Текст книги "Мечта"

Лодка? Тая удивленно осмотрела привязанную снизу конструкцию. Откуда только она могла тут взяться? Наверное, ей на счастье! Самое время сбежать, пока это чудовище не сказало ей все то, что не успело наверху. Девушка сгребла с кухни закуску, никто не осмелился спросить ее зачем, бутылка воды и бутылка вина, плыть недалеко, землю видно, но все же этот закат нужно отметить.

Первыми в лодку полетели надоевшие каблуки и запасы продовольствия для хорошего плавания. Потом и сама брюнетка погрузилась, придерживая края развивающейся юбки. Удобные весла, она гребла такими летом в парке, когда возила парочек. Да, да, как только ей не приходилось зарабатывать.

Детская мечта стала реальностью. Прохладный ветерок, дальняя дорога и море, такое красивое и такое бесконечное. И она совсем одна в этом прекрасном мгновении. На ум приходила знаменитая ария Паваротти, которую она услышала, когда работала в гардеробе большого театра. Тая прикрыла глаза и начала напевать мелодию. Стоп, кто-то пнул ее с другого края лодки. Она подумала, что ей почудилось, но движение повторилось.

Откинув брезент, она увидела связанного Захара.

– Нет, ну ты не мог испортить мне этот вечер! – брюнетка обреченно развязала ему рот и принялась за связанные крепко руки. Хорошо, что она взяла нож, чтобы резать сыр и ветчину.

– Ты же могла испортить «Una furtiva lagrima», – Захар прокашлялся и потер распухшие запястья. – Что ты тут делаешь?

– Сбегаю с твоей вечеринки. А ты? – она закончила орудовать ножом и вернулась на свое место, забыв о веслах.

– До этого момента пытался спасти свою жизнь от людей, которые планировали увезти меня и убить. Теперь думаю, что Бог показал мне, что всегда может быть хуже, – он с интересом посмотрел на корзину за ее спиной. – Ты что-то прихватила?

– Да так, – она смущенно подвинула свой походный чемоданчик. Он бы все равно заставил ее показать.

– Серьезно? – он с удивлением доставал сыр, ветчину, вино, штопор, хлеб, воду, конфеты. Да тут год можно питаться ее запасами. – Ну ты еврей!

– Не еврей, а хороший хозяйственник! – Тая обиженно отвернулась. Но его смех заставил ее посмотреть снова на другой конец лодки. Он и правда смеялся во весь голос, невероятно красивый и естественный. Этим звуком он заставил сердце Таи растаять и забыть про недавние обиды.

Он открыл вино и нарезал закуски. Отправив в рот пару кусков, он запил их из горла и сел на весла. Тая не возражала, ей нравилось чувствовать себя девушкой в легком платье в горошек, пить вино, есть вкусняшки, любоваться пейзажем, пока ее парень гребет к берегу.

– Я любил рыбачить в детстве, – его серые глаза были необычно теплыми. – Мы с отцом часто ходили в море, а потом мама жарила нашу добычу, ворча, как много с ней работы.

– Почему сейчас так не делаешь? – она протянула к нему руку с кусочком сыра, Захар качнулся, но все же откусил.

– Мало времени. Это осталось в прошлом. Но гребец из меня хороший как видишь, – его губы дрогнули в улыбке. Он кивнул на бутылку, и девушка поднесла ее к его губам.

– Как тебя выкрали? Ты же был на сцене.

– Фокус с исчезновением удался. А так как все уже выпили, никто не подумал о том, что я не вернулся. Хорошая идея.

– А Злата? – она вспомнила, как они с Максом смотрели друг на друга и понимающе кивнула. Эти двое не заметили бы и слона верхом на пчеле.

– Спасибо, что решила сбежать от меня, – Захар сказал это искренне, без высокомерия и сарказма, по-доброму. Тая подумала, что никто не ранил ее так сильно, как этот человек, но ни с кем ей не было так хорошо. Захар подумал тоже самое».

– Боже мой, это просто прекрасно! – Жан Винсентович умилялся, не замечая, как странно смотрит на него Жасмин. Крок-месье и кофе он умял сам во время чтения, как и торт. – Они такие милые! Такие интересные!

