Электронная библиотека » Елена Богатырева » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 3 сентября 2017, 08:20


Автор книги: Елена Богатырева


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава вторая

1


«Как растение, – думал дед. – Как растение». Сначала спала несколько дней. И к еде не притрагивалась. Дед стал варить бульоны, наливал понемногу, и она понемногу ела. И тоже – как будто впервые. Так ест человек, отвыкший от еды. Который – чем же питался? Своими слезами? Потом она стала выходить из дома. Выйдет и смотрит на березы, на травы, росой блестящие, на дедовы грядки. Сядет на лавочку, зажмурится на солнце.

Точно как жена его после больницы, после той операции, которая все равно не спасла ее, но было какое-то время, когда надеялись, что все обернется хорошо. Полина выходила, садилась на ту же лавочку, щурясь на солнце. Пока солнце ее, да и его не закатилось вместе с ней. Чем же ты, девочка, болела? И обернется ли все для тебя хорошо, когда наберешься ты сил? А может, и тебя сломит неведомый недуг, совсем другой, возможно, но такой же, должно быть, страшный, раз ты сейчас учишься заново жить.

На плечо деда легла легкая рука. Полина. Нет, конечно же, Неля. Но такая же легкая была рука. Почти невесомая.

– Можно, и я?

Можно, конечно. Дед встал с грядки и принес ей лопатку, и вместе они стали зарывать зерна редиски в землю. Чтобы там обогрелись, напитались силой и проклюнулись нежными всходами. Неле нравилось, словно игра детская. Ведь когда ты живешь, все равно во что играть.

Пусть живет, думал дед. Вот и Полина жила бы, если бы… Но ее невозможно было спасти, Полину. Рак сжигает человека быстро. А эта девочка так молода. Дед уже не видел разницы, что шестнадцать, что тридцать шесть. Все равно – так молода, сколько бы лет ей еще ни было. Пусть живет.

Неля плавала поначалу, будто тень, вдоль ограды, никогда не заглядывая через забор. Раз взглянула и отшатнулась: там стояли темные ели стеной, свет не пробивался сквозь их мохнатые лапы. Сыростью пахло оттуда, и темное что-то клубилось у самой земли. И лоб снова избороздили морщинки. Дед взял за руку ее тогда, повел к березкам. Сделал надрез на коре и вставил трубочку. Через несколько секунд закапал прозрачный сок. Он Неле протянул трубочку; засмеялась, припала губами.

А то сядет на лавочку вечером, смотрит в косматые ели и задумается. Уже без страха, без отчаяния смотрит на черный, клубящийся в их корнях туман. И во взгляде сквозит что-то вспомнившееся из прошлой жизни. А какая у нее была жизнь?

Не все ли равно, думал дед, если человеку теперь все приходится заново… Хоть какая – пускай. Главное, что кончилась, прошла. «Но вот только прошла ли?» – думал он. Так приглядывается она к черным елям, словно это враги, словно месть она вынашивает, строит зловещие планы.

Через неделю вся выпрямилась, как прибитая к земле трава выпрямляется после грозы. Выпрямилась, наливаясь неведомой силой. Стала выходить гулять в лес. Дед брал с собой. А потом – и одна. Только темные ели все время стороной обходила. Что-то еще пугало ее, какие-то воспоминания пробуждало.

Прибирать стала в доме, за водой родниковой с дедом бегала, а по вечерам играла с ним в карты. Он рассказывал ей про свою очень долгую жизнь, где и как, что и много ли, только все про Полину выходило, все про Полину. И глаза у деда тогда сияли, как молодые. А портрет со стены улыбался ему, словно в ответ…


2


Ка не мог рассказать никому про свою находку. Да и сам вроде бы забыл о ней. Так ему сначала казалось. Захлестнула работа, реальность. Даже ездил однажды к деду, продукты возил, – видел Нелю лишь вскользь.

– Все живет?

– Пусть живет, мне веселей.

– А кто она? Откуда? Узнал?

– Да не все ли равно.

– Дед, ты же не будешь за ней всю жизнь ухаживать?

– Долго ли мне жить-то еще…

– Может, ее домой отвезти? Дом у нее есть?

– Захочет – сама уйдет.

