Текст книги "Корабль на крыше. Магические приключения шведского подростка Ское"

18

– О, Котомкина! Где была так долго? – воскликнула девочка с первой парты при виде Ники, вошедшей в кабинет. – Пела серенады всем окрестным парням?

Сказала и захихикала, несколько девчонок подхватили ее смех.

– Да пошла ты, – ответила Ника и села за свою парту.

– Что за серенады? – спросил Ское у Вадима.

– В том году Котомкина отличилась. Влюбилась в Олега, был у нас такой, спела ему песню о своих чувствах. А он всем разболтал, – ответил Вадим шепотом. Но это был отчетливый, хорошо поставленный шепот, как в театре, не услышать его мог только самый глухой, а таких здесь не было. Поэтому Ника, как раз выкладывавшая тетради и учебники из портфеля, схватила первое, что ей там попалось (а попался ей учебник по геометрии), и метнула его в Вадима. Учебник, летя, расправил обложку-крылья, как будто всю свою бумажную жизнь мечтал вот так взлететь. Но приземлился не очень красиво – скорее плюхнулся – и совсем не туда, где была намечена цель: задев угол парты со стороны Ское, свалился на пол, помяв изрядную часть своих страниц. Все-таки полеты – это не для него. В класс как раз входила учительница геометрии – маленькая, полненькая и очень строгая.

– Это что такое? Ника! Опять мать в школу вызывать будем? – сразу заорала она. Ника растерянно смотрела на распластанный по полу учебник.

– Извините, – сказал Ское, поднял учебник и положил его на край своей парты. – Упал.

Услышав это, все как один, ребята глянули сначала на Ское, затем на Нику, но промолчали.

– А, это твой, – присмирела геометричка. – Что ж, начнем урок.

19

– Спасибо, – поблагодарила Ника после урока, взяв учебник из рук Ское. Она опустила глаза, как бы разглядывая обложку с разными геометрическими фигурами.

– Просто он упал рядом со мной, – ответил тот.

20

Мысль о корабле все не покидала Ское. И он решил его поискать. Где самое высокое место в городе?

21

– Игорь Николаевич, наш новенький какой-то странный, – Инна Викторовна сидела в кабинете директора.

– Это который из Швеции? Ское Вильсон? – Игорь Николаевич оторвал взгляд от документов.

– Да. Он пишет в сочинении, что хочет открыть кафе, где вместо еды будут подавать музыку, картины, танцы всякие.

– Ну и что? Просто парень с воображением. Пока не нашел свое призвание, вот и выдумывает.

– А еще он сказал, что жизнь – это фантазия.

– Видимо, пошутил. Немного странный парень. В первый день пошутил же он, что прилетел в школу на корабле. Его привели в мой кабинет прямо с крыши.

– Но это ненормально!

– «Карлсона, который живет на крыше» читали? – улыбнулся директор и продолжил вглядываться в свои бумажки на столе.

Инна Викторовна обиженно встала, чтобы выйти из кабинета. Что он этим Карлсоном хотел сказать? Что все шведы гуляют по крышам как по земле?

22

Инна Викторовна тихо брела домой. Вот и прошел еще один учебный день. Опять куча сочинений, пакет с тетрадями тянет руку.

Что же делать с этими оболтусами? Ей всегда хотелось идеальный класс. Но Вадим слишком многое себе позволяет, грубит, дерзит. Ника прогуливает занятия и ничего не делает. Вот сейчас ей от матери попало, так хотя бы на уроки ходит. Ское – тот вообще по крышам лазает! А на вид приличный мальчик, высокий, симпатичный.

И в конкурсе они все вместе участвуют. Что за музыкальный номер у них получится, даже представить страшно. Но ничего, этот конкурс все равно для галочки. А ребят хоть на время займет.

23

– Я не понял, где мой комп? – Вадим недавно вернулся из школы и сейчас смотрел на опустевшее место на своем столе. – Алло! Есть дома кто?

