Текст книги "Эффект Грэхема"

– Нет, тогда уж лучше в «Суперсуши-шоп у Сьюзи». Попробуй произнести это раз пять подряд.

– Точно, а потом начнут подавать суп и превратят эту контору в «Суперсуши-шоп и суп-шоп у Сьюзи».

– Да, так еще лучше.

Мы продолжаем изучать меню. Мне даже жалко владельцев. Они открылись два года назад и с тех пор пытаются удержаться на плаву. Меж тем у дверей их главного конкурента, трактира «У Деллы», вечно стоит очередь. Правда, «У Деллы» здесь уже целую вечность, это излюбленное местечко и почти городская достопримечательность. Мама, когда училась в Брайаре, работала там официанткой.

Мы с Уиллом останавливаемся на бургерах с картошкой фри. Так безопаснее, чем заказывать суши в заведении, где еще на прошлой неделе весь день подавали одни завтраки.

– У тебя же благотворительная игра на этой неделе, верно? – спрашивает Уилл, пока мы ждем заказ.

Я киваю.

– В четверг. Хочешь прийти поболеть?

– Если тренировочный лагерь меня не добьет, обязательно.

– Как идет формирование новой команды?

– О, да просто идеально. Знаешь, мы прямо как вода и масло. Они ведь так хорошо смешиваются.

Меня пробирает смех.

– Все настолько плохо?

– Хуже, чем ты думаешь. Эти парни из «Иствуда» такие злобные!

– Да, уверена, только они, – сухо замечаю я.

Уилл упрямо качает головой.

– Я просто о чем говорю, это ведь они фактически пришли к нам в дом. Могли бы вести себя повежливее.

– Видишь, вот в чем проблема. Ты говоришь, это ваш дом. Будто им здесь не место.

– Так им и правда не место, – ворчит друг, но уже с улыбкой, хоть и немного печальной. – Но я тебя услышал. Может, мы и правда отвечаем им тем же. В любом случае еще только второй день лагеря, а все уже готовы поубивать друг друга. Мы в этом году даже в плей-офф не выйдем, что уж говорить о финале.

Снисходительно треплю его по руке.

– Не переживай, сладкий. Как минимум одна хоккейная программа Брайара выиграет в этом году «Замороженную четверку». Женщины вас прикроют.

– Вот спасибо.

Тут подходит официантка с нашими напитками, и Уилл на некоторое время присасывается к своей газировке, а потом вдруг заявляет:

– Миллер переводится.

Миллер Шулик – еще один игрок «Брайара», причем чертовски хороший. В прошлом году играл во второй линии. А еще он очень приятный парень. На самом деле единственный его недостаток в том, что его лучший друг – Джордан Трагер.

– Сегодня утром сказал, – мрачно добавляет Уилл. – Тренер нашел ему место в Дулуте[16]16
   Университет Миннесота Дулут – государственный университет в городе Дулут с хоккейной командой «Миннесота Дулут Бульдогс».


[Закрыть], в Миннесоте.

– Там хорошая программа.

– Ага. Если здесь он входит в десятку лучших, там будет в тройке. Явно шаг вперед. Просто так жалко, что он уходит. В пятницу вечером устраиваем ему прощальную вечеринку. Барбекю, выпивка. Может, посидим у костра. Ты придешь?

– Конечно. – Мне нравится Миллер. Грустно, что он уедет. – Действительно, до чего жалко. Почему Трагер не может перевестись?

– Потому что чудес не бывает.

Я фыркаю. Даже сокомандники Джордана его не выносят.

– Короче, скажи своим девчонкам про вечеринку для Миллера. Чем больше народу придет, тем веселее будет. Мия уже вернулась со своих шикарных каникул?

Мия, моя соседка, еще и одна из моих лучших подруг по колледжу. Ее отец – посол США в Мальте, а мать – наследница транспортной империи, так что лето Мия проводит, загорая на средиземноморских яхтах и отдыхая на роскошных европейских виллах.

– Ты же ее знаешь, она явится в последний день перед началом занятий. Зато Диана в городе.

– Круто. Возьми ее с собой на вечеринку.

Я вопросительно изгибаю бровь:

– Кого-нибудь из новых ребят пригласите?

– А ты, блин, как думаешь?

– Значит, нет.

