Текст книги "Мечта"

– Мой руки, я накрою, – просто пережить. Это надо просто пережить. Тая улыбнулась довольной матери и понесла поднос на стол.

К удивлению, Захар и Антонина Семеновна быстро нашли общий язык. Он врал ей о том, как они развлекаются, о том, как Тая ругает его из-за вечной работы, о том, как долго они не решались на этот шаг, потому что ей нужно было стать совершеннолетней. Он даже умудрился наплести про летнюю свадьбу, о которой мечтает невеста, он-то согласен хоть сейчас. Брачную ночь уже провел, горькая усмешка, но Тая молчала. Она смертельно боялась этого ледяного человека и давалась диву, что женщина, которая ее родила не видит этого.

Антонина Семеновна с болью в сердце отказалась от ночевки у молодых. Дочь, которая плакала и просила, столько лет ей так тяжело сказать ей нет, столько лет приходится это делать. Нерадивый муж наверняка ушел делать очередную ставку, а ей еще нужно на уборку к семье Наумовых, о чем она никогда не скажет дочери, ведь выходной получился только за счет того, что эта пара в отпуске и она может провести уборку ночью.

Тая пулей проскочила в комнату и плотно закрыла дверь. Час, второй, он все не приходил и страх потихоньку отпустил ее. Можно было поспать для разнообразия. Ведь мама взяла выходной ради нее и даже ни разу не заговорила о том, как нужны деньги.

Брюнетка сняла душное платье, как будто броня свалилась. Тело, покрытое синяками от чужой хватки, все еще ныло. Но это пройдет, станет историей и когда-нибудь она не сможет вспомнить его лица. Когда-нибудь Бог ее милует…

Захар открыл дверь и увидел последствия своего гнева. Это не было в его характере поступать так, но вчера он был сам не свой после увиденного. Пусть скажет спасибо, что он не забил ее до смерти, а ведь хотелось.

Тая ни сразу заметила мужчину, он открыл дверь своим ключом и тихо стоял у двери. Сама на себя накликала беду. Слезы потоками хлынули с ее глаз, она прикрывала руками свое израненное тело, не может быть, чтобы это повторилось. Не может быть.

Она попятилась вглубь комнаты и скрылась за занавесками. Дрожащие руки нашли что-то похожее на одежду на стуле. Подойдет все что угодно, лишь бы этот монстр не смотрел на нее.

– Тебе идет, – Захар бесстыже улыбался, оглядывая хрупкую фигуру в его баскетбольной майке. Для нее это было укороченное платье, а копна черных кудрявых волос рассыпалась по плечам. Хороша, как не крути, а он-то ее покрутил. – Я пришел сказать, что открыл счет для твоей матери. Твой отец не сможет воровать деньги из банка, а ей будет легче. Правда, не думаю, что она оставит работу.

– Почему ты это сделал? – она не приняла бы от него даже рай земной. Низменное животное.

– Потому что она мне нравится. Моя мать такой не была, – он был как всегда холоден и спокоен. – Я расскажу тебе о ней за кофе. Пошли на кухню, сваришь.

– Я переоденусь…

– Нет, останься так. Мне нравится, – это была первая женщина, с которой он не сорвал свою одежду. Его любовницы не раз были отвергнуты из-за того, что натягивали его рубашки. Его дорогие и качественные рубашки, на свое выпуклое тело. Растягивать такую ткань, пропитывать ее своим запахом, просто кощунство. В конце концов, после любой связи, он даже полотенце не надевал, спешил смыть чужие следы.

Пока Тая варила кофе, Захар уселся за барную стойку и хорошенько ее осмотрел. Фигура ладная, но недокормленная, худовата на его вкус. Зато какие ноги… Правда синяки все портили. Не стоило вести себя так грубо. Кто бы подумал, что у нее такая нежная кожа. Или он не рассчитал ночью силу? Она ведь слабо сопротивлялась, только плакала и просила. Ладно, первый блин всегда комом. Переживет.

– Итак, о моей матери…

– Не стоит мне рассказывать. Это не мое дело, – ее тихий голос был пропитан ненавистью, что не могло его не подзадорить. Так уж устроены мужчины, как только видят, что женщина хочет убежать, им хочется ее остановить.