Уйдет. Действительно, не навеки же с дедом останется. Уйдет когда-нибудь. Если помнит, куда ей идти.

Времени не было дольше беседовать с дедом, разглядывать Нелю. Что-то в ней изменилось, он заметил, другой она стала. Но лучше ли? Стала более будничной. Не находкой, но кем?

– В два у меня встреча, я поехал.

Ехал назад и думал о том, как это все странно. У него в загородном доме живет незнакомая женщина. Он сам привез ее туда, и она там живет. Получается, что она теперь его немножко. Смешно.

Целый день он крутился, люди мелькали, работа переполняла азартом, и все получалось. А вечером позвонила Таня, она заболела, не придет. Он спросил, не нужно ли чего? Не приехать ли к ней?

– Нет, нет, нет, еще заразишься. Потом позвоню. Не скучай.

И он остался один. И как-то само собой так получилось, что сел и задумался, глядя в вечеревшее небо. Да нет, не задумался, просто смотрел, как заходит солнце, как небо темнеет, и ни о чем не думал.

А когда очнулся, то понял, что бессмысленно смотрит в окно вот уже полчаса, и в холодный пот его от этого бросило. Все, хватит. Это наваждение какое-то…

Наваждением было и то, что Неля поселилась в его снах. Он не думал о ней, а она являлась каждую ночь в его сны. Он не знал ее, а она вела себя там так, словно целый век с ним знакома. Бред, просто бред. Снова он поехал к деду, присмотрелся к ней. Ничего особенного. Это не та Неля, не Неля из его снов. Она понятия не имеет о том, где каждую ночь блуждает ее слабая тень. Она не участвует в этом колдовском наваждении. Мысли на расстоянии не передаются, не может один человек влезть в сны другого вот так, без всякого желания и предупреждения. Вокруг – реальный мир, и нужно смотреть на него трезвым взглядом. И оценивать трезвым умом. Вон она ходит между грядок, реальная женщина между грядок с реальной редиской, с прозаической дурацкой редиской. Вот она оборачивается. И скользит по нему невидящим взглядом, и снова продолжает свой обход участка. Все бы ничего, если бы он не видел уже этого взгляда во сне. Точно такого же взгляда.

Он уехал и снова не знал: сны или явь колдовская преследуют его по ночам. А Неля приходила, как только он закрывал глаза. Стояла рядом, и жарко становилось от этого. И сердце умирало, не слышно его было совсем, а потом вдруг летело куда-то вниз, будто в пропасть.

Просыпаясь, он чертыхался, лез под холодный душ, никак не мог привыкнуть к этим снам. Да и кто она такая? У него есть Таня. Таня будет его женой. Таня была всегда рядом. Но Таня ему почему-то не снилась…


3


Ведь все равно, где ты и как, – главное, что ты живешь. Главное – воды расступились мутные и можно дышать безболезненно и легко. Но темные ели там, за оградой, напоминали обо всем, что с ней случилось. И вскрикивала она по ночам, и просыпалась на мокрой от слез подушке. И оживая, она стала все чаще и чаще задумываться, кто же виноват во всем, что с ней случалось?

Сама виновата. Конечно, сама. Но вот только… Темные ели… Как будто существует где-то на свете зло. Страшное зло, которое правит миром.

Но вот есть же дед, он из другого мира. Он из мира добра. Ей не повезло, она не в тот мир попала сначала… Только как же теперь ей выбраться?

Она ведь давно попала туда, и сколько зла сотворила сама, сколько принесла его другим. Нет, она все время чувствовала, что чья-то жесткая рука направляет ее, что она лишь марионетка. И не отпустила ее до сих пор эта жесткая рука. Значит, она и теперь может причинить боль. Кому? Деду? Внуку?

«Ни за что!» – думала она, и кулаки ее сжимались, и зубы сжимались до боли. Ни за что! Она освободится от жесткой руки, зло должно быть наказано. Но кто знает о нем, кроме нее? Кто накажет?

Сама, сама. Нужно только набраться сил и за все рассчитаться, за все! Но не сейчас, иначе она снова попадет за зарешеченные окна. Нужна твердая рука, ясное сознание, четкий план. Она станет сильной! И вот тогда, тогда… Он заплатит за все!

