Текст книги "На тёмной стороне тебя. Не доверяйте красивым незнакомцам…"

Вена так и осталась для меня городом, символизирующим смерть и спасение одновременно. Вероника с Мишей несколько раз умудрились вытащить меня из номера, недоумевая, почему я столь странно реагирую на их приглашения.

Вена, такая прекрасная, музыкальная и величественная, наполнилась демонами всех возрастов и размеров, угрожающих уничтожить меня. От этого и правда можно было сойти с ума, но я надеялась, что с моим отъездом в Россию все закончится и вся мистика земного шара не будет способна достать меня.

Теперь я могла с уверенностью сказать, что, к моему огромному сожалению, любовь к путешествиям бесследно испарилась, не успев, как следует, прижиться в моем возвышенном (ха-ха!) и таком одиноком сердце. Если по дороге в Австрию я тешила себя планами и надеждами на то, что теперь уж все будет иначе, чем всегда, и я начну откладывать деньги на следующую поездку, ну, скажем, в Прагу, то теперь меня грызло желание засесть в моей квартирке и никогда оттуда не выходить.

Не могу сказать, что это желание далось мне легко. Я не могла скрыть своей досады на сложившиеся обстоятельства и на то, что моя душа не принадлежала мне целиком и полностью. Как я могла бы быть уверена в ее сохранности, если газеты, телевидение и интернет вещали о преступлениях, имевших ко мне самое прямое отношение?

В общем, теперь я совсем не была уверена в своем будущем, как и не знала, как долго этому будущему суждено продлиться. Гостиница стала моим временным убежищем на пути к добровольному отшельничеству в городе на Неве. Оставалось без приключений добраться в Россию, а потом, может, и в Украину, поближе к бабушке с дедушкой, которые смогли бы помочь мне хоть чем-нибудь, поведав о моей таинственной прабабушке. Ее я не знала. Она умерла несколько лет назад, не жалуясь на какую-то конкретную болезнь. Перед этим прабабушка прожила целых сто два года, удивляя своим долгожительством и бодростью.

Скорее всего, мне не суждено прожить целый век. Такой щедрости мне точно не видать, учитывая обстоятельства, заставившие меня думать о позорном бегстве из Вены.

Даже невероятная весть о том, что Миша достал для меня билет в Венскую оперу, не оглушила меня. Всего неделю назад я бы прыгала до потолка, а потом бы накинулась на Мишку с Никой с поцелуями, поклявшись им в вечной дружбе и любви. Было стыдно, очень стыдно, что я не смогла как следует передать всю степень моей благодарности за щедрые подарки, что преподносили мне мои друзья. Таких друзей поискать! И пускай Ника рядит меня в наряды от ведущих кутюрье и пропагандирует светский образ жизни, я никогда не откажу ей в этом.

Но теперь, когда за каждым углом мне виделось чудовище с кинжалом, не говоря уже о темной огромной зале Венской оперы, жертвы, на которые я шла, подчиняясь Вероникиному вкусу, казались мне смехотворными. Я бы с радостью надела все серьги в уши, нос и брови, что носят папуасы, пообещала бы никогда не снимать тяжелой бижутерии с щиколоток и запястий, гордо вышагивала бы на пятнадцатисантиметровых каблуках, лишь бы Ника с Мишей не смотрели на меня с обидой, почему это их подруга вздумала отказываться от билета в театр!

Как бы я объяснила им свое смятение и панику, вообразив, что за мной следят холодные глаза убийцы, жаждущего принести меня в жертву?

Нет, с одной стороны, мне хотелось в оперу. Я страшно истосковалась по настоящей музыке. Но мой инстинкт самосохранения делал из меня настоящего зайца, позабывшего, что перед норой растет грядка с морковкой, если рядом с этой грядкой притаилась лисица. Мне было стыдно и перед самой собой, и перед друзьями. Видение обоюдоострого ножа слишком живо маячило в моей памяти, как и безжалостные слова Стефана, чтобы я могла вот так просто и безрассудно отправиться навстречу неизвестности.

