Текст книги "Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)"

– Перед тем как войти, мы осмотрим здание снаружи, – прошептал Артемий. – Я хочу убедиться, что здесь нет второго выхода, что птичка не упорхнет, как только заметит нас. Я останусь здесь, а вы обойдите строение.

– А если по бокам или сзади есть выход?

– Василий лучше всех нас умеет передвигаться бесшумно. Он сообщит мне о бреши или двери, которую вы обнаружите. А ты, Митько, будешь ждать нас там. Таким образом, мы получим более четкое представление об этом месте.

Отроки двинулись вдоль стены дворца. Свернув за угол, они осмотрели боковую и заднюю стены. Здесь склон холма круто уходил вверх, в высокой траве и густом кустарнике угадывались разрушенные деревянные срубы. Митько провалился в небольшую нору, споткнулся и едва не упал, с трудом сдержав ругательство. Но в целом все прошло без сучка без задоринки. Отроки не обнаружили второго выхода, не встретили ни одной живой души. Приятели вернулись к старшему дружиннику, тот стоял у дверного проема, прижавшись к стене. Он подал знак подойти ближе и прислушаться. Изнутри доносился странный шум. Казалось, кто-то медленно передвигается, едва волоча ноги.

– Это призраки! – прошептал Митько, бросая на Василия взгляд, полный ужаса. – Идем отсюда!

В тот же миг шум прекратился. Жестом Артемий велел Митьку замолчать и прошептал на ухо Василию:

– Иди за мной, а Митьку скажи, чтобы он охранял вход и никого не выпускал.

Воспользовавшись тем, что облако заволокло луну и все погрузилось во мрак, Артемий проворно скользнул внутрь. Василий последовал за боярином. Теперь во дворце царила полная тишина. Мужчины медленно продвигались вдоль левой стены. Было темно, как в печке. Артемий осторожно ощупывал окружавшее пространство, но его руки встречали только пустоту. Вдруг тишину нарушило хлопанье крыльев. Вероятно, это была ночная птица, которую они вспугнули. Звук нисколько не напоминал странный шум, который они недавно слышали.

Взяв Василия за руку, Артемий отошел от стены на несколько шагов. Его вытянутая правая рука наткнулась на противоположную стену, параллельную первой. Вне всякого сомнения, пространство, в котором они находились, представляло собой довольно широкий коридор, ведущий от входа к внутренним помещениям. Держась за руки, дружинники ощупывали стены. Так они могли продвигаться вперед, уверенные, что никто и ничто не ускользнет от них.

Вдруг дознаватель почувствовал справа от себя пустоту. Это наверняка был вход в комнату в центре здания. Дернув Василия за руку, он повлек его за собой. По-прежнему на ощупь они принялись изучать окружающие стены. Комната оказалась не очень большой. Свернув четыре раза, они вскоре оказались у низкого входа, через который попали сюда. Артемий оставил Василия, а сам, раздвинув руки, принялся ходить вправо и влево, прочесывая центр помещения. Однако на всем своем пути он встречал лишь пустоту.

Выйдя в коридор, заваленный обломками, они двинулись вперед. Судя по всему, пол был земляной везде, кроме внутреннего зала, там дознавателю показалось, что он движется по большим каменным плитам.

Дважды свернув за угол, мужчины оказались, вероятно, в самой удаленной от входа части коридора. И тут до них долетел едва различимый стон, за которым последовал шум падения. Казалось, звуки доносились от главного входа. Дружинники бросились вперед. В тот самый момент, когда они увидели огромную дыру, залитую лунным светом, Василий наткнулся на трухлявое полено и сдавленно выругался. Артемий тоже споткнулся и не сдержал ругательств. Но было слишком поздно, чтобы играть в прятки. Выскочив наружу, они увидели недалеко от порога тело Митька. Дружинники опустились перед ним на колени. Митько застонал и открыл глаза.

– Посмотрите за домом! Негодяй, оглушивший меня, обогнул здание и побежал вон туда! – слабым голосом произнес Митько, приподнимаясь на локте и потирая затылок.

