Текст книги "Маленький ад для двоих"

Глава девятая

1

Отдав должное немецким друзьям, повозив их по городу, Ка оставил их ужинать в «Астории», а сам под предлогом неотложного визита поехал в сторону Васильевского острова. Он больше не заходил к Юрию домой, он решил сразу поискать его в том же баре. Они заметили друг друга сразу же, как только Ка переступил порог. Он стоял в дверях, Юра сидел за столом, и они напряженно смотрели друг на друга. Ка еще минуту колебался, а потом решительно направился в Юрину сторону. Как ни странно, Юра смахнул с близлежащего стула дремавшего собутыльника и широким жестом предложил Ка сесть.

– Давай, – жестко сказал он. – Говори.

– Вы приняли меня за кого-то другого в прошлый раз…

– Уже понял. Не похож ты на этого звонаря.

– На кого?

– Что тебе, собственно, надо? – начал заводиться Юра. – Ходишь, подглядываешь. Кто тебя послал?

Он почти перешел на крик. Благо в зале было на этот раз слишком шумно, чтобы кто-то обратил на них внимание.

– Подожди, подожди, я помочь хочу. – Больше всего на свете Ка боялся, что разговора опять не получится.

– Мне?

– И тебе тоже, в конце концов! – убежденно сказал Ка.

Юра как-то сник и посмотрел на него вяло:

– Так ты врач? Значит, точно не ты ей звонил тогда…

– О господи. Да вы мне слова не даете сказать…

– Понятно. Значит, врач. Значит, информацию о ней собираешь. Думаешь, она такая, потому что муж до ручки довел? Это я такой, потому что она меня довела, – заревел он, и дремлющий рядом сосед очнулся и закивал головой.

– Я ничего не думаю, я только хочу знать…

– Знать? Что ты можешь знать? Как я ходил за ней? Год ходил. Думал, счастье мне улыбнулось. Как в лотерею выиграл. Но счастливых билетов в этой лотерее не бывает, понял? Обман все. Да что там, с самого начала все было нереально… Чтобы такая девушка и я… Но я поверил, – сказал он, наливая водку из-под стола в пустую кружку. – Смешно, да? А я поверил. Я тогда как дурак был…

Юра задумался, глядя в кружку, помолчал, медленно выпил и снова уставился на кружку:

– А может, я дурак и есть. Может быть… – Снова что-то щелкнуло в его голове, он начал злиться. – Только ты знаешь, как я ее любил? Я пылинки с нее сдувал. Я за ней как за ребенком ходил. Думал, жизнь теперь совершенно другая будет. Я про такую жизнь только кино смотрел. Я планы строил, я человеком стать хотел. Таким, чтобы ей не стыдно было со мной рядом. А потом – рухнуло все!

– Что же случилось?

Но Юрий плакал, по щекам катились пьяные слезы, глаза безучастно смотрели в пространство, куда-то между столами, в беспросветный сигаретный смог. Уж не Неля ли там выплывала из тумана?

– Вы нашли ее? – спросил он Ка.

– Да, – ответил Ка, не представляя, откуда Юре знать о том, каким образом он встретил Нелю.

– Где она сейчас?

– У меня, – осторожно ответил Ка.

– Я понимаю, что вы ее врач. Но номер палаты-то вы можете мне назвать?

Ка ошеломленно молчал.

– Я понимаю, – смирился Юрий. – Боитесь, что все будет как в прошлый раз?

– Почему вы плачете? – спросил Ка.

Юра, кажется, только теперь заметил, что по лицу его все еще текут слезы, и, отерев их кулаком, криво усмехнулся:

– Плачете… Ха! Ну конечно, мужчины не плачут. Не плачут, слышишь ты, когда не мрут их дети! – А потом зачастил: – Я понимаю – она сумасшедшая. Она уже пыталась его убить один раз, когда он не родился еще. Что? Что? Вы хотите сказать – мне не повезло? Мне страшно не повезло. От слова «страшно». Слушай сюда, мужик. Эти психи, они ведь точно как нормальные на первый взгляд. Я ведь ее два года знал – и ничего.