– Тебе нужно знать, потому что мое недоверие к женщинам – прямой продукт ее поведения, – было ощущение, что он говорил о старой сказке, а не о том, что ранит каждого человека, не о себе. – Так вот, она не любила моего отца. От слова совсем. Вышла замуж из-за нужды за хорошего, но уже не молодого мужчину, зато при деньгах. Родила нас троих. И вроде все красиво: он ее боготворил, мы росли здоровыми и сильными. Но вот однажды она встретила свою детскую любовь: Саида. Восточная сказка оказалась сильнее привязанностей, поэтому она бросила нас и уехала с ним очень далеко, – девушка разливала кофе, не произнося ни слова, он не видел ее лица, но хотел. Раньше он говорил об этом только с психологами. – Я никогда не видел ее больше. Отец повесился через неделю после ее побега. Не смог смириться с утратой. Опекунство взял наш дядя, не скажу, что он проявлял к нам хоть грамм милости. Зато, как только мне стукнуло восемнадцать, я отжал у него каждую копейку и разрушил его бизнес. Он стал голодранцем, а я обрел покой, – он смотрел, как она уткнулась в чашку и не произнесла ни реплики, ни звука. – Это начинает бесить меня. Ты вообще слушаешь, что я говорю?

– Слушаю и очень внимательно.

– Тогда почему молчишь? Совсем меня не жалко?

– Мне вас? Нет, и никогда не будет, – зеленые глаза полыхали ненавистью до самых краев. – Но мне жаль мальчика, который лишился детства из-за эгоизма матери и отца. Мне жалко, что он не нашел сочувствия у дяди. Мне жалко, что столько лет он лелеял свою злобу, которая убила в нем все хорошие качества.

– Ты меня совсем не знаешь, у меня полно хороших качеств. Любой сотрудник подтвердит, – его кофе был необычайно вкусным, но он не подал виду, эта девчонка и так наглеет на глазах.

– Сотрудники? А у вас есть друг или любимая женщина? Кто-нибудь, кто любит вас не за деньги и блага, а просто так, от души?

– Есть конечно, – он судорожно перебирал имена любовниц и товарищей по вечеринкам, партнеров по бизнесу. Нет, все замешано на деньгах. Но проиграть ей не хотелось, лучше мерзкая ложь. – Вот, например, Наташа.

– Фу, еще и врун! – Тая сморщилась и встала со стула. – Если бы хоть одно живое существо вас любило, вы бы никогда не поступили так со мной, – она пошла в сторону своей комнаты, оставив свой кофе недопитым.

– Эй, сядь на место! Я не договорил!

– А вы меня побейте и притащите назад. Как раз в вашем стиле, – она и сама не знала, как набралась столько смелости. Может, потому, что все самое страшное уже случилось, может, потому, что она знала, что ему стыдно.

– Стоит стать к женщине чуть внимательнее, все! Она плюет на правила с высокой колокольни! – его крики остались без ответа, он тоже хлопнул дверью, чтобы не оставаться в долгу.

Ночь была лунная, но непонятно почему Тая то и дело просыпалась. Ключ в замке защищал ее от непрошенного визита, но беспокойство, которое смутило ее сердце все никак не проходило. Вдруг скрипнула половица. Любой другой не обратил бы на это внимание. Старый дом, всякое бывает. Но девушка верила своей интуиции. Взяв из-под подушки припрятанный с ужина нож, она через ванну вышла в коридор. Двойные двери очень полезное изобретение человечества. Ее маленький вес позволил остаться бесшумной, чья-то тень выскочила за дверь. Недолго думая, она рванула в комнату Захара. Парень позеленел, кажется, не мог дышать. Всего минута, всего минуту помедлить, и эта история останется позади, она будет свободна. Это даже не убийство, просто закрыть глаза на то, что он при смерти.

