Текст книги "Время океана"

– И сейчас ты живешь у нее?

– Да.

Я кивнул, закусив губу. Но главный вопрос все еще вертелся у меня на языке. И я решился спросить:

– Вы все еще спите?

Сай ждал этого. Он медленно поднял на меня глаза, многозначительно посмотрев, и тихо выдохнул.

– Когда она рядом, я не могу по-другому.

После года дружбы с Саймоном, когда мы едва ли не породнились, он рассказал мне о своей двоюродной сестре. Я никогда не видел ее и имени не знал тоже. Но Стаймест рассказал об их совместном детстве, о том, как его мать привозила Саймона в дом тети, где и жила Стелла. Как они росли вместе и взрослели.

Как случился их первый поцелуй и первый секс.

Фактически это было не кровосмешение, они двоюродные. Но все равно, то, что она его сестра, делало ситуацию достаточно… экстраординарной. Как друг я принял это.

Также он рассказал мне, что со временем его сестре это надоело. Он любил ее, а она сообщила, что такие отношения ничего им обоим не дадут, кроме неприятностей и осуждения. Несмотря на слова Стеллы, каждый раз, когда они виделись, все повторялось снова и снова. Она прилетала на Гавайи, или Саймон к ней в Неаполь (по происхождению оба итальянцы), но это неважно. Снова и снова их тянуло друг к другу, и перед этим им было не устоять.

Инцест стал постоянной частью их жизни.

Это и являлось той причиной, по которой Сай не встречался ни с кем серьезно и почему бесполезно было вертеться вокруг него. Его волновала только сестра. И тут появилась Алесса. Все так по-идиотски запуталось, что даже смешно. Я знал, что нравился ей поначалу, но мне она казалась странной и не от мира сего. А теперь, когда эта девчонка зациклена на другом, мне вдруг захотелось привлечь ее внимание. А ей уже плевать. Ох уж этот бессмысленный порочный круг.

– Ясно, – ответил я. – Тогда не стоит подбивать клинья к Алессе. Не пудри ей мозги. Она будет отвлекаться на это и упустит первое место на соревнованиях.

– Это настоящая причина? – сощурил глаза Сай. – Или ты просто не хочешь, чтобы я подбивал к ней клинья?

Я нахмурился.

– Не трогай ее и все. Она… Она очень впечатлительная.

Не думаю, что нужно говорить все как есть. Марьен убьет меня. Да и как это будет звучать? «Не подкатывай к ней, потому что у нее немного туго с головой и она безумная, кстати, у нее на руках умерла мать, ну и вообще, она двинулась головой»?

Нет, звучит как-то нескладно.

– «Впечатлительная»? Да ладно тебе, это же смешно. Если она тебе нравится, в этом нет ничего стремного. Ну, только то, что она дурная немного. С головой будто что-то не то и шило в заднице.

– Эй, – рявкнул я, – не говори так о ней! Она нормальная.

– Только чокнутая немного.

– Это не делает ее хуже.

– Я ничего такого и не говорил. Слушай, у меня тоже есть разговор. Стелла остается здесь на несколько месяцев, поэтому я думаю о том, чтобы познакомить вас.

Я поежился.

– Ты уверен, что это нужно? Честно говоря, я занят. Тренировки с Алессой, кураторство…

– Она же с тобой не разговаривает.

Я зло нахмурился. Новости на этом несчастном острове разносятся быстрее, чем на базаре. Только ленивый, видимо, не в курсе, что Алесса Хилл игнорирует Киллиана Кастеллана. Половина даже не знает, кто она, но все равно обсуждает. Мне кажется, это не норма.

– Ладно, знакомь меня со своей Стеллой, – пробормотал я.

Сай ухмыльнулся и сделал несколько глотков из стакана. Потом сощурился, пристально посмотрев на меня.

– Вы уже знакомы, Киллиан.

* * *

Очередная вспышка ужаса и страха накатила с такой силой, что в глазах потемнело. Сил терпеть не было, и я подскочила. Мое горло напряглось от вырвавшегося истошного крика, и меня охватил озноб. Я взмокла от напряжения и тревоги. Внутри все сжалось, мне казалось, что я задыхаюсь. Воздуха не хватало, перед глазами вставали пугающие и мучительные картины, отрывки воспоминаний, от которых хотелось забиться в угол и зареветь.