И тут в ночной тишине раздался условный сигнал Филиппоса. Несомненно, мальчик увидел, как человек, напавший на Митька, мчится прочь от дома.

– Беги, Василий! Постарайся его настичь! – крикнул Артемий. – Я останусь с Митьком.

Василий стремглав помчался за нападавшим.

Дознаватель осмотрел голову отрока. На затылке образовалась огромная шишка, но раны, похоже, не было.

– Я сидел на корточках у проема, прислонившись спиной к стене, – ворчал Митько, поглаживая шишку. – Так я мог наблюдать за тем, что происходит внутри, и одновременно следить за входом. Если бы кто-нибудь захотел пройти мимо, я увидел бы его. Но этот негодяй Прокоп бросил камень изнутри и провел меня, как младенца! Когда я, привлеченный шумом, повернулся, он оглушил меня и спокойно сбежал!

– Да, момент был выбран удачный. Василий и я практически не шумели, но тот, кто хорошо знает эти места, мог понимать, что мы находимся далеко от главного входа в тот самый момент, когда он предпринял попытку сбежать.

Через минуту появился запыхавшийся Василий.

– Ничего не поделаешь! Я бежал за ним до лесной поляны, но он оказался быстрее. Такое впечатление, что он хорошо знает окрестности и все препятствия! Увидев, что он углубляется в лес, я прекратил преследование.

– Ты сделал все, что мог, – сказал дознаватель. – Даже если бы мое раненое колено не мешало, даже если бы мы оба бросились за ним, мы ни за что не догнали бы его в лесу. Но Прокоп может и подождать. Митько, тебе лучше?

Отрок кивнул. Дознаватель вынул из кармана кремень. Подобрав несколько длинных смолянистых щепок, достаточно прочных, чтобы служить факелами, Артемий позвал спутников внутрь. Они пошли прежней дорогой. Добравшись до входа во внутреннюю комнату, они увидели, что от двери осталась железная створка, которая – хотя и поржавела – все еще поворачивалась в петлях. Раньше дверь закрывалась как снаружи, так и изнутри на массивный замок, который все еще болтался в проушине. Стены и пол были выложены большими плитами правильной формы, местами покрытыми мхом. Низкий потолок представлял собой поржавевшую железную панель. Помещение было совершенно пусто.

– Учитывая, что это единственное помещение во дворце, я полагаю, что именно здесь восседал царь берендеев, – предположил Артемий, закончив осмотр. – Я все думаю: что могло его заставить сделать такой потолок? Или там находится пресловутый тайник, в пространстве между потолком и крышей?

Покинув железную комнату, дружинники двинулись по широкому коридору, окружавшему центральное помещение по периметру.

– Мы уверены только в одном, – заявил Митько. – Пока вы осматривались, Прокоп находился в коридоре и крался к выходу по другой его части. Моя вина, что он сбежал! Я вел себя, как неопытный сосунок, – сетовал он, потирая огромную шишку на затылке.

– Не забывай, у него серьезное преимущество. Он пришел первым. И он прекрасно знает эти места! – возразил Василий. – Прекрати терзать себя. Мы знаем, где его можно найти. Но только что это за странный звук мы слышали? Насколько мне известно, Прокоп не волочит ноги при ходьбе…

– А может, он что-то волочил? – оборвал Василия Митько. – Послушай, да это же ясно! К моменту, когда мы пришли, он уже нашел сокровища! Но поскольку они очень тяжелые…

– В таком случае он должен был бросить их на месте, поскольку бежал, как заяц. У меня впечатление, что драпал он налегке, – заметил Василий.

– Осмотрим другую часть коридора, – велел дознаватель. – Не думаю, чтобы он сбежал, не спрятав находку. Но кто знает…

Следуя за старшим дружинником, который освещал дорогу факелом, отроки прошагали по коридору, стараясь не наступать на чурбаны и трупы летучих мышей. Они уже видели вход и ночное небо, как вдруг Артемий остановился. Слева он заметил неглубокую нишу. Из ниши, перегораживая проход, торчали чьи-то ноги в лаптях.