Два часа спустя она все еще сидела в реанимации, поджав ноги под себя. Арина оплачивала счет, а Злата не выходила из палаты. Тая не могла не уйти, не зайти внутрь. Она спасла его и этим самым подписала себе пожизненное заключение. Кто-то пробрался в дом и ввел ему смертельную дозу лекарства внутривенно. Каких-то десять минут, и она бы сейчас давала показания в полиции. Ну почему она такая непроходимая дура!»

6 глава.

Люди говорят, что любовь бросается на шею тем, кто бежит от нее. Георгий пристально смотрел на свою соседку по кабинету и рассуждал, почему он позволил ей сюда сесть. Для него личное пространство было чем-то священным. Стоит ли говорить, как тяжело ему было принять тот факт, что эта блондинка – первая женщина, увидевшая его квартиру. Да еще и в первый день знакомства! Первая переступила порог его кабинета, первая привязала его к себе на столько дней подряд, первая, от которой он не мог оторваться. Первая… Он невольно поморщился.

Амалия что-то активно изучала в интернете, заправив за ухо объемную прядь. Она не обращала на него внимания, не смотрела исподтишка, не пыталась красиво сесть или изогнуть спину, отчего выглядела еще сексуальней и злила его еще сильнее. А что эта за история про 25 лет? Она даже под венец не тащит его! Его! Молодого перспективного дизайнера и общепризнанного красавца с хорошей техникой не только в работе. Да он идеал, девушки убивались ради ночи с ним, а эта…

– Продолжим наш марафон после работы? – Георгий ненавидел себя за этот вопрос, но все нутро горело от воспоминаний их сегодняшнего приключения, ему хотелось большего.

– Нет, у меня есть планы, в другой раз, – Амалия не повернула голову, но всей кожей чувствовала, как он сверлит ее взглядом. – Тебе тоже надо отдохнуть от меня.

– Что значит тоже? – брюнет старался соблюдать спокойствие, но отрицательный ответ вывел его из себя. – Кто еще отдыхает от тебя?

– Не говори глупости. Я имела ввиду, что мы много времени провели вместе. Пора немного отдалиться, – она до костей боялась близости и привязанности. Эта нить, что протягивалась из ее груди к его, была страшной обузой. Поэтому она не сказала, что вечер ее освободился, ТЦ отменился, а ей совсем нечем заняться.

– Какие у тебя планы? – ГГ сел на край ее стола. В его темных глазах были сотни вопросов и подозрений, множество обвинений, которые он сдерживал ради своей гордости и независимости. – С кем-то встречаешься? – напряжение в голосе скрыть не получилось.

– Да, ничего особенного, шоппинг с подругами, – Амалия чувствовала, что сейчас лучше не играть с ним. Она все еще делала вид, что активно читает, хотя все внимание было устремленно на боковое зрение, которое отчетливо заметило, как напряглась каждая мышца ее начальника.

– Ты можешь сходить по магазинам со мной. Это экономично и у меня хороший вкус. К тому же, я пригоден не только для постели.

– Зачем тебе это? – она вцепилась в него зелеными глазами. Дипломатичность проиграла возмущению, он хотел ее приручить. – Серьезно, зачем? Нам хорошо вместе, но мы оба – свободолюбивые эгоисты.

– Я никогда не был на свидании, – он пригладил зачесанные волосы, которые идеально лежали при любых обстоятельствах. Как странно говорить с кем-то о самом сокровенном.

– Как это? Совсем никогда? – Джибутти посетила миллион свиданий за свою короткую жизнь, правда никогда не повторяла эту процедуру с одним и тем же человеком.

– Можешь контролировать свой шок? Вообще-то, мне не так просто говорить об этом. Личное есть личное, – Георгий выжимал из себя каждую букву. Оказалось, что маска соблазнителя прилипла намертво и теперь невыносимо тяжело просто болтать с девушкой, которая ему не безразлична, как он уже себе признался. Внешностью и деньгами он мог обеспечить себе прекрасную ночь, но еще никогда прежде он не пытался построить каких-то отношений. Он хочет отношений! Какой позор…

– Извини, – девушка рассмеялась его непривычному смущению. Сначала ГГ разозлился, но от ее улыбки любой смягчиться. Он последовал ее примеру и позволил себе расслабиться. – Для первого свидания шоппинг не лучшая идея.