Неля начала бегать по утрам по лесным тропинкам. Останавливалась в самой чаще и дышала воздухом, который разливался от хвои в сосновом бору. Ей казалось, что с каждым вздохом она набирается мужества, становится чуточку сильнее. Но каждую ночь мутные воды все-таки захлестывали ее, все еще было живо в душе: безобразие ада и бесполезность молитв. Зло должно умереть! И пусть даже вместе с ней, если нужно. Пусть никто не посмеет ломать чью-то жизнь в угоду… чему? Капризам своим? Желаниям близких? Сыновней прихоти? Она еще была слишком слаба, чтобы раздумывать об этом спокойно. А может быть, прав был Старик и она просто сумасшедшая? И место ей за зарешеченными окнами? Может быть, в ней поселилось то самое зло? Она – его настоящий источник? Но тогда почему же так больно ей вспоминать о том дне, когда телефонный звонок убил в ней… Нет, нет! Зло в Старике! И она заплатит ему за все.

Неля вдруг почувствовала страшную слабость и упала на мхом заросшую землю. Что она делает? Ей не выбраться из этой паутины. Липкая паутина обволакивала ее мозг, словно Старик снова плел ее и Неля билась бессильно в ней, готовая сдаться. И снова почудились воды, смыкающиеся над головой. И тогда она вспомнила, как они расступились и показалось лицо. Обычное человеческое лицо. И просветлело небо.

Где-то около дома скрипнули тормоза. А вот и он. Когда он здесь, она успокаивается. Буря смиряется в ее душе. Становится тихо вокруг. Нет, она еще не сломлена. И снова бежит Неля, а ветки хлещут по лицу. Спокойно, спокойно. Медленно идет, стараясь отдышаться. Она не подходит к нему. Она не хочет утащить его в свой омут. Пусть живет. Она только побудет немножко рядом. Напитается этим покоем и этой силой. А потом она уйдет и, может быть, никогда уже никуда не вернется. Ни в этот тихий дом, ни в дом с зарешеченными окнами…


4


Таня выздоровела, и они снова проводили вместе вечера. Только Ка стал поглядывать в вечереющее небо, а так все было по-прежнему.

– Ты как будто куда-то хочешь пойти и раздумываешь, не поздно ли.

– Что? – он очнулся.

– На работе сложности?

– У меня?

– Ты меня вообще слышишь?

– Да, родная, да…

Говорил слишком мягко, на себя не похоже, прятал голову у Тани на груди, пытаясь отделаться от своих снов, укрыться, спастись. Только взгляд уплывал все куда-то к окну. Что-то там как будто манило, смеялось, убегало, зазывало броситься вслед.

– Извини, я, наверное, просто устал.

И она понимающе кивала, и не оставалась у него, уходила. А потом не спешила звонить. А он проводил каждую ночь в удивительных снах, над которыми больше был не властен. Но ему не нравились вещи, над которыми он был не властен. И тогда он взял чистый лист и написал сверху: «Неля – кто она?». И задумался. Неуравновешенная? Да. Красивая? Нет. Странная? Да. Сумасшедшая? Похоже. Он поставил вопрос в скобочках. Она нежная, добрая? Да. Агрессивная? Мухи не обидит. Сколько ей лет? Тридцать, плюс-минус. Так и запишем. Что с ней случилось? Сбежала от мужа? Тогда каким же он должен быть зверем? Напали на нее?

Он посмотрел на листок, скомкал его и стал собираться. Хватит! Хватит вопросов, на которые нет ответов. Нужно все выяснить. «Дед из ума выжил, и я туда же! Вот приеду и заставлю все рассказать. А то надо же: загадочная какая! Снится, понимаете ли, каждую ночь. Когда все прояснится, станет как все. Перестанет бродить по ночам в чужих снах». Он собрался и хлопнул входной дверью. А в квартире осталась тишина, и за окном – вечереющее небо, почти совсем темное…


5


– Эй, не спите еще?

Вышла Неля.

– Дед к соседу ушел. (Какой он тебе дед?)

– Ну что, поговорим?

Вот и кончились тихие деньки. Полетела волна, захлестнула.