Я стала хватать ртом воздух, словно рыба, и вцепилась себе в горло. Было такое ощущение, словно меня душат, но при этом собственные руки не слушались. Мне казалось, что пальцы не мои вовсе, я перестала чувствовать конечностями что-либо вообще. Вокруг было темно, а прямо в центре, передо мной, забилась в конвульсиях мать.

Я вновь ощутила себя беспомощной, не имея сил и возможности позвать кого-то. Я вновь оказалась в том всепоглощающем кошмаре, который накрыл меня с головой. Не могла оторваться от вида дергающейся мамы, чьи темные глаза закатились, а платиновые волосы были разбросаны по мокрой подушке.

Мне плохо. Как же мне плохо.

Я подорвалась с кровати, обхватив тело руками, и стала бродить по помещению, пытаясь унять себя. Я сама не могла разобрать, что бормотала и шептала под нос, куда вели меня ноги. Единственное, что я чувствовала, это тревогу. А тело не слушалось.

Еще секунда, и я сошла бы с ума.

Но вдруг я ощутила, как крепкие руки легли мне на плечи и повели куда-то. Я села на кровать, но эти пальцы продолжали держать меня, не пуская и не давая пошевелиться. Сквозь гул и тяжелую тишину, стоящую в ушах, я услышала далекий голос. Он становился все яснее, ближе и казался очень знакомым.

– Лисс! Лисс, прошу тебя, – доносились обрывки фраз. – Лисс, очнись, это просто галлюцинации! Это все неправда!

Я замотала головой, жалостливо заскулив.

– Я здесь, я с тобой. Открой глаза!

Образ умирающей мамы стал расплываться, и через эту рябь я наконец увидела что-то другое. Что-то реальное.

– Тише, тише, спокойно. Все хорошо, слышишь? Все хорошо…

Я ощутила, как он обнял меня, а потом погладил по голове. Ясные желтые глаза, блестящие в темноте, с волнением смотрели на меня. Галлюцинации почти исчезли в тот момент, когда я увидела, где нахожусь, и поняла, что происходит.

Тревога, страх и ужас медленно исчезали, давая возможность успокоиться и вдохнуть свежего воздуха.

Я задрожала, с жадностью втягивая воздух.

Передо мной на коленях стоял Марьен, сжимая мои руки в своих ладонях. Он сосредоточенно смотрел на меня, пытаясь понять, закончился ли у меня припадок. Я сидела на кровати, сгорбившись, и смотрела сквозь брата в пустоту.

Погладив меня по плечу, Марио тихо спросил:

– В норме?

Я опустила на него взгляд. Он сам только проснулся: взъерошенные светлые волосы, мятая пижама и заспанный вид. Я его разбудила. Снова.

– Да, – отреченно ответила я, ощутив жгучий стыд. – Все прошло.

Во рту стало горько от неприязни к самой себе. Я – выродок. Почему именно у меня в голове все так сложно? Почему я не могу жить спокойно, не мучая по ночам брата и себя?

– За что мне это? – подавленно спросила я. – Это наказание за то, что я не смогла помочь маме?

Марио вдруг испугался.

– Эй! Не надо так говорить, ты ничего не могла сделать. – Он облизнул сухие губы, сев рядом со мной на кровать. – Не надо мучиться из-за этого.

Я взялась за голову, зарывшись пальцами в волосы.

– Я убогая. Психичка. Слабая.

Марьен закинул мне руку на плечи и приобнял.

– Нет, Лисс, ты можешь навалять кому угодно. Ты не слабая. И ты прекрасно контролируешь себя. Ты не психичка. И ты прекрасна. Ты не убогая.

Брат каждый раз говорил мне это, пытаясь внушить каждое слово. Я понимаю, что он лишь успокаивает меня. И на самом деле все это ложь.

– Не ври мне, Марио. Ты говоришь это потому, что ты – моя семья, и пытаешься поддержать.

– Алесса, об этом говорю только я, потому что только я знаю о том, что у тебя проблемы. Если бы кто-то другой узнал, что у тебя сумеречное расстройство сознания и какая ты сильная, раз живешь с этим и справляешься, тобой восхищались бы!

– Не дай бог кому-нибудь узнать об этом! – всплеснула я руками. – Я умру от стыда!