– Подскажи, как это делается. Куда ты хочешь пойти? – «первое свидание». Значит будут и другие, ведь она присвоила этому порядковый номер.

– Ужин и кино. Можно поменять местами. Не будем изобретать колесо. Классика всегда хороша.

– На какую романтическую ахинею идем? – ему нравились комедии и мелодрамы, но в мире мужчин, о таком говорить было как-то не принято. Проще свалить выбор на девушку, чтобы потом мечтать, что она ткнет на правильный фильм, и ты сможешь на два часа забыть о правилах и наслаждаться красивой историей.

– Вот только не надо стереотипов! Я предпочитаю триллеры и ужасы, – Амалия, заметившая в первый день их знакомства у него в кошельке старенький билет на ванильную картину «До встречи с тобой» знала о том, что скрывалось под ледниками. Сама она предпочитала что-то кровавое и интеллектуальное по типу «Пилы» и так как сегодня ее уступкам не было конца, она даже согласилась на свидание со старым любовником, может хотя бы настоять на выборе фильма.

В кинотеатре Георгий выглядел слегка нелепым. Как будто он никогда не ходил туда до этого. Они купили билеты на «Незнакомцы. Жестокие игры», обещалось много сумасшедших философий. Попкорн и кола были необходимыми атрибутами просмотра для Амалии, ее спутник не спорил.

Когда они вошли в зал, свет еще горел. Задний ряд считался местом для поцелуев, но блондинка уверила себя, что это просто результат того, как сильно она не любит топот чужих ног сзади. Кресла были пустыми.

– Неужели все разом решили опоздать? – девушка заняло место посередине.

– Понятия не имею, – он не стал говорить, что выкупил все билеты по интернету. Общественные места вызывали паническую брезгливость, но сказать об этом Амалии он не решился. Да и все это можно списать на романтичную натуру. Вдвоем им будет куда приятнее.

– Ты собираешься так просидеть весь фильм? – ее русая бровь изогнулась, он кивнул, не понимая, в чем проблема. Девушка взяла его руку и положила на свои плечи, удобно устроившись на его груди.

– Это обязательно? Мы не можем посмотреть фильм, сохраняя личное пространство? – Георгий не хотел, чтобы она услышала, как забилось его сердце. Ему было на удивление хорошо и комфортно.

– Тшш, смотри молча, реклама начинается.

Свет погас и в обитом бархатом зале осталось два махровых эгоиста, которые нуждались в объятиях сильнее, чем во впечатлениях.

«4 глава.

– Должен же кто-то о нем позаботиться, – Злата смотрела на сестру с непониманием. – Как будто ты не знаешь, как он относится к посторонним в доме.

– Эта девка его не напрягает, – Арина ткнула пальцем на сидящую недалеко Таю. – Он как очнулся все спрашивает о ней. Так пусть она и ухаживает за ним! – блондинка одарила ее брезгливым взглядом и направилась к лифту.

– Ты не обижайся, – Злата присела на соседнее кресло и улыбнулась. – Она ревнует, всегда такой была. Но тебе правда легче всего с ним справиться, – знала бы она, что он творит за закрытыми дверями. – Хоть вы и держите в секрете ваши отношения, это очевидно. Он как пришел в сознание говорит только о тебе. Зайди к нему.

Ну уж нет. Она итак сделала больше того, что должна была. Она не пойдет к нему в палату, ни за что на свете.

– Пусть все останется позади, – маленькая фигурка показалась в дверном проеме. Захар лежал на больничной койке, бледный и беспомощный. Капельница выводила остатки яда, который ему так грамотно вкололи.

– Почему ты спасла меня? – звуки давались с трудом, но этот вопрос приносил гораздо больше боли.

– Ты запомнил нападавшего? Может, сможешь дать описание полиции, – сверлит своими стальными глазами даже сейчас. Хоть бы уже сменить тему.

– Нет, было темно. Я хорошо запомнил твои испуганные глаза, – он был таким же властным и твердым, даже сейчас, в таком состоянии. – Почему ты спасла меня? Отвечай!