– Садись-ка. И давай рассказывай, кто ты? Откуда? И как в лесу оказалась?

Смотрит, только смотрит, дико, затравленно. Отступает в комнату. Он за ней.

– Ну, хватит! Почему бы не поговорить по-человечески?

Заметалась, ищет выход…

– Ну нет.

Он берет ее за руку, сажает на стул.

– Все, рассказывай. Хватит играть…

И не договаривает. Потому что Неля начинает кричать. Взгляд ее теряет ясность, пальцы рук скрючены, крик переходит в хрипы, она хватает ртом воздух, но его все равно не хватает ей. Тьма от елей за забором распространяется быстро в доме, становится темно, нечем дышать, Неля падает, липкая паутина накрывает ее, и она не в силах пошевелиться, неужели это конец?

– Что такое? – Прибегает дед.

– Отойди, – кричит он внуку, – отойди!

Бежит на веранду за водой. Возвращается, расплескав полстакана.

– Тише, Неличка, тише, родная.

И к стучащим зубам стакан прижимает. Пытается разжать зубы.

– Неличка…

Ка становится страшно. Никогда он такого раньше не видел. А дед? Выходит, с ней уже были эти приступы. Он, кажется, знает, что делать, как помочь. Значит, все-таки – сумасшедшая. И мысли его уже где-то завертелись, где-то вокруг врача знакомого, точно – Тамара Петровна поможет, только вот она сейчас на конференции в Москве, вернется, кажется… Да что это с ним? С какой такой стати он эту дурочку будет лечить? Кто она ему? Это ведь все только сон, наваждение… Но другой голос все бормочет и бормочет у него внутри про Тамару Петровну, про книжку по психиатрии, что стоит у него на полке, которую в руки ни разу не брал, почитать нужно, Достоевского перечитать, у него все такие, может, обойдется, бывает же, мало ли что…

– Уезжай, – говорит дед. – Не надо тебе тут, когда она проснется.

Ка выходит из оцепенения, а Неля уже спит на руке у деда, вздрагивая, всхлипывая. И он уезжает.

Вдоль дороги бегут фонари все быстрей и быстрее. Начинается дождь, где-то гром ухнул, рядом совсем, крупные капли тяжелые упали. Три тяжелые капли не удержала разбухшая дождевая туча. Сорваны ее легкие туманные запоры и потекли вниз потоки воды. Он включил дворники и те запели: тише, тише… Он отогнал машину на стоянку и вернулся домой весь промокший. И еще долго сидел и смотрел, как шумит дождь и как схлынули куда-то, провалились белые ночи, самые первые белые ночи…

Среди ночи он проснулся, там, во сне, еще гнался за ним Нелин крик по пятам. Она снова кричала, а потом задыхалась задушенно, и глаза становились стеклянными. Что с ней? Ну не может же быть, чтобы таким человек родился. Вот родился и кричит ни с того ни с сего диким голосом. Или может? Он взял с полки справочник по психиатрии, устроился поудобней в кровати, закурил и стал читать…

Глава третья

1


Ка всегда был дотошным, чего бы дело ни касалось. Вот и теперь. Он изучал психиатрию как студент, которому завтра сдавать экзамен. В ворохе психических заболеваний, симптомов и синдромов он выбирал что-нибудь подходящее для Нели. Так привередливо женщины порой выбирают платье, перемерив все, что есть в магазине, и каждый раз придирчиво качая головой: не то! Что им надо – сам черт не разберет. Они этого не знают. Только им кажется, что, примерив то, они тут же узнают его. А потом им кажется, что так же они узнают и свою любовь, стоит ей только показаться на горизонте, и своего ребенка из тысячи новорожденных младенцев. Но ведь у многих женщин, как известно, нет вкуса. Не значит ли это, что не узнают они никогда ни то самое платье в супермаркете, ни свою любовь, ни розовощекого младенца, когда их приведут в комнатку с десятком совершенно одинаковых орущих малышей.