Дом двухэтажный, большой. Иногда даже неизвестно, кто есть дома, а кого нет. Приходится громко кричать или ходить искать. Вадим спустился вниз, в кухню.

– Где мой комп? – спросил он у Нины, которая возилась у плиты.

– Во-первых, здравствуй.

Вадим испытующе молчал.

– Во-вторых, спроси у родителей. Я тебе не нянька.

– Ах, уже не нянька? – Вадим поднял брови. Он начинал злиться. – А где они водятся – родители?

– Поищи внизу, в бильярдной. Отец туда вроде уходил.

– А мать? Где мать? Как она вообще выглядит? Я не помню! – разошелся Вадим. Он повернулся, чтобы идти в подвал, где располагалась бильярдная, и столкнулся нос к носу с отцом.

– Значит, не помнишь, как выглядит мать? – спросил тот.

– Где мой комп?

– Тебя кроме компа что-нибудь интересует? Он в надежном месте, пока ты не обратишь внимание на что-нибудь другое, – жестко сказал отец.

– Без разницы на что? Алкоголь? Наркотики? – Вадим не мог сдерживать злобу. Как все достали со своими воспитательными мерами!

– Учеба, – отрезал отец. – А еще этот ваш музыкальный конкурс, мне твоя классная звонила. Будешь мне каждый день отчитываться, что сделано.

– А у тебя время есть на это, да? – взвился Вадим.

– Выделю.

– Комп верни! – голос готов был сорваться на крик.

– Через месяц, если мне понравится, как ты себя ведешь, – спокойно ответил ему отец.

– Тебе не понравится.

– А если мне не понравится, не получишь ни компа своего, ни денег на карманные расходы. Свободен, – отрезал отец и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Вадим некоторое время гневно смотрел ему в спину, затем быстрым шагом вышел из кухни.

24

– Я за хлебом схожу, – предложила Ника. Мама резала на кухне свеклу для борща.

– У нас еще есть немного хлеба, – крикнула та ей в ответ, но Ника уже была на пороге кухни.

– Пакет только возьму!

Она открыла кухонный шкаф, схватила оттуда первый попавшийся пакет и побежала обуваться, пока мать не передумала, не остановила. Лучше уж прогуляться до магазина, чем тухнуть тут дальше над учебниками. Голова кругом идет от них.

На улице Ника вздохнула полной грудью – вот он, дух свободы. И вдруг увидела его. Ское шел по противоположной стороне улицы.

Перебежать? Перебежать! «Если что, скажу, что за хлебом иду, – подумала Ника. – Хотя так оно и есть».

– Привет! – крикнула Ника, догоняя Ское.

– О, Ника. Привет, – обернувшись, ответил тот.

– Я за хлебом иду. А ты?

– А я нет.

– Да понятно. Куда идешь?

– Ищу какое-нибудь высокое место, с которого видны крыши домов.

– Зачем?

– Чтобы увидеть корабль на крыше.

– Эээ… Ты хочешь сказать, что действительно прилетел сюда на корабле? – изумилась Ника. Ну а вдруг?

– Нет, – рассмеялся Ское, – я так пошутил. Но… Сложно объяснить. Я все равно ищу корабль на крыше.

Лицо Ники вытянулось от удивления так, что Ское пришлось рассказать ей все – про Мальвину, про книгу, – чтобы оно приняло свою первоначальную форму.

– Колесо обозрения! – озарило Нику. – С него хорошо виден город.

– Где оно находится?

– Я покажу, пошли.

– А как же твой хлеб?

– Да ну его. Потом куплю.

И они отправились к колесу обозрения. Чтобы добраться, нужно было проехать несколько остановок на трамвае. Красный вагон вез ребят сначала мимо серых зданий и труб, затем по мосту над Уралом. Река темная, окаймленная рыжими пятнами деревьев. В вагоне серые, грустные люди.

25

Кабинка качалась, как желудь, готовый сорваться с ветки. Город уменьшался, давая возможность на себя взглянуть.