– Можно теперь мне пойти поспать? – девушка шутливо улыбнулась, поставив ногу на пол, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений.

– Да, да, я тоже лягу, помечтаю вдоволь, – мужчина взлетел по лестнице, Жасмин захихикала и поднялась в спальню. Оскар даже не перевернулся, все еще был во власти сна. Потянувшись от души, она залезла под одеяло и обняла широкие плечи, его рука по-хозяйски накрыла ее тонкую талию. Она сладко уснула, вспоминая довольные глаза Дюрана-старшего.

8 глава.

Полдень на Чистых прудах отличался особым шармом, тем более, если встречаешь его в грандиозном кафе «#мечта». Ричард Рэц сидел на веранде плывучего бара за широким столом и смотрел на тихие плески воды. Завтрак из омлета, тостов и сока оказался вкуснее, чем он рассчитывал, поэтому настроение у него было приподнято. Мужчина приехал в Россию не в первый раз, но любое свое путешествие в эту страну считал дебютом. Он отметил, что за годы его отсутствия Москва стала свободнее в нравах и моложе в нарядах. Теперь 40-летнюю женщину тяжело было отличить от 20-летней. Мировая мода сделала подростковый стиль универсальным для любого возраста, эдакий униэйдж. В любой другой точке Земли это казалось естественным, но еще недавно Советская Россия, приняла это жадно и нетерпимо, дорвавшись, наконец, до обещанной Лениным свободы быть собой.

Ричард отпил кофе из белой чашки и посмотрел на вход. Четыре счастливые девушки искали его столик.

– Добрый день, – взмах руки и они уже стремятся к нему, чтобы узнать дальнейшие этапы прохождения конкурса. – Закажите что-нибудь? – они покачали головами, стесняются. – Ну хорошо. Раз вам не терпится, подойдем к сути, – легкая улыбка на загорелом лице, женщины не умеют ждать. – Я отдам вам четыре конверта, вскрыть его вы должны по одиночке. Почему? Потому что там задание для вас, только для вас, – он положил на стол элегантные темно-синие конверты. Каждый имел свой номер. – Вас осталось 15. В финал выйдут четверо, а победит лишь один. Завтра вы должны оставить свой конверт, внутри будет ваш ответ. Если вы пройдете это испытание, вы автоматически перейдете в финал.

– А если все 15 согласятся? – Амалия была достаточно цинична. Ей хотелось получить славу.

– Не согласятся, – Ричард продемонстрировал голливудскую улыбку. – Понимаете, это не простые решения. Это жертва, которую не каждый готов будет принести. Но я хочу сказать, что на кону многое. Приз – не просто деньги, Оливия, вы получите свою танцевальную школу с желающими посетить ее, Амалия, вы международную выставку с кучей коллекционеров, Грета, вам достанется главная роль в фильме именитого зарубежного режиссера, а вам, Жасмин, хороший агент, который пропихнет вашу книгу в топ продаж. Поэтому, прежде чем порвать этот конверт и навсегда забыть о случившемся, подумайте, чего стоит ваша мечта.

Выйдя из кафе, они пристроились на лавочку и сразу же вскрыли синюю бумагу. Амалия, одетая в объемное платье-рубашку ярко-зеленого цвета рассмеялась первой.

– Вы только послушайте! «Для достижения цели вам придется отказаться от всепоглощающей страсти, которая впервые заставила вас думать о ком-то кроме себя. Отвергнете ГГ, тогда вы станете на шаг ближе к мечте», – блондинка разорвала письмо и бросила прямиком в корзину. Георгий сам привез ее к этому кафе и ждал у себя как можно скорее. Они не могли оторваться друг от друга, не может быть и речи о том, чтобы стать чужими. Да и с какой стати Амалия Джибутти будет действовать по чьей-то указке? – Никто не будет диктовать мне, как жить. Я все решила. Жас?

