Текст книги "Искусство игры в дочки-матери"

Глава 6

– Ты сегодня рано, – улыбнулась Амелия дочери, уже одетой в школьную форму и сидящей за кухонным столом с красным фломастером в руке. – Что рисуешь?

– Ничего, – ответила Шарлотта. – Как прошла встреча?

– Хорошо, – ответила Амелия. – Это вулкан?

– Да.

Вошла Грейс, еще в халате.

– Всем доброе утро, – сказала она. – Я поставлю чайник. Кто хочет тосты с яичницей-болтуньей?

– Нет, бабушка, спасибо. Мне нужно закончить.

– Тогда, может, овсянку?

– Закончить что? – спросила Амелия.

– Мой проект по географии.

– Почему ты не сделала этого вчера вечером? Это на тебя не похоже.

– О, это моя вина, – вмешалась Грейс. – Видишь ли, мы решили испечь колбаски в тесте.

– Колбаски в тесте?

– Вегетарианские, – нервно уточнила Грейс. – Получилось весьма неплохо, с оговорками, но я думаю, что если в следующий раз я добавлю больше…

Амелия ее не слушала. Она смотрела на Шарлотту, сгорбившуюся над листом бумаги в напряженной сосредоточенности.

– Мама, выйдем в сад, поговорим? – Она открыла дверь из кухни на улицу и кивнула матери, которая в тапочках вышла в холодный внутренний двор дома.

Амелия закрыла за ними дверь.

– Спасибо тебе за то, что ты присмотрела за Шарлоттой вчера вечером, – начала она, чувствуя весь груз ответственности матери-одиночки на своих плечах. Она-то думала, ее мать как никто другой понимала важность образования.

– Мне было только в радость, – сказала Грейс, переступая с ноги на ногу на расшатанной плитке веранды. Амелия наблюдала за ней. В детстве она так любила прыгать по этой плитке. – Она замечательная.

– Это правда, – согласилась Амелия. – Но я просила тебя проследить, чтобы она сделала уроки.

– Я знаю, – сказала Грейс. – Но, как я уже сказала, мы приготовили вегетарианские колбаски в тесте, и нарвали свежей бирючины, и замечательно поболтали, а потом пришло время принимать водные процедуры, и я подумала…

– Она только начала ходить в новую школу и очень волнуется, если не успевает что-то доделать вовремя.

– Прости, – сказала Грейс. – Я ко всему этому не привыкла, и…

Дверь открылась.

– Вы говорите про мои уроки? – спросила Шарлотта. – Бабушка ни в чем не виновата. Ты знала, что она посадила бирючину специально для Хьюго и Пикля?

Амелия заметила, как ее мать и дочь улыбнулись друг другу. В этот момент она почувствовала себя лишней. Как будто ее забыли впустить в дом и оставили за порогом.

– Я прямо сейчас делаю географию, – продолжила Шарлотта. – И уже почти закончила.

– Хорошо, – уступила Амелия. – Беги, доделывай. О завтраке не беспокойся, съешь по дороге батончик гранолы.

– Ну, прости, – снова сказала Грейс. – Не знаю, о чем я думала. Заставила девочку готовить, вместо того чтобы делать домашнее задание. Чувствую себя так, как будто отбросила феминизм на двадцать лет назад.

Скорее, на семьдесят, подумала Амелия. Но не стала заострять на этом внимание.

– Ты меня не заставляла, – вмешалась Шарлотта. – И ты рассказала мне о химических реакциях, которые происходят с тестом при нагревании. – Они вдвоем снова улыбнулись общему воспоминанию.

– Здесь холодно, – сказала Амелия, наблюдая за ними. У нее не было подобных воспоминаний с участием матери: они редко что-то пекли вместе, не говоря уже о том, чтобы обсуждать химию. – Вернемся в дом.

– Кто может сказать мне, что общего у дельфинов и летучих мышей? – обратился мистер Браун к полному классу детворы, ерзающей на неудобных табуретах лабораторного кабинета, в котором воздух пропитался специфическим запахом горелок Бунзена.

– И те, и те умеют летать, – предположил Марлон.