– Стоит нанять сиделку на пару дней. Вам потребуется помощь, – уж она-то знала, сколько раз ухаживала за больными.

– Черт бы тебя побрал, ответь же мне, почему ты спасла меня? – его всегда ровный характер бушевал от ее молчаливости. Очень хотелось залезть ей в голову и понять, что же там происходит.

– Я же говорила, он не потерпит чужого в доме! – Злата зашла, как нельзя кстати. Захар бы никогда не стал выяснять что-то прилюдно, это было ему не по нраву. – Таюш, ты же позаботишься о нем?

Гробовая тишина. Вопрос, на который она хотела крикнуть нет. Конечно нет. Она никогда не сделает ничего для этого монстра. Ночное спасение жизни не в счет. Но проводить с ним все свое время, один или два дня, это же целая вечность. Еще и трогать его. Нет, нет, нет. Она не настолько дура, чтобы согласиться на роль сиделки. Да ни за что!

– Да конечно, я сделаю, что нужно, – Боже правый.

Никто бы и не подумал, что эти двое не пара. Она помогала погрузить его в машину, слушала все инструкции врача и купила необходимое в аптеке по пути. Всю дорогу до дома Захар хранил молчание. Говорить стало легче, но передвигаться без посторонней помощи просто невыносимо. Молодой организм, двадцать семь лет, пара дней, и он будет как огурчик. Но эта девчонка точно что-то задумала. Сначала это странное ночное нападение, оно может быть спланировано ею. Хотя если это так, у него нет никакой разборчивости. Один раз он уже позволил себе скоро принять решение. Да и как ее обвинишь, когда она сама вызвала скорую? Может, увидела, что натворила и побоялась? Да что за бред! Эта девочка не смогла отбиться от него пьяного, а тот, кто вколол ему яд, имел хорошую хватку. Но почему она согласилась ухаживать за ним? Либо глупая, либо влюбилась. Конечно, он ведь хорош собой и богат. Наверняка ей натерпится повторить недавнее приключение.

В квартире все было тихо. Полиция и служба безопасности искали нападавшего, но пока тщетно. Тот пробрался в дом под видом курьера, соседи ждали пиццу. У него были ключи от квартиры, либо он искусный взломщик. Тая распаковывала все необходимое для больного и проклинала себя. Невозможно поверить, что она согласилась на это. Что за христианская милость? Да, его чуть не убили, но он же изнасиловал ее! Никаких оправданий такому шагу нет и никогда не будет. Ужас, ужас!

– Таисия, иди сюда! – его возмужавший с недавних пор голос напомнил, кто в доме хозяин. Брюнетка еле дыша вошла в комнату. Он не задавал вопросов. Он уже знал, что ее сердце у него во власти, нет необходимости мучать ее. Правда сделает проще их жизнь. – Сядь сюда, – он рукой провел по мохнатому пледу совсем близко с собой. У Таи внутри все сжалось, она ведь собиралась пырнуть его ножом, если он приблизиться к ней еще раз. – Не смущайся, – он взял ее дрожащую руку, из ее глаз полились крупные слезы. – Ты чего? – он не ожидал такой реакции, поэтому сразу отстранился.

– Прошу, – она повернула к нему заплаканные зеленые глаза. – Прошу, не надо. Я все что угодно сделаю, только не надо…

Уверенность Захара вылетела в трубу. Он жестом показал ей, что она может уйти. Как только ее хрупкая фигурка скрылась в дверном проеме, он задумался, почему это он ей не нравится? Могла бы хоть изобразить. Эта невинность тоже может быть спектаклем, но что-то внутри отвергало эту идею.

– Таисия! Таисия! – под эти крики девушка спрыгнула с кровати и вбежала в соседнюю комнату. – Ты там что, умерла?

– Я уснула, извините, – с растрепанными кудряшками, потирая кулаками глаза, она была похожа на маленького ребенка, и он позволил себе улыбнуться.

– Приготовь что-нибудь. Я голоден, – тело все еще его не слушалось. Он мог шевелиться, но мышцы принадлежали болезни. – И мне надо в ванную.

– Вам нельзя мыться.