– «Для достижения цели вам придется отказаться от пазла, который сделал вашу мозаику идеальной. Расстаньтесь с Оскаром, тогда вы станете на шаг ближе к мечте», – брюнетка последовала примеру подруги и избавилась от странной записки. Мужчина ее мечты ждал ее в кофейни, после того, как она уделит немного времени другим и поработает над новой главой, потому что Жан Дюран отпустил ее так рано из дома только с этим условием. Девочки зааплодировали. Ее цветастое платье все еще хранило запах дорожной пыли.

– У меня вообще непонятно что, – Грета потирала свои любимые джинсы, то есть Саввины джинсы, ловко украшенные подтяжками из его же коллекции. Его вещи всегда были лакомым кусочком и несмотря на то, что у нее давно была отдельная полка в его шкафу, Рей все равно продолжала заимствовать его одежду. – «Для достижения цели вам придется отказаться от пухового покрывала в лице вашего лучшего друга и союзника Саввы. Скажите нет на его вопрос, тогда вы станете на шаг ближе к мечте». Какой еще вопрос?

– Может, он хочет попросить тебя стать его женой? – Амалия разразилась хохотом, все эти ванильные штучки были не для них с Гретой.

– Да ну тебя, – девушка никому не рассказала о их споре. Она доверяла им, просто это было настолько личное, настолько только их, что распространятся об этом казалась кощунственным. – Оливка, что там у тебя? Давай, колись!

– Мне нужно не утешить Адама, когда ему это понадобиться, – она итак не собиралась делать это после вчерашней сцены. Черное боди все еще хранило следы его касаний, которые тело хотело повторить, а разум забыть. Оливия скрывала от подруг гораздо больше остальных, потому что верила в тихое счастье и вынесение сора из избы считала противозаконным.

– Вам не кажется странным, что эти задания такие точные? Откуда у них такая конкретная информация про нас? – Жасмин не доверяла почти никому, а тут дело было просто нечистым.

– Я тебя умоляю, расслабься! Я собираюсь вернуться в сексуальную кому, сделай тоже самое, – Амалия встала с лавочки и послала девочкам воздушный поцелуй. Остальные тоже прощались и расходились в разные стороны.

Ричард Рэц смотрел на эту картину с террасы, располагаясь все за тем же столом. Он любил долгие посиделки по утрам в выходные. Прохожие были вальяжными и, счастливыми.

Загадочная улыбка скользнула по его губам, женщины такие женщины. Что не скажи, все равно сделают по-своему, все равно проболтаются. Они считают, что им нечего скрывать друг перед другом, но только человек со стороны мог заметить, что они яростно порвали бумагу, а конверты незаметно бросили в сумочки.

Жасмин пришла домой первой. Она накинула халат на голое тело и села на мягкий красный диван, который использовала и как кровать, естественно. Комнатка в восемь метров с отклеенными в некоторых местах обоями, с гостьей в виде огромной крылатой моли, которая навещала ее каждый день и ни один дихлофос не мог предотвратить это. В свете дня и после посещения деревянного дома, это место не выглядело таким романтичным, даже расположение не окупало ничего. Из коридора послышались крики хозяйки, которая все еще ругалась с соседкой по поводу надоевших голубей, которых та подкармливала. Сколько еще она будет жить в чужих домах по чужим правилам? Сколько еще у нее не будет права диктовать условия хотя бы где-то, в чем-то? Дипломатия, которая была свойственна этой темноволосой девушке, надоедала также, как красивый дорогой костюм, который требуется носить изо дня в день. Ей хотелось самой контролировать свое время, не зависеть от мнения старушки, от настроения начальницы. Что за жизнь, в которой ты не принадлежишь себе, а принадлежишь другим? Что за жизнь, когда ты каждый день наступаешь себе на горло и делаешь то, что нужно, а не то, что хочется? Бояться сделать неверный шаг и быть уволенной или бездомной. Остаться без денег, которые позволяют украшать будни бесчисленными завитушками и яркими моментами. Да, самого главного за деньги не купить. Она встретила Оскара тогда, когда так было нужно и никакие купюры не смогли бы приблизить этот момент, зато они бы точно скрасили ожидание. Просыпаться утром в своей квартире, где не нужно никому улыбаться, где все лежит так, как ты положила вчера. Принять душ, потому что только ты можешь занять ванную и тебе никогда не придется ждать. Выйти из дома, когда на часах десять утра и пойти по Покровке чуть быстрее, потому что везде завтраки заканчиваются в одиннадцать. Зайти в любимый «Кофе Хаус» у метро Китай-город, взять американо с молоком, ролл с ветчиной и омлетом и круассан с голубикой. Сесть на высокий стульчик у окна, смотреть как прохожие идут по делам, пока ты смакуешь момент за моментом. А потом воткнуть наушники и под нежный голос Андреа Бочелли пройтись до дома. Открыть ноутбук и начать писать очередную главу под аккомпанемент всех знаменитых песен. Все это могло бы стать ее, если бы она согласилась расстаться с Оскаром. Они могут просто на время сделать вид, что не вместе. После конкурса все вернется на круги своя, она сможет усидеть на двух стульях…