– Дельфины не умеют летать, – сказала Ния, тряхнув волосами. – Они плавают.

– Ну они же подпрыгивают в воздух, – попытался оправдаться Марлон.

– Совершенно верно, – ответил мистер Браун. – Они могут выпрыгивать из воды прямо в воздух, но летать на самом деле не умеют. Это не тот ответ, который я от вас жду. Кто-нибудь еще?

Шарлотта прикусила губу. Она все утро провела в напряжении из-за того, что пришлось в спешке заканчивать проект, но теперь начала получать настоящее удовольствие от урока. И ответ она знала, просто не хотела показаться занудой.

– Дам вам подсказку, – сказал мистер Браун. – Иииииииии, – пропищал он. Класс заткнул уши и взорвался хохотом. – Иии, – продолжал мистер Браун. – Я не остановлюсь, пока кто-нибудь не даст правильный ответ.

– И те, и другие бесят! – крикнул Кавал.

– Ииииииии!

– Кто-нибудь, остановите его, – взмолилась Ния.

Шарлотта нерешительно подняла руку.

– Шарлотта? – обратился к ней мистер Браун. – Сможешь ли ты спасти барабанные перепонки своих одноклассников?

– И те, и другие используют эхолокацию, – робко проговорила она.

– Шарлотта вас всех спасла, – объявил мистер Браун классу. Шарлотта покраснела, но заметила, как Эрика, сидевшая рядом с Нией, обернулась и улыбнулась ей. – Дельфины и летучие мыши способны принимать эхо звуковых волн, отраженное от предметов. Это такой особый способ видеть мир, если ты живешь в полной темноте, как летучие мыши, или под водой, как дельфины. Киты делают то же самое. Эхолокация. – Он сделал паузу. – Итак, у меня есть для вас один эксперимент, в котором мы будем испытывать эхолокационный прибор моего собственного изобретения. Разбейтесь на пары, а я пока раздам всем диктофоны и повязки на глаза. – Он остановился. – Будем надеяться, в соседнем кабинете нет занятий, потому что здесь может стать шумно.

Мистер Браун был прав. Было действительно очень шумно, но Шарлотта не могла вспомнить, когда в последний раз так веселилась на уроке. Сейчас, когда все диктофоны благополучно вернулись в музыкальную комнату, они снова сидели за партами и записывали выводы по эксперименту. Шарлотта была так поглощена этим занятием, что даже не подняла глаз, когда Сэмми в первый раз ткнул ее локтем в бок, поэтому во второй раз он ткнул в нее карандашом. Она оторвала взгляд от рабочей тетради и увидела, что он ей что-то показывал. По окну ползла божья коровка, как будто ничуть не смущаясь прозрачной поверхности, на которой она оказалась. Она знала, что мухи летом бились бы об такое стекло как сумасшедшие, но эта божья коровка словно наслаждалась долгожданным теплом первых весенних денечков и была абсолютно невозмутима.

Шарлотта что-то почувствовала, наблюдая за этой божьей коровкой.

Счастье.

Это было счастье. Удивительно, как сильно все может измениться с появлением одного-единственного друга. Она совсем не почувствовала ставшей уже привычной тревоги, когда им сказали разбиться на пары, потому что рядом был Сэмми, выжидающе смотревший на нее. Она всегда думала, что друзей должно быть много – чем больше, тем веселее, и все в таком духе, – но ее жизнь стала в сто раз лучше благодаря лишь одному мальчишке.

И еще бабушке. Шарлотта посмотрела на стоящий у ее ног ланч-бокс, который был до отказа заполнен вчерашними вегетарианскими колбасками в тесте, ее любимым синим виноградом без косточек и домашним печеньем с крапинками изюма.

– На перемене вынесем божью коровку на улицу, – прошептала она Сэмми. Он увлеченно зарисовывал насекомое, запечатлевая его гладкий блестящий куполок твердыми росчерками своего карандаша. – Во дворе ей будет веселее.