– Конечно, нет. Зачем ходить Миллеру по больным мозолям?

Подходит официантка с нашей едой, мы благодарим ее, и Уилл тут же хватается за чизбургер, откусывает и жует первый кусок, кажется, целую вечность.

Когда он заговаривает снова, я понимаю, что вся его невозмутимость напускная, так сказать, прелюдия к следующему вопросу.

– Так что происходит между тобой и КК? – Его равнодушие тут же разлетается вдребезги.

Смеясь, закидываю в рот картошку фри.

– Так вот оно что.

– Что?

– Допрос насчет Кейса. Думаешь, я правда поверила, что ты ни с того ни с сего позвонил мне и пригласил пообедать?

– Мы постоянно вместе обедаем, – возмущается Уилл.

– Верно, но конкретно сегодняшний обед просто так пришелся как раз на следующий день после того, как я сказала Кейсу, что не вернусь к нему. Очень подозрительно, знаешь ли.

– Просто совпадение, – подмигивает он.

– Конечно-конечно, даже не сомневаюсь.

– Клянусь.

Уилл снова откусывает от бургера и принимается невыносимо медленно жевать. При этом он смотрит на меня так, будто ждет, что я заполню паузу. Я этого делать не собираюсь. Жую картошку и делаю вид, что не замечаю, как стремительно его покидает терпение.

– Слушай, скажи мне хоть что-нибудь, – выпаливает он. – Что, черт возьми, мне передать ему?

– Ха! Я так и знала. Это он тебя подрядил.

– Да ладно, Джи, ты же знаешь, что он сожалеет. Он чувствует себя полным куском дерьма.

Внутри поднимается раздражение, и я пытаюсь затолкать его поглубже.

– Понимаю, что ты просто пытаешься ему помочь, но, пожалуйста, давай сменим тему.

Окидываю взглядом стол в поисках кетчупа, и до меня доходит, что официантка его забыла. Раз представилась идеальная возможность выпутаться из этой беседы, я даже не буду подзывать бедную девушку.

Я встаю со стула.

– Пойду возьму со стойки кетчуп.

Я настолько сосредоточена на том, как бы убраться подальше от вопросов Уилла, что совершенно не смотрю по сторонам. Быстро подхожу к стойке и врезаюсь прямо в Люка Райдера.

Глава пятая
Райдер
Каррма с двумя «р»

Дочка у Гаррета Грэхема – горячая штучка. Она была такой уже шесть лет назад, когда мы встретились впервые, а теперь – просто огонь. Сообразив, с кем столкнулась, она распахивает глаза. Большие серые глаза, напоминающие по цвету затянутое тучами небо. Вот только в них нет ничего тусклого, ничего необычного. Они живые, будто небо искрит от электричества и вот-вот разразится громом и молнией.

Длинные русые волосы собраны сбоку и заплетены в косу, ниспадающую на изящное плечо. Она заправляет выбившуюся прядь за ухо и, оправившись от удивления, слегка улыбается мне.

– Привет.

Я приподнимаю бровь.

– А я все гадал, когда же ты наберешься храбрости со мной заговорить.

Джиджи закатывает глаза.

– Мне и не надо набираться храбрости. Просто возможности не было.

А вот это вранье. Мы только сегодня утром виделись в коридоре возле раздевалок, и она едва отметила мое присутствие. Джиджи, конечно, шла с одним из тренеров, но меня явно видела. Кроме того, интересно, что, хотя официально график женских тренировок еще даже не утвержден, она по-прежнему встает ни свет ни заря, чтобы по собственной воле покататься и потренироваться. Она точно так же делала в лагере, когда помогала отцу.

– А еще я почти уверена, что поздоровалась с тобой в коридоре сегодня, – замечает девчонка.

– Ты кивнула.

– Это одно и то же.

– Правда? – насмехаюсь я.

– Не знаю. – На мгновение она кажется совершенно вымотанной. – Почему тебя так волнует, поздоровалась я с тобой как следует или нет?

– Да меня это вообще не волнует.

– Тогда с чего ты об этом заговорил?

– Уже пожалел.

Джиджи смотрит на меня в упор.

– Я и забыла, какой чудесный у тебя характер.