– Зря, – хмыкнул брат. – Вот увидишь: тот, кто примет тебя такой и полюбит, поможет избавиться от этого. Ты перестанешь стыдиться себя, забудешь и отпустишь ту ночь, когда мамы не стало. И припадки пройдут. Просто нужен кто-то кроме меня, кто поможет. И тебе надо, наконец, простить себя. Ты не виновата в том, что произошло. Чем больше ты себя ненавидишь, тем сильнее это заседает в твоей голове. Не успокоишься – будешь вечность мучиться.

Я опустила голову и тяжело вздохнула. Это невозможно. Невозможно полюбить и принять такого человека, как я. Такого ненормального, слабого, жалкого. Того, кто видел, как родной человек умирает, и не сумел помочь.

Я ненавижу себя.

– Не хочу даже слышать об этом, – ответила я и забралась на кровать с ногами. – Я сама заставлю болезнь уйти. А ты не смей говорить никому об этом. Понял? Никому.

Марио лишь послушно кивнул и лег рядом со мной. Он всегда ложится рядом, дожидается, когда я усну, и идет обратно к себе. Чаще всего я просто притворяюсь, что уснула, чтобы он не беспокоился и мог спокойно лечь спать. В этот раз я поступила точно так же.

Закрыв глаза, я задумалась: что было бы, если бы все узнали? Представляю, как бы ужаснулся Киллиан. Он и без того считает меня слабой и чокнутой. Он бы точно скривился и отказался бы курировать меня. А если бы узнал Саймон? Может, и не засмеял бы меня? Ведь он провел со мной вечер на той вечеринке, зная, что Киллиану нет до меня дела. И показывал свои фотографии в гараже… Может, он поймет?

Я не привыкла доверять людям, потому что очень легко ошибиться. Проще не верить никому, чтобы не получить нож в спину. Но легче ли от этого? Легче ли закрыться от всех, чтобы избежать боли? Или стоит раз рискнуть ради человека, который, возможно, заслуживает этого? Да и как понять, что я поступаю правильно и все не окажется обманом?

Я не ответила на эти вопросы, потому что провалилась в блаженный и самозабвенный сон. В полную пустоту.

Глава 8. Мы чувствовали сердцем

Наматывая горячую пряную лапшу на китайские палочки, я недобро нахмурился:

– И ладно, если бы она хоть слушалась меня, тогда, может, я и стерпел бы ее отвратный характер. Но она такая… взбалмошная!

Майло понимающе закивал, потянувшись к стакану с водой и лимоном.

– Точно, в этом они очень похожи.

– Марьен тоже делает все, чтобы вывести тебя из себя? – возмущенно воскликнул я.

Обаятельно смахнув длинные темные волосы с лица, Андервуд откинулся на стуле.

– О, ты не представляешь как. Самодовольный, наглый, острый на язык. Я ему слово – он мне десять. Сечешь, о чем я? Но умный, черт возьми.

Мы сидели в лапшичном баре. Пылающие солнечные лучи робко пытались пробиться в помещение сквозь почти наглухо закрытые жалюзи. Здесь вкусно пахло деревом и специями, все время раздавались разные звуки с кухни: стук лезвия ножа о доску, шипение на сковороде; дверь то и дело хлопала, когда хозяйка заведения бегала туда-сюда и разносила еду.

Это был маленький райский уголок Гонолулу со вкусной едой и напитками, прохладный и спокойный, куда почти никогда не забредали навязчивые шумные туристы.

– Я отлично знаю, что он за человек, – понимающе кивнул я. – На днях влетел в наш корпус, злой как черт, и бросился на меня, даже не спросив ни о чем. Надрать бы ему задницу за такое, да не солидно будет с моей стороны колотить студентов.

– За что же?

– А, теперь уже неважно, – отмахнулся я. – Просто… вроде стараешься ради этих засранцев, а они к тебе задницей поворачиваются.

Майло засмеялся.

– Киллиан, не юли. Разве так все было? Помню, ты рассказывал в самом начале, как сильно бесит тебя твоя новая подружка. Вечно под руку лезет, пристает, ты глаза закатывал при виде ее выкрутасов. Короче, раздражало тебя все. А сейчас вдруг «стараешься».

Я и сам не знал, когда со мной случилась такая крутая перемена. Действительно, когда Лисс из простой назойливой студентки стала человеком, к которому я неравнодушен? Почему меня так парило, с кем она, где она, что с ней? На душе кошки скребли от последней ссоры, а озвучить настоящую причину таких перемен мне было даже страшно.

