Текст книги "На тёмной стороне тебя. Не доверяйте красивым незнакомцам…"

Рождественская ночь

Я напрасно опасалась, что в клубе будут толкаться одни подростки. Сюда пропускали только тех, кому уже исполнилось восемнадцать лет, и нам повезло, что мы входили в категорию таких лиц. Клуб был двухэтажный, довольно вместительный. Когда мы приехали, то внутри уже было полно разряженных в маскарадные костюмы парней и девушек.

– Мне здесь нравится! – засмеялась Ника, поправляя корону на голове. Она была одета молодой французской королевой, точнее, хотела ею быть и казаться. Мишу нарядили ей под стать, то есть – королем, и он то и дело взбивал белоснежное жабо на своей груди или поправлял кружевные манжеты на рукавах.

Я шла осторожно, надеясь ни в коем случае не наступить на длинный подол моего платья, и не порвать его.

– Не смотри вниз, – одергивала меня Ника. – Выше подбородок. Ты же Лесная фея! Ты рождена, чтобы очаровывать одиноких мужчин, помнишь?

Мне пришлось скептически отвечать ей, что очаровывать мужчин куда сложнее, чем играть на скрипке.

– Все приходит с опытом – кокетливо сказала Вероника, играя веером. – Когда я думала о наряде для тебя, то решила, что тебе лучше всего подойдет костюм в таком стиле – загадочный и неприступный, понимаешь? В этом платье ты как украинская нимфа или русалка. Тебе очень идет!

Тут я все-таки наступила на подол и чертыхнулась, не устояв на ногах. Миша вовремя подхватил меня за локоть и велел держаться за него, пока мы не найдем наш столик. Я пробормотала какие-то извинения. Хороша будет нимфа, спотыкающаяся на каждом шагу. Что будет, если я выпью вина? Я вообразила себе, как шлепаюсь на пол и не могу подняться, запутавшись в моих длинных волосах и платье, отчего не сдержала смеха.

Вероника одобрительно на меня посмотрела, посоветовав никуда не отходить от нее и Миши надолго, и пообещала, что я не пожалею, что послушалась ее и пошла таки на маскарад. Мы нашли с десяток столиков, на которых были выставлены карточки с надписью, что они предназначены для гостей из нашего отеля. Миша уселся за тот, что стоял ближе к диванчикам, и мы последовали его примеру.

Правда, долго сидеть нам не пришлось, потому что ди-джей закрутил свои пластинки и танцпол мгновенно наполнился эльфами, дракулами, королями, чертами всех мастей и расцветок, ритмично дергавшимися в такт музыке.

Сначала я только наблюдала с некоторой долей зависти, как танцуют Миша с Никой и отмахивалась от них, пока они настойчиво зазывали меня к себе. Пришлось от них отвернуться и начать пить свой коктейль, который заказала мне Вероника.

Я крайне редко позволяю себе выпить больше двух бокалов, но тут на меня нашло какое-то безумие и я совсем не понимала, что такое со мной происходит. Внушив себе, что если я проглочу зараз три коктейля, я смогу побороть свою природную робость и обрету гибкость настоящей танцовщицы. Видимо, я запрограммировала себя на то, что обязана буду напиться, чтобы начать отплясывать в своем длинном платье, пока не свалюсь на пол от изнеможения.

Официант приносил один коктейль за другим. Казалось, что вкуснее я ничего не пила раньше. Мной овладело такое веселье, что я приплясывала на месте и была готова идти танцевать. Кажется, я благополучно утопила свою нерешительность, потому как собиралась идти в пляс, как только поставлю на стол очередной пустой бокал. Музыка гремела в моей голове навязчивым барабанным боем, но уже совсем не раздражала. Ника плюхнулась рядом со мной на стул, вся раскрасневшаяся, и заметила несколько пустых стаканов и бокалов передо мной.

– Алиса…! – в ее голосе прозвучало не то удивление, не то недоверие. – Сколько же ты выпила, подруга?

Я смело ей подмигнула:

– Понимаешь, раз уж у меня такие необычные обстоятельства, то я решила, что не стану себя ограничивать в употреблении алкогольных напитков. Пускай завтра я об этом пожалею, но сегодняшняя ночь станет своеобразным отпуском одной Алисы от другой.

