пати в полузакрытом клубе, светский прием, fashion-показ, благотворительный бал или гей-кабаре.

– Дерзай, раз нравится, приятных мужчин сейчас днем с огнем не сыщешь, все о них что-то слышали, но никто не знает, где их взять, – со знанием дела отметила Машка. Она выглядела счастливой. Не так давно ее утвердили на роль в комедийном спектакле в прогрессивном молодежном театре нового поколения. Она любила Дениса, дарила ему уют и комфорт, и, судя по всему, получала от этого массу удовольствия. – Что ты о нем знаешь?

– Не-а, я ничего о нем не знаю. – Диана отрицательно покачала головой, оценив божественный вкус Машкиного глясе.

– Может быть, он из армии твоих фанатов-извращенцев?

– Нет, ты что! Он не подходит под их возрастную категорию. Мне доподлинно известно, что моему кавалеру тридцать восемь лет. Не думаю, что поклонники моего скромного таланта мутируют так быстро. К тому же, все, что они могут – это написать указательным пальцем слово из трех букв на лобовом стекле моей машины или описать входную дверь в мою квартиру. Они практически безобидны и их точно ни с кем не перепутаешь. Он другой, Алекс создает вокруг себя флер адекватности, его серьезность и какая-то основательность, фундаментальность меня гипнотизируют. Вполне возможно, я дичаю, постоянно прибывая в обществе творческих радийных работников, там все борются со здравым смыслом за какую-то космическую оригинальность.

– А может, он женат и у него есть дети? Знаешь, возраст такой…

– Боюсь, Машка, этого я не узнаю, даже если проявлю не дюжее любопытство. Он показался мне весьма принципиальным, чтобы опускаться до лжи о наличии детей или официальных жен. Мне как будто снова семнадцать лет, я жду звонка, достаю телефон из сумки, это чувство, когда все только начинается, беспричинная радость льется потоком, а мысли нескромно опережают развитие событий. Хочется целоваться, на мой взгляд, это самое верное начало весны. Мари, у тебя дома так хорошо, моментально понижается градус эмоциональной возбужденности, будто зашел в спа. Как Денису подфартило вытащить лотерейный билет с таким призовым фондом, я ему даже завидую?!

– Денис ко мне придирается, не понимаю, с чем это связано, я не нашла ни одного конкретного или весомого повода для его недовольств. – Машка улыбнулась и принесла сырники, от аромата которых кухня буквально хлопала в ладоши.

Диана облизнулась и зажмурила глаза от удовольствия.

– Наверно, ревнует, других причин я придумать не могу, ты же все время репетируешь.

– Когда я думаю о причинах, я начинаю огорчаться, сильно огорчаться из-за сложившейся ситуации. Мне кажется, Денис не до конца понимает, что со мной делать, но это полбеды, гораздо хуже, если он делает вид, что не понимает, потому что на самом деле просто не хочет стараться сделать меня счастливой, ведь это труд, в это необходимо эмоционально вкладываться. Мне кажется, он чувствует, что я его люблю, и не считает нужным напрягаться. Как сырники?

– Вкуснятина, любой «Гинзе» на зависть! – засовывая в рот ложку черничного варенья, ответила Диана – Знаешь, мне мама говорила, что мужчину нужно воспитывать, долго, нудно и с первого дня совместной жизни, тогда из него выйдет толк.

– Я хочу, чтобы он был собой и чтобы я при этом чувствовала себя комфортно рядом с ним, я не умею давить, учить, требовать внимания, это совсем не моя история.

– Тактически неверно показывать мужчине, что ты не можешь без него дышать. Это дает ему возможность расслабиться в своих действиях, пустить отношения на самотек, срабатывает выключатель страха потерять свою девушку, человек начинает инстинктивно паразитировать на чувствах того, кто рядом. Мужчина должен любить сильнее, а если быть совсем точной, мужчина должен сделать так, чтобы женщина была уверена, что никто и никогда не будет любить ее сильнее.

– Мудрые слова, Диана Мэй. А женщина в таком случае?

– А женщина должна создать ему оптимальные условия, в которых у мужчины не будет альтернатив, кроме как завоевывать ее каждый день.

– Это все, конечно, так и есть, но, думается мне, что эти правила ко мне не применимы. Мне хочется естественности, когда отношение Дениса ко мне – это индикатор того, что происходит у него в сердце, а не шаблонные нормы, которые я пытаюсь ему навязать. – Машка отпила кофе и закрыла глаза.