Пришлось взять себя в руки, обругать последними словами и, залившись успокоительными, отправиться в оперу на прослушивание симфонического оркестра. Надо было видеть мое настороженное лицо и заплетенную косу, обернутую несколько раз вокруг головы, а также мое длинное черное платье с жемчужным ожерельем, чтобы принять за молодую вдову судостроительного магната, прибывшую в театр без привычной охраны.

Как я не пыталась настроиться на прослушивание музыки, я все время смотрела не на сцену, а куда-нибудь в сторону, разглядывая партер, ложи и верхние ярусы, с ужасом замечая какое-нибудь красивое мужское лицо. Я украдкой рассматривала каждого, кто мог бы оказаться злодеем-демоном, но все претенденты на злодейство смотрели на сцену, не буравя меня колючим или искушающим взглядом.

Успокоиться мне удалось только в самом конце музыкального вечера, и его остаток я провела в более-менее хорошем расположении духа.

Впрочем, стоило мне выйти в фойе театра, как я поймала заинтересованный взгляд высокого шатена, облаченного в смокинг. Он так и просиял улыбкой, но тут же эта улыбка сползла с его холеного лица, потому что странная девушка, поймавшая этот взгляд, побледнела и попятилась к выходу.

На улице она (то есть – я!) снова принялась оглядываться, пока не очутилась в такси, бросившись к подъехавшей машине словно фурия, оттолкнув стоявшую рядом с дорогой даму в роскошных мехах и бриллиантах.

Заливаясь краской стыда и отчаяния, я пробормотала нужный адрес, а сама сжалась в комок на заднем сиденье. Я не узнавала саму себя. Со мной произошли невероятные события, но теперь мне все-таки было необходимо собраться и волевым усилием прекратить издеваться над собой и окружающими. В любом случае, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Тот мужчина в фойе не был демоном, теперь я это поняла, но это только усугубило ситуацию.

Я сжала кулаки.

Либо я сойду с ума, превратившись в безумное и жалкое создание, прячась от людей, либо заставлю себя измениться и дать отпор собственным страхам, пусть даже и не беспочвенным. В конце концов, надо было благодарить судьбе, что мне встретился Стефан, а не другой демон, который не давал никаких клятв и обещаний посторонним.

Лучше думать о том, что я смогу сделать для того, чтобы предотвратить новые убийства, а также, свое собственное. Но не таким путем, что я избрала, засев в гостинице, а прорабатывая новые факты. Я заставила себя вспомнить о тех бедных женщинах и девушках, что закончили свою жизнь под ножом десятков неизвестных мне (и известных) демонов. Это придало мне сил для борьбы.

Поэтому, оставшиеся два дня я провела в постоянных разъездах по Вене и по ее пригородам, вместе с моими друзьями. Мы ходили в кино, по магазинам, сидели в кафе, дегустируя то горячий шоколад, то кофе, то капучино, заедая это разнообразнейшими десертами.

Я бесстрашно, насколько у меня хватало отчаяния и дерзости, бродила по городу, строя глазки самым красивым юношам и мужчинам, которых могла обнаружить под шарфами и шапками, а также в гостинице, в ресторанах, пивных барах и, напоследок, в аэропорту.

Да, эти два дня ознаменовали рождение новой Алисы, шаг за шагом преодолевающей собственное «я». Уже в самолете я сделала для себя несколько выводов.

Оказывается, я научилась знакомиться с людьми, а точнее, с противоположным полом, причем довольно успешно. Также, я получила возможность завязать несколько романов сразу, но так и не воспользовалась этим искушением. И, самое последнее, так и не встретила ни одного демона, даже самого захудалого, который бы попытался выкрасть мое сердце.

В поисках истины

Моя комната встретила меня тишиной и тем самым привычным уютом, которого мне недоставало в поездке. Футляр со скрипкой лежал на столе, т. е. там же, где я его и оставила. На всякий случай я заглянула под кровать и в шкаф, но и там было все по-прежнему. Возможно, я перебрала с самовнушением, но мне даже стало немного обидно, что ни один демон не попытался подстеречь меня, чтобы приступить к игре, уже мне знакомой.