Вздыхая, отхожу к другому концу стойки – мне велели стоять там и ждать заказ. Мы с парнями заказали еду навынос, и сегодня моя очередь забирать. Можно было бы доставку оформить, но погода хорошая, и я решил прогуляться. Ну, изначально я собирался поехать на машине, но мой джип в последнее время издает тревожное клацанье. Он и в Иствуде-то был на последнем издыхании, но в какой-то момент, пока я два часа добирался до Гастингса, видимо, решил, что скорость увеличивать ему тоже не нравится, – как раз когда я переключил передачу. Богом клянусь, если коробка передач сдохнет, я буду в ярости. Прямо сейчас я никак не могу позволить себе ремонт.

Джиджи просит у девушки-подростка, стоящей за стойкой, бутылку кетчупа. Пока она ждет, снова смотрит на меня.

– Слышала, на тренировках все идет не слишком хорошо.

Я ухмыляюсь:

– Как по мне, все отлично. Я стал одним из капитанов.

– Одним из капитанов команды, в которой царит полный бардак. Впечатляет, – мило улыбается она.

– Держи, дорогая, – девушка за стойкой возвращается и протягивает Джиджи стеклянную бутылку кетчупа.

– Спасибо! – Она снова поглядывает на меня. – С тобой, как всегда, приятно поболтать, король выпускного.

– Взаимно, Жизель.

Джиджи неторопливо возвращается к своему столику, и я волей-неволей скольжу взглядом по ее фигурке. На ней джинсовые шорты, плотно облегающие круглую упругую попку. Ткань потертая, на ней видны бело-голубые нитки, щекочущие ее крепкие подтянутые бедра. Она невысокого роста, где-то метр пятьдесят, но в этих крошечных шортиках ноги ее кажутся бесконечными… и очень мускулистыми, стройными – доказательство всех ее тренировок. Она такая сексуальная как раз потому, что играет в хоккей. Когда женщина увлекается спортом, это очень заводит.

Однако искра желания мгновенно затухает, едва я замечаю, с кем Джиджи сидит. Я до сих пор не знаю всех игроков «Брайара» по имени, но хороших запоминаю. Уилл Ларсен – один из них. И, полагаю, далеко не такой говнюк, как его сокомандники.

– Заказ для Райдера! – кричит мужчина в белом переднике. В руках у него два пакета с едой.

Я благодарю его, забираю сумки и выхожу из ресторана. Как раз в дверях чувствую, как в заднем кармане шортов вибрирует телефон. Кто-то звонит. Достаю его и вижу незнакомый номер, а потому отправляю звонок на голосовую почту.

Домой я иду по Мейн-стрит, мимо старомодных ухоженных парков. Гастингс несравнимо лучше Иствуда. Раньше я жил в промышленном городе с кучей торговых центров и полным отсутствием достопримечательностей. А вот Гастингс ужасно напоминает городок с винтажной открытки. Вдоль улиц выстроились столбы с газовыми фонарями и старые деревья, на Мейн-стрит поднимаешь голову и видишь огоньки и рекламные баннеры – афишу летнего джазового фестиваля, который только недавно закончился. Витрины магазинов блестящие и чистые, центральную часть улицы занимает множество магазинчиков и бутиков, кофеен; есть несколько баров и ресторанов.

Срезаю дорогу по тропинке, петляющей мимо деревянной беседки, потом выхожу из парка на тротуар. Тот, кто мне звонил, судя по всему, оставил сообщение на голосовой почте, так что я ввожу пароль, чтобы разблокировать телефон, – надо бы послушать.

«Здравствуйте. Это сообщение для Люка Райдера. Вам звонит Питер Грин из офиса окружного прокурора Марикопы насчет слушания об условно-досрочном освобождении вашего отца. Пожалуйста, перезвоните мне, как только сможете…»

Я удаляю сообщение еще до того, как он заканчивает диктовать свой номер телефона.

Пошло оно все.

Ускорив шаг, обгоняю женщину с коляской. Она искоса поглядывает на меня и тут же опускает голову. На мне шорты-карго и футболка, угрожающего впечатления я вообще не произвожу. Видимо, испугалась, услышав про условно-досрочное.