«Надо же, я ищу корабль на крыше, – думал Ское. – Я – принц колеса обозрения. А Ника со своим веером рыжих волос почти заменяет солнце. Вот-вот пойдет дождь, а мы услужливо ближе к нему, под самым небом. Крыша кабинки напоминает зонт Мальвины, только он был прозрачный. Красной крышей капли не обманешь, они стекут по ней и будут капать по краям».

– Вон, смотри, Ское! Там что-то на крыше, – почти крикнула Ника, потому что ветер заглушал голос. И Ское посмотрел. Да, действительно, что-то громоздкое на крыше одного из домов на одной из улиц. Но разглядеть почти ничего не удалось.

– А что это за улица? – спросил он.

– Ленина, – ответила Ника. – Я знаю, где этот дом, сходим.

И они смотрели еще по сторонам в поисках кораблей. А что? Здесь, в этом городе, может быть несколько кораблей на крышах, и им останется только выбрать нужный. Конечно, ничего такого больше не заметили. Остается ждать приземления.

– Я последний раз на колесе обозрения каталась в детстве, с мамой, – Ника смотрела на Ское, а он по сторонам.

– А я люблю на трамваях кататься, – ответил Ское, не поворачивая головы к Нике. Он все что-то искал.

26

Корабля на крыше не оказалось. Там оказалась большая антенна.

– В принципе, она похожа на корабль, – утешала Ника. – А зачем он тебе?

– Я не знаю, – ответил Ское. Они стояли в подъезде на девятом этаже и смотрели на крышу дома напротив. Она была как на ладони.

– Не знаю, – повторил Ское, проводя пальцем по стеклу подъездного окна. Невидимую перегородку между ним и миром, оказывается, можно пощупать. – В детстве мы с Гуниллой свободно гуляли по крышам. Выносили печенье и какао и сидели там. Как Малыш и Карлсон. Пока нас не сняла пожарная машина. В книге тоже так было, – Ское улыбнулся и взглянул на Нику. Она внимательно слушала, глядя, как он водит пальцем по стеклу. – А еще мы писали письма друг другу, хотя жили в одном доме – она на втором этаже, я на третьем. Клали письмо в почтовый ящик и ждали ответа.

– Кто такая Гунилла? – Ника опустила глаза. Внизу, там, на улице, катались маленькие машинки, бегали черные точки-человечки.

– Это мой друг детства. Мы постоянно устраивали себе приключения. Было даже так, что ходили по городу и показывали кукольные спектакли. Куклы были ее, тележка моя, декорации вместе делали. Люди смотрели. Но денег мы не брали, нам нравилось показывать. Иногда я даже подыгрывал на губной гармошке, когда руки не были заняты куклами, – Ское глядел куда-то далеко, наверное, в прошлое.

– Мне очень жаль, что ты не нашел свой корабль. Хоть я и не понимаю, зачем он тебе, – проговорила Ника тихо. Пора было идти домой, мать ругаться будет: ушла за хлебом, а вернулась через три часа. Но домой не хотелось. Хотелось еще вот так стоять с ним, этим парнем, который в детстве показывал кукольные спектакли в далекой Швеции.

– А кто придумывал истории для спектаклей? – спросила Ника.

– Мы вместе, – ответил Ское.

– А наш конкурс? Ты придумал, что будем показывать? – Ника тянула время. Если молчать, то велик шанс, что они скоро разбредутся по домам. А так можно говорить. Хоть о чем-то.

– Пока нет.

– Может, сделаем спектакль, как у тебя в детстве?

– Музыкальный? Да. Это отличная идея, Ника! Мюзикл, – глаза Ское загорелись. Действительно! – Ты ведь ходишь в музыкальную школу?

– Да, играю на фортепиано.

– А еще поешь.

– С чего ты взял?

– Серенада требует умения петь.

– Да что вы все пристали ко мне с этой серенадой! – мгновенно вспыхнула Ника. Она развернулась и, не прощаясь, побежала по лестнице вниз. Как он смеет ей напоминать! Как они все смеют! Неужели эта серенада будет преследовать ее всю жизнь?

С досады Ника забыла купить хлеб.