Ка штудировал текст, листал страницу за страницей и в примерах, вместо слов «пациентка Л., 45 лет», вставлял «пациентка Н., 30 лет». Читал и понимал, что не про нее это. В какой-то момент чтение опротивело ему, и он перешел на Достоевского. Там, в учебнике по психиатрии, все выглядело так, будто люди рождаются для того, чтобы сходить с ума, тупо и жутко выставляя напоказ проявления своей болезни. А Достоевский показывал, как жизнь ломала людей и какие страсти разбивали их психику вдребезги. Больше всего из учебника психиатрии Ка поразил случай, когда пациентка «в тридцать лет неожиданно стала проявлять странную склонность: крала конфеты у маленьких детей». «Как это возможно? – думал Ка. – Она что, прокрадывалась тайком на детские дни рождения, пикники, терлась у стола и воровала сладости? Или дежурила у прилавка школьного буфета, сопровождая потом каждого ребенка, купившего шоколадку? Глупость какая! Это не Неля, совсем не Неля. В ее глазах стоит такой ужас, словно она воровала внутренности живого еще человека, а не какие-нибудь там чупа-чупсы».

Достоевский тоже мало чем помогал. У его сумасшедших было так много на это причин, что трудно было определить, с чего все началось. А уж кончалось все совсем для него неинтересно…

Ка долго курил и бесцельно шатался по комнате. Майские праздники, на несколько дней лишившие его работы, были успешно провалены. Таня куда-то укатила с подругами, к Артему он не пошел, к деду не поехал. А собственно, почему он не пошел к Артему? Вот дурак! Еще успею, решил Ка, забираясь под душ. Потом он оделся и, как-то бодро и непростительно для себя громко напевая, отправился на стоянку.

Что едет он в сторону загородного дома, а вовсе не к Артему, он обнаружил не сразу. Просто там, где нужно было повернуть вправо, повернул влево. А когда положение еще можно было исправить на следующем повороте, он его только усугубил, уверенно выбрав снова не то направление. Ему было немного страшно, немного неловко перед Нелей за свой допрос. Но его тянуло туда необыкновенно. Ведь Неля его снов была так дивно хороша. Даже нет, не была она ни хороша, ни красива. Она была самая обыкновенная. Но его, Ка, почему-то тянуло теперь к ней как магнитом. Как только память услужливо вырисовывала ее портрет, а делала она это слишком уж часто, сердце начинало кувыркаться в груди, а потом долго не могло успокоиться. Он испытывал к Неле страстное желание. Это так по-человечески называется. Но по-человечески в этом процессе должны быть задействованы еще и мысли, планы, сознание. А у него было задействовано только странное внутреннее существо, о котором он лишь недавно узнал. Поэтому выходило, что желает он ее неосознанно, то есть не сам, а как-то навязанно со стороны. Кто же ему навязал это наваждение? Да неужели она?


2


– Ты извини меня…

– Да, я понимаю.

(Понимает!)

– Хотелось хоть что-нибудь о тебе узнать.

Опускает глаза.

– Может, что-нибудь скажешь?

Он опускает голову, пытаясь заглянуть ей в лицо. Чтобы заметить чуть теплящийся в ней кошмар, закипающий страхом от его слов.

– Ты хочешь выгнать меня?

(Ага! Выгнать! Значит, сама она уходить не собирается…)

– Нет, нет!

– Тогда что?

– Я хочу помочь тебе.

Сказал и удивился. Неужели это он сказал? И как искренне! Сам же и поверил! Как будто это шло изнутри. Опять изнутри!

– Я хочу помочь тебе.

Начинавший клубиться черный туман вдруг замер и пополз назад. «Помочь» – слово это упало в давно приготовленное гнездо ее сердца. Вот что ей нужно. Помощь. Нет, не там, где она будет разделываться со злом. Здесь и сейчас, чтобы встать наконец на ноги, чтобы перестать бояться за свой рассудок, за свою жизнь. Вот он стоит и ничего не боится. Не боится, потому что не знает. Сильный, потому что его это не коснулось. Она тоже когда-то считала себя сильной. Но ведь ей нужна помощь. Даже если для того, чтобы истребить окончательно зло, требуются сразу две жизни. Пусть будет маленький ад для двоих, но пусть не будет больше зла.