Какого черта происходит?

– Не спрашивай, – устало пожал плечами я. – Сам нихрена понять не могу, отчего так бешусь.

– Хорошая она девчонка, – снисходительно ответил Май. – Простая, добрая, не подставит уж точно. Мне нравится. Я знаю, о чем говорю.

В этом я не сомневался. В те редкие минуты, когда Майло приоткрывал завесу своего прошлого, я в очередной раз убеждался, что жизненного опыта у него достаточно. Самого разного. Я знал, что он рано начал жить без родителей. Работал где-то, снимал комнату у какой-то тетки, которая в итоге прониклась к нему материнскими чувствами и помогала, став «неофициальным опекуном». Как-то сводил концы с концами… Будучи еще совсем юным щеглом, он уже просчитывал бюджет на месяц, откладывал деньги на оплату счетов, составлял списки продуктов на неделю. Днем – учеба, вечером – работа.

Где же случился тот переломный момент, когда он связался с опасной компанией, я не знал. Вероятно, когда женщина, сдававшая ему комнату, умерла. Что было дальше – знаю только по слухам. Говорят, он жил на Мауи, крутился в непонятных компаниях, был как-то связан с наркотиками. Когда я только познакомился с Майло, многие с опаской относились к нему. Неудивительно: он был отчужденным, странным и временами агрессивным одиноким серфером. Наша дружба и «Айленд» появились немногим позже.

– Откуда ты знаешь, какая она?

– Алесса часто торчит с нами в корпусе на практических занятиях. Они с Марио много времени проводят вместе. Тем более с ней вообще весь университет общается, – усмехнулся Майло. – Я в хороших отношениях с ней, Киллиан. В отличие от тебя. – Он нагло рассмеялся.

Я устало кивнул. Да-да, все с ней в прекрасных отношениях, кроме меня.

* * *

Мне стало не по себе, когда я увидел Алессу рядом с какой-то девушкой. Чертовски знакомой девушкой. Если я забыл, кто это, значит, скорее всего, мы спали очень давно.

Этот день стал приятным сюрпризом на неделе. Между бесконечных дождей и ветров вдруг вклинилось солнечное и ясное утро, которое я тут же решил использовать. Я загнал Хилл с доской в воду и заставил ее серфить несколько часов подряд, периодически тыкая ее в ошибки или спасая из-под гребня волны. И все это время она держалась максимально отстраненно и лишний раз не говорила со мной.

Но несколько минут назад появился Саймон, который тоже решил прокатиться. Мы с ним вдвоем забрались на доски и поплыли к волне, оставив Алессу наблюдать за нами на берегу. Но даже спиной я ощущал ее восхищенный взгляд на Саймона и напряженный – на меня.

Непривычно. Обычно у меня с девушками наоборот.

Когда мы со Стайместом раскатали две волны, я решил взять тайм-аут и сойти на сушу. Я увидел, как Лисс говорит с какой-то девушкой, и мне стало интересно. Сай же продолжал серфить.

Когда я подошел к незнакомке, мне удалось хорошо рассмотреть ее. Высокая, загорелая. Длинные темные волосы и такие же карие, почти черные глаза с густыми ресницами, очень симпатичное лицо. Я сощурился, усиленно копаясь в памяти. Где же я мог видеть ее раньше?

– Красиво катался, – приветливо улыбнулась она.

Внутри все сжалось. Если мы спали, то она точно сказала это Хилл, и теперь та еще больше ненавидит меня. Вроде бы ерунда и мне не должно быть до этого дела, но все равно неприятно.

– Не красивее Саймона, – парировала Алесса.

– Что ты взъелась на меня? – не выдержал я и скрестил руки. – Не вижу причины злиться.

Алесса одарила меня злобным взглядом и, развернувшись, зашагала по горячему песку к океану. Я остался наедине с незнакомкой.

Солнце пекло влажную кожу, а в морском соленом ветре чувствовался запах свежих ананасов и кокосового молока, в которое принято было добавлять сливочный ликер. Гавайи снова ожили в такую приятную погоду. По белому песку гуляли люди, нежились в лучах небесного светила и в свое удовольствие мочили ноги в теплой воде. Играла расслабляющая музыка и звучал шум океана.