А Ское некоторое время продолжал стоять у окна подъезда. Солнце сделалось рыжим, как будто убежавшая Ника заслонила собой небо. Но нет, она внизу, присоединилась к другим точкам-человечкам, похожим на рассыпавшиеся бусы. Только никто не соберет их на одну нитку.

27

На следующий день после уроков Инна Викторовна попросила остаться Ское, Нику и Вадима.

– Вы так и не решили, что будете представлять на конкурсе? – поинтересовалась она.

– Пока нет… – начал было Вадим.

– Мы решили представлять мюзикл, – ответил Ское.

– Да, вчера вечером решили, – добавила Ника, но тут же поняла, что этого говорить не стоило: Вадим сразу многозначительно поднял брови.

– Ммм, – протянул он. – Вчера вечером. А лист-то работает, – но последняя реплика потонула в возгласе классной руководительницы, как дырявая лодка в океане.

– Мюзикл? – воскликнула она. – А это не слишком сложно? Может быть, лучше пару песен или танцев? Мюзикл у нас и ставить-то негде.

– А мы его снимем на камеру и покажем. Будет музыкальный фильм, – сказал Ское. Эта идея занимала его все больше. – Справимся.

– Справятся они, – пробурчала Инна Викторовна себе под нос. – Держите меня в курсе! – добавила она и удалилась.

– Ты серьезно насчет мюзикла? – вскинулся Вадим. – Давай действительно пару песен, не хочу я застрять с этим на века.

– Но это будет интересно, – вступилась за идею Ника.

– А, спелись, – усмехнулся Вадим, переводя взгляд с одного на другого. – Вчера вечером, значит.

– Ничего не значит! – воскликнула Ника. – Мы просто катались на колесе обозрения.

Вадим засмеялся.

– Просто катались, аааа! На чем вы там катались? – он согнулся пополам от смеха.

Ника толкнула его. Как он ее сейчас бесил!

– Не буду вам мешать выяснять отношения, – улыбнулся Ское и пошел в сторону выхода из школы.

28

Что ж, идея родилась. Видеокамера у Ское есть. Он умеет петь, Ника играет на пианино и поет, Вадим ничего не умеет. Дело за малым: такой компанией придумать сюжет, сочинить тексты, музыку на них, найти актеров, которые смогут еще и танцевать, поставить номера и снять.

«Всего-то», – усмехнулся Ское.

Тут парень вспомнил, что видел танцующую Олесю. Возможно, она согласится участвовать. Но первое, что нужно сделать, это все-таки найти сюжет. Где он может быть?

«Если бы я был сюжетом, где бы я прятался?» – думал Ское.

С такими мыслями он прохаживался по квартире. Когда ходишь вот так из угла в угол, лучше думается. За окном опять зарядил дождь, а значит, можно погулять. Ское накинул куртку и вышел.

29

Идя по очередному парку, Ское увидел Мальвину. Вот так просто. Она шла далеко впереди, но цвет ее волос и прозрачный зонт были заметны хорошо. Ское ускорил шаг.

Парк заканчивался, и у одной из скамеек Мальвина остановилась. Ское еще ускорил шаг – до бега. Не упустить! Та быстро положила что-то на скамейку и вышла из парка, направляясь к пешеходному переходу. К тому времени, как мальчик поравнялся со скамейкой, на которой лежало таинственное нечто, Мальвину он уже потерял из виду. Ее опять нигде не было: за оградой парка и так людей практически не наблюдалось – в дождь мало кто любит гулять, – а с синими волосами и подавно.

Оставалось только одно, и Ское подошел к скамейке. Да, точно, книга… Ское сел на мокрую скамейку, не замечая дождя. Капли падали на страницы, оставляя вспухшие следы на бумаге.

Корабль на крыше-2

Сказка

В предыдущей серии: И отправился принц искать синеволосую принцессу за моря и океаны, искал и не нашел. Вернулся он тогда в свою страну и наудачу решил спросить у прохожих, не видели ли принцессу.