Юра опять наливал водку, на этот раз открыто, над столом, выпил, налил еще, снова выпил. Язык его уже заплетался, а он все бормотал:

– Слушай сюда! Я тебе говорю: она еще многих погубит, и больших, и маленьких. У нее сердца нет. И ты осторожней с ней, доктор. Ты знаешь, он был такой маленький, такой… У меня крови выкачали пол-литра, но не помогло…

И Юра заплакал, всхлипывая совсем как баба, уткнувшись в газету с рыбой. А Ка не выдержал, встал и пошел сквозь мутный туман бара…

2

Так и не сумев оправиться после разговора с Юрием, Ка позвонил Лене.

– Я приеду?

– Приезжай, – сказала она. Он приехал и спросил:

– Ты ничего не сказала мне в прошлый раз про ребенка Нели.

Лена посмотрела на него изучающе:

– Неля рассказала тебе?

– Нет, Юрий.

– Да, – сказала Лена, – их ребенок умер. В шесть месяцев.

– А что с ним случилось?

– Воспаление легких, сгорел за неделю.

– То есть он заболел?

– Спроси у Нели.

– А что с ней было потом?

– У нее было сильное нервное расстройство. Ее положили в клинику неврозов.

– И?

– Что – и? Ты представляешь, что такое для матери потерять ребенка? Скажи, это можно выдержать? Пережить?

– Так она…

– Нет. Она нормальная. Я сама разговаривала с врачами. Меня приглашали.

– Как давно это было?

– Полгода назад.

– Я запутался, – сказал Ка. – Давай по порядку, Лена. Полгода назад она лежала в больнице, так?

– Так.

– Долго?

– Около месяца.

– А потом?

– Потом она пропала.

– То есть как? Сбежала оттуда?

– Нет. Ее должны были выписывать. Юра поехал за ней, а ее уже не было. Оказалось, что за два дня до этого приехал какой-то человек, назвался отцом и уговорил врачей отпустить «дочь» с ним.

– Она не рассказала тебе, где была?

– Она сказала только, что теперь это не важно. Что теперь ничто не имеет значения.

– Лена, – сказал Ка, – я хочу, чтобы вы поняли: я люблю Нелю. И хочу всегда быть вместе с ней. Я никогда не расстанусь с ней по собственной воле. Поэтому я должен знать все.

– Может быть, именно поэтому и не стоит? – спросила Лена.

3

Старик никогда ничего не откладывал. Пока жена Михаила Семеновича возилась с Аликом, выписывала какие-то средства, Старик снял телефонную трубку и набрал сложный многозначный код. Через час ему перезвонили, он записал номер.

И, запершись в кабинете, снова стал нажимать кнопки.

– Неля? – спросил он, когда на другом конце провода сняли трубку. – Вы узнали меня?.. Нет, не совсем. Это ваш злой гений. Я должен признаться вам, Неля, это я отправил Алика в Штаты. Это я сделал так, чтобы он не смог вернуться. Я не оставил ему документов. Вы слышите меня? И знаете, что я вам скажу? Все это я сделал зря. Потому что вот он сейчас лежит здесь больной, в бреду, и твердит одно только ваше имя… Неля? Алло, алло…

Ему показалось, что трубка выпала у нее из рук. Раздался хлопок, и связь оборвалась. Может быть, она бросила трубку? Да нет, скорее выронила от удивления. А может быть, даже от радости…

Неля сразу узнала голос отца Алика. Течение жизни остановилось и замерло. Он говорил что-то. Господи, он что-то такое говорил, словно из ее снов, из тех самых снов, когда она умоляла судьбу совершить чудо, чтобы Алик снова оказался рядом. Сны становились явью, а явь все больше и больше утрачивала свойства реальности. Но течение жизни остановить невозможно, и если оно замерло, значит, накапливается где-то внутри. Неля чувствовала, как кровь разгоняется в жилах, бежит все быстрее и быстрее, в такт этому сумасшедшему ритму стучит сердце. В какой-то момент она ощутила, что вот сейчас не выдержит этого внутреннего натиска…