– В туалет-то мне можно, госпожа? – он изогнул бровь. – Не забывай, кто тут хозяин.

– Как забыть, если вы постоянно напоминаете, – она не дала ему ответить, подлезла под его руку и обняла за торс. Ничего хуже и не представишь, он навалился на нее всем телом, как в ту страшную ночь. Девушка прогнала плохие воспоминания, хорошо его ванна так близко.

– Зайди через пять минут. Я буду ужинать в столовой.

– Будет проще принести еду сюда, – Тая отчаянно надеялась избежать его общества.

– Нет, я не ем в кровати, – узорчатая дверь закрылась, оставив брюнетку наедине с ее мыслями. Что же приготовить этой привереде? Холодильник оказался забит всякими вкусностями, но большинство продуктов раньше она не готовила. Авокадо, сельдерей, спаржа. Она умела продавать эту еду, но не питаться ей. Сделаем ставку на хорошо знакомые продукты.

Точно ко времени Тая появилась в дверях ванны, где Захар успел снять майку и полуголый опирался на ванну.

– Мне нужен душ. Я не могу так, – молодой человек тряхнул головой и обрывки челки легки на свое место. – Так и будешь там стоять или поможешь мне?

– Вам же придется раздеться…

– Не устраивай детский сад, хорошо? Ты уже все там видела и даже чувствовала, – последняя фраза, кажется, была лишней. Она погрустнела. А ведь эти худые, все еще покрытые следами его пальцев, руки спасли ему жизнь и теперь помогают с реабилитацией. Стоило быть с ней нежнее. – Хорошо, закрой глаза, если тебе будет легче. Самое важное я помою сам.

Тая опустила длинные ресницы и больше не видела его наглое лицо, штаны, которые помогла ему стянуть и даже то, что было под ними. Захар чувствовал ее нерешительные движения губкой, как она едва касалась его кожи. Он заметил, что она хороша собой, правда совсем еще девчонка. Удивительно светлая кожа, как у фарфоровой куколки и дрожащие ручки. Каждый раз дрожащие. Снова ее легкие движения. Он прикрыл глаза от удовольствия. Никогда прежде женщине не дозволялось так открыто брать над ним верх. Он не давал инициативу никому. Но как же приятны ее движения, как возбуждает ее смущение.

Тая не разомкнула глаз, пока он не был полностью одет. Почему-то его взгляд был удивительно туманным. Наверное, лекарства.

– Ты будешь жарить блины на ужин? – в его мире это блюдо подавалось только к завтраку.

– Да, – она победно месила тесто. – Со сметаной на закуску, с мясом на основное блюдо и с бананом и шоколадом на десерт. Тебе понравится.

– Мне? – неизвестно, что удивило его больше: меню или ее фривольное «тебе». Хотя после того, что было… – Мне бы понравилось ризотто.

– Надо было в рабство брать итальянку, теперь придется терпеть, – впервые за такой долгий период она улыбнулась. Захар смотрел как ловко она орудует с плошками и думал, что не так уж и плохо иметь в доме женщину. Было в этом что-то забавное.

– Ты работала поваром? – тесто с шумом покрыло сковородку.

– Кем я только не работала, – Тая перевернула первый блин. – Мне было четырнадцать, когда я начала прогуливать школу ради подработки в ларьке у дома. С тех пор не было ни дня, когда я была предоставлена сама себе. Я впервые в кино сходила с твоей сестрой, знаешь?

Она все продолжала говорить, складывая блины в ровную стопку. Захар слушал внимательно и с каждым новым словом ее глаза становились все дальше от этой комнаты, все ближе к ветхой квартирке на окраине города. Нет, он не ошибался в ней, кроме той ночи. Она несчастный ребенок, застрявший в жестоком взрослом мире без поддержки и опоры. Она такая же как он.

– Почитаешь мне перед сном? – его тело уже давно было способно передвигаться самостоятельно, хоть и медленно, но он не сказал Тае об этом. Он позволил себе небольшую ложь, потому что не мог ничем другим оправдать желание быть к ней ближе.