Темно-синий конверт лежал у нее на коленях. Нет, это не ее дорога. Дело не в том, что она не может соврать ради цели, может. Вся соль в идеалах и принципах, которые распространились при помощи кровеносной системы и попали в каждую клеточку девичьего организма. То, что делает человека человеком, то, из-за чего наша запятнанная обстоятельствами душа отмывает свои незримые края. Границы, которые каждый сам себе устанавливает, в которые свято верит. Жасмин был уверена, что талант найдет дорогу, что песня Алессандро Сафина «Vincerò» не зря стала ее девизом, что можно забраться на вершину, не скидывая других вниз. Она смело порвала бумажку, написала Оскару, что скоро будет и нажала кнопку создать документ:

«8 глава.

Захар выпрыгнул из лодки и вытащил на руках Таю, которая почему-то не сопротивлялась. Он не хотел вызывать водителя, не хотел ехать в дорогой отель и снова становится чужими. В кармане остались евро на чаевые, хорошо, что он никогда не выходит из дома без денег. Они шли молча по вымощенным парижским улочкам, рука об руку.

– Стой здесь, – блондин потерялся в прохожих, но через пару минут вернулся с огромным карамельным яблоком в руках. – Это тебе, – он, даривший женщинам меха и бриллианты, никогда не волновался, как они отреагируют, но не теперь, не с этим фруктом. Брюнетка расплылась в счастливой улыбке и почему-то заплакала. – Ты чего ревешь? Не любишь яблоки?

– Люблю, – ее зеленые глаза переполняла благодарность, которую он никогда до этого не видел ни у одного человека. Больше не нужны были слова, она прижалась к нему всем телом, обнимая его широкую фигуру. Захар зарылся носом в ее растрепанные ветром волосы, сегодня с ней он будет типичным парижским влюбленным.

Два часа они за руку ходили по городу, несколько раз прерываясь на круассаны и кофе. Что еще можно есть во Франции, если вы парочка? Вечерело. Он хотел показать ей то, что должен увидеть каждый раз в жизни: Эйфелеву башню.

– Боже, какая же она красивая! – Тая хлопала в ладоши и смеялась. Разве может вечер быть еще прекраснее? Может, когда Захар потащил ее на смотровую площадку. Миллион ступеней и вот он, город мечты на ладони, горящий огнями и пахнущий любовью, он опьянил все вокруг. – Кажется, я в тебя влюбилась, – так легко и просто она сказала ему эти слова, не отворачиваясь, не стесняясь. Блондин, давно потерявший чувство реальности происходящего, поцеловал ее так, как целуют самую главную женщину в жизни: бережно. Он касался ее мягких, просящих продолжения губ так, словно они сахарные и растают, если он задержится возле них на лишнюю секунду. Сладкая пытка, отдалять их и приближать, он дразнил ее, разжигал огонь, который уже давно ломает ему кости вместе со всеми принципами.

Они не поехали к себе, они остались в двух шагах от знаменитого символа, чтобы утолить жажду, которую испытывали их тела. Тая все с большей жадностью ловила его поцелуи, прижималась к нему, но Захар продолжал контролировать себя. В этот раз он хотел дать ей то, что она заслуживает, он хотел дать ей нежность, дать любовь. Его движения раньше такие порывистые стали ласковыми и аккуратными. Он гладил ее кожу, целовал каждую линию, не слушая ее призывы, не поддаваясь инстинктам. Он хотел, чтобы всю ночь она мучилась в его руках.