– Помнишь мой прошлый Новый год? Ты была во Франции, Митя весь праздник работал. Я была в отношениях с Лешей, с безработным Лешей, который никак не мог найти занятие по душе после увольнения с недостойной его гениального ума должности руководителя отдела продаж. Так печально мы и подошли к празднику. Я думала, что это стечение обстоятельств, что ему и так не сладко от неоправданных ожиданий, он был уверен, что работодатели будут рвать его на части, а он снисходительно выберет себе лучший вариант. В ночь на 31-е декабря я осталась у него, положила подарок под елку, как делали мои родители, хотела, чтобы он улыбался, все-таки такой праздник, мой самый любимый праздник в году. Он встал, достал пакет, вытащил свитер и сказал, что я сделала это специально, потому что знала, что он не сможет ничего мне подарить, чтобы уколоть побольнее, указав на его материальную несостоятельность. В два часа дня он задумался о том, что же мы будем делать в полночь, и предложил пойти в ночной клуб, где работал его брат, с которым у нас была неприкрытая даже приличиями вражда, то есть нашел самый удобный для себя вариант, самый легкий. Я собралась и уехала домой. Он звонил всю ночь, говорил гадости, спрашивал, где я и с кем, ведь по его понятиям я обязательно должна была быть с кем-то, у кого возможности не ограничены финансами. Представляешь, ему даже слышались мужские голоса. Он обвинил меня во всех смертных грехах, повторял как заведенный, что меня интересуют только развлечения, что я не способна на искреннюю поддержку, что я не могу здраво оценить ситуацию. Потом он плакал в трубку и просил приехать, затем снова хамил. А я сидела дома совершенно одна и думала о том, как же я допустила подобное к себе отношение? Как я сумела так быстро взрастить в нем самовлюбленного короля и убить в себе принцессу? А ведь букет цветов в правильное время и домашний романтический ужин смогли бы переломить ситуацию в его пользу, ведь я не ждала Cartier под елкой, мне хотелось проявления его чувств, каких-то действий, поступков. Хорошо, что этого не произошло, я набралась сил и оставила его в прошлом году. И, знаешь, это была моя ошибка, моя ошибка в процессе построения наших недолгих отношений. Я за правду, в любимого мужчину необходимо верить, но никак нельзя вливать в голову человека потоки беспочвенной похвалы, нужно называть вещи своими именами, чтобы ближний не сбился с пути истинного. Не вспоминай его никогда и обо мне сейчас не думай. Я чувствую, что у тебя что-то начинается, что-то неожиданно приятное, так что стартуй с позитивными мыслями, будет больше толку, – сказала Машка и захлопала в ладоши.

Рано утром в эфирной студии Диана обнаружила сразу два новых объекта. Одним из них был запечатанный конверт, в котором лежали пригласительные билеты на громкое открытие лучшего пляжного клуба грядущего лета. Зато вместо любимой кружки, которая вмещала в себя почти литр кофе, за что была особо почитаема и охраняема от посягательств коллег, стоял сосуд в форме огромного женского бюста.

«Хорошо, что на микрофон не натянули презерватив с клубничным ароматом для создания полного рабочего антуража», – подумала Диана и приготовилась украсить стояние горожан в пробках своим нежным голосом.

Спустя пару часов в студии появился Рио, светящийся изнутри, холеный, с модной белоснежной улыбкой, вызывающе яркий, казалось, будто целая электростанция работает специально для подзарядки его самомнения.

– Знаешь, что я хочу тебе сказать, дорогая моя…

– Тебе не идет красный цвет, – бесцеремонно оборвав его речь, отметила Диана.

– Мне все равно, что ты думаешь по поводу моего внешнего вида, к тому же это Леночкин подарок, я должен иногда отмечаться в том, что она мне презентует. Легче так, чем упорно объяснять, почему я этого не делаю, выслушивать претензии, потом успокаивать ее, уверять, что у нее самый вкусный вкус на свете и ей нет равных. Это лишняя бесполезная суета.

– Верх благородства и благоразумия, – рассмеялась Диана.

– Ну ладно, хватит обо мне… Вчера, после того, как ты ушла, я успел поработать феей и достал два пригласительных на лучшую вечеринку весны, а еще я подарил тебе оригинальную кружку.