– Я была замужем, – сказала она. – Но муж – он сумасшедший. Но это давно и неважно. Моему сыну сейчас полтора года, и он живет у бабушки в другом городе. Я жила в Токсово, Комендантская гора, дом 1. А зло поселилось в Песочном…

Эта скороговорка запомнилась ему как молитва. Неля замолчала, и, откуда ни возьмись, спешит уже дед. Глянул на внука из-под нахмуренных бровей, посмотрел потом на Нелю и, уловив в ней какую-то не виданную ранее черту, позвал к столу.

– Я сейчас, сумку из машины достану, – пообещал Ка.

В машине он достал блокнот и судорожно записал все, что сказала ему Неля. Он принес продукты, пили чай, болтали о погоде. Неля почти не смотрела на него и не разговаривала с ним. А вот когда дед к ней обращался, даже смеялась. Удивительно она смеялась. Только какая-то трещинка была в ее смехе. Едва заметная, но если заметить и задуматься – такая тягостная. Когда Ка прощался, Неля посмотрела ему прямо в глаза и протянула руку. От ее руки не било током, как в его сумасбродных снах, но ее руку совсем не хотелось отпускать, хотелось притянуть ее к себе и сказать: «Ну, хватит валять дурака, мы ведь тысячу лет знакомы. Мы еще с той, прежней жизни знакомы. Ну расскажи, что с тобой стряслось, пока мы были в разлуке, пока не нашли друг друга…» А она смотрела на него, словно они заговорщики. Словно нельзя произносить вслух тех слов, которые они говорили друг другу в снах, или там, в другой жизни. Словно надо таиться до времени, а потом только окажется, что это действительно она, та Неля, из его снов и из его предыдущей жизни.


3


Он поднимался по лестнице, не дождавшись лифта, и держал в руках записочку, написанную самому себе: «Была замужем… зло поселилось в Песочном».

В принципе, конечно, можно рассматривать это как бред сумасшедшей. Но он почему-то рассматривал как шифровку резидента, он должен был подобрать шифр, он должен был понять смысл и прийти на помощь. Но ведь если это показать какому-нибудь психиатру, например Тамаре Петровне, тот безусловно решит, что Нелю необходимо госпитализировать. И его вместе с ней заодно. Тут он расхохотался, полез за ключами, а дверь его вдруг распахнулась: на пороге стояла Таня.

Трудно сказать, какой у Ка при этом был вид. Очевидно, такой, словно его накрыли с поличным. Таня стояла и грустно улыбалась.

– Ты совсем забыл обо мне.

– Ну как ты могла подумать? Я просто… Просто я…

– Не придумывай. Ты просто забыл.

– Да не о тебе я забыл, – все еще пытался оправдаться Ка. – Я про все на свете забыл..

Ну и сказал! Еще хуже стало.

– Таня, прости, я же никогда раньше…

– Раньше – никогда.

– Это случайность.

– Ты уверен?

Таня все-таки оставляла ему шанс.

– Ну конечно! – ухватился он за него. – Еще не поздно все исправить!

Он говорил, а сам прятал записку куда-то за спину, да так неловко, что вряд ли это ускользнуло от ее внимания, от ее шарящих глаз… Нет, она не обнаружила в нем ничего такого, что подтверждало бы его слова про случайность, про то, что он не забыл о ней. А потом подтверждало бы этот долгий поцелуй, начавший долгую певучую ночь, его желание, его ненасытность…


4


Ночь была долгой. Ему казалось, что конца ей не будет. Таня спала рядом, он ворочался с боку на бок, а ночь затягивала каждую минуту в вечность. Завтра – последний выходной. Потом – работа. Значит, только завтра он сумеет проверить… Что там она такое наговорила?

Он потихоньку встал, пытаясь не разбудить Таню, вышел на кухню и включил свет. Вот она – шифровка. И что мы имеем? Ненормальный муж? Чтобы проверить, нужна фамилия. Желательно – его. Значит, пока – не выйдет. Сын очень маленький и почему-то у мамы. Лишили родительских прав? Или как? Жила в Токсово! Вот это уже теплее.

– Таня, – сказал он, как только она открыла утром глаза, – это кофе.

– В постель? – в ужасе воскликнула Таня.

– А что? – он заглянул в чашку. – Мечта каждой женщины…

– Каждой женщины, которая не любит чистить зубы! Ни за что! Допинг принес, чтобы я скорее пришла в себя и убиралась? – спросила она то ли в шутку, то ли всерьез.