Течение жизни продолжалось без нее. Она вдруг почувствовала, что по ногам струятся горячие потоки крови, что Юра бежит к ней откуда-то издалека и все будто стоит на месте. Как во сне – бежит и не может добраться до нее, преодолеть эти пять метров пространства. Потом она оказалась где-то совсем в другом месте. Там разливалось разноцветное ослепительно яркое сияние, плавали радужные круги. А когда очнулась, Алик держал ее за руку и только повторял: «Все будет хорошо. Ты держись только, милая, ладно?» Она подняла голову и сообразила, что находится в машине скорой помощи, а за руку ее держит Юра. «Почему?» – подумала она обреченно. Только что сердце ее освободилось от тяжелого плена, в котором томилось два долгих года. И вот – опять плен. «Почему?» И тут она поняла, что же случилось. Она может потерять ребенка. Или уже потеряла? Неля не могла точно сказать, что она почувствовала. В ее душе столкнулись два противоречивых чувства. «Я не могу его потерять!» – кричало одно из них. «Ты освободишься…» – зловеще скрежетало другое. И Неля снова провалилась в полузабытье, где плавали сиреневые круги и ничто не заставляло делать выбор между жизнью и жизнью. Между такими разными жизнью и жизнью!

4

Семь месяцев – срок достаточный для того, чтобы спасти крошечное существо от такой матери. Ребенок все-таки появился на свет. Беззащитный и одинокий. Сначала его держали под колпаком, в маленьком прозрачном инкубаторе, там он двигал ручками и ножками, его кормили врачи. Нелю через некоторое время отпустили домой. Его – нет. Его оставили немножко подрасти. Слишком он был маленький, слишком беззащитный.

Неля жила теперь в совершенно нереальном мире. Все, что случилось, отняло последние силы. Она сидела на диване и смотрела в одну точку. Вечером приходил Юра с работы, бросался на кухню, готовил разные деликатесы, пытался заставить ее поесть. Она делала над собой усилия, брала ложку, не глядя проглатывала кусок и снова замирала. Юра возвращался вечером. А днем, всегда в одно и то же время – в два часа, – раздавался телефонный звонок. Звонил всегда один и тот же человек. Его голос увещевал, уговаривал, нашептывал и туманом зависал в голове на весь оставшийся день. Он уверял, что счастье возможно, оно совсем рядом, стоит только Неле протянуть руку, стоит только сделать маленький шаг.

А Неля не понимала: как же так? Если все, что он говорит, – правда, то почему не звонит Алик? Где он? Или это все игра? Почему он не найдет ее? Не поговорит с ней сам? Почему звонит его отец?!

Старик не говорил ничего определенного. Он говорил о возможном, как о шансе, который вроде бы есть. Иногда Неле казалось, что она неправильно понимает его. Может быть, он имеет в виду что-нибудь другое?

Иногда ей хотелось поехать в Песочный и хотя бы немного постоять у глухого забора, прислушиваясь к звукам по ту сторону. Иногда ей хотелось сейчас же сорваться с места и сломя голову бежать на Финляндский вокзал, покупать билет на электричку… Сердце стучало, как после стометровки, глаза разгорались, но сил встать не было. Ноги подкашивались от того, что слишком сильно ей этого хотелось.

А может ли она уйти от Юры? Он большой смешной человек, прибегает каждый день с работы, носится с ней как с малым ребенком. Он любит ее. Он о ней заботится. Он бегает в больницу к малышу и рассказывает ей, как тот быстро растет и что скоро его наконец выпишут домой, и она, то есть Неля, успокоится… Он думал, что она боится за ребенка. Он понятия не имел, что она боится вообще – за свою, его и чужую жизнь. Она боится всего. А больше всего на свете боится телефонных звонков – всегда в одно и то же время, в два часа дня. В половине второго у нее уже начинают стучать зубы, она решала каждый раз ни за что не брать трубку. Но как только раздается звонок – ровно в два, – она встает и жадно бросается к телефону. Потом ей хочется бежать на Финляндский вокзал, сердце стучит, ноги слабеют, она смотрит в одну точку, приходит с работы Юра – и круг замыкается в это безумие, в эту ложь, в это предательство.

Зима стояла на редкость холодная. Морозы – до тридцати градусов. Юра сам привез малыша домой. Не разрешил ей ехать с ним.

– Не волнуйся, я сам все сделаю.