– Очень хорошо, Сэмми. – Друзья удивленно вскинули головы: они и не заметили, что мистер Браун стоял у них за спиной. Учитель наклонился в сторону и открыл форточку. Божья коровка раскрыла свой тонкий панцирь, обнажая тончайшие крылышки под ним. Она расправила их, замерла на мгновение, а затем выпорхнула наружу. – Но, увы, божьи коровки не относятся к числу животных, которые используют эхолокацию, – добавил он, снова закрывая форточку.

– Извините, сэр, – пробормотал Сэмми.

– Как твои дела, Чарли? Осваиваешься потихоньку? – Мистер Браун склонился над ее рабочей тетрадью. – Замечательно, – похвалил он. – И ты абсолютно права, эхолокация – лишь один из многих способов коммуникации у дельфинов. Отличная работа.

Шарлотта улыбнулась ему. Это был первый раз в новой школе, когда учитель похвалил ее старания, и от этого у нее потеплело на душе.

– К вам пришла миссис Варга, сэр, – позвала его Ния, энергично жестикулируя. И действительно, в окошке на двери кабинета маячило хорошенькое личико миссис Варги, пытавшейся заглянуть внутрь.

– Продолжайте, ребята, – сказал мистер Браун, поспешно направляясь к двери. – Я скоро вернусь.

Как только дверь за ним закрылась, в классе воцарился хаос. Сэмми и Шарлотта единственные остались сидеть на своих местах. Сэмми дорисовывал свой рисунок, а Шарлотта, окрыленная похвалой, продолжала писать лабораторную работу.

Прошло десять минут, а мистер Браун все не возвращался. Шарлотта все дописала и отложила карандаш. Марлон, стоя перед всем классом, изображал гориллу, Ния заплетала колосок Анне-Марии, а Сэмми рисовал железнодорожный туннель.

– Хочешь на обед моих колбасок в тесте? – спросила она. – Я их сама приготовила.

Сэмми покачал головой и скорчил гримасу.

– Иду к врачу на прием, – объяснил он.

– С тобой все в порядке? – спросила Шарлотта со вспыхнувшим беспокойством.

– Просто регулярный осмотр, – ответил он. – К послеобеденным урокам вернусь.

Амелия смотрела, как экран перед ней завис, и на лице ее коллеги Сары застыло непреднамеренно комичное выражение: глаза воздеты к небу, а рот широко распахнут. Амелия позволила себе одну-единственную ухмылку, прежде чем отключить камеру и быстро написать в чате извинения за качество связи. Ее новая работа была достаточно тяжелой и без дополнительной полосы препятствий в виде неработающих технологий.

Она встала из-за стола в углу комнаты и потянулась, мысленно поблагодарив того, кто изобрел фальшивые фоны в «Зуме». Нельзя было допустить, чтобы ее команда видела ее спальню, несмотря даже на то, что ее мать прокралась туда, пока Амелия принимала душ сегодня утром, чтобы заправить ей постель и забрать грязную одежду в стирку. Это было приятно и невыносимо одновременно.

Зазвонил мобильный телефон.

Том.

Она гипнотизировала экран, раздумывая, стоит ли ей брать трубку. Он звонил впервые за бог знает сколько времени. Она не хотела с ним разговаривать.

А может, и хотела.

Но он знал, что она не любит, когда ее беспокоят в течение рабочего дня. Особенно сейчас, когда у нее было так много дел. Она вспомнила, как в самом начале их отношений, задолго до появления Шарлотты, он мог заявиться к ней в офис с букетом цветов и пригласить ее на обед просто потому, что не видел ее с завтрака. Она притворялась смущенной, но на самом деле ей это нравилось.

– Амелия Сэйерс, слушаю, – ответила она, испытывая облегчение от того, что не сменила фамилию, когда выходила замуж.

– Привет, Амелия.

Его голос был прежним. Он мог звонить, чтобы сообщить ей, что забрал ее вещи из химчистки по дороге домой с работы. Что они подписали нового клиента. Что он любил ее.

Конечно, он звонил не за этим. Их отношения стояли на паузе.

– Что тебе нужно? – спросила она.

– Похоже, часть моей обуви оказалась в хранилище среди ваших вещей, – сказал он. – Мне нужны туфли для важной встречи.