Для одних это был рай, для других – ад.

Ее черные глаза смотрели прямо на меня. Это так угнетало, что я надел солнцезащитные очки. Поступок детский, но я никогда и не говорил, что я взрослый и готов принять ответственность за все свои действия. Именно поэтому я буду все отрицать и стоять в очках как дурак.

– Откуда ты знаешь Алессу? – как бы невзначай спросил я.

– Познакомились на вечеринке с неделю назад.

– О, я там был, – кивнул я. – И здорово напился тогда.

– Ты совсем не помнишь меня? Как легкомысленно, – надулась девушка.

– Извини.

– Мы целовались. Ты обещал вернуться, а сам убежал к ней, – ответила девушка и указала на Алессу.

Я перевел взгляд на нее. Она стояла, устремив взгляд далеко вперед. Туда, где Саймон скользил по водной глади. Да так ловко, что едва не целовался с самим Посейдоном.

– А, вот оно что… – выдохнул я. – Это совсем безобидно. Что было… то уже прошло, – расслабленно пожал я плечами.

Девушка ухмыльнулась. На ней был красивый пестрый оранжевый комбинезон, оголяющий длинные загорелые гладкие ноги, которыми я не мог не восхититься. Даже пьяным я выбираю только лучших девушек.

– Ты уже познакомился со Стеллой? – услышал я голос Саймона за спиной.

Он прошел мимо Алессы, словно ее не существовало. Девушка хотела что-то сказать, но Сай даже не заметил этого и двинулся к нам, по-мальчишески улыбаясь.

А у меня в животе все свернулось и похолодело.

– Стелла?..

Я с легким испугом посмотрел на нее, а она широко улыбнулась и протянула мне руку с длинными белыми ногтями.

– Стелла Диаз, приятно познакомиться.

Я пожал ей руку, процедив сквозь зубы:

– Киллиан Кастеллан…

Сай выглядел чрезвычайно довольным и закинул ей руку на плечо. Как же он любил ее! Это было заметно. А она оказалась именно той женщиной, которая могла покорить такого как он. Хитрая, красивая, непредсказуемая и обаятельная.

– Наслышан о тебе, – заговорил я. – Наконец-то мы познакомились.

Если Саймон до сих пор не выбил мне зубы, значит, что он не знает о моих поцелуях с его сестрой. Отлично.

– Взаимно, – мягко произнесла она.

– Но вы уже познакомились на той вечеринке, разве нет? – поинтересовался Стаймест. – Стелла рассказала мне.

Я напрягся прежде, чем Диаз добавила:

– Да, но он был в таком состоянии, что совершенно забыл. Хорошо, что хоть не приставал.

Я поймал хитрый взгляд ее черных глаз.

Не дура. Она далеко не дура.

– Точно! – рассмеялся Сай. – Иначе я бы убил его.

Я выдал нервный смешок. Обернувшись, чтобы проверить, где Алесса, я застал ее сидящей на песке у самой воды. Растрепанные светлые волосы, сгорбленная спина и красные сгоревшие плечи. Ее белая кожа не привыкла к такому количеству ультрафиолета.

Мне захотелось сесть рядом.

– Окей, теперь я пойду. Иначе мою студентку унесет волной, – отшутился я и двинулся к ней.

– Эй! – окликнула меня Стелла.

Я остановился.

– Приходи сегодня ко мне на вечеринку. Будет весело, обещаю. Мой дом находится у седьмой бухты.

Я кивнул и ушел.

Когда сел рядом с Лисс, она глянула на меня и уже хотела было встать и уйти, но я схватил ее за руку и одернул, посадив на место. Довольно грубо.

– Сидеть, – строго произнес я. – Тебя никто с тренировки не отпускал.

– Ты пользуешься своими полномочиями, чтобы мучить меня своим присутствием! – выдала она.

Я скривился:

– Фу, и где ты таких слов набралась?

Хилл отвернулась. За нашими спинами были слышны веселые голоса, звон бокалов, музыка и шум пальм. Настоящая идиллия и прекрасная теплая погода. И только между нами двоими песок каменел от холода, а атмосфера была настолько напряженная и стылая, что об нее можно было порезаться.

– Не знаю, что тебя настолько бесит, но так не пойдет, – сказал я. – Результат будет хуже от твоих выкрутасов.