Та дождалась пока больной уснул под пятую главу удивительной книги «Тень ветра» Карлоса Руиса Сафона. Она, никогда до этого не имевшая свободного времени для праздного чтения, углубилась в приключения младшего Семпере и еще долго сидела на мягком диванчике, радуясь словам, как ребенок новой игрушке».

Огромная чашка с надписью «COFFEE» осталось пустой, на краях еще виднелись разводы от молочной пенки. Жасмин подняла глаза на люстру с плафонами в виде тюльпанов. Свет покрывал легкими волнами всю ее небольшую комнату. Зазвенел телефон.

– Умираю, как хочу тебя увидеть. Куда ты пропала? – Оскар казался удивительно бодрым и соблазнительным.

– Отправляю работу на конкурс и иду спасать тебя от рутинной работы, – шкаф был наполнен яркими тканями. Ее всеобъемлющая любовь к цвету была непонятна большинству ценителей красоты, но ей было все равно. Легкое платье в мелкий цветочек с красивой застежкой на шее покажет следы вчерашней ночи, зато прекрасно подчеркнет ключицы. В конце концов, ее длинные прямые волосы ждали шанса быть завесой, их требовалось распустить.

– Конкурс? – на заднем фоне был слышен звон тарелок, перекрытый криками Светланы Григорьевны.

– Да, бар «#мечта» проводит конкурс талантов, там какой-то богатый инвестор из Европы, Ричард, он подходил к нам, чтобы поздравить с прохождением на первый уровень. Теперь надо скинуть по е-мейлу творческую работу. Оливка, моя подруга, уже отправила днем видео со своим танцем. Там на заднем фоне отлично вписался восхищенный Адам, он… Алло, ты слушаешь меня?

– Извини, Артур кажется разбил тысячу тарелок. Ты отправила свою работу, но все еще не дала прочесть мне. Скинь на почту, будь добра.

Ей хотелось отказать ему, но она все же согласилась. Прикрепив файл, девушка долго не решалась нажать клавишу отправить. Каждый писатель знает, что, то, что выходит из-под его пера – эта его детеныш, которого нужно защищать всеми правдами и неправдами. С опытом, творческий человек становится самостоятельной единицей и ему больше не требуется чье-то одобрение или любовь, потому что он уверен в своем таланте. Но для переменчивой Жасмин Фоле, находящейся в начале своей грандиозной карьеры, критика была крайне болезненным аспектом, особенно от Оскара, который не щадил ни ее нежных чувств, ни сомневающейся натуры.

Доверие – основа любых отношений и если она не будет верить Дюрану, их роман так и останется красивой зарисовкой на серой карте будней. Указательный палец щелкнул по левой клавише мышки, дело сделано.

Фоле достала из шкафа купальник, босоножки на танкетках, яркие красные шорты и белую майку-борцовку. Сменное белье, полотенце, умывашки, все предметы для того, чтобы помнить, что ты женщина. Ручная кладь оказалась доверху забитой и застегнулась с большим трудом. Удивительно, но для девушки путешествие на два дня и на неделю не сильно отличается, есть стандартный набор для ночевок вне дома.

На улице стоял непривычно теплый майский вечер. Солнце, которое все еще ласкало уставших горожан, клонилось к горизонту. Порывы ветра, все еще по-зимнему прохладные, волновали недавно оперившиеся кроны деревьев. Жасмин Фоле почувствовала, как мурашки покрывают ее голые руки. По Потаповскому переулку располагались небольшие запущенные старинные домики, служившие пристанищем для людей разных профессий и классов. Молодежные бары здесь соседствовали с изысканными магазинами и детскими площадками. Таков был центр Москвы: он сочетал несочетаемое.

Кофейня им. Оскара Дюрана была в пяти минут ходьбы от ее дома, но она потратила на дорогу все пятнадцать. Она знала, что вот-вот окажется в его объятьях, вдохнет запах свежего одеколона и услышит заветное мнение о ее самой серьезной работе. Большинство людей наслаждаются послевкусием, но настоящие знатоки жизни смакуют предвкушение с не меньшим удовольствием. Что может быть лучше, чем вид официанта, несущего вашу любимую пасту под белым соусом? Или дверь ванной комнаты после долгой дороги? Предвкушение предстоящего удовольствия, долгожданного действия – секретная страсть каждого ценителя.