А потом вернулся, совал ей в руки голубой сверточек, радостно заглядывал в глаза. А Неля словно уснула. Словно душа ее не вынесла всех событий последних дней, улетела куда-то, оставив пустую оболочку, ничего не чувствующую пустую оболочку.

Юра взял отпуск на неделю – вызвал врача.

– Послеродовая депрессия, – сказала седая уставшая и спешащая по многочисленным вызовам дама. – Такое часто случается. Вы повнимательнее к ней. Пройдет, это не смертельно.

Это действительно было не смертельно. Для Юры, например, или для нее. А вот для крошечного одинокого существа оказалось смертельно. Однажды Юра вернулся домой, а Нели – нет. И малыша тоже – нет. И коляски – нет. Он оделся и побежал искать их. Дошел до парка и увидел Нелю на скамеечке. Она сидела и качала коляску. Как ни в чем не бывало. Только вот мороз стоял двадцать пять градусов. А она сидела так давно, очень давно…

После этого Неля уже ничего не помнила. Ребенка положили в больницу с воспалением легких. А через неделю его не стало. Ей сказали об этом? Или нет? Наверно сказали, потому что дальше она ничего не помнила. Совсем ничего. Только выплывала иногда из тумана, видела врачей вокруг, чувствовала, как игла входит в вену, замечала решетки на окнах. Все плыло, качалось на волнах нереальности. И она чувствовала только смертельную усталость. Страшную усталость. Иногда ей снилось, что звонит телефон, она вскакивала и начинала метаться. Почему он молчит? Кто-то снял трубку?

И как-то так, постепенно, она поверила во все эти телефонные звонки. Они казались ей

реальностью, а Юра, ребенок – все это сон, все это – бред. Этого никогда не было. Всегда был Алик, всегда был его отец. Да, он совершил ошибку когда-то, разлучил их, но сейчас они снова будут вместе. А пока Алика не было, Неля спала, как принцесса в сказке. Спала и ждала, когда он вернется и поцелует ее. И он вернулся. Он вернулся…

– Здравствуй, – перед ней стоял Юра. Юра стоял так близко, словно он реальный,

настоящий, а не плод ее фантазии.

– Ты настоящий? – спросила Неля. – Нет, нет…

Ее голос сорвался на визг, и она стала швырять в него все подряд, что рука могла нащупать на тумбочке.

– Не-е-ет…

Врачи увели его, увели и запретили приходить, пока она не поправится. Ей опять делали какие-то уколы, давали таблетки, заставляли проглатывать их на глазах у медсестры. Окна, сдавленные решетками, казалось, выходят в потусторонний мир, двери без ручек никуда не ведут. Жизнь кончилась. Жизни больше не будет…

5

Но однажды дверь распахнулась и на пороге появился Старик. Неля смотрела на него, как моряк, чудом оставшийся в живых, на корабль, идущий к нему на помощь на всех парусах.

– Неличка, – сказал Старик и раскрыл объятия, куда она провалилась, сходя с ума от знакомых запахов, от чего-то забытого, но такого реального. – Поедем домой?

_ Да, – сказала Неля и тихо заплакала.

Ну вот и пришло спасение. Вот сейчас он увезет ее отсюда. И три года из ее жизни будут зачеркнуты навсегда. Она спала, просто спала, а вот теперь просыпается.

– А где Алик?

– Алик дома, он ждет тебя. Я не пустил его сюда, зачем ему видеть все это, – он обвел взглядом стены.

И они пошли. Неля все время тихо плакала на груди у Старика. «Ну что ты, деточка, – повторял он. – Не нужно, все прошло». Они заехали к какой-то его приятельнице, та нарядила Нелю в специально приготовленное платье, подстригла, подкрасила. И все время смешила. Неля перестала плакать, ей показалось, что солнышко выглянуло. Ей хотелось скорее увидеть Алика и позабыть, что с ней творилось все эти три года. Они ехали в Песочный, Старик рассказывал что-то про Америку. Они втроем смеялись. Она сто лет уже не смеялась. И никогда она не смеялась так. Алик ждал их у ворот.