Артемий, приблизившись к зловещей находке, склонился над телом. Человек, казалось, спал, прислонившись к стене ниши.

– Нет, отсюда сбежал вовсе не Прокоп, – сказал дознаватель, выпрямляясь. – Старый боярин навсегда покончил с поисками сокровищ.

– Значит, мы споткнулись о ноги этого несчастного! – ошеломленно прошептал Василий.

Отроки помогли старшему дружиннику вытащить тело из ниши в коридор. Во лбу Прокопа зияла огромная рана, а левая часть лица была полностью залита красным. Красивая седая борода старого воина почернела от запекшейся крови и прилипла к шее и груди длинными спутавшимися прядями.

– Раз напавший – не несчастный боярин, то кто же оглушил меня? Кто убил старика и почему? – пробормотал Митько.

– В любом случае, не призраки, – процедил Артемий сквозь зубы. – Никто не сумеет меня убедить, что дух способен нанести удары, вызвавшие смерть хранителя библиотеки и боярина Прокопа. Существо, несущее смерть, как сказала Каллистрата. Да, воистину, существо из плоти и крови, которое ревностно охраняет сокровища!

– Значит, ведунья знала о том, что произойдет? – хором воскликнули Митько и Василий.

– Она действительно предсказала нечто… Это смущает меня, учитывая то, что сейчас произошло. Но она ничего не говорила о личности убийцы.

– Надо ее расспросить более убедительными методами! – закричал Митько.

Артемий покачал головой.

– Не думаю, что это хорошая мысль. Да и не поможет это нам. Предупреждая меня об опасности, Каллистрата сказала все, что ей было известно… Вернее, то, что она более или менее смутно предчувствовала. Она не ошиблась, заявив, что прольется кровь. Судя по всему, Прокоп слишком близко подошел к тайнику, который именно в этот злополучный момент осматривал убийца. Ужасное дело! У нас три трупа и ни малейшей зацепки. Подумать только… Я подозревал Прокопа, а бедняга мечтал лишь о счастье дочери! Давайте-ка вернемся в комнату царя берендеев. Что-то мне подсказывает…

Дознаватель повел спутников в помещение с железным потолком.

– Взгляните на эти коричневатые пятна на плитах, – сказал он, тщательно осмотрев пол. – Преступление было совершено именно здесь. Убив неосторожного боярина, злодей наверняка положил бы труп у подножия холма, и, возможно, в том самом месте, где было найдено тело хранителя библиотеки. Таким образом он рассчитывал убить двух зайцев: подтвердить легенду о призраках, которые никому не позволяют приближаться к проклятому холму и унести тело подальше от места, где находятся сокровища. Шум, который мы слышали, издавал преступник, когда тащил тело к выходу. Но поскольку он услышал, как мы вошли в заброшенный дворец, то сразу понял, что не сможет в одиночку противостоять нам. Он спрятал тело в нишу и стал ждать, когда мы с Василием окажемся далеко от выхода. Затем он оглушил Митька и убежал в лес.

– Ты дважды упомянул о сокровищах, – задумчиво произнес Василий. – Значит ли это, что теперь ты веришь в их существование?

Несколько мгновений Артемий молчал, пристально глядя на следы крови на старых плитах.

– Слишком много людей говорят о сокровищах и ищут их, – наконец ответил он. – Брат князя, Прокоп… Даже такая просвещенная и ученая женщина, как Каллистрата, верит в них. Похоже, что смерть хранителя библиотеки тоже как-то связана с легендой. Я не знаю, как объяснить эту лихорадочную деятельность, а также совпадения. Но нет дыма без огня. Я не имею ни малейшего представления ни о стоимости, ни о характере клада, но теперь я уверен, что он существует.

– А я с самого начала верил в его существование, – убежденно заявил Митько. – Но в таком случае призраки берендеев тоже существуют!