– Нет, нет, нет, – он был готов ко всему. С таким азартом он обычно вел самые сложные переговоры на работе. – Я собираюсь провести весь день, помогая ближним своим. И тебя бы с удовольствием приобщил. Звонил Артем. Он интересуется дачами. Хочет снять на лето. Сегодня они с детьми едут в Белоостров, а мы двинем в Токсово.

– Зачем?

– Чтобы сэкономить им время. За один день убьем сразу несколько зайцев в разных местах. Поедем?


5


Он ехал со скоростью сто километров в час, но ему казалось, что они не успеют. Что, как только подъедут к дому номер 1, его образ задрожит в воздухе и медленно растает.

Ровная дорога понеслась с горы на гору, что и означало Токсово. Лыжи, трамплины, что-то еще такое снежное и деревянно-палочное. По обе стороны дороги стояли группками игольчатые деревья: сосново-еловые. Мелькнула мысль: «А почему бы Артему действительно не снять здесь дачу? Места – чудесные, хвои – сколько хочешь, детям полезно».

Он несколько раз выходил из машины и расспрашивал прохожих, какая из здешних гор будет Комендантская. Практически никто ничего не знал. Прохожие оказывались такими же дачниками, рыскающими в поисках уютного гнездышка на лето. А местные жители объясняли все настолько путанно, что Ка несколько раз заезжал в тупики. У озера какой-то рыбак ткнул пальцем в нужную гору и вдруг задумался:

– Да вроде нет там первого дома…

И действительно. На Комендантской горе первого дома не было. Вот так! И выходной пропал. Понимал же – бред! Но на всякий случай он вышел, прогулялся по улице. Таня тоже вышла и спрашивала теперь у женщины из соседнего дома, где здесь поблизости сдают дачи.

«Значит, девушка бредила. Просто бредила, – решил он. – Просто бредила. Или издевалась? Сумасшедшие не издеваются, они живут и ежечасно бредят…»

Когда ехали обратно, Таня спросила:

– Ты недоволен? Мы ведь им пять адресов нашли. И места красивые, и цены смешные.

– Доволен.

– Устал?

– Да, наверно. Я уже весь целиком в завтрашнем дне.

– А кто дал тебе тот первый адрес на Комендантской горе?

– Какая разница. Пошутили люди.

– Может быть, они просто давно здесь не были? – спросила Таня.

– Что значит «давно не были»?

– Мне соседка рассказала, что первый дом еще два года назад существовал…

Он сильнее сжал руль и сосредоточился, чтобы не повернуть вот так сразу назад, а сначала придумать для Тани какое-нибудь более-менее убедительное объяснение. А Таня между тем продолжала:

– В этом доме жила семья. Хозяин умер лет пять назад. Остались мать и дочь. Дочь через какое-то время вышла замуж, а мать не захотела жить одна, бросила все и уехала к сестре в Подмосковье. А рядом в то время решили больницу строить и, представляешь, по ошибке начали ломать не старый домик, где фельдшер помещался, а этот, первый. Как разнесли крышу и стены да увидели, что там еще мебель кое-какая осталась, так и поняли, что ошиблись.

– Да, у нас такое случается, – буркнул Ка, сделав вид, что слушает вполуха. – Ну?

– Что?

– А дальше?

– Все. Вещи разворовали. Адреса мать никому не оставила. А дочь, по слухам, жила в городе у мужа. Только никто не знал где. Вот такая глупая история.

Таня замолчала, а Ка все еще хотелось узнать… Но как спросить? А вот так, взять и спросить:

– Таня, а имена этих бедолаг соседка не называла?

– Нет.

Ну конечно, он, собственно, так и думал. С какой стати?

– Нет, только фамилию.

– Какую?

– Поехали.

– Какую фамилию?

– Поехали!

Только тогда он заметил, что давно горит зеленый и машины рядом тронулись с места.

– Зимины.

– Как?

– Зи-ми-ны. Тебе это что-нибудь говорит?

– Нет.

– Тогда внимательно смотри на дорогу.