– Иди, – сказал Старик Неле. – Нам еще по делам…

Неля вышла и неуверенно пошла навстречу Алику. А он пошел к ней. Потом побежал, поймал, понес на руках в дом. Время бросилось галопом вспять. Назад. Время стерло слезы, память, все. Они снова были вместе. Мир больше не существовал. Существовали только воплощенные мечты, только тайные надежды, ставшие явью. Ночные молитвы обретали плоть и кровь…

Глава десятая

1

Немецкие партнеры решили заключить с ними долгосрочный договор, но для этого им нужно было осмотреться подробнее на месте. О переезде к деду речи пока идти не могло. Ка с головой ушел в дела. Он приехал к Неле:

– Послушай, я не могу сейчас перебраться сюда. Поедем ко мне. Поживешь у меня, в городе.

– Зачем? – спросила она.

– Я хочу быть вместе с тобой. Всегда – вместе.

– Вместе с сумасшедшей девушкой с плохими манерами?

– Брось…

– Я ведь страшная дрянь, как ты только не понял…

Он закрыл ей рот ладонью. Он поцеловал ее.

– Ты ни в чем не виновата. Так получилось.

– Человек всегда виноват в том, что с ним происходит.

– А ты – нет.

– И я тоже. Я уже предала всех, кого только можно.

– У тебя есть шанс не предать меня. Будь со мной – и все.

– Я не могу. Я должна сначала закончить ту свою жизнь… А потом – разве можно в третий раз начать жизнь заново?

– Можно и в десятый. И может быть, только десятый окажется наконец удачным.

– У тебя все так легко. Ты сам веришь в то, что говоришь?

– Не очень. Но хочу верить. Поедем ко мне. Посмотришь, как я живу. Договорились?

И они поехали. Вечернее солнце висело низко над горизонтом, но спускаться не торопилось. Белые ночи еще не миновали. Они ехали навстречу солнцу.

А дома они вели себя как дети. Сначала кормили друг друга пиццей, произнося тосты и поднимая кусок на вилке, словно это был бокал шампанского. Потом стояли на балконе и смотрели на закат. А когда вошли в комнату, когда он взял ее за руку и заглянул в глаза, когда она почувствовала сладкую дрожь во всем теле, раздался звонок в дверь…

Они встрепенулись.

– Немцы сегодня ночуют в Репино, поехали отдохнуть, сил поднабраться перед серьезной работой. Кто же это тогда?

Он распахнул дверь и замер. В коридор вошла Таня. Необычная Таня. Незнакомая Таня. Не та Таня, которую он знал раньше.

– Я только хотела посмотреть на нее еще раз, – сказала она и остановилась посреди комнаты, пристально глядя на Нелю. – И это то, на что ты меня променял. С ней ты собираешься построить счастливую жизнь?

– Таня, – начал он, не зная, что сказать.

– Что Таня?

– Таня, извини.

– Эй, подруга, слышишь? Тебе он тоже когда-нибудь так скажет. Ты не в его вкусе. Женщина не должна путаться под ногами… Вот ключи. Я думаю, ты скоро позвонишь.

И Таня ушла. Ка постоял немного, медленно закрыл дверь и повернулся к Неле.

– Я ей не верю, – сказала Неля и обняла его, как ребенок.

– Я тоже, – сказал Ка, обнимая ее.

Но это были совсем другие объятия. Два человека стояли и понимали, что любовь – это маленький ад для двоих. Немного – маленький рай, и немного – маленький ад. Но всегда – для двоих, если это настоящая любовь. И эти двое должны когда-нибудь встретиться. Обязательно. И как жаль всегда, что за плечами столько ошибок. Столько растраченных впустую слов и чувств. Столько проклятий сыплется вслед оттуда. Только этим двоим есть что сказать друг другу, есть о чем помолчать. Они говорят на одном языке. И когда они расстаются, весь мир превращается в маленький ад. Им нельзя расставаться. Никогда. Иначе жизнь станет пустой и бесцветной, и ничто не заполнит ее: ни люди, ни события. Потому что на свете всегда есть только двое. Только друг с другом они говорят во сне. И когда они встречаются, мир становится наконец настоящим, перестав быть картонной декорацией. И маленький ад не страшен, потому что они и там – вместе. Они вместе всегда, даже если никогда больше друг друга не увидят…

2

За эту долгую ночь Неля рассказала Ка все о себе.

Алик унес ее на руках в дом за глухим забором, две недели прошли как медовый месяц. А потом…

– Что потом? – спрашивал Ка.