Тая проснулась, но не открывала глаза. Она боялась, что все повториться, что эта ночь останется в прошлом, а ее избранник исчезнет на очередной деловой обед.

– Моя, – его нежный поцелуй и больше ничто не сотрет улыбку с ее лица. Он был так близко, он не ушел, он ее не оставил. Они были абсолютно голыми и абсолютно счастливыми. Захар отнес ее в ванну на руках, брюнетка смеялась и болтала ногами. Это было лучшее время. Теплая вода и много пены, он сам вымыл ей голову, прижимаясь к ее просящему телу. Удивительно, что после бурной ночи и короткого сна желание не покинуло их, в следствии чего утренний душ занял огромное количество времени.

Они вышли на улицу только к 11, когда в городе бурлила жизнь. Милый официант одарил их понимающей улыбкой и предложил плотный и калорийный завтрак-обед.

– Поехали в Барселону? – блондин попивал кофе, не в силах покончить с остатками на тарелке.

– Ты меня спрашиваешь? – она округлила зеленые глаза, которые на солнце стали еще ярче, еще обворожительней.

– Да, я хочу спросить. Поедешь со мной в Барселону? Ты и я, никаких гостей, друзей, дел. Просто побудем наедине друг с другом, – он был полон надежд и эмоций, ему хотелось сбежать с этой райской птичкой в теплые края, где они смогут забывать об усталости днем и об одежде ночью.

– Я поеду с тобой куда угодно, – Тая не хотела этого говорить, но эта была правда. Прошлые обиды, прошлый опыт, это все не имело смысла. Ведь если любовь – не сумасшествие, значит это нелюбовь.

Неделя солнечной Испании, неделя райской неги. К черту расписание, к черту режим, к черту здравый смысл. Они ели, что хотели и когда хотели. Они занимались любовью жадно, страстно, осторожно, нежно, долго и быстро. Весь город, каждая улочка стала тропой к отелю, где они могли остаться наедине. Счастливые часов не наблюдают.

Однажды вечером, поедая пиццу в кровати рядом с прикрытой простыней Таей, Захар вспомнил, что не заряжал телефон целую вечность, как и его спутница. Он поцеловал ее макушку и нехотя вылез из мягкой постели. Тысяча пропущенных от коллег, сестер и самых разных служб. Звонить никому не хотелось, не сейчас. Но предательские смс о доступе его номера распространились моментально.

– Ну ты даешь, братец! – Злата кричала в трубку странно довольным голосом. – Если бы не твой помощник Вадим, отследивший операции по карте, я бы подумала, что вы умерли. Значит романтическое путешествие на двоих?

– Что-то вроде того, – он улыбнулся призывно выставленной худенькой ножке.

– Тогда не буду о делах, скажу лишь, что тебе пора вернуться, пока Арина не притащила тебя силком.

– За столько лет рабского труда я заслужил отпуск, тебе так не кажется? – он поманил к себе растрепанную Таю, она грациозно подошла на дрожащих от усталости ногах. – Поговори с ней.

– Привет, – брюнетка сжала в руках новомодный смартфон, пока Захар впился губами в ее шею, какая же сладкая пытка эти его поцелуи!

– Дорогая, ну хоть ты прояви смекалку, привези братца домой! – на заднем фоне смех Макса, кажется, он получил за свои покусывания в ненадлежащее время. – Я понимаю вас как никто, но мы теряем деньги, все хотят видеть братца, отказываются с нами говорить.

– Хорошо, я поговорю с ним, – она повесила трубку и оттащила светлую голову от своего плеча. – Пора вернуться в реальность.

– А мне и здесь хорошо, – удивительно нежный, он закинул ее на плечо и понес назад к их любовному гнездышку.

– Нам будет хорошо везде вдвоем, – Тая посмотрела в серый омут. Она верит ему, верит их любви. Все будет также, как и здесь. Они будут счастливы. Там, в их огромной квартире с большими гардеробными и вместительными столами.