Алесса резко развернулась ко мне, и ее золотые глаза блеснули от злости.

– Как ты смеешь говорить мне это?!

Я удивленно захлопал глазами от такой реакции.

– Тебе недостаточно моих унижений? Теперь ты хочешь выставить меня виноватой?

– Что за дурь у тебя в голове, Хилл? Когда я хоть раз унизил тебя?

– Постоянно, – еле слышно ответила она и отвернулась, засмотревшись на лазурный горизонт. – Ты делаешь это постоянно.

Отчего-то меня прожгло насквозь от этих слов. Укололо то, как она воспринимает меня. Ей казалось, наверное, что я на дух ее не переношу.

На самом деле было ровно наоборот. Я чертовски нуждался в ней, и меня самого пугало это чувство. Не знаю, что за дурни говорят, будто расстояние и разлука мешают отношениям между людьми. Лично я во время разлуки только сильнее ощутил потребность в безумии от присутствия Хилл. Это странно. Видимо, я сильно привык к ней.

– Ты стараешься сделать меня слабой. Я ненавижу тебя за это.

– Все в порядке. Я тоже себя ненавижу.

Тяжелый ком буквально встал в горле. Я посмотрел на Алессу, которая точно так же глядела меня. Но уже с меньшей враждебностью.

– Ненавижу себя за то, что дал повод сомневаться во мне. Повод, который ты сочла достаточным для ненависти ко мне. Не представляю, что такого я сделал, отчего ты думаешь, будто я презираю тебя.

Алесса заметно удивилась. Ей потребовалось время, чтобы подобрать слова, и она неуверенно прокашлялась.

– Ты… Ты сказал, я настолько отвратительная, что Саймон даже не посмотрит на меня. Ты не хотел, чтобы у нас что-то было, и решил поиздеваться надо мной. Даже поцеловал… Это унизительно. Я никому не позволю так вести себя со мной.

– Я такого не говорил.

– Говорил.

– Нет, – твердо произнес я, в упор глядя на девушку. – Я сказал, что Саймон тебе не пара, потому что он ветреный и не интересуется никем. С ним нельзя строить серьезные отношения. Найди ты кого другого, я бы и слова тебе не сказал.

Лисс посмотрела на меня и сощурилась, плотно сжав губы.

– Это неправда.

– Это правда. Спорим? – Я улыбнулся. – Пойдем сегодня вместе на вечеринку к его сестре Стелле? Попробуй обратить внимание Саймона на себя и увидишь, что будет. Давай! Можешь даже доверить ему какой-нибудь свой секрет. Только потом не ной и не пускай сопли от собственной глупости.

Лисс едва не побагровела от возмущения.

– Ты настолько уверен в своей правоте?! В том, что я не могу кому-то нравиться?

Мне захотелось дать ей затрещину. Как меня достали эти слова! Пусть она и строила из себя самоуверенную, но по ее словам легко можно было понять, что Хилл зациклена на одном – на своей «ненужности» окружающему миру. Все же сквозь ее непробиваемую каменную стену проскальзывали кое-какие комплексы, которые она старалась спрятать.

Я вскочил на ноги, зло нахмурившись. Силой поднял Алессу на ноги.

– Мне! Ты мне нравишься, тупица. Ты… хороший человек. Но если тебя так беспокоит Сай – иди и подкати к нему сегодня. А я посмотрю, что из этого выйдет.

Явно пораженная моими словами, Алесса уставилась на меня, задрав голову. Она даже не щурилась от солнца, отчего ее светло-карие глаза загорелись таким насыщенным золотым, с окаймленными черным обручем зрачками, что в них словно плясали искры. Появился сильный контраст со светлой кожей. Порой мне казалось, что она безмерно красива.

Повезет тому человеку, который сможет всю жизнь наслаждаться ее цветом глаз.

– Я не могу тебе нравиться, – парировала она, хотя в ее голосе и мелькнуло сомнение. – Ведь я бешу тебя.

Не боясь получить по рукам, я потрепал девчонку по волосам, а второй рукой приобнял ее.

– Нет, дуреха. Я чертовски соскучился по тебе и хочу твой дикий нрав обратно. – Я усмехнулся. – Прости за все, Хилл, чем досаждал тебе. Давай мириться и идем вместе на тусовку.