Все-то ему надо было знать. Все подробно и от начала до конца. Нелю это немного раздражало. Ведь раньше он ничего не хотел слушать. А теперь…

– Что потом?

– Алик, скорее всего, не знал, чего хочет. Есть такие мужчины. Они все пробуют, но ничего им не нравится. Ни на чем они не могут остановиться. У них нет вкуса к жизни. Все кажется им пресным, никто не может сберечь их привязанности. – И?

– Он стал капризничать. Ходил недовольный. Я начала вспоминать, чего мне стоило это возвращение. Мне стало страшно. В таком напряжении мы прожили два месяца. Но больше всего на свете я боялась, что отец Алика заметит эти наши метания и опять все опрокинет.

– И он так и сделал?

– Он всегда был слишком изобретателен. Однажды, когда мы вернулись из города, застали у него женщину. Ей было лет сорок пять, хотя и выглядела она несколько моложе. Жанна. Высокая, прямая, чуть-чуть надменная. Жанна два дня назад вернулась из Америки, и Алик сыпал вопросами, вспоминая своих тамошних друзей. Жанна забавно рассказывала обо всех, но мне было неинтересно, потому что я никого не знала, и я поднялась к себе, сославшись на головную боль.

Снизу до полуночи доносились смех и разговоры, и я уснула. А когда проснулась утром, Алика не было. Старик сказал, что попросил его помочь Жанне: она собиралась продавать здесь квартиру, и он повез ее по агентствам. На следующий день он повез ее к какой-то подруге, которая жила в Купчино. Вернулись они поздно вечером, и я видела, как Жанна у машины, смеясь, потрепала Алика по голове – словно мальчишку. Она пошла в дом, а он стоял и смотрел ей вслед.

Я долго ничего не понимала, но мне помог случай. Однажды они все укатили куда-то к американским знакомым. Я даже рада была, что их нет. Жанна угнетала меня своей энергией, желанием что-то постоянно делать, куда-то двигаться. «Пойдемте плавать!», «Сходим погулять!», «Съездим в город!» – только и слышно было от нее. «Алик, этот галстук не подходит к этой рубашке, пойдем, я тебе выберу!» Когда они уехали, я вздохнула спокойно. В девять привезли ужин. Ужин был заказан на четверых, поэтому я была уверена, что они вот-вот появятся.

Но их не было. В половине двенадцатого я уже не находила себе места. В час мне стало страшно. И от того, что их нет, и от того, что я совсем одна в этом пустом огромном доме. Я вышла во двор, но стало еще хуже: двор зарос елями. Их лапы переплетались, от корней поднимался черный туман. Совсем как живой. Я захлопнула входную дверь. Мне очень хотелось закрыться в какой-нибудь комнате на ключ. Но изнутри закрывался только кабинет Старика и я, оглушенная биением собственного сердца, забежала туда и закрылась. Так мне было чуть-чуть спокойнее. Все время чудились шаги в коридоре, дом издавал невообразимые звуки, ветер за окном усиливался, и мне слышался чей-то вой, или плач, или стон – не знаю.

Чтобы успокоиться, я села за огромный письменный стол Старика. Мне казалось, что в его кресле будет безопасно, что страх уйдет. Я села и машинально начала читать бумаги на столе. Мне на глаза попалась тетрадь в затейливых бордовых разводах. Я раскрыла ее. Это было что-то вроде дневника. Записи о людях, о давно прошедших событиях, о его жене. Я листала ее рассеянно, пока мне на глаза не попалось знакомое имя: Жанна. Я начала читать эту запись с начала и постепенно понимала, что Жанна здесь неспроста, ее пригласили специально, с ней оговорили ее предстоящую роль и, возможно, даже заплатили.

– Ее пригласил Старик? Для сына?

– Да. Он рассуждал гениально. Маленький мятущийся мальчик. Несмотря на свои двадцать шесть лет – ребенок, который не знает, чего ему хочется и куда ему идти. Из Нели нянька не получилась. В один прекрасный день он понял: нужна женщина-мать, чтобы оставаться ребенком, раз уж он так хочет, раз уж не может по-другому. Эта женщина должна быть энергичной, она должна указывать ему, что надеть и что носить, что делать сегодня утром, а что – завтра вечером. Она должна заботиться о нем, как о сыне, и получать от этого удовольствие. Она должна заменить ему всех.