– Извините, вы не видели синеволосую принцессу? – спросил принц у одного.

– Нет.

– А вы? – спросил у другого.

– А я да.

– Где? Я ее очень ищу.

– Она превратилась в синюю козу, и ее купил какой-то работник из деревни Синие Липы. Спросите там.

– Спасибо!

И пошел принц в Синие Липы. Идет, идет и думает: «А что это я иду, иду? У меня же корабль есть летающий. Полечу!» И полетел.

Летит, летит и видит указатель: «Синие Липы, 1 км».

«Значит, здесь», – подумал принц. Оставил свой корабль на крыше избушки, самой крепкой на вид. Да и зашел в избушку эту, спросить насчет принцессы. Зашел, смотрит, а там синяя коза. Честное слово, коза оказалась в первой попавшейся избушке, не пришлось даже искать, преодолевая преграды и тем самым укрепляя дух. Вот она – коза!

Забрал принц козу, оставил золотой перстень на столе в знак благодарности. Вышел из избушки вместе с козой, и направились они в сторону леса, но не тут-то было.

– Куда это ты мою козу тащишь, подлец? – раздалось сзади.

– А я вам там, на столе, золотой перстень оставил, – ответил принц.

– А, ну тогда ладно, иди.

«Как все просто получается, – подумал принц. – Что-то тут не так». Но решил не думать об этом сейчас, пошел к ближайшему озеру напоить козу.

Пока коза утоляла жажду, сел принц под липой передохнуть – так легко ему еще ничего не давалось, а это утомляет.

«Как же превратить козу обратно в принцессу?» – думал принц, жуя травинку, и вдруг глядь – а коза превращается прямо на глазах в синий цветок.

«Из-за чего же это? – удивился принц. – Как мне теперь превратить цветок в принцессу? Ну или хотя бы в козу. Ведь если я сорву его, он погибнет, следовательно, умрет и принцесса. Попробуем рассуждать логически. Коза пила. Значит, дело в озере. Проверим».

И полил принц цветок водой из озера. Превратился тот в синего муравья. Еле поймал принц муравья. Решил напоить его тоже, чтобы понять систему.

Превратился муравей в огромную синюю репу.

– Да что же это за озеро такое бессистемное! – воскликнул принц. – Полью репу.

Полил репу, и превратилась она в синего журавля и улетела.

«Вот ведь! – подумал принц. – А если я выпью воды из озера, со мной будет то же самое?»

Решил принц рискнуть. Нашел на берегу место с уклоном, подошел к самой воде. Расчет был такой: превратившись в цветок, оказаться на самом краю озера и дотянуться до него лепестком. Затем муравьем подойти и хлебнуть воды, а уже репой скатиться с уклона прямо в озеро, превратиться в журавля и лететь за синей журавлихой.

«Все верно», – решил принц и хлебнул.

Но что-то пошло не так, принц плюхнулся на самый краешек берега и стал жадно хватать жабрами воздух. Жабрами?!

«Да ё-моё! – подумал принц. – Почему рыба?!» И на всякий случай перекатился в воду.

«Возможно, это потому, что я превращался из человека, а принцесса из козы. Поэтому так вышло. Но почему я уже в воде, но ни в кого другого не превращаюсь? А вдруг рыба – это последняя ступень?» В глубокой задумчивости рыба-принц осматривал озеро, жуя водорослину.

– А! – понял принц. – Надо выпрыгнуть и плюхнуться снова, чтобы сработало! Тогда превращусь в кого-нибудь другого.

– Или во что-нибудь другое, – подсказала водорослина.

– Да-да, верно! Принцесса превращалась и в цветок, и в репу… Постой. Водорослина, ты разговариваешь?

– Да, – ответила водорослина.

– Но, может быть, тогда мне прекратить тебя жевать?

– Было бы неплохо, – согласилась она.

– Ты тоже превратилась или всегда была водорослиной?

– Превратилась. Давным-давно в мою деревню прилетел Змей Горыныч и похитил меня. Пока нес в свое логово, зазевался и выронил прямо в озеро. С тех пор я водорослина.