Москва встретила влюбленных проливным дождем. Тая прижималась к задумчивому Захару и не могла поверить, как сильно скучала по этому жестокому городу. Прекрасные пальмы, добродушные люди никогда не заменят этой гордой красоты, этих родных прохожих.

– Я поеду в офис, иначе от тебя уйти не смогу, – он поцеловал ее губы еще десять раз. – Жди меня на ужин и сильно скучай.

– Я обещаю, – он не брился целую вечность, но эти колючие щеки были самыми приятными на вкус. Девушка обернулась, он все еще смотрел на ее уходящие шаги. Какой же он красивый.

– Останови на секунду, – Захар забежал на украшенное крыльцо с табличкой знаменитого ювелирного завода. – Добрый день, мне нужно обручальное кольцо с крупным черным бриллиантом и сделаем гравировку.

Арина не находила себе место. Вот уже неделю ее дорогой брат слонялся по Европе словно подросток, у которого нет обязательств. Злата сообщила ей о его приезде. Эта девчонка совсем задурила ему голову, тает будто мороженое на солнцепеке.

– Сестренка, – он ворвался в джинсах и странной майке с затуманенными глазами и непривычно заботливый. Приворожила она его что ли? – Как твои дела? – он сел на свое законное место, не сделав замечание по поводу того, что она сидит на его столе.

– Серьезно? – блондинка старалась держать себя в руках, но еще утром она застала любимого мужа за перепиской с какой-то шалавой, настроение было не самое солнечное. – Ты бросил бизнес и укатил в Испанию с этой шлюхой, как тебя понимать?

– Не смей говорить о ней так, – он стал суровым, стал прежним. – Ты поняла меня? Раз и навсегда запомни, ты будешь относиться к ней с уважением, она вот-вот станет твоей невесткой.

– Что? – Арина встала на ноги. – Ты ведь шутишь?

– Нет, – его тон снова стал беззаботным. – Я заказал кольцо, все решено. Настоятельно советую тебе принять сей факт.

– Послушай, она не впишется в твою тусовку, подумай сам, среди послов и министров девочка со школой за плечами, работница ларька, твой авторитет упадет.

– Как же тебе повезло, что ты моя сестра. Никому другому я бы не простил таких слов. Не испытывай мое терпение и не лезь в мою жизнь.

– Ты похоже забыл, что она ребенок, черт тебя дери! Ей не место в нашем мире, не место с тобой! Она попалась на твои деньги, на твое лицо, но что будет, когда ты потеряешь к ней интерес, пресытишься ее простотой и захочешь большего? Так всегда происходит.

– Напомни, в какой момент я спросил твое мнение? – Захар поднялся, не желая продолжать разговор. Он хотел вернуться в мир ее зеленых глаз.

– Опомнись! Ей не нужно ничего, кроме твоих денег! Она такая же, как наша мать, она бросит тебя, как только встретит своего суженого.

– Заткнись, – он схватил ее за руку. – Не смей сравнивать ее с этой дрянью! Не смей обсуждать мою личную жизнь! Не смей указывать мне на расчет! Ни с твоим мужем, ни с твоими затратами, покрытыми моей картой. Молчи!

– Злишься, потому что знаешь, что я права! – Арина выдернула свою руку и отошла к окну. – Ты думал, я как Злата смирюсь ее появлением и не суну нос, куда не просят? Тебя развели, как последнего лоха. Ты думал, купил эксклюзивные права у ее папаши? Ты взял товар с распродажи! Посмотри-ка, – она достала толстую папку с данными. Куча цифр и фактов, показаний свидетелей из чего следовало, что год назад Таисия уже была связана с богачом. Она жила с ним какое-то время, а официально числилась сиделкой на добровольной основе, без зарплаты. Каша в голове и ревность, которая затмила его сознание. Это создание, которое он считал хрупким и невинным, было коварным и расчетливым. Этого не может быть.

– Это ничего не доказывает, – даже он сам не поверил своему дрожащему голосу. Вся сказка катилась в тартарары.

– Нет, но это доказывает, что ты не первый богач в ее жизни, – Арина ухватилась за эту возможность, как за последнюю надежду. Она четко знала, что в их семье огромное место досталось ревности. Их слабое место, по которому она беспощадно ударила своего родного человека. – Он молод и не женат. Она жила в его доме два месяца. Многое могло случиться.