Сегодня двери кофейни, залитые вечерним солнцем, выглядели безумно уютно. Потертая белая краска, состаренная именитым дизайнером по дереву, напоминала скорлупу на сваренном яйце и хорошо вписывалась в исторический фасад дома.

Как только брюнетка переступила порог, осмотрев переполненный зал, к ней навстречу выбежал Артур, который едва доставал ей до плеча.

– Добрый вечер, барышня. Хорошо, что вы вернулись так скоро, – он взял ее тяжеленую сумку так просто, будто она была набита безе, а не женскими штучками. – Хозяин сейчас закупки готовит, а с вами хотела Светлана Григорьевна переговорить, – он толкнул ее в сторону нетипично молочной двери с надписью «Только для персонала».

Немолодая женщина сидела за небольшим столом со стареньким компьютером. В ее немодных овальных очках отражался пустой экран, но ничто не смогло бы помешать ей почувствовать себя полковником КГБ.

– Ну здравствуйте, милочка. Присаживайтесь, – брюнетка кивнула в ответ и устроилась в небольшом кресле напротив. Артур исчез вместе с вещами, заперев дверь снаружи. Судя по всему, это была тайная операция. – И каким же ветром вас занесло в наши края?

– Центральным, – ей хотелось рассмеяться, но обстановка была неподобающая. Такая трогательная забота об Оскаре. – Я из Владимира.

– Так-так, – Светлана Григорьевна поднялась с кресла и села на край стола возле Жасмин. Ее короткие ноги повисли в воздухе, вальяжного жеста не получилось. – Кто ваши родители, милочка? Откуда такое странное ФИО?

– Мой прадед по отцовской линии владел ткацкой фабрикой, был зажиточным купцом. Его раскулачили во времена революции и расстреляли, как и многих других. Жена с детьми бежали в губернию, тем и спаслись. Дедушка попал на войну еще мальчишкой, поэтому отличался удивительной молчаливостью и задумчивостью. Папа мой не ушел далеко от семейного дела, работает на фабрике заместителем директора, Марк Александрович Фоле. Странное имя было необходимостью при такой фамилии, говорят, наш предок приехал из Франции в начале 17 века…

– А что на счет матери? – она подумала, что ей очень не хватает лампы, хотя девушка с энтузиазмом раскрывала тайны семейного древа. Хорошо, что Верочкин муж, который работал в полиции, уже пробил ее по криминальным сводкам. Она была чиста как вологодские росы.

– С мамой все проще. Работает на той же фабрике, родовое древо свое не знает, никто никогда не рассказывал. В девичестве Яковлева. Зовут Елена Геннадьевна, – девушка с теплотой вспомнила традиционный семейный завтрак по воскресеньем. Папа читал очередной научный труд, мама пекла пироги, а брат считал минуты до начала тренировки. – Да, еще есть брат. Гаяр. Занимается профессионально боями без правил…

– Странно, двое детей и оба с мусульманскими именами.

– Ничего странного, – Жасмин мягко улыбнулась, этот разговор она переживала не раз. – Бабушка моего отца была арабкой. Так говорил мой дедушка. Так что крови во мне намешано много.

– Так-так, – Светлана Григорьевна видела по ее удивительной красоте, что это симбиоз не одной культуры, но то, с каким достоинством она выдержала такой личный допрос заставило женщину проникнуться уважением. – У тебя очаровательные ямочки на щеках. А теперь идем, твой благоверный весь день не может составить список на элементарную закупку. Похоже, пропал наш парень.

Оскар в тысячный раз пытался внести в таблицу необходимые ингредиенты, но каждый раз осекался, вспоминая подробности вчерашней ночи. Как много нужно времени, чтобы пересечь этот небольшой переулок от ее дома до кофейни, и почему она не берет трубку? Вдруг что-то случилось?

В тот момент, когда он встал, чтобы проверить свою теорию, в дверь постучали, и Светлана Григорьевна затолкала внутрь смеющуюся Жасмин.