Добравшись до дома, я обнаруживаю, что Шейн до сих пор там же, где был, когда я уходил. Стрижет газон. Без рубашки. На крыльце дома напротив собралась куча девчонок. Они делают вид, что просто болтают, но взгляды их прикованы к блестящим от пота мускулам Шейна. Готов поставить все свои деньги, заработанные летом на стройке, что одна из этих девчонок сегодня вечером окажется у нас. Или они все, если Беккетт тоже решит высунуться на улицу. Иногда жить под одной крышей с Беккеттом становится несколько шумно. Трудно спать, когда в соседней комнате постоянно грохочет о стену спинка кровати. Шейн со своими пассиями ведет себя потише, но у него они тоже бывают, а теперь, когда нет девушки, – все чаще.

– Отлично, я умираю с голоду. – Шейн выключает газонокосилку и направляется ко мне.

Мы заходим в дом, оставив его фан-клуб снаружи. Беккетт, оказывается, загружает в кухне посудомоечную машину. Шейн хватает из шкафчика тарелки, пока я открываю пакеты с едой.

– Я тут пригласил в гости кое-кого из соседей, – начинает Беккетт.

Мне приходится подавить смешок. Ну конечно. Безумием было думать, что он еще не успел склеить тех девчонок, что живут через улицу.

Вечером у нас на пороге объявляются три девушки – как выясняется, студентки медицинского, будущие медсестры, и Беккетт тут же начинает сыпать несмешными шутками о врачах и их ассистентках. Тем не менее цыпочки глотают наживку как миленькие, потому что Бек умудряется оказывать на женщин какой-то магический эффект.

Правда, одна из них явно положила глаз на меня. Ее зовут Каррма – с двумя «р», о чем она сразу нам сообщает. Она высокая и хорошенькая, с черными кудрями до плеч и неприкрытым голодом в темных глазах. Едва войдя в дом, она практически вешается на меня, открыто флиртует и пытается очаровать. Сначала мне все это как-то безразлично, я просто поддакиваю, но, пропустив два пива, понимаю, что даже не против ее намеков.

Когда она склоняется ближе и шепчет мне на ухо: «Не хочешь подняться наверх?», приходится признать, что предложение очень соблазнительное.

В последний раз я спал с девчонкой месяц назад, когда навещал Беккетта в Индианаполисе в выходные. Мы прошлись по барам, и в итоге домой я отправился с барменшей: ей было уже к тридцати, и выглядела она очень привлекательной. Веселая выдалась ночка.

Зато потом за месяц мне пришлось искать нам дом в Гастингсе, работать на стройке по двенадцать часов, а теперь еще и посещать жуткий тренировочный лагерь. Просто катастрофа.

Тепло и ласка моему члену явно не помешают.

Так что я оставляю пиво на кухонной стойке и пожимаю плечами.

– Почему бы и нет.

Глава шестая
Райдер
Что, даже не поцелуешь на прощание?

Я проспал сигнал будильника.

Вот же черт.

С кровати я вскакиваю как ракета, прихватив с собой покрывало. Каррма шепчет что-то во сне, ощущая потерю тепла. Теперь ее голые ноги и розовые трусики оказались на виду, и она поджимает колени в поисках комфорта.

Обычно я ни с кем не остаюсь до утра, особенно во время сезона, но вчера мы оба очень устали, и мне было как-то не по себе от того, что придется ее выгнать. Я четко дал понять, что в шесть встаю, но Каррма только плечами пожала. Попросила не будить ее, если я встану раньше, – просто запереть дверь, а она выйдет через черный ход.

Несусь в ванную, гадая, как вообще умудрился не услышать будильник. С самого перехода в «Брайар» я ставлю будильник на шесть, чтобы на каток выйти к семи. Я всегда прихожу заранее – попрактиковаться, даже если на самом деле тренировка начинается только в девять. Мы с Каррмой даже спать легли не так поздно, около полуночи.

До чего я на себя зол. До кампуса пятнадцать минут езды на машине, я даже позавтракать не успею, черт побери.

Почему остальные меня не разбудили? Обычно они уходят где-то в восемь. Они же видели, что мой джип все еще у дома.

Яростно чищу зубы, а второй рукой листаю список контактов – надо позвонить Шейну.

– Приветик, – откликается он. – Ты где?

– Дома. Почему вы меня не разбудили?

– Не знаю. Подумали, что ты денек отдохнешь от своего перфекционизма и явишься на тренировку в нормальное время, как нормальный человек.

Ха. То, что он называет перфекционизмом, я называю настоящим хоккеем.