– Мне очень жаль… А давай выпрыгнем вместе! – предложил рыба-принц, взял водорослину в плавник и, хорошенько оттолкнувшись, выпрыгнул вместе с ней, пролетел по воздуху несколько секунд и плюхнулся обратно.

Вышел из воды он уже снова принцем, сжимая в руке жабу.

– Подействовало! – обрадовался принц, поглядевшись в озеро как в зеркало. Тут он заметил в своей руке жабу. – А ты не унывай, окунем тебя пару-тройку раз, и снова будешь первой красоткой на деревне.

– Вообще-то, я и была жабой.

– А. Да? В прямом смысле или в переносном?

– Я жаба.

– Все равно не унывай, как жаба ты очень даже ничего. Я, конечно, не разбираюсь в жабьей красоте, но ты такая жаба! Может, все-таки окунуть тебя еще разок?

– Слушай, я не комплексую, что я жаба, ведь я всегда была жабой.

– Превратилась бы в цветочек.

– Нет.

– В репку.

– Нет!

– В муравьишку.

– Хватит, принц! Давай я лучше покажу тебе дорогу к бабе Избухе.

– А зачем мне дорога к бабе Избухе?

– Там твоя журавлиха.

– Тогда покажи.

И пошли принц с жабой в сторону леса. С каждым шагом все гуще и непроходимей становился лес. Долго так шли, пока вдруг жаба не остановилась.

– Здесь баба Избуха живет, – и ткнула лапкой в самый темный участок леса. – Сделай семь шагов, и увидишь ее дом. А я попрыгала обратно. Адьос!

– Постой! – хотел остановить ее принц, но жабы уже и след простыл.

Сделал принц семь шагов в зловещую тьму и тут вдруг видит… что ничего не изменилось. Нет там никакого дома, лес как лес.

«Обманула меня жаба, нет здесь никакого дома. Да и кто такая баба Избуха? Никогда о ней не слышал. Завела меня в темный лес, откуда я не знаю дороги, да еще и попрощалась так затейливо – Адьос! – так только мы со злой волшебницей говорим. О! – догадался принц. – Жаба – это и есть злая волшебница! Вот хитрюга. Вынудила меня оставить корабль и пуститься искать ее, завела в непроходимый лес, а сама сейчас, поди, с моим кораблем развлекается и в ус не дует», – негодовал принц. Понегодовал немного, да и перестал. Чего зря негодовать? Негодно негодовать, чай, не годовалый уже. «Перенегодую, негодовальню надорву, – подумал принц. – За одного негодующего двух ненегодующих дают (хотя нет, это уж слишком)». Решил завязать принц с пословицами и отправился искать выход из леса.

Идет, идет и видит: на пути у него старушка стоит.

– Здравствуйте, старушка!

– Сам ты старушка. Баба Избуха я.

– О! Значит, не обманула меня жаба, существует баба Избуха!

– Обманула тебя жаба. Не существую я.

– То есть как? Вот же вы.

– Это не я.

– А кто?

– Оставим диспут. Ты избуху мою не видел?

– Но Избуха – это же вы и есть.

– Я баба Избуха. А избуха – это мой дом. Избуха – дом, баба Избуха – я. Усек?

– Усек. Но не видел я вашу избуху, простите. Не могли бы вы мне дорогу подсказать?

– Ты что, принц, совсем? Я не знаю даже, где моя собственная избуха, про твою дорогу я тем более впервые слышу. Сам ищи!

И повернулась баба Избуха к лесу передом, к принцу задом и ушла, не изменив в жизни принца ровным счетом ничего. Наверное, права была, не существует она.

И пошел принц дальше. «Что-то затянулась сцена леса, – думал он. – Пора бы мне выйти куда-нибудь. Например, на опушку».

И вышел принц на опушку, а там домик бревенчатый. «Бабы Избухи избуха, – догадался принц. – Устал я. Надо бы зайти отдохнуть».