– Они не вернулись?

– В три часа ночи возле дома скрипнули тормоза. Я положила тетрадь на место и выбралась из кабинета. «Мы думали, ты уже спишь без задних ног!» – закричала мне снизу Жанна. «Я волновалась…» – «Ты, наверно, боишься темноты!» – Они явно весело проводили время. Старик поднялся в кабинет. Вернулся Алик, поставив машину в гараж. Он даже не посмотрел наверх, а сразу – на Жанну. И она снова потрепала его по голове. Мне показалось, что он зажмурился от удовольствия. «Марш в постель!» – скомандовала Жанна. И он зачарованно стал подниматься по ступенькам. Увидев меня наверху, только улыбнулся и радостно сказал: «Немедленно спать!»

– Ты рассказала ему?

– Нет. Это было бы бесполезно. С тех пор я день за днем наблюдала за тем, как Жанна прибирала его к рукам. Она не кокетничала, нет. Ни тени кокетства. Иногда была резкой. «Алик, отойди, у нас с отцом взрослый разговор». Алик смотрел на нее блестящими глазами и покорно отходил. Она посылала его куда-то – и он бежал.

– И ты ничего не делала?

– А что я могла сделать? Я впала в оцепенение. Меня завораживала эта игра. Я знала ее цель, но никак не могла оторваться от действия. А потом, его действительно очень тянуло к этой женщине. Разница в возрасте его не пугала, скорее наоборот. Он трепетал перед ней, он боготворил ее – резкую, немолодую, циничную. Мне хотелось покончить с собой. Я часто думала об этом. Но как-то вяло. У меня не было сил на это. Воля моя была парализована. Старик словно сдерживал меня все это время.

– Бедная моя, сколько же тебе пришлось…

И они снова были вместе. Ка пытался утешить ее своей любовью. Ка был рядом со своей Нелей, со своей девочкой-весной, которая осталась с ним теперь уже навсегда. И никуда от него не уйдет, даже когда наступит дождливая осень… Промозглая дождливая осень.

3

На следующий день Ка пришел на работу чуть раньше обычного. Несмотря на то что провел ночь практически без сна, он испытывал необыкновенный прилив сил. В дверь заглянула Галка.

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Да, – он отложил бумаги и улыбаясь приготовился слушать.

– Я встречалась с Таней, но боюсь…

– Пустяки, я догадывался. Она вчера приходила – оставила ключи.

– Подожди, ты, пожалуйста, выслушай меня, – начала Галка серьезно.

– Нотации будешь читать? – удивился Ка.

– Нет, нет. Я не знаю, с чего начать, – она растерянно замолчала и посмотрела на него. – Ты хотя бы догадываешься, о чем я хочу…

Что-то такое в тоне Галки напомнило ему интонации Ильи. Что это? Выходит, не она повлияла на Таню, а Таня на нее?

– Я действительно вчера разговаривала с Таней. Только не по телефону. Это показалось мне, ну, как бы не слишком гуманным. Я позвонила и хотела было предложить встретиться, как она сама мне это предложила.

– Я что-то ничего не понимаю…

– Когда мы встретились, Таня мне и рта не дала раскрыть. Она сама оповестила меня о том, что существует некая Неля…

– Она назвала ее по имени?

– Да. Я сначала решила, что ты опередил меня и сам ей все рассказал, но потом…

В дверь заглянула сотрудница, Ка нерешительно посмотрел на нее, но Галка твердо сказала:

– Это очень важно, мне нужно еще десять минут.

Ка кивнул, и сотрудница скрылась за дверью.

– Так вот, понимаешь, когда мы встретились…

– Галка, что с тобой? Ты никак не можешь перейти к делу!

– Да? – она посмотрела на него умоляюще. – Неужели ты ничего не заметил?

– Галка!

– Ты только дослушай до конца, ладно? Таня наводила о ней справки…

– Как? Откуда…

– Да подожди. Бог с ним – как и откуда. Твоя девушка… похоже, она… ну как бы это… совсем сумасшедшая.