– Я будильник проспал, но уже еду. Ты не принесешь мне кофе в раздевалку, чтобы я наскоро глотнул, пока одеваюсь?

– Для тебя, пупсик, все что угодно.

Я возвращаюсь в свою комнату и тихо одеваюсь, а Каррма все спит. Она снова забралась под покрывало и укуталась по самые уши.

Раз уж она попросила ее не будить, оставляю ее в спальне и спускаю по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Запираю переднюю дверь и запрыгиваю за руль.

А потом я поворачиваю ключ в замке зажигания, и машина не заводится. Матерь божья.

Что за черт! Только не сейчас.

Только этого мне не хватало!

Трачу пять минут драгоценного времени, пытаюсь завести мотор – дохлый номер. Выругавшись так, что даже самые отъявленные сквернословы пришли бы в ужас, возвращаюсь в спальню. Хватит Каррме изображать спящую красавицу.

– Эй, – трясу ее за плечо. – У тебя машина есть?

Она сонно моргает.

– Да… а что?

Меня затапливает облегчение. Слава богу.

– Отвези меня на тренировку. Пожалуйста.

– Но еще так рано.

– Нет, уже поздно. Я должен был добраться к семи, но проспал будильник.

– Я его переставила, – не очень уверенно возражает она.

Я застываю на месте.

– Что?!

– Я переставила будильник у тебя на телефоне. Ты сказал, что тренировка в девять, не знаю, зачем ставить будильник на шесть…

– Потому что я езжу к семи, – срываюсь я, практически дрожа от ярости. – Поверить не могу, что ты переставила гребаный будильник.

И тут, чтобы точно мало не показалось, у меня начинает орать будильник. Идеально.

Она переставила эту чертову штуковина на восемь тридцать.

– Восемь тридцать? – ору я. – Ты что, на хрен, шутишь, что ли? Туда только ехать пятнадцать минут. Как я успею переодеться и выйти на лет в девять, если… – замолкаю.

Гребаный ад. Нет смысла спорить. Я протяжно выдыхаю и пытаюсь успокоиться.

– У меня не заводится машина, – спокойно объясняю я ей. – Меня надо подвезти. Так я бы поехал с ребятами, но они уже ушли.

– Пожалуйста, не сердись на меня, – теперь она определенно проснулась и вскакивает с кровати. – Я не думала, что это так важно.

До чего трудно не сорваться на нее. Кто остается на ночь в доме парня, с которым случайно замутила накануне, а потом переставляет ему будильник? Я чувствую, что вот-вот снова взорвусь, а потому игнорирую ее, пока она одевается, и снова звоню Шейну.

– Слушай, – торопливо объясняю я ему. – Я опоздаю. Постарайся прикрыть меня перед Дженсеном, если сможешь. Скажи ему, что у меня машина сломалась.

– Я тебе говорил, что этот джип тебя однажды подведет.

Да, конечно, именно джип меня и подвел.

Ни разу в своей жизни я не опаздывал на тренировку. И, хотя я ненавижу зависеть от других, судя по приложениям на телефоне, ни одного доступного водителя поблизости нет, так что придется ехать с Каррмой. К счастью, я неплохо ее встряхнул, так что мы выскакиваем из дома и бегом несемся через улицу. Меньше чем через пять минут мы уже у ее машины.

Каррма отпирает маленький красный хетчбэк.

– Ладно, босс, забирайся.

При этом она дразняще улыбается, и гнев во мне вспыхивает с новой силой.

Я ныряю в машину и указываю на двухполосную дорогу по направлению к кампусу Брайара, а через несколько минут начинаю чесаться от нетерпения. Она превышает скорость на пять миль, так что умом я понимаю, что не могу просить ее ехать быстрее. Она и так нарушает. Но, черт возьми, на ее месте я бы рискнул получить штраф в сотню баксов, лишь бы успеть вовремя.

Барабаню пальцами по средней консоли, представляя, как жму ногой на газ, но на деле всю дорогу до кампуса я просто с ума схожу. Каррма пытается поддерживать разговор, но я ее старательно игнорирую – меня пугает то, что я могу ей сказать.