Я оставила чемодан на полу, даже не распаковав его, бросилась к телефону, чтобы немедленно связаться с Киевом. Короткие гудки сразу сообщили мне, что телефонная линия занята, хотя ожидание грозило вот-вот меня доконать своей длительностью. Чтобы как-то убить время, я пошла на кухню, чтобы сварить себе кофе.

В соседней комнате повизгивала довольная Ника, рассказывая кому-то по телефону, как она замечательно съездила в Австрию.

Я даже немного позавидовала ей, что в ее сердце не живет столько музыки, сколько в моем. Не то, что я бы хотела поменяться с ней местами, но мне очень уж хотелось поделиться с ней невероятными фактами моей биографии. Носить в себе такие тяжелые тайны, оказывается, задача непосильная.

Задумавшись над теорией о человеческом сердце, я не заметила, как кофе покинуло турку и залило плиту, распространив по кухне специфический запах горелых кофейных зерен.

– Алиска, у тебя кофе сбежал! – жизнерадостно крикнула Вероника из комнаты, почуяв запах.

– Спасибо, – крикнула я таким же жизнерадостным тоном. – Я вижу.

Я взяла кружку и насыпала туда ложку растворимого кофе и две ложки сахара, залив это кипятком из чайника. Пока чашка с ароматным напитком остывала, я могла продолжить законную борьбу за телефонную связь.

Моя настойчивость, наконец, привела к долгожданному результату и на другом конце провода взяли трубку.

– Добрый день, – произнес знакомый бабушкин голос.

Я улыбнулась в трубку:

– Бабуля, здравствуй. С праздниками!

Далее мы обменялись вздохами и словами радости, пожеланиями счастливого Нового года и так далее. Я рассказала, что только что вернулась из Австрии и была под непередаваемым впечатлением от поездки, поэтому все еще не пришла в себя окончательно.

– Ба, – произнесла я, раздумывая, как бы аккуратнее расспросить ее о моих предках. —Ты помнишь мой медальончик, что ты подарила?

– Конечно, он еще от твоей прабабки достался, – прозвучал ответ. – А что, ты его потеряла?

– Нет, не волнуйся. Просто, просто… – я запнулась на мгновение, соображая, что можно было бы наврать в данном случае. – Я увидела такой же на одной девушке и мне стало интересно, откуда взялся мой медальон. Думала, таких больше нет.

– Странно, – задумалась бабушка. – Мать уверяла меня, что он такой один и есть. Может, приметил кто на тебе, а уж потом и сделал копию. Сейчас же это просто.

– Наверное. Можешь рассказать, откуда у нее появился медальон?

Бабушка вздохнула в трубку:

– Если я правильно помню, то это был подарок от какого-то гостя, который сам смастерил ей его в качестве памятного дара за ночлег.

– Вот как, – пробормотала я, теряясь в догадках, кто же это мог быть. – А что был за гость?

– Ох, Алисонька, неспроста ты меня расспрашиваешь. Не к добру это, – по голосу бабушки я поняла, что она расстроилась.

– Это еще почему? – насторожилась я.

– Да потому, что как только цыган тот ушел из села, так мать и покой потеряла. Все на дорогу выходила и ждала его. Она отца моего не так дожидалась, как того ночного гостя, что покой ее украл.

– Зачем же того цыгана в дом пустил отец? То есть, мой прадед? – удивилась я.

– Ну, а то как же иначе. Закон гостеприимства. Он велит, чтобы всякому путнику был предложен ночлег и кусок хлеба, – объяснила бабушка. – Вот и пустили странника переночевать, а тот и остался на неделю. Мать говорила, что больной он, все бредил. Она за ним и ходила, на ноги его поставила, а потом от денег отказалась, что тот цыган ей за свое лечение предложил. Тогда он сделал медальон и подарил матери. Знать, ювелир был.