Вероника почему-то нахмурилась:

– Что-то случилось?

– Ничего. Но разве ты не рада за меня?

Она обняла меня за плечи, стараясь перекричать громкую музыку:

– Перемены к лучшему, но тебе не стоит стартовать так быстро. У тебя совсем нет подготовки к клубной жизни. Я только боюсь, чтобы тебе не стало плохо.

Я расправила складки на платье и как можно более четко выговорила, хотя язык переставал меня слушаться, к моему стыду:

– Скрипачки тоже нуждаются в передышке. Сказала же – это только на одну ночь, и ни секундой больше. Вот смотри…

Я взяла со стола недопитый зеленый коктейль со смешным названием, которого и не вспомнила бы потом, и махом проглотила его, игнорируя испуганный возглас Вероники, а потом нетвердой походкой отправилась в центр танцпола.

Не зря говорят, что алкоголь это одно из самых величайших зол на свете, особенно если им злоупотреблять. Ведь я не раз наблюдала, во что превращаются люди, стоило им превысить допустимую для них самих дозу, и всегда испытывала смешанное чувство жалости, отвращения и беспокойства. Теперь я сама нуждалась в посторонней помощи или жалости, но здесь некому было меня осудить или решительно остановить.

Клуб сотрясался от музыки и топота ног. Я будто наблюдала себя и остальных со стороны. Вся эта вакханалия меня ужасно веселила и я ощущала какое-то родство со всеми, находящимися здесь, когда как еще вчера и не могла помыслить себе подобного. Да что говорить о вчерашнем дне, если даже несколько часов назад я была полна сомнений о том, следует ли мне ехать на маскарад.

Я кружилась на месте, как заведенная, в вихре своего платья, которое закручивалось вокруг меня, вместе с беспорядочно рассыпавшимися волосами, цепляющимися за расшитый золотыми бусинками пояс. Можно было дать мне бубен в руки или флейту, и я бы побежала в ночь за толпой обезумевших служительниц Диониса, чтобы поклоняться ему где-нибудь в глухом парке или на берегу реки.

Вот что происходит с людьми, не знающих меры и не желающих прислушиваться к голосу разума.

Голос разума. Вот что всегда останавливало меня, когда была возможность ввязаться в какую-нибудь авантюру, над которой бы обязательно сожалела. Этот же голос вел меня по жизни, не позволяя отклоняться от заданного курса. С детских лет я жила музыкой и не расставалась со скрипкой с восьми лет. Моя бабушка с дедушкой хорошо меня воспитали, но если бы они увидели меня такую, совершенно невменяемую, то просто решили бы, что их внучку подменили, либо она сошла с ума.

Нет, я не видела ничего зазорного в том, чтобы танцевать в клубе. Но я была больше взволнована тем обстоятельством, что я не могла дать объяснения, что же такое произошло со мной столь внезапно, что я позволила себе наступить на свои собственные принципы и взгляды на жизнь. Возможно, на меня повлияла неожиданная поездка в Австрию – лучший подарок на День рождения! И, скорее всего, своим поведением я хотела отблагодарить Нику и Мишу, чтобы они не переживали за меня, что я скучаю в ночном клубе, вместо того, чтобы веселиться.

Кто-то подхватил меня за локоть, не давая упасть. Я подняла глаза и увидела Мишу, поддерживающего меня с обеспокоенным видом:

– Здесь просто здорово! – крикнула я, улыбаясь.

– Точно, – озадаченно произнес он и наклонился ко мне поближе, – Ника переживает, что ты много выпила и тебе следует взять пару стаканов обычного сока. Присядешь?

Я бодро кивнула и на заплетающихся ногах двинулась к нашему столику, который почему-то сдвигался то в одну сторону, то в другую. Там в меня влили апельсиновый сок и велели воздержаться от спиртного на несколько суток, как минимум.

– Нельзя вот так сразу напиваться! – сердилась Ника. – Не хочу, чтобы ты провалялась с головной болью следующие дни. Ты мне скажи, когда ты прикасалась к алкоголю в последний раз?

Я задумалась, насколько это было возможно.

– Бокал шампанского на мой прошлый день рождения – храбро выпалила я.

– Боже, – закатила глаза Вероника. – Все ясно.

В ее глазах я была сущим недоразумением, не имеющим никакого серьезного опыта. А потому опекать меня она считала своим святым долгом, раз уж она сама имела четкое представление о том, в каком мире мы живем и как следует поступать, чтобы выжить в нелегких условиях суровой реальности.

Я сидела под испытующими взорами моих лучших друзей, которые в каждый миг готовы были выволочь меня из-за стола, чтобы оказать первую медицинскую помощь. Увидев, что я справилась с двумя стаканами сока, Ника приветливо сказала:

– Так-то лучше. Я тебе еще чай закажу покрепче.

Может, она была права. С моей неопытностью было настоящим сумасбродством опустошить около десятка разных коктейлей ядовитых цветов. Музыка грохотала в моей голове, загоняя мысли обратно. Стало клонить в сон. Глаза закрывались сами собой, но было бы глупо просто так уснуть на стуле в мое первое венское Рождество, поэтому я взяла себя в руки и сказала, что хочу пройтись.

Ника подозрительно на меня посмотрела, проверяя, способна ли я устоять самостоятельно, и с неохотой отпустила меня, добавив:

– Если не вернешься через пять минут, пойду тебя искать.

– Это не понадобится, – устало пробормотала я.

Минуя прыгающую толпу, я прошла во второй зал, где играла более спокойная музыка, да и людей здесь было куда меньше. Здесь я уселась за барной стойкой и уставилась на бармена в белой рубашке с черным бантиком у горла. Он так же уставился на меня, подождал какое-то время, а затем последовал вполне себе ожидаемый вопрос:

– Что будете заказывать?

Я почувствовала себя немного глупо, но выговорила, коверкая английские слова:

– Крепкого кофе с сахаром, пожалуйста. Без сливок.

Бармен отвернулся, чтобы взять кусочки сахара из металлической коробочки, а я сложила руки на барной стойке и уткнулась в них лбом. Стоило только прикрыть глаза, как меня снова подхватила огромная волна, чтобы нести меня в неизвестность и раскачивать то влево, то вправо. И чем дольше я сидела, зажмурившись, тем больше меня увлекал темный водоворот. Музыка становилась тише и я могла услышать свое шумное дыхание. Так начинают дышать люди, находящиеся на грани бодрствования и сна.

Рядом со мной звякнула ложка.

– Ваш кофе, прошу.

Я разлепила веки и подняла свинцовую голову, еле ворочая языком. Бармен смотрел совершенно равнодушно, почти презрительно. Наверное, он каждый день лицезрел пьяных и его психика была совершенно устойчива к их внешнему виду.

– Сколько с меня? – мой голос прозвучал неестественно высоко.

– Десять евро.

Я принялась искать карманы, но запоздало вспомнила, что на платье карманы не были предусмотрены. Извиняясь, я проговорила, что деньги у меня в соседнем зале и что я сейчас схожу за ними.

– Позвольте мне оплатить Ваш кофе, – раздался голос где-то надо мной. Этот голос явно принадлежал мужчине и его низкий, невероятный тембр заставил меня очнуться ото сна и поднять голову, чтобы узнать, кто же это был.

Он был высок, что и позволило ему смотреть на меня сверху вниз, смугл, как испанец или даже египтянин, и обладал потрясающей шевелюрой цвета вороного крыла. Волосы, гладкие, как стекло, спускались ему на шею и грудь, закрывали часть лба и лица, прикрывая один глаз. Второй глаз был свободен от ниспадающих прядей, смотрел на меня странно и настойчиво и был такой же ярко-зеленый, как один из выпитых мною мятных коктейлей. Черные брови сошлись на переносице и я сразу почувствовала себя неуютно, когда на смуглом лице заиграла белоснежная улыбка, а в моем нетрезвом сознании закрутились подозрения насчет шикарных незнакомцев, вот так легко и небрежно заводящих знакомства с нетрезвыми неопытными девицами.

Пока я раздумывала над своей теорией, этот Темный Эльф не сводил с меня глаз и мы молча рассматривали друг друга: я, потому что не знала, что делать, а он просто терпеливо ожидал моего согласия.

– Так Вы позволите? – повторил он, снова ввергая меня в ступор.

Я разжала рот и промямлила:

– Право, не стоит беспокоиться… Здесь недалеко…

На барной стойке появилась купюра и тут же исчезла в ловкой руке бармена, которому было абсолютно все равно, кто платит за кофе.

– Спасибо, – сказала я, покраснела и уставилась в чашку.

Близость этого незнакомца давила не меньше, чем повышенное атмосферное давление. О чем с ним можно было говорить, я не имела понятия. Подобного опыта у меня не было, а он вел себя так непринужденно, будто каждый день оплачивал счет незнакомым девицам. Я с досадой подумала, что даже этой доли алкоголя в моей крови мало, чтобы чувствовать себя комфортно рядом с таким мужчиной.

– Меня зовут Стефан, – снова прозвучал голос. – А Вас?

Я сглотнула и сделала усилие, чтобы повернуться к сидящему рядом мужчине в черном. Он улыбнулся краешком губ и чуть наклонился ко мне.

– Или это тайна?

– Нет, вовсе нет, – я наконец смогла заговорить. – Алиса.

– Алиса, – повторил он, растягивая слово. – Вы тут одна? – и мой загадочный сосед по барной стойке сделал знак бармену, чтобы тот подал меню.

Я отрицательно покачала головой:

– С друзьями. Мы приехали на каникулы. А Вы один? – неожиданно осмелела я.

Он хмыкнул.

– О, да. Я всегда путешествую один – таинственно произнес Стефан и открыл меню. Затем, не глядя на список предлагаемых блюд и напитков, произнес:

– Двести чистого абсента и дольку лимона. Лед отдельно… Хотя, пожалуй, и льда не нужно.

– Как, чистый абсент? – переспросил бармен.

– Верно. А леди желает еще чего-нибудь? – сказал Стефан, обращаясь ко мне.

– Благодарю, нет. Мне сейчас достаточно обычного кофе. Кажется, я исчерпала свой лимит – попыталась я пошутить.

В этот момент я немного свыклась с его обществом и даже стала его рассматривать более пристально. На нем была куртка из тонкой черной кожи, застегнутая на молнию до горла, обтягивающая сильную грудь. Из такого же материала были сделаны и штаны, заправленные в высокие сапоги на толстой подошве. Костюм дополнял широкий пояс с металлическими застежками и толстое серебряное кольцо с красным камнем, украшавшим указательный палец. Ему бы еще меч и его можно было бы смело фотографировать для иллюстрации готического романа.

Бармен выставил блюдце с лимоном и стакан с изумрудной жидкостью. Кажется, он решил задержаться и посмотреть, как клиент справится с абсентом. Я то его никогда не пробовала, но по озадаченному лицу бармена поняла, что абсент неразбавленным пить не стоит.

Стефан поднес абсент к губам, не сводя с меня взгляда, и зеленый огонь в его глазу словно отразился в стакане, отчего и там, и там вспыхнуло золотистое пламя, тут же превратившись в расплавленный изумруд.

– За Вас, – хрипло проговорил он, выпивая абсент, не поморщившись. И тут же придвинул стакан бармену, не глядя на него:

– Будьте так добры, повторите.

Бармен пожал плечами и исполнил просьбу интересного посетителя. Второй стакан с абсентом снова взвился в воздух и очутился на стойке уже пустым.

– Еще? – поинтересовался бармен с недоверием.

– Да, и, пожалуй, это будет последний на сегодня. Обычно я не пью много, – ухмыльнулся Стефан.

Я собиралась заметить, что со мной тоже подобное случается не часто, как сзади кто-то коснулся моего плеча. Я оглянулась и увидела Веронику с Мишей.

– Могла бы хоть предупредить, – прошипела Ника. – Мы тебя по всему клубу ищем. Миша, помоги ей…

– Не беспокойтесь, я готов присмотреть за Вашей подругой – раздался чарующий тембр, и Ника, наконец, заметила Стефана. Надо было видеть ее изумленное лицо, пока она переводила взгляд с меня на него, и обратно.

– Ну, хорошо – проговорила она, расплываясь в улыбке. – Просто мы волновались. Мы сидим в первом зале, пожалуйста, присоединяйтесь, когда… наговоритесь тут.

Ника стрельнула глазами в Стефана, взяла Мишу за руку и пошла, виляя бедрами. Я едва подавила усталый вдох: ох, уж эта вечно флиртующая Вероника! Впрочем, мой знакомый не обратил никакого внимания на этот флирт, хотя подруга была очень хороша собой. Это сразу внушило мне толику уважения к нему.

– Итак, на чем мы остановились? – Стефан каким-то образом переместился в пространстве и уже сидел рядом со мной, касаясь своим коленом моего бедра. Это прикосновение разом выбило меня из равновесия. В амурных делах я была полным профаном. Чтобы как-то прийти в себя, я спросила:

– А что за костюм на Вас?

Стефан помолчал, окидывая взглядом мой костюм:

– Такой же вопрос я хотел задать Вам.

– Но я первая спросила – попыталась возразить я.

Черная прядь волос качнулась и я увидела уголок другого его глаза, не рассмотрев, однако, цвет его радужки. Впрочем, и так было ясно, что глаза у Стефана зеленые, как у кошки.

– По правде, я ношу его в повседневной жизни, – произнес он.

– Никогда бы не подумала, – ляпнула я.

– Не представляю себя в ином виде, – объяснил он, поглаживая подбородок темными пальцами. Ногти у него были очень ухоженные и чуть поблескивали легким серебристым оттенком на фоне смуглой кожи.

– Вы, вы… похожи на Темного Эльфа, – пробормотала я, не отрывая взгляда от его подбородка и тонких крыльев носа. И, конечно, покраснела, как дурочка. Видимо, мои слова прозвучали слишком восхищенно.

– Расцениваю это как комплимент, – Стефан расплылся в томной улыбке. – Ведь это так? – уточнил он, понижая голос.

– О, да, – выговорила с жаром я и тут же устыдилась своему пылу. Какая же я глупая… нелепая… Теперь Стефан окончательно решит, что я не в его вкусе. Я с отчаянием искала на его лице следы презрения, но ничего такого не обнаружила. Мой Темный Эльф был дружелюбен и по прежнему смотрел на меня с интересом. Тогда я успокоилась.

– Откуда Вы родом? – спросила я, будто очнувшись.

Он немного замешкался.

– Уверен, Вы там не бывали – уклончиво ответил он, но тут же нашелся с ответом, – хотя, возможно, Вам случалось путешествовать по Южной Америке?

Странное дело, но у меня сложилось впечатление, будто он заранее знал, что я отвечу отрицательно, поэтому выдумал на ходу первую страну, изобилующую солнцем.

– А Ваш костюм, что означает он? – поинтересовался Стефан, поигрывая пустым стаканом.

– Моя подруга сделала мне подарок и нарядила меня Лесной феей. Хотя, я чувствую себя куда более земной сейчас из-за изрядной порции коктейлей – призналась я.

– Вот как…

Стефан еще раз задумчиво посмотрел на меня, словно желая что-то спросить, но потом передумал и лишь предложил:

– В клубе так шумно и многолюдно, а мне хотелось бы лучше узнать Вас. Сегодня прекрасная рождественская ночь, когда исполняются самые заветные мечты. Давайте прогуляемся по сияющей Вене и остановимся у одной из церквей, чтобы послушать орган и церковное пение?

Конечно, гулять по такому холоду в тонком шелковом платье было еще одним безумием, вроде того, когда я принялась за коктейли. Мое куцее каракулевое пальто почти не грело, а изрядная доля спирта в крови, вопреки расхожему мнению, не способно было превратить мою вяло бегущую кровь в горную бурлящую реку. Но было иное «но», ради которого сама Ника готова была выгнать меня на мороз в нижнем белье.

Перед тем, как выйти на улицу в сопровождении Стефана, я предупредила своих друзей, что отлучусь буквально на часок. Ника вцепилась в меня, сверкая глазами, умоляя рассказать, кто же был этот незнакомец, смахивающий на последователя субкультуры эмо и голливудскую звезду одновременно. Я лишь сказала, что знаю только его имя и что он откуда-то из южных стран, и что все остальное намерена выяснить чуть позже.

Получив благословение моей лучшей подруги, я робко положила руку на сгиб локтя моего спутника и мы неторопливо пошли вдоль домов, улыбаясь друг другу. Свежий воздух заметно взбодрил меня и я уже не спотыкалась, а фонари передо мной не казались мне кривыми и дрожащими. На улицах было не очень много людей, потому что большинство уже сидели по домам в семейном кругу за рождественским столом.

Я укуталась по самый нос, греясь в клубах белого пара, дыша в толстую шерсть шарфа.

– Холодно? – спросил Стефан таким тоном, будто мы гуляли не при минусовой температуре, а где-нибудь в знойной Италии или Греции.

– Есть немного, – призналась я.

– Тогда следует согреться, – сказал он, останавливаясь у скамейки.

Фраза прозвучала очень романтично и я, принявшаяся лихорадочно соображать, что делают в таких случаях девушки и как себя ведут, не сразу поняла, что Стефан извлек откуда-то небольшую бутылочку. Со смешанным чувством досады и облегчения, я поняла, что речь шла не о поцелуях, а о более быстрых методах согрева. Я поторопилась узнать, что это, лишь бы он не заметил, будто я в панике ждала его объятий.

– Сейчас попробуешь и сама скажешь, – произнес он, отвинчивая крышечку с бутылки. Зеленый глаз призрачно сверкнул из-под брови и до меня донесся неизвестный мне сладковатый запах. Стефан протянул мне бутылочку:

– Сделай несколько глотков. Сразу подействует.

Я послушно отхлебнула из бутылки, но, видимо, сделала слишком большой глоток, потому что сразу принялась кашлять. Вкус был очень и очень горький, а затем на языке появилась медовая сладость и я ощутила аромат луговых трав.

Стефан был прав: мне стало жарко в одно мгновение.

– Что это? – удивленно спросила я.

Он будто ждал этого вопроса.

– Закономерный вопрос, но ты такого нигде не купишь.

– А рецепт?

Стефан посмотрел на меня с прежней загадочностью, делая небольшой глоток.

– Рецепт утерян. Это остатки из одной огромной бочки. Действует безотказно. Давай мне руку, нам надо идти, – сказал он решительно.

Я уточнила, пытаясь неуклюже пошутить:

– Боишься опоздать в церковь?

– Да, – последовал ответ. – Не хотелось бы лишать тебя праздника.

Я послушно последовала за ним. Холода больше не ощущалось, словно внутри растопили печь, от которой розовым румянцем залились щеки, а рукам и ногам вернулась их природная гибкость, стало легко и весело, будто не и было никакого мороза. Вот так чудо-напиток!

Мы прошли через одну площадь, мимо высокого фонтана с мраморными изваяниями, и следовали по направлению к далекому огню, на который указал Стефан. По его словам, там должна была быть церковь, которая мне очень понравится. Она была построена несколько веков назад и сохранила свой первозданный вид, вместе с цветными витражами, алтарем и даже крепкими скамьями. Когда-то дерево обрабатывали особым раствором, от которого оно могло препятствовать гниению и аппетиту древесных жучков.

Я заметила, что для жителя далекой южной страны, он неплохо осведомлен об одной церкви, которых великое множество в Европе. Но Стефан своим ответом заставил меня устыдиться:

– Так и есть. Я гораздо чаще провожу время в разъездах по странам, а не сижу дома, – эта фраза ввергла меня в смятение, как будто он намекал на то, что ему известно, что я просиживаю дома большую часть времени, в отличие от него. Но ведь я не сказала ему об этом ни слова!

– Нет такой страны, в которой я еще не побывал, – продолжил он, ничуть не гордясь этим достижением, и я простила ему безобидный намек на отсутствие собственного кругозора.

– Это же замечательно. Что может быть интересней путешествий? Поездка в Австрию стала моим первым шагом к открытиям и, надеюсь, не последним. Раньше я никуда не выезжала, пока жила в Киеве, а потом и в Петербурге.

Стефан прищурился:

– Так вот откуда этот акцент. Он показался мне знакомым. Я бывал в Киеве, а в Петербурге еще нет. Как-то не складывалось.

– Да что ты? – удивилась я. – Тебе стоит обязательно приехать. Такой город не забывается!

– Наверное…

Голос Стефана стал каким-то сухим. То ли ему не понравилось, что я тороплю события, то ли он избегает приезжать в этот город по своим причинам. Задать ему прямой вопрос я не решилась. Мы шли некоторое время молча, пока он бросал взгляды по сторонам, будто выискивая что-то. Прохожих становилось все меньше и мы уже шли узкими улочками, задевая порой стены.

Точнее, стены задевала я, потому что Стефан держался заданного курса на удивление четко. Он и вправду, будто видел предметы в полумраке своими кошачьими глазами.

– Мы заблудились? – спросила я..

– Я никогда не сбиваюсь с дороги, – последовал уверенный ответ.

Сказать таким тоном мог человек, который и в самом деле никогда не сбивался с дороги и был рожден если не с навигатором в голове, то с неограниченной интуитивной силой, точно. Я не стала возражать, раз он был так уверен, хотя мне стало несколько не по себе, когда мы в очередной раз свернули в темный проулок. Он по-прежнему держал меня за руку, не выпуская, и уверенно шел вперед, оставляя далеко позади одинокий желтый фонарь.

Я прочистила горло:

– Я была уверена, что с освещением в Вене должно было быть все в порядке.

Жаль, что я не видела его лица, потому что в этот момент в его голосе прозвучала явная ирония и неудовольствие, которые, впрочем, он быстро постарался изгладить.

– Так и есть… Иногда даже в Вене бывают неполадки с электричеством. Сейчас Рождество и случаются перепады напряжения. Вероятно, что-то случилось на подстанции.

– Понятно, – натянуто ответила я, раздумывая над тем, показалось мне или нет, что у Стефана неожиданно изменилось настроение.

Повисла пауза.

– Алиса, – произнес он зловеще, – ты ведь не боишься меня?

После этих слов мне снова стало не по себе. Вот и доказательство… Странное чувство, мы будто услышали друг друга без слов. Однако, мне не хотелось паниковать раньше времени. Я постаралась замаскировать внезапно возникший страх за смехом.

– Разве мне следует тебя бояться?

Он резко остановился и я налетела на него. Его руки обвились вокруг моей талии и я почувствовала его дыхание на своих щеках.

– А теперь? – его шепот прозвучал как раскат грома.

Проклятый язык совсем перестал слушаться и я застыла, прислонившись спиной к холодной стене. Вертелись какие-то фразы, но я в негодовании отвергала их. То ли сделать вид, что мне вовсе не страшно, то ли сдаться и признать, будто он пугает меня. В любом случае, он должен был заметить мой испуг и врать было бессмысленно.

– Пугаешь – прозвучал мой шепот, как раскаяние.

– Я так и подумал, – ответил он с легкой иронией. А потом хмыкнул и добавил с каким-то уважением: – Хотя, не предполагал, что признаешься в этом.

Я опустила голову, не в силах противостоять магическому очарованию этого мужчины, как и не зная, что можно было бы ответить на подобное заявление.

Он вздохнул и выпустил меня из рук, снова схватив за ладонь.

– Осталось немного. Мы почти пришли.

Стефан вел себя так непоследовательно, что я совсем растерялась. Я даже не произнесла ни звука, когда мы повернули влево, и прямо передо мной возникла небольшая церковь, вся золотисто-желтая и зеленоватая от подсветки.

Деревья словно расступились перед нами, приглашая выйти из полумрака на освещенную мостовую. Перед зданием церкви стояла небольшая толпа людей, хлопала в ладоши и мне тут же стало ясно, почему они хлопают. Над маленькой площадью раздавались мелодичные звуки, которых я – странное дело! – не слышала в переулке.

Может, дело было в акустике или в том, что Стефан всецело завладел моим вниманием? Тут я пришла в себя, позабыв о сомнениях и странном поведении моего спутника.