– Не то, что ты думаешь, – он знает, он видел. Он был ее первым мужчиной.

– Мне ли тебе рассказывать, что женщины могут восстановить свою невинность. Или позволить мужчине изведать другие пригодные места, – Арина ликовала. Червяк сомнения, который ворвался в его сердце, быстро проест дыру. Шах и мат.

Захар возвращался домой полный гнева. Он уже не хотел объяснений, не хотел разбирательств. Его уязвленная с детства вера потерпела поражение перед коварной интригой сестры. Сам не свой он открыл тяжелую дверь своей роскошной квартиры. В нос ударил сладкий запах печеных булочек.

– Ты как чувствовал, я только доделала пасту и пирог. Свечи и вино на столе. Что случилось? – ее радостное лицо погасло. Он стоял в коридоре чужой и отстраненный, как в ту страшную ночь. Ее сердце упало куда-то ниже пяток, не к добру. Звонкая пощечина и следом вторая.

– Выметайся из моего дома! – еще один удар ладонью, Тая не проронила ни одной слезы. Она закрыла лицо руками и сползла по стенке под его напором. – Я сказал пошла вон! – Захар схватил ее за руку и выставил за порог. Дверь с шумом захлопнулась. Она стояла в элитном подъезде с красными следами на лице и полным разочарованием в глазах. Домашние тапочки чувствовали каждую неровность под ногами. Ничего не изменилось. Ничего не изменится. В фартуке и легком платье она пошла вдоль улицы без единой копейки и возможности позвонить. У нее была только одна дорога и она точно знала, что на это место ее нога уже никогда не ступит».

Все это время Оливия активно игнорировала многочисленные звонки Адама, она решила отдать завтра конверт с положительным ответом. Ей хотелось навсегда стереть из памяти его приставания.

– Доброе утро, красавица, то есть день, – армянский Миша пытался выглядеть расслабленным, но выходило плохо. Студия была забита старыми и новыми бабушками, которые хотели весело провести время. Евдокия Аркадьевна, главный распорядитель и тех и других, разминалась у входа, позволяя лосинам обтягивать свои ноги. За что бы не бралась эта женщина, она все делала хорошо. Поэтому любое па можно было копировать с нее, герой труда и пример для подражания.

– Мишанька-то совсем поплыл от нашей Оливии Семеновны. Глянь-ка, как бельма выкатил, – женщина рассмеялась, отчего остальные тоже позволили себе подколоть покрасневшего парня. Никто не догадывался, что хуже всего пришлось брюнетке, которая сгорала от стыда перед человеком, которого высмеивают из-за нее. Как бы ей не хотелось, она не могла ответить на его чувства, не могла предать Адама.

– Ты чего тут засела? – Антонина Семеновна, которая успокаивала ее в прошлый раз и была готова сделать это снова, стояла в дверях, одетая как все женщина из аэробики 80-х.

– Все хорошо, я переоденусь и выйду, – Оливия тряслась от каждого непрочитанного СМС, это оказалось сложнее, чем она думала.

– Значит дело в блондинчике. Что там у вас не сложилось? – она уже примостила объемные бедра на край деревянной лавки. София Артуровна при помощи внучки уже показала им знаменитый танец для конкурса, после чего они уверовали, что у этих двоих все лучше некуда. – Я жизнь прожила, я смогу подсказать.

– Ничего у нас не сложилось. Он женится на другой, он обидел меня и все вроде понятно, только…

– Сердцу не прикажешь, – Антонина Семеновна тепло посмеялась и села поудобнее. – Когда я встретила Виктора, своего мужа, мне было семнадцать лет. Я только поступила в училище и собиралась стать мастером на фабрике. А тут мой дядя, водитель на грузовике, привозит солдатиков-передовиков. Зима была холодная, стемнело давно, а они столько часов к ряду в дороге. В общем, как только я увидела его сразу пропала. И он также. Думали ли мы, что у него невеста в поселке, а у меня годы учебы впереди? Нет, поженились через месяц и 56 лет душа в душу. Подруги все рассказывали у кого пьет, кого бьет, гуляет, деньги не приносит. А мне стыдно признать, даже не накричал на меня ни разу. Все как-то само собой сложилось у нас. Вот как бывает.