– А тебе уже доводилось видеть призраков, гуляющих с вполне реальными мечами, к тому же таких размеров? – холодно возразил Василий.

– Слава Богу, я с ними никогда не встречался, но…

– Пойдемте-ка к Филиппосу, – оборвал Митька Артемий. – Если судить по сигналу, мальчишка видел, как нападавший выбежал отсюда. Возможно, он сумеет описать злодея более четко, чем Василий, который видел убийцу издалека.

Через несколько мгновений на склоне холма в колеблющемся свете факела появился мальчик.

– Я заметил его, боярин, – подтвердил ребенок. – Но все же он был слишком далеко от куста, в котором я прятался, и я не сумел различить его черты. К тому же у него на голове было нечто вроде капюшона, и поэтому я не смог увидеть его волосы и лицо. Но я заметил, что он был высоким, выше, чем ты, боярин… Возможно, как Митько, но более худой. Я бы сказал, что он очень худой, поскольку его просторная одежда летала, как на пугалах, которые землепашцы ставят в полях. И еще он немного сутулился… Но как быстро он бежал! Такое впечатление, что он знает, по каким тропинкам спускаться, чтобы не споткнуться о ветви и чурбаны, которые валяются на холме.

– Хорошо, Филиппос. Твое описание поможет мне, – кивнул Артемий.

Но на самом деле дружинник был разочарован. Испуганному мальчику, скрывающемуся в зарослях, любой человек среднего роста мог бы показаться высоким. Что касается сутулости… Даже если таинственный убийца хорошо ориентируется, он вынужден смотреть, куда поставить ногу, спускаясь с холма, заваленного поленьями и заросшего травой. Длинная просторная одежда тоже не могла стать зацепкой. Она не указывала на социальную принадлежность. Так одеться мог любой. А капюшон развеивал последнюю надежду на возможность установления личности преступника, поскольку стрижка и длина волос оставались неизвестными.

– Было бы неразумно уйти, не попытавшись отыскать пресловутый тайник, – решил Артемий. – Особых надежд я не питаю, но все же мы тщательно осмотрим железную комнату. Василий и я начнем со стен. А ты, Митько, займешься потолком. Изучите все зазоры, любые щели, где может скрываться тайный механизм. Филиппос, ты будешь светить нам. Постарайся найти смолистые чурки. Ты же знаешь, как сделать хороший факел. Собери также длинные и достаточно сухие чурбаки, которые валяются на полу в коридоре.

Через два часа измученные дружинники уселись на пороге главного входа, жадно вдыхая свежий ночной воздух.

– Я прощупал потолок пядь за пядью. Ничего! – в отчаянии воскликнул Митько.

– Мы тоже ничего не обнаружили в стенах, – вздохнул Василий.

– Ничего страшного, – вмешался Артемий, подбадривая отроков улыбкой. – Сегодня ночью мы сделали все, что в наших силах. По крайней мере, в том, что касается этих проклятых сокровищ. Но мы вернемся и продолжим поиски днем. А теперь надо подумать, как быть с телом Прокопа. Митько и Василий, вы отправитесь в город за телегой или, в крайнем случае, за лошадью. Тело надо отвезти в дом.

– А пока мы можем перенести тело к нам, – предложил Филиппос.

Дружинники переглянулись.

– Поскольку твоя мама – ведьма, лучше не впутывать ее в эту историю, – смущенно начал Митько. – Люди глупые, они могу вообразить невесть что…

– Мама – не ведьма! Она каждый день зажигает свечи перед иконой святой Богородицы! – воскликнул Филиппос. – Я же не боюсь трупов. Впрочем, мама говорит…

– Митько прав, – сказал Артемий, обнимая мальчика за плечи и прижимая к себе. – Конечно, никто не верит, что Каллистрата – ведьма, но лучше не впутывать ее в это дело. А поскольку ты не боишься мертвых, ты составишь мне компанию, пока Митько и Василий будут искать лошадей. Мы побеседуем. Как ты на это смотришь?