Без пяти девять мы въезжаем на парковку Центра Грэхема. Нет ни единого шанса, что я успею переодеться и выйти на лед до того, как раздастся свисток тренера. Это точно. Надеюсь, его удовлетворит оправдание, что у меня сломалась машина, но Дженсен серьезно изводит нас с самого начала лагеря и уже готов вот-вот выгнать кого-нибудь из команды. Вполне возможно, за опоздание он решит и меня исключить – это в его глазах просто преступление.

Каррма заезжает на парковку, а я уже расстегиваю ремень безопасности и хватаюсь за ручку двери.

– Что, даже не поцелуешь на прощание?

Я слишком раздражен, чтобы даже смотреть на нее.

– Мне пора.

– Серьезно? Мы провели вместе ночь, а теперь у тебя нет двух секунд поцеловать меня на прощание?

Я покорно склоняюсь для поцелуя – просто чтобы не задерживаться еще больше. К моему колоссальному раздражению, короткого прикосновения губ ей недостаточно. Уже в следующее мгновение она перебирается на пассажирское сиденье, ко мне на колени, обвивает руками мою шею и пытается засунуть язык мне в рот.

– Каррма, – предостерегаю я и крепко хватаю ее за талию, чтобы скинуть с себя.

Она в ответ принимается целовать меня в шею, и во мне закипает злость. Речь идет о моей карьере! Дженсен следит за мной. Команда, которая хочет заполучить меня для НХЛ, следит за мной. Если я хочу играть в профессиональном спорте и преуспеть, нельзя обжиматься с какой-то там девчонкой, пока сокомандники разогреваются перед тренировкой.

– Спасибо, что подвезла, – сухо бросаю я. – А теперь двигайся.

Ладно, вышло грубо.

Но мое терпение лопнуло, как дешевая резинка для трусов. Сначала она мне будильник переставляет, а теперь не дает выбраться из машины?

С меня хватит.

Мне удается открыть дверь и выбраться из-под нее. Выскакиваю наружу и бросаюсь к дверям, но в этот самый момент мне удается заметить на периферии какое-то движение. На мгновение мне кажется, что это Каррма выбирается из машины, а потом у меня кровь застывает в жилах, потому что я точно знаю, что за человек нажимает на кнопку блокировки, закрывая черный «Рендж-Ровер» через два места от меня.

Это Гаррет Грэхем.

На мгновение я не могу вымолвить ни слова, не могу сделать ни шага. Я просто стою и смотрю, как легенда хоккея направляется ко мне с кружкой-непроливайкой в руке. Я не видел его с того самого хоккейного лагеря, куда меня пригласили еще подростком.

Он оглядывается на красный хетчбэк, за рулем которого сидит Каррма, потом переводит взгляд на меня и хмурится. Нет никаких сомнений: он видел, как она сидела у меня на коленях.

Черт.

Черт, черт, черт.

Что ж, денек хуже некуда.

– Утренняя тренировка начинается в девять, разве нет, мистер Райдер?

А судя по всему, есть куда хуже.

– Знаю. Я опаздываю. Проблемы с машиной. – Я едва успеваю договорить, как сам морщусь. Ну и предлог.

– Да, кажется, серьезные проблемы, – едко замечает Гаррет. Хмуриться он так и не перестал.

Он подстраивается под мой темп, и мы вместе идем к входу.

– У меня машина не завелась, – объясняю я, отчаянно пытаясь завоевать его одобрение. – Так что утром пришлось искать, кто бы меня подвез. А мой водитель не понимал, насколько важно успеть сюда вовремя.

– Ну, это ведь не ее ответственность, верно? – Он изгибает бровь и отчаливает по направлению к входу.

Я сдаюсь.

Пока несусь по коридору, гадаю, что вообще здесь забыл Грэхем. Может, хочет с дочкой повидаться.

Пустая раздевалка хуже всяких обвинений. Как пощечина. Я переодеваюсь, натягиваю тренировочную форму и защитное снаряжение, и меня передергивает от ненависти к самому себе. Все остальные на катке, где и должны быть. А я тут, как чертов идиот. И все потому, что вчера вечером мне захотелось покувыркаться в постели. У меня и так мишень на спине. В меня целит и Дженсен, и Колсон со своими парнями, и НХЛ. А теперь мой кумир считает, что я не могу вовремя на тренировку приехать.

Моя жизнь – катастрофа.