– Это не тот случай, – Ан обожала подобные истории, но вечное расхождение было в том, что своего человека чувствуешь сразу. Если Адам этого не ощущал, то это – игра в одни ворота.

– Как знать, какой случай тот. Век живи – век учись. И не такое бывало, – Антонина Семеновна поднялась, галдеж нарастал, сейчас прибегут все остальные. – Скажу, что у тебя молнию заело. Давай быстрее, время все расставит по своим местам.

Амалия Джибутти сохранила конверт, потому что испугалась, как легко отошла от цели, как только на пути замаячил Георгий. Она написала ему, что ей срочно нужно поехать домой. Эксцентричная художница и ярая вольнодумка жила в обычном панельном доме на станции метро Беляево. Однокомнатную квартиру она снимала напополам со своей закадычной приятельницей Юлей, которая все время проводила в путешествиях с богатыми немолодыми кавалерами. Это место было нужно ей в качестве склада вещей, Амалию такой расклад устраивал.

Такие квартиры называют «бабушкиным вариантом». Если говорить точнее, каждая мелочь здесь отдавала нафталином и Советским Союзом. Благо, их хозяйка принимала дань у себя на квартире раз в месяц и несмотря на то, что жила она двумя домами дальше, эта женщина никогда не пересекала порог старенькой квартирки.

Блондинка переоделась в плюшевую розовую пижаму, которую считала безвкусной, но удобной, поэтому она держалась в строжайшем секрете ото всех. Волосы в пучок и долой макияж, тут она позволяла себе оставаться без защиты. Включив на компе очередной выпуск «Битвы Экстрасенсов» она заказала чикенбургер, который неприлично есть при людях, и картошку фри с любимым соусом Блю Чиз.

Темно-синий конверт призывно смотрел с верхней полки. Здесь, где ее жизнь превращалась в обычную, она серьезно задумалась над тем, какая привязанность для нее страшнее: к мужчине или к деньгам. К обоим пунктам она всегда относилась легко и просто, считая их просто вишенкой на торте жизни. Но шли годы, потребность независимости уступила место житейским нуждам. В один прекрасный день, она пала так низко, что составила резюме на известном сайте и продала свою свободу ежемесячному стабильному доходу. А теперь она превратилась в Оливию и хранит верность двуногому существу. По всем углам единственной комнаты красовались ее работы, картины со времен учебы и те, что она считала лучшими, но никто не захотел их купить. Как долго может храниться искусство и когда оно уже залечит ту черную дыру, которую так легко заполняет Георгий?

В дверь позвонили. Девушка надела тапочки-зайчики и взяла приготовленную наличку.

– Добрый вечер. Сколько я вам должна? – ее зеленые глаза не были похожи на лисьи, она была такой, какой ее запрещено видеть даже подругам и на нее из дверного проема смотрел шокированный ГГ. Испуг и вот она уже закрыла дверь перед его носом. Как так? Как он узнал ее адрес? Почему вообще он здесь и чего хочет от нее? Снова дверной звонок и настойчивый стук в дверь, кажется, он хочет высказать свое мнение об увиденном. Она ни за что не откроет ему.

– Амалия, я не уйду, пока не поговорю с тобой! Впусти, пока соседи не вызвали полицию! – Георгий был настроен серьезно, он продолжал стучать. Блондинка вспомнила противную бабку из соседней квартиры, которая совала свой нос во все близлежащие дома и считала своим долгом вызывать мужчин в форме по любому поводу. Выбора не было, ей пришлось щелкнуть замком. Георгий вошел в безбожно ветхую квартиру, не отрывая взгляда от необычной девушки. Еще утром он видел в ней роковое влечение, и он думал, что понял ее. Потом днем она отменяет встречу под невнятным предлогом, отчего он приходит в бешенство, узнает ее адрес в бухгалтерии, едет, чтобы разоблачить ее нового любовника, а тут эта девица одна в умилительной пижаме.