Она закусила губу, колеблясь. В голове у нее точно происходил монолог, где она решалась.

– Честно?

– Да.

– И ты не будешь издеваться и доставать меня, если я проведу этот вечер с Саймоном? – нахмурилась Лисс.

– О, я буду только рад.

Я решил сменить тактику. Если до этого я хотел сам оградить Алессу от лишних разочарований, при этом делая ее враждебной по отношению ко мне, то теперь надо действовать иначе. Ведь ее в любом случае кто-то ранит. Сай, показывая свое безразличие, или я, пытаясь объяснить, что ее обманывают. Пусть уж лучше она сама «получит по голове» и осознает свою ошибку, когда Саймон отошьет ее. А я потом утешу. Результат будет ощутимее.

Подозрительно сощурившись, Алесса слегка напряглась. На ее хрупких воробьиных плечах висела шифоновая майка молочного цвета, а ноги оголяли короткие шорты. До этого она была только в купальнике и верхе от костюма для серфинга, но переоделась лишь полчаса назад. И уже обгорела.

– Ладно, я тебя прощаю.

Хилл угрюмо обняла меня, стараясь не смотреть в глаза. Я тоже обнял ее, почувствовав настолько сильное облегчение, что мне словно стало легче дышать. Как астматик, который получил заветный ингалятор. Пальцами я ощутил, что ее кожа немного липкая, в масле.

Мы вместе направились прочь от берега, собираясь переодеться и съесть по мороженому.

– Перестань пользоваться кокосовым маслом для загара. Твоя кожа еще не привыкла к такому количеству солнца, – сказал я. – Как только краснота сойдет, тогда и мажь…

– Но все им пользуются, – недовольно ответила Лисс.

– Ты – не все. Ты из Сиэтла, поэтому еще не привыкла к местному климату.

Расслабленные и обрадованные примирением, мы ушли с пляжа, продолжая болтать ни о чем.

* * *

Вечер не сбавил температуры. Оставалось по-прежнему жарко и душно. Легче дышать становилось лишь рядом с водой, где было хоть немного прохладно и свежо. Город горел яркими огнями, гудящий тысячами оживленных голосов, смешанных с сигнализацией машин. Рестораны, клубы и весь центр были полны людей. Уличные музыканты, продавцы сувениров, продажные девушки, громкие компании. Гонолулу вновь ожил лишь вечером. Он готовился к долгой и веселой ночи.

Немного тише было лишь на берегу. Спокойный шум волн, легкий бриз, прохладный песок. Людей на нем не было, только на улицах поблизости. На буйках установили фонари, которые освещали водную зеркальную гладь. От нее отражался острый желтый полумесяц, окруженный крупицами звезд, часть которых затянули мутные пурпурные облака.

Я стоял на песке, сощурившись и глядя вдаль. Оттуда ко мне плыла Алесса, которая сидела на доске. Она не серфила, а лишь выполняла некоторые упражнения. Мы решили участить тренировки, чтобы лучше подготовить ее к соревнованиям, так что занимались даже сейчас, перед вечеринкой у Стеллы Диаз.

Хотя мне было немного тошно идти туда.

– Вода отличная, – довольно отозвалась Хилл. – Такая прохладная, и соль даже кожу не сушит.

Она оказалась на берегу, закинула доску на песок и отстегнула ремешок от ноги. Влажные волосы облепили острый овал лица, довольные глаза блестели. Она расстегнула верх костюма для серфинга и стянула его с себя, оставшись в бикини. Натянула шорты, взъерошила волосы.

– Это не значит, что тебе не надо принимать душ, – учтиво произнес я. – Быстрее состаришься из-за соли.

– До тебя мне далеко, – улыбнулась она. – Тебе же двадцать один, да? Ну и древний же ты!

– Эй!

Хилл рассмеялась, а я пихнул ее локтем в бок, из-за чего она чуть не упала, еще громче засмеявшись. Сегодня мы весь день провели вместе, словно хотели наверстать дни, когда были в ссоре. К Хилл легко привыкнуть заново, мне хватило всего минуты. Когда она вновь начала бегать вокруг меня как чокнутая, появилось ощущение, словно я жил с этим вечно. Ее образ оказался слишком своим. Она уже моя. Я всегда говорю: «моя ученица Хилл» или «моя студентка Алесса», если рассказываю о ней кому-то. «Моя» добавляю неосознанно.