Филиппос радостно кивнул. Отроки ушли, боярин зажег новый факел и прикрепил его к стене, потом усадил мальчика на пороге рядом с собой, вынул варяжский камень из-под кольчуги и принялся, глядя на звездное небо, гладить рисунок, выгравированный на плоской поверхности.

– Покажи мне свой талисман, – робко попросил Филиппос.

– Откуда ты знаешь, что это талисман?

– Я догадался по тому, как ты его держишь.

Артемий протянул камень мальчику. Пламя факела позволяло рассмотреть узор, слегка стершийся от времени, – странный кубок с раздвоенной ножкой и волнистые линии.

– Можно подумать, что это сосуд, в который вот-вот польется жидкость. Как ты думаешь, это вода или вино?

– Это не сосуд, и… Лучше я объясню тебе это в следующий раз, – ответил дружинник.

Артемий напрасно надеялся, что сможет молча сосредоточиться в обществе мальчика. Ребенок, наделенный живым и любознательным характером, требовал внимания.

– Как хочешь, – вздохнул Филиппос. – В таком случае, может, ты меня научишь каким-нибудь приемам, которые окажутся полезны в рукопашной схватке?

Дознаватель не хотел огорчать мальчика. Кивнув, он поднялся и отцепил ножны. После получасовой тренировки Филиппос воскликнул:

– А теперь давай с мечом! Поскольку с нами нет твоего друга, белой лошади, обойдемся без лошадей. Готовься к битве, боярин!

Филиппос схватил длинную веттку и прикрепил ее к поясу. Артемий, пряча улыбку, выбрав другую ветвь, очистил ее от листьев и тоже прикрепил к поясу. Дружиннику казалось немыслимым, что он, бывалый ратник, военачальник, вдовец, испытывает такое удовольствие, играя с одиннадцатилетним мальчиком…

Как только мужчина был готов, Филиппос заявил:

– Я брошу камень. Когда он упадет на землю, мы обнажим мечи и начнем схватку!

Но вместо того чтобы подать условленный сигнал, мальчик воскликнул:

– Нет, ты хитришь! Так не пойдет! Я видел, как ты поднес руку к эфесу меча!

– Нет, уверяю тебя! – возмутился Артемий. – Вернее, я сделал это машинально, не думая. Ну, начнем! Обещаю, я дождусь сигнала!

Схватка была жестокой, и победителем из нее вышел Филиппос. Мужчина и ребенок вновь уселись на порог.

– А не слишком ли быстро ты сдался? – спросил Филиппос, запыхавшийся, с лукавой улыбкой.

– Вовсе нет, – твердо ответил дружинник. – Меня подвела старая рана колена. Ты с честью вышел победителем. Придет время, я научу тебя нескольким секретным приемам, и ты станешь непобедим.

– Мне бы хотелось… Но когда? Как только ты найдешь преступника, ты уедешь в Смоленск, и мы больше не увидимся.

Артемий почувствовал, как сжалось сердце. Не стоило давать мальчику обещаний, которые невозможно сдержать. Вынув камень из внутреннего кармана, мужчина сказал:

– По крайней мере, есть вещь, которой я могу попытаться научить тебя сейчас же. Раз мой талисман заинтересовал тебя, смотри. Этот камень достался мне от отца. На протяжении многих поколений он принадлежал воинам моей семьи. То, что ты принял за сосуд в форме кубка, на самом деле является головой человека.

– Я тоже говорил себе, что это странным образом похоже на человека. Но почему голова имеет форму полукруга? Именно это заставило меня подумать о кубке.

– Это показывает, что разум человека открыт всему, что его окружает, и прежде всего силам небесным.

– А небо? Зачем его надо было изображать с помощью линий, которые колышутся, словно морские волны?

– Для моих варяжских предков море было источником жизни. Но именно небо символизировало высшее могущество, могущество огня, которому варяги-язычники поклонялись наравне с солнцем. Во Вселенной все едино. Природа, наша общая мать, позволяет нам рождаться. Она убаюкивает нас, вскармливает и принимает в свое лоно в час нашей смерти. С этой точки зрения не существует различий между морем, небом и землей.

– Ты рассуждаешь, как язычник, – с подозрением заметил Филиппос.

– Нет. Я верю в Святую Троицу так же твердо, как и твоя мама. Впрочем, она нашла верное слово для определения этого неба-моря, которое ты видишь над головой человека – Высшие Воды. Мои предки называли этот символ Силой небесной. Чтобы усмирить эту силу, надо иметь открытый разум. Надо уметь сливаться с природой, жить в одном ритме с ней. Именно так я стараюсь поступать всякий раз, когда сталкиваюсь с проблемой или когда для меня наступают трудные времена. Я выхожу ночью, смотрю на небо и пытаюсь создать внутри себя пустоту, поглаживая камень. Я воображаю, как небесные волны кружатся вокруг меня. Я заставляю их звучать у себя в голове, так, как слушают рокот моря, прижав к уху раковину. Именно таким образом я часто нахожу решения проблем, которые не дают мне покоя.

– Ты этому хотел меня научить? Но у меня нет магического камня.

– Я расшифровал тебе его послание, а это важнее всего. Ты можешь взять любой предмет и делать то же самое. Давай, попытайся. Я дам тебе свой камень, и мы, сосредоточившись, будем размышлять над проблемой, которая больше всего волнует каждого из нас.

Артемий протянул камень Филиппосу. Тот благоговейно принял его, сжал в ладони и принялся созерцать небо, широко раскрыв глаза. Мужчина погрузился в размышления. Некоторое время назад его посетила смутная мысль. Дознаватель пытался уловить ничтожную деталь, которая прояснила бы ее. Он вновь и вновь представлял зловещий коридор, ведущий в единственную комнату дворца, зал с железным потолком, видел лицо боярина… Неожиданно Артемий хлопнул себя по лбу: ну конечно! Эта мельчайшая подробность, которая постоянно ускользала. Она могла бы, вероятно, навести на след…

– А вот и мы!

Голос Митька раздался совсем рядом.

– Мы приказали разбудить юную боярышню и обо всем поведали ей. Признаюсь, это было нелегким делом. Бедняжка была поражена ужасной новостью, она отказывалась верить…

– В конце концов боярышня распорядилась дать нам телегу, – вмешался Василий. – Мы доехали как можно ближе, но тропинка слишком узкая, чтобы можно было подкатить сюда. А вот лошадь удалось довести до подножия холма. Но мы предпочли оставить ее там. Она не смогла бы взобраться из-за бревен и остатков стен. Их здесь слишком много. Я привязал ее рядом с нашими лошадьми.

– Очень хорошо, – одобрил дознаватель. – Сделаем носилки из веток и плаща Прокопа. Вы донесете тело до лесной поляны, оттуда на лошади – до телеги.

Дружинники вынесли труп из дворца. По приказу Артемия, Митько стянул свою льняную рубаху и обернул ею голову старика, закрывая ужасную рану, обезобразившую лоб покойного. Когда носилки были готовы, отроки осторожно уложили на них тело и принялись спускаться.

– Не забудь, чему я учил тебя сегодня, – шепнул Артемий Филиппосу, прежде чем последовать за отроками.

И многозначительным тоном добавил:

– Небесная Сила.

– Думаю, я понял. По крайней мере, начинаю понимать. А ты решил свою задачу?

– Я тоже начинаю кое-что понимать, – ответил дознаватель. – Причем быстрее, чем сам надеялся!

– Тогда удачи и хорошей охоты! – улыбнулся Филиппос.

Дружинник дружески похлопал Филиппоса по спине, и ребенок исчез в зарослях, окружающих холм. Артемий спустился, помог отрокам взвалить труп на лошадь, и они направились по узкой тропинке, исчезавшей в черной гуще леса.