– Я так понимаю, что тебе этот цыган не понравился, – уточнила я.

– Странный он был, хотя красивый, высокий, а глаза, как у кота нашего Степки.

На этой фразе я вцепилась в трубку, чуть не закричав на весь дом. Высокий? Смуглый? Да еще и зеленоглазый? Но я не позволила себе грохнуться на пол от потрясения, чтобы бабушка ни о чем не подозревала.

– Вот это да, – выдавила я. – Зачем же ты медальон носила, если Стефан… (тут я чертыхнулась и закатила глаза от негодования на саму себя) то есть цыган тебе не понравился?

– Мать взяла с меня обещание, что я стану носить его, а потом передам своей дочери и внукам.

– А почему? С чем это было связано? – дрожащим голосом спросила я.

Бабушка помолчала, а потом произнесла:

– От дурного глаза и от проклятия. Мать верила, что медальон сохранит нашу семью от злых духов. Но твоя мама не носила его и дня. Она верила только в коммунизм, а коммунисты люди неверующие. Помню, как большевики церкви ломали, да взрывали… Мама твоя то с отцом все по командировкам мотались, исполняя партийные поручения, пока не нашли на свою голову… Ну, да ладно, – прервала свой монолог бабушка, кашляя, чтобы скрыть волнение. – Ты-то сама здорова?

– Здорова, – пробормотала я (хотя можно было смело утверждать обратное). – Бабуль, я рада, что мы с тобой поговорили. Позвоню на неделе, а то у меня сейчас подготовка к сессии идет полным ходом.

– Хорошо, внученька. Береги себя. И не забивай голову тем, что я тебе нарассказывала.

– Не буду. Привет дедушке!

Я положила трубку на рычаги, а сама уселась на пол, перед чемоданом, бесцельно ковыряя в его замке пальцами. Конечно, ни о какой сессии я сейчас думать не могла. Осмысливать услышанное следовало потихоньку, чтобы сохранить здравый смысл.

Неужели выходило так, что моя прабабка была знакома со Стефаном, да еще и тосковала по нему? Ужас какой! Выходит, что Стефан узнал на мне медальон, а мои синие глаза напомнили ему глаза моей прабабки – фамильную гордость всех женщин нашего рода, что помешало выполнению его прямых демонических обязанностей.

Сколько же лет было Стефану, когда мы с ним встретились? О возрасте демона я ничего не знала, но, скорее всего, он был в ту далекую пору столь же молод и хорош собой, как и неделю назад, когда мы с ним увиделись в ночном клубе. Хотя, нет. Стоп! Стефан говорил о каком-то портрете. Из чего следует вывод, что это не он лично был знаком с моей прабабушкой. А может он попросту дурачил меня? Но зачем? Голова шла кругом…

Теперь мной завладела навязчивая мысль немедленно разузнать о потустороннем мире как можно больше. Я решила прогуляться до Невского проспекта, где находился Дом книги, чтобы отыскать нужную мне литературу. Только сейчас я пожалела, что мы не оплатили интернет услуги вовремя и я не могла воспользоваться необходимыми мне данными. По дороге, правда, можно было заскочить в интернет-кафе. Заодно я бы проверила почту. Вдруг, тот пользователь Whisper уже прочел мое письмо и ответил на него, а я сижу тут, как оглушенная, и жду неизвестно чего.

Я крикнула Веронике, что уйду на пару часов, чтобы она не ждала меня к ужину, а сама выбежала из квартиры, помчалась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и побежала по улице, минуя скверики и детские площадки.

Все казалось, что я опаздываю куда-то, так мне не терпелось получить достоверную информацию о демонах и жертвоприношениях. Было четвертое января, а люди вокруг – вялые и сонные. Еле передвигаясь, они несли пакеты с шампанским, коробки с тортами и разноцветные упаковки подарков для своих знакомых и родственников, кого еще не успели поздравить с Новым годом.

Мое внезапное и энергичное появление в этих засыпающих рядах, вносило явный разлад в последовательность новогодней жизни. Все бегали и суетились до праздника, а теперь нужно было расслабиться и предаться заслуженному отдыху, которого я себе позволить не могла. Хватит отдыхать. Уже отдохнула в Австрии так, что теперь никогда не забуду.

В компьютерном клубе почти никого не было. Только за главной стойкой сидел администратор, прикрываясь серебряной елкой, и крепко держался за пузатую желтую кружку, периодически поднося ее ко рту. Я выросла перед ним, запыхавшись, и громко попросила свободный компьютер на полтора часа. Администратор лениво махнул на свободный ряд столов, со словами: «выбирайте, какой на Вас смотрит».

Я уселась за тот, что стоял посередине, спиной к администратору, предварительно оставив у него на столе сто пятьдесят рублей. Теперь интернет был в полном моем распоряжении. Я потерла холодные ладони и приступила к погружению в мировую сеть.

Первым моим разочарованием стал пустой электронный ящик. Точнее, там были письма от роботов, поздравляющих меня с Новым годом, но ни одного от пользователя с ником Whisper я не увидела. Я несколько раз нажала на обновление, но это не принесло утешительных результатов. Тогда можно было попробовать узнать что-то новое на том сайте, где я впервые увидела страшный список из имен убитых девушек.

Сайт я нашла, но к своему облегчению, новых имен не обнаружила. Как и не обнаружила их в последних новостях. Значит, пока никто еще не умер под ритуальным кинжалом. И у меня был шанс предотвратить грядущие преступления!

Я размяла пальцы и принялась сочинять манифест, посвященный противостоянию добра и зла. На меня снизошло редкое вдохновение, потому как я не была сильна в сочинительствах. Спустя минут тридцать я настрочила послание ко всем девушкам, имеющим отношение к искусству и творчеству, предупреждая их о грядущей опасности, привела цитаты из статей в интернете, присоединив ссылку на список жертв и короткое описание потенциальных убийц, описывая их как бесцеремонных красавцев, завлекающих будущих жертв силой своего обаяния.

Пришлось рассказать о своем собственном опыте счастливого избавления, опустив, впрочем, детали, касающиеся места события, действующих лиц и моей личной семейной истории с медальоном. Я, также, извинилась перед своими будущими читателями, что не могу назвать своего настоящего имени, но настоятельно рекомендовала прислушаться к моим наставлениям.

Присвоив манифесту громкое предупреждающее название, добавила к нему еще один заголовок: Это не спам!» и разместила свое полное негодования послание на всех возможных сайтах, форумах и в социальных сетях, умоляя прислушаться.

Администратор подошел ко мне, изо всех сил скрывая зевоту, напомнил, что мое время заканчивается и предложил его продлить, если я того желаю.

Я не пожелала, потому что я была несказанно собой довольна и чувствовала, что провела эти полтора часа совсем не напрасно. К тому же, глазам нужно было отдохнуть от напряжения. Чтение книги было вовсе не так утомительно, как через монитор компьютера, как бы хорош он ни был. Поэтому о демонах я решила разузнать именно в книге по черной магии или колдовству, спокойно сидя у себя на кухне.

В любом случае, я уже сделала достаточно много, чтобы испытывать моральное удовлетворение. Даже против таких сильных и опасных противников, как Стефан, могли выступать такие слабые, но упорные в своей борьбе, как я. С чувством выполненного долга, я пошла к Дому книги, надеясь найти именно то, что мне было столь необходимо.

Раньше я заходила в этот огромный книжный магазин, чтобы раздобыть книг по музыке, истории и литературе, а также ноты и биографии музыкантов. Продавцы этих отделов знали меня в лицо и всегда здоровались, вежливо расспрашивая о моей учебе. Теперь, к их удивлению, я прошествовала мимо отдела по истории музыки, и чуть заикаясь от волнения, спросила, где тут находится отдел по эзотерике и магии. Но тут же добавила, что подруга очень интересуется данной проблематикой, а потому я хочу приобрести пару книг ей в подарок.

Продавец, пожилая женщина с благородной сединой в каштановых волосах, сокрушенно сказала, что колдовством и ведьмами стали интересоваться гораздо чаще и больше, чем историей религии или, скажем, православия.

Я, не будучи убежденной верующей, впрочем, подыграла ей, сочувствующе заметив, что в наше страшное время развелось слишком много насилия, а люди сами губят себя, погрязая во лжи и зле. Впрочем, можно было и не подыгрывать. Зла и жестокости, и правда, было предостаточно. И мне не терпелось вооружиться знаниями – самым совершенным, с моей точки зрения, оружием. В моей грядущей борьбе против нечисти следовало подготовиться как можно тщательнее.

На указанных полках стояло огромное количество книг, но подойдя ближе, я с разочарованием увидела, что количество вовсе не оправдывает качество. Я просмотрела их все, но так и не обнаружила серьезной литературы, касающейся, непосредственно, демонов. Сведений о вампирах, оборотнях и колдуньях было предостаточно, и ни единого намека на обстоятельное повествование о подобных Стефану существах.

Но впадать в уныние я себе не позволила. Я была уверена, что в нашем городе можно было найти любую книгу или, в крайнем случае, заказать ее по почте. Можно было отправиться обратно в интернет-кафе, но тут меня будто осенило.

У нас с Вероникой был общий знакомый, Мишкин давний приятель, которого звали Вениамин. Этот Вениамин страдал одной-единственной неизлечимой болезнью, которую можно было излечить, хотя бы на короткий срок, только полной подпиской Чехова или Мопассана. Я не знала другого такого человека, столь страстно любившего чтение. При этом Веня вовсе не подходил под стандартное название «ботаник», которым награждают заумного, погрязшего в учебе паренька.

С виду он был высок, атлетично сложен, в меру симпатичен, приветлив и полон чувства юмора. Когда Вениамин не проводил время с книгами, он обязательно пропадал то на одном конце света, то на другом. Ему покорялись континенты и страны, благодаря не только финансовому благополучию Вени, но его и его неограниченной жажде знаний и открытий.

Веня жил на Петроградской стороне, занимая три комнаты из пяти остальных в огромной квартире. Его родители ничуть не возражали против подобной экспансии, потому что Веня был их особой гордостью. В самом деле, как можно было не гордиться таким сыном, который не подвергся ни одному из соблазнов современного мира, наподобие курения, употребления алкоголя или наркотиков, а добросовестно работал, содержал семью, при этом был так умен и сообразителен, что ему прочили карьеру выдающегося ученого.

Памятуя, что Веня мог сейчас завтракать на Эльбрусе или разглядывать величественные склоны Фудзиямы, я предварительно позвонила ему на домашний и на мобильный телефоны. Пока шли гудки, я нетерпеливо пританцовывала, и чуть не завопила на всю улицу от радости, когда Вениамин произнес сонным голосом: «алло».

Выяснив, что ему звонит некая Алиса, он сначала никак не мог вспомнить, кто это, но потом тон его изменился и он уже был настроен более дружелюбно. Веня принялся извиняться, что сразу меня не узнал и шепотом сообщил, что у него есть какая-то тайная поклонница, изводящая своими внезапными звонками.

Я посочувствовала ему и перешла к действиям, упрашивая его встретиться со мной по крайне важному делу. Веня сказал, что ужасно устал, так как всю ночь ставил опыты в своей мини-лаборатории в одной из комнат, но потом, узнав, что мне нужна книга по демонологии, оживился и пригласил приехать к нему. Веня был хорошо воспитан, поэтому я выслушала еще с десяток извинений, что он не может подъехать в центр. Он еще не закончил опыты, а прервать эксперимент он не мог.

Я уверила его, чтобы он не волновался на мой счет, попрощалась с ним и отправилась на ближайшую остановку. Мне повезло: подъехал троллейбус, почти пустой. Я нашла место с горячей батареей и уселась у окна, глядя на проплывающие мимо заснеженные каналы, дворцы и скверы.

Стало быть, Веня обзавелся поклонницами, что было удивительно, учитывая его огромную любознательность к миру, а женщины не входили в число его исследований. Наверное, потому, что Веня несколько лет назад попался в руки не слишком умной, но красивой девушке, которая больше рассчитывала на пятикомнатную квартиру в элитном районе города, чем на чувства, которые испытывал бедный Вениамин. Вероника рассказывала мне эту печальную историю несколько раз веселым тоном, отчего история казалась еще печальнее, во всяком случае, мне.

Теперь у Вени был горький опыт по общению с прекрасной (порой, только внешне) половиной человечества и стойкое обещание самому себе, оставаться холостым до скончания веков. Этот опыт только подогревал к нему интерес других соискательниц, но пробиться к Вениамину под маской любительницы путешествий или творчества модернистов, было занятием чересчур нелегким.

Веня быстро научился распознавать корыстолюбие за двести шагов от него, поэтому домой к нему проникнуть было сложнее, чем в укрепленный военный бункер. От этой мысли мне было еще приятнее, ведь у меня не было меркантильных побуждений, стало быть, наше с ним общение было искренним.

Троллейбус привез меня на Большой проспект Петроградской стороны, где и находился красивый шестиэтажный Венин дом, постройки конца девятнадцатого века. Я позвонила в домофон и приятный женский голос спросил:

– Да, я вас слушаю?

– Мария Сергеевна, здравствуйте. Это Алиса, я знакомая Вениамина. Он ждет меня.

Женщина, колеблясь, уточнила, когда мы с Веней договаривались о встрече, но где-то отдаленно прозвучал его голос, подтверждающий, что он действительно меня ждет.

Домофон запищал и дверь открылась, пропуская меня внутрь. Я поднялась пешком на третий этаж, где на пороге уже стоял заспанный парень, с торчащими во все стороны светлыми волосами.

– Прости, Алиса, мама в курсе о моей последней поклоннице, – извиняющимся голосом произнес он. – Поэтому она тебя пытала, приняв за нее.

– Все в порядке, – улыбнулась я ему и Марии Сергеевне, появившейся в коридоре.

– Чаю? – с ходу спросила она, приглашая на кухню.

– Благодарю, нет. Я по делу – поспешно ответила я.

– Да, мам, – вставил Вениамин, приглаживая волосы. – Алиса за книгой пришла. Мы пойдем в библиотеку. И не зови меня к телефону, – предупредил он.

Мы прошли в одну из комнат, отведенных под библиотеку. Книги тут занимали все пространство, от пола до потолка. Посередине стоял стол и повернутый к окну включенный компьютер, откуда доносилась песня группы «Роллинг Стоунз».

– У меня тут все разложено по определенной тематике, – похвастался Веня, любовно оглядывая комнату. – Только вчера, наконец, все разобрал, как говорится, по полочкам. Интересующая тебя книга находится на нижней полке в конце стеллажа. Идем, покажу.

Он вытащил три книги и положил на стол передо мной.

– Посмотри, какая тебе нужна. Ты извини, я не смогу тебе их отдать. Книги редкие, я их с трудом достал – оправдывался Веня. – Ты не подумай, что мне жалко, я знаю, что ты девушка ответственная, но…

Он замолчал, замявшись. Я пришла к нему на помощь, сказав, что и так признательна за книги, поэтому могу почитать их здесь. Мне не составляло труда потратить время на чтение, понимая, что это слишком важно для меня и других девушек, еще ни о чем не подозревающих.

– Ты мне скажи, – спросил Веня, когда я устроилась за столом. – Откуда в тебе проснулось любопытство к потустороннему? Я всегда думал, что ты такая серьезная, предпочитаешь классику. Мне это в тебе всегда нравилось. Нет, нет, я тебя не осуждаю. Мне только любопытно, почему.

В самом деле, почему? Вот сейчас только и не доставало моего признания о демонах, с представителем которых я столкнулась недавно и чудом осталась жива. Еще следовало добавить, что я подозревала этого демона-цыгана в обхаживании моей прабабушки, тогда Веня быстро бы передумал, что я серьезная и мне можно доверять.

– Праздное любопытство, – осторожно начала я. – Я посмотрела один фильм о демонах и мне стало интересно сверить некоторые факты.

– Ну, Алиса, – рассмеялся Вениамин, – факты! Такое слово с трудом применимо к данной проблеме, ведь существует только теория, а на практике факт существования демонов отсутствует!

– Да, – пробормотала я, вяло кивая. – Я в демонов не верю, хотя, с точки зрения христианской религии, они соблазняют нас каждый день, толкая на такие поступки, которые должны претить совести. Но демоны хитры и коварны, своим невидимым убеждением, а может и видимым, они способны извратить всякое понятие о честности и благородстве, заставить поверить, что перед тобой внимательный и хороший человек, который оказывается чудовищем под чужим обличьем – гневно закончила я свою тираду.

Веня отступил на шаг назад, внимательно глядя на меня.

– Таковы многие люди. Ты что – влюбилась? – неожиданно спросил он.

Я вытаращила глаза:

– Влюбилась? Да ты что! Нет, я полюблю только внимательного и доброго, а не кровожадную тварь, вроде… – я запнулась, подыскивая нужные слова.

– Так, все ясно. Вот какие демоны тебя преследуют, – заулыбался Вениамин. – Того, что тебя тревожит, в этих книгах нет. Но я хороший психолог, я помогу тебе советом, если что.

– Нет, – замахала я руками. – Это я к слову сказала. Просто фильм показался мне слишком достоверным, вот и захотелось прояснить для себя некоторые подробности. Поверь, я не влюблена, – твердо отчеканила я, глядя в глаза Вене.

Но стоило мне произнести это с таким горячим убеждением, как во мне тут же поднялась целая лавина чувств. Я не могла найти объяснение им, как и дать себе возможность засомневаться в своей уверенности, но что-то изменилось во мне и принялось терзать с необъяснимым рвением.

Любить Стефана я была не должна, ведь он вызывал у меня только отвращение и презрение. Однако, разглядев в нем всю его страшную сущность, я, невольно, прониклась интересом к подобным ему. Да что тут говорить, сама непонятная история с прабабушкой уже завлекла меня своей загадкой, а Стефан, как бы мне не хотелось этого признавать, имел непосредственное отношение к судьбе моей семьи, как и меня самой.

– Ладно, – ответил Вениамин, с недоверием глядя на меня. – Захочешь, сама расскажешь. Я буду в лаборатории, пока ты тут читаешь. Может, все-таки чаю? Я вот сам всегда что-нибудь жую, если работаю. Так сказать, убиваю двух зайцев и экономлю время.

– Разве что кофе, – согласилась я.

Веня удалился, а я поудобнее устроилась на стуле и открыла первую книгу. Впрочем, мне пришлось ее тут же закрыть, потому что она была на латыни, а в этом языке я сильна не была. Совсем.

Подумав некоторое время, я все-таки пролистала ее, чтобы ознакомиться с черно-белыми иллюстрациями, похожими на гравюры. Информации мне это никакой не дало, кроме обилия монохромных человеческих тел в руках дьявола, голых ведьм, летающих на козлах и толп священников, поджигающих костры с привязанными к столбам бесноватыми женщинами.

– Кофе! – распахнулась дверь, пропуская Вениамина с серебряным подносом в руках и такого же цвета кофейником, чашкой с блюдцем и сахарницей. – Ой, сливки забыл, – воскликнул он, разворачиваясь обратно к двери.

– Не надо сливок, ты лучше посмотри на эту книгу. Она же на латыни, – разочарованно произнесла я.

Веня поставил поднос на стол и впился взглядом в открытые страницы.

– Да, это латынь, – объявил он. – А другие две?

Я перевернула оставшиеся две книги и прочла заголовки.

– На русском, – обрадовалась я. – Поиски сужаются.