Зашел в избушку и видит: сидит там синяя журавлиха. «И тут не обманула жаба!» – охнул принц и понял, что он запутался. Кто же из них все-таки принцесса: жаба, журавлиха или (ну а вдруг?) баба Избуха?

А была ли принцесса?

И что теперь делать с журавлихой? Вернуться к озеру и окунать ее до победного?

«Да может, ну его! Отдать ей корабль, пусть летает, надоела! Сделаю себе плот, сплавляться буду по реке Белой», – думал принц, укладываясь спать.

– Не вешай нос, принцушка, спи. Утро вечера мудренее, – сказала журавлиха.

«Ну, или так», – подумал принц и заснул.

Проснулся он утром и видит: сидят перед ним три синеволосые принцессы.

– Вы в курсе, что вас три?

– Да, мы в курсе.

– Давайте одну, да я пойду. Пора мне.

– Нет, принц, ты так легко не отделаешься! Одна из нас настоящая, а две другие – это бывшая жаба и бывшая баба Избуха. Ты должен угадать, где настоящая!

– Давайте бывшую жабу. Она прикольная.

– Нет, так не пойдет! Отгадай настоящую.

– Ну, учитывая, что ты одна тут со мной разговариваешь, а две другие молчат, ты и есть настоящая.

– Да что ж такое!

– Все, я пошел.

– Стой! Давай переиграем. Ты отвернешься, а мы перемешаемся. Потом повернешься и поцелуешь ту, которую посчитаешь настоящей. Не отгадаешь – превратишься в жабу или бабу Избуху.

– У меня предложение получше, – ответил принц. – Вы тут сидите, а я пойду за своим кораблем.

– Не получишь ты свой корабль, пока принцессу не отгадаешь!

– Знаю я эти твои штуки. Корабль стоит как ни в чем не бывало там, где я его оставил. В прошлый раз так было.

– Ну, принц! Ну, пожалуйста!

– Да зачем тебе это? Ну, угадаю, дальше что?

– Поцелуешь.

– И что?

– Не хотела вот так говорить, в лоб, но… Я люблю тебя, принц!

– Правда?

– Избухой клянусь.

– Эх. Вот если бы это жаба сказала, я бы еще подумал. А так, извини!

– Что значит «извини»?!

– Это я так извинился.

– А зачем гонялся за мной, преследовал?!

– Чтобы извиниться, – усмехнулся принц.

– Ах ты, негодный принц!!!

– Все, милая, адьос!

И принц ушел. Долго шел он по лесу, и становился лес все реже и реже, светлее и светлее, пока деревья не расступились совсем и не оказался принц в той самой деревне, где козу нашел. Подошел принц к той самой избушке – все в порядке, корабль на крыше. Можно лететь. Просто сесть в корабль и лететь. Но что-то не дает покоя, что-то держит.

– Господин принц?

– Да.

– Вам бандероль, распишитесь.

– А от кого?

– Откройте.

В коробке оказалась книга в ярко-синей обложке. Книга называлась «Корабль на крыше», а на титульном листе красовалась дарственная надпись.

Дорогой принц!

Все, что я тебе сказала, – правда. Особенно пред-пред-пред-предпоследняя моя реплика (пятая снизу, если считать только мои реплики, пропуская твои). Не буду забегать вперед, забегу назад: как только ты ушел, мне стало так тоскливо, ведь я даже не успела подарить тебе что-нибудь на память о себе. Поэтому я быстро набрала текст о наших с тобой приключениях, нарисовала иллюстрации, сбегала в типографию, отпечатала этот экземпляр, заказала обложку, прошила книгу, сходила на почту и отправила ее тебе. Пусть эта книга приблизит нашу следующую встречу!

Твоя Волшебница

P.S.: иллюстрации и верстка мои.

тираж 1 экз.

Люблю

Вот что прочел принц на титульном листе.

«Что-то подозрительно синяя обложка у этой книги», – подумал принц и улыбнулся. Он сел в корабль, положил книгу на пассажирское сиденье и полетел. На этот раз – куда глаза глядят.