6


Среди рабочего дня он отыскал в телефонном справочнике адрес своего давнишнего приятеля Ильи. Когда-то они вместе учились в институте. То есть Ка – учился, а Илья бил баклуши, совращал девушек и бесконечно пил пиво и даже, кажется, спал с бутылкой «Мартовского». Однажды его заснял в таком положении никарагуанец Фрэд, сосед по общаге, и фотография обошла весь факультет, осев на столе у декана. Там ее наконец оценили по достоинству и вывесили в студенческой «молнии» с подписью: «мартовский кот». Однако успеваемость Ильи никогда ниже троек не падала, поэтому его все пять лет никак не могли отчислить и все-таки выдали диплом инженера. Илья за дипломом даже не пришел.

– Тебе освобождение от военной службы выдали? – спросил он Ка.

– Какое освобождение? – не понял тот.

– Синенькое такое, с гербом. Ах, извини, у тебя, наверно, красненькое…

– Ты про диплом?

– Про освобождение!

Когда началась перестройка, Илья тут включился в нее и начал все перестраивать. Сначала он взялся перестраивать бизнес какого-то южного магната, торговавшего в наших краях фруктами. И перестроил! Предприятие магната росло так же зримо, как и его живот. Магнат постепенно, усилиями Ильи, становился монополистом по персикам. И вот, когда до полного монополизма оставались какие-то там две малюсенькие сделочки, магнату всадили пулю в затылок на центральном рынке города. И никто ничего не видел. И никого так и не нашли. Илья переживал при этом даже больше его жены, или жен, как у них там полагается. Потому что жен теперь брали на содержание родственники магната, а у Ильи дело всей его жизни шло прахом. Он остался у разбитого корыта. Другие магнаты не хотели брать его на работу и становиться монополистами по персикам. И по вишням тоже не хотели. Их устраивал небольшой барыш, гарантирующий сохранность жизни.

Тогда Илья решил создать свой бизнес. Он грохнул все свои деньги на оргтехнику и решил издавать книги. Книг тогда в Ленинграде было еще меньше, чем персиков. Это сейчас на лотках по соседству мирно гниет и то и другое. Так вот, помещение под офис ему было не по карману, поэтому он устроился в собственной квартире. И автор у него нашелся. Седенький такой старичок, ас в математике. Когда же математический справочник был сверстан, в квартиру заявились пятеро громил. Они наставили на Илью пистолет и начали выносить из комнаты оргтехнику, а также «бомбить» по дороге все, что попадалось под руку. Пока четверо из них грузили компьютеры, Илья прикинул, что он в принципе никак не меньше ростом громилы, который стоял с пистолетом, и под предлогом посещения сортира стукнул того чем-то по голове, схватил первое, что попалось под руки, и дал деру.

Под руки ему, надо сказать, попался процессор от Макинтоша. По тем временам – вещь ценная. Он его загнал потом очкарику-компьютерщику, у которого руки тряслись и слюнки бежали от такой вещицы, полученной в полцены. А на вырученные деньги Илья приобрел пистолет.

Теперь он знал, что в бизнесе самое главное – защита. Поэтому решил вовсе не заниматься бизнесом, а заниматься защитой тех, кто им занимается. Парень он был до крайности ловкий и уже через несколько лет стал директором процветающего охранного предприятия. Ка слышал, что он занимается и частным сыском, но по телефону Илья завопил:

– Старик, ты что?! Сбрендил? У меня охрана! Только охрана. А у тебя что?

– У меня маленькое, но хорошо оплачиваемое дело по частному сыску.

– Уголовное?

– Гражданское.

– Не-е, я не занимаюсь, – сказал Илья, но уже не так уверенно. – Давненько не встречались. Может, пообедаем вместе?

– Скажи только где.

Они встретились в каком-то маленьком безликом кафе при магазинчике, без названия, каких развелось сотни.

– Это твое любимое место?

– Работа не позволяет иметь привязанностей. В большие рестораны вообще не люблю соваться – одни знакомые. Тусуюсь по забегаловкам. Так что там у тебя?

– Ты же не занимаешься…

– По телефону не занимаюсь. Это точно. Что нужно?

– Нужна биография девушки по фамилии Зимина, проживавшей в Токсово на Комендантской горе в доме номер один, ныне разрушенном.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации