Текст книги "Наследие"

Часть вторая
Предложение

Глава один

Дин

– Элли, с чего мне вообще начать? Подводя итог: ты невероятна. С того дня, как мы встретились, я знал, что нам суждено быть вместе… Ладно, ладно, нет, у тебя был парень, когда мы встретились, а я был кобелем. Но. С того дня, как мы переспали… дерьмо, нет, это был перепихон на одну ночь, и тебе было стыдно, и ты не разговаривала со мной несколько дней…

Я вздыхаю и вновь собираюсь с мыслями.

– С того дня, как ты вновь приняла меня после нашего расставания, потому что я был засранцем, обкурился и пропустил твою игру.

Нет. Так тоже ужасно. Я пробую заново.

– Элли. Я даже не знаю, с чего начать.

– Это очевидно, – сухо замечает Гаррет. – Кстати, мой ответ – нет и закрой уже эту коробку.

Я смотрю на открытую коробочку в своей руке, всю из плюшевого синего бархата и сверкающую бриллиантами, стараясь подавить свое разочарование. Я все еще стою на коленях перед Гарретом, бывшем соседом по комнате в колледже и моим лучшим другом на всю жизнь, в гостиной его дорогого бостонского особняка, в то время как еще один наш лучший друг с удовольствием наблюдает за этим с дивана.

– А я не против, – откровенно говорит Логан. – Это добавляет искренности, которой не хватает большинству предложений.

– Это было ужасно, – поправляет Гаррет. – И я за тебя не выйду, Дин Хейворд Ди Лаурентис. Извини, что говорю тебе это. А теперь давай заново.

– Ладно. – Обычно я не позволяю Г вертеть мною вот так, но я – человек, выполняющий важную миссию. Нельзя вслепую бросаться в нечто подобное.

Так что, еще раз, я занимаю свою позицию. Одно колено. Бархатная коробочка в руке. Это моя третья попытка сделать предложение, поскольку, оказывается, трудно угодить Гаррету Грэхему. Мне интересно, Ханне с ним так же сложно?

– Элли, – начинаю я.

– Смотри мне в глаза, – приказывает он.

Я сцепляю зубы и смотрю в его серые глаза.

– Прекрати щуриться.

Я распахиваю глаза.

Логан усмехается.

– Чувак, ты выглядишь одержимым. Сморгни.

Я моргаю.

– Элли, ты лучшее, что случилось со мной в жизни, – начинаю я, не сводя взгляда с Гаррета.

– И это правда, – замечает Логан.

Я поворачиваю голову к нему.

– Без комментариев, придурок. Вы, ребята, должны обеспечивать обратную связь.

– Я предлагаю. Моя обратная связь: она – лучшее, что когда-либо случалось с твоей жалкой задницей. Без этой женщины ты бы все еще пытался найти свое место в жизни, защищался в зале суда, водил «Ламборгини» или какую-нибудь другую отвратительную спортивную машину, и… знаешь, что? Это звучит не так уж плохо. Может, тебе не нужно жениться на ней.

Гаррет фыркает от смеха.

Я просто вздыхаю. Эти два идиота вместе с нашим другом Такером, на чью свадьбу я приехал в город, ближе мне, чем мой собственный брат. А это говорит о многом, потому что мы с моим братом Ником чертовски близки. Но они правы. Я не знаю, как бы выглядела моя жизнь без Элли. До нее я следовал по стопам родителей и учился в Гарвардской юридической школе, что мне не нравилось. У меня не было постоянной девушки. Та, с которой я встречался в старших классах, попыталась покончить с собой после того, как я порвал с ней, и, не буду лгать, это меня напугало.

Но затем одна случайная встреча перевернула всю мою жизнь. Элли Хейз – все для меня. Мы вместе уже почти четыре года, и, без сомнения, для меня она та, на которой я собираюсь жениться, с которой я заведу детей и состарюсь. Раньше я никогда не спешил делать предложение, но в последнее время я испытываю непреодолимое желание начать двигаться дальше. Знать, что мы продвигаемся в наших отношениях. И, да, теперь, когда Такер и Сабрина наконец-то связывают себя узами брака и мы все собрались в Бостоне, чтобы отпраздновать это с ними, я думаю, что у меня – свадебная лихорадка. Не знал, что подобное бывает с парнями, но вот я тут. Я вдруг вчера утром обнаружил, что выбираю кольцо от «Тиффани», и с тех пор уже не оглядывался назад.

– О’кей, Элли, – снова пытаюсь я, глядя в ожидающие глаза взрослого мужчины. – Я люблю тебя. Я люблю в тебе все. Я люблю твое чувство юмора. Мне нравится, как ты мелодраматична…

– Вето, – прерывает Гаррет. – Нельзя оскорблять ее, делая предложения.

– Но это комплимент, – протестую я. – Я люблю драму.

– Он прав, – вклинивается Логан. – Я сказал Грейс, что она драматизирует, когда мы застряли на Новый год, и она вышла из себя. – Он помолчал. – Ну, технически, она вышла из себя потому, что я отказался есть ее задницу.

– Прости, что? – вежливо спрашивает Гаррет.

– Это не то, что вам кажется. – Он коротко смеется. – Она хотела, чтобы я пообещал ей, что если один из нас погибнет посреди метели, то другой его съест.

Г кивает.

– О. Обожаю этот фильм.

Логан смотрит с непониманием.

– Ну, знаешь, этот. О футбольной команде или типа того, самолет которой разбился в горах, и они ели друг друга, чтобы выжить. Это так трогательно.

– Похоже на то, – сухо отвечаю я.

– Да, именно так, – говорит Логан Гаррету. – Но я не стал обещать ей этого, и она разозлилась. К счастью, это не помешало ей… – Он резко замолкает.

– Не помешало чему? – подталкиваю я.

Логан проводит рукой по своим взъерошенным волосам. На секунду мне кажется, что он нервничает. Но затем на его губах появляется волчья усмешка.

– Тому, чтобы провести весь первый день нового года в постели со мной. Как бы там ни было. Поверь мне, девушки не любят, когда их называют королевами драмы.

Я на секунду задумываюсь над предложением Грейс.

– А ты бы съел меня, если бы я умер первым? – спрашиваю я его.

– О, безусловно. И тебя тоже, Г.

– Ты бы съел нас, чтобы не умереть с голоду, – заинтригованно спрашивает Гаррет, – но не стал бы есть свою девушку?

– Я бы не смог. Это кажется совершенно неправильным. Мысль о том, чтобы резать ее идеальную плоть… – Он содрогается. – Нет, не могу. Я лучше умру. И если она умрет, я умру вместе с ней. Я не могу жить без нее.

– Вот, – говорит Гаррет, тыкая в меня пальцем. – Вот что ты скажешь.

– Что я не смогу разрезать и съесть ее идеальное тело?

– Нет. Что ты не можешь жить без нее. Что жизнь не стоит того, если она не с тобой, бла-бла-бла.

Наконец, какое-то направление.

– Понял, – говорю я. – Так. Давайте с начала.

На этот раз я веду подачу «не могу жить без тебя», тогда как Гаррет прижимает руки к сердцу, кивая. Воодушевленный его ответом, я спешу дальше.

– Я не хочу быть ни с кем другим. Не хочу трахать никого другого. Я люблю каждый дюйм твоего тела, и мне не терпится провести весь остаток своей жизни, глядя на тебя, обнаженную…

– Нет! Ты сошел с рельсов, – упрекает Гаррет. – Это слишком сексуально. Сексуальность не играет никакой роли в предложении.

– Не согласен, – вклинивается Логан. – Я бы сказал, стоит нажать на сексуальность.

– Не слушай его.

– Еще сексуальнее, – возражает Логан.

– Менее, – огрызается Гаррет.

Мой взгляд мечется между ними, в висках начинает пульсировать. Это невозможно. Не знаю, как вообще я справлюсь с этим предложением. Я плохо разбираюсь в романтике. Я умею управляться с грязными словами, говорю ей их, когда хочу свести ее с ума. Я умею говорить Элли, что люблю ее, потому что люблю. Я люблю ее всем своим сердцем. Почему предложение должно включать в себя целую чертову речь?

– Знаешь что, попробуй на мне, – предлагает Логан. – Г, очевидно, не благосклонен к предложениям.

– Ой, завались, я отличный объект для предложения. Просто предложение отстойное. Я не буду соглашаться на то, что меня не удивляет.

– Иди и удивляйся сам, – ворчу я, поднимая средний палец.

– Я удивляюсь. Каждый день, как смотрю в зеркало.

Мудак. Он неисправим. Хотя его огромное эго не совсем необоснованно. Есть причина, по которой он четыре года был главной персоной в кампусе Брайара. Сам Гаррет Грэхем, постоянно окруженный жаждущими девушками. Конечно, я забивал шайбу намного чаще, чем он, потому что Гаррет всегда был слишком занят хоккеем и давал это понять любой цыпочке, которая пыталась завязать с ним серьезные отношения. Он трахался, но не так часто, как я или Логан. Но для него это сработало. Его преданность хоккею обеспечила ему контракт с «Брюинз», и теперь он – один из самых высокооплачиваемых хоккеистов в лиге, и у него есть девушка, которую он обожает.

Что для меня дико, так это тот факт, что Г и Логан – снова в одной команде. Четыре года в колледже они играли вместе, затем на два года их пути разошлись, только чтобы Логан попал в команду Бостона – в то же самое время, что и Гаррет. Кстати о прозорливости. Вроде так – я всегда неправильно употребляю это слово.

– Как единственный тут, кто успешно написал стихи для женщины, я думаю, что лучше всего подготовлен к оценке предложения, – говорит Логан, отвлекая меня от моих мыслей.

Гаррет закатывает глаза.

– Успокойся, Шекспир.

– В этом есть смысл, – говорю я Гаррету.

– Видишь? – Логан подманивает меня пальцем. – Иди сюда, большой мальчик.

Я хихикаю, неуклюже перебираясь к нему. Он садится прямее, свесив длинные ноги с дивана. На нем джинсы и черная рубашка с длинными рукавами, и когда он наклоняется вперед, я улавливаю его запах и киваю одобрительно.

– Черт, хорошо пахнешь, чувак. Что это?

– У меня закончился мой гель для душа, и я пользуюсь гелем Грейс, – отвечает он с улыбкой. – Чертовски вкусно пахнет, а?

– О, да. Я теперь понимаю, почему Гаррет пробирается в твой гостиничный номер для всех этих тайных встреч как «мужчина с мужчиной».

– Завидуешь? – ухмыляется Гаррет.

Улыбаясь, я занимаю позицию, в миллионный раз открывая коробку.

Бриллиант сверкает в свете лампы над нашими головами, заставляя Логана вытаращиться на меня.

– Боже, эта штука такая блестящая. Она прожжет дыру в моей сетчатке. Он не сиял так ярко, когда ты был на другом конце комнаты.

Я самодовольно киваю.

– Я знаю, как выбирать такие штуки.

– Эта штука ужасна. Ты уверен, что у Элли достаточно сильные руки, чтобы выдержать ее вес?

– Поверь мне, мы уже обсуждали с ней обручальные кольца. Ей нравятся большие. – Я подмигиваю. – И кольца тоже.

Гаррет фыркает. Подходит ближе и устраивается в кожаном кресле.

– Ладно, серьезно, чувак. Ты должен сделать это хорошо.

Я борюсь с желанием хрустнуть костяшками пальцев, как делаю это перед важной игрой. Ладно, я смогу.

– Элли, – говорю я Логану. – Я так тебя люблю. Ты изменила всю мою жизнь, когда решила благословить меня своей любовью. Ты сделала мой мир лучше.

– Сексуальнее, – бормочет Логан.

– Каждый раз, когда я вижу тебя, мое сердце готово взорваться. – Я делаю паузу. – Как и мой член.

Краем глаза я замечаю, как Гаррет сотрясается от смеха.

Тем не менее Логан одобрительно кивает. Наши взгляды связаны в тревожно-интимном зрительном контакте.

– Детка, ты для меня – единственная.

– Больше физического контакта, – настаивает он.

Не знаю, шутит он или нет. Решаю, что все же шутит, так что подыгрываю.

– Ты даже не представляешь, насколько ты сногсшибательна. – Я склоняюсь вперед, все еще протягивая одной рукой коробочку. Другую я кладу на его мускулистое бедро.

Логан прищуривается.

«Ты хотел этого», – думаю я, борясь с улыбкой.

– Каждый раз, глядя на тебя, я не могу поверить, что ты моя. У тебя неземная красота. При виде нее мне хочется сорвать с тебя одежду. Я так хочу тебя. – Моя рука скользит вверх по его груди к ключице. Я отчаянно пытаюсь не расхохотаться, когда кладу ладонь на его колючую щеку. – Детка. Ты выйдешь за меня?

Повисает короткая пауза.

Затем челюсть у Логана падает. Широко распахнув глаза, он поворачивается к Гаррету. Потом – снова ко мне.

– Круто, – выдыхает он. – Реально круто, чувак. Смотри. – Он закатывает рукав, чтоб показать мне свою руку. – Аж мурашки по коже.

– Ничего подобного! – рычит Гаррет со своего кресла. – Никогда не говори ничего подобного, если не хочешь потерять девушку.

Я вскакиваю на ноги, потому что все это совершенно бесполезно.

– Думаю, мы закончили, – заявляю я. – Вы двое реально и безоговорочно хуже всех.

– А может, лучше? – возражает Логан.

Я закатываю глаза.

– Я собираюсь взять пива, вам брать? – спрашиваю я.

Когда они кивают, я выскакиваю в просторную кухню Гаррета и иду к холодильнику из нержавеющей стали.

– Когда ты собираешься это сделать? – кричит Логан из комнаты.

Я сую голову в холодильник, беру три бутылки.

– Не знаю. Я жду идеального момента, – признаю я, возвращаясь в гостиную. – Думаю, может, во время свадьбы?

Два пары глаз смотрят на меня с недоверием.

– На свадьбе? – переспрашивает Гаррет. – Ты с ума сошел? Такер оторвет тебе яйца.

– Ты не можешь делать предложение на чужой свадьбе, – говорит Логан.

– Но разве это не романтично? – непонимающе спрашиваю я. Их реакция сбивает меня с толку. – Они клянутся в своей вечной любви, и я клянусь в своей вечной любви. Сплошная атмосфера вечной любви. Что вы, засранцы, имеете против вечной любви?

– Чувак, поверь нам, – говорит Логан. – Ты не хочешь этого делать.

Я все еще не вижу, в чем проблема.

– Ладно. Расслабьтесь. Я придумаю что-нибудь еще.

– Уж придумай. – Гаррета передергивает. – Это почти так же ужасно, как идея Логана подарить им на свадьбу Александра.

Я пялюсь на Логана.

– Ты с ума сошел? Ты не можешь испортить их свадьбу этой демонической куклой.

– Зато ты можешь, украв их праздник? – возражает он.

– Ради бога, я уже сказал, что не стану этого делать, – рычу я, садясь на другом краю дивана.

Делая долгий глоток пива, я вдруг понимаю, насколько это будут потрясающий выходные.

– Поверить не могу, что наш парень женится, – с удивлением говорю я.

– А я могу, – Гаррет улыбается. – Ну, у него уже есть ребенок.

Логично. И у Такера не просто есть ребенок, ему скоро исполняется три года. Мысль о моей маленькой племяшке Джейми растапливает мое сердце. Может, мы с Таком и не родня по крови, но он – семья, и я люблю его дочь всем сердцем. Дьявол, в эти дни я люблю даже Сабрину, которая, по-моему, в колледже была первостатейной стервой. Но мы давным-давно свели все счеты, и я не могу отрицать, что она добра к Такеру. И она отличная мать.

– Точно. Но иногда кажется, что мы еще слишком молоды, чтобы жениться, – отвечаю я.

– Говорит парень, который собрался делать предложение своей девушке, – смеется Гаррет.

– Нам двадцать пять, – возражает Логан. – Это не слишком рано, нет? Ну, то есть, черт, иногда я так избит и изранен после игры, что чувствую себя развалиной.

Я торжественно киваю.

– Ты старик. Скоро на пенсию.

– Да пошел ты. Я буду отлично играть и за тридцать.

– Хорошо за тридцать, – говорит Гаррет.

– И за сорок, – говорит Логан.

Я уже собираюсь спросить Гаррета, как долго играл его отец, прежде чем вышел на пенсию, но вовремя себя останавливаю. Воспоминания о Филе Грэхеме обязательно убьют беззаботное настроение. В тот момент, когда Гаррет окончил колледж и вышел из-под финансового контроля своего отца, он фактически отрекся от человека, который издевался над ним в детстве. Он даже не называет его больше «мой отец» или «папа». Когда Гарретт вспоминает о нем, он называет его «Фил».

К сожалению, Г не может полностью забыть о нем, потому что Фил Грэхем – легенда хоккея. И я почти уверен, что Фил играл до сорока двух лет, что весьма впечатляет.

– Кстати, спасибо, что помог с сюрпризом для Така. – Я опускаю бутылку пива на колена. – Поверить не могу, что все сработало.

– Так взбесится, – говорит Гаррет.

– Серьезно, – говорит мне Логан. – Мне противна мысль о том, чтобы подпитывать твое эго, но это лучшая твоя идея.

– Я знаю, окей? Это хорошая идея.

Ха, жду не дождусь того момента, когда завтра вечером увижу лицо Такера. И жду не дождусь, когда приедет Элли.

Да начнутся свадебные выходные.

Глава два

Элли

– Давай, сыграй с нами.

Я оглядываюсь на своего партнера, нетерпение на лице Тревора заставляет меня улыбнуться. С его худощавой фигурой и моложавыми чертами лица он выглядит как подросток, а не как мужчина двадцати семи лет.

– Мы с Малкольмом собираемся в тот новый бар на Бродвее, – добавляет он. – У них есть ВИП-зал, так что нас не будут преследовать фанаты. – Тревор искушающе шевелит бровями.

Я бросаю на него полный сожаления взгляд.

– Не могу. Я выезжаю в аэропорт, как только переоденусь.

– Аэропорт?

– Да, помнишь? У меня свадьба в выходные.

Мы идем в ногу по заднему коридору студии, которая три года была для меня домом. Тревор – новичок в этом сезоне «Делани», кабельной драмы, где я начала сниматься сразу после окончания колледжа. Он был выбран на роль моего любовного интереса для последнего сезона шоу, и за последние шесть месяцев мы сблизились. Часть меня хочет, чтобы шоу не заканчивалось в этом году, тем более что рейтинги у нас – на рекордно высоком уровне. Но наши шоураннеры, Бретт и Кирстен, всегда планировали, что это будет сюжетная арка на три сезона, и каждый сезон прекрасно раскрывал историю ужасно неблагополучной семьи, где я играю среднюю дочь.

Все еще сложно представить, что я – актриса в шоу, которое уже несколько лет занимает первое место в рейтингах страны. И будет так отстойно прощаться, но я – одна из тех, кто считает, что надо уходить на пике.

– Хм. Верно, – ворчит Тревор. – В эти выходные?

– Ага.

– А кто женится?

– Друзья по колледжу, – отвечаю я. – Бывший товарищ по команде моего парня.

– А, парень-хоккеист, – дразнит Тревор. – Никогда не смирюсь с тем фактом, что ты встречаешься с качком.

– Поверь мне, я тоже этого не ожидала.

Хотя считать ли его по-прежнему спортсменом, если на самом деле он больше не играет? Сегодня Дин преподает в академии Парклейн, частной школе для девочек на Манхэттене, где он тренирует хоккейную и волейбольную команды.

Мы доходим до коридора, где находятся гримерные для актеров второго плана. У больших звезд есть трейлеры на стоянке, но мы сосланы в эти бедняцкие кварталы. Я шучу. Тот факт, что у меня есть собственная гардеробная с моим именем на двери, – круче этого нет ничего в мире. Не проходит и дня, чтобы я не просыпалась, преисполненная благодарностью.

Тревор следует за мной в уютную комнату, которую я уже три года воспринимаю как второй дом. Ух, я с ужасом жду того дня, когда мне придется все собрать и закрыть дверь в эту комнату в последний раз. У нас еще есть несколько ночных съемок для финала, но потом с «Делани» будет покончено. Это горько-сладкое чувство. После того как я долго играла одного и того же персонажа, я буду скучать по Бьянке Делани. Но в то же время я готова взяться за что-то новое. Принять новый вызов.

– Ты приведешь своего парня на вечеринку по поводу окончания сериала на следующей неделе? – спрашивает Тревор. – Потому что ты знаешь, что Малкольм захочет в последний раз взглянуть на золотого бога.

Я хихикаю. Наш коллега Малкольм, мой экранный брат, по уши влюблен в Дина и бегает за ним, словно щенок, всякий раз, как Дин появляется на съемочной площадке. Я его не виню. Дин Хейворд Ди Лаурентис, вероятно, самый привлекательный мужчина на белом свете. Когда наш режиссер впервые встретилась с ним, она целый час пыталась убедить Дина стать актером. Она даже предложила ему роль в своем следующем фильме. Но Дина не интересует кино.

Если только это не домашнее видео.

Я чувствую, как при мысли об этом мои щеки горят. Клянусь, наша сексуальная жизнь бьет ключом, но я бы и не ждала меньшего от человека, который некогда был самым знаменитым кобелем в университете Брайара. Что касается Дина как сексуального партнера, он… потрясающий.

Более того, я не могу желать лучшего, точка. Он внимательный, милый, забавный. Он даже ладит с моим отцом, что уже огромный подвиг, потому что папа – капризный ворчун.

– Он, вероятно, придет, но это зависит от его графика. – Я пожимаю плечами. – У хоккейной команды, которую он тренирует, будет куча турниров в выходные, как только мы вернемся из Бостона, но, надеюсь, это не помешает ему, по крайней мере, заскочить на минуту.

– Хорошо. И я тоже жду тебя на вечеринке после вечеринки, – твердо говорит Тревор, его темные глаза мерцают. – Серафина, Малкольм и я собираемся в клуб.

– Ха. Ничего не могу обещать. Давай посмотрим, насколько вы, маньяки, напьетесь на вечеринке, прежде чем я решу, нырять ли за вами в кроличью нору.

– Нет. Ты должна прийти. Кто знает, когда у нас еще появится шанс потанцевать. – Он картинно дует губы.

Тем не менее в этом есть резон. Нельзя ручаться, что мы будем поддерживать связь после того, как съемки закончатся. Мы познакомились только в этом году, и как только закончим съемки, он вернется в Лос-Анджелес, а я останусь тут, в Нью-Йорке. Голливудская дружба, как правило, непостоянна и мимолетна.

– Я подумаю об этом, – говорю я ему. – А теперь кыш. Мне нужно переодеться и смыть этот макияж.

– Повеселись в выходные. Люблю тебя, детка.

– Люблю тебя.

После того как он ушел, я быстро переодеваюсь в повседневную одежду и стираю макияж в лица. Моя кожа кажется воспаленной, красной и сухой, когда я рассматриваю ее в зеркало. Нахмурившись, я наношу на лицо увлажняющий крем. На свадьбе надо выглядеть хорошо. Иное неприемлемо.

Снаружи меня ждет черная машина. Все занятые в съемках имеют доступ к транспортному сервису студии, но машину нужно заказывать заранее. Когда я подхожу к обочине со своим чемоданом на колесиках, водитель быстро обходит машину, чтобы забрать его.

Я приветствую его теплой улыбкой.

– Привет, Рональд.

– Привет, Элли, – весело отвечает он. Это один из постоянных водителей и мой любимый. – В маршруте сказано, ты едешь в аэропорт?

– Да, пожалуйста. Тетерборо, – говорю я, называя частный аэропорт, через который в город и из города проскальзывают незамеченные миллионеры и знаменитости.

– Круто! – дразнит он, его глаза мерцают.

Быть девушкой Дина означает иметь привилегии, которые выходят за рамки простого внимания и отличного секса: вроде частного самолета, который пару лет назад купили его родители. Да. У семьи Хейворд Ди Лаурентис теперь есть самолет. Многие годы они так часто летали между своими домами в Коннектикуте, на Манхэттене и домой в Сен-Барт, что отец Дина, Питер, счел разумным купить самолет. Спорить я не стала.

Не то чтобы я жалуюсь. Как девушка Дина я вполне соответствую. А это значит, могу воспользоваться их семейным самолетом, если его не используют. Пока я лишь дважды летала на нем и один раз попыталась спросить маму Дина, Лори, сколько я должна за перелет. Она рассмеялась и велела мне не беспокоиться об этом. Я прихожу в ужас, когда задумываюсь о том, сколько стоит заправить целый самолет, но Дин уверяет меня, что один часовой перелет в Бостон не разорит его родителей.

Мы с Рональдом болтаем по дороге, пока я одновременно переписываюсь с Ханной Уэллс, моей лучшей подругой. Поскольку они с ее парнем уже в Бостоне, им не придется ехать на свадьбу в другой город. Мы с Дином останемся у них на выходные, но Дин выехал туда на пару дней раньше меня.

Я: В машине, еду в аэропорт. Жду не дождусь, когда увижу тебя, Хан-Хан.

Она: О боже, я тоже. Скучаю по твоей глупой мордашке.

Я: Не так, как я скучаю по ТВОЕЙ глупой мордашке.

Затем я пишу Дину, чтобы он знал, где я.

Я: По пути в аэропорт. Скоро увидимся.

Дин: Будь осторожна.

Дин: Жду не дождусь, когда тебя трахну.

Я сглатываю смех. Когда-то меня выбивало из колеи то, как откровенно он говорит о сексе, но сейчас я привыкла к этому.

И, если быть честной, мне это даже нравится.