– А мне-то что до этого, иди босиком. – Слова вырвались прежде, чем она успела осознать, как сильно он ее разозлил. Впервые за несколько недель он разговаривал с ней, и о чем – о туфлях? Из-за него они оказались в этой ситуации, черт возьми. Ему следовало извиняться.

– Очень по-взрослому, – ответил он.

Чудесно. Теперь у него было преимущество в разговоре. Когда их отношения превратились в перетягивание каната? Амелия слышала, как внизу копошится ее мать.

– У тебя есть доступ. – Она старалась не повышать голос. – Иди и забери.

– Я не знаю, по каким коробкам ты все разложила.

Боже правый. Почему она вообще по нему скучала?

– Ну, ты уж как-нибудь разберись. – Она помолчала, думая о дочери. Их дочери. – Ты захочешь увидеться с Шарлоттой. – Она еле нашла в себе силы затронуть эту тему. – Мне привезти ее к тебе или ты предпочтешь навестить ее здесь?

В ответ он начал блеять что-то о поворотном моменте в работе и о том, что он стоит на пороге больших перемен.

– Где ты остановился? – перебила она.

– В квартире, – ответил он. – В городе.

– А еще конкретнее?

– Помнишь Стива?

Амелия помнила. Стив и его жена расстались четыре года назад, и Том разделил с ним несколько кружек пива, помогая ему запивать горе, а потом вернулся домой и нежно уткнулся носом ей в плечо. И сказал, что не хочет, чтобы это когда-нибудь случилось с ними.

Как все повернулось.

– Ладно, мне пора, – сказала она и отключилась, прежде чем он успел расслышать грусть, несомненно сквозящую в ее голосе.

Она рухнула на кровать, не понимая, почему разговор оставил такой болезненный след. Она много раз скандалила с Томом, много раз кричала на него. Но сейчас ей впервые показалось, что она ему больше не интересна. Нисколько. Туфли и те заботили его больше нее.

Это Амелия сказала, что им нужно некоторое время провести порознь, и она старалась чаще себе об этом напоминать. Тем более на то была веская причина. Она не станет из-за этого плакать.

Нет, она вернется в офис. Вот что ей сейчас было необходимо. Она хотела сфокусировать свое внимание на чем-то другом, чем-то важном, что не касалось обуви ее мужа. Презентация агентства гораздо лучше смотрелась бы при личной встрече, а не через мониторы «Зума». Снова придется просить Грейс присмотреть за Шарлоттой, чтобы Амелия могла задержаться в городе допоздна. Возможно, это загладит ее вину перед матерью за то, что она сорвалась на нее утром из-за уроков Шарлотты.

Амелия вздохнула, подыскивая менее удобную и более уместную для офиса одежду. Она не хотела огорчать мать, просто Грейс была слишком чувствительной.

Вот только в этом ли была проблема или в самой Амелии? Она не знала и не хотела об этом думать.

Работа. Это было ее решение.

Шарлотта тяжело вздохнула, выходя на школьный двор во время большой перемены. Сэмми забрала мама и повезла к врачу, и в его отсутствие Шарлотта снова начала стесняться всего на свете. Следовало познакомиться с другими девочками, когда Сэмми был у нее под боком; тогда сегодня у нее был бы запасной вариант. Но сама она не могла ни с кем познакомиться – слишком трусила.

Это временно, сказала она себе. Сэмми скоро вернется. Главное, найти тихое место, перекусить наскоро, а потом сразу вернуться в школу и сидеть в пустом кабинете, без интереса разглядывая плакаты на стенах.

Хорошо хоть погода стояла солнечная, и Шарлотта направилась к своей любимой скамейке, частично скрытой зарослями от основной части игровой площадки. Не сбавляя шага, она вытащила из сумки свой ланч-бокс, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

– Ой, – выпалила она, лишь подойдя почти вплотную к нему, заметив, что мистер Браун сидел на ее скамейке, обхватив голову руками. – Извините.

Он вскочил.

– Нет, ты извини, – машинально ответил он, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Он попытался улыбнуться, но его лицо выглядело опухшим. – Я сегодня дежурный по детской площадке, – пояснил он. – Хотел передохнуть минутку. Присаживайся.