– У тебя ошибки в технике, – сообщил я. – Ты свалишься с доски, если будешь так горбиться.

Я встал позади Алессы, положив ладони ей на плечи и выровняв их. Провел пальцами вдоль позвоночника, заставив ее выгнуть в спину. Она замерла.

– Вот так, – кивнул я. – Когда лезешь на волну, можешь наклоняться и вертеться, но корпус держи ровно…

Хилл кивнула. Я чуть подался к ней, обхватив кисти ее рук, и, стоя сзади, оказался рядом с ее ухом, за которое была заправлена светлая прядь.

– А руками поддерживай равновесие…

От ее кожи пахло кокосовым лосьоном для защиты от солнца, которым мы заменили ее масло, и морской солью. Она дышала спокойно, тихо и неглубоко. Хилл медленно повернула голову, подняв глаза вверх и посмотрев на меня.

– А ноги как держать?

– Немного согнутыми в коленях.

Она продолжала смотреть на меня. Мои руки соскользнули с ее кистей, пройдясь между ее пальцев, и вверх, будто поглаживая, вновь к плечам. Я аккуратно заправил волосы Лисс за ухо с другой стороны, не в силах от нее оторваться.

Она закусила губу, тихо сглотнув, и сказала:

– А у тебя волосы вьются.

– Знаю, – ухмыльнулся я.

Она протянула ко мне пальцы и запустила их в волосы. Потом медленно спустилась по лицу к подбородку, будто поглаживая его.

Я чуть наклонился к ней, одна моя ладонь легла ей на талию. Алесса вытянулась, привлекая меня за подбородок ближе к ней.

Мы не думали головой. Мы чувствовали сердцем.

Я легко и еле заметно коснулся губами ее щеки, не смея рискнуть зайти дальше. Лисс замерла на секунду, откинув голову и будто подставив шею. Я спустился ниже и коснулся ее легким поцелуем, ощутив соль на языке. Ее рука притянула меня ближе, я сильнее наклонился, и мы оба закрыли глаза.

Губы легко соприкоснулись, накрыв друг друга, и у меня быстрее забилось сердце. На удивление я заволновался. И одновременно, казалось, меня накрыло эйфорией. Словно я ждал и изнемогал без этого, а сейчас, наконец, поцеловав ее, утолил жажду. Она немного приоткрыла рот, едва коснувшись языком моих губ. Это трепетное прикосновение вызвало внутри меня целый шквал. Я прижал ее к себе за талию, не прерывая поцелуя, делая его только глубже. Алесса медленно развернулась ко мне лицом, обвив мою шею руками.

Мы целовались под ночной шум океана.

Держа ее в своих руках, я почувствовал, словно хотел сделать это всегда, и теперь мне ее не отпустить. Даже появилась мысль: «Как я сдерживался раньше и как без этого жил?»

Но, разумеется, то, что я влюблен в нее, я понял уже давно.

Задолго до этого дня. В то время, которое находился без Хилл, хотя все мысли были лишь о ней.

Алесса отстранилась. Она смотрела мне в глаза, пронзительно и ясно, все еще обнимая за шею. Я тоже держал ее за талию, не смея пошевелиться.

– Мы опоздаем к Стелле, – вдруг сказал я.

Хотя это меня мало волновало.

– Как это произошло? – спросила Лисс.

– Не знаю.

– И у меня все как в тумане.

– Ты сама этого хотела.

– Ты тоже.

– Я и не спорю, – пожал плечами я. – Мне часто хочется того, чего не следует.

Хилл отошла от меня, вытерев губы и отвернувшись. Она засмотрелась куда-то в пустоту, задумавшись. Я стал собирать ее вещи с песка и укладывать в спортивную сумку. На часах была половина одиннадцатого.

– Послушай, Хилл…

– Идти пора, – перебила меня она. – Нас уже заждались.

Алесса натянула майку и, не дав мне даже ответить, быстро зашагала по песку к выходу с пляжа. Я смиренно направился за ней.

Быть может, она вспомнила про Саймона? Или просто поддалась своей ветреной натуре, а на самом деле у нее нет ко мне интереса? Я вдруг вспомнил, что еще утром договорился с ней по поводу вечеринки. Сегодня она будет подбивать клинья к Саю, который, естественно, не ответит взаимностью из-за Стеллы.