Телефон оставляю на полке в шкафчике (у них тут даже полки из красного дерева) и сажусь на скамейку зашнуровать коньки. Минуту спустя я в чехлах марширую по резиновой дорожке и выхожу на лед, с облегчением обнаружив, что тренировка даже не началась.

Какое счастье. Слава богу. Парни все еще разогреваются, а тренер Дженсен стоит у скамеек и разговаривает с Грэхемом, который потягивает что-то из своей кружки.

Гаррет Грэхем меня спас. Если бы он не отвлек тренера, меня бы, наверное, домой отправили.

Ко мне тут же подъезжает Шейн.

– Ты как, нормально?

Хоть он и бывает придурком, еще он хороший друг.

– Да, – вздыхаю. – Каррма отключила мой будильник.

Он кривится.

– Что ж, судя по всему, добрососедским отношениям конец.

Я против воли ухмыляюсь. Тут он явно прав.

– Чувак, что за черт? – подъезжает к нам Хьюго Карлсон, защитник со старшего курса. Он тоже кажется встревоженным. – Все в порядке?

Мне так и хочется крикнуть Грэхему: видите? Все эти парни меня знают. Я никогда не опаздываю. Раз они так обеспокоены, значит, случай необычный.

Хотя кого я пытаюсь обмануть? Редко такое бывает или нет, я все равно облажался. Прошлым вечером привел девицу в свою комнату. Позволил ей спать в своей постели, хотя знал, что мне рано вставать. Думал членом. Такое со мной, честно говоря, нечасто случается. Не поймите неправильно: секс у меня бывает. Мне нравиться трахаться. Но я не из тех, кто позволяет случайному перепихону перерасти в проблему.

Мы с Шейном нарезаем несколько кругов. Я глубоко дышу, пытаясь успокоиться. В какой-то момент рядом появляется Беккетт.

– Что случилось?

– Каррма, – откликаюсь я.

– Карма всегда настигнет, приятель.

– С шутками у тебя и в обычно время не очень, а сегодня утром – особенно.

Он в ответ только усмехается и укатывается прочь.

Мой взгляд скользит обратно к скамьям, и я замечаю Колсона, который теперь тоже стоит там и посмеивается над словами Грэхема.

– Смотри-ка, прямо лучшие друзья, – бормочу я Шейну.

Шейн склоняется ко мне и понижает голос.

– Я слышал разговор Колсона и Трагера в раздевалке. Оказывается, Колсон раньше встречался с дочерью Грэхема.

Пытаюсь скрыть свое внимание, но дела и правда интересные. Как же Колсон умудрился облажаться?

Впрочем, хотя между ними все кончено, Кейс явно остается на хорошем счету у ее отца.

В отличие от меня.

Холодный воздух пронзает резкий свисток.

– Построились вокруг меня, – велит тренер.

Сложно не заметить, что во время построения все то и дело поглядывают на Грэхема. Этот мужик – настоящая суперзвезда. Лучший игрок за всю историю «Брайара», а это о многом говорит, потому что из «Брайара» вышло немало других легенд. Джон Логан. Хантер Дэвенпорт. Только в прошлом году профессиональные команды набрали с этого самого катка восемь человек. Восемь. В Брайаре элитная хоккейная программа, лучшие из лучших.

– Уверен, этот человек не нуждается в представлении, но, если что, его зовут Гаррет Грэхем. Сегодня он будет помогать мне вести тренировку.

По группе прокатывается волна восторженных шепотков.

– Да вы, на хрен, шутите! – выпаливает Патрик Армстронг и тут же получает за это убийственный взгляд тренера. – Ой, простите, – поспешно добавляет он. – Я хотел сказать: да вы шутите! Никаких неприличных выражений.

– С каких пор меня волнуют ваши гребаные выражения? – откликается тренер. – Меня волнует, что ты меня перебил. Заткнись. – Он тычет в Патрика пальцем, и тот мгновенно замолкает.

– Уверяю вас, он приехал сюда не просто в качестве выпускника, которому надо убить время и воскресить в памяти славные деньки прошлого, – продолжает тренер. – Сам им расскажешь, зачем ты здесь?

Грэхем делает шаг вперед.

– Привет, рад всех вас видеть. Не уверен, знает ли кто-нибудь из вас о моем фонде, но мы работаем со множеством благотворительных организаций, собирая средства на самые разные цели. А еще у нас есть несколько хоккейных лагерей для молодежи, в том числе тот, который я возглавляю вместе с Джейком Коннелли.