– Спасибо, – сказала Шарлотта и села. Ее учитель остался стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу, словно пытаясь решить, в каком направлении двигаться. – Здесь достаточно места, если вы хотите еще посидеть, – предложила она.

Он снова рухнул на скамейку, как будто его ноги подкосились, не оставляя ему выбора. – Через минуту оставлю тебя в покое, – сказал он. – Мне просто нужно собраться с мыслями. – Он уставился на свой ботинок, словно именно там собирались все его мысли.

Шарлотта откусила свой вегетарианский пирожок, гадая, что случилось у ее учителя.

– Мне понравилось сегодняшнее занятие, – сказала она, хоть ее слова и прозвучали неловко.

– Что? – переспросил мистер Браун, глядя на нее каким-то невидящим взглядом. – А… Спасибо. – Он помолчал. – У тебя была отличная работа.

Шарлотта улыбнулась. С минуту она колебалась. Но на них никто не смотрел, а она взяла с собой гораздо больше еды, чем в нее могло влезть. – Хотите колбаску в тесте? – предложила она. Он выглядел таким бледным.

– Нет, спасибо, – ответил он. Шарлотта готова была сгореть со стыда. Додумалась предложить учителю еду! Нормальные люди так не поступали. Конечно, он отказался.

– Я вегетарианец, – уточнил он, словно прочитав ее мысли.

– И я тоже! – обрадовано воскликнула она. – И колбаски тоже вегетарианские. – Она поняла, что в последний раз ела мясо, еще когда жила в старом доме, и с ними все еще жил папа. Она почувствовала острый укол в сердце и пожалела, что рядом с ней сейчас сидит не он.

– Серьезно? – удивился мистер Браун. Он протянул руку и взял один пирожок. – Спасибо, – сказал он, откусывая кусок, и на его джемпер посыпались крошки теста. – Очень вкусно. Приятно встретить родственную душу, – добавил он. – Мне кажется, молодежь недостаточно заботится о животных. Все больше о футболе и телевизионных реалити-шоу. – Еда, казалось, помогла ему немного прийти в чувство.

– Я хочу щенка, – сказала Шарлотта. – Но мама не разрешает заводить животных, поэтому вместо собаки у меня живут палочники. Хьюго и Пикль.

– Прекрасные имена, – одобрил мистер Браун. Он встал, выглядя немного повеселевшим. – Пора мне возвращаться к своим обязанностям, – сказал он, отряхиваясь от крошек. Голубь лениво подошел и принялся склевывать хлопья теста. – Спасибо, Шарлотта, – добавил он. – Было приятно с тобой пообщаться.

– Взаимно, – ответила Шарлотта, но он уже ушел. Она прожевала еще кусок своей колбаски в тесте, а затем отщипнула немного теста и бросила голубю. Птицы слетелись вниз, спеша присоединиться к своему везучему приятелю, и, наблюдая за ними, Шарлотта уже не могла чувствовать себя такой одинокой, как прежде.

– Блестящая работа, – сказала Амелия. Копирайтеры из агентства вздохнули с облегчением. Именно в таком концепте нуждалась их благотворительная организация, и Амелия испытала воодушевление, которого не испытывала уже очень долгое время.

Она встала, сигнализируя, что совещание подходило к концу.

– Помните о дедлайнах. Утром понедельника план по срокам уже должен быть у меня на столе.

– Ребята собираются посидеть в «Короне» после работы, – сказала Пола, коллега Амелии, когда они вышли из конференц-зала. – Не хочешь к нам присоединиться? Ты целую вечность никуда не выбиралась с коллективом.

– О, я думаю, им будет веселее без меня, – сказала Амелия. – Присутствие босса противопоказано для хорошего вечера.

– Тогда почему бы нам с тобой вдвоем не пропустить по бокалу? – предложила Пола. – Помнишь тот тихий винный бар с легким запахом сырости? Как минимум там найдется свободный столик.

– Давай, – согласилась Амелия. Пола организовывала мероприятия и была единственным человеком в коллективе, с которым Амелия могла расслабиться. – Но только по одному, а потом можешь присоединиться к остальным. Хочу успеть вернуться до того, как Шарлотта ляжет спать.

– Конечно.

Амелия сложила ноутбук и кипу бумаг в тяжелую сумку, которую повсюду таскала с собой, и пару кварталов до бара они прошли пешком. Близлежащие пабы были переполнены офисными работниками, которые выходили на улицу и курили, пили и смеялись, снимая напряжение после дня. Островок на пешеходном переходе был обмежеван вазонами с тюльпанами, и Пола ненадолго остановилась, чтобы полюбоваться цветами.

Они вошли в бар – подвальное помещение было темным и безлюдным. Амелия определила запах как нечто среднее между плесенью и дезинфицирующим средством. Но к странному запаху она вскоре привыкла, а вино оказалось вполне приличным, хоть и ужасно дорогим. Она заказала два бокала «Совиньон Блан», и женщины чокнулись бокалами.

– Как живется с матерью?

Амелия поморщилась.

– Уверена, она желает мне только добра, – сказала она. – Она очень увлеклась новой причудой Чарли и все свое время проводит, заворачивая соевые белки в разные виды теста.

– Здорово, что она старается, – отметила Пола.

Амелия кивнула.

– Ну да, идеальная бабушка, – фыркнула она и сама услышала, как язвительно это прозвучало. То, что Грейс не была лучшей матерью для нее, не означало, что она не могла быть хорошей бабушкой для Шарлотты. И Бог свидетель: Амелия нуждалась в помощи.

– Я не то имела в виду, – поправила она себя. – Я рада, что они ладят. Все это плохо отразилось на Чарли, сама понимаешь. Она всегда была такой ранимой. Но ей было так комфортно в прежней школе, большинство ее друзей были с ней рядом с начальной школы, а теперь у нее все это взяли и разом отобрали. Пусть у нее будет прекрасная бабушка, раз уж с нормальным отцом не заладилось.

– У нее еще и хорошая мать, – сказала Пола.

– Хм. – Амелии так не казалось. Она любила свою работу и любила свою дочь, но полноценно совмещать две эти вещи оказалось ужасно трудно. Не хватало ни часов в сутках, ни ресурса в самой Амелии. И как бы сильно она ни любила дочь, Шарлотте обычно доставались одни обрезки ее дней. Утром – невыспавшаяся и не выпившая кофе Амелия. Вечером – уставшая и ворчливая. На пару с Томом и не без помощи факультативных кружков они кое-как справлялись, но это было нелегко. Только по выходным и в отпуска они полноценно проводили время вместе – только тогда Амелия могла расслабиться и наслаждаться обществом дочери.

Теперь по выходным у Шарлотты появились другие места, где она хотела находиться, а отпуска казались далеким воспоминанием. Амелия догадывалась, что по прошествии лет ее дочь будет хотеть видеть ее все реже и реже, и она выпила еще немного вина, чувствуя вину за то, что сидит сейчас здесь, а не мчится домой.

И все же она присутствовала в жизни Шарлотты гораздо полнее, чем в ее жизни присутствовала ее собственная мать.

– От Тома что-нибудь было слышно? – поинтересовалась Пола.

– Звонил один раз, спрашивал, где его туфли.

– Что? – воскликнула Пола. – И даже не молил о прощении?

– Даже не виделся с дочкой.

– Ну и хорошо, что ты его вышвырнула.

Амелия снова отпила вино, но запах сырости смешался со вкусом, и она проглотила напиток так быстро, что даже закашлялась. Она немного помолчала, восстанавливая дыхание.

– Мне казалось, что это правильное решение – взять перерыв после того, что он сделал, – сказала она.

– Так и есть, – ответила Пола. – Он обокрал тебя и солгал об этом.

– Именно, – сказала Амелия. Она покрутила вино в бокале, глядя на дорожки, которые оно оставляло после себя на стенках. – Но пока что все выглядит так, будто перерыв сам собой перерос в нечто большее. – Она помолчала. – Не сам собой, – поправилась Амелия. – Из-за Тома. – Она поколебалась, опасаясь высказывать свои подозрения вслух. – Думаю, он рад, что это случилось, – сказала она, наконец-то снимая с души этот груз. – И думаю, он хочет, чтобы разрыв стал окончательным.

– Он же любит тебя.

– Оглядываясь назад, можно сказать, что это назревало уже некоторое время, – продолжала Амелия. – Не только из-за денег. Мы давно не разговаривали на серьезные темы. Так, как раньше. Он сказал, что будет поддерживать меня, когда я получу повышение, но пропадал на работе так же часто, как и всегда, если не больше.

– Я и понятия не имела.

Амелия рассеянно постучала ногтем по стенке бокала.

– Поверить не могу, что он ни разу не навестил Шарлотту, – пробормотала она.

– Где он остановился? На луне?

– У Стива, – сказала Амелия. – Вы встречались у нас на барбекю в прошлом году. Он в разводе.

– Стив? – переспросила Пола. – Он же уехал в Австралию.

– Что? – Амелия поставила бокал на стол.

– Да. Оказалось, что у нас было несколько общих знакомых, и он некоторое время встречался с моей двоюродной сестрой. Это она мне сказала, что он получил перевод по работе. С месяц назад.

Амелия взглянула на подругу, чувствуя стыд, заполняющий все ее естество. Она попыталась подавить эту эмоцию.

– Скорее всего, этому есть логичное объяснение, – попыталась успокоить ее Пола.

– Конечно, – сказала Амелия. Зачем ему лгать о том, где он остановился, если только?..

– Он тебя никогда не заслуживал, – сказала Пола, и в этот момент Амелия была ей благодарна за то, что она прервала ужасный ход ее мыслей. – Ни тебя, ни Шарлотту. – Она наклонилась вперед. – Если честно, он мне никогда не нравился. Он всегда казался мне немного… скользким.

Амелия горько вздохнула. Неужели она была идиоткой все эти годы?

Она посмотрела на Полу.

– На работе все знают о нашем перерыве?

– Не от меня, – сказала Пола. – Но да, думаю, знают.

– Так я и знала. – Амелия выпила еще вина, снова чувствуя накатывающий стыд. Столько человек, и все они судачили о ней. Двенадцать лет она прожила со своим мужем, и теперь он вел себя подобным образом. Врал ей напропалую.

– Все за тебя беспокоятся. – Пола наблюдала за подругой.

– Я справлюсь, – заверила ее Амелия, не чувствуя в своих словах уверенности.

– Я знаю, – ответила Пола.

Амелия снова вздохнула. Она больше не могла обсуждать эту тему.

– Так, хватит обо мне. Как поживает твой пацан?

– С каждым днем все лучше, – отозвалась Пола. – Еще раз спасибо за все, что ты сделала.

– Ты имела на это все основания, – сказала Амелия, хоть ей и пришлось долго оспаривать дело Полы, прежде чем отдел кадров с ней согласился.

– Еще по одной?

Она взглянула на часы.

– Извини, мне нужно идти. Если я опоздаю на следующий поезд, то вернусь, когда Шарлотта уже ляжет спать. – Она помахала официанту, который молча кивнул и принес им счет на маленьком серебряном подносе. Амелия приложила свою карточку к ридеру, и официант нахмурился, глядя на аппарат.

– Прошу прощения, – извинился он. – Наверное, с ридером что-то не так. Попробуйте вставить.

Амелия так и сделала, чувствуя, что краснеет, когда карточка снова была отклонена.

– Попробую другую, – сказала она, роясь в кошельке.

– Я оплачу, – быстро вмешалась Пола.

– Спасибо, – пробормотала Амелия, не рискуя встречаться взглядом с официантом. Тот провел оплату и поспешил обратно к стойке. Еще одно унижение, любезно предоставленное Томом.

– Амелия?

– Да?

– Не загони себя. Тебе только что разбили сердце. – Амелия открыла рот, чтобы возразить, но Пола отмахнулась от ее неозвученных слов, как от мухи. – А еще твоя жизнь перевернулась с ног на голову. Ты заслуживаешь передышки.

– Я в порядке, – сказала Амелия. – Как я уже сказала, я справлюсь. – Она подняла бокал, допивая остатки вина. – Иди, отдохни с остальными, – сказала она. – Завтра поработаю из дома. Увидимся в понедельник.