– Верни мою кружку на место. Молю, оставь меня и мои вещи в покое, не трогай нас, мы для тебя слишком скучные персонажи. Видишь ли, мне не хочется пить кофе с мыслью о том, что я облизываю женскую грудь.

– Весьма пикантно, Диана Мэй! Я бы понаблюдал и даже поучаствовал. На вечеринку пойдем вместе, пусть это будет подарок моей судьбы.

– И с чего бы твоей судьбе преподносить столь фееричные подарки, вроде сегодня не твой день рождения. А если серьезно, то складывается ощущение, что я влюбилась! И я пойду на свидание с этим человеком, даже если новый клуб откроется сегодня прямо на луне.

От Динкиного смущения Алекс получал удовольствие, ее естественность и природная легкость шаг за шагом прокладывали дорожку от сердца к сердцу.

– Соберись, сейчас я буду тебя целовать, – ласково произнес он, обращаясь к Диане, словно к маленькому ребенку.

Он был гораздо выше нее, положив руки Диане на плечи, он попытался приподнять ее голову, чтобы добраться до укрытого длинными волосами лица. Ее глаза к этому моменту уже были закрыты. Заметив это, Алекс рассмеялся. А потом нежно поцеловал, прямо в губы. «Что со мной происходит? – подумала Диана. – Ведь со мной так не бывает, чистейшие эмоции, мурашки счастья по всему телу, хочется, чтобы он стал моей тенью, всегда, каждую секундочку был рядом, чтобы я чувствовала именно так, как сейчас».

Алекс прижал ее к себе и укутал в широкие полы своего пальто.

– Не отдам тебя, – прошептал он ей на ухо, Диана в очередной раз вдохнула аромат его парфюма, поймав себя на мысли, что именно так пахнет счастье.

– А я никуда и не собираюсь, – уткнувшись носом в его шею, прошептала девушка.

Бросив Дианину машину, они помчались к нему, не замечая дорожных знаков, цветов светофора и резких сигналов других водителей. Им было все равно. Ими управляла какая-то сверхъестественная сила, против которой разум был не властен. Диана начала здраво осознавать действительность в тот момент, когда открылась дверь его большой холостяцкой квартиры.

– Может, кофе? – застенчиво спросила она как раз в тот момент, когда Алекс расстегивал ее цветастую блузку и покрывал нежнейшими поцелуями ее плечи, Диана чувствовала кожей его теплое дыхание и спустя пару секунд окончательно растворилась в процессе.

– Прости меня за не гостеприимство, но кофе будет в другой раз…

Так внезапно вспыхнувшие отношения стремительно перешагнули на новую ступень.

Алекс управлял процессом, читал ее мысли и сводил с ума. Он целовал ее руки и грудь, не останавливаясь, он спускался все ниже и ниже, заставляя ее дрожать от удовольствия. Его сила, заключенная в нежности и ласке, была несравнима с агонией неопытных любовников, пребывающих в иллюзиях о прямой зависимости качества от количества. Диана, чувствуя трепетное отношение Алекса, моментально оказалась в сказке, в которой она была самой любимой героиней талантливого писателя. Ей казалось, будто они знакомы тысячу лет, тысячу лет, которую они провели вместе. Поведение Алекса стирало границы, создавая весьма комфортный эмоциональный фон и правильную реальность. Они курили и занимались любовью, как в кино, его сильные руки, безумные, необычные поцелуи, Диана окончательно расслабилась и поддавалась каждому его движению.

– О чем ты думаешь? – спросил Алекс, передавая ей сигарету.

– Я не думаю, думаю ни о чем. Быстро все получилось. – Диана затянулась, выдохнула дым и передала сигарету обратно.

– Это плохо? Жалеешь?

– Не знаю. Странно для меня. Мне бы не хотелось, чтобы ты в глубине души…

– Диана, не пытайся продолжить свою мысль, я так не думаю и не подумаю. Доступность женщины, если ты об этом, не имеет никакого отношения к тому, на первом, втором или третьем свидании у нее случился секс с новым ухажером. – Его уверенный взгляд смотрел прямо в душу.

Повисла пауза. Она повернулась и обняла его:

– Судя по всему, у тебя было немало женщин.

– Ты первая, – ответил Алекс и погладил ее по голове.

Диана, не в силах сдержать эмоций, залезла под одеяло, положила голову ему на живот и скрутилась комочком.

– Что с тобой? – спросил Алекс, заглядывая в ее берлогу.

– Ничего, просто я… я сейчас такая счастлива и я ни о чем не жалею, не бери в голову.

– Хочешь пить? – заботливо поинтересовался он.

– Да!

– Тогда вылезай оттуда. Я сейчас все принесу. Будешь вишневый сок?

Когда он пришел, Диана уже спала. Она спала так крепко, что умудрилась проспать все на свете, в том числе и утренний эфир.

«О боги, – думала про себя Диана, натягивая платье, – пережить почти две недели, чтобы так облажаться в последнее несчастное утро. Я в том кошмарном положении, когда придумывать уважительные причины просто бессмысленно, программный директор сотрет меня на терке вместе с моими отговорками».

– Диана, мне кажется, твой телефон сейчас взорвется, – прокричал Алекс, стараясь ускорить процесс девичьих сборов.

– Да, мой номер сегодня в жесткой ротации, мне умудрились позвонить все, начиная от программного директора, генерального продюсера, звуковика и директора по PR. Странно, что никто из менеджеров по рекламе не успел подсуетиться.

«Volvo» Алекса на бешеной скорости неслось по просыпающемуся городу, мастерски лавируя между автомобилями. Диана первый раз в жизни не пожалела о том, что пристегнулась.

Если бы взгляд программного директора мог убивать, то Диана умерла бы на месте, прямо на своем стуле перед микрофоном. Он бы с удовольствием превратил его в электрический стул и, недолго думая, нажал волшебную кнопку.

– Как можно настолько халатно относиться к работе? Час! Как можно проспать час эфира??? Ты вообще понимаешь, что за такое увольняют без суда и следствия? Ты, видимо, забыла, где работаешь. – Этим утром сияющее лицо Дианы Мэй подогревало желание программного директора распять ее на кресте, да и повод наконец-то подвернулся значимый и весомый, как никогда.

«Радуйся, что я вообще проснулась, после такой ночи, – думала про себя девушка, – знаешь, что такое ночь любви? Да ничего ты не знаешь! У тебя не было ничего подобного со времен Куликовской битвы. А может быть, и в те времена у тебя ничего не было».

– Мне стыдно, правда, мне очень стыдно, стыдно, стыдно, стыдно, – Опуская сияющий взгляд в стол, промычала Диана себе под нос.

– Во-первых, тебя ждет штраф. А во-вторых, если еще когда-нибудь… – Он поднял вверх кривой указательный палец и попытался им пригрозить, но, быстро осознав, что идея так себе и должного эффекта она не возымеет, убрал его обратно. – Если еще когда-нибудь, пока есть я, подобная безалаберность повторится снова, ты будешь уволена.

– Я все поняла. Я сообразительная. Улавливаю информацию с первого раза. Повторять нет необходимости. Это никогда не повторится.

– Думаешь, ты особенная? Ты такая же, как и все. Лично я не вижу в тебе абсолютно ничего выдающегося. Столько талантливых, действительно одаренных молодых людей, после профильных вузов не могут найти работу, они готовы ночами и днями без выходных сидеть на радио, готовы работать бесплатно ради возможности попасть вот в эту студию. А ты очень нахальная девица, которая к тому же не имеет никакого уважения ни к деятельности, которую случайно выбрала, ни к своим коллегам, ни к слушателям.

– Между прочим, это мое первое опоздание. Первое за семь лет.

– Здесь люди работают и по десять лет, и по пятнадцать, и, несмотря на это, они не позволяют себе опаздывать на эфир, это азы профессиональной этики. И я их за это уважаю. Они ночью спят, а не совершают объезд всех ночных клубов города. Надо задуматься о расстановке приоритетов, иначе очень скоро тебе просто некуда будет опаздывать.

– Можно я все-таки начну работать? – стараясь из последних сил удержать себя в руках, спросила Диана.

– Надеюсь, ты сделала правильные выводы, потому что, если ты до сих пор не поняла, как серьезно то, что произошло сегодня утром, я могу еще раз популярно…

– Сделала, – ответила девушка, прервав словопоток, казавшийся ей бесконечным.

Она надела наушники и подтянула к себе микрофон, в надежде, что эти действия повлекут за собой звук закрывающейся в студию двери.

Во время первой же паузы Диана расплакалась.

Весь эфир Алекс прождал ее в машине. Он старательно вслушивался в звонкий девичий голос, пытаясь удостовериться, что все в порядке. Он практически поверил, что так оно и есть, ведь шутить и задорно смеяться у девушки выходило на твердую пятерку, но когда Диана показалась в дверном проеме, нервно закуривая сигарету, он сразу понял, как сильно подвела его интуиция. Отчасти он даже почувствовал себя виноватым. Девушка села в машину и громко, словно в знак протеста всему миру, захлопнула дверь.

– Поехали отсюда, – прошептала Диана сквозь вновь подступающие слезы. – Поехали отсюда скорее. Со мной никто так не разговаривал, кроме него, никогда в жизни. Не могу понять, за что он меня так ненавидит.

– И кто же этот он? – осторожно поинтересовался Алекс.

– Он – это программный директор. Меня не вызывали на ковер, руководство радиостанции не устраивало разбор полетов, но вот этот самый он из кожи вон лезет, чтобы унизить меня, использует любую возможность. А тут подвернулся шанс на миллион, вот он и выдал мне все, что так долго копилось в его голове. – Диана прерывисто вздохнула и отвела взгляд в сторону окна.

– Ну, значит, он не совсем он, раз играет в такие игры с молоденькой девушкой. Хочешь, устроим шоппинг-терапию? – заботливо поинтересовался Алекс. – Или пообедаем где-нибудь на твой выбор?

– Давай заберем мою машину, а то ей, наверно, одиноко стоять там, где мы ее оставили вчерашним вечером, и поедем к тебе. А то у нас утро некрасиво смонтировалось.

– Зато ночь была великолепной. У нас будет еще масса возможностей наверстать упущенное, мы и так движемся с опережением по всем статьям. Какие планы тебе хотелось бы реализовать на грядущих выходных?

– Быть с тобой. Хочу, чтобы ты все мне рассказал, хочу все о тебе знать.

– Готовь вопросы!

– Можно я переключу волну? – Диана услышала голос Рио, приторно сладкий, звучащий этим утром на редкость тошнотворно.

Она сидела на полу в одной из комнат его огромной квартиры. Он сидел напротив. В домашних тапках. Алекс, несмотря на свой возраст, фактуру и мужественный взгляд, излучающий непоколебимую силу, выглядел беспредельно трогательно. Минуты отсчитывали часы, оставаясь без должного внимания. Пепельница была наполнена до предела. Чувствуя усталость, но не в силах прервать разговор, Диана легла ему на колени. Теперь она знала, с кем имеет дело, чувствуя, что не ошиблась и не поспешила. На два дня девушка словно выпала из жизни, ей казалось, что они поселились на волшебном необитаемом острове, оснащенном по последнему слову техники. Они смотрели Бертоллучи, Диана с любопытством разглядывала картинки в мужских журналах, Алекс готовил что-то невероятное, итальянское и очень нежное, они ели, иногда прямо в кровати, и все время разговаривали, наверстывая тем самым возникший дефицит информации.

– Я всегда знал, чего абсолютно точно не хочу, и не знал, чего хочу на самом деле, совершенно никакой определенности. Параллельно с основным видом деятельности я все время что-то ищу, чем-то увлекаюсь. Весь прошлый год учил французский, вдохновлялся. Знаешь, это нежелание жить как Ваня, Петя или Коля изменило мою жизнь. В какой-то момент я понял, что неправильно жить по возможностям, что единственно возможный вариант – жить своими желаниями, своими потребностями, тем, чего ты действительно хочешь, от души. С того момента, как у меня появилась возможность путешествовать, я начал замечать абсурд русской модели построения семейных отношений. За границей это бросается в глаза, кричит. Женщина платит, у мужчины ни копейки в кармане, она решает, когда, куда и за сколько они поедут, улаживает вопросы с номером, ругается, узнает, не задержат ли рейс. А он сидит с ром-кола и вид у него такой несчастный, отрешенный, безразличный. И так заведено не только на каникулах, так по жизни. А я по жизни хотел быть лидером, я не хотел отдавать жене свою зарплату, чтобы потом просить на сигареты или чтобы она при мне оплачивала покупки в супермаркете, а я собирал их в пакет и смотрел в пол. Хотелось, чтобы семья жила в гармонии, в достатке, чтобы дети понимали, кто в семье папа, а кто – мама, – подвел черту Алекс.

– Я не феминистка, не обиженная мужским полом дева с тонкой душевной организацией, у меня нет ненависти к мужчинам, однако в последнее время я стала замечать совершенно отвратительные повадки, такая неприкрытая женственность в поведении, мелочность, глупость, желание приспособиться, отсутствие четкой позиции, своих, эксклюзивных взглядов. Как будто мужчины функционируют вполсилы. Поэтому женщины на их фоне становятся такими сильными, независимыми. Думается мне, это от безвыходности.

– Зато, если у мужчины все есть, он материально обеспечен, не обделен интеллектом, не хам и не быдло, им начинают пользоваться, никакой любви, сплошная экономическая эксплуатация. Я сталкивался с этим, поверь, это очень неприятно, когда тебя держат за круглосуточный банкомат, за такого хронического идиота.

– Борьба самочек за место под солнцем – тренд вне времени, так всегда было, есть и будет. Знаешь, мне никто и никогда не оказывал совершенно никакой протекции, моя настойчивость и вера в себя прокладывали дорогу без вмешательства влиятельных поклонников. Однако есть люди, которые буквально убеждены, что я сплю с кем-то за деньги, за работу на радио, за публикации моих книг, чуть ли не за еду и бензин для машины. Отвергнутые по тем или иным причинам мужчины из прошлого уверены, что я уходила от них всегда к перспективам и будущему, ярче и светлее, чем они могли себе позволить. Думать в таком ключе всегда проще. Совсем недавно я случайно встретила своего бывшего и…

– А ты знаешь, что мужчины ревнуют женщин к прошлому? – перебил Диану Алекс.

– Это как раз то прошлое, ревновать к которому не имеет никакого смысла. Прошлое с женой и детьми, совершенно несчастливое и неустроенное прошлое, глубоко обиженное на бытие.

Лежа в объятиях Алекса, Диане захотелось стереть из памяти последнюю встречу с Максом.

– Как правило, люди, у которых жизнь не сложилась по тем или иным причинам, вымещают свой негатив на тех, у кого жизнь удалась, кто старается получать от нее удовольствие. Это даже завистью назвать сложно, это тотальное непринятие. Кто-то ленится и ждет манны небесной, кто-то превозмогает себя каждый день и добивается успеха усердием и волей. В нашей стране принято порицать богатых, знаменитых и талантливых. Плеснул ложку дегтя в бочку меда и вроде как день прожит не зря.

– Пожалуй, это прозвучит смешно и нелепо, но в некотором роде я социопат, я не стану рассказывать с пеной у рта о любви к человечеству, это, правда, too much, мне не идет этот напускной благородный пафос. Но, тем не менее, я предпочитаю радоваться за людей, если в моем окружении человеку улыбнулась удача, я счастлива. – Диана сделала глоток вина, ощутив приятное головокружение.

– Радоваться за людей – это талант, безусловно. Мне очень нравится то, чем ты занимаешься, очень женственная профессия. Вот я смотрю на тебя и не могу представить в другом амплуа. Это настолько твое, как будто других профессий и не существует, как будто тебе не надо было выбирать. Я вот в свое время мечтал работать на телевидении, хотел быть в гуще событий с микрофоном и камерой, но стал строителем. Зато теперь я могу купить себе телеканал, навряд ли, работая корреспондентом в горячих точках, я смог бы позволить себе строительную компанию.

Алекс заботливо накрыл Диану пледом. «Вот оно, – подумала девушка, – я не хочу никуда бежать, не хочу никуда идти, не хочу никого видеть, не хочу громкой музыки, я не хочу всего этого. Хочу быть с ним, под этим пледом, у него дома, вдвоем».

– Знаешь, – вдруг произнесла она, – мне с тобой так хорошо, так спокойно, так тепло, я забыла, что так бывает. Если ты оставишь меня у себя, то с утра Диана Мэй очень постарается приготовить тебе завтрак.

Он рассмеялся и поцеловал ее волосы.

– Какие странные люди… человеческие стереотипы мешают им, ложась в постель думать о ночи, а не о завтраке, – подшутил Алекс.

Он стянул с нее свою же футболку. Она развернулась поудобнее и обняла его, настолько крепко, насколько позволяли ей силы.