– Там скрипач, – благоговейно произнесла я, не сводя глаз от худого юноши, наигрывавшего на моем любимом инструменте.

– Уличный музыкант – констатировал Стефан. – Обойдем церковь с другой стороны?

– Мне нравится, как он играет.

– Недурно, – сказал Стефан тоном ценителя и нетерпеливо произнес – Ну, так как насчет моего предложения?

Я все смотрела на музыканта и настойчивость, с которой меня собирались отсюда увести, неожиданно привела меня в боевую готовность.

– Хочу послушать музыканта. Давай остановимся здесь.

Должно быть, Стефан удивился, что ему противоречат. Музыка, это то единственное, чему я не нахожу компромиссов. Если я позволяла, например, Нике рядить меня в ее любимые наряды или ходить с ней на вечеринки, то это не означало, что я послушалась бы ее и перестала бы играть на скрипке, когда она настойчиво рекомендовала сменить скрипку на бас-гитару.

Так же случилось и со Стефаном. В самом деле, почему нельзя было послушать, как играет скрипач и что за спешка с экскурсией?

– Хорошо, – с неудовольствием сказал он, не выпуская моей руки.

Мы подошли еще ближе. Перед музыкантом стоял открытый футляр от скрипки и там лежали несколько монет и разноцветных бумажек. Я с досадой вспомнила, что при мне совсем мало денег и принялась мысленно себя ругать за несобранность. Деньги бы в любом случае мне пригодились, если бы возникла какая-нибудь непредвиденная ситуация.

Скрипач доиграл сочинение «Адажио Мольто» Вивальди, и присел передохнуть, чтобы налить себе горячего чая из термоса. Руки у него были белые и сухие от мороза, а губы обветрились и потрескались. Только глаза светились тем самым огнем вдохновения, что спасает в лютую стужу и при нестерпимой жаре. Я знала, что такой огонь был способен зажечь пламя в сотнях людей, способных воспринимать звучащую музыку.

Такой же огонь согревал меня одинокими и бессонными днями или вечерами, давал надежду и желание жить, творить и надеяться на собственное счастье.

Люди вокруг начинали мерзнуть, приплясывая. Я видела, что они боролись с желанием услышать продолжение концерта и желанием найти место теплее, чтобы согреться. Но пальцы скрипача еле сгибались, а его заработок был слишком скуден, когда как он явно рассчитывал провести здесь еще не один час.

Я высвободила руку из железных пальцев Стефана, не оглядываясь на него, и шагнула к скрипачу. Он поднял на меня удивленное лицо, потирая пальцы. Я показала на скрипку и спросила:

– Вы позволите, если немного поиграю вместо Вас? Я профессиональная скрипачка.

Он замешкался, осмысливая вопрос, а потом задумался, и я поняла причину его сомнений. Возможно, он предположил, что в таком случае ему придется поделиться своим заработком. Я поспешила его успокоить:

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Мне не нужны деньги, просто я целых три дня не играла и соскучилась по смычку. Можно?

Наверное, один музыкант всегда поймет другого музыканта. Особенно, если оба только и живут тем, что извлекают из семи нот гениальные творения иных музыкантов, живя в этот момент вихрем непередаваемых ощущений, волнующих душу.

Скрипач улыбнулся мне сухими губами и бережно передал мне скрипку:

– Играйте на здоровье. Теперь я сам послушаю.

Я коснулась прохладных отполированных боков скрипки, чувствуя, как радость переполняет мое застучавшее от волнения сердце. Уличный музыкант присел на раскладной стульчик, сделал большой глоток горячего чая, крякнув от удовольствия, а затем натянул шерстяные перчатки, чтобы согреть озябшие пальцы. Толпа зрителей умолкла, глядя на мои манипуляции, предвкушая еще один концерт.

Перед тем, как приложить скрипку к плечу и зажмуриться от удовольствия, я мельком поймала взгляд Стефана, думая, что он сердится. Но он стоял в стороне, неподвижно, как черная статуя, только один его зеленый глаз, не отрываясь, смотрел на меня в такой глубокой задумчивости, что я бы обязательно спросила у него, чем вызвана эта задумчивость, если бы мое желание играть не было столь сильным.