– Галка, я и сам так думал сначала. Она лежала в больнице. У нее ребенок погиб…

– Так ты совсем ничего не знаешь? Ты не видишь ничего?

– И знать не хочу! И – видеть! Галка, это все. Разговор окончен.

– Но ведь ты не знаешь…

– Галка! – Ка сверкнул глазами, теперь уже зло.

– Хорошо. Тогда скажи, откуда она взялась?

– Я ведь тебе рассказывал.

– Ты рассказывал, как случайно нашел ее. Но что она там делала? Тебе не кажется это странным?

– Она была без сознания.

– А до того, как потеряла сознание, она соображала – куда идет? Куда она шла? Почему оказалась именно у твоего дома?

– Все! – резко оборвал ее Ка. – Хватит!

Галка обиженно встала и вышла, хлопнув дверью. А Ка остался сидеть на своем месте. Снова заглянула сотрудница.

– Не сейчас!

– Мне только одну подпись.

– Ну, хорошо, что там так срочно?

– Да шефа на пенсию все оформляем.

– Оставьте и зайдите через полчаса.

На стол ему легла белая папка. Он стал просматривать бумаги. Личная карточка. Ну и что там? Ему хотелось что-нибудь делать, только бы не думать о том, что сейчас здесь устроила Галка.

И тут он неожиданно наткнулся на знакомое слово: «Песочный». Черт побери, какое совпадение. Он никогда не задумывался, где живет Старик. А он, значит, в Песочном. Семейное положение – вдовец. Ка насторожился. Дети: сын. Год рождения – Ка быстро подсчитал – похоже, ровесник Нели. Что это? Совпадение? Или? А Старик вполне тянет на отца Алика. Вот он-то точно мог устроить Неле весь этот ад. У него хватило бы и фантазии, и энергии. Но все-таки: не может этого быть.

Он порылся в бумагах на столе и выудил листок с записями. Это были фамилии, адреса и номера телефонов, которые продиктовал ему несколько дней назад Илья. Еще он вспомнил, как Илья предупреждал его… И главное, точно таким же тоном, что и Галка… О чем они хотели сказать ему? Что он не захотел выслушать? Вот! Он наткнулся на знакомый номер телефона. Заглянул в карточку Старика. Это был его домашний телефон!

Вспомнилась детская сказочка о том, как лиса, завидев старика, притворилась мертвой, тот взял ее в сани, а она… Что же, выходит, Неля замечательная актриса? Чего же она добивается? Теперь Ка отчетливо вспомнил, что, пока еще был в здравом уме и твердой памяти, пока не закружило его это весеннее наваждение, ему не давал покоя один вопрос: как она оказалась около его загородного дома? Теперь он понял, что Неля, рассказав ему о себе практически все, не объяснила, что она делала за городом так рано, почему оказалась на земле? Он не спросил, а она не объяснила.

Что теперь? Он сейчас придет домой и спросит ее об этом. Войдет, посадит рядом и спросит: как ты оказалась там? Нет, ему не хотелось расставаться со своими иллюзиями. Слишком уж они были сказочными, красивыми. Вчера только он был спасителем любимой, большим сильным мужчиной, способным защитить свою тростиночку-Нелю, а теперь сам превратился в объект охоты невидимых хищников. Ну допустим, только что им от него надо? Может быть, Старик мстит ему за то, что он занял его место? Но ведь он не претендовал на это место. Да и не такой Старик мелочный, чтобы…

Мысли разлетались, как только возникал образ Нели. Той Нели, которая все снилась и снилась ему по ночам, печальной маленькой женщины с затравленным взглядом, которая ожила и расцвела рядом с ним. Не может быть это все подстроено. Так не бывает.

Ка все сидел и сидел за столом, не в силах ни окунуться в работу, ни прийти к какому-либо решению.

4

Он все-таки приехал туда. К дому за глухим забором. Вышел из машины, подошел к тяжелой двери. Но разглядеть смог только макушки елей – темных, зловещих елей. Ветер был сильный, и они гнулись под ветром и тихонько поскрипывали. Шумела вокруг листва, и Ка почудился детский смех в порывах завывающего ветра. Как колокольчик, смех прокатился в воздухе и смолк. И снова – лишь шелест листьев, скрип веток.