Снова восторженное бормотание. Коннелли тоже легенда. Не из Брайара, правда, но все же.

– Около трех лет назад мы открыли молодежный лагерь «Короли хоккея». Проходит он ежегодно, в августе, и длится одну неделю. И каждый год мы выбираем двух игроков из НССА[17]17
   Национальная студенческая спортивная ассоциация.


[Закрыть], чтобы они помогли нам с тренерской работой в этом лагере.

Я слышу об этом впервые. Но сразу понимаю почему, когда он продолжает.

– Я всегда выбираю кого-нибудь из Брайара, а Коннелли – из Гарварда, – тут Гаррет делает вид, что его тошнит. Ужасный у него вкус.

Кое-кто из парней фыркает.

– В этом сезоне я буду присматриваться к вам – знаете, чтобы оценить вас и решить, кто, на мой взгляд, сможет успешно стать одним из наших тренеров. В прошлом году нам помогал Кейс.

Замечаю, как Шейн закатывает глаза.

Повезло Колсону. Видимо, вот что происходит, когда трахаешь дочку Грэхема.

– За год до него был Дэвид, – Грэхем кивает в сторону Демейна. – А еще я никогда не выбираю одного и того же дважды, так что вы двое, простите. В этом году удачи вам не видать. Что до остальных, тут все честно. Сегодня занимайтесь своими делами, тренируйтесь как обычно, а если кто заинтересуется моим предложением, сообщите об этом тренеру.

Уверен, запишется каждый из присутствующих, кроме Колсона и Демейна. Даже богатеи, которые летом отправляются в шикарные отпуска со своими родителями, явно на недельку вернутся ради такого случая. Речь ведь идет об управлении лагерем вместе с двумя величайшими игроками всех времен. Любой, кто серьезно настроен на хоккей, захочет там оказаться – включая меня.

По личному опыту знаю, каково учиться непосредственно у Гаррета Грэхема. За ту неделю шесть лет назад мы провели один на один не так много времени, разве что парочку индивидуальных занятий, но за эти пять дней я научился у него большему, чем за все годы игры в хоккей, вместе взятые. У Грэхема безусловные, практически сверхъестественные инстинкты во всем, что касается этого вида спорта.

– Ладно, хватит болтать, – хлопает в ладоши Дженсен. – Сегодня будем тренировать угловой маневр трое на трое. Хочу посмотреть, как вы бьетесь за шайбу. Тренироваться будем одновременно в обоих концах катка. С одной стороны встанет Гаррет, с другой – я. Грэхем, выбирай, кто с тобой.

Гаррет изучает стоящих перед ним; нас человек тридцать или около того.

– Я возьму Ларсена, Колсона и Данна. Против Трагера, Коффи и Поупа.

Сердце у меня падает. Вот оно как, да?

Дженсен берет меня в свою группу – полагаю, это уже кое-что. Пока все торопятся занять свои места, я приближаюсь к Гаррету.

– Слушайте, – осторожно начинаю я, хотя мне ужасно неловко. – Я просто хотел сказать, что тренироваться при вашем участии – большая честь. Обучение у мастера вашего уровня для нас всех – бесценный опыт.

Отлично. С тем же успехом я мог бы сдернуть с него штаны и расцеловать его в задницу – впрочем, в некотором смысле я именно это и сделал.

Судя по его полуулыбке, он точно знает, что я делаю.

– Если ты думаешь, что благодаря парочке комплиментов я забуду то, что увидел на парковке, то не надейся. Понадобится намного больше.

– Я знаю. Просто… просто хочу, чтобы вы знали, что я не такой человек. Я никогда не опаздываю. Ну, видимо, теперь уже не совсем «никогда», но сегодня такое случилось впервые. И, надеюсь, вы сможете со временем закрыть глаза на утренний прокол, потому что я отлично играю и действительно хотел бы попасть в число кандидатов, рассматриваемых на предложенное место.

Он окидывает меня долгим взглядом, от которого становится прямо-таки не по себе, и наконец выдает:

– Я принимаю решение, отталкиваясь не только от того, кто здесь отлично играет, парень. Дело не только в статистике. Дело в лидерстве. И, судя по тому, что я пока видел, у тебя большие пробелы на этом фронте.