Текст книги "Полина в Стамбуле. Приключения девочки-путешественницы"

Екатерина Земляничкина
Полина в Стамбуле. Приключения девочки-путешественницы

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав. Информация, содержащаяся в данной книге, получена из источников, рассматриваемых издательством как надежные. Тем не менее, имея в виду возможные человеческие или технические ошибки, издательство не может гарантировать абсолютную точность и полноту приводимых сведений и не несет ответственности за возможные ошибки, связанные с использованием книги.

В книге возможны упоминания организаций, деятельность которых запрещена на территории Российской Федерации, таких как Meta Platforms Inc., Facebook, Instagram и др. Издательство не несет ответственности за доступность материалов, ссылки на которые вы можете найти в этой книге. На момент подготовки книги к изданию все ссылки на интернет-ресурсы были действующими.

© Серия «Вы и ваш ребёнок», 2023

© Анна Зайка, иллюстрации, 2023

© Екатерина Земляничкина, текст, 2023

Посвящаю эту книгу Васильевой Полине, ученице 209-й гимназии.

Сердечно благодарю Iulia Caicı за помощь в поиске информации и круглосуточные консультации по вопросам жизни в Стамбуле.

30 августа, вторник 7:10

Просыпаюсь от грохота. Кажется, рухнул наш дом. Ну полдома точно! Вскочив с кровати, осматриваю комнату. Стены на месте. Мебель тоже.

– Мам?! – громко зову я. – Что случилось?

Вместо ответа снова слышится страшный грохот. Теперь всё! После такого тарарама ничего не могло остаться. Странно, что моя комната уцелела. На цыпочках выхожу в коридор. Он тоже, кажется, не пострадал. Интересно, могли во всём доме остаться только маленькая комната и коридор? Представляю статью в газете: «Двенадцатилетняя школьница чудом выжила в рухнувшем здании!» – Полли! – мамин крик раздаётся из кухни.

В два прыжка проскакиваю коридор, распахиваю кухонную дверь и замираю на пороге. Если бы наш дом рухнул, кухня выглядела бы лучше.

– Поля, помоги! – мама беспомощно смотрит на меня. Она забралась почти под самый потолок. Одна нога – на столешнице, вторая, мокрая, – в раковине, между кофейной чашкой и тарелкой. В руках у мамы пыльный тубус, который обычно хранится на шкафчике рядом с вазой. А на полу в луже из молока, среди осколков той самой вазы лежит опрокинутый стул.

– Что происходит? – осторожно перешагиваю через осколки и поднимаю стул.

Мама облегчённо выдыхает, вытаскивает ногу из раковины и, оперевшись на стул, спрыгивает на пол.

– Собираемся в Стамбул! – торжественно объявляет мама. – Самолёт в 18:20!

– В какой Стамбул?! У меня школа послезавтра!

– Никуда твоя школа не денется, – отмахивается мама, ставит тубус на пол и начинает собирать осколки. – Через неделю вернёмся. Я продлеваю тебе каникулы!

Вот это новости! Я уже дни считаю до первого сентября. Говорят, к нам в класс придёт новенький. И мы уже договорились с Лизой пойти в кафе сразу после линейки и классного часа. А тут Стамбул…

– Я не поеду, – почти по слогам проговариваю я, чтобы мама меня услышала.

– Поля, не глупи, – мама, кажется, не поняла, что я настроена серьёзно. Продолжает собирать осколки как ни в чём не бывало. – Я подавала заявку на участие в мастер-классе у лучшего художника Стамбула. Я смогу показать свои работы. Было всего десять мест! И это большая удача, что я прошла и попала в эту десятку. Представляешь, целую неделю учиться у настоящего мастера?

Мама наконец выпрямляется и смотрит на меня.

– Просто отлично! – выкрикиваю я. – Ты будешь учиться, а я? Из-за твоего супер-пупер-художника я должна пропускать уроки в школе?

Конечно, ни на какие уроки я не хочу. В школу мне нужно совсем не из-за учёбы. Но маме об этом знать не обязательно.

– Полина, – мамин голос звенит. – Как ты со мной разговариваешь?

– Ты не понимаешь! – еле сдерживаю слёзы. – Мне НАДО в школу!

Оставь меня с бабушкой. Лети одна.

– Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, – хмурится мама.

Эх, если бы у меня была нормальная обычная бабушка… Как у Лизы. Ждала бы меня из школы, пекла бы пирожки с капустой… Я бы точно смогла уговорить маму лететь в Стамбул без меня. Но мне не повезло. Моя бабушка считает, что сидеть дома – скучно! У неё вечно то походы, то квесты по городу, то театры.

И сейчас она где-то на Алтае. Отправилась в очередной поход. К подножию Белухи. Бабушка считает, что обязательно должна увидеть эту двуглавую гору своими глазами. А я теперь страдай. Ну уж нет!

– Я никуда не поеду! – воплю я и убегаю в свою комнату, громко хлопнув дверью.

– Вещи собери! – кричит мама мне вслед.

30 августа, вторник 15:12

В такси душно. Мне хочется пить.

А ещё кричать, топать ногами, в клочья порвать паспорта и билеты… Но ничего этого я, конечно, не делаю. Тихо сижу на заднем сиденье и смотрю в экран телефона.

До сих пор не могу написать Лизе, что наше идеально спланированное первое сентября не получится. Потому что я улетаю на целую неделю в Стамбул.

Что это хоть за город? Нет, я, конечно, в курсе, что это один из крупнейших городов Турции. Но это, пожалуй, и все мои знания. Забиваю в поисковике слово «Стамбул». Открываю картинки. Ого!

А там красиво!

Поднимаю глаза от экрана. Мама сидит на переднем сиденье и болтает по телефону. На меня не смотрит.

Мы до сих пор не разговариваем. Ну и пусть!

Незаметно открываю рюкзак, стоящий на сиденье рядом со мной, и достаю блокнот с авокадо на обложке.

Мне его Лиза подарила. Вспомнив о подруге, вздыхаю. Мама на секунду замолкает и бросает взгляд в водительское зеркало так, чтобы видеть моё отражение. Потом отворачивается и продолжает разговор.

И новенького, получается, Лиза увидит первая. Без меня.

Открываю блокнот на пятой странице. Первые четыре уже заполнены. Обожаю блокноты! У меня их не меньше десяти. Но этот, с авокадо, любимый.

Лиза всегда смеётся надо мной. Говорит, я чудачка. Потому что пишу не на самих страницах блокнота, а на стикерах.

На каждую страницу приклеиваю стикер и заметки на нём делаю. Блокнот, конечно, становится пухлым, но зато разноцветным и весёлым!

Снова заглядываю в телефон. Что там говорят про Стамбул?

Вывожу на стикере первую строчку:

«В прошлом Стамбул был столицей целых четырёх империй – Римской, Восточно-Римской, Латинской и Османской».

Этот факт точно понравился бы нашему историку.

На втором стикере появляется новая строчка:

«Стамбул – единственный в мире город, который лежит сразу в двух частях света, в Европе и в Азии. Обе части города разделяет пролив Босфор».

Ого! Географичка точно будет в восторге от этого факта. Запомню.

Интересно, а для меня есть хоть один? Ух ты! Похоже, есть!

Пишу на третьем стикере:

Классно! Город кошек. Пожалуй, мне там может даже понравиться.

Открываю всплывшую на экране фотографию. Рыжий кот с порванным ухом жмурится на солнце у самой воды. Перед ним неспешно прогуливается жирная чайка. Но кот даже не смотрит в её сторону.

Суперская фотка! Интересно, этот рыжий живёт на европейской или на азиатской стороне Стамбула?

Я так засмотрелась на кота, что не заметила, как мы приехали в аэропорт.

– Полина! – мамин голос такой холодный, что у меня внутри всё сжимается и сердце покрывается коркой льда.

Быстро захлопываю блокнот и поёживаюсь. Полным именем мама называет меня, только когда сильно рассержена. – Не спи! Самолёт ждать не будет.

Запихиваю ручку и блокнот обратно в рюкзак, вылезаю из такси.

– Спасибо! – бросаю напоследок водителю перед тем, как закрыть дверь.

Мама терпеть не может, если я веду себя «невежливо». Ты понимаешь, что портишь впечатление обо мне?! Ага, понимаю. Маме важно, что про неё подумают другие. И совершенно наплевать на то, что думаю я. Например, что я хочу пойти в школу и вместе с Лизой обсудить новенького, а не улетать на целую неделю.

– Идём, – мама подхватывает ручку ярко-жёлтого чемодана, который таксист вытащил из багажника, и, взяв под мышку тубус с картинами, идёт к стеклянной двери. На меня не оглядывается. Знает, что я никуда не денусь.

Я закидываю на плечо рюкзак и пытаюсь не отставать.

Чтобы попасть в аэропорт, нужно пройти досмотр. Пассажиры ставят свои чемоданы, рюкзаки, сумки на широкую ленту, и она медленно затягивает всё в брюхо огромного тёмного ящика. Наш жёлтый чемодан выглядит довольным и спокойным.

Он, кажется, совсем не боится оказаться в пасти этого чудища. Чемодан знает: его просветят, проверят, что он прячет у себя внутри, и отпустят на свободу. Он часто летает с мамой. Досмотр давно стал для него привычным делом. А вот тубус с мамиными картинами волнуется: покачивается, прижимается к пузатому чемодану. Ему страшно оказаться внутри тёмного ящика.

Не волнуйся, тубус! Лента вывезет тебя с другой стороны этого ящика, и ты снова увидишь свет. А для меня впереди ничего хорошего не предвидится. По крайней мере, на этой неделе.

Бросаю на ленту свой клетчатый рюкзак, похожий на шахматную доску, и вздрагиваю от неожиданности. Рядом с моим рюкзаком приземляется точно такой же! Даже пятно от протёкших из ручки чернил, похожее на грозовую тучу, есть. Только на моём рюкзаке оно сбоку, рядом с карманом, а на этом – снизу, почти у самого дна. Оборачиваюсь, чтобы увидеть, чей же это рюкзак-близнец?

И вдруг встречаюсь взглядом с высоким рыжим парнем. Его щёки, нос, уши – всё, словно корицей, усыпано мелкими веснушками. А в карих глазах смешинки.

– Главное, после досмотра не перепутать, – он улыбается и подмигивает мне.

Чувствую, как краснеют уши, и быстро отворачиваюсь. Какой же дурой я выгляжу! Не смогла даже остроумного ответа придумать. Ещё и покраснела, как первоклассница! Быстро прохожу через рамку металлоискателя и хватаю свой рюкзак с ленты. Его уже просветили. Не оборачиваюсь. Хотя очень хочется. Интересно, он смотрит на меня? Поворачиваюсь к маме, чтобы хоть краешком глаза увидеть. Смотрит! И улыбается. Мои уши начинают пылать. Это моя дурацкая особенность – предательские уши. При малейшем волнении наливаются жаром, краснеют и, кажется, даже становятся больше.

Превращаюсь в красноухую страшилу. Не то что Лиза. У неё румянец появляется.

И Лиза сразу становится такой нежной красавицей.

– Полина! – от маминого окрика вздрогнул даже жёлтый чемодан. – Хватит витать в облаках. Регистрация на рейс уже началась. Идём скорее!

Мамины каблуки весело цокают по блестящей плитке. Мама обожает красные туфли. Не знаю, как можно так быстро ходить на каблуках? В кедах же гораздо удобнее. В прошлом году мама заставила меня надеть туфли на выставку её картин.

Тесные туфли и дурацкое платье. Классическое. Весь вечер я мечтала только об одном – переобуться. После выставки скинула туфли и попробовала пошевелить пальцами. Они все сплюснулись, склеились и были совершенно оглушёнными.

А в кедах ноги всегда свободны. Бегают, прыгают – и никогда в них пальцы не сплющиваются.

Мама уже почти у стойки регистрации. Надо бежать, догонять её. Но так хочется обернуться. Хоть на секундочку.

Поворачиваю голову и опять встречаюсь взглядом с хозяином клетчатого рюкзака.

Он снова улыбается. Мне! Не могу удержаться и улыбаюсь ему в ответ.

Так и бегу. Бегу и улыбаюсь. Почему-то так хорошо внутри. Как будто там кто-то завернулся в плед и пьёт горячий шоколад. Тепло и радостно.

30 августа, вторник 16:50

Мы проходим регистрацию и сдаём багаж так быстро, что я даже не успеваю попрощаться с жёлтым чемоданом. Теперь мы с ним встретимся только после приземления. Мама прижимает к себе тубус.

Боится потерять свои картины. Что же она тогда покажет этому супермастеру в Стамбуле? Даже в багаж сдавать не стала.

Пиликает телефон. Сообщение от Лизы:

Ох! Пора признаться. Что ни в кино, ни гулять первого сентября я не пойду.

– Полина! – мама, кажется, обиделась надолго. – Убери телефон, нам ещё паспортный контроль надо пройти!

«Надо! Надо!» А мне – не надо!

Я хочу остаться. Вздыхаю и запихиваю телефон в карман. Небольшая передышка перед ответом Лизе мне точно не помешает. Надо собрать мысли в кучу и подумать, как написать обо всём этом.

Паспортный контроль – эта такая длинная очередь. Стоишь, стоишь, потом подходишь к окошку пограничника, даёшь ему свой паспорт и смотришь на него не моргая. Потому что он сверяет тебя с фоткой в паспорте. На фотке мне шесть лет.

Совсем не похожа. Малявка с хвостиками.

Шлёп! Пограничник шлёпает печать в паспорт. Значит, всё-таки нашёл сходство.

Мы наконец проходим все контроли и досмотры и устраиваемся за столиком в кафе в зоне вылета. Цены здесь – космос! Бутылочка воды стоит в два раза дороже, чем в магазине. Мама берёт чашку капучино на миндальном молоке, а я заказываю сок с круассаном и достаю из кармана телефон.

Надо уже написать Лизе.

Ну всё. Сейчас будут гром и молнии.

Смотрю на экран. Лиза печатает ответ. Долго, медленно. Наверное, подбирает каждое слово, чтобы забить гвоздь в крышку ящика с нашими планами.

Остановилась. Думает.

Лизка, прости! Я сопротивлялась, как могла!

Опять печатает.

Не могу больше ждать. Пусть уже появится её сообщение!

Но Лиза, как специально, не торопится. Делает паузы. Снова печатает. А может, набирает обидные слова и стирает, не решаясь нажать «отправить»?

Наконец ответ загорается на экране.

Что?! И это всё? И Лиза даже не обиделась?

Моя Лизка – лучшая подруга на свете! Самая-самая!

Отправила ей в ответ смайлик-поцелуйчик и откусила сразу половину круассана. Ещё секунду назад думала, что не смогу ни кусочка проглотить.

Лиза опять что-то пишет.

Круассан застрял у меня в горле.

Я отложила оставшуюся половину круассана. Есть расхотелось. Новенькая? С новенькой в кино?!

30 августа, вторник 18:56

Очередь к туалету вытянулась, кажется, на полсамолёта. Ненавижу туалеты в самолётах. Узкие, тесные, громко хлюпающие. Бр-р!

Ужасный день. Хуже не бывает. Мама с этим дурацким мастер-классом у того самого известного художника, неожиданная поездка. Ещё и Лизка. Как она могла? Променять меня на эту? Элечку.

Как подумаю о ней, внутри меня просыпается вулкан: клокочет и булькает. Только переехала и сразу к моей Лизе прилипла. Прилипала противная!

Вот она кто.

И Лиза… Я ещё в самолёт сесть не успела, а она уже замену мне нашла.

Быстро. Как будто мы не лучшие подруги с первого класса. Как будто можно раз!.. – и променять меня на первую попавшуюся новенькую.

Передо мной в очереди стоит дедуля.

Маленький, кругленький, похожий на мячик на ножках. По его спине от пояса вверх тянутся подтяжки. Под ними, как птица в клетке, оказалась в заточении полосатая рубашка. Подтяжки раньше я видела всего один раз. На празднике в детском саду мальчишки в них какой-то танец танцевали. Но подтяжки на мальчишках выглядели ужасно глупо, как будто они штаны боятся потерять. А дедуле почему-то идут.

Он в них словно подарочной ленточкой перевязан. Интересно, как эта новенькая, Эля, так быстро Лизу очаровала? Может, тоже подтяжками?

Перевожу взгляд с полосатой дедули-ной спины на пассажиров, сидящих в хвосте самолёта. Мама с малышом в красной футболке, женщина в леопардовом платье, спящий бородатый мужчина, и… Не может быть! Это он! Тот рыжий парень с клетчатым рюкзаком. Сидит в наушниках и смотрит в планшет. Наверное, фильм закачал. Как он здесь оказался? Я же не видела его, когда заходила в самолёт.

Хотя я вообще ничего не видела – думала про Лизу с этой.

Пожалуйста, только не поднимай глаза от экрана! Ещё не хватало, чтобы он увидел меня в очереди в туалет!

Вообще-то он симпатичный. Интересно, какой фильм он смотрит? Улыбается.

Красивая у него улыбка. О нет! Что я делаю? Только не это! Я пялюсь на парня, стоя в очереди в туалет! Отворачиваюсь и немного приседаю, чтобы меня было не видно за головами других пассажиров.

Так, кажется, лучше. Я почти незаметна.

И тут над моим ухом звучит голос полосатого дедушки в подтяжках. Даже не голос – голосище! Он, как слон, трубит на весь самолёт:

– Деточка, что же ты согнулась? Попросила бы – тебя бы пропустили!

Я округляю глаза, качаю головой и машу руками. Нет-нет-нет, вы всё не так поняли. Со мной всё в порядке, я просто маскируюсь!

Но дедушка явно не принимает мои сигналы. Он разворачивается к очереди и кричит так, что, наверное, даже у пилота уши закладывает:

– Товарищи, давайте пропустим ребёнка? Она же не дотерпит!

Теперь на меня смотрят десятки, нет, сотни глаз. На меня смотрит весь самолёт. А самое ужасное, на меня смотрят карие смеющиеся глаза.

Мои уши вспыхивают. Теперь я «красноухий ребёнок, который может не дотерпеть…» Я готова провалиться сквозь пол самолёта, упасть на землю и разбиться вдребезги.

Я думала, это ужасный день? Нет, это самый отвратительный день в моей жизни!

31 августа, среда 00:43

Наконец-то в гостинице! Спать. Пусть этот день наконец закончится…

31 августа, среда 08:30

Когда спишь, звуки вокруг кажутся какими-то скользкими, непонятными. Они доносятся как будто сквозь вату или через толстый слой воды.

«Ль-ли пай-ся», – слышится сквозь сон.

Это мама. Она ласково шепчет:

«Полли, просыпайся!» – и целует меня в лохматую макушку.

Вставать в такую рань я, конечно, не собираюсь. Поэтому переворачиваюсь на другой бок и накрываюсь одеялом с головой. Теперь между нами с мамой уже целый океан! Под одеяло звукам не пробраться. Но мама знает все мои уловки. Она аккуратно отодвигает краешек одеяла с моей головы и снова целует меня совсем рядом с ухом. От маминого дыхания становится щекотно.

– Ну мам, – я улыбаюсь и крепко зажмуриваю глаза. – Я спать хочу!

– Некогда спать! – мама смеётся. – Вставай! Завтрак проспишь.

Если честно, я могу прекрасно прожить без завтрака. И даже без обеда. Но что-то в мамином голосе заставляет меня открыть глаза. Мама отступает на шаг от кровати и вдруг начинает кружиться по номеру. Она раскидывает руки в стороны, словно хочет обнять весь мир, и смешно танцует. И смеётся. Я тоже начинаю смеяться, глядя на этот танец. Когда мама начинает так танцевать, я знаю, что у неё внутри проснулся малютка-крольчонок. Он потягивается, смешно дёргает розовым носом и щекочет маму мягкими длинными ушами. И маме от этого хочется кружиться. Люблю, когда мама становится такой лёгкой и весёлой. Как будто мы совсем и не ссорились вчера. Как будто вообще не было никакого вчера: ни рухнувших планов, ни отъезда, ни этой новенькой, ни Лизкиного предательства, ни этого позора в самолёте.

31 августа, среда 09:02

Обожаю, когда на завтраке в отелях есть арбузы! Сладкие, нарезанные аккуратными кусочками. Накладываю несколько, и сразу кажется, что у меня полная тарелка еды.

И мама больше ничего не будет в меня запихивать.

31 августа, среда 09:16

Тубус с мамиными картинами исчез!

Мы вернулись в номер после завтрака. Жёлтый чемодан и мой рюкзак стоят на своих местах, а тубуса нет. Мама уже три раза заглянула в шкаф, отодвинула кресло и даже под кровати заглянула.

Тубуса как будто и не было…

– А мы точно приносили его в номер? – мама смотрит на меня и часточасто моргает. Это признак сильного волнения. Ну ещё бы! Приехать в другую страну, чтобы показать свои работы мастеру, и не принести их на мастер-класс.

– Не помню, – честно отвечаю я.

Вчерашний день я постаралась полностью стереть из памяти.

Мама закрывает глаза и зажимает пальцами виски.

– Из аэропорта мы точно вышли с ним… – бормочет мама, пытаясь восстановить в памяти вчерашний вечер. – Таксист убрал в багажник чемодан, а тубус положил рядом, слева. А потом… ты уснула в машине… И когда мы подъехали к отелю, была уже ночь…

Мама открывает глаза и громко вскрикивает:

– Мы забыли его в такси! Чемодан из багажника забрали, а тубус не заметили в темноте…

– И что же теперь делать? – я не могу отвести взгляд от маминых рук. Они дрожат. Чтобы унять дрожь, мама сжимает кулаки так сильно, что костяшки белеют.

– Сиди в номере! – мама решительно идёт к выходу. – Я к администратору. Попробуем посмотреть по камерам наблюдения номер нашего такси. Надеюсь, администратор мне поможет.

Дверь за мамой захлопывается, и я остаюсь одна. Вот это история! Надеюсь, камеры работают и маме помогут.

Залезаю в кресло с ногами и достаю телефон. Нужно подключить wi-f.i Карточка с кодом и паролем лежит на столике перед телевизором. Готово!

Телефон сразу пиликает, показывая новые сообщения. Ого! Целых двенадцать!

От Лизки…

И дальше несколько сообщений со смайликами, поцелуйчиками и сердечками.

ЧУТЬ НЕ ЗАБЫЛА?!

Да это называется не просто «забыла», а променяла меня на эту! «Мы с Элечкой ходили в кино и так много болтали, что я совсем про тебя забыла!»

Вся наша дружба перечёркнута несколькими сообщениями. Надо написать этой предательнице всё, что я про неё думаю! Про неё и эту…

Не успеваю дописать одну букву, как от Лизки появляется новое сообщение.

Через секунду я вижу фотографию.

Лизкина рука с кислотно-жёлтыми ногтями, а рядом – рука этой… Новенькой…

И на них абсолютно одинаковые браслеты.

Даже подвески с черепашкой такие же!

КЛАССНО?!

Быстро дописываю букву «а» в своём сообщении и нажимаю «отправить».

Уши начинают гореть. В голове крутится ужасная мысль. Пытаюсь её прогнать, но она присосалась пиявкой и готова лишить меня покоя: «А наше спланированное идеальное первое сентября Лиза тоже проведёт вместо меня с этой?»

Чтобы отвлечься от этого сводящего меня с ума вопроса, залезаю в интернет. Последняя открытая страничка «Стамбул – город кошек». Котики – единственное, что сейчас меня может спасти. Начинаю листать фотки. Кошки, коты и котята везде! На набережной, на мосту, рядом с рыбаком, в кафе, в магазине, и… в кошачьем домике! Он стоит прямо на улице, между жилыми домами.

Неужели правда, что коты в Стамбуле живут в таких домиках?

Дверь в номер неожиданно открывается. Вздрагиваю и перевожу взгляд от экрана.